Жизнь заставила их сделать первый шаг еще там, у камней, когда они спасли Хэста, и теперь приходилось делать второй шаг.
«Против воли, — подумал он. — Против воли. Ведь наверняка будет и третий, и четвертый…»
Но делать было нечего. Судьба тащила их вперед, ухватив за шиворот. Дверь уже трещала под навалившимися на нее с той стороны доброхотами…
Мартин еще раздумывал о нравственности выбора, а Сергей уже настраивал разрядник на парализующий разряд.
Когда дверь соскочила с петель и в горницу полезли бородатые морды, он уже был готов. В первую же секунду оцепеневшие от лучевого удара солдаты гремучим ворохом оружия и конечностей ввалились внутрь комнаты. Напор нападающих был так силен, что от него содрогнулись и стены, и люди. В мощном звуке, потрясшем корчму до основания, слились и топот, и звон железа, и хриплые, придушенные стоны…
А во вторую секунду Мартин швырнул за дверь гранату.
Вспышка предназначалась всем, кто еще не успел подняться на второй этаж. Свет, сжатый взрывом, ощущался как нечто материальное, что можно было потрогать рукой и оцарапаться. От него не спасали ни веки, ни ладони, прижатые к глазам. Даже в их комнате воздух словно наполнился едким зеленым дымом, а уж что было там, внизу…
Не успело ослепительное сияние померкнуть, как Мартин выбежал на галерею. Под ногами что-то податливо ушло в сторону, что-то звякнуло, но он даже не подумал о тех, на кого наступил. Лежавшие тут были пока неопасны, но те, другие, внизу…
Он замер, давая глазам привыкнуть к темноте.
В зале было тихо-тихо.
Люди не решались в наступившей темноте сойти с места и только щупали воздух вокруг себя. Тишина наливалась ужасом. Воины не понимали, что произошло тут секунду назад, но все говорило им о том, что произошло нечто страшное, нечто непоправимое. Ощущение ужаса.витало в воздухе. Каждый считал себя оставшимся один на один с неведомым, но это не могло продолжаться долго. Сметая запруды стыда и долга, ужас просился наружу. Секунда вязкой тишины раскололась от многоголосого жалобного воя.
По спине Мартина холодным потоком пробежали мурашки. Он был готов к этому, но все же… В звуках, идущих снизу, не было ни гнева, ни ярости — тихий, едва слышный вой десятков людей был наполнен только животным ужасом перед силой, сделавшей ЭТО. Силой, безусловно, злой и могучей и поэтому могущей сделать нечто еще более страшное… Те, внизу, уже не чувствовали себя ни мужчинами, ни воинами. В темноте, хватая воздух дрожащими пальцами, стояли испуганные дети, взывающие к жалости и состраданию.
Пораженные увиденным, Хэст и корчмарь застыли на месте. Мартин сделал шаг вниз. Хэст протянул руку, чтобы тронуть его за плечо, но не решился. Лестница оглушительно заскрипела, и солдаты заметались, налетая на столы, столбы и друг на друга. И вдруг он понял:
— Колдовство! Что ты сделал с ними?
В голосе Хэста был едва сдерживаемый ужас.
— Ничего страшного не произошло. За спиной тоненько охнул хозяин.
— Это такое заморское оружие. Не беспокойтесь о них, — вполголоса ответил Мартин. — Это временная слепота. Завтра утром они вновь смогут гоняться за вами.
Хэст унял возникшую в утробе дрожь, вспомнив рассказы Братьев о колдунах. Очень было похоже… Правда, они дворяне… Хотя кто знает? Маввей покосился на господина благородного Инженера, стоявшего рядом с ним с разрядником на изготовку и с жадным любопытством глазевшего на то, что получилось.
Нет… Все-таки дворяне. Вон взгляд какой осмысленный и разговор учтивый, и к схватке, видно, привычны. Вон как быстро управились…
Все бы ничего, но одно неприятно царапало душу. Могущество этих людей было велико. И не просто велико, а унизительно велико. Легкость, с которой они решили проблему его жизни и смерти, задевала фамильную гордость, да и средства, что они использовали… Может быть, все же колдуны?
Он вздернул подбородок, перевел взгляд на замерших врагов. Они показали ему свое могущество, что ж… Он найдет способ показать им свое.
— Воины! — обратился он к солдатам. От его голоса слепцы шарахнулись в разные стороны. Шум волной пробежал по залу. — Передайте Трульду, что каждый, кто будет гоняться за мной, плохо кончит.
