– Я посещаю в городском колледже занятия по финансовому менеджменту. Деньги – это единственное, что меня по-настоящему интересует.
– Уверена, что ты добьешься успеха.
– Да, но для начала надо будет найти подходящее место. А ты? Что будешь делать ты, когда станешь слишком старой, чтобы спать с мужчинами?
– А я и сейчас с ними не сплю. Чиста, как выпавший снег.
– Неудивительно, что у тебя плохо со здоровьем. Так нельзя.
Я рассмеялась.
Некоторое время мы молчали, пока Дэниель сосредоточенно обрабатывала мою голову.
– А что у тебя за вопросы ко мне? Ты же сказала, что хочешь о чем-то спросить.
– Наверное, мне лучше проверить, сколько у меня денег наличными.
Дэниель легонько дернула меня за волосы.
– Да ладно тебе. Готова поспорить, что ты из тех, кому нравится держать людей на расстоянии. Так ведь?
– Я так не считаю.
Дэниель улыбнулась.
– А знаешь что? Я ведь могу удивить тебя. Я гораздо умнее, чем ты думаешь. Спрашивай.
– Ладно. Лорна упоминала о двадцати тысячах долларов, которые она сняла с банковского счета перед отъездом из города?
– А зачем ей надо было это делать? Она всегда путешествовала с мужчиной. Никогда в поездках не тратила свои деньги.
– С каким мужчиной?
– С любым, который приглашал.
– А ты знаешь, куда она собиралась?
– О таких вещах она не распространялась.
– А у нее была записная книжка?
Дэниель дотронулась до виска кончиком ножниц.
– Она все держала здесь. Иначе, говорила, клиенты не чувствуют себя в безопасности. А если полиция нагрянет с обыском? Тогда конец не только тебе, но и всем клиентам. Это опасно.
– Очень жаль. А куда могли деться деньги? Лорна полностью закрыла счет.
– Мне, во всяком случае, она их не отдала. А жаль. Я бы открыла счет на свое имя. – Дэниель щелкнула ножницами возле моего уха, и еще несколько волосков упали вниз. Затем, отложив ножницы на стол, она включила в розетку фен и подняла прядь волос расческой. Очень приятно, когда кто-то так ухаживает за твоими волосами.
Поскольку шумел фен, я слегка повысила голос.
– А может, она заплатила долг или внесла за кого-нибудь залог?
– Залог в двадцать штук предполагает чертовски серьезное преступление.
– А может, она была должна кому-нибудь?
– У Лорны никогда не было долгов. Она даже за кредитными карточками следила очень строго, чтобы не вылезти из суммы. Могу поспорить, что эти деньги украли.
– Да, я тоже склоняюсь к этой мысли.
– И скорее всего после ее смерти, – добавила Дэниель. – Иначе их у нее ни за что бы не отняли. – Она выключила фен, отложила его в сторону и отступила на шаг, оценивая свою работу. Потом подправила несколько прядей и кивнула с явным удовлетворением.
Раздался звонок в дверь, это посыльный привез пиццу. Я протянула Дэниель двадцать долларов, чтобы она могла рассчитаться с посыльным, а сама юркнула в ванную и осмотрела себя в зеркало. Я выглядела теперь совсем по-другому. Торчавшие в разные стороны волосы исчезли, сейчас они были аккуратно подстрижены и тщательно уложены. Я потрясла головой, но укладка не развалилась. В зеркале я поймала взгляд Дэниель.
– Нравится? – спросила она.
– Потрясающе.
– Я же говорила тебе, что я хорошая парикмахерша, – со смехом воскликнула она.
Пиццу без сыра, но с овощами, мы ели прямо из коробки. Дэниель улучила момент и заметила:
– Здорово, да? Мы с тобой как подружки.
– Ты вспоминаешь Лорну?
– Да, вспоминаю. Она была хорошей. После работы мы с ней гуляли по городу, пили кофе, завтракали. Помню, как однажды купили пакет апельсинового сока и бутылку шампанского, уселись на траве и пили до рассвета.
– Очень жаль, что я не была знакома с ней. Похоже, она действительно была хорошей девушкой.
В восемь часов мы закончили с пиццей и выбросили коробку в мусорное ведро. Потом надели куртки. Когда вышли на улицу, Дэниель попросила подвезти ее до дома. Я свернула налево на бульвар Кабана, а потом она попросила свернуть на узкую аллею недалеко от «Нептун Палас». Ее «хибара», как Дэниель назвала свой дом, оказалась небольшим деревянным строением, расположенным в задней части чьего-то двора. Когда-то это, наверное, был сарай для хранения инструментов. Дэниель выбралась из машины и нагнулась к окошку.
