– Она с надеждой взглянула на Оппегаарда. – Вы сможете отправить письмо откуда-нибудь с Восточного побережья? Чтоб выглядело правдоподобно?
– Разумеется. – Казалось, преподобный ничуть не смущен такой просьбой. – Со штемпелем конкретного населенного пункта?
– Бангор, штат Мэн. Мы с Торри встретились с одной парой, тоже возвращавшейся из Европы, и решили вместе с ними отправиться в Аппалачи.
Оппегаард покачал головой:
– Подготовь, пожалуйста, два письма. В одном будет любая милая твоему сердцу ложь. А в другом – все, как есть. Если твои родители надумают тебя искать, не исключено, что они объявятся у меня на пороге.
Мэгги покачала головой:
– Нас не будет всего несколько недель. С Йеном наверняка все в порядке, и эта Фрейя, в которую он… – на мгновение девушка умолкла, подбирая слова, – которой он увлечен, благополучно вернет их назад, да еще накормит до отвала своим яблочным пирогом так, что они будут еле ползти.
– Тогда вообще к чему туда идти? – резонно осведомилась Карин. – Если все там так здорово и…
– Если бы вы думали, что там все тихо и мирно, Карин, то не побоялись бы отпускать Торри, – не по возрасту назидательным тоном сказала Мэгги. – А если там вовсе не так здорово, то, может быть, снова придется кстати и беспомощная на вид девчоночка, которая очень неплохо обращается с мечом.
– Ты не понимаешь. Здесь – он мой сын, там – он сын Ториана Изменника. Нет в Доминионах человека, который хотя бы пальцем шевельнет ради того, чтобы защитить его, а ведь бойцы Дома Стали наводят страх на весь Тир-На-Ног.
– Подтверждаю, – раздался голос отца. Его массивная фигура заполнила собой весь проход, выделяясь на освещенном фоне. – На самом деле это, конечно же, преувеличение, однако мы действительно недурные мастера своего дела. – Направляясь к матери, Ториан склонил голову. – Мин алсклинг , – произнес он, – так я не поступаю, и тебе это известно. По-моему, Мэгги права и все твои страхи явно напрасны, но что, если мы с Мэгги все же ошибаемся?
Торри очень задело то, как отец сказал матери «мы с Мэгги». Юноша всегда оказывался лишним. Это папа с мамой и Мэгги без его участия сражались и побеждали Сынов Волка; Торри – разумеется, сын своего отца, зато Мэгги – его соратник, их дружба скреплена кровью.
– И потом, – продолжал отец, – есть куда более важный вопрос, касающийся чести. Мы многим обязаны не только Йену, но и Осии. Он два десятка лет был моим боевым товарищем, а там, где я вырос, к этому относятся очень серьезно.
– В Хардвуде тоже, – промолвила Минни, не отрываясь от шитья. – И вам это прекрасно известно.
– Минни, я не хотел никого задевать, – смутился отец.
– И все же задели, Ториан Торсен. – Она подняла на него взгляд. – Зима всегда была на наших равнинах злобным и коварным зверем. Надо рассчитывать на своих соседей, если хочешь взять над ним верх, а не забиваться в нору, чтобы он слопал тебя попозже. – Минни перевела взгляд на мать; теперь ни в словах, ни в голосе не было и следа доброжелательности. – Мне кажется, леди, вам следовало бы подумать, как жить дальше в нашем городке. Уж слишком вы, на мой взгляд, стали походить на жительницу большого города, который не ровня нашему, – Она многозначительно хмыкнула. – И если вы начинаете считать друзей чем-то вроде современных удобств, которые можно на свое усмотрение обновить или попросту выбросить, то какое уж тут соседское добросердечие!..
Лицо матери превратилось в непроницаемую маску – ничего не скажешь, железная женщина.
– У меня нет оправданий, – спокойно произнесла она, после чего повернулась к отцу. – Если ты пойдешь туда, пойду и я с тобой.
– Нет, ты со мной не пойдешь, – ровным голосом ответил отец, чуть ли не прошептав эти слова – верный признак того, что он уже все решил. – Торри и так будет заложником, и я обязан прикрывать его тыл. А тут еще и за тобой приглядывать – на все меня не хватит. – Если он и злился сейчас, то виду не подавал. – Мне кажется, Карин беспокоит возможное возвращение Сынов…
– Или же это благовидный предлог для того, чтобы задержать вас здесь, – вставила Мэгги.
– …и такое не исключено, Поэтому я вверяю вам, Дэвид Оппегаард, мою жену и мой дом, – официальным тоном объявил Торсен.
