— Капитан Джульетта подарила мне изумруд для глаза, миссис Белла дала мне жемчужины для чешуи, а капитан Симон… ну, он задал мне жару за неосторожность. Но мне тогда было всего шесть лет, и я был глупый. Теперь мне уже двенадцать, и капитан Джульетта учит меня читать морские карты и прокладывать курс.
— Уверен, со временем ты станешь отличным штурманом.
— Грозой морей! Вот кем я хочу стать. Как капитан Данте! — Мальчик весело улыбнулся и дернул себя за вихор.
Тут рулевой велел Джонни Бою спустить трап, и он отправился выполнять задание. Несколько шлюпок направились от берега к «Железной розе». Первой к кораблю подошла шлюпка с братьями Данте на борту, и Вариан из осторожности отошел в сторону. Братья вскарабкались по веревочной лестнице на борт и затопали по палубе, громко окликая Джульетту. Братья были одного роста и телосложения, но на этом их сходство заканчивалось. Благодаря описанию мальчика Вариану удалось узнать Джонаса Спенса Данте по огненно-рыжим кудрям, спускавшимся на могучие плечи. У него были квадратные челюсти, поросшие щетиной такого же золотистого цвета, как брови и ресницы. Заметный шрам виднелся на левой стороне подбородка, еще один пересекал шею выше ворота засаленного кожаного камзола.
А Гейбриел, напротив, походил на падшего ангела. Темно-рыжие волосы обрамляли его мрачное красивое лицо, на котором выделялись большие выразительные глаза и чувственно очерченный рот. Появись он на балу в Лондоне, женщины падали бы в обморок штабелями. Если его брат прекрасно чувствовал себя в коже и ситце, то Гейбриел был в рубахе из тончайшего батиста, куртке-безрукавке из вышитой парчи, на длинных стройных ногах красовались сапоги из мягкой замши.
— Ну, где она? — прогремел голос Джонаса. Он из-под широких полей шляпы внимательно оглядел команду. Глаза у него были цвета старого золота. — Где капитан этого убогого парусника?
Носовой люк открылся, и появилась Джульетта Данте.
Матросы восторженно закричали, а Вариан заморгал, не веря своим глазам. Хамелеон снова поменял кожу. Джульетта была в черных замшевых панталонах и белой как снег шелковой рубашке, воротник и манжеты которой украшало дорогое кружево. Тонкую талию подчеркивал обтягивающий черный кожаный камзол, украшенный жемчугом. Короткий шелковый плащ на красной подкладке изящно свешивался с одного плеча, правой рукой она опиралась на рукоятку шпаги. Из-под красной шляпы с мягкими полями на спину ниспадали волны каштановых кудрей. Высокие черные сапоги с широкими пряжками доходили до колен, а у пояса висела великолепная шпага толедской стали.
Вариан, забыв обо всем на свете, смотрел, как она легко шагает по палубе, — гордый, победоносный капер.
— Кто допустил этих распутников на борт моего корабля? — грозно поинтересовалась Джульетта. — Даю два золотых дублона любому, кто наберется смелости и спустит их за борт.
Несмотря на одобрительный гул, никто не отважился сделать шаг вперед. Джульетта преувеличенно громко вздохнула и медленно вытащила свою шпагу из ножен.
— Вижу, эта честь выпадает мне, — заявила Джульетта. — Кто первый? Ублюдок или молокосос?
Джонас Данте грозно осклабился и вытащил свой меч.
— Если она все еще будет сухая, когда я покончу с ней, Габи, мальчик мой, с моего позволения врежь ей пару раз по ее дерзкой заднице!
— А я разрешаю тебе, дорогой Гейбриел, — сказала Джульетта, выгибая тонкой сверкающей дугой свою шпагу, — укоротить ему этот раздутый гульфик до нужного размера. Если, конечно, я не сделаю этого раньше!
Со всех сторон раздавались подбадривающие крики.
Матросы висели на реях, толпились на палубе. Брат и сестра начали медленно кружить, их клинки свистели в воздухе, когда они разогревали руки, готовясь к схватке.
