— Стройтесь в колонну и вперед. Каждый час на счету. Он с раздражением втянул воздух сквозь зубы.
— Смотреть по сторонам в четыре глаза. Без расхлябанности.
Дорога через болото выпила их силы до самого дна, и поэтому, уйдя от него подальше, они все-таки сделали Привал, потратив полчаса на еду и отдых. Это не дало новых сил, а только приглушило боль в ногах, но и это было кстати.
Сидели молча. Даже Сергей мрачно безмолвствовал, удрученный потерей локатора. Мартин смотрел, как он с мрачной миной на лице вонзал нож в дерн и мысленно качал головой. Он не особенно верил в его скорбь по поводу потерянного локатора, не такой это был человек, но то, что весельчак и балагур молчит, когда есть возможность позубоскалить, свидетельствовало, что переход через Зам-скую трясину не прошел даром.
Маввей выглядел лучше. Он с сосредоточенным видом что-то обдумывал, шевелил пальцами, потом хватал себя за щеки и вообще был образцом пытливого туземца, постигающего Высшие Истины…
«Жаль, что на меня посмотреть некому, — подумал штурман. — Может быть, это было бы зрелище не только поучительное, но и забавное?»
Он уже мог шутить. Это был хороший знак. Достав компас, штурман посмотрел по сторонам, потом вверх. Со всех сторон был лес. Вверху — небо.
— Горы, по-моему, в той стороне? — спросил он у Мак-Кафли, вытягивая руку вперед. — Я не ошибаюсь?
— Все верно, — донесся голос капитана. — Горы там. Словно сбитый рукой Мартина, скаут сорвался с места, показывая направление.
Сергей, услышав вопрос штурмана, тихонько простонал. Он уже знал, что последует за этой фразой. Хэст еще ничего не понял, но тоже насторожился. Инженеру было видно, как на лице Мартина борются два чувства — уста-. лости и долга. Он слишком хорошо знал коллегу, чтобы сомневаться, какое из них выйдет победителем.
— Подъем, — сказал он, не двигаясь, однако, с места.
— Подъем, — согласился Сергей, но тоже не пошевелился. Уж очень хорошо было лежать на земле. Вокруг было сухо, не было вони, ноги не обременяли лежащее тело пудовой тяжестью грязи. Глядя на них, и Хэст пошевелил для вида ногами, но не встал.
Несколько минут все лежали, накапливая решимость, а потом Хэст все-таки поднялся. Первым. Ему было легче. Им двигали не желания и слабости, а простое понимание ситуации.
— Надо уходить. Скоро они догадаются, что мы у них за спиной, и повернут обратно.
— А куда нам?
Он пожал плечами. Для него дальнейший маршрут был очевиден.
— Нужно обойти болото и постараться переправиться через реку. А там уж рукой подать до этого гадючника.
Сидя слушать стоящего было неудобно, и Мартин, кряхтя, поднялся. Глядя на него, начал подниматься и Сергей. Он поднимался медленно, словно раздумывал, не упасть ли ему назад. Мышцы, не успевшие отдохнуть за полчаса, тупой болью протестовали против творимого над ними насилия.
С тем же кряхтеньем они разобрали НАЗы и двинулись через лес, постепенно входя в тот ритм, из которого их выбило болото. Через четверть часа, когда растительность стала менее буйной, под ноги им выкатилась звериная тропа.
— Эге, — повеселел Сергей, — нам везет.
— Что там у вас? — поинтересовался Мак-Кафли.
— Дорога!
Вместо того чтобы обрадоваться, капитан повел себя не по-товарищески.
— Странно, — сказал он. — С какой это стати? Под ногами Сергея пружинил мох, качались в такт шагам широкие листья, напоминавшие растопыренные лягушачьи лапы. С болотом было и не сравнить.
— Что тут странного? — переспросил он, потом сообразил: — Ах, ну да. Вы же ее не видите… Так это нормально. Мы вас тоже, кстати, не видим…
— Это не автострада, — подтвердил Мартин, — просто звериная тропа, шириной сантиметров двадцать. А кругом фикусы.
Маввей молчал, предпочитая в разговор не ввязываться. Он вертел в голове карту северной части своих владений и прикидывал, как легче обойти болото и не попасть в руки брайхкамера. Рыцарь считал, что его голова занята делом. На тропу он взглянул только один раз. Обычная оленья тропа, наверняка в обход болота. То, что нужно. Он знал повадки оленей и был уверен в том, что кратчайшим путем они выйдут либо к тому месту, где болото сужалось, либо просто обойдут трясину.
