– Я немного сбилась, хотела рассказать о чем-то другом, но не могу сообразить, о чем.
Она нахмурилась, моргая, и я видела, что она пытается собраться с мыслями. Минуту или две мы молчали, прихлебывая кофе, наконец она что-то вспомнила, слегка обрадовавшись при этом.
– Ох да. Извините меня. – Поерзав в кресле, она продолжила свой рассказ: – Лекарства против астмы иногда вызывали у нее бессонницу. Считается, что антигистаминные препараты должны вызывать сонливость. Так оно и есть. Конечно, это не тот глубокий сон, который необходим для нормального отдыха. А Лорна не любила спать. Уже будучи взрослой, она иногда спала всего по три часа в сутки. Я думаю, что она просто боялась лежать. Девочке казалось, что лежачее положение всегда усугубляло одышку. У нее появилась привычка гулять по ночам, когда все спят.
– А с кем она гуляла? Были у нее друзья, или она просто бродила одна по улицам?
– Наверное, с другими полуночниками. С диск-жокеем с радиостанции, которая работает всю ночь. Я не помню его имени, но вы сможете это выяснить. И еще ночная медсестра из больницы «Санта-Терри» Серена Бонни. А Лорна работала у мужа Серены на станции водоочистки.
Я сделала пометки. Если уж я решусь помочь этой женщине, то надо будет проверить обоих.
– А в чем заключалась ее работа?
– Работала она там неполный рабочий день... всего с часу до пяти, выполняла работу секретарши. Ну знаете, что-то напечатать, разложить почту, отвечать на телефонные звонки. Полночи она не спала, а потом могла спать допоздна, если хотела.
– Значит, работала она двадцать часов в неделю. Это совсем немного, – заметила я. – На что же она жила?
– Знаете, она жила отдельно, в маленьком коттедже на территории чьего-то особняка. Коттедж очень скромный, арендная плата небольшая. Две комнаты, ванная. Наверное, изначально он строился для садовника. Без центрального отопления. Кухни, как таковой, тоже не было, только микроволновая печь, нагреватель с двумя горелками да холодильник размером с небольшой ящик. Представляете, да? Правда, имелись электричество, водопровод и телефон. Лорна могла бы его уютно обставить, но не хотела с этим возиться. Говорила, что предпочитает простоту. Плата ее устраивала, а больше ее, похоже, ничего не волновало. Ей нравилось уединение, все знали об этом и старались не нарушать его.
– Но, наверное, в такой обстановке полно различных аллергенов, – предположила я.
– Да, конечно. Я сама много раз говорила ей об этом. Но в то время Лорна чувствовала себя хорошо. Понимаете, ее аллергия и астма были скорее сезонными, чем хроническими. Случались, правда, отдельные приступы после занятий спортом, при простудах и нервных стрессах. Но все дело в том, что она не желала жить среди людей, ей нравилось ощущение того, что она живет в лесу. Участок при особняке не такой уж большой... шесть или семь акров, двухрядная дорога, посыпанная гравием... наверное, это давало ей ощущение одиночества и покоя. Лорна ни за что не хотела жить в квартире, в жилом доме, в окружении соседей, у которых постоянно шум и громкая музыка. Она не отличалась дружелюбием, ей абсолютно не нравилось здороваться со знакомыми. Такая уж она была. Поэтому, при первой возможности, переехала в коттедж и жила там.
– Вы сказали, что ее нашли в этом коттедже. Полиция считает, что там она и умерла?
– По-моему, да. Но обнаружили ее не сразу, они предположили, что пролежала она там около двух недель. От Лорны тогда не было никаких известий, но я не волновалась. Во вторник вечером я говорила с ней, и она сказала, что берет отпуск. Тогда я решила, что она берет отпуск на один день, сама Лорна не сказала на сколько, во всяком случае, я этого не помню. Вы же знаете, весна в прошлом году наступила поздно, цветочной пыльцы было очень много, а значит, у нее могла разыграться аллергия. Но как бы там ни было, она перезвонила и сообщила, что уезжает из города на две недели. Сказала, что уезжает на машине в горы, чтобы застать еще оставшийся снег. Во время приступов аллергии она находила спасение только на лыжных базах. Пообещала позвонить, когда вернется, но это был наш последний разговор.
Я взялась за ручку.
– Какого числа это было?
– Девятнадцатого апреля. А тело нашли пятого мая.
– А куда она собиралась ехать? В какое место?