— Господи милостивый, милорд, — прошептал Биком за плечом Вариана. — Вы думаете, они на самом деле хотят убить друг друга?
Но Вариан только поднял руку, заставляя слугу замолчать. Его захватило представление, разворачивавшееся перед его глазами. Он и его братья часто упражнялись в схватках на мечах, но мечи всегда были тупые, и никогда у них не было такого огня в глазах.
Джонас напал первым, сделав ложный выпад. Джульетта легко парировала серию ударов и искусными ответными ударами заставила более крупного Джонаса спасаться бегством.
Потом они, как кошки, извивались между кабестанами, прыгая через бочки и ящики, оттесняя кричащих зрителей к борту. Звон стали сопровождался брызгами голубых искр и громкими криками, удары следовали все быстрее, приближаясь к цели.
У Джонаса было преимущество, он был выше ростом и сильнее, но, ко всеобщему изумлению, становилось очевидно, что Джульетта превосходит брата в искусстве фехтования.
Она парировала удары мгновенно, ее атаки были очень точными. Рука, вращающая шпагу, почти не поднималась выше талии, только колыхалась пола короткого плаща, шляпа не сдвинулась с места. Любая попытка ее брата возобновить атаку или преодолеть сопротивление жесткой силой встречалась с ловким поворотом или акробатическим прыжком, в результате чего Джульетта непостижимым образом оказывалась у него за спиной, касаясь его туловища концом шпаги. Она смеялась, нарочно открываясь, потом снова закрывалась с такой скоростью, что все выпады противника попадали в пустоту.
В Вариане проснулся фехтовальщик, и каждый раз, когда он видел, как Джонас упускает возможность нанести удар или спотыкается, отступая, он искренне возмущался.
Мучения Джонаса закончились быстро, Джульетта загнала его к сходням, и после изящной серии ударов Джонас Данте полетел, крича и ругаясь, за борт.
На палубе раздались яростные вопли восторженных зрителей. А Джульетта, слегка запыхавшаяся, сплюнула и подняла острие шпаги к подбородку Гейбриела Данте. Тот только пожал плечами и вскинул руки, показывая, что у него нет оружия.
— Не хочешь поплавать сегодня?
— Вода холодноватая на мой вкус, — ответил он, вздохнув. — И у меня на шляпе новое перо, черт побери. Мне не хочется жертвовать им из-за тщеславия брата.
— Я бы тоже им не пожертвовала, — сказала Джульетта, с интересом разглядывая плюмаж. — Хотя я могу сорвать это перо, если ты не будешь приветствовать меня, как подобает.
Гейбриел опустил руки, выставил вперед ногу в элегантном сапоге и склонился в галантном поклоне. Это позволило ему ухватить сестру за ногу, когда он выпрямлялся. С ликующим криком Гейбриел перекинул Джульетту через плечо и двинулся с ней к борту. Он уже собирался бросить ее в воду, когда увидел у сходней фигуры родителей.
Вопросительно приподняв бровь, Симон Данте де Турвиль, красивый и мрачный, стоял, скрестив руки на груди.
Изабелла Данте, хмурая и не менее грозная, неодобрительно качала головой, наблюдая за проказами своих отпрысков.
— Немедленно отпусти меня, ты, чертов пьяница! — закричала Джульетта. — Отпусти, или я откушу тебе яйца и…
Гейбриел ухмыльнулся, отпустил ее и отскочил в сторону, чтобы Джульетта могла увидеть, в чем причина его внезапной братской доброты.
Джульетта подняла голову и откинула волосы с лица.
— Ах! Добрый вечер, отец и мама. Добро пожаловать на борт.
Глава 9
— Ты возвращаешься на неделю позже назначенного срока, тащишь за собой огромный галеон и ограничиваешься при встрече пожеланием доброго вечера?
Джульетта подхватила свою шляпу с палубы, надела ее и спрятала шпагу в ножны. И лишь потом широко улыбнулась родителям.
— Добро пожаловать на борт, отец и мама, — повторила она. — Я очень рада вас видеть.
— Мы волновались за тебя, юная мисс, — заметила Изабелла. — И никакие отговорки тебе не помогут. Где ты была?