— Странно, что она вообще вам попалась. Обычно неприятности накапливаются к концу пути, а у вас — дорога…
Сергей на ходу посмотрел на Мартина. Отпущенная им ветка с размаху хлестанула его по лицу.
Штурман зашипел, закачался. Вокруг него сочно захрустело, но он не упал — Маввей подтолкнул его плечом, возвращая равновесие. Не видя, куда ставит ногу, он наступил на перезревший гриб, и тот взорвался, залепив ноги штурмана осклизлыми ошметками.
— Да вы не беспокойтесь насчет неприятностей. Куда ж без них? Вон Мартин уже в чью-то какашку наступил… Пауки какие-то бегают…
Концом палки он дотянулся до гнусного вида лилового слизняка, вылезшего погреться на солнышке, и сшиб того на землю.
— Сам ты какашка, — откликнулся капитан с каким-то детским удовольствием. — Давайте-ка посерьезнее. Если это звериная тропа, то, значит, где-то рядом могут быть звери, а где звери — там и охотники.
— Да что вы, капитан! Неужто у нас совсем глаз нет? Тем более я обещал вам быть воплощением осмотрительности…
Почувствовав, что Сергея понесло, Мак-Кафли оборвал его.
— Ну, вот и осматривайся. Сейчас вам будет где…
Деревья внезапно расступились. Тропа шла через открытое место.
Хэст споткнулся обо что-то, выныривая из задумчивости, замедлил шаги. Что-то было не так. Он еще не понял что, но уже замедлил шаги и закрутил головой. Сергей не обратил на это никакого внимания. Вместо того чтобы смотреть по сторонам, он тут же задрал голову…
Скаут висел чуть в стороне, похожий на большую птицу, неподвижно раскинувшую крылья. Штурман приветственно поднял вверх разрядник. Мак-Кафли покачал крыльями. И в этот момент трава вокруг них всколыхнулась.
Это не было порывом ветра. Людям показалось, что земля вокруг них разом рванулась вверх. Подброшенные расстеленной в траве сетью люди взлетели над тропой под шелест распрямляющихся деревьев, но в небо не унеслись. Сеть снова приняла их, и они, прогибая ее, покатились к середине, словно где-то там был центр притяжения этой поляны. Небо и земля стремительно менялись местами. Каждый из них делал попытки зацепиться и встать, но ячейки сети были слишком широки, и ноги проскальзывали сквозь них. Мартин было ухватился за какую-то поперечину, но накатившийся сверху железный Хэст сбил его, перекатился и проутюжил вдобавок Сергея.
— Засада! — Они закричали это в три горла. Четвертый голос присоединился к ним, пытаясь отдавать команды, но никому уже не было до них дела.
Из-за деревьев бежали люди, потрясая копьями. Никто не кричал «Маввей», и уже поэтому привыкшему к крику Мартину было ясно, что их поймали вовсе не воины Трульда.
— Стреляй, Мартин! — вопил Сергей. — Стреляй! Мартин и сам понимал, что нужно делать. Рыча от бессильной злобы, он сквозь сеть тянулся к разряднику, лежавшему на земле. До него было всего ничего. Метра четыре.
Положение их было так плохо, что спасти его мог только Маввей. В начавшейся свалке он умудрился не потерять своего меча, и теперь с грозным клекотом рыцарь потащил железо из ножен. Однако повоевать ему не дали. Кто-то голый, маленький и юркий от своей незащищенности подскочил к нему, вскарабкался на сетку и, не жалея, с размаху хлопнул рыцаря по голове чем-то вроде здоровенного молотка на длинной рукояти. Сергей ахнул, сразу позабыв о своих неприятностях. Голова рыцаря мотнулась в сторону. Страшный утробный звук вырвался у него из груди, и меч, выскользнув из рук
Маввея, лег рядом с разрядником, а рыцарь плашмя рухнул вниз, свесив руки в прорехи сети.
Мгновения замешательства все и решили. Опыт действий в таких ситуациях у нападавших на них был куда как больше.
Ловкие руки подхватили людей, завертели, вытаскивая из сети и тут же опутывая веревками.
Мартин попытался отбиваться кулаками, но его, как и Мав-вея, отправили в беспамятство, ловко хлопнув по голове чем-то тяжелым. Чужой опыт подсказал инженеру, что от сопротивления пользы не будет. Поэтому он спокойно позволил себя связать, в надежде, что ему дадут возможность запомнить дорогу… Да и вообще.
Но их никуда не понесли. Среди дикарей началась свара, а причиной ее стал… разрядник Мартина.
