Король очень молод, и править государством будет тот, кто первым возьмет поводья в руки.
– Кажется, мне это удалось, – не без гордости за себя призналась Бланш. – И кто меня в этом упрекнет?
– Никто. За вами, миледи, все права. Вы королева и мать короля. Ваше место рядом с сыном. И большинство законопослушных граждан одобряют ваши действия.
– И вы, брат Гуэрин?
– Разумеется, мадам.
– Мне стало легче на душе, – улыбнулась королева.
– Но вы, мадам, окружены врагами, злобными и завистливыми. Некоторые из них весьма могущественны.
– Я догадываюсь, что Хьюго Лузиньян в их числе.
– К сожалению, да, – подтвердил брат Гуэрин. – А причиной тому ненависть к вам его супруги.
– А, Изабелла! Ничего другого я и не ожидала. От нее всегда исходят несчастья, и скандалы вокруг нее множатся. Вспомните, как она обошлась с собственной дочерью, отняв у нее жениха. Могу поклясться, что она задумала все это заранее. А если бы Изабелла оставалась в Англии, то и там от нее бед было бы немало.
– Сейчас она затеяла опасный заговор, который грозит нам великими потрясениями.
– Не сомневаюсь, это ее стихия. Однако рассказывайте! Чем нас хотят напугать?
– Лузиньян и Туар заполучили в сообщники Пьера Моклерка!
Бланш поднесла руку ко лбу и непроизвольно издала тихий стон. Пьер был давней занозой в теле французского государства. И избавиться от нее было нелегко, ибо Пьер принадлежал к королевской фамилии и имел под началом войско из двух тысяч рыцарей-вассалов.
Появлением своим на свет он был обязан графу де Дрю, одному из сыновей Людовика Шестого. Как самый младший отпрыск в семье, Пьер вынужден был довольствоваться весьма жалким содержанием, выделяемым ему отцом, по сравнению с другими братьями. Сколько хлопот доставляют вот такие обделенные сыновья, чьи родители имеют детей больше, чем средств для поддержания их престижа и амбиций! Пьер Моклерк приобрел прозвище Святоша-истязатель, потому что когда-то участвовал в крестовом походе. С тех пор много воды утекло, но дурные деяния его в Палестине не забылись, и прозвище закрепилось за ним.
Ему устроили выгодную женитьбу на наследной принцессе Бретани, и он поправил свое материальное положение. Супруга его скончалась, родив ему двух мальчиков – Джона и Артура и девочку Иоланду.
Как только Пьер завладел Бретанью, он сразу подтвердил, что давнее прозвище было дано ему не зря. Все поняли, что за таким негодяем нужен глаз да глаз, что ради достижения своей выгоды он пойдет на любое преступление, совершит любую подлость. И когда Бланш услышала имя Пьера, она приготовилась услышать и самые плохие известия.
Так оно и случилось.
– Первым делом он требует, чтобы его короновали, – сказал брат Гуэрин.
– Должно быть, он сошел с ума!
– Его распирает неуемное тщеславие, – согласился Гуэрин. – Он заявил, что отец его, граф де Дрю, был не вторым сыном Людовика Шестого, а первым.
– Что за чепуха! Ведь тогда он бы унаследовал престол!
– Пьер выдвинул версию, будто Роберт де Дрю был обойден из-за того, что Людовик Шестой счел его менее сообразительным и способным, чем второй сын Луи, который хоть и был младше, но был провозглашен старшим сыном и впоследствии короновался, как Людовик Седьмой. На этом основании Пьер, как один из потомков Роберта, претендует на трон Франции.
– Но это же полный абсурд. Даже если так оно и было, то у Пьера есть старшие братья… У них больше прав…
– Он рассчитывает на то, что, завоевав корону, сохранит ее за собой. Он разглагольствует, будто ничего хорошего не принесет стране правление несмышленого юнца и… простите, миледи, и… распутной женщины. Так он посмел назвать вас, моя королева.
Бланш рассмеялась от души.
– Когда юный король восходит на престол, всегда начинается брожение в умах и появляются безумцы, тянущие жадные руки к короне. Мы можем послать войска и захватить его. То, что он говорит, уже измена. Ему место в тюрьме.
– Я тоже так считаю, – сказал Гуэрин. – Но он действует быстро и расчетливо.
– Каким образом?
– Он обратился за помощью к влиятельным вельможам. Туар и Лузиньяны на его стороне, и, по слухам, Тибо Шампанский тоже в их компании.