Понимая свое положение, бело-розовые завопили:
— Милости! Пощади нас, Керрольд! Хэст улыбнулся. Что ни говори, а дружба с такими людьми, как эти заморские дворяне, может принести и пользу, и удовольствие. Он вскочил на скамью, чтобы голос его был услышан во всех концах зала.
— Вы не враги мне, и я не враг вам. Завтра утром вы вновь сможете видеть, но предупреждаю…
Голос Маввея обрел силу грома. Факелы на стенах колыхнулись, выпустив вверх чадные струйки.
— Каждый, кто захочет пойти по моему следу, ослепнет вновь.
Его слушали затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово — ведь он возвращал им жизнь и свет.
— А пока посидите тут… Эй, хозяин! Напои своих гостей…
Его слова были встречены ревом — страх отступал, растворяясь в радости. Недавний враг возвращал им жизнь и будущее. Краем глаза он ухватил странный жест господина благородного Инженера — он поднял большой палец и тряхнул им.
— Да здравствует благородный Хэст Маввей Керрольд! — завопило сразу несколько голосов. Орать это можно было сколь угодно долго, благо оба десятника ослепли и неприятностей от них можно было не опасаться. Голос Маввея трубным звуком оттолкнулся, даря им пощаду.
— Счастливо, ребята! Помните о моих словах и хорошенько напейтесь за мое здоровье.
Они стояли спиной к входу в полной уверенности, что неприятностей с той стороны ждать не стоит. И ошиблись. Что там сработало внутри Хэста, ни Сергей, ни Мартин не поняли. Возможно, что стало чуть-чуть темнее оттого, что кто-то появился в дверном проеме. Может быть, скрипнули половицы. Может быть, что-то еще…
Хэст был ближе к этому миру и знал правила игры, исповедуемые аборигенами, несравненно лучше. Именно поэтому он первым учуял опасность и бросился вбок, валя плечом «новгородцев» на дощатый пол корчмы.
Инженер и штурман еще копошились там, а благородный рыцарь уже стоял около пробившего пол копья с обнаженным мечом в руке. Сергей потянулся к разряднику, но Хэст крикнул:
— Нет! Оставьте их мне. Мой меч работает не хуже вашего колдовства.
Покачивая мечом, он не спеша пошел к выходу. Две тени, маячившие в проеме, медленно отступали назад. Хэст двигался качающейся походкой. Сергей понял, что это все не от страха, а для защиты от копий и стрел. Голова его вертелась в разные стороны — двух человек он видел, но могли ведь остаться и еще… Эти солдаты то ли замешкались, то ли были оставлены стеречь лошадей. Так или иначе, они не попали ни под разрядник Сергея, ни под гранату Мартина.
В каждом движении Хэста видно было угрюмую силу, способную приложиться к чему угодно, и Мартин подумал, что это еще неизвестно — повезло тем двоим или нет.
Солдаты медленно отступили во двор. Казалось, страх все дальше толкал их от дверей. Однако, выйдя из тени, отбрасываемой домом, они остановились. Сергей подумал было, что это солнечный свет добавил им отваги, но потом догадался, что все было так и задумано. Те просто хотели поставить Хэста так, чтобы солнце било ему в глаза.
Они напали на него одновременно, но рыцарь не дрогнул. Мечи, скользнув друг по другу, отпрянули. Слова рыцаря оказались не пустой похвальбой. Меч его и правда работал ничуть не хуже разрядника. Щитом, бросив его, как метательный диск, он сбил одного из противников на землю и, пока тот корчился там, пытаясь подняться на ноги, пятью мощными ударами разбил доспехи второго. Воин пытался защищаться, но и только. Хэст, с неукротимостью водопада, обрушился на него, срубил оплечье, выбил меч. Удар по горлу не убил врага, угодил по железу, но перерубил застежку плаща, и тот упал в грязь. Топча его, солдат попытался защититься от лавины ударов, подняв щит над головой, выиграть хотя бы немного времени, но Хэст не позволил ему этого. Ухватив меч обеими руками, он размашисто, сверху вниз, вколачивал врага, сразу ставшего похожим на гвоздь, в землю.
Через несколько секунд тот грудой железа уже лежал в грязи. Хэст постоял над ним, раздумывая, что делать дальше. Сергей подумал было, что он не сдержится и зарубит несчастного, но все обошлось. Рыцарь пинками заставил упавшего подняться, взвалил раненого ему на плечи и погнал в корчму, к остальным. Сергей с Мартином расступились, пропуская их. Хэст остановился на пороге и плоской стороной меча направил их внутрь. Лицо его раскраснелось. Он тяжело дышал, но губы улыбались. Он тоже смог себя показать.