– Сказала только, что в горы, но точного места не назвала. Вы думаете, это имеет значение?
– Просто любопытствую. В апреле, по-моему, поздновато для снега. Возможно, это была просто отговорка, и она собиралась в другое место. Вам не показалось, что она что-то скрывает?
– Ох, Лорна вообще была не из тех, кто откровенничает. Вот другие мои дочери – это другое дело. Если они собираются в отпуск, то мы садимся за стол, раскладываем рекламные проспекты маршрутов и отелей, все обсуждаем. Вот как раз сейчас Берлин собрала деньги на путешествие, так мы все время выбираем наилучшие варианты, охаем и ахаем. Я вообще люблю пофантазировать. Но вот Лорна говорила, что не стоит строить планы, потому что действительность их все равно разрушит. Все у нее было как-то не так, как у других людей. Так что когда от нее не было звонков, я думала, что она уехала из города. Она и раньше звонила нечасто, а поехать к ней домой, раз уж она уехала, ни у кого из нас не было причины. – Дженис замялась, смутившись. – Должна сказать вам, что чувствую за собой вину. Наговорила вам тут массу всяких оправданий, чтобы вы не подумали, что меня не волновала судьба дочери.
– Но я и не подумала так.
– Вот и хорошо, потому что я любила этого ребенка больше жизни. – На глаза у нее, словно от облегчения, навернулись слезы, и Дженис часто заморгала. – Ладно, как бы там mi было, но нашла ее женщина, у которой Лорна работала. Вот она-то и пришла к ней в коттедж.
– Как зовут эту женщину?
– Ох. Серена Бонни.
Я заглянула в свои записи.
– Она медсестра?
– Совершенно верно.
– А какую работу делала для нее Лорна?
– Выполняла работу сиделки. Время от времени присматривала за отцом миссис Бонни. Насколько я понимаю, старику стало хуже, и миссис Бонни не хотела оставлять его одного. По-моему, она тоже собиралась уехать из города, но хотела договориться с Лорной, прежде чем заказывать билеты. Автоответчика у Лорны не было. Миссис Бонни позвонила ей несколько раз, а потом решила оставить в двери записку. Но уже подойдя к коттеджу, сообразила, что здесь что-то не так. – Дженис замолчала, наверное, от нахлынувших неприятных воспоминаний. Пролежавшее две недели тело, должно быть, представляло собой ужасную картину.
– А от чего Лорна умерла? Была установлена причина смерти?
– Вот в этом то все и дело. Они так ничего и не выяснили. Она лежала лицом вниз на полу в нижнем белье, а спортивная одежда валялась рядом. Я думаю, что она вернулась с пробежки и разделась, чтобы принять душ. Следов борьбы не обнаружили, предположили, что у нее случился приступ астмы.
– Но вы в это не верите.
– Нет, не верю, да и полиция тоже не верит.
– Она занималась спортом? Это довольно удивительно, судя по тому, что вы рассказали мне о ее здоровье.
– Ей нравилось находиться в хорошей форме. Да, я знаю, что бывали случаи, когда после тренировок у нее появлялась одышка, но Лорна носила с собой ингалятор, и, знаете, это ей помогало. Если уж ей совсем становилось худо, то она на время бросала тренировки, но когда самочувствие улучшалось, снова возобновляла их. Доктора не хотели, чтобы она чувствовала себя инвалидом.
– А что показало вскрытие?
– Отчет у меня с собой, – ответила Дженис, указывая на свою бумажную сумку.
– Никаких следов насилия?
Дженис покачала головой.
– Не знаю, как и сказать. Из-за сильного разложения трупа полицейские поначалу даже не были уверены, она ли это. И личность установили только по карте дантиста.
– Но, полагаю, они все же открыли дело об убийстве.
– Да. Хотя причину смерти не установили, ее гибель посчитали подозрительной. Завели дело об убийстве, но ничего не сделали. А сейчас, похоже, и вовсе намерены бросить его. Вы же знаете, как это бывает. Наваливаются новые дела и о старых забывают.
– Иногда для подобного расследования просто не хватает нужных данных, но это не значит, что полиция им совсем не занимается.
– Да, я понимаю, но все же не могу успокоиться.
Дженис старательно избегала встречаться со мной взглядом. Интуиция подсказывала, что она что-то не договаривает. Внимательно вглядевшись в ее лицо, я попыталась определить причину ее явного беспокойства.
– Дженис, может быть, вы что-то не сказали мне?
Щеки женщины зарделись, словно ее охватила волна горячего воздуха.