Поднявшись, Оппегаард кивнул в знак согласия.
– Не волнуйтесь, все будет хорошо. Я созвонюсь с доком и Бобом Аарстедом. И Джеффом Бьерке, – добавил он, подумав.
Отец выпрямился и, чуть ли не щелкнув каблуками, повернулся к Мэгги.
– Желаешь сопровождать нас?
– Желаю? – отчаянно замотала головой девушка. – Да я на этом настаиваю!
– Ей ты позволяешь отправиться с тобой, а мне нет? – Губы матери сжались.
– Мин алсклинг , – произнес отец, беря ее ладонь и поднося к губам, – ты ведь моя женушка. Я ценю и уважаю тебя, и когда мы обсудим это… недоразумение, я не колеблясь вновь буду доверять тебе вопросы чести, как доверяю и буду доверять все остальные вопросы. Ты – моя жена, была и остаешься ею. Мэгги – мой соратник, мой боевой товарищ.
Карин промолчала.
Отец ободряюще похлопал по плечу Мэгги.
– Тогда все в порядке – будем тебя снаряжать. Карин подработает парочку рубашенций, сделаем по последней вандескардской моде. – Он повернулся к Карин. – Ты куда лучше меня управляешься с иголкой и ниткой, я тебе все покажу и расскажу.
Торри никогда не доводилось слышать, чтобы отец в таком тоне говорил с матерью, да и она, судя по всему, была удивлена. Оба долго смотрели друг другу в глаза, и Торри хотел вмешаться, однако преподобный Оппегаард выразительным взглядом велел ему помолчать.
Потом мать, уставясь в пол, кивнула:
– Как скажешь, Ториан, как скажешь.
– Вот и хорошо. – Отец повернулся к Торри. – Собери рюкзак и будь готов. После ужина мы отправляемся в путь. – Повернувшись к матери, он взял ее руку в свою и помог подняться. – Женушка, а теперь нам с тобой предстоит очень многое обсудить.
Торри Торсен в одиночестве сидел на кухне. Отец с матерью удалились для разговора, и разговор этот явно не предназначался для ушей сына. Преподобный Оппегаард и Минни тоже отбыли восвояси. Мэгги ушла в подвал набить рюкзак всем необходимым; юноша понимал, что и ему неплохо было бы помочь ей, но просто не мог – ему отчаянно хотелось побыть одному хоть несколько минут.
Маленькими глотками он пил жидкий кофе.
Пожалуйста, пусть на этот раз все будет без осложнений!
Глава 9
В замке маркграфа
Йен без труда сообразил, что главное – постоянно держать на копье по крайней мере одну затянутую в перчатку руку; тогда, если оно вдруг тебя задевает, опасаться нечего, перчатка представлялась своего рода заземлением, хотя на самом деле все это было, разумеется, бессмыслицей. Впрочем, Йен и не собирался вникать в истинную природу вещей, принимая их как некую данность. Да и кто сказал, что магия должна иметь смысл? Черт побери, в самой жизни-то не всегда усмотришь смысл!
Важно только не допускать повторения истории, имевшей место в самую первую ночь. Тогда, ложась спать, он, разумеется, снял перчатки, а копье просто воткнул в землю. Видимо, ворочаясь во сне, юноша случайно задел копье. И тут же в ужасе пробудился от страшнейшей боли, а наутро на руке вскочил волдырь с куриное яйцо, как после ожога.
Пока что этот самый волдырь не позволял юноше расслабляться, и Йен постоянно соблюдал осторожность, шагая по дороге с Арни и Иваром дель Хивалом.
Йен был почти уверен, что Арни вымотается уже к концу первого дня странствия, однако тот не подавал признаков усталости, ничем не уступая своим спутникам помоложе.
– Как ты, малыш? – осведомился Арни у Йена, и изборожденную морщинами физиономию осветила улыбка. – Поспеваешь за мной?
Удивительно, но все тяготы странствия, казалось, шли старику только на пользу.
Внезапно Ивар дель Хивал поднял вверх руку:
– Впереди на дороге патруль, причем их ровно вполовину меньше, чем полагается.
– Отчего же ты не рад? – попытался пошутить Йен.
– А оттого, что и десятка всадников за глаза хватит, чтобы разделаться с нами. Да и не стали бы, мне сдается, вандесты высылать по наши души маленький патруль.
– Верно. – Пальцы Арни Сельмо машинально пытались нащупать какой-то предмет у пояса. – Как выражается док Шерв, если ты услышал топот копыт – а я именно его и слышу позади, – то скорее всего это лошади, а не зебры.