Пленников, словно кучу поленьев, свалили около дерева, и Сергей увидел, как маленькие голые люди, все более и более возбуждаясь, показывали то на них, то на разрядник. С разрядником вроде было все ясно — вещь редкая, на болотах нечасто встречающаяся, а вот кто именно из людей заинтересовал дикарей, он разобраться не мог. Ни он, ни Мартин предметом такого интереса быть не могли, и инженер покосился на Маввея. Железо на нем выдавало его как человека из другого мира, но «новгородец» ошибся. Хотя железа и начищенного блеска в разряднике было несравненно меньше, чем в рыцаре, он интересовал их гораздо больше.
О чем они спорили, было неясно. Переводчик пока неуверенно переводил только два слова «один» и «три». Дикие сыны леса постепенно приходили в буйный восторг. Никакими другими словами Сергей не мог назвать то состояние буйного ликования, в которое впали голые лесные. жители. Крик стоял на всей поляне. Об охоте все уже позабыли. Каждый считал своим долгом криком высказаться, но, поскольку слов у них было мало, все буйство эмоций уходило в жестикуляцию и нечленораздельные крики. Подняв разрядник над головой, рослый одноглазый дикарь кричал, надувая жилы на горле:
— Три, три, три…
К его голосу вскоре присоединились и другие. Но и их противники не остались в стороне от дискуссии. Противник одноглазого, тряся копьем, завопил:
— Один, один, один…
— Что у вас там? — спросил капитан. — Вы все живы?
— Я живой и здоровый, — сообщил Сергей. — а Мартин и Хэст только живы.
Он покосился в сторону Хэста. Он был в кирасе, и трудно было понять, дышит туземец или нет, и он честно добавил:
— Кажется…
— Мартин?..
Сергей не успел ответить. Мартин очнулся и спросил:
— Что они там считают?
Его не столько интересовал ответ на этот вопрос, сколько желание показать, что он жив и может говорить.
— По-моему, нас. Больше некого.
Прямо перед ними разыгрывалась драма идей. На их глазах одноглазый, аккуратно положив разрядник в траву, выпрямился. История тут шла неспешной поступью. Пушки, как последний довод королей, еще не были изобретены, но что-то похожее уже бродило в головах аборигенов. Поэтому, исчерпав аргументы, одноглазый резко и точно двинул своего оппонента прямо в челюсть.
Не считаться с этим было никак нельзя.
От удара противника подбросило вверх. Он без крика пролетел несколько шагов и упал в ряды своих сторонников. Одноглазый повернулся к нему спиной и затряс руками. Сергей понял, что одноглазый уверен в неопровержимости этого аргумента. Доведя свою точку зрения до противной стороны, он даже не поинтересовался, есть ли у нее достойные аргументы против. Уверенный в себе одноглазый даже не поинтересовался, что стало с противником. Он повернулся к своим и, подводя итог спору, утвердительно прокричал:
— Три!!!
Возразить ему никто не посмел. Толпа молчала, но спор еще не был завершен. Противник предпринял еще одну попытку решить спор в свою пользу. Подхватив копье, он с упрямым криком: «Один, один, один!» побежал к подпи-равшим дерево людям.
Одноглазый замешкался, купаясь в лучах все-племенной славы, и упустил момент, когда еще мог помешать. Его противник пробежал уже шагов двадцать, когда победитель в дискуссии сообразил, что перестал быть центром внимания. Уже понимая, что не успевает, он бросился следом, пытаясь помешать бегущему впереди экстремисту…
Одноглазый уже почти выбрался из толпы, когда кто-то то ли случайно, то ли нарочно попал ему под ноги…
Противник не видел этого. Потрясая копьем, он с унылым криком «Один, один…» летел к дереву.
— По-моему, нас хотят разлучить, — сказал ничего не понимавший и поэтому ничего плохого не думающий Сергей.
— По-моему, тоже, — согласился с ним Мартин, судорожно дергаясь и пытаясь порвать веревку. Он догадывался, что тут может случиться, и копье в руке дикаря принимал всерьез. — Причем навсегда…
Все трое отчаянно скребли ногами, пытаясь подняться. Маввею это удалось. Тяжело раскачиваясь от неудобства, он прыгнул навстречу копью, но дикарь упал на землю, перекатился, в движении ударил рыцаря древком под колено. Маввей задохнулся ругательством и упал лицом в траву.
— Капитан! — завопил Сергей, наконец-то понявший, что все то, что вокруг происходит, очень серьезно.
