— Да, гораздо лучше. Спасибо.Руарк подошел к комоду и начал рыться в ящиках. Нетерпеливо разбросав груду белья, он, наконец, извлек то, что искал, — белую батистовую ночную рубашку.— Надень-ка вот это, а я пока сниму с тебя штанишки.Энджелин, на которую снова накатила противная тошнота, была не в силах сопротивляться.— Давай-давай! Мне никогда не удавалось тебя остановить, раз уж ты вознамерился… — ее голос упал почти до шепота, — …снять с меня штанишки…Последнее слово она произнесла с трудом и тут же снова отключилась. Несмотря на всю серьезность положения, Руарк не смог удержаться от улыбки. Наклонившись над Энджелин, он, поддерживая ее одной рукой, стянул с нее рубашку и кинул на кровать.Невозможно было остаться равнодушным при виде открывшегося перед ним зрелища. Затаив дыхание, Руарк уставился на великолепные округлости восхитительной груди Энджелин. Она была даже более прекрасна, чем ему запомнилось. Материнство не только не испортило эту грудь, а, наоборот, придало ей еще большее очарование. Дрожащими руками он кое-как натянул на Энджелин ночную рубашку и снова уложил жену на постель. Затем дошла очередь до панталон. Тонкая, прозрачная ткань почти не скрывала изумительного тела, открывшегося его жадному взору. На мгновение Руарк закрыл глаза — ему припомнились восхитительные минуты, когда это тело трепетало под ним в любовном экстазе…Злясь на самого себя, он отбросил легкое покрывало, лежавшее на постели, и укрыл Энджелин простыней, чтобы защитить от прохладного ночного воздуха — и собственных низменных желаний. Затем, присев рядом с больной, Руарк снова смочил салфетку в воде и приложил ей ко лбу. И опять ощущение прохладной, влажной ткани оживило Энджелин. Она открыла глаза. Руарк взял ее за руку.— Как ты себя чувствуешь, Энджел?— Гораздо лучше.Она улыбнулась.— Что ты делаешь? — спросила она через минуту, когда Руарк начал вытаскивать шпильки у нее из волос.— Пытаюсь снять с тебя этот шлем.Он расплел ей косы и разложил длинные пряди на подушке, так что они теперь, словно ореол, обрамляли бледное лицо Энджелин. Довольный полученным результатом, Руарк снова сел и улыбнулся.— Отлично! — сказал он, радуясь, что ее роскошные волосы теперь ничто не стесняет.Наклонившись, он убрал за ухо непослушные пряди, упавшие ей на лоб.— Мне не хотелось причинять тебе столько беспокойства, — сказала Энджелин, робко глядя на Руарка. — Зря я все это затеяла. Но, черт побери, Руарк, как тебе удается всегда «смеяться последним»?— Разве я смеялся? Да я и слова не сказал, — невинно округлив глаза, возразил он.— Ну и что! Все равно я знаю, о чем ты думаешь.— А вот это вряд ли, моя дорогая леди, иначе ты не лежала бы сейчас так спокойно!Наступило неловкое молчание — каждый погрузился в свои мысли и воспоминания. Руарк внезапно посерьезнел и поднялся с кровати.— Тебе еще что-нибудь нужно?— Пожалуй, я бы чего-нибудь съела или выпила — например, кусочек хлеба с молоком.— Я пришлю к тебе Майру с подносом. — Он пожал ей руку и добавил: — Спокойной ночи, Энджел!Он направился к двери, а она проводила его смущенным взглядом.«Боже мой, Руарк, неужели все пропало и уже ничего нельзя изменить?» — подумала Энджелин с тоской.
Почувствовав прикосновение губ к своей щеке, Энджелин медленно открыла глаза и была вознаграждена широкой улыбкой сына.— Томми проснулся!Она обвила руками его шею и крепко поцеловала.— Томми проснулся, да, милый? Ну, тогда с добрым утром! А как поживает сегодня мой сладкий малыш?Он пристроился рядом с матерью на постели, и Энджелин, прижав его к себе, продолжала:— Как ты думаешь, что мы сегодня будем делать?— Кататься на лошадке! — радостно завопил малыш.— Опять? Ты только и знаешь, что ходить на конюшню и глазеть на лошадей. С тобой неинтересно!Она начала щекотать Томми. В ответ малыш залился радостным смехом.