Как, ради всего святого, у тебя оказался этот чертов корабль?
Военный, если я не ошибаюсь?
— Это длинная история, мама, и…
— У нас достаточно времени, — вмешался Симон, голос у него был обманчиво мягким. Джульетта знала, что сейчас с отцом лучше не спорить, но не смогла сдержать улыбку.
Подражая отцу, она тоже скрестила руки на груди и коротко поведала о гибели «Аргуса» и захвате «Санто-Доминго».
— Мы воспользовались тем, что испанцы отвлеклись на английское судно, подошли с подветренной стороны, взяли корабль на абордаж и захватили команду, — закончила Джульетта свой рассказ. Матросы слушали ее в полном молчании и с таким интересом, будто для них все это было новостью.
— Вы взяли его на абордаж? — недоверчиво прищурила свои янтарные глаза Изабелла Данте. — Вооруженный испанский галеон, который в три раза больше «Железной розы»?
Вы просто подошли к нему и взяли на абордаж?
— Черт возьми, нет, конечно, капитан Белла! — раздался голос из толпы. — Сначала мы им как следует задали перцу.
Очистили палубу и прижались вплотную к борту. Потом капитан скомандовал «на абордаж», ну мы и навалились. Мы всегда готовы выполнить приказ нашего капитана.
По палубе прокатился гул одобрения, но Изабелла лишь строго поджала губы. Она не понаслышке знала о риске при захвате вражеского корабля. Свидетельством этого был пустой рукав на ее левой руке. И свою дочь она тоже знала отлично, чтобы не сомневаться в том, что ни сама Джульетта, ни кто-либо другой из преданной ей команды не расскажет всей правды.
Симон Данте в это время внимательно изучал лица матросов, отмечая про себя, что были и такие, кто не сразу просиял бодрой улыбкой. Задрав голову, он осмотрел мачты, отметил следы ремонта на грот-мачте, новый такелаж, заплаты на парусах.
— Вчера мы попали в шторм, — пояснила Джульетта, — и нас немного потрепало.
Холодные голубые глаза уставились на дочь.
— Ты ведь знала, что это «Санто-Доминго», прежде чем решила напасть на судно? — спросил он. — Знала, какая на нем команда и вооружение? Знала, что никто, будучи в здравом уме, не отважится бросить галеону вызов ни при каких обстоятельствах?
Джульетта твердо посмотрела оку в глаза и спокойно ответила:
— Я решилась на эту атаку только потому, что испанцы продолжали держать «Аргус» под прицелом, хотя он уже сдался. На самом деле они готовились затопить корабль и уничтожить всех свидетелей своего преступления.
— И поэтому ты подвергла себя, свою команду и корабль совершенно неоправданному риску?
— Нет. Я постаралась представить себе, как бы вы поступили в подобной ситуации.
Симон Данте, помолчав, заметил:
— Да, но меня все считают сумасшедшим, а от своих детей я жду разумных поступков.
— Хочется, чтобы это было так, любимый, — тихо пробормотала Изабелла, — но достаточно взглянуть на Джонаса и Гейбриела, и становится ясно, что твои надежды не оправдались. Может быть, только Джульетта…
Великий пират нахмурил черные брови и грозно посмотрел на жену с высоты своего роста. На некоторое время воцарилось молчание, потом Симон Данте не удержался и разразился громким смехом. Он и проклинал, и благодарил судьбу за то, что она послала ему такую семью.
Широкие плечи Симона все еще вздрагивали, когда он сорвал шляпу с головы дочери и подбросил ее в воздух. Это послужило сигналом, и сотни глоток разразились восторженными криками, слившимися в торжествующий гул. А отец обнял Джульетту, поднял ее в воздух и закружил. Двум здоровенным матросам велели выкатить на палубу большую бочку рома и выбить пробку. Со всех сторон к золотистой струе потянулись нетерпеливые руки с чашками и мисками.
Облокотившись о поручни, забытый всеми на этом празднике, Вариан Сент-Клер стоял рядом с Бикомом.
