В жизни не видела более упрямого человека, подумала Анджела, клокоча от бессильной ярости. И такого твердолобого. И такого властного, и такого собственника. Рейф вскоре вернулся, неся ее седельные сумки. Он швырнул их к ее ногам.— Пока ты одеваешься, я приготовлю лошадей. Хочу выбраться отсюда до рассвета.Глядя в спину Рейфу, Анджела задрожала, но вовсе не от сырости. Ее не очень удивило, что Рейф прибег к похищению. Он знал, что она не уедет с прииска по собственной воле. Гораздо больше ее потрясло то, что Рейф считал себя ответственным за нее.Он же не хочет быть женатым человеком, так откуда взялась эта неожиданная забота? Свидетельство о браке погибло, и он вполне мог считать себя свободным. Его забота казалась неподдельной, но неблагоразумной. У него хватает своих проблем. Больше того, она ведь пытается помочь ему. У этого упрямого человека нет ни капли здравого смысла. Любой другой на его месте был бы счастлив.Не видя никакого выхода, Анджела сняла ночную рубашку и оделась. Она завязывала башмаки, когда вернулся Рейф.— Я вижу, все готово. Тебе придется ограничиться вяленым мясом и бисквитом, пока мы не сможем сделать привал и поесть.— Я могу подождать. Когда тебя среди ночи вытаскивают из постели, не слишком хочется есть. Ты уверен, что не пожалеешь, что взял меня с собой?— Ни в коем случае, — ответил он, выводя Анджелу из пещеры. Оказавшись наружи, он задул фитиль и оставил фонарь у входа.Прежде чем Анджела успела возразить, он усадил ее на лошадь и схватил поводья.— Отдай мне поводья, — потребовала она.— Пока что они останутся у меня. Успокойся, Ангел, и наслаждайся верховой прогулкой.Рейф знал, что его Ангел сердится, но не мог отдать ей поводья — вдруг она убежит? Что за упрямица! Он никогда в жизни не встречал более своенравной женщины. Очевидно, Она понятия не имеет о том, какую опасность представляет Чандлер. Странно, подумал Рейф, а вот ему даже в голову не пришло, что Чандлера можно заподозрить в смерти Бакстера. Но Ангел додумалась до этого, и сразу же стало ясно, что Чандлер много выгадал от смерти Бакстера.Совершенно очевидно, что Чандлер вознамерился воспользоваться беззащитностью Ангела. Теперь, когда Рейф исчез из виду, а Бакстер мертв, Ангелу не к кому обратиться. Наверное, Чандлер рассчитал, что Кент станет наследником Ангела, если с ней что-то случится. А Ангел пригласила Чандлера на прииск. Это не женщина, а ходячая катастрофа. Если бы он не вернулся, бог знает, в какую передрягу она угодила бы.Он подстегивал коня. Первой остановкой в его странствии станет Додж-Сити. Глава 12 Солнце уже стояло высоко, когда Рейф объявил привал. Он отыскал уединенное место неподалеку от пенистого ручейка.— Теперь мы можем спокойно отдохнуть и перекусить, — сказал Рейф, спешиваясь и снимая с лошади Анджелу. Он отвязал от седла мешок с припасами и вынул старенький котелок для кофе. — Пойди умойся, а потом набери воды. И не забудь наполнить флягу. Я разведу костер и поджарю бекон.Анджела бросила на него свирепый взгляд, вырвала котелок и зашагала прочь. Рейф смотрел, как она идет к ручью, и тихонько фыркнул. Он забыл захватить ее шляпу, и теперь щеки у нее покраснели от солнца. Но Ангел скорее упадет в обморок от солнечного удара, нежели пожалуется. Он смотрел, как соблазнительно колышутся под юбкой ее бедра, и его улыбка стала шире.Он вспомнил, как ее хрупкое тело выгибалось под его жадными руками, когда он гладил и ласкал ее. Особенно отзывались ее груди. От одной мысли о том, как ее соски твердели под губами, он пришел в возбуждение.Увидев, как Анджела опустилась на колени у самой воды и плещет водой себе в лицо и в вырез блузки, Рейф судорожно сглотнул. Он был готов швырнуть Анджелу на спину и любить ее прямо здесь, на жесткой земле. Пришлось отвернуться. В теперешнем настроении, полагал он, она отвергнет его.Тяжело вздохнув, он смотрел, как она пробирается сквозь кустарник, и вернулся к своим обязанностям. Когда костер хорошо разгорелся, он уединился за деревьями, потом умылся в ручье. Вернувшись, нарезал бекон и поджарил его на сковородке с длинной ручкой. Анджела подошла с котелком для кофе и повесила его кипятиться, а Рейф возился с костром.