Бланш усталым жестом прикрыла ладонью глаза. Она надеялась на преданность Тибо если не королю, то хотя бы ей. Как же она обманулась! Он поэт. В том, что он сочиняет, нет правды. Он подбирает слова ради их благозвучности и не вкладывает в них никакого смысла, никаких истинных чувств.
Она заметила, что брат Гуэрин пристально разглядывает ее.
«О Боже, – подумала она, – неужто и он верит нелепым сплетням, распускаемым про меня и пухленького менестреля?»
– Бояться больше всего следует Хьюго де Лузиньяна, – сказала она убежденно.
– Когда-то он славился своей сдержанностью.
– Так было до его женитьбы! – воскликнула Бланш. – С тех пор он не живет своим умом, а делает то, что ему говорят. Прежний Хьюго исчез. Его душой и телом завладел другой человек. Эта женщина! Я знаю, что она доведет его до полного краха… со временем.
– Но в настоящее время до краха еще далеко, – мягко возразил Гуэрин. – Наоборот, заговор против нас набирает силу. Я еще не все поведал вам, мадам. Пьер обручил свою дочь Иоланду с королем Англии.
– Брат Гуэрин! – Бланш зашлась в крике. – Умоляю, выкладывайте все сразу и поскорее, не мучая меня. Мне только хуже становится от того, что вы преподносите мне плохие новости по одной, словно угощаете горьким лекарством.
– Это все, чем я на данный момент располагаю, мадам. Уверен, вы согласитесь со мной, что ситуация не из приятных.
– Да, хуже не бывает. Могущественные бароны объединились и восстали против короля. А один из них благодаря родственным связям может заполучить в союзники Англию.
– Не забывайте, Изабелла – мать короля Англии. Естественно, ее симпатии будут на стороне сына.
– А муж во всем слушается ее, – подхватила Бланш.
– Именно так. Если английский король собирается напасть на нас, то более удобного случая ему не представится.
– Но нам известны имена не всех изменников, не так ли? Кто еще замышляет недоброе, но пока прячется в тени?
– Со временем они заявят о себе, если мы не пресечем измену в зародыше.
– Меньше всего я желала бы, чтобы мой сын ввязался в войну на заре своего царствования.
– Мы в опасности, мадам. Положение наше шатко, как всегда бывает, когда власть переходит к юному правителю. Он еще не успел показать, на что способен. Людовик еще ребенок. Люди с большими амбициями жаждут перехватить власть…
– Но я не желаю войны, – твердо заявила Бланш.
– Есть и другой путь…
Бланш поспешно кивнула.
– Я знаю. Переговоры. Я предпочитаю их.
– Но притязания Моклерка…
Бланш нетерпеливо прервала его:
– Это менее важно, чем все остальное. Кто воспримет их всерьез? От Лузиньяна исходит главная опасность. С того дня, как Изабелла Ангулемская вышла замуж за Хьюго Лузиньяна, я ждала, что вот-вот ударит молния и грянет гром. Она подавила его волю. Он пойдет туда, куда она укажет, будь это хоть прямая дорога на эшафот.
– Но вполне естественно, что она поддерживает своего сына-короля.
– Вы не правы, брат Гуэрин. У нее нет никаких естественных человеческих чувств – ни материнской привязанности к детям, ни любви – даже к супругу. Изабелла любит только себя. Она одержима собою.
– И как побороть столь одержимую женщину?
– Вероятно, предложив ей кое-что позаманчивее того, что она сможет получить от своего сынка.
– Вы собираетесь купить ее покорность и преданность?
– В ее душе нет места такому чувству, как преданность. Ее заботит только собственная шкура. Может быть, мне удастся купить ее согласие отступиться от заговорщиков. Если нет другого способа спасти королевство от смуты, надо пуститься в унизительный торг.
– А что вы используете на торгах как разменную монету?
– Я подумаю, брат Гуэрин, и дам вам знать, когда приму решение. Один лишь просвет есть в сгустившихся тучах, и он вселяет в меня пусть слабую, но надежду. Те, с кем мне придется иметь дело, способны продать себя с потрохами тому, кто предложит более высокую цену. Конечно, надо еще убедить их, что предательство своих друзей-союзников сулит им выгоду.
Она сказала Гуэрину, что продолжит беседу с ним чуть позднее, а пока займется восстановлением сил, столь необходимых ей в такой напряженный момент.
И ей надо было спокойно и в одиночестве обдумать как следует свой план.
