Размечтавшись, Маринка приходила в себя только тогда, когда из кустов ка
лины, росших под окном, доносились разобиженные сестриным отсутствием г
олоса.
Ц …Маринка! Ты где? Ц Плаксивый, гнусавый разнобой слышится издалека.
Ц Теть Лида! Маринка у вас? Ц обидчиво звенит Ленкин писклявый голосок.
Ему вторит Валькин младенческий бас:
Ц Малика, ись хочу!
Ц Здесь я, иду! Ц по-взрослому вздыхая, кричит Маринка и опрометью броса
ется на улицу.
Лидия Ивановна сочувственно качает головой вслед маленькой няньке и на
прощание сует ей в кармашек горсть «Раковых шеек» Ц чтобы приходила поч
аще. Таня, мыча, машет рукой, прощается с подругой.
Ц Ну что вам! Не можете без меня пять минут посидеть! Ц по-взрослому ворч
а, одергивает малышню Маринка.
Ленка хитро щурит свои бесстыжие рыже-зеленые глаза.
Ц А я маме скажу! Ц обещает она.
Ц Ну, что, что ты скажешь? Ц с вызовом осведомляется Маринка, натягивая н
а выпуклое Валькино пузо сползшие до колен колготки.
Ц Что ты опять к дурочке ходила! Ц Ленка чувствует свою власть над сест
рой.
Ц Ну и расскажи! Давай, давай, Ц предлагает Маринка, лихорадочно обдумы
вая, чем бы задобрить ябеду.
Ведь ей ох как влетит, если мать узнает, что она опять таскалась к дурочке!

Ц Скажешь Ц я тогда тебе конфету не дам! Ц Маринка высовывает краешек
«Раковой шейки» из кармана и притворно вздыхает. Ц Придется самой съес
ть…
Ленка захлебывается от изумления и жадности. Конфета! В обертке! И не одна
! Обычно дети ели только слипшиеся горошки, обсыпанные пудрой, липкие и пр
иторные, те, что продавались на вес в поселковом магазине. А здесь настоящ
ая конфета! С фантиком! Фантик можно разгладить ладошкой и потом обменят
ь на улице на что-нибудь ценное…
Ц Касета! Дай касету! Ц воет, как маневровый тепловоз, Валька, завидя в ру
ках сестры сладкое чудо.
Через минуту разногласия забыты. Сестренки сцепляют мизинцы и трясут им
и в такт, приговаривая: «Мири-мири навсегда, ссори-ссори никогда!»
Потом малышня мирно двигает челюстями," наблюдая за пыхтящим на путях па
ровозиком-кукушкой, а Маринка в это время размышляет, как ей избегнуть ве
чернего наказания, если мать все же дознается, что она ходила к дурочке.
Ц Нечего туда шляться, Ц орет мать всегда, Ц за братом с сестрой лучше с
леди! Я ей скажу, шалаве этой, чтобы не приваживала… Ишь, тварь образованна
я, в очках!
Мама Вера ненавидит соседку Лидию Ивановну. Ненавидит пламенно и истово
, испепеляющей страстью, не знающей ни спадов, ни подъемов. Ее ненависть го
рит ровно и ярко, как пламя в газовой колонке. Маринка не понимает, чем выз
вано это сильное чувство, однако для всего Мур-мыша здесь никакого секре
та нет. Дело в том, что первый муж Веры, родной отец Маринки, Ленька, сгинувш
ий давно и бесследно в темных глубинах памяти, запомнился поселковым (и с
воей жене) только тем, что был долго и бессловесно, как телок, влюблен в Лид
ию Ивановну.
Дурочка Таня тогда временно жила в интернате, в городе, муж Лидии Ивановн
ы отправился за длинной деньгой на Север, стремясь на высоких широтах по
скорее забыть рождение полоумной дочери. А Ленька бестолково втрескалс
я в соседку, хотя его собственная жена была Уже на сносях. Тогда еще они об
итали в крошечной комнатушке станционного общежития, а не в бараке.
Ленька таскался к Лидии Ивановне каждый день. Он приносил газеты и журна
лы, и они с учительницей обсуждали положение дел в Никарагуа, последнюю н
оту ООН, мирные инициативы Советского Союза и хищническую колониальную
политику Соединенных Штатов.
Приблизив лицо к окошку, зимой украшенному виртуозным узором морозных ц
ветов, а летом занавешенному цветущими гроздьями калины, можно было увид
еть тихий полусвет в комнате, круглый стол с вязаной скатертью, лампу с ро
зовым абажуром и склоненные рядом головы…
Ленька работал на станции машинистом электровоза и время от времени ноч
ью уходил в рейс. Но куда как чаще до глубокой ночи он просиживал у Лидии И
вановны, в то время как в общежитской комнатушке беременная Вера билась
в истерике, грозя выцарапать змее-разлучнице бесстыжие зенки, а собстве
нного мужа безжалостно лишить мужского достоинства.