— Капитан! Сделайте же что-нибудь…
— Уже делаю…
Ошеломленный происшедшим не менее путешественников, но не потерявший способности соображать и принимать решения, он бросил скаут вниз, к земле.
Спустя мгновение тот с ужасной силой, набранной в крутом пике, ударил бегущего туземца в грудь и отбросил в сторону от тропы. В воздухе повис хруст сломанной кости. Туземец сложился, словно небрежно брошенный комбинезон, и застыл кучей сломанных костей, кусков мяса и полосок пластика. Пробив тело насквозь, из спины торчал полукруглый выступ телеустановки. Увидев, во что превратилась грудная клетка туземца, Мартин испытал приступ тошноты. Кровь, такая жр красная, как и у него, толчками выплескивалась из раны величиной с футбольный мяч, заливая пыльную траву и вызывающе белые на ее фоне обломки костей. Она текла по листьям, тяжелыми густыми каплями срываясь вниз, заставляя травинки раскачиваться.
Рядом с телом — напоминанием о несостоявшихся намерениях — осталось торчать воткнутое в землю копье.
Мак-Кафли бросил на кон все, что у него было, и выиграл.
Сергей облегченно вздохнул. Может, кто и сказал бы, что Мак-Кафли заплатил дорого, но Сергей так не считал, Капитан не переплатил.
Из копошащейся кучи выбрался одноглазый. В два прыжка он добежал до них. Мартин увидел, как его единственный глаз, смотревший на поверженного противника, выкатывается из глазницы в безмерном удивлении. Охотники зашумели. Их копья колебались, словно тростник на болоте, но одноглазый пресек попытки разномыслия. Ухватив тело противника за волосы, он вздернул его в воздух, что-то грозно крича при этом. Другая рука, словно штыревой громоотвод, указывала в небо. Шум стих. Тогда, усмирив попытку бунта, он повернулся к связанным путешественникам.
Оглядев их, он сказал что-то вроде «о-о-о» и склонился в глубоком поклоне. Следуя его примеру, толпа на поляне тоже согнулась в поясе. Несколько долгих минут они лежали, не смея поднять глаз на людей, без сомнения, находившихся под защитой Богов.
— Кажется, все кончилось? — осторожно спросил Сергей, глядя то на Мартина, то на спины охотников.
— Все еще и не начиналось, — ответил Мартин. — Хэст, вы живы? Кто это?
— Дикари.
Хэст прокашлялся, выплевывая изо рта травяной мусор. Взгляд его пробежал по раскраске дикарей, и он счел нужным добавить:
— Кажется, людоеды. Хотя, может быть, я ошибаюсь.
— Я надеюсь…
Прислушиваясь к разговору, Сергей покрутил головой и поинтересовался:
— Что-то они не торопятся нас развязывать…
— А с чего бы им торопиться? — спросил Хэст, Стараясь не смотреть себе под ноги, Сергей сказал:
— Мы?
— Ну да, мы. Все-таки мы победили. Хорошие то есть… Маввей широко ухмыльнулся и кивнул на убиенного:
— А с чего вы взяли, что он хотел нам зла? Может быть, даже совсем наоборот…
Что имел в виду Маввей, стало ясно буквально через несколько минут. Надежды Сергея на то, что уважения к ним после того, что произошло, должно прибавиться, не оправдались. Обдирая пленникам связанные руки, туземцы просунули под веревки копья и, словно обычную добычу, взвалили их на плечи. Освобожденный от доспехов Маввей попробовал ругаться, но его снова успокоили ударом по голове. Ни Сергей, ни Мартин не стали проявлять своего характера, справедливо полагая, что шансов на побег у них сейчас нет, но выдержка и наблюдательность дадут им эту возможность.
Гортанный крик построил племя в цепочку. Другой крик стегнул их по спинам, и люди, сгорбившись, нырнули в лес…
Весь последующий путь до деревни слился для пленников в одну длинную синусоиду.
Почти два часа они словно три маятника болтались между небом и землей, уже не помышляя о том, чтобы что-то запомнить, а озабоченные только одним желанием — уберечь глаза и наиболее чувствительные части тела от неприятностей. Мир вокруг превратился в калейдоскоп, в котором по самым причудливым траекториям перемещались знакомые предметы — небо, деревья, облака, цветы. Туземцы шли быстро, нимало не заботясь о целостности пленников и не обращая на них внимания, и только деревья, словно мстители за покореженную «Новгородом» природу, норовили то хлестануть их деткой, то наподдать тяжелым суком.