— Я рад, что все обошлось, — сказал Мартин. — Мы за вас волновались…
— Пустяки. Это не лучшие из воинов Трульда. Лучшие идут следом.
Сергей, покачивая разрядником и стараясь не выглядеть заинтересованным, бросил:
— Может быть, не стоит их тут дожидаться? Обедать мы, по-моему, закончили? Хэст оглянулся:
— Да. Пожалуй, только вот руки не помыли…
Хэст оглядел корчму, двор, заполненный лошадьми. Уже остывая от схватки, сказал:
— Да. Все было славно, но пора и ехать. В седла, господа, в седла.
За воротами их снова ждала дорога. После двух часов скачки они оставили лошадей. Она вела прямо к перевалу, на котором — Хэст знал это абсолютно точно — всегда стояла застава трульдов: Прорываться сквозь нее не стоило. Гораздо проще было обойти заставу стороной и не усложнять себе жизнь. С сожалением посмотрев на лошадей, он повел ничего не спрашивающих путешественников в лес.
Разговоров по дороге почти не было. Задав темп, Хэст не снижал его. Он шел впереди, без дороги, напролом. Первое время Сергей думал, что вот-вот они выйдут на какую-нибудь тайную тропу, но потом он понял, что ее не будет. Если бы тропа предполагалась, Хэст не оставил бы лошадей. Решив проверить свою догадливость, он догнал его.
— Куда мы идем, господин Маввей?
— Вперед.
Лаконичность ответа внушала уважение. Сергей отстал, размышляя, что еще может означать слово «вперед».
Хэст шел к горам. Просто шел, понимая, что горную цепь, протянувшуюся на их пути, они не минуют. Рыцарь часто оглядывался, наблюдая, как «новгородцы» протаптывают тропу. О чем еще он думал в такие моменты, оставалось для землян тайной. Сергей, перехвативший такой взгляд, толкнул плечом Мартина:
— Рыцарь-то наш… Себе на уме…
— И слава Богу что не дурак, — ответил штурман. — Лучше б было, если б он от всего того, что мы делали, умом тронулся?
Мартин считал свой вопрос риторическим и не ждал ответа, но Сергей сказал в спину обогнавшему его Мартину:
— Может быть, и лучше.
— Ты чего?
Он повернулся было, но ветка хлестнула по лицу и напомнила, что в дороге нужно смотреть вперед и под ноги.
— Слишком уж он уверенный…
Он замолчал, но Мартин жестом попросил его продолжить. Сергей молчал долгих одиннадцать шагов и наконец сказал:
— Ни страха… Ни сомнений… Да и смотрит.
— Дворянин, — сказал Мартин, словно это объясняло все. Сергей пожал плечами. Потом до Мартина дошел смысл последней фразы. — Как это — смотрит?
Сергей неловко улыбнулся, словно пожалел о некстати вырвавшемся слове. Он попытался подобрать другое, но не смог.
— Не знаю. Он не испытывает к нам благодарности. Что другое, может быть, но не благодарность.
Спина Хэста маячила впереди. Оттуда доносился хруст ломаемых веток, летели вверх листья, труха. Мартин впервые подумал о туземце как о возможном противнике.и с удивлением увидел, насколько широки его плечи. Между ними вполне мог бы уместиться разрядник. Вспомнив о своем оружии, Мартин успокоился.
— Мы идем в нужную сторону? — спросил он Сергея.
— Да.
— Ну а обо всем другом пока думать не время. Я не колеблясь пущу в ход оружие, если почувствую что-либо подозрительное.
Он снял разрядник с плеча, перевесил его на грудь. Идти так было неудобно, но ради спокойствия можно было потерпеть и более крупные неудобства.
После того что случилось в корчме, Хэст не решался говорить со своими спутниками. Его, как и «новгородцев», точили не только сомнения, но самый обычный страх. Там, еще в корчме у Тригди, он понял, что произошло. Хэст догадывался! Догадывался! Да что там догадывался, знал уже, с кем свела его судьба, но предпочитал пока не щеголять остротой ума. Тайна, которой он владел, не просто жгла душу, а наполняла ее страхом.
«Колдуны! Колдуны! Колдуны! — стучала кровь в висках. — Колдуны, а не дворяне!..»
Вспомнив о том, что случилось в корчме, он вновь испытал ужас и ощущение позорного бессилия от близкого колдовства.