– Я как раз собиралась перейти к этому.
Глава 2
Она снова порылась в бумажной коричневой сумке, вытащила видеокассету в коробке без надписи и положила ее на край стола.
– Примерно месяц назад кто-то прислал нам эту пленку. Я не могу представить, кто это сделал, и не понимаю, зачем кому-то надо так расстраивать нас. Мэйса дома не было. Я обнаружила эту кассету в почтовом ящике. Она была завернута в коричневую бумагу. Обратного адреса не было. Я вскрыла посылку, потому что адресована она была мне и мужу. И сразу вставила кассету в видеомагнитофон. Понятия не имела, что там могло быть, подумала, что какое-нибудь телевизионное шоу или съемки чьей-нибудь свадьбы. Я чуть не умерла, когда увидела, что там. Чистейшая порнография, и во всем этом участвует Лорна. Я завопила, выключила магнитофон и тут же выбросила кассету в мусорный ящик, словно она жгла мне руки. Мне захотелось пойти и вымыть их после этой грязи. Но потом я подумала, что эта пленка может послужить уликой. Возможно, она как-то связана с причиной убийства Лорны.
Я наклонилась вперед.
– Позвольте мне кое-что уточнить, прежде чем вы продолжите. Вы впервые узнали об этом? Не подозревали раньше, что она занимается чем-нибудь подобным?
– Да что вы! Я была просто потрясена. Порнография? Ни в коем случае. Но, увидев эту пленку, я, естественно, начала думать, не вовлек ли ее кто-нибудь в это?
– Каким образом?
– Возможно, ее шантажировали. Может быть, вынудили. Насколько мы знаем, Лорна негласно работала на полицию, чего они никогда не признают.
– Почему вы так считаете? – Впервые ее рассуждения показались мне странными, и я почувствовала некоторую настороженность.
– Потому что тогда мы подадим на них в суд – вот почему. А если ее убийство связано с заданием от полиции? Мы этого так не оставим.
Я откинулась на спинку кресла и уставилась на нее.
– Дженис, я сама два года работала в департаменте полиции Санта-Терезы. Они серьезные профессионалы и не пользуются услугами дилетантов. Думаете, ее мог привлечь к сотрудничеству отдел нравов? Очень трудно поверить в это.
– Но я и не утверждаю, что тут замешана полиция. Я никого не обвиняю, потому что это можно расценить как клевету. Просто выдвигаю предположения.
– Какие, например?
Она замялась, размышляя.
– Ну, может быть, она собиралась донести на того, кто делал этот фильм.
– А какой в этом смысл? В наше время изготовление порнографических фильмов не является противозаконным.
– А вдруг этот фильм только прикрытие? Какого-нибудь другого преступления?
– Да, существует такая вероятность, но позвольте мне на минутку выступить в роли адвоката дьявола. Вы сказали мне, что причина смерти не установлена, а это значит, что коронер не может с определенностью заявить, отчего она умерла, так?
– Так, – неохотно согласилась Дженис.
– А может, у нее разорвалась аорта, случился припадок или сердечный приступ. При ее аллергии она могла умереть от анафилактического шока. Я не пытаюсь разубедить вас в том, что ее убили, но ваше заявление очень серьезно, а доказательств нет никаких.
– Я понимаю. Наверное, вам покажется это бредом сумасшедшей, но я знаю то, что знаю. Ее убили. Я в этом абсолютно уверена. Просто меня никто не слушает. И что прикажете мне делать? Скажу вам еще кое-что. На момент смерти у Лорны было очень много денег.
– Сколько?
– Почти пятьсот тысяч долларов в акциях и облигациях. Часть денег в депозитных сертификатах, но основная сумма в ценных бумагах. И еще у нее было пять или шесть различных срочных счетов. И где только она могла взять такие деньги?
– А вы сами как думаете?
– Возможно, кто-то заплатил ей, чтобы она молчала о чем-нибудь.
Я внимательно посмотрела на Дженис, пытаясь понять ход ее мыслей. Сначала она заявила, что ее дочь шантажировали или принуждали. А теперь она обвиняет дочь в вымогательстве. Я решила на время перевести разговор в другое русло.
– А как на эту пленку отреагировала полиция?
Мертвая тишина.
– Дженис?
Похоже, она упорно не хотела отвечать на этот вопрос, но все же ответила:
– Я им ее не показывала. Я не показывала ее даже Мэйсу, иначе бы он умер от стыда. Лорна была его ангелом. Вся жизнь Мэйса изменилась бы, узнай он, что она натворила. – Дженис забрала кассету и убрала ее назад в сумку.
