На его груди болтался абсолютно бесполезный в городском гаме свисток. Руководить движением он даже не пытался. Повозки и автомобили, бешено сигналя, образовывали вокруг живой статуи бурный водоворот.Курчавые тонконогие ребятишки играли в пыли на проезжей части, торговцы вывешивали свой немудреный товар прямо на улице. Седые старики, тощие как щепки, с мудрыми лицами и дистрофичными телами, дремали у входа в картонные лачуги.— О Господи! — ужаснулась Катя, представив, что ей придется жить в одной из подобных развалюх.— Мы будем жить в другом районе, — успокоил ее муж.Вскоре машина свернула на боковую улицу, сшибла по пути несколько коробок, наваленных у входа в магазин, спугнула коричневых кур, которые, квохча, купались в горячей пыли, и вырвалась на просторную асфальтовую магистраль. Вдали раскинулся зеленый массив, .кое-где разреженный плоскими кровлями домов. Здесь было чисто и красиво. Аккуратные ограды вокруг белоснежных вилл не позволяли пышной растительности вылиться на улицу, лужайки с ровно подстриженной травой приглашали понежиться на мягком ложе.— Как красиво! — воскликнула Катя.— Вот наш дом. — Нельсон указал на бело-розовый особняк в колониальном стиле, прячущийся от жары под раскидистым деревом с огромными плоскими листьями и облупленным стволом.Ажурные ворота виллы автоматически разъехались в стороны, автомобиль вкатился во двор и застыл перед домом.— Мамочка, как здесь здорово! — восторженно запищала Лара и первой выпрыгнула из машины.Из дома вышла пожилая негритянка со сморщенным, как печеная картофелина, лицом.— Отнеси вещи в комнату, — повелительно бросил Нельсон шоферу и мимоходом поздоровался с женщиной:— Здравствуй, Нтама. Это моя жена Катя, она теперь будет хозяйкой в моем доме.Почтительно склонив голову, женщина изумленно уставилась на свою новую госпожу.Катя не знала, как себя вести с этой Нтамой. Кто она вообще? Может, она родственница Нельсона и будет правильным по-родственному броситься ей на шею и расцеловать в обе щеки? На всякий случай она приветливо улыбнулась, но тут же смущенно прикрыла рот рукой — негритянка с неподдельным восторгом уставилась на золотой зуб во рту госпожи.После тюрьмы Катя очень стеснялась своей улыбки. Она была уверена, что с золотым зубом смахивает на продавщицу с рынка, но ничего не могла поделать. В те годы в Союзе золотые зубы были верхом зубопротезного искусства, предметом вожделения многих, не слишком богатых граждан.Дом оказался прохладным и просторным. Он был обставлен европейской мебелью — изящной и легкой. Жалюзи на окнах были спущены, противомоскитный полог над кроватью раздвинут. В такой жаре многие привезенные Катей вещи оказались просто лишними — шерстяные кофты, платья с длинными рукавами, свитера под горло, колготки… Лара первая поняла, в чем здесь нужно ходить. Как ненужную кожу, она мигом сбросила платье и теперь гонялась на лужайке за бабочкой в одних трусиках.Поданный Нтамой обед включал в себя запеченное в листьях мясо буйвола, экзотические овощи, фрукты и жареные бананы, к которым Катя привыкла еще в Киеве.— Послушай, Нельсон, — прошептала она смущенно. — Ты мне ничего не объяснил. Кто эта женщина? — Она тайком указала глазами на суетившуюся вокруг стола Нтаму.— А, не волнуйся, — беззаботно заметил муж. — Нтама служит у моего отца уже больше двадцати лет. Она родом из той же деревни, что и мои предки. Наш прадед был там вождем и взял ее прислуживать в дом. Она меня знает вот с такого возраста. — Он опустил руку к полу.Женщина, догадавшись, что речь о ней, беспокойно взглянула на говоривших. Весь ее вид говорил о том, что больше всего на свете она боится не угодить могущественной белой госпоже с золотым зубом.Ближе к вечеру черный длинный автомобиль в сопровождении джипа, битком-набитого автоматчиками, подъехал к воротам виллы. Ощерившись автоматами Калашникова, солдаты в рубашках с закатанными рукавами высыпали из машины и образовали живой коридор к дому.— Это отец! — произнес Нельсон, вставая.Высокий статный мужчина с наметившимися серебряными прядями в курчавых волосах, в европейском костюме быстро прошел к дому.