— В мешке есть черствые бисквиты, — сказал Рейф. — Они сгодятся?— Если из моей кухни, то они вовсе не черствые, — фыркнула Анджела. — Я только вчера их испекла.Когда кофе сварился, они уселись на земле и приступили к своей скудной трапезе. Потом Анджела вымыла оловянные тарелки и сложила серебряные приборы, а Рейф все упаковал. Рейф снял с себя шляпу и надел ее на голову Анджеле.— Это для чего?— Я забыл твою шляпу. Не хочу, чтобы тебя хватил солнечный удар или чтобы твоя нежная кожа обгорела.— А как же ты?— У меня кожа уже загорела, да она и погрубее твоей. Я обойдусь. Возьми шляпу; в первом же городишке я куплю тебе новую.Он помог ей забраться в седло, взял ее поводья и вскочил на своего жеребца.— Я вполне в состоянии сама держать свои поводья, — запротестовала Анджела.— Ты обещаешь мне, что не убежишь обратно на прииск? Она сжала губы.— Этого я не могу обещать, Рейф Гентри, и ты это знаешь.— Тогда я буду держать их до тех пор, пока возвращение назад не станет невозможным, — ответил Рейф и погнал свою лошадь. — Мы проведем ночь около Пуэбло, а рано утром снова двинемся в путь. Я хочу миновать этот город, пока его жители не проснутся.За весь этот долгий день они больше не проронили ни слова. Когда солнце село и фиолетовые тени протянулись по земле, Рейф нашел превосходное место для стоянки рядом с мелкой речушкой, через которую они только что переправились. Склон обрыва укрывал и от непогоды, и от хищников.— Можешь искупаться, если хочешь, пока я позабочусь о лошадях, — предложил Рейф, указывая жестом на реку. — Не медли и не заходи слишком далеко. Мыло и полотенце у меня в сумке. Анджела молча кивнула.— Сколько еще времени ты будешь истязать меня молчанием? — спросил Рейф, подняв бровь и глядя на Анджелу. — Ведь, в прериях, чертовски одиноко, когда не слышишь человеческого голоса.— Я все еще сердита на тебя, Рейф Гентри. Ты высокомерный, властный себялюбец. Ты не смеешь подчинять меня своей воле.— Подчинять тебя? Если бы я на самом деле хотел подчинить тебя своей воле, я сорвал бы с тебя одежду и завалил прямо здесь. Потом мы бы с тобой занимались любовью до полного изнеможения.Анджела раскрыла рот и попятилась.— Я… я… — Она не могла ничего произнести.Резко повернувшись, она бросилась к реке и побежала, хотя Рейф и не думал преследовать ее. Она опустилась у воды на колени и подождала, пока дыхание не выровняется.Слова Рейфа разбудили видение, которое навеки запечатлелось в ее голове. Перед ее мысленным взором предстал Рейф, обнаженный, с переплетенными змеями мышц на торсе и на спине, Рейф в состоянии крайнего возбуждения. Она закрыла лицо руками и застонала; при мысли о том, как он овладевает ею, лицо ее вспыхнуло, и она плеснула в него холодной водой.Ей страшно хотелось искупаться, но не хотелось раздеваться, потому что Рейф мог наблюдать за ней. И она пошла по берегу, ища укромное местечко. Изгиб реки предоставил ей желанное укрытие. Оглянувшись, Анджела сняла с себя всю одежду, кроме сорочки, и попробовала воду ногой. После жаркого дня, проведенного в седле, река казалась восхитительно прохладной, и Анджела, держа в руке мыло, направилась дальше, пока не погрузилась до пояса.Наклонившись, она долго мыла и полоскала волосы. Поколебавшись, все же сняла сорочку и бросила ее на берег. Потом намылилась и села на усыпанное гравием дно, чтобы ласковые струи воды омывали ее. Она так долго нежилась в освежающей влаге, что потеряла всякое представление о времени. Если бы не голод, она могла бы не один час провести в воде.Услышав неподалеку тихий звук, Анджела мигом очнулась от своих грез. Может, это хрустнул сучок? Панический страх охватил ее. Может, этот звук ничего не значил. А может, это индейцы. Или какой-то зверь пришел на водопой. В любом случае она подвергалась большой опасности. Она с тоской посмотрела на свою одежду, оставленную на берегу. Голый человек так беззащитен!И тут она увидела индейца. Он не двигаясь стоял на противоположном берегу. Его приземистое мускулистое тело было раскрашено и слегка прикрыто набедренной повязкой. В коричневых пальцах он держал лук. Его темный взгляд нашел Анджелу, и она затаила дыхание. Ей хотелось закричать, но голос пропал.