Бланш не имела права предаваться унынию и терять драгоценное время. Мятежники угрожали ее Луи. Они задавали вопрос, почему Франция должна управляться женщиной, к тому же иностранкой? Даже те, кто оставался верен юному Людовику, были против того, чтобы в стране верховодила женщина, рожденная за ее пределами.
Силы мятежников собирались во владениях Туара. На весну было назначено выступление, и Бланш обязана была предотвратить кровопролитие. Гражданская война во Франции не должна разразиться.
– Разве нам не достаточно иметь вечных врагов в лице англичан? – спрашивала она у брата Гуэрина. – Уверена, что вскоре они нападут на нас. Канцлер сказал, что, по его сведениям, Губерт де Бург убеждает Генриха отложить на время возвращение под эгиду Англии ее бывших владений во Франции.
– У них нет ни людей, ни припасов, необходимых для успешной военной кампании. Правда, брат короля граф Корнуолл рвется в бой, но пока еще находится в Англии. Будем молить Бога, чтобы Ричард Корнуолл не вздумал соединиться с мятежниками.
Бланш покинула Париж, отправилась на юг и разбила свой лагерь между Туаром и Луденом. Затем она послала к мятежникам гонцов с предложением посетить ее и обсудить возникшие «разногласия». Так осторожно назвала Бланш в письме поднятый против нее мятеж.
С тревогой она ждала ответа – слишком многое зависело от этой встречи. Воспримут ли всерьез ее предложение? Им, должно быть, известно, что супруг посвящал ее во все дела, что она правила государством наравне и совместно с ним и он часто полагался на ее суждения.
Они должны знать, что «иностранка», как они ее называют, одержима одной лишь заботой о процветании Франции, своей новой родины, страны, королем которой стал теперь ее сын.
Но ни Хьюго де Лузиньян, как ей думалось почему-то, прибыл в качестве посла враждебной стороны.
Жар бросился ей в лицо от злобы, унижения и от ощущения некоторой растерянности, когда в ее шатер ввели посла и она увидела перед собой Тибо Шампанского. Вот и встретились они лицом к лицу – героиня его бесчисленных поэм, предмет его безумных фантазий, и мужчина, на весь мир растрезвонивший, что все согласен отдать за обладание ею.
Он подготовился к встрече, ибо, вероятнее всего, добивался, чтобы ему доверили эту миссию, а Бланш была застигнута врасплох.
И все же именно она первая справилась с волнением и повела беседу так, как ей хотелось.
– Значит, вы теперь мой враг, граф! – бодро начала она.
Он опустил глаза и пробормотал:
– Миледи, я никак не могу им быть.
– Давайте не будем кривить душой. Не будет пользы, если вы начнете отрицать очевидное. Вы присоединились к тем, кто выступил против короля, и они послали вас вести со мной переговоры…
– Миледи, я умолял, чтобы мне дали возможность…
– …услышать лично от меня, насколько я вас презираю, – закончила за него фразу королева.
– О нет! – задохнулся Тибо. – …чтобы иметь счастье лицезреть вас…
Она раздраженно прервала его:
– Оставим эту пустую болтовню, милорд, и перейдем к делу. Вы явились на переговоры со мной с целью обсудить условия, на которых вы и ваши дружки-мятежники согласны не беспокоить короля и не опустошать его земли?
– Я обещаю вам, миледи, отдать жизнь за вас!
Это заявление вызвало у нее приступ смеха.
– Кто вам поверит, милорд? Приберегите подобные цветистые выражения для своих стихов.
– Вы читали мои стихи, миледи?
– Некоторые… те, которые мне показывали.
– Я честен перед вами, – твердил Тибо. – В вашем присутствии я не способен лгать. Каждое произнесенное мною слово – чистая правда. Только из-за того, что меня не пустили в Реймс, я примкнул к вашим противникам.
– Нет, врагом моим вы стали раньше, – сказала Бланш. – Я вспомнила, что вы покинули короля в трудную минуту, и по этой причине вам было запрещено присутствовать на коронации его сына.
– Я предупреждал короля о своем уходе. Я честно отслужил положенный срок. Я был ему верным слугой, хотя и не любил его. Я не мог заставить себя полюбить супруга моей королевы.
Бланш проигнорировала бестактный намек.
– Что вы имеете мне сейчас сказать? С какими угрозами в отношении нового короля вы явились сюда? Что вы намерены предложить?
– Увидев вас, миледи, я уже ничего не могу предложить, кроме как вручить вам свою судьбу и стать вашим преданным слугой.