Конец пути дал знать о себе тем, что в привычный калейдоскоп стали залетать новые предметы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Смотреть по сторонам в четыре глаза. Без расхлябанности.
Дорога через болото выпила их силы до самого дна, и поэтому, уйдя от него подальше, они все-таки сделали Привал, потратив полчаса на еду и отдых. Это не дало новых сил, а только приглушило боль в ногах, но и это было кстати.
Сидели молча. Даже Сергей мрачно безмолвствовал, удрученный потерей локатора. Мартин смотрел, как он с мрачной миной на лице вонзал нож в дерн и мысленно качал головой. Он не особенно верил в его скорбь по поводу потерянного локатора, не такой это был человек, но то, что весельчак и балагур молчит, когда есть возможность позубоскалить, свидетельствовало, что переход через Зам-скую трясину не прошел даром.
Маввей выглядел лучше. Он с сосредоточенным видом что-то обдумывал, шевелил пальцами, потом хватал себя за щеки и вообще был образцом пытливого туземца, постигающего Высшие Истины…
«Жаль, что на меня посмотреть некому, — подумал штурман. — Может быть, это было бы зрелище не только поучительное, но и забавное?»
Он уже мог шутить. Это был хороший знак. Достав компас, штурман посмотрел по сторонам, потом вверх. Со всех сторон был лес. Вверху — небо.
— Горы, по-моему, в той стороне? — спросил он у Мак-Кафли, вытягивая руку вперед. — Я не ошибаюсь?
— Все верно, — донесся голос капитана. — Горы там. Словно сбитый рукой Мартина, скаут сорвался с места, показывая направление.
Сергей, услышав вопрос штурмана, тихонько простонал. Он уже знал, что последует за этой фразой. Хэст еще ничего не понял, но тоже насторожился. Инженеру было видно, как на лице Мартина борются два чувства — уста-. лости и долга. Он слишком хорошо знал коллегу, чтобы сомневаться, какое из них выйдет победителем.
— Подъем, — сказал он, не двигаясь, однако, с места.
— Подъем, — согласился Сергей, но тоже не пошевелился. Уж очень хорошо было лежать на земле. Вокруг было сухо, не было вони, ноги не обременяли лежащее тело пудовой тяжестью грязи. Глядя на них, и Хэст пошевелил для вида ногами, но не встал.
Несколько минут все лежали, накапливая решимость, а потом Хэст все-таки поднялся. Первым. Ему было легче. Им двигали не желания и слабости, а простое понимание ситуации.
— Надо уходить. Скоро они догадаются, что мы у них за спиной, и повернут обратно.
— А куда нам?
Он пожал плечами. Для него дальнейший маршрут был очевиден.
— Нужно обойти болото и постараться переправиться через реку. А там уж рукой подать до этого гадючника.
Сидя слушать стоящего было неудобно, и Мартин, кряхтя, поднялся. Глядя на него, начал подниматься и Сергей. Он поднимался медленно, словно раздумывал, не упасть ли ему назад. Мышцы, не успевшие отдохнуть за полчаса, тупой болью протестовали против творимого над ними насилия.
С тем же кряхтеньем они разобрали НАЗы и двинулись через лес, постепенно входя в тот ритм, из которого их выбило болото. Через четверть часа, когда растительность стала менее буйной, под ноги им выкатилась звериная тропа.
— Эге, — повеселел Сергей, — нам везет.
— Что там у вас? — поинтересовался Мак-Кафли.
— Дорога!
Вместо того чтобы обрадоваться, капитан повел себя не по-товарищески.
— Странно, — сказал он. — С какой это стати? Под ногами Сергея пружинил мох, качались в такт шагам широкие листья, напоминавшие растопыренные лягушачьи лапы. С болотом было и не сравнить.
— Что тут странного? — переспросил он, потом сообразил: — Ах, ну да. Вы же ее не видите… Так это нормально. Мы вас тоже, кстати, не видим…
— Это не автострада, — подтвердил Мартин, — просто звериная тропа, шириной сантиметров двадцать. А кругом фикусы.
Маввей молчал, предпочитая в разговор не ввязываться. Он вертел в голове карту северной части своих владений и прикидывал, как легче обойти болото и не попасть в руки брайхкамера. Рыцарь считал, что его голова занята делом. На тропу он взглянул только один раз. Обычная оленья тропа, наверняка в обход болота. То, что нужно. Он знал повадки оленей и был уверен в том, что кратчайшим путем они выйдут либо к тому месту, где болото сужалось, либо просто обойдут трясину.
