- Ну конечно, - саркастически заметил Никколо. - Ты меня за дурака принимаешь?
- Нет! - Кьяра вскочила, сжимая руками спинку стула, чтобы не упасть. - Я никогда не лгала о своих чувствах к тебе! Никогда! Я люблю тебя, Никколо. Поверь мне.
- И не надейся. - Никколо прижался спиной к закрытой двери. - А ведь я подмечал несколько раз сходство, но только не проследил связь. - Он холодно рассмеялся. - А может, я просто не хотел видеть очевидное… Откуда эта женщина знает обо всем?
- Она знала, что у меня родился мальчик и что его потом усыновили. Увидев нас с Филиппо рядом, тогда, в ресторане, она обо всем догадалась.
- Какая… догадливая. Значит, ей все же нужны были деньги.
- А я отказалась их дать, - тихо добавила Кьяра. - Филиппо закрылся у себя в комнате. Он мне не отвечает.
- Что же в этом удивительного? Сначала ты втираешься к нему в доверие, а потом вываливаешь на него такую информацию. Как ему себя вести?
- Так и вести, - покорно согласилась Кьяра. - Во всяком случае, пока.
- Ты думаешь, потом его отношение переменится?
- Со временем. Если мы правильно поведем себя…
- Никаких «мы» больше быть не может, - холодно отрезал Никколо. - Самолеты из Рима в Нью-Йорк летают каждый день. Я немедленно закажу тебе билет.
- Я никуда не уеду, - отчаянно сказала Кьяра.
- У тебя нет выбора, - процедил он.
- Но я твоя жена. Попробуй меня выкинуть на улицу. Но сама я никуда не уйду.
Он повернулся, чтобы выйти из комнаты.
- Никколо! - крикнула она. - Не уходи, пожалуйста!
Но он уже открывал дверь.
- Я пойду к Филиппо. Он - главный герой этой истории.
Кьяра неподвижно стояла посреди комнаты, глядя Никколо вслед. Она сама во всем виновата. Но от этого не легче. Она должна заставить Никколо поверить ей. И Филиппо тоже. Она любила обоих до безумия. При мысли о том, что она должна расстаться с ними, ей становилось страшно.
Не в силах больше находиться в этой комнате, в которой Никколо когда-то впервые поцеловал ее, она медленно вышла в холл. Навстречу ей по лестнице торопливо спускался Никколо. При виде его напряженного лица у нее упало сердце.
- Филиппо?
- Его нет в комнате, - бросил Никколо. - Думаю, он в конюшне, с Султаном. Он всегда убегает на конюшню, когда ему плохо.
Кьяра рванулась вперед, но он схватил ее за руку-
- Я сам схожу за сыном. А ты молись, чтобы с ним ничего не случилось.
Кьяра все еще была в холле, когда туда заглянула Тереза.
- Мне показалось, я слышала голос синьора Виченци, - сказала она.
- Да, ему пришлось вернуться. - Кьяра сама удивилась собственному спокойствию.
- Значит, обед готовить на троих?
- Я… да, на троих. Насчет ужина пока неизвестно.
Домоправительница тревожно посмотрела на Кьяру, но ни о чем не спросила.
Девушка, не оглядываясь, вышла на террасу. Она не могла оторвать глаз от дальней тропинки, на которой должны были появиться два самых дорогих ей человека. Сколько прошло времени, она не помнила. И вот наконец вдали замелькали два силуэта. Отец и сын приближались, не глядя в ее сторону.
Кьяра взволнованно шагнула им навстречу.
- Филиппо, прости меня! Прости! - выдохнула она.
- Не подходи ко мне, врунья. - Филиппо смотрел на нее с ненавистью. - Я с самого начала понял, какая ты. Тебе нужны были только папины деньги!
- Мне плевать на деньги! Мне нужен ты! Я всегда любила тебя!
- Если бы любила, ты бы меня не бросила.
- У меня не было выбора! Я не могла…
- Ты слышала, что тебе сказали, - перебил ее Никколо. - Оставь ребенка в покое.
Кьяра в отчаянии заломила руки, глядя вслед сыну.
- Где ты его нашел? - спросила она у Никколо.
- В стойле у Султана, - коротко ответил он. - Счастье, что мальчик никуда не ускакал на нем. В таком состоянии… мало ли что могло случиться. А ты не подходи больше к Филиппо. Ты отказалась от него еще девять лет назад.
- Я не отказалась. Его у меня отобрали. Мне было шестнадцать лет. Что я могла поделать?
- Существуют общества для одиноких матерей.
- Легко говорить взрослому мужчине… Разве я знала что-нибудь об этом? И потом, если бы я обратилась туда, у Филиппо не было бы ничего из того, что есть сейчас. Я никогда не смогла бы дать ему то, что дали вы с Лаурой.