Послышался легкий стук в дверь и в комнату заглянул Руарк.— Эй, это кто здесь так шумит?— Мама! — хихикнул Томми, теснее прижимаясь к матери.Руарк вошел в комнату, закрыл за собой дверь и направился к постели, где лежали Энджелин и Томми.— Значит, мамочка уже лучше себя чувствует?— Да, я в порядке, спасибо, — отрывисто бросила в ответ Энджелин.Вчера, после того как Руарк покинул ее спальню, она поняла, насколько была близка к тому, чтобы снова подпасть под его обаяние — то обаяние, в действии которого она уже не раз имела случай убедиться. Его желание забыть и простить прозвучало вчера вполне искренне. Да, Руарк может себе позволить такую щедрость — в конце концов, он добился того, чего хотел. У нее же нет выбора — вздумай она ему перечить, и он не остановится перед тем, чтобы забрать у нее Томми. Она должна постоянно помнить об этом, чтобы не дать заманить себя в ловушку и не позволить своим чувствам в очередной раз одержать победу над разумом.— Иди сюда, папа! — позвал Руарка Томми, похлопывая ручонкой по кровати.— Только посмей! — не разжимая губ, прошипела Энджелин.Искушение было слишком сильно, и в следующую минуту Руарк уже лег рядом с ней и сыном. Возмущенная Энджелин была уже не в силах сдерживаться.— Ну, это уже слишком!Она попыталась встать, но, вспомнив, что на ней надета лишь одна полупрозрачная ночная рубашка, тут же снова забралась под одеяло.— Выходит, твое слово ничего не значит? Ты ведь обещал, что не будешь принуждать меня делить с тобой постель, — укоризненно произнесла она.— Да, я говорил о своей постели. О твоей не было сказано ни слова, — с невинным видом парировал Руарк.— Нечего придираться к словам! — проворчала Энджелин. — Ты просто низкий, подлый, мерзкий…— Следи за своей речью, мамочка! Не забывай о том, что тебя слышит наш сын…Руарк подхватил Томми под мышки и усадил себе на живот.— Кажется, кто-то собирался сегодня кататься на лошадке?Он начал подбрасывать сына, и каждое движение вызывало у малыша бурю восторга. Радостный смех Томми был настолько заразителен, что Энджелин, позабыв про свое собственное раздражение, невольно улыбнулась и начала следить за веселой игрой отца и сына. Однако все эти прыжки и возня на кровати постепенно привели к тому, что она, скатываясь все ближе и ближе к Руарку, в конце концов, оказалась тесно прижатой к нему. Веселая игра закончилась, и сияющий Томми упал Руарку на грудь. Обхватив отца за щеки и радостно улыбаясь, он потребовал:— Папа, поцелуй меня!— Ну конечно, малыш! А для чего же еще я сюда пришел, по-твоему? — отозвался Руарк, обнимая и целуя сына.Заметив улыбку на лице матери, Томми перенес свое внимание на нее.— А теперь ты поцелуй меня, мамочка!Приподнявшись на локте, Энджелин перегнулась через Руарка и чмокнула сына в макушку. В тот же миг она почувствовала на своем плече руку Руарка и с ужасом обнаружила, что ее грудь прижата к его груди. Встретившись с ним взглядом, Энджелин по его глазам догадалась, какова реакция его тела на эту неожиданную близость.— А теперь поцелуй папу, мамочка! — раздался новый приказ Томми.Невинное лицо ребенка сияло от счастья. Энджелин пришла в ужас.— Нет-нет, детка, не стоит! Папа и мама не будут целоваться…Она попыталась отодвинуться, но Руарк не отпускал ее. Двухлетнего ребенка не так-то просто отвлечь от того, что у него на уме. Томми нахмурился и снова потребовал:— Мамочка, поцелуй папу!— Ну что, мамочка, не можем же мы разочаровывать нашего сына!..Рука Руарка медленно переместилась на спину Энджелин. Осторожным движением он привлек ее к себе. С первого прикосновения их рты жадно устремились навстречу друг другу, словно истосковавшись после долгой разлуки. Энджелин с готовностью подставила губы, и на какое-то мгновение они оба потеряли представление о времени. Существовал только этот восхитительный поцелуй… Он разжег в обоих былую страсть. Руарк властно прижал Энджелин к своей груди, чувствуя, как твердеют ее соски, и, понимая, что ее, так же как и его, охватывает безумное желание.