– Время сражаться и время тихо постоять… – промолвил Ивар дель Хивал. – Сейчас, как мне кажется, выбор у нас не столь уж мучительный.
Всадник во главе патруля сначала пустил коня шагом, а потом заставил его и вовсе плестись, едва перебирая копытами. На черную кожаную куртку командира, окаймленную серебряной нитью, ниспадала шерстяная накидка, едва закрывавшая ножны, в которые намертво вцепился эмалированный протез.
Судя по виду, солдаты были настроены серьезнее некуда; Йену и его спутникам не оставалось иного выхода, как остановиться. Юноша почти оглох от страшных ударов сердца в ушах. Как поступит этот субъект на коне, если у него, не дай Бог, зачешется нос? Ведь одна рука у воина занята уздечкой, а вторая ни на секунду не выпускает рукоять оружия в ножнах…
Впрочем, вопросов лучше сейчас не задавать.
– Приветствую вас! – поспешил воскликнуть Йен.
Секунду или две всадник безмолвно взирал на юношу, вперив в него взор темных глаз из-под нависших бровей.
– Привет и вам, говорю без дурных намерений и скрытых угроз, – пробасил он, хотя его интонация свидетельствовала как раз об обратном. – Я Агловайн Тюрсон, по рождению – брат маркграфини Внутренних Земель, по должности – командир патруля. Не объясните ли вы нам ваши намерения?
– Хм-м… Намерения? – Йен откашлялся. – То есть, гм… мы не собираемся причинять вам вред. Мы всего лишь должны кое-кому в вашей столице кое-что передать. Одно известие.
– Мы направляемся к Престолу, – вмешался Ивар дель Хивал. – Мы курьеры, посыльные.
Агловайн Тюрсон недоверчиво скривился.
– Да, трудно представить себе, что младший чин Дома Пламени может выполнять шпионское задание – если только в детстве, разумеется, когда ты был еще мальчишкой, тебе не приходилось встречаться с Иваром дель Хивалом, якобы безобидным торговцем, а на самом деле шпионом Доминионов. – Всадник обратился к одному из своих спутников, пузатому пожилому человеку: – А как у нас сейчас поступают с лазутчиками?
– Мне кажется, по-прежнему рубят головы, – прогнусавил в ответ пузатый. Он с любопытством осматривал путешественников, задумчиво почесывая небритый подбородок. – Впрочем, лучше спросить самого маркграфа. Нельзя же творить самосуд. К тому же надо узнать, что он решит сделать с сообщниками шпиона.
Сзади раздался топот копыт – подъехали остальные солдаты патруля. Йен внезапно понял, что они взяты в клещи. Логика подсказывала, что беспокоиться уже не о чем – Тюрсон, заметив их гораздо раньше, чем они его, отправил часть патруля перекрыть путешественникам возможные пути отхода. Но какая, к черту, логика, если ты стоишь на пыльной дороге в окружении вооруженных конных солдат? Разве до логики, если во рту у тебя преотвратный металлический вкус страха?
Оставалось только надеяться, что у тебя не дрожат руки и голос.
Хотя Арни Сельмо был бел как полотно, а на лбу выступили бисеринки пота, как ни странно, он не производил впечатление человека, полумертвого от страха. Старик продолжал стоять, заложив пальцы за ремни своего рюкзака, и вид у него был, скорее, недоуменный, он будто вопрошал взглядом Ивара дель Хивала: почему мы еще живы?
Да, именно на Ивара дель Хивала устремил свой взор Арни. Не на Йена же, в конце концов – тот еще совсем ребенок. Какой из него командир – ни он сам, ни Ивар дель Хивал никогда желторотого юнца в роли старшего всерьез не воспринимали и воспринимать не собирались.
Охваченный горькими мыслями, Йен в сердцах грохнул копьем о землю.
Буммм!
Почва ощутимо заколебалась, от поднявшегося гула лошади, всхрапнув, заржали, а с деревьев посыпалась листва. Небо над головой внезапно почернело от сотен… какое там, от тысяч взметнувшихся в воздух птиц!
Черт побери! Устроить шоу, когда ты стоишь в плотном кольце вооруженных всадников, готовых по малейшему сигналу командира вмиг искрошить тебя, – такое могло прийти в голову лишь полному идиоту!
Минутку-минутку… Пока большинство конных всеми силами старались приструнить взбесившихся коней, командир патруля, тоже борясь с лошадью, растопырил пальцы и даже несколько растерянно вытянул руку вперед, что, вне сомнения, должно было означать призыв к мирным переговорам. И верно – наконечники копий тут же взлетели в небо, руки были убраны с рукоятей мечей.