Теперь, когда ходьба привела мысли в порядок, он мог связно мыслить. Движение загнало страх внутрь, и тот не мешал рыцарю смотреть вперед.
Ох уж эти господа путешественники! Он оглянулся.
Страшные своей силой, колдуны неутомимо шли следом, то ли переговариваясь на ходу, то ли пробуя какое-то новое колдовство. В лицах читались упорство и воля.
Такие породистые лица и в столице Империи были редкостью.
«А может быть, и дворяне к тому же… Кто их разберет, заморских-то колдунов?»
Мысль его металась, не зная, на чем остановиться. Хэст затравленно вздохнул. Жизнь, конечно же, не кончилась, но страшно было остаться на белом свете с запачканной душой. Колдуны были не только силой и властью, они еще были и опасностью. Братство не просто косо смотрело на колдунов и чародеев. С ними боролись, их подчиняли и, — если не могли подчинить, уничтожали. Спасти колдуна от неприятностей мог только Император. Доставалось и их укрывателям. Маввей хорошо помнил, как Братство домогалось Всезнающего и как вертелся Трульд, отбивая его у Братьев по Вере.
Теперь-то, конечно, для Трульда все позади. Он вспомнил самодовольную усмешку похитителя сестры и в голове всплыл злобный вопрос.
«Почему ему можно, а мне нельзя? Почему? Чем он лучше меня?»
Колдуны за спиной переговаривались. Он украдкой обернулся на своих спутников. Теперь их лица не казались ему ни страшными, ни отталкивающими.
«А может быть, это неспроста? Может быть, это не черное колдовство, а помощь Кархи? Неужели я не заслужил такой милости…» Он уцепился за эту мысль, и она потащила за собой другие.
Маввей кожей ощущал мощь, что струилась от его попутчиков, Он понимал, что эти чужие для его мира люди обладают тем, что крайне ценилось здесь, но пока эта мощь была ничья. Она пропадала втуне, словно сила плодородия в нераспаханной земле, словно золото в камнях.
А он нашел это золото. Любое богатство в любых руках оставалось золотом. В руках ли разбойника, или Брата по Вере, или самого Императора оно оставалось золотом, и только тот, кто владел им, решал, как использовать его.
Конечно, его «золото» было особым. Кроме силы, оно еще имело и волю, и только поэтому следовало пять раз подумать, прежде чем назвать его своим. Но назвать его своим было необходимо! Подъем был тяжел.
Досталось всем — и нетренированному Хэсту, и «новгородцам», которые, привыкнув уже к небогатому кислородом воздуху планеты, вынуждены были перейти на еще более скудный высокогорный паек, но люди упорно шли вперед, и к вечеру лес расступился. Пройдя вверх еще метров двести по круто вздымавшейся вверх расселине, они остановились. Выше идти было некуда. Они вышли на гребень. Ноги просили отдыха. После леса, в котором дальше двадцати шагов ничего видно не было, открывшийся простор завораживал. Горы закрывали три четверти горизонта. Заходящее солнце, подпертое далекими скалами, бросало последние лучи и на лес, из которого они только что вышли, и на склон перед ними, и на нависающий со всех сторон камень. От панорамы веяло грозным величием. Прямо перед ними, только далеко-далеко, в небо рвались три островерхие вершины. Сверху на них были нахлобучены снежные шапки, искрящиеся ледяным блеском. Темно-синий от предвечерних сумерек камень вздымался в небо, и синева его там сменялась буйством оттенков голубого цвета — от ультрамарина на востоке до пронизанной золотыми лучами голубизны на западе.
Чудесным и естественным дополнением панорамы был замок. Он стоял у подножия среднего пика и отсюда смотрелся как игрушка — резные башенки, аккуратные стены, перекидные мосты над рвами. Перед стеной голубой лентой лежала река. Мартин, смотревший на все это великолепие из-за спины Сергея, прищелкнул языком;
— Красиво…
Он повернулся к Хэсту, спеша поделиться с ним радостью, но туземец был мрачен.
— Замок Трульд, — сказал он, указывая вниз. — Нам всем нужно именно туда.
Едва он увидел замок, как перед глазами встало лицо Мэй. Волна ненависти захлестнула рыцаря так стремительно, что он чуть не захлебнулся в ней. Вспотевшей рукой Хэст сжал рукоять меча, загоняя гнев внутрь, не давая ему расходоваться понапрасну. Гнев — его сила.
Весь он, до последней капли, еще пойдет в дело. Гнев и еще кое-что…
— Надо идти, господа путешественники, — сглотнув спазм в горле, напомнил он.