Наконец, задохнувшись, они отодвинулись друг от друга и, потрясенные, встретились взглядами. Подобно дремлющему вулкану, их былая страсть вспыхнула вновь, причем с новой, небывалой силой. Только присутствие Томми помешало Руарку тут же овладеть Энджелин, причем оба понимали, что, не будь этого препятствия, она бы не стала возражать.— Никогда больше так не делай, — произнесла Энджелин томным шепотом.Руарк взглянул ей в глаза и серьезно ответил:— Я не могу и не хочу обещать, что выполню твою просьбу, Энджел…Томми, который решил, что ему пора дать о себе знать, иначе эти взрослые совсем про него забудут, втиснулся между родителями, заставив их отодвинуться друг от друга. Как раз в этот момент раздался стук в дверь, и в комнату вошла Майра.При виде троицы, безмятежно раскинувшейся на кровати, старая служанка остолбенела.— Вот уж не думала, что увижу такое, — откровенно призналась она.— Вы знаете, Майра, меня ведь буквально взяли в плен, и где? В моей собственной постели! Пожалуйста, принесите мне халат, иначе я никогда отсюда не выберусь!— Да и мне пора одеваться, — сказал Руарк, выбираясь из кровати.Больше он не в силах был дразнить спящего тигра. Его страсть к Энджелин, сдерживаемая в течение двух лет, теперь вышла наружу, и Руарк боялся, что еще немного — и он не выдержит. Вот почему он счел за благо удалиться. Майра, не говоря ни слова, подала Энджелин халат, однако при этом ее взгляд был достаточно выразителен.— Пока вы не умчались со свежими донесениями к нэнни, может быть, захватите с собой Томми? Я бы хотела одеться.— Слушаюсь, мэм, — невозмутимо отозвалась служанка.Улыбнувшись, она подхватила Томми на руки и направилась к двери, приговаривая:— Твоя мамочка хочет одеться, малыш, а мы с тобой пока навестим нэнни. Ты ведь пойдешь с Майрой, да, малыш? Глава 27 Склонив голову на край ванны, Энджелин подняла левую руку, чтобы полюбоваться своим обручальным кольцом. Вчера, желая досадить Руарку, она даже не взглянула на кольцо, которое он надел ей на палец во время свадебной церемонии. Теперь же, при утреннем свете, она не могла отвести глаз от этой драгоценности, тем более что утро выдалось солнечным, и его лучи весело играли на бриллиантах, обрамлявших искусно ограненный крупный сапфир.Улыбнувшись от счастья, Энджелин целиком отдалась давно забытому нехитрому удовольствию — нежиться в теплой ванне и не думать о том, что нужно готовить обед, мыть посуду, скрести пол…Разумеется, то, что она, в конце концов, избавилась от необходимости ежедневно выполнять эти нудные обязанности, было очень важно. Но гораздо важнее было другое — чувствовать, что в ее жизни снова появился смысл. Она ожила, по-настоящему ожила за последние несколько дней. Конечно, Энджелин доставляло огромное удовольствие сознавать, что она сумела доказать всем, и прежде всего самой себе, свою независимость, но все это меркло в сравнении с восхитительным чувством, какое она каждый раз испытывала при виде Руарка. Да, ежедневно видеть его, слышать его голос, бросать вызов ему и самой отвечать на его вызов — вот что составляло для Энджелин истинный смысл бытия. Только теперь она в полной мере осознала разницу между полнокровной жизнью и тусклым существованием. Одевшись, Энджелин покрутилась перед зеркалом, чтобы удостовериться, что в ее внешности нет никаких изъянов.— Ты только посмотри на себя, — укоризненно сказала она своему отражению, — щеки горят, глаза сверкают. Ну, вспомни, когда ты в последний раз чувствовала себя так хорошо? Больше двух лет назад, это точно. А все из-за него. Достаточно ему появиться рядом — и ты вся сияешь. Черт бы тебя побрал, Руарк Стюарт!