Агловайн Тюрсон довольно долго сидел на коне с разинутым ртом; затем, все же закрыв рот, спешился. Его металлическая рука, казалось, приросшая к рукояти оружия, теперь преданно прижимала эфес меча к груди у самого подбородка. Выглядело это до жути несуразно, зато более миролюбивую позу и не вообразишь – попробуй-ка выхвати меч из ножен!
Командир патруля застыл посреди грязной дороги со склоненной в почтительном поклоне головой.
– Прошу извинить, – пробасил он, – мою дерзость, сэр. Вы… вы не тот, за… за кого я вас принимаю?
Йен даже не нашелся, что ответить. Он уже раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, явно невпопад, разумеется, но тут его выручил Ивар дель Хивал.
– Уж не возомнили ли вы себя вправе допрашивать любого, кто покажется вам Обетованным Воителем, будто купца-бродягу, который ненароком заехал со своим возком на дорогу и мешает военным двигаться?
Тон и смысл этого заявления явно покоробили Агловайна Тюрсона.
– Вы хотите сказать, что передо мной – Обетованный Воитель?
– Ничего такого я не хочу сказать, – пожал плечами Ивар дель Хивал. – И вообще, какое значение имеет, что я хочу сказать? Вы принимаете меня за шпиона, так с какой стати я буду что-то утверждать? Чтобы потом меня снова в лжецы записали? – Он жестом указал на Йена. – Могу только пояснить, что это Йен Сильверстейн, по прозвищу Йен Сильверстоун, а меч у него на боку отведал крови огненного великана.
Все знали, что прихвастнуть Ивар дель Хивал мастак. Этот человек никогда не лгал, но умел подать правду таким образом, что она звучала куда эффектнее и невероятнее всякой лжи. Что вполне в традициях Домов Срединных Доминионов – тамошние жители с молоком матери впитывали страсть к интригам, фехтовальному мастерству и надуванию щек. То, как Ивар дель Хивал сейчас расписывал Йена, в общем-то соответствовало действительности. Хотя вряд ли юноша справился бы с огненным великаном, если бы делу не помог случай.
Впрочем, сейчас не время уточнять, что правда, а что ложь.
– Мне ничего не известно об Обетованном Воителе, – тихо промолвил Йен. – Я всего лишь курьер.
– Полагаю, вы не станете возражать, если мы проводим вас к маркграфу?
Это был вопрос, однако Тюрсон не ждал на него ответа. Щелкнув пальцами, он приказал трем солдатам спешиться и подвести своих еще не успевших полностью оправиться от потрясения животных, после чего Йен и его спутники оседлали лошадей.
Седло было снабжено несколькими медными кольца, по-видимому, для пристегивания плетей и прочего снаряжения, а у левого стремени был приторочен кожаный чехольчик, куда Йен вставил торец копья. Вот только держаться было не за что, а Йен, до того дважды ездивший верхом, так и не смог обвыкнуть в седле, даже если лошадь под ним шла неторопливым шагом… да что там, даже если она спокойно стояла! Юношу просто-напросто укачивало.
– Кто теперь осмелится сказать, будто в обычае сына маркграфини самому ехать верхом, в то время как Обетованному Воителю приходится плестись на своих двоих, – не очень дружелюбно ухмыльнулся Агловайн Тюрсон. – Надеюсь, вам удобно на спинах этих животных, хотя не поручусь, что резвее коней не сыскать. Не всегда ведь получаешь то, что желаешь.
– Да-да, – машинально ответил Йен и подумал: «Однако если приложить усилия, то порой и добиваешься своего».
Агловайн Тюрсон сел на коня. Блокированному спереди и с тыла всадниками, Йену ничего не оставалось, как только пустить лошадь шагом, что он и сделал.
Вдали в прогалине между деревьями показался замок маркграфа, заходящее солнце окрашивало его стены в ярко-розовый и золотистый цвета. Дорога вилась между залитыми водой рисовыми полями, местами сужаясь до такой степени, что на ней вряд ли разъехались бы две пары верховых. Это сильно замедляло продвижение, но вскоре дорога стала шире, и Йен оказался между Иваром дель Хивалом и Арни Сельмо.
– Небось знакомые места? – ворчливо осведомился Арни.
– Ну, да, знакомые, – ответил Ивар дель Хивал. – За эти годы тут мало что изменилось. Впрочем, трудно сказать – не успеешь оглянуться, как все немедленно залижут, если что-нибудь рушится, здесь такие порядки. У нас в Городах по-другому, да и особой нужды ремонтировать нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Разумеется. – Казалось, преподобный ничуть не смущен такой просьбой. – Со штемпелем конкретного населенного пункта?