– Но почему бы вам все-таки не показать ее полиции? По крайней мере, у них появится новая ниточка...
Я не успела договорить, потому что Дженис отрицательно замотала головой.
– Нет, ни в коем случае. Я ни за что не отдам им пленку. Знаю я их. Убеждена, что тогда мы увидим ее в последний раз. Конечно, это звучит глупо, но я слышала о подобных случаях. Улики, которые им не нравятся, просто исчезают. Их отправляют в суд, а там они загадочно пропадают. И все, хватит об этом. Я не доверяю полиции. В этом все дело.
– А почему вы доверяете мне? Откуда вы знаете, может, я сотрудничаю с полицией?
– Но должна же я хоть кому-то доверять. Я хочу знать, как Лорна попала... в этот скабрезный фильм... если ее именно из-за него и убили. Но я не знаю, как это сделать, я не могу вернуться назад во времени и выяснить, что произошло. – Дженис тяжело вздохнула. – Как бы там ни было, я решила, что если найму частного детектива, то покажу эту пленку только ему. А теперь мне, наверное, надо спросить вас, готовы ли вы помочь мне, потому что если вы откажетесь, мне надо будет искать кого-то другого.
Я задумалась. У меня не было уверенности относительно шансов на успех, хотя дело показалось чрезвычайно интересным.
– Подобные расследования стоят дорого. Вы к этому готовы?
– Если бы не была готова, то не пришла бы сюда.
– А ваш муж согласен с вами?
– Идея ему не слишком понравилась, но он видит, что я настроена решительно.
– Хорошо. Давайте сделаем так: сначала я попытаюсь что-нибудь разузнать, а потом мы подпишем с вами контракт. Я хочу быть уверена, что смогу оказаться вам полезной. В противном случае вы только зря потратите свое время и деньги.
– Вы намерены обратиться в полицию?
– Мне придется это сделать. Возможно, сначала неофициально. Все дело в том, что мне нужна информация, и если мы наладим сотрудничество с полицией, то это сэкономит часть ваших денег.
– Понимаю. Но и вы должны понять одну вещь. Мне ясно, что вы верите в компетентность местной полиции, да и я в этом не сомневаюсь. Но у всех бывают случайные ошибки, и так уж устроен человек, что он пытается скрыть их. Поэтому я не хочу, чтобы вы принимали решение, помогать мне ли нет, основываясь на мнении полиции. Они, наверное, вообще считают меня полной идиоткой.
– Поверьте мне, в подобных случаях я в состоянии самостоятельно принимать решения. – Почувствовав боль в шее, я посмотрела на часы и подумала, как быстро летит время. Потом записала в своем блокноте домашний адрес Дженис, номер домашнего телефона и номер телефона кафе, где она работала. – Ладно, посмотрим, что я сумею выяснить. Кстати, вы не могли бы оставить мне пленку? Я бы хотела побыстрее начать работать, хотя официально я приступлю к вашему делу только после подписания контракта.
Дженис взглянула на сумку, стоявшую возле кресла, но не протянула руку, чтобы взять ее.
– Думаю, что смогу. Но только я не хочу, чтобы она попала к кому-нибудь еще. Мэйс и девочки умрут, если узнают о ней.
Я перекрестилась и подняла правую руку.
– Буду охранять ее, как свою жизнь.
Я решила не напоминать ей, что порнография является коммерческим бизнесом. Возможно, существовала тысяча копий этой пленки. Убрав свои записи в портфель, я закрыла его. Когда я поднялась, встала и Дженис. На мгновение она прижала сумку к бедру и только потом передала ее мне.
– Спасибо, – поблагодарила я, взяла свою куртку и сумочку и пристроила их сверху бумажной сумки, затем выключила свет. Дженис следовала за мной по коридору. Взглянув на нее, я поймала ее настороженный взгляд. – Вы должны доверять мне. Без этого нам нет смысла сотрудничать.
Она кивнула, и я уловила отблеск слезинок в ее глазах.
– Надеюсь, вы будете помнить, что Лорна в действительности была совершенно не такая, какой вы ее увидите.
– Да, я буду помнить об этом. Свяжусь с вами, как только выясню что-нибудь. И тогда мы все обговорим.
– Хорошо.