Энджелин сбежала вниз по ступенькам, больше похожая на школьницу, чем на солидную матрону. Темные кудри весело плясали у нее на плечах. Увидев Майру, в одиночестве сидевшую в гостиной, она резко остановилась.— А где Томми? — спросила Энджелин с улыбкой.— С мистером Руарком, — безмятежно ответила Майра.Улыбка Энджелин тут же погасла, а на лице появилось недовольное выражение.— С Руарком? — переспросила она. — А куда они пошли?— Когда я видела их в последний раз, они рука об руку направлялись к конюшне.Не дослушав, Энджелин пулей вылетела за дверь и стремглав понеслась по дорожке. Ну вот, пожалуйста, очередной вызов не заставил себя ждать! Да как он только смел увести ее сына, даже не спросив у нее разрешения?Увидев, как дочь молнией влетела в дверь конюшни, Генри понял, что сейчас разразится гроза. Понуро опустив голову, он приготовился к худшему.— Папа, где Руарк?— Повел малыша покататься.Торопливо проговорив эти слова, старик повернулся, чтобы поскорее уйти. Зная характер Энджелин, он не сомневался, что она сейчас набросится на него с упреками.Заметив, что стойло, где обычно находился серый жеребец Руарка, сейчас пустует, Энджелин негодующе округлила глаза и поспешила вслед за отцом.— Ты хочешь сказать, что он позволил Томми ездить на этом жеребце? — закричала она.Выбежав из конюшни, Энджелин наткнулась на самого Руарка, который как раз в это время возвращался с прогулки, сидя верхом на Серебряном Долларе. Впереди него в седле горделиво восседал Томми.— Сейчас же дай мне его! — потребовала она.Руарк не ожидал такого тона.— Спасибо за предложение, но, я думаю, нам достаточно помощи конюха.Его голос звучал сдержанно, а сарказм, скрытый в этой фразе, ускользнул от внимания Энджелин.— Я говорю о Томми, — отрезала она.Руарк подал ей мальчика, и она буквально выхватила его у него из рук.— И не вздумай больше уводить моего сына без моего разрешения! — снова в приказном тоне произнесла Энджелин.Руарк, который в это время слезал с коня, был ошеломлен.— Без твоего разрешения? — спросил он с угрозой в голосе.Энджелин прижимала испуганного ребенка к груди.— Ну… я имела в виду — не сказав мне, куда ты с ним отправляешься…Напуганный тем, что его поведение вызвало материнский гнев, Томми разрыдался. Энджелин, круто повернувшись на каблуках, устремилась с ним к дому, а Руарк, передав поводья конюху, последовал за ней. С каждым шагом Энджелин Томми рыдал все громче.— Дай я его понесу, — предложил Руарк.В ответ она теснее прижала к себе сына и сквозь зубы бросила:— Ну нет! Это из-за тебя он расплакался…Руарк схватил жену за плечо и резко повернул к себе.— Нет уж, это целиком твоя вина. Ты напугала его своим криком! — И продолжал спокойно, не повышая голоса: — Так вот, запомни: я не намерен спрашивать твоего разрешения, направляясь куда бы то ни было с нашим сыном. И в будущем я предпочел бы, чтобы ты не устраивала публичных сцен. Все недоразумения, возникающие между нами, мы вполне можем разрешить наедине и в спокойной обстановке.Сказав это, Руарк забрал у Энджелин ребенка.— Иди-ка сюда, дружище, сейчас мы выпьем с тобой горячего шоколада. Помнишь, я тебе обещал?У Томми мгновенно высохли слезы. Обескураженная Энджелин молча стояла и смотрела, как Руарк посадил мальчика себе на плечи и направился к дому. Через несколько шагов он остановился и, оглянувшись, спросил:— А разве ты, мамочка, не идешь с нами?«Ну что поделаешь с этим наглецом?» — подумала Энджелин и, покачав головой, побежала догонять мужа и сына.На следующее утро Энджелин, проснувшись, поспешила в комнату Томми, но обнаружила, что его кровать пуста. Итак, Руарк опять опередил ее! Одевшись, она побежала к конюшне. Лихая парочка восседала на верхней перекладине забора и напряженно наблюдала за тем, как Принц-Консорт галопом мчит по дорожке. Руарк крепко обхватил Томми за талию, а малыш доверчиво обвил рукой шею отца.