Ц Дура ты! Ц говорил ей Ленька, возвращаясь домой далеко за полночь. Ц Я
же к ней за книжками захожу!
Ц Знаю я эти твои книжки! Ц угрожающе шипела Верка, выставив вперед туг
ой, как барабан, живот. Ц Сучка образованная, чужих мужиков приманивает!
Вот дрянь!
Ц Я в техникум хочу поступить, а она мне учебниками помогает, Ц оправды
вался Ленька.
Однако чем больше он оправдывался, тем меньше ему верила жена.
А в поселке про эту весьма платоническую связь болтали невесть что. Гово
рили, что Ленька таскается к учительше, потому что зарится на ее место в ба
раке. Там ведь газовая колонка, зимой Ц прямо рай, дрова не надо таскать. Ч
то и говорить, барак хороший, до колонки рукой подать, целых две комнаты, а
прописаны небось только одна учительша с дурочкой. Муж-то ейный в бегах, н
еизвестно, когда вернется и вернется ли вообще… А учительша, конечно, хор
ошо зарабатывает. Часов себе в школе наберет, глядь Ц и телевизор купила.
Две программы, художественный фильм каждую неделю и футбол. Конечно, и вн
ешне не сравнится эта учительша с крикливой скандалисткой Веркой, котор
ую хлебом не корми Ц дай с кем-нибудь поцапаться. Хоть из-за прошлогодне
го снега, а все повод для свары найдет! И чего только этот слюнтяй Ленька н
а ней женился, чего в ней нашел?
На самом деле Ленька женился по собственной глупости. Не хотел он вообще
жениться. Только двадцать три тогда ему стукнуло. Выучился он на курсах н
а помощника машиниста электровоза, хотел в Куйбышеве на станцию устроит
ься. А там, лет через пятнадцать, глядишь, и квартиру дадут… А еще хотел он в
техникум поступить, чтобы повысить свою образованность. В этом его и сек
ретарь партийной ячейки депо с чудной фамилией Навродий убеждал, агитир
овал…
Да только поехал однажды Ленька к своему приятелю на свадьбу в железнодо
рожный поселок на Сортировочную. Пригласили его свидетелем, потому что у
него у единственного был тогда магнитофон. А какая свадьба без музыки? Га
рмошка, конечно, тоже хорошо, но не современно…
Свадьба была в бараке, шумная, веселая, пьяная. Невеста пребывала на седьм
ом месяце беременности, но на водку налегала наравне с гостями. Жених, пры
щавый и длинный, нетвердыми ногами танцевал вприсядку под магнитофон, с
особым удовольствием распевая матерные частушки собственного сочинен
ия на мелодию «Миллион алых роз». Тогда-то и познакомился Ленька с Веркой
…
У той грудь копной, глаза наглые, бесстыжие, шустрые. Верка уже тогда расче
тливая и приметливая была, сразу увидела, что Ленька Ц манная каша-разма
зня: кто чего захочет, то из него и вылепит. К тому же зарабатывает вроде пр
илично Ц вон, со своим магнитофоном пришел, значит, деньги есть.
Начала Верка свою обработку. Уж она ему и рюмку собственной белой рукой п
одливала, и прижималась своим пухлым плечом, и тащила танцевать, и шумно в
здыхала возле него, как корова, но все напрасно. Тот Ц как каменный, ничто
в нем не ворохнется. Только талдычит про техникум да про высшее образова
ние, нет чтобы бабу в уголке прижать, как все нормальные мужики на гулянка
х делают.
Напоила Верка парня-недотепу допьяна, а потом повела спать в жилой вагон
в путевом отстойнике. По дороге карманы обшарила, пятьдесят рублей десят
ками нашла, в свой карман переложила Ц целее будут. Да и что говорить, теп
ерь все равно что свои…
Это был старый спальный вагон, из которого выбросили скамейки и приспосо
били для жилья. Деревянная перегородка разделяла пространство пополам,
ближе к тамбуру-прихожей находилась печурка, которую топили углем, руко
мойник стоял у входа, под ним пряталось ведро, которым пользовались вмес
то отхожего места… Возле занавешенных тюлем окон возвышалась железная
кровать с никелированными шарами и продавленной сеткой.
Затащила Верка парня в вагон, раздела его и на пол спать кинула: пусть дрых
нет, кровать и так узкая.
Утром Ленька проснулся с трескучей, как радио «Маяк», головой и оторопел
о увидел полуголую сонную Верку супротив себя Ц свежую, точно маков цве
т, воинственную.