– И еще кое-что. Вам придется рассказать Мэйсу о пленке. Смотреть ее ему вовсе необязательно, но знать о ее существовании он должен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Она нахмурилась, моргая, и я видела, что она пытается собраться с мыслями. Минуту или две мы молчали, прихлебывая кофе, наконец она что-то вспомнила, слегка обрадовавшись при этом.
– Ох да. Извините меня. – Поерзав в кресле, она продолжила свой рассказ: – Лекарства против астмы иногда вызывали у нее бессонницу. Считается, что антигистаминные препараты должны вызывать сонливость. Так оно и есть. Конечно, это не тот глубокий сон, который необходим для нормального отдыха. А Лорна не любила спать. Уже будучи взрослой, она иногда спала всего по три часа в сутки. Я думаю, что она просто боялась лежать. Девочке казалось, что лежачее положение всегда усугубляло одышку. У нее появилась привычка гулять по ночам, когда все спят.
– А с кем она гуляла? Были у нее друзья, или она просто бродила одна по улицам?
– Наверное, с другими полуночниками. С диск-жокеем с радиостанции, которая работает всю ночь. Я не помню его имени, но вы сможете это выяснить. И еще ночная медсестра из больницы «Санта-Терри» Серена Бонни. А Лорна работала у мужа Серены на станции водоочистки.
Я сделала пометки. Если уж я решусь помочь этой женщине, то надо будет проверить обоих.
– А в чем заключалась ее работа?
– Работала она там неполный рабочий день... всего с часу до пяти, выполняла работу секретарши. Ну знаете, что-то напечатать, разложить почту, отвечать на телефонные звонки. Полночи она не спала, а потом могла спать допоздна, если хотела.
– Значит, работала она двадцать часов в неделю. Это совсем немного, – заметила я. – На что же она жила?
– Знаете, она жила отдельно, в маленьком коттедже на территории чьего-то особняка. Коттедж очень скромный, арендная плата небольшая. Две комнаты, ванная. Наверное, изначально он строился для садовника. Без центрального отопления. Кухни, как таковой, тоже не было, только микроволновая печь, нагреватель с двумя горелками да холодильник размером с небольшой ящик. Представляете, да? Правда, имелись электричество, водопровод и телефон. Лорна могла бы его уютно обставить, но не хотела с этим возиться. Говорила, что предпочитает простоту. Плата ее устраивала, а больше ее, похоже, ничего не волновало. Ей нравилось уединение, все знали об этом и старались не нарушать его.
– Но, наверное, в такой обстановке полно различных аллергенов, – предположила я.
– Да, конечно. Я сама много раз говорила ей об этом. Но в то время Лорна чувствовала себя хорошо. Понимаете, ее аллергия и астма были скорее сезонными, чем хроническими. Случались, правда, отдельные приступы после занятий спортом, при простудах и нервных стрессах. Но все дело в том, что она не желала жить среди людей, ей нравилось ощущение того, что она живет в лесу. Участок при особняке не такой уж большой... шесть или семь акров, двухрядная дорога, посыпанная гравием... наверное, это давало ей ощущение одиночества и покоя. Лорна ни за что не хотела жить в квартире, в жилом доме, в окружении соседей, у которых постоянно шум и громкая музыка. Она не отличалась дружелюбием, ей абсолютно не нравилось здороваться со знакомыми. Такая уж она была. Поэтому, при первой возможности, переехала в коттедж и жила там.
– Вы сказали, что ее нашли в этом коттедже. Полиция считает, что там она и умерла?
– По-моему, да. Но обнаружили ее не сразу, они предположили, что пролежала она там около двух недель. От Лорны тогда не было никаких известий, но я не волновалась. Во вторник вечером я говорила с ней, и она сказала, что берет отпуск. Тогда я решила, что она берет отпуск на один день, сама Лорна не сказала на сколько, во всяком случае, я этого не помню. Вы же знаете, весна в прошлом году наступила поздно, цветочной пыльцы было очень много, а значит, у нее могла разыграться аллергия. Но как бы там ни было, она перезвонила и сообщила, что уезжает из города на две недели. Сказала, что уезжает на машине в горы, чтобы застать еще оставшийся снег. Во время приступов аллергии она находила спасение только на лыжных базах. Пообещала позвонить, когда вернется, но это был наш последний разговор.
Я взялась за ручку.
– Какого числа это было?
– Девятнадцатого апреля. А тело нашли пятого мая.
– А куда она собиралась ехать? В какое место?
– Сказала только, что в горы, но точного места не назвала. Вы думаете, это имеет значение?