- Это так важно для тебя? - Он смерил ее презрительным взглядом. - Все эти вещи…
- Нет, мне не нужны твои деньги, Никколо. Я вышла замуж за тебя, потому что влюбилась. Потому что никого не любила так, как тебя!
- Даже отца Филиппо? - ехидно спросил он.
- Его тем более.
- Неужели он был настолько плох?
- Он был обычным подростком. Мы познакомились в кафе. Меня в первый раз в жизни угостили вином.
- Значит, он получил удовольствие, а ты забеременела? - Никколо помолчал. - А где он сейчас?
- Не знаю. Когда про мою беременность стало известно, он ни в чем не признался. Испугался, наверное, что мой брат убьет его. И позже он никогда не интересовался ни мной, ни ребенком.
- Нам надо идти в дом, - сказал Никколо. - Тереза ждет нас с обедом.
Кьяра послушно шла за Никколо. Она догадывалась, что с ним будет сложно говорить, но не думала, что настолько сложно. Но она не собиралась сдаваться - отступать все равно было некуда. Она должна, должна убедить их в своей бескорыстной любви.
- Обед давно готов! - сердито сказала Тереза, выходя им навстречу. - Рыба пересохнет!
- Ничего, не пересохнет, - ответил Никколо. - Обедать будем только мы вдвоем. - Филиппо плохо себя чувствует.
- Бедняжка, - тут же смягчилась Тереза. - Может, отнести ему что-нибудь наверх?
- Не надо. Пусть лучше заснет.
- Я не очень… - Кьяра уже хотела отказаться от обеда, но не договорила, поймав его ледяной взгляд.
- Мы сейчас придем, - сказал Никколо Терезе.
- Если уж ты останешься здесь, - сказал он Кьяре тихо, - то веди себя так, как будто ничего не случилось. Ни к чему посвящать в наши проблемы всю округу.
- Мы вряд ли сможем скрыть то, что у нас проблемы, если вы с Филиппо будете шарахаться от меня как от прокаженной, - возразила она. - Тереза не настолько глупа. Она уже подозревает что-то.
- Она может подозревать все, что ей угодно, - отрезал он.
Обед стал для Кьяры пыткой. Как только Тереза входила в столовую, Никколо с Кьярой начинали говорить о чем-то, но она не помнила ни слова из разговора. Пища во рту имела привкус песка. Она с болью смотрела на сильные руки Никколо, на длинные пальцы, которые прикасались к ней с такой нежностью. Его мягкие теплые губы были сжаты в узкую полоску, глаза смотрели сквозь нее.
- Мы должны поговорить, - не выдержала Кьяра, когда Тереза в последний раз вошла и вышла, унося блюдо с десертом. - Выслушай меня, Никколо. Я люблю тебя! И никакие твои слова или действия не изменят этого.
- Ты еще скажи, что Филиппо интересовал тебя в последнюю очередь. Что ты не думала о нем, когда я сделал тебе предложение.
- Конечно, думала. Но я не приняла бы предложение только из-за Филиппо. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе, Никколо. Ты не можешь не знать.
- Я знаю, что доставляю тебе сексуальное удовольствие.
- Послушай, я должна была рассказать тебе все. Я с самого начала должна была сказать правду. Но я боялась, что тогда ты не подпустишь меня к Филиппо. И я уехала бы из вашего дома после отъезда Филиппо, если бы ты…
- Если бы я сам не увлекся тобой? - Никколо иронически вскинул брови. - С такой внешностью равнодушия с моей стороны можно было не опасаться. Тебе оставалось только подыграть мне. Что ты и сделала чрезвычайно искусно, надо признать. Ты меня полностью обвела вокруг пальца.
Кьяра смотрела на него с отчаянием. Он отгородился от нее каменной стеной. Он не желал слышать ее.
Она молча встала со своего места, направилась к выходу из столовой.
- Держись подальше от Филиппо, - приказал он ей вслед.
- Он мой сын, - вспыхнула Кьяра.
- Только физиологически. Мальчик сам решит, нужна ли ты ему.
Остаток дня до ужина Кьяра провела на террасе, глядя вдаль и мучаясь неизвестностью. Нечего было затевать все это, думала она с тоской. Аделина была права. Только себе больнее сделала. Надо было забыть обо всем давным-давно. Но теперь думать об этом уже поздно. Через неделю Филиппо пойдет в новую школу. Может быть, со временем он свыкнется с тем, что она - его родная мать? Никколо - другой вопрос. Она слишком больно ранила его самолюбие. Единственное утешение в том, что хуже быть уже не может. Значит, станет лучше.