Сразу после этого автоматчики погрузились в джип и умчались, бешено сигналя. Два статных охранника с оружием наперевес застыли у ворот виллы.Нельсон приветствовал отца объятиями и дружеским похлопыванием по спине. Дед Жонас поднял Лару на руки, улыбнулся, а потом Опустил внучку на пол и восторженно зацокал языком. Кажется, ребенок ему понравился. Невестка удостоилась вежливой улыбки и приветственной фразы на ломаном английском.Катя раздумывала, броситься ли свекру на шею с поцелуями или не стоит, но из осторожности решила пока повременить.Между собой отец с сыном говорили на чудном языке, в котором было очень много гортанных, носовых звуков, отчего звучная речь переливалась и искрилась, как журчащая по камешкам речка.Вечером Катя сонно клевала носом возле кроватки засыпавшей дочери.Вдруг близкая автоматная очередь прошила тишину за окном. Ей вторили вдалеке хлопки одиночных выстрелов. Перестрелка продолжалась несколько минут, затем стихла так же неожиданно, как и началась.Нельсон обнял дрожащую от страха жену.— Ничего страшного, — успокоил он ее. — У нас такое часто бывает.Повстанцы порой прорываются в город и устраивают провокации. Недавно было совершено покушение на моего отца, его хотели убить. Ты к этому скоро привыкнешь.— Никогда не привыкну! — воскликнула Катя, все еще дрожа.Она долго ворочалась без сна в кровати с противомоскитным пологом, вслушиваясь во враждебную гулкую тишину за окном. Оглушительно гремели цикады, хохотала птица в кроне дерева, резко вскрикивал неизвестный зверь в кустах.Катя забылась тревожным зыбким сном лишь под утро, когда бархатное небо Африки, вольготно раскинувшееся над домом, уже начало предутренне сереть на востоке.Жизнь в Луанге, полная жаркой лени и неги, текла плавно и неторопливо.Для Кати ее новое бытие Оказалось простым и легким. Хозяйство в доме текло по раз и навсегда заведенному порядку, не требуя ее вмешательства. Стоило только знаками объяснить свою просьбу исполнительной Нтаме, как та со всех ног бросалась выполнять приказания белой госпожи. В эти минуты на ее лице читался почтительный ужас, а взгляд служанки восхищенно застывал на золотом зубе хозяйки.Нельсон целыми днями находился в разъездах. То они с отцом осматривали только что купленные правительством вертолеты, то дни напролет проводили в резиденции премьер-министра, обсуждая план боевых действий против повстанцев.Катя проводила целые дни в одиночестве. Конечно, она занималась с Ларой, учила ее читать, играла с ней на лужайке, дразнила обезьян фруктами, но целый день подобными занятиями заполнить было невозможно. Блаженное ничегонеделание быстро надоело.Телевизор четырежды в день транслировал передачи местного телевидения на португальском языке. Эти передачи заключались в торжественной читке правительственных сообщений и гневном клеймении повстанцев. Некоторое облегчение приносили спутниковые европейские и южноафриканские каналы — английские, французские, голландские, но смотреть их мешала труднопреодолимая преграда — язык.Отец Нельсона выделил невестке персональную машину и шофера, пока та не научится водить. Ездить на общественном транспорте было небезопасно для жизни: автобусы ходили редко, были всегда набиты битком, и в них можно было подцепить какое-нибудь редкое кожное заболевание или вшей. Водительские права Кати, новенькие, продублированные на португальском и английском языке, пылились в ожидании, когда они наконец потребуются своей хозяйке. Большую часть дня шофер беспробудно дрых в прохладном подвале и выползал наверх, когда его госпожа отправлялась за покупками.Европейских магазинов в Луанге было мало, преимущественно они располагались в центре города, возле банка и почты. Из-за отсутствия покупателей вещи в них пылились годами, безнадежно отставая от моды, однако Кате, воспитанной на социалистическом аскетизме советских магазинов («Вхожу в советский магазин — теряю весь гемоглобин»), они казались роскошными. Крошечные лавчонки местных негоциантов торговали в основном сувенирами для туристов или необходимыми для туземцев предметами — одеялами, жестяной посудой, кастрюлями, простейшими лекарствами — и пользовались большой популярностью среди бедного населения.