— Что ты обо всем этом думаешь, Биком? Мне кажется, что слово «уникальные» подходит для определения всех членов семейства Данте.
— А я думаю, что они все сумасшедшие, ваша светлость.
Определенно сумасшедшие. И чем скорее мы избавимся от этих отвратительных корсаров, тем лучше для нас.
— Если уж вы вознамерились оскорбить нас, сэр, то по крайней мере выбирайте правильные выражения.
Биком, побелев как полотно, обернулся и увидел Симона Данте, остановившегося у него за спиной.
— Корсары — это сарацины, и они действуют в Средиземном море, — спокойно объяснил де Турвиль. — А мы — в Карибском море. Вы можете встретить здесь буканьеров, пиратов, флибустьеров и береговых братьев, но больше никого. Мы — искатели приключений!
Губы у Бикома задрожали, он стал хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Из горла у него не вырвалось ни звука, глаза выкатились из орбит, и он без чувств рухнул на палубу.
Данте посмотрел на него и презрительно поджал губы.
— И часто это с ним случается?
— Можно сказать, регулярно; — вздохнул Вариан.
— И он с вами?
— Он мой слуга, сэр.
У Вариана было время внимательно рассмотреть своего собеседника. Совершенно очевидно, что человек, известный под именем Пирата Волка — испанцы называли его Pirata Lobo, — мог внушать благоговейный страх. В нем действительно было что-то жестокое, волчье, мускулистые руки и плечи сделали бы честь и гораздо более молодому человеку.
Теперь герцог понял, от кого Джульетта Данте унаследовала свою способность убивать одним взглядом человека, потому что у Симона Данте взгляд был таким неистовым, что казалось, будто игла пронзает твой череп.
В волосах, черных как вороново крыло, было всего лишь несколько седых прядей. Блестящие кудри, заплетенные у висков в многочисленные косички, чтобы волосы не падали на глаза, спускались ниже плеч. Поблескивающая в ухе золотая серьга не нарушала общего впечатления о нем как о человеке, балансирующем на тонкой грани между капером и пиратом. Его жена также производила сильное впечатление своими темно-каштановыми волосами и глазами, как у тигрицы.
Отсутствие одной руки удивило Вариана, но было очевидно, что Изабелла Данте не чувствует себя инвалидом. Эта пара своим внешним видом бросала вызов английской аристократии — из-за брака с Симоном Данте Изабелла стала графиней, — и это означало, что высшее общество их не примет.
Симон Данте насмешливо усмехнулся, заметив, как внимательно изучает его Сент-Клер.
— Моя дочь сообщила мне, что вы — посланец короля.
Как поживает этот шотландский святоша? Джульетта упомянула о Библиях, которые он послал нам в надежде спасти наши души, но, похоже, они пошли на дно вместе с вашим кораблем. Это правда?
Вариан обернулся и взглянул на Джульетту. Она стояла недалеко от них, и губы у нее дрожали от сдерживаемого смеха. Увидев отца и дочь вместе, Вариан заметил, что Джульетта унаследовала от отца не только необычный серебристо-голубой цвет глаз.
— Его величество посылает вам привет.
— Не сомневаюсь.
Герцог подождал, но поскольку никто не подумал представить его, то он сделал это сам:
— Вариан Сент-Клер к вашим услугам, сэр.
Он склонился в вежливом поклоне. Джульетта подошла и взяла отца под руку.
— Сент-Клер очень скромен, отец, — сказала она. — Он настоящий герцог. Член палаты лордов, если я правильно понимаю, которого король послал, чтобы он топнул своей благородной ножкой и потребовал от вас прекратить грабежи на испанских торговых путях.
Симон криво ухмыльнулся:
— Не думаю, что нас это очень удивит. Когда это было?
Месяца четыре или пять назад? Один королевский посланец уже уговаривал нас свернуть с этого преступного пути.
Он помолчал, разглядывая грубый шов у корней волос и царапины на лице Вариана.
— Надеюсь, ты не слишком жестоко обошлась с бедным парнем?
— Клянусь, нет, отец. Я была сама доброта. Я его кормила и одевала, даже предложила разделить со мной постель.