На ватных ногах она медленно стала пятиться к берегу. Индеец смотрел на нее внимательно и испытующе. Это пугало и действовало на нервы.— Не делай резких движений.Немыслимая радость охватила Анджелу, когда она увидела на берегу Рейфа. Никого сейчас она не желала так увидеть, как его. Сердце у нее упало — она заметила, что на нем нет ремня с револьверами.— Что мне делать? — дрожащим голосом спросила Анджела.— Вряд ли он один. Наверное, где-то рядом находится in ряд его воинов.Анджела бросила взгляд на индейца и задрожала.— Может, он никогда не видел белой женщины.— Голой, наверное, нет, — расхохотался Рейф.— Сейчас не время шутить, Рейф Гентри.— А я и не шучу, Ангел. Я пытаюсь придумать, как нам выбраться отсюда и спасти свои шкуры. Надеюсь, темнота сыграет нам на руку.Анджелу колотил озноб. Тени стали темнее, и от ночного воздуха по коже у нее побежали мурашки.— С-сколько мне придется стоять вот так?Рейф посмотрел на индейца.— Хватит. Я думаю, он один. Или слишком далеко от своих. Он, наверное, тоже не ожидал нас здесь встретить. Иди ко мне.— Я голая.— Тут ничего не поделаешь. Ну же, Ангел! Давай.Анджела шла, сосредоточенно переставляя ноги. Индейцы убили преподобного Конрада и его жену. Неужели они с Рейфом станут их новыми жертвами? Преодолев страх, она направилась к Рейфу, молча благословляя окутавшую ее темноту.Вода стекла с ее бедер, талии, колен. Теперь она доходила только до щиколоток. Анджела вышла из воды и протянула руку за полотенцем, которое держал Рейф.— Возвращайся в лагерь. Сию же минуту, — приказал он. — Я принесу твою одежду. — Он не отрывал взгляда от безмолвного индейца, стоявшего на другом берегу.Внезапно тот испустил вопль, от которого стыла в жилах кровь, и плюхнулся в воду.— Он идет сюда! — испугалась Анджела.— Уходи! — крикнул Рейф. — Я сам разберусь.Анджела повернулась и побежала, не обращая внимания на острые сучья и шиповник, раздирающие ее нежные ступни. Ей было страшно оставлять Рейфа одного с индейцем, но что же она могла поделать?Вернувшись в лагерь, она достала чистую одежду и торопливо оделась. Движимая страхом за Рейфа, она принялась искать его оружие и заметила кобуру, лежащую рядом с его седельными сумками. Она осторожно вынула один револьвер. Не обращая внимания на боль в израненных ногах, она снова направилась к реке. Анджела плохо разбиралась в оружии, но знала, что сумеет выстрелить ради Рейфа.Она замерла как вкопанная, увидев, что Рейф сцепился с индейцем врукопашную. Она подняла револьвер, но тела борющихся так сплелись, что она побоялась стрелять во врага, чтобы не задеть Рейфа. В слабом свете ущербной луны Анджела почти не видела, кто побеждает. Сердце чуть не выскочило у нее из груди, когда блеснуло лезвие ножа.Мужчины покатились по земле, и различить кто где стало еще труднее. Анджела беспомощно опустила револьвер. Теперь она ничем не могла помочь Рейфу. Она казнила себя, не замечая, как слезы льются по щекам. Если бы она не отошла так далеко от лагеря, если бы не плескалась так долго, может, все бы и обошлось.Сдавленный крик вырвался из ее горла, когда лезвие ринулось вниз. Не зная, у кого нож, Анджела опасалась худшего. Оба противника внезапно застыли; тяжелое дыхание и свирепые звуки ударов стихли. Анджела вдруг заметила какое-то движение; один из мужчин поднялся с земли. Из груди у нее вырвался вздох облегчения.— Рейф! Слава Богу!Рейф присел над мертвым индейцем, стараясь отдышаться. Он хотел сердито отчитать Анджелу за непослушание, но не смог. Индеец оказался невероятно мощным, его силы удесятерились от желания заполучить ее. Наконец Рейф выпрямился и раскрыл объятия.— Рейф! Ах, Рейф, я решила… я боялась… слава Богу, ты цел и невредим, — повторила Анджела.Он притянул ее к себе.— Я велел тебе оставаться в лагере, — сурово сказал он. Но за показным гневом скрывалась радость от того, что с Анджелой ничего не случилось. Потом он заметил револьвер у нее в руке и тяжело вздохнул. — Надеюсь, ты не собиралась стрелять?Она спрятала лицо у него на груди.— Я только хотела помочь, — послышался ее приглушенный ответ.— Ты когда-нибудь стреляла в темноте?— Ну… нет, но я знаю, как это делается.Он возвел очи горе.— Значит, мне нужно возблагодарить небеса. Пошли поищем твою одежду и уберемся отсюда. Другие индейцы могут отправиться искать его.