— Да, да, господин Маввей, — откликнулся Сергей, — Конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
«Против воли, — подумал он. — Против воли. Ведь наверняка будет и третий, и четвертый…»
Но делать было нечего. Судьба тащила их вперед, ухватив за шиворот. Дверь уже трещала под навалившимися на нее с той стороны доброхотами…
Мартин еще раздумывал о нравственности выбора, а Сергей уже настраивал разрядник на парализующий разряд.
Когда дверь соскочила с петель и в горницу полезли бородатые морды, он уже был готов. В первую же секунду оцепеневшие от лучевого удара солдаты гремучим ворохом оружия и конечностей ввалились внутрь комнаты. Напор нападающих был так силен, что от него содрогнулись и стены, и люди. В мощном звуке, потрясшем корчму до основания, слились и топот, и звон железа, и хриплые, придушенные стоны…
А во вторую секунду Мартин швырнул за дверь гранату.
Вспышка предназначалась всем, кто еще не успел подняться на второй этаж. Свет, сжатый взрывом, ощущался как нечто материальное, что можно было потрогать рукой и оцарапаться. От него не спасали ни веки, ни ладони, прижатые к глазам. Даже в их комнате воздух словно наполнился едким зеленым дымом, а уж что было там, внизу…
Не успело ослепительное сияние померкнуть, как Мартин выбежал на галерею. Под ногами что-то податливо ушло в сторону, что-то звякнуло, но он даже не подумал о тех, на кого наступил. Лежавшие тут были пока неопасны, но те, другие, внизу…
Он замер, давая глазам привыкнуть к темноте.
В зале было тихо-тихо.
Люди не решались в наступившей темноте сойти с места и только щупали воздух вокруг себя. Тишина наливалась ужасом. Воины не понимали, что произошло тут секунду назад, но все говорило им о том, что произошло нечто страшное, нечто непоправимое. Ощущение ужаса.витало в воздухе. Каждый считал себя оставшимся один на один с неведомым, но это не могло продолжаться долго. Сметая запруды стыда и долга, ужас просился наружу. Секунда вязкой тишины раскололась от многоголосого жалобного воя.
По спине Мартина холодным потоком пробежали мурашки. Он был готов к этому, но все же… В звуках, идущих снизу, не было ни гнева, ни ярости — тихий, едва слышный вой десятков людей был наполнен только животным ужасом перед силой, сделавшей ЭТО. Силой, безусловно, злой и могучей и поэтому могущей сделать нечто еще более страшное… Те, внизу, уже не чувствовали себя ни мужчинами, ни воинами. В темноте, хватая воздух дрожащими пальцами, стояли испуганные дети, взывающие к жалости и состраданию.
Пораженные увиденным, Хэст и корчмарь застыли на месте. Мартин сделал шаг вниз. Хэст протянул руку, чтобы тронуть его за плечо, но не решился. Лестница оглушительно заскрипела, и солдаты заметались, налетая на столы, столбы и друг на друга. И вдруг он понял:
— Колдовство! Что ты сделал с ними?
В голосе Хэста был едва сдерживаемый ужас.
— Ничего страшного не произошло. За спиной тоненько охнул хозяин.
— Это такое заморское оружие. Не беспокойтесь о них, — вполголоса ответил Мартин. — Это временная слепота. Завтра утром они вновь смогут гоняться за вами.
Хэст унял возникшую в утробе дрожь, вспомнив рассказы Братьев о колдунах. Очень было похоже… Правда, они дворяне… Хотя кто знает? Маввей покосился на господина благородного Инженера, стоявшего рядом с ним с разрядником на изготовку и с жадным любопытством глазевшего на то, что получилось.
Нет… Все-таки дворяне. Вон взгляд какой осмысленный и разговор учтивый, и к схватке, видно, привычны. Вон как быстро управились…
Все бы ничего, но одно неприятно царапало душу. Могущество этих людей было велико. И не просто велико, а унизительно велико. Легкость, с которой они решили проблему его жизни и смерти, задевала фамильную гордость, да и средства, что они использовали… Может быть, все же колдуны?
Он вздернул подбородок, перевел взгляд на замерших врагов. Они показали ему свое могущество, что ж… Он найдет способ показать им свое.
— Воины! — обратился он к солдатам. От его голоса слепцы шарахнулись в разные стороны. Шум волной пробежал по залу. — Передайте Трульду, что каждый, кто будет гоняться за мной, плохо кончит.