– Даже если это означает служение королю? – весьма цинично поинтересовалась Бланш.
– Если вы прикажете.
– Я приказываю!
– Значит, так и будет.
– Как быстро вы меняете стороны…
– Я всегда был только на одной стороне, на вашей, миледи. Я лишь поддался приступу досады и сразу об этом пожалел. Я собирался полностью отдать себя в ваши благословенные руки. Стать покорнейшим рабом вашим, если б вы того пожелали. Но вдруг меня с унижением прогнали прочь.
– Теперь я вижу, что поступила тогда неразумно. Простите меня, если сможете.
Тибо засветился от счастья.
– Миледи, клянусь, я буду служить вам до конца дней своих. Прикажите, и я отдам за вас жизнь.
– Единственное, что я попрошу вас сейчас, это сказать мне, можем ли мы прийти к какому-нибудь соглашению с врагами Его Величества?
– Они очень сильны, миледи. Пьер Моклерк жаждет устроить смуту. Хьюго пляшет под дудку своей жены. Ее сын Ричард Корнуолл уже во Франции. Мятежники намерены соединиться с ним.
– Мне все это известно. И вы тоже с ними заодно?
Тибо поспешно ответил:
– Сейчас уже нет, миледи.
– Они хотят войны?
– Вероятно. Дочь Моклерка обручена с королем Англии. Ему очень нужна, видимо, поддержка мятежников, раз он пошел на это. Но я почти уверен, что свадьба не состоится. Английский король, получив то, что хотел, найдет способ отвертеться.
– Но Моклерк верит в обещания Генриха?
– Моклерка нет сейчас в нашем лагере в Туаре. Лучше бы заключить соглашение поскорей, пока он отсутствует.
– А это возможно?
– Мы постараемся, миледи.
– Как?
– Сыграем на их соперничестве. У вас на руках сильные козыри. О, простите меня, не следовало бы, конечно, так говорить о королевских детях. Однако что может связать знатнейшие фамилии крепче, чем брачные узы?
– Вы верите, что из этого что-то получится?
– Попробуйте, миледи, и убедитесь сами. Особого вреда не будет, если попытка не удастся. Даже если вы только выиграете время, вы уже этим добьетесь успеха. Король хоть немного возмужает и успеет подготовиться к возможным неприятностям, ожидающим его в будущем.
– Вы дали мне хороший совет, граф.
– Я с радостью отдам вам все, чем обладаю, лишь бы вы поверили, что мое сердце принадлежит вам.
– Благодарю вас.
– Мне нужно вернуться в лагерь, – продолжал Тибо с печалью в голосе. – Не откажите мне в милости и в дальнейшем видеть вас.
Королева кивнула.
Когда Тибо удалился, она некоторое время провела в раздумье. Словно какой-то вихрь закрутил ее мысли в бешеном водовороте. Визит графа взволновал ее безмерно. Он действительно влюблен в нее – этот странный пухленький человечек, чья заурядная внешность никак не соответствовала красоте сочиняемых им стихов.
Разумеется, ей было неприятно использовать его в своих целях. Ее брезгливость в отношении к нему не исчезла. С радостью и великим облегчением она выгнала бы Тибо, заявив, что не желает ни видеть его, ни слышать о нем. Чтобы даже имя мерзкого рифмоплета не упоминалось при ней.
Но это было бы с ее стороны очередной непростительной глупостью. Бланш уже поняла, к каким печальным последствиям привели ее ошибочные действия во время коронации в Реймсе.
Ей надо умело и хитро сыграть на чувствах графа Шампанского. Ей придется на многое пойти, чтобы усмирить мятежных баронов и сохранить корону для своего сына.
…Как только Хьюго позвал Изабеллу, она сразу же примчалась в Туар. Она догадывалась, что произошло нечто важное и супруг не может обойтись без ее совета.
Мятежники вели переговоры с королевой Франции и ее приближенными. Должно быть, Бланш сильно перепугалась, раз пошла на такое унижение. Но чего не сделаешь ради любимого чада и короны, пока еще непрочно сидящей на его головке.
Изабелла несколько встревожилась, когда до нее дошли новости о переговорах, но при встрече с мужем напустила на себя непроницаемый вид.
– Что скажешь, дорогой?
Он посмотрел на нее с обожанием.
– Ты стала еще красивее.
– Но не ради же комплиментов ты вызвал меня сюда, – рассмеялась Изабелла, ловко скрывая свое нетерпение. – Как поживает наш общий враг?