— На пять секунд быстрее, чем вчера! — громогласно объявил Генри, когда жеребец вихрем промчался мимо финишного столба.— Откуда же взялась такая разница? — удивился Руарк.— Действительно странно… Правда, я заметил, что когда оба жеребца бегут вместе, они подлаживаются друг под друга, чтобы не обогнать, — высказал догадку Генри.— И все же Принц-Консорт — самый быстрый! — с довольной улыбкой заключил Руарк.Генри в задумчивости потер лоб:— Ага. Сдается мне, что почти на секунду…— Как же может быть иначе? — удовлетворенно произнес Руарк, облизываясь, как кот, наевшийся сметаны. — Это же мой мальчик!..Краем глаза заметив подошедшую Энджелин, он тут же соскочил с забора.— Ну-ка, дружище, давай поприветствуем нашу любимую лошадку! — обратился он к Томми, беря сына на руки.— Ура Принцу-Комсоту! — что есть силы завопил малыш, переиначивая на свой лад кличку лошади. Подмигнув жене, Руарк погладил сына по голове:— Умница! Это ведь тоже мой мальчик…Подхватив ребенка на руки, Руарк направился к конюшне. Раздосадованная тем, что он опять поступил по-своему, Энджелин стояла и смотрела ему вслед. Вдруг он остановился и, обернувшись к ней, сказал:— Мы собираемся прокатиться на лошадке. Не хочешь ли присоединиться к нам, мамочка?Стиснув зубы, чтобы не завопить от злости, Энджелин молча двинулась следом за ними. Дни проходили быстро. Основным их содержанием стала необъявленная война за Томми между его родителями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Почувствовав прикосновение губ к своей щеке, Энджелин медленно открыла глаза и была вознаграждена широкой улыбкой сына.— Томми проснулся!Она обвила руками его шею и крепко поцеловала.— Томми проснулся, да, милый? Ну, тогда с добрым утром! А как поживает сегодня мой сладкий малыш?Он пристроился рядом с матерью на постели, и Энджелин, прижав его к себе, продолжала:— Как ты думаешь, что мы сегодня будем делать?— Кататься на лошадке! — радостно завопил малыш.— Опять? Ты только и знаешь, что ходить на конюшню и глазеть на лошадей. С тобой неинтересно!Она начала щекотать Томми. В ответ малыш залился радостным смехом.Послышался легкий стук в дверь и в комнату заглянул Руарк.— Эй, это кто здесь так шумит?— Мама! — хихикнул Томми, теснее прижимаясь к матери.Руарк вошел в комнату, закрыл за собой дверь и направился к постели, где лежали Энджелин и Томми.— Значит, мамочка уже лучше себя чувствует?— Да, я в порядке, спасибо, — отрывисто бросила в ответ Энджелин.Вчера, после того как Руарк покинул ее спальню, она поняла, насколько была близка к тому, чтобы снова подпасть под его обаяние — то обаяние, в действии которого она уже не раз имела случай убедиться. Его желание забыть и простить прозвучало вчера вполне искренне. Да, Руарк может себе позволить такую щедрость — в конце концов, он добился того, чего хотел. У нее же нет выбора — вздумай она ему перечить, и он не остановится перед тем, чтобы забрать у нее Томми. Она должна постоянно помнить об этом, чтобы не дать заманить себя в ловушку и не позволить своим чувствам в очередной раз одержать победу над разумом.— Иди сюда, папа! — позвал Руарка Томми, похлопывая ручонкой по кровати.— Только посмей! — не разжимая губ, прошипела Энджелин.Искушение было слишком сильно, и в следующую минуту Руарк уже лег рядом с ней и сыном. Возмущенная Энджелин была уже не в силах сдерживаться.— Ну, это уже слишком!Она попыталась встать, но, вспомнив, что на ней надета лишь одна полупрозрачная ночная рубашка, тут же снова забралась под одеяло.— Выходит, твое слово ничего не значит? Ты ведь обещал, что не будешь принуждать меня делить с тобой постель, — укоризненно произнесла она.