Понимая свое положение, бело-розовые завопили:
— Милости! Пощади нас, Керрольд! Хэст улыбнулся. Что ни говори, а дружба с такими людьми, как эти заморские дворяне, может принести и пользу, и удовольствие. Он вскочил на скамью, чтобы голос его был услышан во всех концах зала.
— Вы не враги мне, и я не враг вам. Завтра утром вы вновь сможете видеть, но предупреждаю…
Голос Маввея обрел силу грома. Факелы на стенах колыхнулись, выпустив вверх чадные струйки.
— Каждый, кто захочет пойти по моему следу, ослепнет вновь.
Его слушали затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово — ведь он возвращал им жизнь и свет.
— А пока посидите тут… Эй, хозяин! Напои своих гостей…
Его слова были встречены ревом — страх отступал, растворяясь в радости. Недавний враг возвращал им жизнь и будущее. Краем глаза он ухватил странный жест господина благородного Инженера — он поднял большой палец и тряхнул им.
— Да здравствует благородный Хэст Маввей Керрольд! — завопило сразу несколько голосов. Орать это можно было сколь угодно долго, благо оба десятника ослепли и неприятностей от них можно было не опасаться. Голос Маввея трубным звуком оттолкнулся, даря им пощаду.
— Счастливо, ребята! Помните о моих словах и хорошенько напейтесь за мое здоровье.
Они стояли спиной к входу в полной уверенности, что неприятностей с той стороны ждать не стоит. И ошиблись. Что там сработало внутри Хэста, ни Сергей, ни Мартин не поняли. Возможно, что стало чуть-чуть темнее оттого, что кто-то появился в дверном проеме. Может быть, скрипнули половицы. Может быть, что-то еще…
Хэст был ближе к этому миру и знал правила игры, исповедуемые аборигенами, несравненно лучше. Именно поэтому он первым учуял опасность и бросился вбок, валя плечом «новгородцев» на дощатый пол корчмы.
Инженер и штурман еще копошились там, а благородный рыцарь уже стоял около пробившего пол копья с обнаженным мечом в руке. Сергей потянулся к разряднику, но Хэст крикнул:
— Нет! Оставьте их мне. Мой меч работает не хуже вашего колдовства.
Покачивая мечом, он не спеша пошел к выходу. Две тени, маячившие в проеме, медленно отступали назад. Хэст двигался качающейся походкой. Сергей понял, что это все не от страха, а для защиты от копий и стрел. Голова его вертелась в разные стороны — двух человек он видел, но могли ведь остаться и еще… Эти солдаты то ли замешкались, то ли были оставлены стеречь лошадей. Так или иначе, они не попали ни под разрядник Сергея, ни под гранату Мартина.
В каждом движении Хэста видно было угрюмую силу, способную приложиться к чему угодно, и Мартин подумал, что это еще неизвестно — повезло тем двоим или нет.
Солдаты медленно отступили во двор. Казалось, страх все дальше толкал их от дверей. Однако, выйдя из тени, отбрасываемой домом, они остановились. Сергей подумал было, что это солнечный свет добавил им отваги, но потом догадался, что все было так и задумано. Те просто хотели поставить Хэста так, чтобы солнце било ему в глаза.
Они напали на него одновременно, но рыцарь не дрогнул. Мечи, скользнув друг по другу, отпрянули. Слова рыцаря оказались не пустой похвальбой. Меч его и правда работал ничуть не хуже разрядника. Щитом, бросив его, как метательный диск, он сбил одного из противников на землю и, пока тот корчился там, пытаясь подняться на ноги, пятью мощными ударами разбил доспехи второго. Воин пытался защищаться, но и только. Хэст, с неукротимостью водопада, обрушился на него, срубил оплечье, выбил меч. Удар по горлу не убил врага, угодил по железу, но перерубил застежку плаща, и тот упал в грязь. Топча его, солдат попытался защититься от лавины ударов, подняв щит над головой, выиграть хотя бы немного времени, но Хэст не позволил ему этого. Ухватив меч обеими руками, он размашисто, сверху вниз, вколачивал врага, сразу ставшего похожим на гвоздь, в землю.
Через несколько секунд тот грудой железа уже лежал в грязи. Хэст постоял над ним, раздумывая, что делать дальше. Сергей подумал было, что он не сдержится и зарубит несчастного, но все обошлось. Рыцарь пинками заставил упавшего подняться, взвалил раненого ему на плечи и погнал в корчму, к остальным. Сергей с Мартином расступились, пропуская их. Хэст остановился на пороге и плоской стороной меча направил их внутрь. Лицо его раскраснелось. Он тяжело дышал, но губы улыбались. Он тоже смог себя показать.