– Мы пробуем договориться с ним…
– С ней, – уточнила Изабелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Кажется, мне это удалось, – не без гордости за себя призналась Бланш. – И кто меня в этом упрекнет?
– Никто. За вами, миледи, все права. Вы королева и мать короля. Ваше место рядом с сыном. И большинство законопослушных граждан одобряют ваши действия.
– И вы, брат Гуэрин?
– Разумеется, мадам.
– Мне стало легче на душе, – улыбнулась королева.
– Но вы, мадам, окружены врагами, злобными и завистливыми. Некоторые из них весьма могущественны.
– Я догадываюсь, что Хьюго Лузиньян в их числе.
– К сожалению, да, – подтвердил брат Гуэрин. – А причиной тому ненависть к вам его супруги.
– А, Изабелла! Ничего другого я и не ожидала. От нее всегда исходят несчастья, и скандалы вокруг нее множатся. Вспомните, как она обошлась с собственной дочерью, отняв у нее жениха. Могу поклясться, что она задумала все это заранее. А если бы Изабелла оставалась в Англии, то и там от нее бед было бы немало.
– Сейчас она затеяла опасный заговор, который грозит нам великими потрясениями.
– Не сомневаюсь, это ее стихия. Однако рассказывайте! Чем нас хотят напугать?
– Лузиньян и Туар заполучили в сообщники Пьера Моклерка!
Бланш поднесла руку ко лбу и непроизвольно издала тихий стон. Пьер был давней занозой в теле французского государства. И избавиться от нее было нелегко, ибо Пьер принадлежал к королевской фамилии и имел под началом войско из двух тысяч рыцарей-вассалов.
Появлением своим на свет он был обязан графу де Дрю, одному из сыновей Людовика Шестого. Как самый младший отпрыск в семье, Пьер вынужден был довольствоваться весьма жалким содержанием, выделяемым ему отцом, по сравнению с другими братьями. Сколько хлопот доставляют вот такие обделенные сыновья, чьи родители имеют детей больше, чем средств для поддержания их престижа и амбиций! Пьер Моклерк приобрел прозвище Святоша-истязатель, потому что когда-то участвовал в крестовом походе. С тех пор много воды утекло, но дурные деяния его в Палестине не забылись, и прозвище закрепилось за ним.
Ему устроили выгодную женитьбу на наследной принцессе Бретани, и он поправил свое материальное положение. Супруга его скончалась, родив ему двух мальчиков – Джона и Артура и девочку Иоланду.
Как только Пьер завладел Бретанью, он сразу подтвердил, что давнее прозвище было дано ему не зря. Все поняли, что за таким негодяем нужен глаз да глаз, что ради достижения своей выгоды он пойдет на любое преступление, совершит любую подлость. И когда Бланш услышала имя Пьера, она приготовилась услышать и самые плохие известия.
Так оно и случилось.
– Первым делом он требует, чтобы его короновали, – сказал брат Гуэрин.
– Должно быть, он сошел с ума!
– Его распирает неуемное тщеславие, – согласился Гуэрин. – Он заявил, что отец его, граф де Дрю, был не вторым сыном Людовика Шестого, а первым.
– Что за чепуха! Ведь тогда он бы унаследовал престол!
– Пьер выдвинул версию, будто Роберт де Дрю был обойден из-за того, что Людовик Шестой счел его менее сообразительным и способным, чем второй сын Луи, который хоть и был младше, но был провозглашен старшим сыном и впоследствии короновался, как Людовик Седьмой. На этом основании Пьер, как один из потомков Роберта, претендует на трон Франции.
– Но это же полный абсурд. Даже если так оно и было, то у Пьера есть старшие братья… У них больше прав…
– Он рассчитывает на то, что, завоевав корону, сохранит ее за собой. Он разглагольствует, будто ничего хорошего не принесет стране правление несмышленого юнца и… простите, миледи, и… распутной женщины. Так он посмел назвать вас, моя королева.
Бланш рассмеялась от души.
– Когда юный король восходит на престол, всегда начинается брожение в умах и появляются безумцы, тянущие жадные руки к короне. Мы можем послать войска и захватить его. То, что он говорит, уже измена. Ему место в тюрьме.
– Я тоже так считаю, – сказал Гуэрин. – Но он действует быстро и расчетливо.
– Каким образом?
– Он обратился за помощью к влиятельным вельможам. Туар и Лузиньяны на его стороне, и, по слухам, Тибо Шампанский тоже в их компании.