— Да, я говорил о своей постели. О твоей не было сказано ни слова, — с невинным видом парировал Руарк.— Нечего придираться к словам! — проворчала Энджелин. — Ты просто низкий, подлый, мерзкий…— Следи за своей речью, мамочка! Не забывай о том, что тебя слышит наш сын…Руарк подхватил Томми под мышки и усадил себе на живот.— Кажется, кто-то собирался сегодня кататься на лошадке?Он начал подбрасывать сына, и каждое движение вызывало у малыша бурю восторга. Радостный смех Томми был настолько заразителен, что Энджелин, позабыв про свое собственное раздражение, невольно улыбнулась и начала следить за веселой игрой отца и сына. Однако все эти прыжки и возня на кровати постепенно привели к тому, что она, скатываясь все ближе и ближе к Руарку, в конце концов, оказалась тесно прижатой к нему. Веселая игра закончилась, и сияющий Томми упал Руарку на грудь. Обхватив отца за щеки и радостно улыбаясь, он потребовал:— Папа, поцелуй меня!— Ну конечно, малыш! А для чего же еще я сюда пришел, по-твоему? — отозвался Руарк, обнимая и целуя сына.Заметив улыбку на лице матери, Томми перенес свое внимание на нее.— А теперь ты поцелуй меня, мамочка!Приподнявшись на локте, Энджелин перегнулась через Руарка и чмокнула сына в макушку. В тот же миг она почувствовала на своем плече руку Руарка и с ужасом обнаружила, что ее грудь прижата к его груди. Встретившись с ним взглядом, Энджелин по его глазам догадалась, какова реакция его тела на эту неожиданную близость.— А теперь поцелуй папу, мамочка! — раздался новый приказ Томми.Невинное лицо ребенка сияло от счастья. Энджелин пришла в ужас.— Нет-нет, детка, не стоит! Папа и мама не будут целоваться…Она попыталась отодвинуться, но Руарк не отпускал ее. Двухлетнего ребенка не так-то просто отвлечь от того, что у него на уме. Томми нахмурился и снова потребовал:— Мамочка, поцелуй папу!— Ну что, мамочка, не можем же мы разочаровывать нашего сына!..Рука Руарка медленно переместилась на спину Энджелин. Осторожным движением он привлек ее к себе. С первого прикосновения их рты жадно устремились навстречу друг другу, словно истосковавшись после долгой разлуки. Энджелин с готовностью подставила губы, и на какое-то мгновение они оба потеряли представление о времени. Существовал только этот восхитительный поцелуй… Он разжег в обоих былую страсть. Руарк властно прижал Энджелин к своей груди, чувствуя, как твердеют ее соски, и, понимая, что ее, так же как и его, охватывает безумное желание.Наконец, задохнувшись, они отодвинулись друг от друга и, потрясенные, встретились взглядами. Подобно дремлющему вулкану, их былая страсть вспыхнула вновь, причем с новой, небывалой силой. Только присутствие Томми помешало Руарку тут же овладеть Энджелин, причем оба понимали, что, не будь этого препятствия, она бы не стала возражать.— Никогда больше так не делай, — произнесла Энджелин томным шепотом.Руарк взглянул ей в глаза и серьезно ответил:— Я не могу и не хочу обещать, что выполню твою просьбу, Энджел…Томми, который решил, что ему пора дать о себе знать, иначе эти взрослые совсем про него забудут, втиснулся между родителями, заставив их отодвинуться друг от друга. Как раз в этот момент раздался стук в дверь, и в комнату вошла Майра.При виде троицы, безмятежно раскинувшейся на кровати, старая служанка остолбенела.— Вот уж не думала, что увижу такое, — откровенно призналась она.— Вы знаете, Майра, меня ведь буквально взяли в плен, и где? В моей собственной постели! Пожалуйста, принесите мне халат, иначе я никогда отсюда не выберусь!— Да и мне пора одеваться, — сказал Руарк, выбираясь из кровати.Больше он не в силах был дразнить спящего тигра. Его страсть к Энджелин, сдерживаемая в течение двух лет, теперь вышла наружу, и Руарк боялся, что еще немного — и он не выдержит. Вот почему он счел за благо удалиться. Майра, не говоря ни слова, подала Энджелин халат, однако при этом ее взгляд был достаточно выразителен.