— Я рад, что все обошлось, — сказал Мартин. — Мы за вас волновались…
— Пустяки. Это не лучшие из воинов Трульда. Лучшие идут следом.
Сергей, покачивая разрядником и стараясь не выглядеть заинтересованным, бросил:
— Может быть, не стоит их тут дожидаться? Обедать мы, по-моему, закончили? Хэст оглянулся:
— Да. Пожалуй, только вот руки не помыли…
Хэст оглядел корчму, двор, заполненный лошадьми. Уже остывая от схватки, сказал:
— Да. Все было славно, но пора и ехать. В седла, господа, в седла.
За воротами их снова ждала дорога. После двух часов скачки они оставили лошадей. Она вела прямо к перевалу, на котором — Хэст знал это абсолютно точно — всегда стояла застава трульдов: Прорываться сквозь нее не стоило. Гораздо проще было обойти заставу стороной и не усложнять себе жизнь. С сожалением посмотрев на лошадей, он повел ничего не спрашивающих путешественников в лес.
Разговоров по дороге почти не было. Задав темп, Хэст не снижал его. Он шел впереди, без дороги, напролом. Первое время Сергей думал, что вот-вот они выйдут на какую-нибудь тайную тропу, но потом он понял, что ее не будет. Если бы тропа предполагалась, Хэст не оставил бы лошадей. Решив проверить свою догадливость, он догнал его.
— Куда мы идем, господин Маввей?
— Вперед.
Лаконичность ответа внушала уважение. Сергей отстал, размышляя, что еще может означать слово «вперед».
Хэст шел к горам. Просто шел, понимая, что горную цепь, протянувшуюся на их пути, они не минуют. Рыцарь часто оглядывался, наблюдая, как «новгородцы» протаптывают тропу. О чем еще он думал в такие моменты, оставалось для землян тайной. Сергей, перехвативший такой взгляд, толкнул плечом Мартина:
— Рыцарь-то наш… Себе на уме…
— И слава Богу что не дурак, — ответил штурман. — Лучше б было, если б он от всего того, что мы делали, умом тронулся?
Мартин считал свой вопрос риторическим и не ждал ответа, но Сергей сказал в спину обогнавшему его Мартину:
— Может быть, и лучше.
— Ты чего?
Он повернулся было, но ветка хлестнула по лицу и напомнила, что в дороге нужно смотреть вперед и под ноги.
— Слишком уж он уверенный…
Он замолчал, но Мартин жестом попросил его продолжить. Сергей молчал долгих одиннадцать шагов и наконец сказал:
— Ни страха… Ни сомнений… Да и смотрит.
— Дворянин, — сказал Мартин, словно это объясняло все. Сергей пожал плечами. Потом до Мартина дошел смысл последней фразы. — Как это — смотрит?
Сергей неловко улыбнулся, словно пожалел о некстати вырвавшемся слове. Он попытался подобрать другое, но не смог.
— Не знаю. Он не испытывает к нам благодарности. Что другое, может быть, но не благодарность.
Спина Хэста маячила впереди. Оттуда доносился хруст ломаемых веток, летели вверх листья, труха. Мартин впервые подумал о туземце как о возможном противнике.и с удивлением увидел, насколько широки его плечи. Между ними вполне мог бы уместиться разрядник. Вспомнив о своем оружии, Мартин успокоился.
— Мы идем в нужную сторону? — спросил он Сергея.
— Да.
— Ну а обо всем другом пока думать не время. Я не колеблясь пущу в ход оружие, если почувствую что-либо подозрительное.
Он снял разрядник с плеча, перевесил его на грудь. Идти так было неудобно, но ради спокойствия можно было потерпеть и более крупные неудобства.
После того что случилось в корчме, Хэст не решался говорить со своими спутниками. Его, как и «новгородцев», точили не только сомнения, но самый обычный страх. Там, еще в корчме у Тригди, он понял, что произошло. Хэст догадывался! Догадывался! Да что там догадывался, знал уже, с кем свела его судьба, но предпочитал пока не щеголять остротой ума. Тайна, которой он владел, не просто жгла душу, а наполняла ее страхом.
«Колдуны! Колдуны! Колдуны! — стучала кровь в висках. — Колдуны, а не дворяне!..»
Вспомнив о том, что случилось в корчме, он вновь испытал ужас и ощущение позорного бессилия от близкого колдовства.
Теперь, когда ходьба привела мысли в порядок, он мог связно мыслить. Движение загнало страх внутрь, и тот не мешал рыцарю смотреть вперед.