Бланш усталым жестом прикрыла ладонью глаза. Она надеялась на преданность Тибо если не королю, то хотя бы ей. Как же она обманулась! Он поэт. В том, что он сочиняет, нет правды. Он подбирает слова ради их благозвучности и не вкладывает в них никакого смысла, никаких истинных чувств.
Она заметила, что брат Гуэрин пристально разглядывает ее.
«О Боже, – подумала она, – неужто и он верит нелепым сплетням, распускаемым про меня и пухленького менестреля?»
– Бояться больше всего следует Хьюго де Лузиньяна, – сказала она убежденно.
– Когда-то он славился своей сдержанностью.
– Так было до его женитьбы! – воскликнула Бланш. – С тех пор он не живет своим умом, а делает то, что ему говорят. Прежний Хьюго исчез. Его душой и телом завладел другой человек. Эта женщина! Я знаю, что она доведет его до полного краха… со временем.
– Но в настоящее время до краха еще далеко, – мягко возразил Гуэрин. – Наоборот, заговор против нас набирает силу. Я еще не все поведал вам, мадам. Пьер обручил свою дочь Иоланду с королем Англии.
– Брат Гуэрин! – Бланш зашлась в крике. – Умоляю, выкладывайте все сразу и поскорее, не мучая меня. Мне только хуже становится от того, что вы преподносите мне плохие новости по одной, словно угощаете горьким лекарством.
– Это все, чем я на данный момент располагаю, мадам. Уверен, вы согласитесь со мной, что ситуация не из приятных.
– Да, хуже не бывает. Могущественные бароны объединились и восстали против короля. А один из них благодаря родственным связям может заполучить в союзники Англию.
– Не забывайте, Изабелла – мать короля Англии. Естественно, ее симпатии будут на стороне сына.
– А муж во всем слушается ее, – подхватила Бланш.
– Именно так. Если английский король собирается напасть на нас, то более удобного случая ему не представится.
– Но нам известны имена не всех изменников, не так ли? Кто еще замышляет недоброе, но пока прячется в тени?
– Со временем они заявят о себе, если мы не пресечем измену в зародыше.
– Меньше всего я желала бы, чтобы мой сын ввязался в войну на заре своего царствования.
– Мы в опасности, мадам. Положение наше шатко, как всегда бывает, когда власть переходит к юному правителю. Он еще не успел показать, на что способен. Людовик еще ребенок. Люди с большими амбициями жаждут перехватить власть…
– Но я не желаю войны, – твердо заявила Бланш.
– Есть и другой путь…
Бланш поспешно кивнула.
– Я знаю. Переговоры. Я предпочитаю их.
– Но притязания Моклерка…
Бланш нетерпеливо прервала его:
– Это менее важно, чем все остальное. Кто воспримет их всерьез? От Лузиньяна исходит главная опасность. С того дня, как Изабелла Ангулемская вышла замуж за Хьюго Лузиньяна, я ждала, что вот-вот ударит молния и грянет гром. Она подавила его волю. Он пойдет туда, куда она укажет, будь это хоть прямая дорога на эшафот.
– Но вполне естественно, что она поддерживает своего сына-короля.
– Вы не правы, брат Гуэрин. У нее нет никаких естественных человеческих чувств – ни материнской привязанности к детям, ни любви – даже к супругу. Изабелла любит только себя. Она одержима собою.
– И как побороть столь одержимую женщину?
– Вероятно, предложив ей кое-что позаманчивее того, что она сможет получить от своего сынка.
– Вы собираетесь купить ее покорность и преданность?
– В ее душе нет места такому чувству, как преданность. Ее заботит только собственная шкура. Может быть, мне удастся купить ее согласие отступиться от заговорщиков. Если нет другого способа спасти королевство от смуты, надо пуститься в унизительный торг.
– А что вы используете на торгах как разменную монету?
– Я подумаю, брат Гуэрин, и дам вам знать, когда приму решение. Один лишь просвет есть в сгустившихся тучах, и он вселяет в меня пусть слабую, но надежду. Те, с кем мне придется иметь дело, способны продать себя с потрохами тому, кто предложит более высокую цену. Конечно, надо еще убедить их, что предательство своих друзей-союзников сулит им выгоду.
Она сказала Гуэрину, что продолжит беседу с ним чуть позднее, а пока займется восстановлением сил, столь необходимых ей в такой напряженный момент.
И ей надо было спокойно и в одиночестве обдумать как следует свой план.