— Странно, что она вообще вам попалась. Обычно неприятности накапливаются к концу пути, а у вас — дорога…
Сергей на ходу посмотрел на Мартина. Отпущенная им ветка с размаху хлестанула его по лицу.
Штурман зашипел, закачался. Вокруг него сочно захрустело, но он не упал — Маввей подтолкнул его плечом, возвращая равновесие. Не видя, куда ставит ногу, он наступил на перезревший гриб, и тот взорвался, залепив ноги штурмана осклизлыми ошметками.
— Да вы не беспокойтесь насчет неприятностей. Куда ж без них? Вон Мартин уже в чью-то какашку наступил… Пауки какие-то бегают…
Концом палки он дотянулся до гнусного вида лилового слизняка, вылезшего погреться на солнышке, и сшиб того на землю.
— Сам ты какашка, — откликнулся капитан с каким-то детским удовольствием. — Давайте-ка посерьезнее. Если это звериная тропа, то, значит, где-то рядом могут быть звери, а где звери — там и охотники.
— Да что вы, капитан! Неужто у нас совсем глаз нет? Тем более я обещал вам быть воплощением осмотрительности…
Почувствовав, что Сергея понесло, Мак-Кафли оборвал его.
— Ну, вот и осматривайся. Сейчас вам будет где…
Деревья внезапно расступились. Тропа шла через открытое место.
Хэст споткнулся обо что-то, выныривая из задумчивости, замедлил шаги. Что-то было не так. Он еще не понял что, но уже замедлил шаги и закрутил головой. Сергей не обратил на это никакого внимания. Вместо того чтобы смотреть по сторонам, он тут же задрал голову…
Скаут висел чуть в стороне, похожий на большую птицу, неподвижно раскинувшую крылья. Штурман приветственно поднял вверх разрядник. Мак-Кафли покачал крыльями. И в этот момент трава вокруг них всколыхнулась.
Это не было порывом ветра. Людям показалось, что земля вокруг них разом рванулась вверх. Подброшенные расстеленной в траве сетью люди взлетели над тропой под шелест распрямляющихся деревьев, но в небо не унеслись. Сеть снова приняла их, и они, прогибая ее, покатились к середине, словно где-то там был центр притяжения этой поляны. Небо и земля стремительно менялись местами. Каждый из них делал попытки зацепиться и встать, но ячейки сети были слишком широки, и ноги проскальзывали сквозь них. Мартин было ухватился за какую-то поперечину, но накатившийся сверху железный Хэст сбил его, перекатился и проутюжил вдобавок Сергея.
— Засада! — Они закричали это в три горла. Четвертый голос присоединился к ним, пытаясь отдавать команды, но никому уже не было до них дела.
Из-за деревьев бежали люди, потрясая копьями. Никто не кричал «Маввей», и уже поэтому привыкшему к крику Мартину было ясно, что их поймали вовсе не воины Трульда.
— Стреляй, Мартин! — вопил Сергей. — Стреляй! Мартин и сам понимал, что нужно делать. Рыча от бессильной злобы, он сквозь сеть тянулся к разряднику, лежавшему на земле. До него было всего ничего. Метра четыре.
Положение их было так плохо, что спасти его мог только Маввей. В начавшейся свалке он умудрился не потерять своего меча, и теперь с грозным клекотом рыцарь потащил железо из ножен. Однако повоевать ему не дали. Кто-то голый, маленький и юркий от своей незащищенности подскочил к нему, вскарабкался на сетку и, не жалея, с размаху хлопнул рыцаря по голове чем-то вроде здоровенного молотка на длинной рукояти. Сергей ахнул, сразу позабыв о своих неприятностях. Голова рыцаря мотнулась в сторону. Страшный утробный звук вырвался у него из груди, и меч, выскользнув из рук
Маввея, лег рядом с разрядником, а рыцарь плашмя рухнул вниз, свесив руки в прорехи сети.
Мгновения замешательства все и решили. Опыт действий в таких ситуациях у нападавших на них был куда как больше.
Ловкие руки подхватили людей, завертели, вытаскивая из сети и тут же опутывая веревками.
Мартин попытался отбиваться кулаками, но его, как и Мав-вея, отправили в беспамятство, ловко хлопнув по голове чем-то тяжелым. Чужой опыт подсказал инженеру, что от сопротивления пользы не будет. Поэтому он спокойно позволил себя связать, в надежде, что ему дадут возможность запомнить дорогу… Да и вообще.
Но их никуда не понесли. Среди дикарей началась свара, а причиной ее стал… разрядник Мартина.