Ох уж эти господа путешественники! Он оглянулся.
Страшные своей силой, колдуны неутомимо шли следом, то ли переговариваясь на ходу, то ли пробуя какое-то новое колдовство. В лицах читались упорство и воля.
Такие породистые лица и в столице Империи были редкостью.
«А может быть, и дворяне к тому же… Кто их разберет, заморских-то колдунов?»
Мысль его металась, не зная, на чем остановиться. Хэст затравленно вздохнул. Жизнь, конечно же, не кончилась, но страшно было остаться на белом свете с запачканной душой. Колдуны были не только силой и властью, они еще были и опасностью. Братство не просто косо смотрело на колдунов и чародеев. С ними боролись, их подчиняли и, — если не могли подчинить, уничтожали. Спасти колдуна от неприятностей мог только Император. Доставалось и их укрывателям. Маввей хорошо помнил, как Братство домогалось Всезнающего и как вертелся Трульд, отбивая его у Братьев по Вере.
Теперь-то, конечно, для Трульда все позади. Он вспомнил самодовольную усмешку похитителя сестры и в голове всплыл злобный вопрос.
«Почему ему можно, а мне нельзя? Почему? Чем он лучше меня?»
Колдуны за спиной переговаривались. Он украдкой обернулся на своих спутников. Теперь их лица не казались ему ни страшными, ни отталкивающими.
«А может быть, это неспроста? Может быть, это не черное колдовство, а помощь Кархи? Неужели я не заслужил такой милости…» Он уцепился за эту мысль, и она потащила за собой другие.
Маввей кожей ощущал мощь, что струилась от его попутчиков, Он понимал, что эти чужие для его мира люди обладают тем, что крайне ценилось здесь, но пока эта мощь была ничья. Она пропадала втуне, словно сила плодородия в нераспаханной земле, словно золото в камнях.
А он нашел это золото. Любое богатство в любых руках оставалось золотом. В руках ли разбойника, или Брата по Вере, или самого Императора оно оставалось золотом, и только тот, кто владел им, решал, как использовать его.
Конечно, его «золото» было особым. Кроме силы, оно еще имело и волю, и только поэтому следовало пять раз подумать, прежде чем назвать его своим. Но назвать его своим было необходимо! Подъем был тяжел.
Досталось всем — и нетренированному Хэсту, и «новгородцам», которые, привыкнув уже к небогатому кислородом воздуху планеты, вынуждены были перейти на еще более скудный высокогорный паек, но люди упорно шли вперед, и к вечеру лес расступился. Пройдя вверх еще метров двести по круто вздымавшейся вверх расселине, они остановились. Выше идти было некуда. Они вышли на гребень. Ноги просили отдыха. После леса, в котором дальше двадцати шагов ничего видно не было, открывшийся простор завораживал. Горы закрывали три четверти горизонта. Заходящее солнце, подпертое далекими скалами, бросало последние лучи и на лес, из которого они только что вышли, и на склон перед ними, и на нависающий со всех сторон камень. От панорамы веяло грозным величием. Прямо перед ними, только далеко-далеко, в небо рвались три островерхие вершины. Сверху на них были нахлобучены снежные шапки, искрящиеся ледяным блеском. Темно-синий от предвечерних сумерек камень вздымался в небо, и синева его там сменялась буйством оттенков голубого цвета — от ультрамарина на востоке до пронизанной золотыми лучами голубизны на западе.
Чудесным и естественным дополнением панорамы был замок. Он стоял у подножия среднего пика и отсюда смотрелся как игрушка — резные башенки, аккуратные стены, перекидные мосты над рвами. Перед стеной голубой лентой лежала река. Мартин, смотревший на все это великолепие из-за спины Сергея, прищелкнул языком;
— Красиво…
Он повернулся к Хэсту, спеша поделиться с ним радостью, но туземец был мрачен.
— Замок Трульд, — сказал он, указывая вниз. — Нам всем нужно именно туда.
Едва он увидел замок, как перед глазами встало лицо Мэй. Волна ненависти захлестнула рыцаря так стремительно, что он чуть не захлебнулся в ней. Вспотевшей рукой Хэст сжал рукоять меча, загоняя гнев внутрь, не давая ему расходоваться понапрасну. Гнев — его сила.
Весь он, до последней капли, еще пойдет в дело. Гнев и еще кое-что…
— Надо идти, господа путешественники, — сглотнув спазм в горле, напомнил он.
— Да, да, господин Маввей, — откликнулся Сергей, — Конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40