— А он действительно мертв? Я так испугалась. Я не могла рассмотреть, в чьих руках был нож.— Он мертв, — сухо отозвался Рейф.Он не собирался рассказывать Ангелу, что был на волосок от гибели. Он чувствовал, что воротник его рубашки промок от крови, текущей из раны. Порез, уходивший наискосок от уголка правого глаза к уху, был неглубоким, но кровь текла ручьем. Рейф радовался, что Ангел этого не видит, потому что знал — перепугается до смерти.Анджела села на камень и натянула ботинки, пока Рейф подбирал ее одежду. Потом они направились к лагерю. Рейф заметил, что Анджела хромает.— Ты поранилась? — Она отрицательно покачала головой. — Почему ты хромаешь?— Я… Ничего страшного.Внезапно до Рейфа дошло, что Ангел проделала дорогу до лагеря и обратно босиком. Наверное, ноги у нее сильно изранены. Не дав ей возможности возразить, он обнял ее и взял на руки.— Ч-что ты делаешь? — зашипела Анджела.— Тебе очень больно? Твои бедные ножки, наверное, сильно исколоты.— Я прекрасно себя чувствую. Это ты боролся с индейцем не на жизнь, а на смерть. — Она коснулась его лица и тут же горестно вскрикнула: — Ты ранен!— Ничего особенного. У меня в сумках есть мазь. Перед тем как пуститься в дорогу, я намажу мазью ссадины на твоих ногах. Теперь здесь слишком опасно оставаться. Наверное, друзья нашего индейца уже хватились его и отправились на поиски. Когда они найдут его мертвым, они бросятся за нами.— А как же твое лицо?— Все в порядке. Кровь почти не течет.Они пришли на стоянку. Рейф усадил Анджелу на ствол поваленного дерева.— Посиди здесь, пока я поищу мазь.Он скоро вернулся, снял с Анджелы башмаки и старательно втер в ее ступни успокаивающую мазь. Закончив, он сказал:— Я загашу костер и соберу вещи.— Я могу помочь.Рейф затаптывал остатки тлеющих углей. Голос его прозвучал почти сердито:— Я сам все сделаю. Когда ты наконец научишься подчиняться приказам?— Когда ты разучишься их отдавать, — в тон ему ответила Анджела.С нарочитым вызовом она проковыляла к своим седельным сумкам и принялась запихивать в один из карманов грязную одежду. Рейф скрипнул зубами и, ничего не ответив, начал торопливо седлать лошадей.Ему следовало бы знать, что Ангел не станет его слушаться. Он велел ей оставаться в лагере, а она вернулась, подвергая себя опасности. Индеец мог использовать ее как щит и утащить с собой. И тогда Рейф уже ничего не мог бы поделать. При одной мысли об этом он содрогнулся.Рейф в мгновение ока закончил сборы и приготовился к отъезду. Он помог Анджеле сесть в седло, потом отдал ей поводья.— Навряд ли ты захочешь избавиться от меня, когда вокруг рыщут индейцы, — усмехнулся он, прыгнув в седло. — Я буду указывать дорогу.— Куда мы едем?— Как можно дальше отсюда. Может быть, нам придется провести в дороге всю ночь, чтобы оторваться от них. Мы заберем немного в сторону, но это гораздо лучше, чем оставаться здесь.Они ехали до тех пор, пока солнце не поднялось над равнинами. Рейф понимал, что Анджела, должно быть, измучена, да он и сам страшно вымотался. Оглянувшись, он увидел, что Анджела клонится набок, сидя в седле. Придержав свою лошадь, он протянул руку и пересадил Анджелу в свое седло. Она легко вздохнула и прислонилась к Рейфу спиной. Никогда в жизни ему не было так хорошо.Вскоре Рейф заметил скалы необычных очертаний; они могли бы послужить хорошим укрытием. Место походило на сад из камней, которые были как попало прислонены друг к другу.Он направил лошадей в глубь скопления этих высоких камней и остался вполне удовлетворен своим выбором. Между двумя камнями бежал маленький ручеек, и Рейф решил, что им ничего больше и не нужно, поскольку в обеих флягах булькала вода.Он осторожно спешился, удерживая Анджелу в седле. Потом опустил ее на землю и раскатал постели. Он подумал, что сначала следовало бы подкрепиться, но Ангел так крепко спала, что Рейф решил подождать. Отдых важнее.Он осторожно уложил Анджелу, снял с нее башмаки и осмотрел ноги. При виде синяков и царапин он помрачнел, вынул из седельных сумок мазь и еще раз смазал все раны. Потом укрыл возлюбленную одеялом и улегся рядом, обняв ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27