– Бангор, штат Мэн. Мы с Торри встретились с одной парой, тоже возвращавшейся из Европы, и решили вместе с ними отправиться в Аппалачи.
Оппегаард покачал головой:
– Подготовь, пожалуйста, два письма. В одном будет любая милая твоему сердцу ложь. А в другом – все, как есть. Если твои родители надумают тебя искать, не исключено, что они объявятся у меня на пороге.
Мэгги покачала головой:
– Нас не будет всего несколько недель. С Йеном наверняка все в порядке, и эта Фрейя, в которую он… – на мгновение девушка умолкла, подбирая слова, – которой он увлечен, благополучно вернет их назад, да еще накормит до отвала своим яблочным пирогом так, что они будут еле ползти.
– Тогда вообще к чему туда идти? – резонно осведомилась Карин. – Если все там так здорово и…
– Если бы вы думали, что там все тихо и мирно, Карин, то не побоялись бы отпускать Торри, – не по возрасту назидательным тоном сказала Мэгги. – А если там вовсе не так здорово, то, может быть, снова придется кстати и беспомощная на вид девчоночка, которая очень неплохо обращается с мечом.
– Ты не понимаешь. Здесь – он мой сын, там – он сын Ториана Изменника. Нет в Доминионах человека, который хотя бы пальцем шевельнет ради того, чтобы защитить его, а ведь бойцы Дома Стали наводят страх на весь Тир-На-Ног.
– Подтверждаю, – раздался голос отца. Его массивная фигура заполнила собой весь проход, выделяясь на освещенном фоне. – На самом деле это, конечно же, преувеличение, однако мы действительно недурные мастера своего дела. – Направляясь к матери, Ториан склонил голову. – Мин алсклинг , – произнес он, – так я не поступаю, и тебе это известно. По-моему, Мэгги права и все твои страхи явно напрасны, но что, если мы с Мэгги все же ошибаемся?
Торри очень задело то, как отец сказал матери «мы с Мэгги». Юноша всегда оказывался лишним. Это папа с мамой и Мэгги без его участия сражались и побеждали Сынов Волка; Торри – разумеется, сын своего отца, зато Мэгги – его соратник, их дружба скреплена кровью.
– И потом, – продолжал отец, – есть куда более важный вопрос, касающийся чести. Мы многим обязаны не только Йену, но и Осии. Он два десятка лет был моим боевым товарищем, а там, где я вырос, к этому относятся очень серьезно.
– В Хардвуде тоже, – промолвила Минни, не отрываясь от шитья. – И вам это прекрасно известно.
– Минни, я не хотел никого задевать, – смутился отец.
– И все же задели, Ториан Торсен. – Она подняла на него взгляд. – Зима всегда была на наших равнинах злобным и коварным зверем. Надо рассчитывать на своих соседей, если хочешь взять над ним верх, а не забиваться в нору, чтобы он слопал тебя попозже. – Минни перевела взгляд на мать; теперь ни в словах, ни в голосе не было и следа доброжелательности. – Мне кажется, леди, вам следовало бы подумать, как жить дальше в нашем городке. Уж слишком вы, на мой взгляд, стали походить на жительницу большого города, который не ровня нашему, – Она многозначительно хмыкнула. – И если вы начинаете считать друзей чем-то вроде современных удобств, которые можно на свое усмотрение обновить или попросту выбросить, то какое уж тут соседское добросердечие!..
Лицо матери превратилось в непроницаемую маску – ничего не скажешь, железная женщина.
– У меня нет оправданий, – спокойно произнесла она, после чего повернулась к отцу. – Если ты пойдешь туда, пойду и я с тобой.
– Нет, ты со мной не пойдешь, – ровным голосом ответил отец, чуть ли не прошептав эти слова – верный признак того, что он уже все решил. – Торри и так будет заложником, и я обязан прикрывать его тыл. А тут еще и за тобой приглядывать – на все меня не хватит. – Если он и злился сейчас, то виду не подавал. – Мне кажется, Карин беспокоит возможное возвращение Сынов…
– Или же это благовидный предлог для того, чтобы задержать вас здесь, – вставила Мэгги.
– …и такое не исключено, Поэтому я вверяю вам, Дэвид Оппегаард, мою жену и мой дом, – официальным тоном объявил Торсен.
Поднявшись, Оппегаард кивнул в знак согласия.