Пленников, словно кучу поленьев, свалили около дерева, и Сергей увидел, как маленькие голые люди, все более и более возбуждаясь, показывали то на них, то на разрядник. С разрядником вроде было все ясно — вещь редкая, на болотах нечасто встречающаяся, а вот кто именно из людей заинтересовал дикарей, он разобраться не мог. Ни он, ни Мартин предметом такого интереса быть не могли, и инженер покосился на Маввея. Железо на нем выдавало его как человека из другого мира, но «новгородец» ошибся. Хотя железа и начищенного блеска в разряднике было несравненно меньше, чем в рыцаре, он интересовал их гораздо больше.
О чем они спорили, было неясно. Переводчик пока неуверенно переводил только два слова «один» и «три». Дикие сыны леса постепенно приходили в буйный восторг. Никакими другими словами Сергей не мог назвать то состояние буйного ликования, в которое впали голые лесные. жители. Крик стоял на всей поляне. Об охоте все уже позабыли. Каждый считал своим долгом криком высказаться, но, поскольку слов у них было мало, все буйство эмоций уходило в жестикуляцию и нечленораздельные крики. Подняв разрядник над головой, рослый одноглазый дикарь кричал, надувая жилы на горле:
— Три, три, три…
К его голосу вскоре присоединились и другие. Но и их противники не остались в стороне от дискуссии. Противник одноглазого, тряся копьем, завопил:
— Один, один, один…
— Что у вас там? — спросил капитан. — Вы все живы?
— Я живой и здоровый, — сообщил Сергей. — а Мартин и Хэст только живы.
Он покосился в сторону Хэста. Он был в кирасе, и трудно было понять, дышит туземец или нет, и он честно добавил:
— Кажется…
— Мартин?..
Сергей не успел ответить. Мартин очнулся и спросил:
— Что они там считают?
Его не столько интересовал ответ на этот вопрос, сколько желание показать, что он жив и может говорить.
— По-моему, нас. Больше некого.
Прямо перед ними разыгрывалась драма идей. На их глазах одноглазый, аккуратно положив разрядник в траву, выпрямился. История тут шла неспешной поступью. Пушки, как последний довод королей, еще не были изобретены, но что-то похожее уже бродило в головах аборигенов. Поэтому, исчерпав аргументы, одноглазый резко и точно двинул своего оппонента прямо в челюсть.
Не считаться с этим было никак нельзя.
От удара противника подбросило вверх. Он без крика пролетел несколько шагов и упал в ряды своих сторонников. Одноглазый повернулся к нему спиной и затряс руками. Сергей понял, что одноглазый уверен в неопровержимости этого аргумента. Доведя свою точку зрения до противной стороны, он даже не поинтересовался, есть ли у нее достойные аргументы против. Уверенный в себе одноглазый даже не поинтересовался, что стало с противником. Он повернулся к своим и, подводя итог спору, утвердительно прокричал:
— Три!!!
Возразить ему никто не посмел. Толпа молчала, но спор еще не был завершен. Противник предпринял еще одну попытку решить спор в свою пользу. Подхватив копье, он с упрямым криком: «Один, один, один!» побежал к подпи-равшим дерево людям.
Одноглазый замешкался, купаясь в лучах все-племенной славы, и упустил момент, когда еще мог помешать. Его противник пробежал уже шагов двадцать, когда победитель в дискуссии сообразил, что перестал быть центром внимания. Уже понимая, что не успевает, он бросился следом, пытаясь помешать бегущему впереди экстремисту…
Одноглазый уже почти выбрался из толпы, когда кто-то то ли случайно, то ли нарочно попал ему под ноги…
Противник не видел этого. Потрясая копьем, он с унылым криком «Один, один…» летел к дереву.
— По-моему, нас хотят разлучить, — сказал ничего не понимавший и поэтому ничего плохого не думающий Сергей.
— По-моему, тоже, — согласился с ним Мартин, судорожно дергаясь и пытаясь порвать веревку. Он догадывался, что тут может случиться, и копье в руке дикаря принимал всерьез. — Причем навсегда…
Все трое отчаянно скребли ногами, пытаясь подняться. Маввею это удалось. Тяжело раскачиваясь от неудобства, он прыгнул навстречу копью, но дикарь упал на землю, перекатился, в движении ударил рыцаря древком под колено. Маввей задохнулся ругательством и упал лицом в траву.
— Капитан! — завопил Сергей, наконец-то понявший, что все то, что вокруг происходит, очень серьезно.