— Пока вы не умчались со свежими донесениями к нэнни, может быть, захватите с собой Томми? Я бы хотела одеться.— Слушаюсь, мэм, — невозмутимо отозвалась служанка.Улыбнувшись, она подхватила Томми на руки и направилась к двери, приговаривая:— Твоя мамочка хочет одеться, малыш, а мы с тобой пока навестим нэнни. Ты ведь пойдешь с Майрой, да, малыш? Глава 27 Склонив голову на край ванны, Энджелин подняла левую руку, чтобы полюбоваться своим обручальным кольцом. Вчера, желая досадить Руарку, она даже не взглянула на кольцо, которое он надел ей на палец во время свадебной церемонии. Теперь же, при утреннем свете, она не могла отвести глаз от этой драгоценности, тем более что утро выдалось солнечным, и его лучи весело играли на бриллиантах, обрамлявших искусно ограненный крупный сапфир.Улыбнувшись от счастья, Энджелин целиком отдалась давно забытому нехитрому удовольствию — нежиться в теплой ванне и не думать о том, что нужно готовить обед, мыть посуду, скрести пол…Разумеется, то, что она, в конце концов, избавилась от необходимости ежедневно выполнять эти нудные обязанности, было очень важно. Но гораздо важнее было другое — чувствовать, что в ее жизни снова появился смысл. Она ожила, по-настоящему ожила за последние несколько дней. Конечно, Энджелин доставляло огромное удовольствие сознавать, что она сумела доказать всем, и прежде всего самой себе, свою независимость, но все это меркло в сравнении с восхитительным чувством, какое она каждый раз испытывала при виде Руарка. Да, ежедневно видеть его, слышать его голос, бросать вызов ему и самой отвечать на его вызов — вот что составляло для Энджелин истинный смысл бытия. Только теперь она в полной мере осознала разницу между полнокровной жизнью и тусклым существованием. Одевшись, Энджелин покрутилась перед зеркалом, чтобы удостовериться, что в ее внешности нет никаких изъянов.— Ты только посмотри на себя, — укоризненно сказала она своему отражению, — щеки горят, глаза сверкают. Ну, вспомни, когда ты в последний раз чувствовала себя так хорошо? Больше двух лет назад, это точно. А все из-за него. Достаточно ему появиться рядом — и ты вся сияешь. Черт бы тебя побрал, Руарк Стюарт!Энджелин сбежала вниз по ступенькам, больше похожая на школьницу, чем на солидную матрону. Темные кудри весело плясали у нее на плечах. Увидев Майру, в одиночестве сидевшую в гостиной, она резко остановилась.— А где Томми? — спросила Энджелин с улыбкой.— С мистером Руарком, — безмятежно ответила Майра.Улыбка Энджелин тут же погасла, а на лице появилось недовольное выражение.— С Руарком? — переспросила она. — А куда они пошли?— Когда я видела их в последний раз, они рука об руку направлялись к конюшне.Не дослушав, Энджелин пулей вылетела за дверь и стремглав понеслась по дорожке. Ну вот, пожалуйста, очередной вызов не заставил себя ждать! Да как он только смел увести ее сына, даже не спросив у нее разрешения?Увидев, как дочь молнией влетела в дверь конюшни, Генри понял, что сейчас разразится гроза. Понуро опустив голову, он приготовился к худшему.— Папа, где Руарк?— Повел малыша покататься.Торопливо проговорив эти слова, старик повернулся, чтобы поскорее уйти. Зная характер Энджелин, он не сомневался, что она сейчас набросится на него с упреками.Заметив, что стойло, где обычно находился серый жеребец Руарка, сейчас пустует, Энджелин негодующе округлила глаза и поспешила вслед за отцом.— Ты хочешь сказать, что он позволил Томми ездить на этом жеребце? — закричала она.Выбежав из конюшни, Энджелин наткнулась на самого Руарка, который как раз в это время возвращался с прогулки, сидя верхом на Серебряном Долларе. Впереди него в седле горделиво восседал Томми.— Сейчас же дай мне его! — потребовала она.Руарк не ожидал такого тона.