– Просто любопытствую. В апреле, по-моему, поздновато для снега. Возможно, это была просто отговорка, и она собиралась в другое место. Вам не показалось, что она что-то скрывает?
– Ох, Лорна вообще была не из тех, кто откровенничает. Вот другие мои дочери – это другое дело. Если они собираются в отпуск, то мы садимся за стол, раскладываем рекламные проспекты маршрутов и отелей, все обсуждаем. Вот как раз сейчас Берлин собрала деньги на путешествие, так мы все время выбираем наилучшие варианты, охаем и ахаем. Я вообще люблю пофантазировать. Но вот Лорна говорила, что не стоит строить планы, потому что действительность их все равно разрушит. Все у нее было как-то не так, как у других людей. Так что когда от нее не было звонков, я думала, что она уехала из города. Она и раньше звонила нечасто, а поехать к ней домой, раз уж она уехала, ни у кого из нас не было причины. – Дженис замялась, смутившись. – Должна сказать вам, что чувствую за собой вину. Наговорила вам тут массу всяких оправданий, чтобы вы не подумали, что меня не волновала судьба дочери.
– Но я и не подумала так.
– Вот и хорошо, потому что я любила этого ребенка больше жизни. – На глаза у нее, словно от облегчения, навернулись слезы, и Дженис часто заморгала. – Ладно, как бы там mi было, но нашла ее женщина, у которой Лорна работала. Вот она-то и пришла к ней в коттедж.
– Как зовут эту женщину?
– Ох. Серена Бонни.
Я заглянула в свои записи.
– Она медсестра?
– Совершенно верно.
– А какую работу делала для нее Лорна?
– Выполняла работу сиделки. Время от времени присматривала за отцом миссис Бонни. Насколько я понимаю, старику стало хуже, и миссис Бонни не хотела оставлять его одного. По-моему, она тоже собиралась уехать из города, но хотела договориться с Лорной, прежде чем заказывать билеты. Автоответчика у Лорны не было. Миссис Бонни позвонила ей несколько раз, а потом решила оставить в двери записку. Но уже подойдя к коттеджу, сообразила, что здесь что-то не так. – Дженис замолчала, наверное, от нахлынувших неприятных воспоминаний. Пролежавшее две недели тело, должно быть, представляло собой ужасную картину.
– А от чего Лорна умерла? Была установлена причина смерти?
– Вот в этом то все и дело. Они так ничего и не выяснили. Она лежала лицом вниз на полу в нижнем белье, а спортивная одежда валялась рядом. Я думаю, что она вернулась с пробежки и разделась, чтобы принять душ. Следов борьбы не обнаружили, предположили, что у нее случился приступ астмы.
– Но вы в это не верите.
– Нет, не верю, да и полиция тоже не верит.
– Она занималась спортом? Это довольно удивительно, судя по тому, что вы рассказали мне о ее здоровье.
– Ей нравилось находиться в хорошей форме. Да, я знаю, что бывали случаи, когда после тренировок у нее появлялась одышка, но Лорна носила с собой ингалятор, и, знаете, это ей помогало. Если уж ей совсем становилось худо, то она на время бросала тренировки, но когда самочувствие улучшалось, снова возобновляла их. Доктора не хотели, чтобы она чувствовала себя инвалидом.
– А что показало вскрытие?
– Отчет у меня с собой, – ответила Дженис, указывая на свою бумажную сумку.
– Никаких следов насилия?
Дженис покачала головой.
– Не знаю, как и сказать. Из-за сильного разложения трупа полицейские поначалу даже не были уверены, она ли это. И личность установили только по карте дантиста.
– Но, полагаю, они все же открыли дело об убийстве.
– Да. Хотя причину смерти не установили, ее гибель посчитали подозрительной. Завели дело об убийстве, но ничего не сделали. А сейчас, похоже, и вовсе намерены бросить его. Вы же знаете, как это бывает. Наваливаются новые дела и о старых забывают.
– Иногда для подобного расследования просто не хватает нужных данных, но это не значит, что полиция им совсем не занимается.
– Да, я понимаю, но все же не могу успокоиться.
Дженис старательно избегала встречаться со мной взглядом. Интуиция подсказывала, что она что-то не договаривает. Внимательно вглядевшись в ее лицо, я попыталась определить причину ее явного беспокойства.
– Дженис, может быть, вы что-то не сказали мне?
Щеки женщины зарделись, словно ее охватила волна горячего воздуха.
– Я как раз собиралась перейти к этому.