Бланш не имела права предаваться унынию и терять драгоценное время. Мятежники угрожали ее Луи. Они задавали вопрос, почему Франция должна управляться женщиной, к тому же иностранкой? Даже те, кто оставался верен юному Людовику, были против того, чтобы в стране верховодила женщина, рожденная за ее пределами.
Силы мятежников собирались во владениях Туара. На весну было назначено выступление, и Бланш обязана была предотвратить кровопролитие. Гражданская война во Франции не должна разразиться.
– Разве нам не достаточно иметь вечных врагов в лице англичан? – спрашивала она у брата Гуэрина. – Уверена, что вскоре они нападут на нас. Канцлер сказал, что, по его сведениям, Губерт де Бург убеждает Генриха отложить на время возвращение под эгиду Англии ее бывших владений во Франции.
– У них нет ни людей, ни припасов, необходимых для успешной военной кампании. Правда, брат короля граф Корнуолл рвется в бой, но пока еще находится в Англии. Будем молить Бога, чтобы Ричард Корнуолл не вздумал соединиться с мятежниками.
Бланш покинула Париж, отправилась на юг и разбила свой лагерь между Туаром и Луденом. Затем она послала к мятежникам гонцов с предложением посетить ее и обсудить возникшие «разногласия». Так осторожно назвала Бланш в письме поднятый против нее мятеж.
С тревогой она ждала ответа – слишком многое зависело от этой встречи. Воспримут ли всерьез ее предложение? Им, должно быть, известно, что супруг посвящал ее во все дела, что она правила государством наравне и совместно с ним и он часто полагался на ее суждения.
Они должны знать, что «иностранка», как они ее называют, одержима одной лишь заботой о процветании Франции, своей новой родины, страны, королем которой стал теперь ее сын.
Но ни Хьюго де Лузиньян, как ей думалось почему-то, прибыл в качестве посла враждебной стороны.
Жар бросился ей в лицо от злобы, унижения и от ощущения некоторой растерянности, когда в ее шатер ввели посла и она увидела перед собой Тибо Шампанского. Вот и встретились они лицом к лицу – героиня его бесчисленных поэм, предмет его безумных фантазий, и мужчина, на весь мир растрезвонивший, что все согласен отдать за обладание ею.
Он подготовился к встрече, ибо, вероятнее всего, добивался, чтобы ему доверили эту миссию, а Бланш была застигнута врасплох.
И все же именно она первая справилась с волнением и повела беседу так, как ей хотелось.
– Значит, вы теперь мой враг, граф! – бодро начала она.
Он опустил глаза и пробормотал:
– Миледи, я никак не могу им быть.
– Давайте не будем кривить душой. Не будет пользы, если вы начнете отрицать очевидное. Вы присоединились к тем, кто выступил против короля, и они послали вас вести со мной переговоры…
– Миледи, я умолял, чтобы мне дали возможность…
– …услышать лично от меня, насколько я вас презираю, – закончила за него фразу королева.
– О нет! – задохнулся Тибо. – …чтобы иметь счастье лицезреть вас…
Она раздраженно прервала его:
– Оставим эту пустую болтовню, милорд, и перейдем к делу. Вы явились на переговоры со мной с целью обсудить условия, на которых вы и ваши дружки-мятежники согласны не беспокоить короля и не опустошать его земли?
– Я обещаю вам, миледи, отдать жизнь за вас!
Это заявление вызвало у нее приступ смеха.
– Кто вам поверит, милорд? Приберегите подобные цветистые выражения для своих стихов.
– Вы читали мои стихи, миледи?
– Некоторые… те, которые мне показывали.
– Я честен перед вами, – твердил Тибо. – В вашем присутствии я не способен лгать. Каждое произнесенное мною слово – чистая правда. Только из-за того, что меня не пустили в Реймс, я примкнул к вашим противникам.
– Нет, врагом моим вы стали раньше, – сказала Бланш. – Я вспомнила, что вы покинули короля в трудную минуту, и по этой причине вам было запрещено присутствовать на коронации его сына.
– Я предупреждал короля о своем уходе. Я честно отслужил положенный срок. Я был ему верным слугой, хотя и не любил его. Я не мог заставить себя полюбить супруга моей королевы.
Бланш проигнорировала бестактный намек.
– Что вы имеете мне сейчас сказать? С какими угрозами в отношении нового короля вы явились сюда? Что вы намерены предложить?
– Увидев вас, миледи, я уже ничего не могу предложить, кроме как вручить вам свою судьбу и стать вашим преданным слугой.
– Даже если это означает служение королю? – весьма цинично поинтересовалась Бланш.