– Не волнуйтесь, все будет хорошо. Я созвонюсь с доком и Бобом Аарстедом. И Джеффом Бьерке, – добавил он, подумав.
Отец выпрямился и, чуть ли не щелкнув каблуками, повернулся к Мэгги.
– Желаешь сопровождать нас?
– Желаю? – отчаянно замотала головой девушка. – Да я на этом настаиваю!
– Ей ты позволяешь отправиться с тобой, а мне нет? – Губы матери сжались.
– Мин алсклинг , – произнес отец, беря ее ладонь и поднося к губам, – ты ведь моя женушка. Я ценю и уважаю тебя, и когда мы обсудим это… недоразумение, я не колеблясь вновь буду доверять тебе вопросы чести, как доверяю и буду доверять все остальные вопросы. Ты – моя жена, была и остаешься ею. Мэгги – мой соратник, мой боевой товарищ.
Карин промолчала.
Отец ободряюще похлопал по плечу Мэгги.
– Тогда все в порядке – будем тебя снаряжать. Карин подработает парочку рубашенций, сделаем по последней вандескардской моде. – Он повернулся к Карин. – Ты куда лучше меня управляешься с иголкой и ниткой, я тебе все покажу и расскажу.
Торри никогда не доводилось слышать, чтобы отец в таком тоне говорил с матерью, да и она, судя по всему, была удивлена. Оба долго смотрели друг другу в глаза, и Торри хотел вмешаться, однако преподобный Оппегаард выразительным взглядом велел ему помолчать.
Потом мать, уставясь в пол, кивнула:
– Как скажешь, Ториан, как скажешь.
– Вот и хорошо. – Отец повернулся к Торри. – Собери рюкзак и будь готов. После ужина мы отправляемся в путь. – Повернувшись к матери, он взял ее руку в свою и помог подняться. – Женушка, а теперь нам с тобой предстоит очень многое обсудить.
Торри Торсен в одиночестве сидел на кухне. Отец с матерью удалились для разговора, и разговор этот явно не предназначался для ушей сына. Преподобный Оппегаард и Минни тоже отбыли восвояси. Мэгги ушла в подвал набить рюкзак всем необходимым; юноша понимал, что и ему неплохо было бы помочь ей, но просто не мог – ему отчаянно хотелось побыть одному хоть несколько минут.
Маленькими глотками он пил жидкий кофе.
Пожалуйста, пусть на этот раз все будет без осложнений!
Глава 9
В замке маркграфа
Йен без труда сообразил, что главное – постоянно держать на копье по крайней мере одну затянутую в перчатку руку; тогда, если оно вдруг тебя задевает, опасаться нечего, перчатка представлялась своего рода заземлением, хотя на самом деле все это было, разумеется, бессмыслицей. Впрочем, Йен и не собирался вникать в истинную природу вещей, принимая их как некую данность. Да и кто сказал, что магия должна иметь смысл? Черт побери, в самой жизни-то не всегда усмотришь смысл!
Важно только не допускать повторения истории, имевшей место в самую первую ночь. Тогда, ложась спать, он, разумеется, снял перчатки, а копье просто воткнул в землю. Видимо, ворочаясь во сне, юноша случайно задел копье. И тут же в ужасе пробудился от страшнейшей боли, а наутро на руке вскочил волдырь с куриное яйцо, как после ожога.
Пока что этот самый волдырь не позволял юноше расслабляться, и Йен постоянно соблюдал осторожность, шагая по дороге с Арни и Иваром дель Хивалом.
Йен был почти уверен, что Арни вымотается уже к концу первого дня странствия, однако тот не подавал признаков усталости, ничем не уступая своим спутникам помоложе.
– Как ты, малыш? – осведомился Арни у Йена, и изборожденную морщинами физиономию осветила улыбка. – Поспеваешь за мной?
Удивительно, но все тяготы странствия, казалось, шли старику только на пользу.
Внезапно Ивар дель Хивал поднял вверх руку:
– Впереди на дороге патруль, причем их ровно вполовину меньше, чем полагается.
– Отчего же ты не рад? – попытался пошутить Йен.
– А оттого, что и десятка всадников за глаза хватит, чтобы разделаться с нами. Да и не стали бы, мне сдается, вандесты высылать по наши души маленький патруль.
– Верно. – Пальцы Арни Сельмо машинально пытались нащупать какой-то предмет у пояса. – Как выражается док Шерв, если ты услышал топот копыт – а я именно его и слышу позади, – то скорее всего это лошади, а не зебры.