— Спасибо за предложение, но, я думаю, нам достаточно помощи конюха.Его голос звучал сдержанно, а сарказм, скрытый в этой фразе, ускользнул от внимания Энджелин.— Я говорю о Томми, — отрезала она.Руарк подал ей мальчика, и она буквально выхватила его у него из рук.— И не вздумай больше уводить моего сына без моего разрешения! — снова в приказном тоне произнесла Энджелин.Руарк, который в это время слезал с коня, был ошеломлен.— Без твоего разрешения? — спросил он с угрозой в голосе.Энджелин прижимала испуганного ребенка к груди.— Ну… я имела в виду — не сказав мне, куда ты с ним отправляешься…Напуганный тем, что его поведение вызвало материнский гнев, Томми разрыдался. Энджелин, круто повернувшись на каблуках, устремилась с ним к дому, а Руарк, передав поводья конюху, последовал за ней. С каждым шагом Энджелин Томми рыдал все громче.— Дай я его понесу, — предложил Руарк.В ответ она теснее прижала к себе сына и сквозь зубы бросила:— Ну нет! Это из-за тебя он расплакался…Руарк схватил жену за плечо и резко повернул к себе.— Нет уж, это целиком твоя вина. Ты напугала его своим криком! — И продолжал спокойно, не повышая голоса: — Так вот, запомни: я не намерен спрашивать твоего разрешения, направляясь куда бы то ни было с нашим сыном. И в будущем я предпочел бы, чтобы ты не устраивала публичных сцен. Все недоразумения, возникающие между нами, мы вполне можем разрешить наедине и в спокойной обстановке.Сказав это, Руарк забрал у Энджелин ребенка.— Иди-ка сюда, дружище, сейчас мы выпьем с тобой горячего шоколада. Помнишь, я тебе обещал?У Томми мгновенно высохли слезы. Обескураженная Энджелин молча стояла и смотрела, как Руарк посадил мальчика себе на плечи и направился к дому. Через несколько шагов он остановился и, оглянувшись, спросил:— А разве ты, мамочка, не идешь с нами?«Ну что поделаешь с этим наглецом?» — подумала Энджелин и, покачав головой, побежала догонять мужа и сына.На следующее утро Энджелин, проснувшись, поспешила в комнату Томми, но обнаружила, что его кровать пуста. Итак, Руарк опять опередил ее! Одевшись, она побежала к конюшне. Лихая парочка восседала на верхней перекладине забора и напряженно наблюдала за тем, как Принц-Консорт галопом мчит по дорожке. Руарк крепко обхватил Томми за талию, а малыш доверчиво обвил рукой шею отца.— На пять секунд быстрее, чем вчера! — громогласно объявил Генри, когда жеребец вихрем промчался мимо финишного столба.— Откуда же взялась такая разница? — удивился Руарк.— Действительно странно… Правда, я заметил, что когда оба жеребца бегут вместе, они подлаживаются друг под друга, чтобы не обогнать, — высказал догадку Генри.— И все же Принц-Консорт — самый быстрый! — с довольной улыбкой заключил Руарк.Генри в задумчивости потер лоб:— Ага. Сдается мне, что почти на секунду…— Как же может быть иначе? — удовлетворенно произнес Руарк, облизываясь, как кот, наевшийся сметаны. — Это же мой мальчик!..Краем глаза заметив подошедшую Энджелин, он тут же соскочил с забора.— Ну-ка, дружище, давай поприветствуем нашу любимую лошадку! — обратился он к Томми, беря сына на руки.— Ура Принцу-Комсоту! — что есть силы завопил малыш, переиначивая на свой лад кличку лошади. Подмигнув жене, Руарк погладил сына по голове:— Умница! Это ведь тоже мой мальчик…Подхватив ребенка на руки, Руарк направился к конюшне. Раздосадованная тем, что он опять поступил по-своему, Энджелин стояла и смотрела ему вслед. Вдруг он остановился и, обернувшись к ней, сказал:— Мы собираемся прокатиться на лошадке. Не хочешь ли присоединиться к нам, мамочка?Стиснув зубы, чтобы не завопить от злости, Энджелин молча двинулась следом за ними. Дни проходили быстро. Основным их содержанием стала необъявленная война за Томми между его родителями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41