– Если вы прикажете.
– Я приказываю!
– Значит, так и будет.
– Как быстро вы меняете стороны…
– Я всегда был только на одной стороне, на вашей, миледи. Я лишь поддался приступу досады и сразу об этом пожалел. Я собирался полностью отдать себя в ваши благословенные руки. Стать покорнейшим рабом вашим, если б вы того пожелали. Но вдруг меня с унижением прогнали прочь.
– Теперь я вижу, что поступила тогда неразумно. Простите меня, если сможете.
Тибо засветился от счастья.
– Миледи, клянусь, я буду служить вам до конца дней своих. Прикажите, и я отдам за вас жизнь.
– Единственное, что я попрошу вас сейчас, это сказать мне, можем ли мы прийти к какому-нибудь соглашению с врагами Его Величества?
– Они очень сильны, миледи. Пьер Моклерк жаждет устроить смуту. Хьюго пляшет под дудку своей жены. Ее сын Ричард Корнуолл уже во Франции. Мятежники намерены соединиться с ним.
– Мне все это известно. И вы тоже с ними заодно?
Тибо поспешно ответил:
– Сейчас уже нет, миледи.
– Они хотят войны?
– Вероятно. Дочь Моклерка обручена с королем Англии. Ему очень нужна, видимо, поддержка мятежников, раз он пошел на это. Но я почти уверен, что свадьба не состоится. Английский король, получив то, что хотел, найдет способ отвертеться.
– Но Моклерк верит в обещания Генриха?
– Моклерка нет сейчас в нашем лагере в Туаре. Лучше бы заключить соглашение поскорей, пока он отсутствует.
– А это возможно?
– Мы постараемся, миледи.
– Как?
– Сыграем на их соперничестве. У вас на руках сильные козыри. О, простите меня, не следовало бы, конечно, так говорить о королевских детях. Однако что может связать знатнейшие фамилии крепче, чем брачные узы?
– Вы верите, что из этого что-то получится?
– Попробуйте, миледи, и убедитесь сами. Особого вреда не будет, если попытка не удастся. Даже если вы только выиграете время, вы уже этим добьетесь успеха. Король хоть немного возмужает и успеет подготовиться к возможным неприятностям, ожидающим его в будущем.
– Вы дали мне хороший совет, граф.
– Я с радостью отдам вам все, чем обладаю, лишь бы вы поверили, что мое сердце принадлежит вам.
– Благодарю вас.
– Мне нужно вернуться в лагерь, – продолжал Тибо с печалью в голосе. – Не откажите мне в милости и в дальнейшем видеть вас.
Королева кивнула.
Когда Тибо удалился, она некоторое время провела в раздумье. Словно какой-то вихрь закрутил ее мысли в бешеном водовороте. Визит графа взволновал ее безмерно. Он действительно влюблен в нее – этот странный пухленький человечек, чья заурядная внешность никак не соответствовала красоте сочиняемых им стихов.
Разумеется, ей было неприятно использовать его в своих целях. Ее брезгливость в отношении к нему не исчезла. С радостью и великим облегчением она выгнала бы Тибо, заявив, что не желает ни видеть его, ни слышать о нем. Чтобы даже имя мерзкого рифмоплета не упоминалось при ней.
Но это было бы с ее стороны очередной непростительной глупостью. Бланш уже поняла, к каким печальным последствиям привели ее ошибочные действия во время коронации в Реймсе.
Ей надо умело и хитро сыграть на чувствах графа Шампанского. Ей придется на многое пойти, чтобы усмирить мятежных баронов и сохранить корону для своего сына.
…Как только Хьюго позвал Изабеллу, она сразу же примчалась в Туар. Она догадывалась, что произошло нечто важное и супруг не может обойтись без ее совета.
Мятежники вели переговоры с королевой Франции и ее приближенными. Должно быть, Бланш сильно перепугалась, раз пошла на такое унижение. Но чего не сделаешь ради любимого чада и короны, пока еще непрочно сидящей на его головке.
Изабелла несколько встревожилась, когда до нее дошли новости о переговорах, но при встрече с мужем напустила на себя непроницаемый вид.
– Что скажешь, дорогой?
Он посмотрел на нее с обожанием.
– Ты стала еще красивее.
– Но не ради же комплиментов ты вызвал меня сюда, – рассмеялась Изабелла, ловко скрывая свое нетерпение. – Как поживает наш общий враг?
– Мы пробуем договориться с ним…
– С ней, – уточнила Изабелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47