– Время сражаться и время тихо постоять… – промолвил Ивар дель Хивал. – Сейчас, как мне кажется, выбор у нас не столь уж мучительный.
Всадник во главе патруля сначала пустил коня шагом, а потом заставил его и вовсе плестись, едва перебирая копытами. На черную кожаную куртку командира, окаймленную серебряной нитью, ниспадала шерстяная накидка, едва закрывавшая ножны, в которые намертво вцепился эмалированный протез.
Судя по виду, солдаты были настроены серьезнее некуда; Йену и его спутникам не оставалось иного выхода, как остановиться. Юноша почти оглох от страшных ударов сердца в ушах. Как поступит этот субъект на коне, если у него, не дай Бог, зачешется нос? Ведь одна рука у воина занята уздечкой, а вторая ни на секунду не выпускает рукоять оружия в ножнах…
Впрочем, вопросов лучше сейчас не задавать.
– Приветствую вас! – поспешил воскликнуть Йен.
Секунду или две всадник безмолвно взирал на юношу, вперив в него взор темных глаз из-под нависших бровей.
– Привет и вам, говорю без дурных намерений и скрытых угроз, – пробасил он, хотя его интонация свидетельствовала как раз об обратном. – Я Агловайн Тюрсон, по рождению – брат маркграфини Внутренних Земель, по должности – командир патруля. Не объясните ли вы нам ваши намерения?
– Хм-м… Намерения? – Йен откашлялся. – То есть, гм… мы не собираемся причинять вам вред. Мы всего лишь должны кое-кому в вашей столице кое-что передать. Одно известие.
– Мы направляемся к Престолу, – вмешался Ивар дель Хивал. – Мы курьеры, посыльные.
Агловайн Тюрсон недоверчиво скривился.
– Да, трудно представить себе, что младший чин Дома Пламени может выполнять шпионское задание – если только в детстве, разумеется, когда ты был еще мальчишкой, тебе не приходилось встречаться с Иваром дель Хивалом, якобы безобидным торговцем, а на самом деле шпионом Доминионов. – Всадник обратился к одному из своих спутников, пузатому пожилому человеку: – А как у нас сейчас поступают с лазутчиками?
– Мне кажется, по-прежнему рубят головы, – прогнусавил в ответ пузатый. Он с любопытством осматривал путешественников, задумчиво почесывая небритый подбородок. – Впрочем, лучше спросить самого маркграфа. Нельзя же творить самосуд. К тому же надо узнать, что он решит сделать с сообщниками шпиона.
Сзади раздался топот копыт – подъехали остальные солдаты патруля. Йен внезапно понял, что они взяты в клещи. Логика подсказывала, что беспокоиться уже не о чем – Тюрсон, заметив их гораздо раньше, чем они его, отправил часть патруля перекрыть путешественникам возможные пути отхода. Но какая, к черту, логика, если ты стоишь на пыльной дороге в окружении вооруженных конных солдат? Разве до логики, если во рту у тебя преотвратный металлический вкус страха?
Оставалось только надеяться, что у тебя не дрожат руки и голос.
Хотя Арни Сельмо был бел как полотно, а на лбу выступили бисеринки пота, как ни странно, он не производил впечатление человека, полумертвого от страха. Старик продолжал стоять, заложив пальцы за ремни своего рюкзака, и вид у него был, скорее, недоуменный, он будто вопрошал взглядом Ивара дель Хивала: почему мы еще живы?
Да, именно на Ивара дель Хивала устремил свой взор Арни. Не на Йена же, в конце концов – тот еще совсем ребенок. Какой из него командир – ни он сам, ни Ивар дель Хивал никогда желторотого юнца в роли старшего всерьез не воспринимали и воспринимать не собирались.
Охваченный горькими мыслями, Йен в сердцах грохнул копьем о землю.
Буммм!
Почва ощутимо заколебалась, от поднявшегося гула лошади, всхрапнув, заржали, а с деревьев посыпалась листва. Небо над головой внезапно почернело от сотен… какое там, от тысяч взметнувшихся в воздух птиц!
Черт побери! Устроить шоу, когда ты стоишь в плотном кольце вооруженных всадников, готовых по малейшему сигналу командира вмиг искрошить тебя, – такое могло прийти в голову лишь полному идиоту!
Минутку-минутку… Пока большинство конных всеми силами старались приструнить взбесившихся коней, командир патруля, тоже борясь с лошадью, растопырил пальцы и даже несколько растерянно вытянул руку вперед, что, вне сомнения, должно было означать призыв к мирным переговорам. И верно – наконечники копий тут же взлетели в небо, руки были убраны с рукоятей мечей.