Ц Привет! Ц произнесла Верка без тени улыбки, спуская ноги с кровати. Ц
А я ведь беременна от тебя, Ленечка! Помнишь, ночью что было?
Ленька, конечно, не помнил. И потому жениться попервоначалу отказался на
отрез.
Ц Ну, тогда я тебя посажу! Ц пригрозила Верка в сердцах и обещания своег
о не забыла.
Не хотелось Леньке вспоминать, что было ночью, но ему напомнили…
Верка, обливаясь слезами, вызвала отца и мать из соседней Осиповки. Те и ст
ыдили, и корили неразумного парня, упрекали, что он обрюхатил их девчонку,
а теперь кидает ее с дитем одну и без прописки.
Но Ленька стоял намертво. Эта женщина, крикливая, как базарная торговка, в
ызывала в нем стойкий ужас. Какая уж тут женитьба, какая семейная жизнь, ка
кая любовь, наконец?
Когда первая семейная атака захлебнулась, Верка пожаловалась одному св
оему знакомому из депо, с которым гуляла раньше. Тот собрал приятелей, и он
и избили Леньку до полусмерти, когда тот возвращался поздно ночью по зап
асным путям в общежитие. Парень две недели провалялся в больнице. После э
того случая стойкое нежелание жениться у него впервые пошатнулось.
После выписки первым, кто наведал Леньку, оказался участковый милиционе
р, который предупредил упорного машиниста, что Верка уже приходила к нем
у с заявлением. Не лучше ли решить дело полюбовно, без скандала?
А потом дело дошло до комитета комсомола, и строптивого жениха вызвали н
а бюро для проработки.
Ц Комсомолец Ц и не хочет жениться! Ц удивлялся Навродий, шевеля своим
и черными густыми усами. Ц В первый раз вижу, товарищи, подобную несознат
ельность!
Между тем живот Верки пух, как на дрожжах. И только когда он уже превратилс
я в упругий мячик, который трудно было скрыть даже свободным покроем пла
тья, молодые наконец подали заявление в ЗАГС.
Ц Нам месяц на размышление не нужен, Ц объяснила Верка заведующей. Ц М
ы и так слишком долго думали.
Заведующая с любопытством посмотрела на жениха, как в воду опущенного, и
назначила день бракосочетания.
Свадьбу организовали в бараке у родственников. Магнитофона на этот раз н
е было Ц пока Ленька лежал в больнице, его в общежитии свистнули.
Тот парень, с которым Верка раньше гуляла и который так упорно сватал ее з
а Леньку, на свадьбе у них был за свидетеля. Он поднимал тост за молодых, гр
омче всех кричал «Горько!» и при этом выглядел чрезвычайно счастливым.
А Ленька на собственной свадьбе был Ц краше в гроб кладут…
Пока его жена под уханье гармошки вбивала в пол каблуки отхваченных по т
алону для новобрачных в сельпо туфель, из которых вываливались ее отекши
е ноги, он жаловался Лидии Ивановне, тоже приглашенной на торжество:
Ц Я ведь в техникум хотел… А теперь как же? Ребенок ведь будет?
Лидия Ивановна теребила пальцами край бахромчатой скатерти и взволнов
анно блестела темными красивыми глазами.
Ц Но вы еще так молоды, Ц говорила она, волнуясь, Ц у вас еще все впереди,
не надо ставить крест. Вам нужно готовиться к экзаменам, у вас способност
и. Я могу вам помочь с учебной литературой…
Через два месяца родилась Маринка.
Ц Ну вылитый отец! Ц восхищались дед с бабкой, родители Верки, приехавш
ие из деревни продать на базаре сдохшего от неизвестной болезни поросен
ка и заодно полюбоваться на новорожденную внучку.
Теперь душа их была спокойна, дочку удачно сбыли с рук. Зять не пьяница, мя
мля, правда. Верке такой ли нужен? Но, глядишь, стерпится, слюбится… Прикры
ли грех брачным венцом Ц и то ладно. А если жизнь промеж молодыми не залад
ится, то и развестись недолго. Теперь это просто, а матерям-одиночкам сейч
ас такие льготы государство дает, что никакого мужа не надо!
Верку раннее материнство совершенно не образумило. Бросив в общежитии н
оворожденную дочь, она таскалась по поселку, болтала с подругами, сканда
лила, напивалась на днях рождениях и обожала, когда ее тискали в углу пьян
ые работяги с Сортировочной. В довершение всего она опять связалась с те
м самым типом из депо, с которым гуляла до свадьбы.
А Ленька все ходил к Лидии Ивановне «за учебной литературой», вызывая по
нимающий шепоток и сальные улыбки в поселке.