Белых в городе было не очень много. Это были работники посольств, технический персонал из братских социалистических стран. На рынке часто можно было услышать русскую речь — в стране работали инженеры из Союза, переводчики, рыбаки, политработники, учившие социализму выдвиженцев правящей партии ПОН.Кате хотелось завязать дружеские отношения с кем-нибудь из советских, но они держались обособленно, своей общиной, были заняты целыми днями и вовсе не стремились к контактам.Но зато ей удалось подружиться с португалкой, сестрой католического священника Изабеллой Насименту. Падре Насименту жил в Нголе уже пятьдесят лет, еще с португальских колониальных времен, и все пятьдесят лет тщетно пытался втолковать местным туземцам, что такое Библия и зачем она нужна. Его сестра Изабелла была вдвое старше Кати (ей было уже за пятьдесят), но держалась просто, с теплой сердечностью. Сначала женщины объяснялись между собой знаками, а позже, когда Катя чуть-чуть освоилась, стали общаться на сложной смеси местного наречия, английских и португальских слов.Изабелла жила со своим братом-священником в небольшом домике в самом сердце трущоб Луанги. Падре Насименту редко бывал дома, разъезжал по деревням, просвещая туземцев и помогая им, а Изабелла вела немудрящее хозяйство. Она помогала больным, перевязывала раны, отправляла к врачу особо нуждающихся, учила соседских ребятишек азбуке и молитвам, учила их мыть руки и верить в Бога.Однажды падре Насименту предложил Кате оправиться вместе с ним и его сестрой в деревню Нгамонго, где их ждали с грузом гуманитарной помощи.— Вам нужно поближе узнать страну, которая станет вашей второй родиной, — сказал он. Катя с восторгом согласилась.Она купила себе просторную шляпу с вентиляционными дырочками и сеткой от москитов, шорты, удобную обувь на шнуровке, сафари-рубашку. Лару она решила оставить с Нтамой, поездка по жаре была бы слишком тяжелой для ребенка.Нельсону она ничего не успела сообщить, поскольку он уже неделю пропадал на маневрах.Миновав городские трущобы, джип с открытым верхом вырвался на бескрайний простор континента. До самого горизонта тянулась выжженная саванна.По плоской рыжей равнине скользили темные стайки газелей, невдалеке паслись жирафы, объедая кусты реденьких, не дающих тени акаций. Ветерок на скорости ласково обвевал лицо, за машиной столбом вздымалась коричневая густая пыль.То и дело дорогу пересекали антилопы гну с крючкообразными, загнутыми вверх рогами и бородатыми мордами. Громко фыркая, они лениво отбегали в сторону, нехотя пропуская машину вперед.Внезапно огромная рыжеватая глыба преградила путь автомобилю.— Ой, смотрите, львы! — завизжала от восторга Катя. Точно огромные сытые кошки, три льва развалились на дороге, безмятежно посапывая во сне. Падре смело свернул с дороги, вырулил через кусты и, не потревожив королей саванны, вновь помчался вперед.Джип все время держал высокую скорость — проезжие дороги в этой местности могли быть заминированы, и высокая скорость помогала проскочить опасные места. То и дело попадались осыпавшиеся воронки от снарядов — Катя думала, что это норы диковинного зверя.Вскоре окружающий ландшафт изменился. Появился густой лес, состоящий из пальм и акаций, воздух стал более влажным и вязким. Духота жаркой маской липла к лицу, забивалась в ноздри, мешая дышать. Треск и птичий щебет в вышине не смолкали ни на миг.У обочины расположилась стая павианов-анубисов. При виде машины обезьяны дружно умчались в лес, и только вожак остался на месте, хищно скаля на проезжавших свои желтоватые огромные клыки.Джип свернул с просторной дороги, пересек тенистый влажный перелесок, веером разбрызгал оставшиеся после недавнего дождя лужи и выкатился на просторную поляну, хаотично усеянную грибками глиняных домиков.Это была деревня Нгамонго. Машину мигом окружили полуголые аборигены, украшенные разводами глины. Обвешанный бусами седой старик, чресла которого были небрежно обернуты грязной тряпкой, неторопливо приблизился к гостям и завел с падре светский разговор. Катя вышла из машины и с любопытством рассматривала туземцев.Раньше она видела подобную экзотику только в «Клубе путешественников», а теперь может лицезреть все собственными глазами!