– Не хочешь зайти взглянуть, как я живу?
– Может быть, завтра вечером. Сегодня у меня еще есть дела.
– Заскакивай, когда сможешь. У меня довольно уютно. Когда не работаю, то обычно сижу дома одна... если Лестер не заходит. Спасибо, что подвезла.
– Спасибо за прическу.
Я наблюдала, как Дэниель исчезает в темноте. Стуча каблучками по кирпичной дорожке, она направлялась к двери своей «хибары», темные волосы развевались, как шлейф. Развернувшись, я поехала к дому Кеплеров.
* * *
Я припарковала машину и прошла к входной двери по дорожке, выложенной камнем. Свет на крыльце не горел, и во дворе стояла кромешная тьма. Я поднялась по ступенькам, которые слегка освещались светом из окон гостиной. Дженис говорила мне, что они обычно ужинают в это время. Постучавшись, я услышала, как где-то на кухне отодвинули стул.
Дверь мне открыл Мэйс, его тело загораживало весь дверной проем. Я уловила запах жареной рыбы. В руке Мэйс держал бумажную салфетку и вытирал ею рот.
– Ах, это вы. А мы ужинаем.
– Дженис дома?
– Уже ушла. Она работает каждый день с одиннадцати до семи, но там какая-то девушка заболела, и ей пришлось уйти пораньше. Заходите завтра. – Мэйс уже собрался захлопнуть передо мной дверь.
– Не возражаете, если я поговорю с вами?
Лицо его моментально приняло отсутствующее выражение, только легкое раздражение промелькнуло на нем.
– Простите?
– Я спрашиваю, не возражаете ли вы поговорить со мной.
– Возражаю. У меня был трудный день, я работал допоздна, и вообще не люблю, когда на меня смотрят во время еды.
Я почувствовала, как меня охватил жар, словно кто-то приставил к затылку паяльную лампу.
– Тогда в другой раз, – вымолвила я, повернулась и спустилась по ступенькам.
Захлопывая дверь, Мэйс пробормотал какую-то грубость.
Я села в машину, завела ее и резко, с шумом включила первую передачу. Ну и поганец. Этот человек мне абсолютно не нравился. Отвратительный тупица, хоть бы его геморрой хватил. Я вела машину, не соображая куда еду, и пыталась успокоиться, но никак не могла сосредоточиться. Хорошо было бы поехать в кафе «Франки» и поговорить с Дженис, но я знала, что не сдержусь и выскажу пару нелестных слов в адрес ее супруга.
Вместо этого я отправилась в «КК», чтобы разыскать там Чини Филлипса. Было еще относительно рано, но посетители уже заполнили кафе, музыка гремела вовсю, табачный дым затруднял дыхание. Несмотря на то, что в кафе не устраивали час коктейля, не разбавляли спиртные напитки и не подавали закуски, заведение процветало, работая с пяти вечера до двух часов ночи. Чини сидел у стойки бара, одетый в рубашку, потертые джинсы и высокие ботинки на шнуровке. Перед ним стояла кружка с пивом, и он разговаривал с парнем, сидевшим рядом. Заметив меня, он улыбнулся. К счастью, меня не раздражают красивые зубы.
– Мисс Милхоун. Как дела? У вас отличная прическа. Замечательная.
– Спасибо. Уделишь мне минутку?
– Разумеется. – Чини забрал свое пиво, слез со стула и огляделся в поисках свободного столика, где мы могли бы поговорить. Бармен за стойкой двинулся к нам. – Бокал «шардонне», – заказал Чини.
Мы нашли место возле стены, и я наконец выговорилась, рассказав, как ненавижу Мэйса Кеплера. Чини и сам не питал симпатии к этому человеку, поэтому его забавляли мои выражения.
– Уму непостижимо. Он просто выгнал меня.
– Он просто ненавидит женщин, – предположил Чини.
Я с удивлением посмотрела на него.
– Вот как? Тогда, может быть, в этом все и дело.
– Что ты еще раскопала?
Несколько минут я рассказывала о своей поездке в Сан-Франциско, поведала о разговоре с Тринни, о ее признании относительно пленки и, наконец, доложила о пропавших деньгах. Наблюдая за выражением лица Чини, я показала ему банковское заявление.
– Что ты об этом думаешь?
Чини наклонился, вытянул перед собой ноги, положил локти на стол и взял заявление пальцами за уголок. Мое открытие, похоже, не произвело на него большого впечатления.