— Капитан! Сделайте же что-нибудь…
— Уже делаю…
Ошеломленный происшедшим не менее путешественников, но не потерявший способности соображать и принимать решения, он бросил скаут вниз, к земле.
Спустя мгновение тот с ужасной силой, набранной в крутом пике, ударил бегущего туземца в грудь и отбросил в сторону от тропы. В воздухе повис хруст сломанной кости. Туземец сложился, словно небрежно брошенный комбинезон, и застыл кучей сломанных костей, кусков мяса и полосок пластика. Пробив тело насквозь, из спины торчал полукруглый выступ телеустановки. Увидев, во что превратилась грудная клетка туземца, Мартин испытал приступ тошноты. Кровь, такая жр красная, как и у него, толчками выплескивалась из раны величиной с футбольный мяч, заливая пыльную траву и вызывающе белые на ее фоне обломки костей. Она текла по листьям, тяжелыми густыми каплями срываясь вниз, заставляя травинки раскачиваться.
Рядом с телом — напоминанием о несостоявшихся намерениях — осталось торчать воткнутое в землю копье.
Мак-Кафли бросил на кон все, что у него было, и выиграл.
Сергей облегченно вздохнул. Может, кто и сказал бы, что Мак-Кафли заплатил дорого, но Сергей так не считал, Капитан не переплатил.
Из копошащейся кучи выбрался одноглазый. В два прыжка он добежал до них. Мартин увидел, как его единственный глаз, смотревший на поверженного противника, выкатывается из глазницы в безмерном удивлении. Охотники зашумели. Их копья колебались, словно тростник на болоте, но одноглазый пресек попытки разномыслия. Ухватив тело противника за волосы, он вздернул его в воздух, что-то грозно крича при этом. Другая рука, словно штыревой громоотвод, указывала в небо. Шум стих. Тогда, усмирив попытку бунта, он повернулся к связанным путешественникам.
Оглядев их, он сказал что-то вроде «о-о-о» и склонился в глубоком поклоне. Следуя его примеру, толпа на поляне тоже согнулась в поясе. Несколько долгих минут они лежали, не смея поднять глаз на людей, без сомнения, находившихся под защитой Богов.
— Кажется, все кончилось? — осторожно спросил Сергей, глядя то на Мартина, то на спины охотников.
— Все еще и не начиналось, — ответил Мартин. — Хэст, вы живы? Кто это?
— Дикари.
Хэст прокашлялся, выплевывая изо рта травяной мусор. Взгляд его пробежал по раскраске дикарей, и он счел нужным добавить:
— Кажется, людоеды. Хотя, может быть, я ошибаюсь.
— Я надеюсь…
Прислушиваясь к разговору, Сергей покрутил головой и поинтересовался:
— Что-то они не торопятся нас развязывать…
— А с чего бы им торопиться? — спросил Хэст, Стараясь не смотреть себе под ноги, Сергей сказал:
— Мы?
— Ну да, мы. Все-таки мы победили. Хорошие то есть… Маввей широко ухмыльнулся и кивнул на убиенного:
— А с чего вы взяли, что он хотел нам зла? Может быть, даже совсем наоборот…
Что имел в виду Маввей, стало ясно буквально через несколько минут. Надежды Сергея на то, что уважения к ним после того, что произошло, должно прибавиться, не оправдались. Обдирая пленникам связанные руки, туземцы просунули под веревки копья и, словно обычную добычу, взвалили их на плечи. Освобожденный от доспехов Маввей попробовал ругаться, но его снова успокоили ударом по голове. Ни Сергей, ни Мартин не стали проявлять своего характера, справедливо полагая, что шансов на побег у них сейчас нет, но выдержка и наблюдательность дадут им эту возможность.
Гортанный крик построил племя в цепочку. Другой крик стегнул их по спинам, и люди, сгорбившись, нырнули в лес…
Весь последующий путь до деревни слился для пленников в одну длинную синусоиду.
Почти два часа они словно три маятника болтались между небом и землей, уже не помышляя о том, чтобы что-то запомнить, а озабоченные только одним желанием — уберечь глаза и наиболее чувствительные части тела от неприятностей. Мир вокруг превратился в калейдоскоп, в котором по самым причудливым траекториям перемещались знакомые предметы — небо, деревья, облака, цветы. Туземцы шли быстро, нимало не заботясь о целостности пленников и не обращая на них внимания, и только деревья, словно мстители за покореженную «Новгородом» природу, норовили то хлестануть их деткой, то наподдать тяжелым суком.
Конец пути дал знать о себе тем, что в привычный калейдоскоп стали залетать новые предметы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40