Глава 2
Она снова порылась в бумажной коричневой сумке, вытащила видеокассету в коробке без надписи и положила ее на край стола.
– Примерно месяц назад кто-то прислал нам эту пленку. Я не могу представить, кто это сделал, и не понимаю, зачем кому-то надо так расстраивать нас. Мэйса дома не было. Я обнаружила эту кассету в почтовом ящике. Она была завернута в коричневую бумагу. Обратного адреса не было. Я вскрыла посылку, потому что адресована она была мне и мужу. И сразу вставила кассету в видеомагнитофон. Понятия не имела, что там могло быть, подумала, что какое-нибудь телевизионное шоу или съемки чьей-нибудь свадьбы. Я чуть не умерла, когда увидела, что там. Чистейшая порнография, и во всем этом участвует Лорна. Я завопила, выключила магнитофон и тут же выбросила кассету в мусорный ящик, словно она жгла мне руки. Мне захотелось пойти и вымыть их после этой грязи. Но потом я подумала, что эта пленка может послужить уликой. Возможно, она как-то связана с причиной убийства Лорны.
Я наклонилась вперед.
– Позвольте мне кое-что уточнить, прежде чем вы продолжите. Вы впервые узнали об этом? Не подозревали раньше, что она занимается чем-нибудь подобным?
– Да что вы! Я была просто потрясена. Порнография? Ни в коем случае. Но, увидев эту пленку, я, естественно, начала думать, не вовлек ли ее кто-нибудь в это?
– Каким образом?
– Возможно, ее шантажировали. Может быть, вынудили. Насколько мы знаем, Лорна негласно работала на полицию, чего они никогда не признают.
– Почему вы так считаете? – Впервые ее рассуждения показались мне странными, и я почувствовала некоторую настороженность.
– Потому что тогда мы подадим на них в суд – вот почему. А если ее убийство связано с заданием от полиции? Мы этого так не оставим.
Я откинулась на спинку кресла и уставилась на нее.
– Дженис, я сама два года работала в департаменте полиции Санта-Терезы. Они серьезные профессионалы и не пользуются услугами дилетантов. Думаете, ее мог привлечь к сотрудничеству отдел нравов? Очень трудно поверить в это.
– Но я и не утверждаю, что тут замешана полиция. Я никого не обвиняю, потому что это можно расценить как клевету. Просто выдвигаю предположения.
– Какие, например?
Она замялась, размышляя.
– Ну, может быть, она собиралась донести на того, кто делал этот фильм.
– А какой в этом смысл? В наше время изготовление порнографических фильмов не является противозаконным.
– А вдруг этот фильм только прикрытие? Какого-нибудь другого преступления?
– Да, существует такая вероятность, но позвольте мне на минутку выступить в роли адвоката дьявола. Вы сказали мне, что причина смерти не установлена, а это значит, что коронер не может с определенностью заявить, отчего она умерла, так?
– Так, – неохотно согласилась Дженис.
– А может, у нее разорвалась аорта, случился припадок или сердечный приступ. При ее аллергии она могла умереть от анафилактического шока. Я не пытаюсь разубедить вас в том, что ее убили, но ваше заявление очень серьезно, а доказательств нет никаких.
– Я понимаю. Наверное, вам покажется это бредом сумасшедшей, но я знаю то, что знаю. Ее убили. Я в этом абсолютно уверена. Просто меня никто не слушает. И что прикажете мне делать? Скажу вам еще кое-что. На момент смерти у Лорны было очень много денег.
– Сколько?
– Почти пятьсот тысяч долларов в акциях и облигациях. Часть денег в депозитных сертификатах, но основная сумма в ценных бумагах. И еще у нее было пять или шесть различных срочных счетов. И где только она могла взять такие деньги?
– А вы сами как думаете?
– Возможно, кто-то заплатил ей, чтобы она молчала о чем-нибудь.
Я внимательно посмотрела на Дженис, пытаясь понять ход ее мыслей. Сначала она заявила, что ее дочь шантажировали или принуждали. А теперь она обвиняет дочь в вымогательстве. Я решила на время перевести разговор в другое русло.
– А как на эту пленку отреагировала полиция?
Мертвая тишина.
– Дженис?
Похоже, она упорно не хотела отвечать на этот вопрос, но все же ответила:
– Я им ее не показывала. Я не показывала ее даже Мэйсу, иначе бы он умер от стыда. Лорна была его ангелом. Вся жизнь Мэйса изменилась бы, узнай он, что она натворила. – Дженис забрала кассету и убрала ее назад в сумку.