Филиппо заперся у себя в комнате, Никколо - в кабинете. Просидев в одиночестве до вечера, Кьяра поднялась наконец, чтобы переодеться к ужину.
Вряд ли они с Никколо смогут находиться в одной спальне и спать в одной постели, если он по-прежнему будет считать ее обманщицей.
Собрав необходимые вещи, Кьяра перенесла их в ту комнату, в которой жила до замужества. Постельное белье хранилось в высоком шкафу, расположенном рядом с комнатой Филиппо. Кьяра остановилась возле двери, но из комнаты не доносилось ни звука. Постояв немного, она вернулась к себе, чтобы переодеться.
Натянув первые попавшиеся брюки и блузку, Кьяра спустилась к ужину. Есть не хотелось совсем, но прятаться от всех она также не собиралась.
Когда она вошла в столовую, Никколо и Филиппо уже сидели за столом. Филиппо смотрел в противоположную сторону. Скорее всего, он вышел к ужину только по настоянию Никколо.
- Симпатичный костюмчик, - сухо прокомментировал Никколо.
- Спасибо, - ответила она без выражения.
- Как ты можешь говорить с ней! - вспыхнул Филиппо. - Она вообще не имеет права тут быть!
- Но я здесь, и никуда не уйду, - сообщила Кьяра. - Я больше не буду просить у тебя прощения за то, что сделала девять лет назад, Филиппо. Но знай, что за все эти годы не было ни одного дня, когда бы я не вспоминала о тебе, не думала, где ты, что с тобой. Я приехала, потому что не могла больше так мучиться.
- Каким образом ты нас нашла? - прервал ее Никколо.
- Я приехала к Аделине. Она моя дальняя родственница. Я родилась и выросла в Санто-Феличе. Странно, что там меня никто не узнал. Наверное, просто забыли о моем существовании. Но раньше или позже это должно было случиться.
- Значит, ты и раньше знала о нашей семье?
- Семье Виченци? Конечно. Но это не имело для меня никакого значения.
Он ей не верил, это было видно по лицу. Ни он, ни Филиппо Кьяра почувствовала, как ее решимость дрогнула.
- Ты ведь хорошо ко мне относился, - жалобно сказала она сыну. - Я ведь тот же самый человек.
- Нет, другой, - отрезал мальчик.
Тереза принесла кофе. Испуганно переводя взгляд с одного лица на другое, она поставила на стол кофейник и торопливо удалилась.
В воздухе было разлито напряжение. Кьяра физически чувствовала ненависть, волнами исходящую от сына. Быстро доев мороженое, он встал и вышел из столовой. Никколо разлил вино по бокалам и включил легкую музыку, а затем пересел на диван, откинув голову на спинку и прикрыв глаза, словно давая понять, что не желает больше говорить.
Кьяра терпела какое-то время. Но потом не выдержала. Подсев к Никколо на диван, она прижалась губами к его губам со всей возможной страстью. Но его губы оставались холодными и неподвижными.
- Ты действительно считаешь, что все это время я притворялась? - спросила она убито.
- В сексе - нет.
- Но между нами был не только секс. Ты сам знаешь!
Он смерил ее с ног до головы презрительным взглядом, нарочито задержавшись на длинных ногах, тонкой талии, высокой груди.
- Теперь уже не знаю. Мне только казалось, что я знаю о тебе все. Мне казалось, что ты честна со мной.
- Я солгала тебе только в одном, - умоляюще сказала Кьяра. - Я просто боялась признаться. Подумай сам, Никколо, если бы ты знал, кто я такая, разве ты позволил бы мне увидеть Филиппо?
- Скорее всего, нет, - ответил он жестко. - Мой сын никогда не изъявлял желания видеть свою родную мать. Но я мог спросить его об этом. Тогда Филиппо решил бы сам, нужна ты ему или нет.
- А если бы он отказался? Мне хотелось увидеть его хотя бы один раз, чтобы знать, какой он, чтобы можно было вспоминать его лицо. Ему было всего несколько месяцев, когда меня увезли. У меня не осталось ничего, даже фотографии. - Кьяра торопливо смахнула слезы, которые сами катились из глаз. - Ты не представляешь, как я жила все эти годы. Сначала я ненавидела всех: брата, который меня увез, мать, которая за меня не заступилась, саму себя… Больше всего саму себя.
- И ты до сих пор всех ненавидишь?
Кьяра медленно покачала головой.
- Какой в этом смысл?
- А почему ты решила начать поиски именно сейчас?
- В этом году умерла моя мать. Она была больным человеком, и я постоянно ухаживала за ней. Брат был очень недоволен, когда я пошла учиться на курсы, а потом стала работать няней и воспитательницей. После ее смерти меня больше ничто не держало в Америке, и я сразу же вернулась сюда. Чтобы найти сына. Я все испортила, да?