Агловайн Тюрсон довольно долго сидел на коне с разинутым ртом; затем, все же закрыв рот, спешился. Его металлическая рука, казалось, приросшая к рукояти оружия, теперь преданно прижимала эфес меча к груди у самого подбородка. Выглядело это до жути несуразно, зато более миролюбивую позу и не вообразишь – попробуй-ка выхвати меч из ножен!
Командир патруля застыл посреди грязной дороги со склоненной в почтительном поклоне головой.
– Прошу извинить, – пробасил он, – мою дерзость, сэр. Вы… вы не тот, за… за кого я вас принимаю?
Йен даже не нашелся, что ответить. Он уже раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, явно невпопад, разумеется, но тут его выручил Ивар дель Хивал.
– Уж не возомнили ли вы себя вправе допрашивать любого, кто покажется вам Обетованным Воителем, будто купца-бродягу, который ненароком заехал со своим возком на дорогу и мешает военным двигаться?
Тон и смысл этого заявления явно покоробили Агловайна Тюрсона.
– Вы хотите сказать, что передо мной – Обетованный Воитель?
– Ничего такого я не хочу сказать, – пожал плечами Ивар дель Хивал. – И вообще, какое значение имеет, что я хочу сказать? Вы принимаете меня за шпиона, так с какой стати я буду что-то утверждать? Чтобы потом меня снова в лжецы записали? – Он жестом указал на Йена. – Могу только пояснить, что это Йен Сильверстейн, по прозвищу Йен Сильверстоун, а меч у него на боку отведал крови огненного великана.
Все знали, что прихвастнуть Ивар дель Хивал мастак. Этот человек никогда не лгал, но умел подать правду таким образом, что она звучала куда эффектнее и невероятнее всякой лжи. Что вполне в традициях Домов Срединных Доминионов – тамошние жители с молоком матери впитывали страсть к интригам, фехтовальному мастерству и надуванию щек. То, как Ивар дель Хивал сейчас расписывал Йена, в общем-то соответствовало действительности. Хотя вряд ли юноша справился бы с огненным великаном, если бы делу не помог случай.
Впрочем, сейчас не время уточнять, что правда, а что ложь.
– Мне ничего не известно об Обетованном Воителе, – тихо промолвил Йен. – Я всего лишь курьер.
– Полагаю, вы не станете возражать, если мы проводим вас к маркграфу?
Это был вопрос, однако Тюрсон не ждал на него ответа. Щелкнув пальцами, он приказал трем солдатам спешиться и подвести своих еще не успевших полностью оправиться от потрясения животных, после чего Йен и его спутники оседлали лошадей.
Седло было снабжено несколькими медными кольца, по-видимому, для пристегивания плетей и прочего снаряжения, а у левого стремени был приторочен кожаный чехольчик, куда Йен вставил торец копья. Вот только держаться было не за что, а Йен, до того дважды ездивший верхом, так и не смог обвыкнуть в седле, даже если лошадь под ним шла неторопливым шагом… да что там, даже если она спокойно стояла! Юношу просто-напросто укачивало.
– Кто теперь осмелится сказать, будто в обычае сына маркграфини самому ехать верхом, в то время как Обетованному Воителю приходится плестись на своих двоих, – не очень дружелюбно ухмыльнулся Агловайн Тюрсон. – Надеюсь, вам удобно на спинах этих животных, хотя не поручусь, что резвее коней не сыскать. Не всегда ведь получаешь то, что желаешь.
– Да-да, – машинально ответил Йен и подумал: «Однако если приложить усилия, то порой и добиваешься своего».
Агловайн Тюрсон сел на коня. Блокированному спереди и с тыла всадниками, Йену ничего не оставалось, как только пустить лошадь шагом, что он и сделал.
Вдали в прогалине между деревьями показался замок маркграфа, заходящее солнце окрашивало его стены в ярко-розовый и золотистый цвета. Дорога вилась между залитыми водой рисовыми полями, местами сужаясь до такой степени, что на ней вряд ли разъехались бы две пары верховых. Это сильно замедляло продвижение, но вскоре дорога стала шире, и Йен оказался между Иваром дель Хивалом и Арни Сельмо.
– Небось знакомые места? – ворчливо осведомился Арни.
– Ну, да, знакомые, – ответил Ивар дель Хивал. – За эти годы тут мало что изменилось. Впрочем, трудно сказать – не успеешь оглянуться, как все немедленно залижут, если что-нибудь рушится, здесь такие порядки. У нас в Городах по-другому, да и особой нужды ремонтировать нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26