– Но почему бы вам все-таки не показать ее полиции? По крайней мере, у них появится новая ниточка...
Я не успела договорить, потому что Дженис отрицательно замотала головой.
– Нет, ни в коем случае. Я ни за что не отдам им пленку. Знаю я их. Убеждена, что тогда мы увидим ее в последний раз. Конечно, это звучит глупо, но я слышала о подобных случаях. Улики, которые им не нравятся, просто исчезают. Их отправляют в суд, а там они загадочно пропадают. И все, хватит об этом. Я не доверяю полиции. В этом все дело.
– А почему вы доверяете мне? Откуда вы знаете, может, я сотрудничаю с полицией?
– Но должна же я хоть кому-то доверять. Я хочу знать, как Лорна попала... в этот скабрезный фильм... если ее именно из-за него и убили. Но я не знаю, как это сделать, я не могу вернуться назад во времени и выяснить, что произошло. – Дженис тяжело вздохнула. – Как бы там ни было, я решила, что если найму частного детектива, то покажу эту пленку только ему. А теперь мне, наверное, надо спросить вас, готовы ли вы помочь мне, потому что если вы откажетесь, мне надо будет искать кого-то другого.
Я задумалась. У меня не было уверенности относительно шансов на успех, хотя дело показалось чрезвычайно интересным.
– Подобные расследования стоят дорого. Вы к этому готовы?
– Если бы не была готова, то не пришла бы сюда.
– А ваш муж согласен с вами?
– Идея ему не слишком понравилась, но он видит, что я настроена решительно.
– Хорошо. Давайте сделаем так: сначала я попытаюсь что-нибудь разузнать, а потом мы подпишем с вами контракт. Я хочу быть уверена, что смогу оказаться вам полезной. В противном случае вы только зря потратите свое время и деньги.
– Вы намерены обратиться в полицию?
– Мне придется это сделать. Возможно, сначала неофициально. Все дело в том, что мне нужна информация, и если мы наладим сотрудничество с полицией, то это сэкономит часть ваших денег.
– Понимаю. Но и вы должны понять одну вещь. Мне ясно, что вы верите в компетентность местной полиции, да и я в этом не сомневаюсь. Но у всех бывают случайные ошибки, и так уж устроен человек, что он пытается скрыть их. Поэтому я не хочу, чтобы вы принимали решение, помогать мне ли нет, основываясь на мнении полиции. Они, наверное, вообще считают меня полной идиоткой.
– Поверьте мне, в подобных случаях я в состоянии самостоятельно принимать решения. – Почувствовав боль в шее, я посмотрела на часы и подумала, как быстро летит время. Потом записала в своем блокноте домашний адрес Дженис, номер домашнего телефона и номер телефона кафе, где она работала. – Ладно, посмотрим, что я сумею выяснить. Кстати, вы не могли бы оставить мне пленку? Я бы хотела побыстрее начать работать, хотя официально я приступлю к вашему делу только после подписания контракта.
Дженис взглянула на сумку, стоявшую возле кресла, но не протянула руку, чтобы взять ее.
– Думаю, что смогу. Но только я не хочу, чтобы она попала к кому-нибудь еще. Мэйс и девочки умрут, если узнают о ней.
Я перекрестилась и подняла правую руку.
– Буду охранять ее, как свою жизнь.
Я решила не напоминать ей, что порнография является коммерческим бизнесом. Возможно, существовала тысяча копий этой пленки. Убрав свои записи в портфель, я закрыла его. Когда я поднялась, встала и Дженис. На мгновение она прижала сумку к бедру и только потом передала ее мне.
– Спасибо, – поблагодарила я, взяла свою куртку и сумочку и пристроила их сверху бумажной сумки, затем выключила свет. Дженис следовала за мной по коридору. Взглянув на нее, я поймала ее настороженный взгляд. – Вы должны доверять мне. Без этого нам нет смысла сотрудничать.
Она кивнула, и я уловила отблеск слезинок в ее глазах.
– Надеюсь, вы будете помнить, что Лорна в действительности была совершенно не такая, какой вы ее увидите.
– Да, я буду помнить об этом. Свяжусь с вами, как только выясню что-нибудь. И тогда мы все обговорим.
– Хорошо.
– И еще кое-что. Вам придется рассказать Мэйсу о пленке. Смотреть ее ему вовсе необязательно, но знать о ее существовании он должен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33