Деревня состояла из нескольких хижин с тростниковыми крышами и загона для скота, огороженного острыми кольями. Мужчины спокойно восседали на пороге домов. Их было мало, они были или очень старые, или калеки, с оторванными ступнями и пальцами. Те, кто был здоров, ушли на войну.Чумазые, абсолютно голые дети, с надутыми, как барабан, животами и выступавшими ребрами, со всех сторон облепили гостей. Они протягивали на ладошках скромные сувениры — глиняные фигурки богов, зубы животных, яркие тропические цветы, засохших ящериц и дохлых жуков. Женщины с детьми, намертво присосавшимися к тощим отвисшим грудям, неотрывно смотрели на Катю, пораженные сиянием ее золотого зуба.— Ты белая, да еще у тебя во рту блестит, — они думают, что ты очень богатая и что-нибудь купишь у них, — объяснила Изабелла, добродушно улыбаясь. — Ты видишь, некоторые женщины обряжены в голубые туники в цвет неба? Так они готовятся к родам, ведь, по местному поверью, голубой цвет отпугивает злых духов.Вокруг деревни паслись коровы, меланхолически пережевывая сожженную безжалостным солнцем траву. Гости с разрешения вождя племени заглянули в хижину, где на глиняных лежанках в ворох? истлевшего тряпья лежали вповалку женщины и дети. Единственным украшением жилища служили деревянные фигурки предков — «навазейя».Изабелла рассказала Кате, что каждая семья племени имеет свой дом.Каркас этого дома представляет собой невысокий, в рост человека, остов из кольев и веток. Его обмазывают смесью глины и коровьего навоза, покрывают тростником — и жилище готово. В таком доме нет ни окон, ни дымохода, огонь разводится прямо на земляном полу, а дым уходит через дверь.Солнце поднялось высоко, стало нестерпимо жарко. Вскоре на разгоряченное лицо села муха, привлеченная запахом пота, — Катя небрежно смахнула ее рукой. Потом появилась еще одна и еще… И вот уже целый рой лип к лицу черной шевелящейся массой. Напрасно Катя бешено размахивала руками, мухи от этого становились только злее.Туземки, наблюдавшие за ней, громко рассмеялись. Одна из них, с ребенком на руках, лукаво посматривая на Катю, подошла к корове и тронула репицу ее хвоста. Обильная желтая струя полилась на землю. К животному со всех ног бросились дети и принялись подставлять свои черные как смоль головенки.Женщина тоже искупала своего ребенка, затем зачерпнула горсть пыли под ногами и присыпала ею вместо талька хилое тельце младенца. В воздухе разнесся резкий аммиачный запах.— Что она делает? — ужаснулась Катя.— Ничего страшного! Коровья моча — отличный репеллент, — пояснила сестра священника. — Через минуту пыль на теле ребенка засохнет, превратится в корку, и насекомые, отпугнутые резким запахом, на несколько часов оставят его в покое.Теперь Катя желала только одного — поскорее убраться отсюда. Она была сыта по горло экзотикой, и ей хотелось назад, в относительно чистую Луангу, в свой комфортный дом с душем, кондиционером и противомоскитной сеткой на окнах.Внезапно к машине робко приблизилась молодая женщина в голубой тоге, ее тело походило на обтянутый кожей скелет. Она молча протянула белой гостье своего младенца и выразительно зашевелила пальцами, как будто считала деньги.— Что вы хотите? — спросила Катя по-английски, боязливо отодвигаясь от нее.— Компрар, пор фавор, — умоляла женщина. Она показывала два пальца. — Компрар!— Она хочет продать тебе свою дочь, — пояснила Изабелла, ничуть не удивляясь. — Двести куанз.— Зачем мне ее дочь? — изумилась Катя.— Можешь ее съесть, она вкусная, — перевела Изабелла.Катя отрицательно покачала головой, и женщина, печально понурившись, ушла.«И моя Лара могла бы тоже так», — с ужасом думала она, глядя на визжащих, измазанных глиной детей. Они устроили возню в горячей пыли и с удовольствием швырялись свежими коровьими лепешками.Между тем падре закончил свои дела с местным вождем. Тюки с одеялами, примусы, кастрюли, баллоны для воды были выгружены из машины и складированы в хижине, молитвенники розданы, лекарства вручены. Можно было ехать.Падре посигналил на прощанье и лихо развернул джип на поляне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46