- Неизвестно, - ответил Никколо чуть мягче. - Филиппо сейчас в шоке. Подожди немного.
- А у меня есть время? - спросила Кьяра срывающимся голосом. - Когда я должна уехать?
Никколо с безразличным видом пожал плечами.
- Ты же моя жена. У тебя есть право жить здесь сколько угодно.
- Я сказала это сгоряча. - Кьяра замялась. - Если ты хочешь, я уеду.
- В том-то все и дело, - Никколо горько усмехнулся. - Я не хочу, чтобы ты уезжала, черт тебя побери. Если между нами нет любви, значит, будем жить с тем, что есть.
- Я забрала свои вещи из нашей спальни, - неуверенно сказала она. - Я думала, ты не захочешь…
- Можешь принести их обратно. - Никколо резко поднялся с дивана. - У меня еще есть дела.
После того как он ушел, Кьяра еще некоторое время сидела одна в комнате, перебирая в памяти их разговор и пытаясь убедить себя в том, что все наладится. Никколо по-прежнему желал ее, она не была ему противна. А Филиппо… как будет с Филиппо, пока неизвестно.
Кьяра уже была в постели, и время близилось к часу ночи, когда Никколо наконец-то появился в спальне. Он разделся, не включая света, и быстро скользнул под одеяло. Кьяра повернулась к нему, обхватила руками сильные плечи, прижалась губами к губам. Никколо тут же сжал ее в объятиях, он вел себя так же страстно, как и раньше. Кьяра целовала его грудь и живот, она была мягкой и податливой как воск в его руках, таяла от его прикосновений.
Но ласкам Никколо не хватало нежности. Кьяра по-прежнему привлекала его физически, но душа его была отныне закрыта для нее. Как только первое возбуждение спало, Никколо молча отодвинулся и повернулся к ней спиной. Еще вчера они лежали бы, обнявшись, пока не заснули. Кьяра закусила губу, чтобы не заплакать, и повернулась лицом к стене.
* * *
Прошло несколько дней. Кьяре казалось, что их отношения с Никколо едва заметно улучшились. Но Филиппо оставался непоколебим, и Кьяра уже начинала сомневаться в том, что он когда-нибудь простит ее.
Никколо оставался дома и, судя по всему, в ближайшее время не собирался никуда уезжать. Он старался поддерживать разговор с Кьярой в течение дня и смотрел на нее уже без злости и презрения.
- Мне кажется, тебе все-таки надо написать родственникам о том, что ты нашла сына, - сказал он ей как-то вечером.
- Зачем это надо? - удивилась Кьяра. - Я им безразлична. И мой ребенок тем более.
- Все-таки они должны знать, где ты и что с тобой происходит. Что они предпримут по этому поводу - их дело. - Никколо бросил на нее насмешливый взгляд. - Если, конечно, ты не соврала насчет своих родственников.
Кьяра молча покачала головой. Что она могла сказать? У Никколо было полное право подозревать ее.
- Ты считаешь меня лгуньей?
- Очень красивой лгуньей, - сухо сказал он. - И это отчасти оправдывает тебя в моих глазах. Но не в глазах Филиппо. У вас по-прежнему все без изменений?
- Иногда мне кажется, что гораздо хуже, - вздохнула Кьяра. - Он уже понял, что в твое отсутствие я буду отвозить его в школу и забирать после занятий.
- Может быть, его место в интернате еще свободно, - задумчиво сказал Никколо.
- Но это не решение проблемы, - возразила Кьяра.
- Значит, она решится как-то иначе. - Никколо резко поднялся с места. - Извини, у меня дела.
Дождавшись, когда Никколо уйдет, Кьяра медленно вышла из дома и направилась в сад. Никколо больше не делился с ней своими мыслями и планами. Вежливый и любезный, но такой далекий. Он ей больше не доверял.
Ноги сами привели ее к конюшне. Пьетро в одиночестве сидел в подсобке. При виде Кьяры он вскочил с виноватым видом, но она, рассеянно кивнув головой, не стала выяснять причины его смятения. В конце концов, это не ее дело. Потрепав Пенелопу по холке, она так же медленно пошла назад.
Филиппо был в бассейне с Федерико и еще какими-то ребятами. Хорошо, что он не один, подумала Кьяра, прислушиваясь к звонким голосам и плеску воды. Обойдя бассейн стороной, она вернулась к себе и села за письмо к брату.
Она и сама не ожидала, что ей будет так тяжело писать. Кьяра давно перестала ненавидеть брата, но ей и в голову не приходило поделиться с ним какими-либо новостями, не говоря уж о чувствах. Она писала и зачеркивала, бросала смятые листки в корзину. К тому времени, когда письмо было наконец написано, подошло время ужина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15