– Она ведь собиралась уехать из города. Возможно, потребовались деньги. – Потягивая пиво, Чини внимательно прочитал бумагу.
– Я спрашивала об этом у Дэниель. Она говорит, что Лорна никогда не путешествовала за свой счет. Все оплачивали только мужчины, приглашавшие ее.
– Понятно, но, возможно, это не так уж и важно, – заметил он.
– Может, и не важно, а может, и важно. Дело тут вот в чем. Серена утверждает, что Дж.Д. ненадолго заходил в коттедж, пока они ожидали прибытия полиции. Предположим, что он и забрал их.
– Думаешь, эта куча денег так и лежала там?
– Вполне возможно...
– Хорошо. Но ты же понимаешь, что Лорна могла сделать крупную ставку в каком-нибудь тайном тотализаторе, могла купить меховое пальто или наркотики.
– Гм-м, – промычала я, прерывая его рассуждения. – Или деньги мог забрать первый появившийся там полицейский.
– И такое возможно, – согласился Чини, хотя ему не понравилась мысль о нечистоплотности полиции. – Но ты ведь даже не знаешь точно, были ли деньги наличными. Это мог быть чек на чье-то имя, она могла переложить деньги с одного счета на другой или внести на счет кредитной карточки. Большинство людей не разгуливают с такой наличностью.
– И все же мне кажется, что это были наличные.
– Ладно, но не отбрасывай и другие варианты.
– Их могла взять и Серена. Она подставляет нам Дж.Д., но, в действительности, о том, что она не входила в коттедж, мы знаем только с ее слов. А может, деньги обнаружили родители Лорны, но решили помалкивать, чтобы истратить их на похороны. Об этом я и собиралась поговорить, но Кеплер выставил меня.
Чини, похоже, нашел эту ситуацию забавной.
– И этого ты ему никогда не простишь.
– Меня это настораживает, вот и все. А кроме того, не люблю хамов. Мэйс Кеплер, по-моему, не имел дела с полицией, да? Я бы его с удовольствием на чем-нибудь прищучила.
– Он чист. Мы проверяли.
– Но это не значит, что за ним не водятся грешки. Просто пока не попадался.
– Не сходи с ума. – Чини вернул мне банковское заявление. – Но ты, по крайней мере, узнала, кто прислал пленку миссис Кеплер.
– От этого мало толка.
– Не будь такой пессимисткой.
– Ненавижу подобные бестолковые расследования. Вот иногда бывает, что все ясно. Ты берешь след и продвигаешься по нему. Это может занять много времени, но ты, по крайней мере, выходишь на что-то. А это расследование меня точно доконает.
Чини пожал плечами.
– Мы ведем его много месяцев, но ничего не добились.
– Да, я знаю. И не понимаю, почему решила, что у меня получится лучше.
– Уж больно ты самонадеянна. Занимаешься расследованием всего три дня и уже хочешь найти убийцу.
– Да разве в этом дело? У меня такое ощущение, как будто я гоняюсь за этим негодяем уже несколько недель.
– Или негодяйкой.
– Верно. Но не будем сейчас спорить, какого пола убийца.
В этот момент заработал пейджер Чини, о наличии которого я и не подозревала до этой минуты. Чини извинился и прошел в дальний конец бара, чтобы позвонить по телефону-автомату. Вернувшись, он сообщил, что ему надо уехать. Полиция арестовала одного из его осведомителей, и тот попросил вызвать Чини.
После его ухода я еще недолго посидела и допила вино. В кафе стало еще оживленнее, шум усилился, табачный дым окончательно отравил воздух. Я взяла куртку, сумочку повесила на плечо и направилась к стоянке. Еще не было и двенадцати, а на стоянке уже не осталось ни одного свободного места, и машины начали выстраиваться перед кафе вдоль дороги.
Небо затянулось облаками, подсвеченными отблесками огней города. За дорогой, там, где гнездились птицы, над лагуной поднимался туман. Воздух наполнился легким запахом серы. Стрекот сверчков и кваканье лягушек заглушали шум машин, мелькавших вдали на шоссе. Совсем рядом раздался гудок товарного поезда, похожий на звук органа. Я почувствовала, как слегка задрожала земля, когда прожектор товарняка показался из-за поворота. Мимо меня проехал мужчина на велосипеде. Я повернулась и уставилась ему вслед. На фоне нарастающего гула поезда мужчина на велосипеде двигался тихо, как в пантомиме. Я видела только пляшущие светлые пятна, как будто он давал представление, а я была единственной зрительницей.