Ц Я, Вер, хочу в техникум поступать этим летом, Ц боязливо заговаривал о
н с женой. Ц Учиться я хочу…
Че-го? Ц насмешливо цедила Верка, по-базарному уставив руки в крутые, нал
ивные бока. Ц Вот еще что! Маленький, что ли, учиться? Вон и ребенок у него, а
он все одно! Знаю я, кто тебя подзуживает. Лидка эта, очкастая, с панталыку с
бивает. Ну уж я ей покажу!
Маринка своего отца помнила плохо, узнавала его только по фотографии в с
емейном альбоме Ц круглое простодушное лицо, широко расставленные гол
убые глаза, непокорные соломенные вихры на макушке… Ленька сгинул, когда
девчонке всего-то было три годочка.
В то время дочку уже отдали в ясли на пятидневку. Мать трудилась на станци
и диспетчером, отправляя и принимая составы с машинами, углем, древесино
й. Ее голос, усиленный громкоговорителем, далеко разносился над просмоле
нными путями в звенящем цикадами вечернем перламутровом сумраке:
Ц Четвертая! На восьмом пути состав. Четвертая!
Гулкий голос разливается по округе, слышный даже в самых глухих местах п
ритихшего поселка… Ему вторит, снимаясь с зеленеющей ветлы, вороний грай
, отзывается собачий нестройный хор… Даже добродушная щенная Вильма нег
ромко покряхтывает, заслышав переговоры диспетчеров.
Ц Гр-м, гр-ромче, Ц кажется, говорит она и, не договорив, зевает, показывая
розовый язык с прозрачной ниткой слюны и желтые, совсем стершиеся зубы…

Однажды солнечным летним утром мать вернулась со смены и обнаружила дом
а мирно спящую в кроватке Маринку Ц одну! Мужа-растяпы нигде не было. Сна
чала Верка не заподозрила ничего дурного, только зло выругалась, решив, ч
то Ленька, дурак, позабыл отвести Маринку на пятидневку. Однако куда же он
сам подевался?..
Перемежая воркотню скулодробящими зевками, мамаша отвела дочку в садик
и поспешила домой, подстегиваемая нехорошим предчувствием. А мужа все не
было…
Верку кто-то точно толкнул в грудь. Она кинулась к шкафу. Так и есть, все руб
ашки Леньки исчезли. И его лучшие парадные брюки! И выходной свадебный пи
джак в серую полосочку!
Ц Ушел!
Верка в растерянности осела на кровать. Панцирная сетка жалобно пискнул
а под ее тяжестью и испуганно заткнулась.
Ц К учительше сбёг от меня! Ц решила она.
Уж она покажет этой очкастой грымзе, змеюке образованной, как чужих мужи
ков книжками сманивать! Внутри ее все приятно зудело от предвкушения ска
ндала. Вера подхватилась с постели и как была, простоволосая, в мятом посл
е ночного дежурства платье, кинулась по поселку. Она спешила к дому разлу
чницы и только жалела, что сейчас утро, свидетелей скандала мало и некому
ее поддержать.
Ц Ленька! Ц горланила Верка, мощными ударами сотрясая хилые барачные с
текла. Ц Выходи, сукин сын, нечего от жены прятаться!
Лидия Ивановна появилась на крыльце Ц как всегда сдержанная, тихая, пря
мая.
Ц Леонида Макаровича здесь нет, вы ошибаетесь, Вера.
Ц Как же, поверила я тебе! Это ты в книжках вычитала, как чужих мужей прима
нивать? Своего мужика сплавила за длинной деньгой, дочку в интернат спро
вадила и пошла гулять налево! Ленька, выходи, все равно достану, домой верн
у!
Заслышав зычный голос, собрались ребятишки, бросив игру в казаки-разбой
ники, немногочисленные свидетели ссоры замедлили торопливый шаг по глу
хой уличной пыли.
Оттолкнув истуканом застывшую Лидию Ивановну, Верка ворвалась в дом с об
ыском. Однако мужа там не оказалось. Кровать была тщательно заправлена, ж
енское платье в горошек аккуратно висело на плечиках.
Верка заглянула на кухню Ц ее не проведешь! Но на столе сиротливо стояла
единственная чашка с остатками чая и надкушенный бутерброд…
Ц Где же он? Ц растерянно пробормотала сыщица.
Еще немного поскандалив для проформы, она побрела домой, в общежитие, гло
тая досадливые соленые слезы. Где же муж, размышляла Верка по пути. Может,
учительша у него была только для отвода глаз, а таскался он на самом деле к
другой, проницательно заподозрила она и тут же окоротила саму себя: куда
ему, тюте, размазне, до такого додуматься!
А вдруг он напился пьяным да уснул где-нибудь на рельсах ночью, а тут его м
аневровый и переехал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27