На стоянке я разглядела закругленную крышу своего «фольксвагена». Сверкающий черный лимузин стоял перед строем машин, загородив выезд четырем, включая и мою. Я заглянула в окно автомобиля со стороны водителя, и стекло бесшумно опустилось. Тогда я кивнула в сторону своей машины, давая понять, что он мне мешает. Вельможный шофер дотронулся до фуражки, но даже не подумал завести двигатель. Маленькая и беспомощная, я подождала пару секунд, а потом заявила:
– Извините, что беспокою вас, но если вы сможете отъехать всего на три фута, то я, пожалуй, сумею выбраться. Мой «фольксваген» стоит сзади.
Шофер уставился в какую-то точку позади меня, и я повернулась, что увидеть куда он смотрит.
Из бара вышли двое мужчин и неторопливо направились в нашу сторону. Гравий все сильнее шуршал под ногами по мере их приближения. Я вернулась к своей машине, решив пока сесть в нее, потому что не было смысла стоять на холоде. Ритм шагов значительно участился, и я обернулась, чтобы посмотреть, что происходит. По бокам от меня выросли двое мужчин и схватили за руки.
– Эй! – воскликнула я.
– Прошу вас, не шумите, – зашипел один из них.
Они приподняли меня и торопливо потащили к лимузину, как ребенка, которого родители переносят через бордюры и лужи. Когда ты маленький, то это действительно забавно, а когда взрослый, то довольно страшно. Задняя дверца авто распахнулась. Я попыталась упереться каблуками в землю, но ничего не вышло.
К тому времени, когда я, опомнившись и пытаясь вырваться крикнула: «Помогите!», дверца захлопнулась, а я очутилась на заднем сиденье лимузина.
Внутри автомобиль был отделан черной кожей и ореховым деревом. Я разглядела мини-бар, телефон и телеэкран. Над моей головой находился ряд разноцветных светящихся кнопок, с помощью которых создавался полный комфорт для пассажира: поддерживалась нужная температура, включалось освещение для чтения, открывались и закрывались окна и люк в крыше. От шофера салон отделялся стеклянной перегородкой.
Я сидела, зажатая с двух сторон мужчинами, и смотрела еще на одного мужчину, устроившегося в передней части просторного салона, пол которого покрывал бархатный ковер. Из соображений личной безопасности я смотрела прямо перед собой, чтобы мои телохранители не подумали, что я впоследствии смогу опознать их. А тому, кто сидел напротив меня, похоже, было безразлично, запомню я его или нет. В машине стояла тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием, главным образом моим.
Горели лишь маленькие боковые лампочки. Свет от фонарей на стоянке не пробивался сквозь массивные затененные стекла, но все же кое-что можно было разглядеть. Воздух в салоне казался очень плотным, как будто гравитационное поле здесь было иным, чем на всей земле. Я чувствовала, как мое сердце бешено колотится в груди. По спине стекла струйка пота. Обычно страх делает меня нахальной. Но в этот раз было не так. Я понимала, что вести себя с ними надо очень вежливо. Эти люди явно живут не по тем правилам, что я. Поэтому кто знает, что они могут посчитать грубостью или дерзостью?
Салон лимузина был настолько длинным, что сидевший напротив мужчина находился на расстоянии, наверное, футов восьми от меня. На вид лет шестьдесят с небольшим, невысокого роста, полный, с лысиной на макушке. Лицо в родинках, испещрено морщинами, низкие скулы, заостренный подбородок, верхние веки впалые, нижние вспухшие, неровно изогнутые седые брови над темными, запавшими глазами. Тонкие губы и крупные зубы, несколько неровные. Большие руки, широкие запястья и массивные золотые украшения. От него пахло сигарами и резким лосьоном после бритья. Мужчина явно бесцеремонный, решительный, самодовольный. В руке он держал небольшую записную книжку, хотя, похоже, она была ему не нужна.
– Надеюсь, вы простите меня за столь необычный способ организации нашей встречи. Мы не хотели напугать вас. – Никакого акцента или признаков местного диалекта.
Парни с двух сторон сидели тихо, как манекены.
– А вы уверены, что я именно та, кто вам нужен?
– Да.
– Но я вас не знаю.
– Я адвокат из Лос-Анджелеса. Представляю джентльмена, который в данный момент выехал по делам из страны. Он попросил меня связаться с вами.
– Для чего? – Сердечко мое несколько успокоилось. Это не грабители или насильники, и они не собираются пристрелить меня и вышвырнуть мое тело на стоянку. В сознании замаячило слово «мафия», но я тут же отогнала эту мысль, не позволив ей окончательно сформироваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33