Данте выразительно посмотрел на обоих. Вариан возмущенно воскликнул: , — Уверяю вас, граф, между нами не произошло ничего предосудительного! Это просто…
Симон поднял руку:
— Пожалуйста, не называйте меня графом. Если бы вы попытались совершить что-либо предосудительное, то, думаю, она раскроила бы вам не только череп. А-а, вот и Джонни Бой с напитками. Вы присоединитесь ко мне? Давайте выпьем за благополучное возвращение нашей «Железной розы».
Не дожидаясь ответа, Симон Данте взял протянутый Джонни бокал, мальчик зачерпнул ковшом из ведра и наполнил его. Потом плеснул немного в другой бокал и предложил его Вариану. Симон чокнулся с дочерью, дожидаясь, пока англичанин последует его примеру.
Вариан церемонно произнес:
— За доблесть «Железной розы», за храбрость ее капитана и команды.
— Хорошо сказано, — одобрил Данте и выпил.
— Относительно того, что привело меня сюда, капитан Данте…
Пират Волк снова поднял руку, призывая его замолчать.
— Все дела, заинтересуют они меня или нет, мы обсудим в другое, более подходящее время.
— Капитан, но это дело очень важное и срочное. Любое промедление может привести к серьезным последствиям для вас и для ваших товарищей здесь, в Карибском море.
Данте взглянул на Джульетту, которая только пожала плечами:
— Герцог не соизволил мне ничего сообщить.
— Значит, дело не такое срочное и важное, как вы утверждаете.
— Его величество и первый министр настоятельно просили меня передать вам этот указ при первой же возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Уверен, со временем ты станешь отличным штурманом.
— Грозой морей! Вот кем я хочу стать. Как капитан Данте! — Мальчик весело улыбнулся и дернул себя за вихор.
Тут рулевой велел Джонни Бою спустить трап, и он отправился выполнять задание. Несколько шлюпок направились от берега к «Железной розе». Первой к кораблю подошла шлюпка с братьями Данте на борту, и Вариан из осторожности отошел в сторону. Братья вскарабкались по веревочной лестнице на борт и затопали по палубе, громко окликая Джульетту. Братья были одного роста и телосложения, но на этом их сходство заканчивалось. Благодаря описанию мальчика Вариану удалось узнать Джонаса Спенса Данте по огненно-рыжим кудрям, спускавшимся на могучие плечи. У него были квадратные челюсти, поросшие щетиной такого же золотистого цвета, как брови и ресницы. Заметный шрам виднелся на левой стороне подбородка, еще один пересекал шею выше ворота засаленного кожаного камзола.
А Гейбриел, напротив, походил на падшего ангела. Темно-рыжие волосы обрамляли его мрачное красивое лицо, на котором выделялись большие выразительные глаза и чувственно очерченный рот. Появись он на балу в Лондоне, женщины падали бы в обморок штабелями. Если его брат прекрасно чувствовал себя в коже и ситце, то Гейбриел был в рубахе из тончайшего батиста, куртке-безрукавке из вышитой парчи, на длинных стройных ногах красовались сапоги из мягкой замши.
— Ну, где она? — прогремел голос Джонаса. Он из-под широких полей шляпы внимательно оглядел команду. Глаза у него были цвета старого золота. — Где капитан этого убогого парусника?
Носовой люк открылся, и появилась Джульетта Данте.
Матросы восторженно закричали, а Вариан заморгал, не веря своим глазам. Хамелеон снова поменял кожу. Джульетта была в черных замшевых панталонах и белой как снег шелковой рубашке, воротник и манжеты которой украшало дорогое кружево. Тонкую талию подчеркивал обтягивающий черный кожаный камзол, украшенный жемчугом. Короткий шелковый плащ на красной подкладке изящно свешивался с одного плеча, правой рукой она опиралась на рукоятку шпаги. Из-под красной шляпы с мягкими полями на спину ниспадали волны каштановых кудрей. Высокие черные сапоги с широкими пряжками доходили до колен, а у пояса висела великолепная шпага толедской стали.
Вариан, забыв обо всем на свете, смотрел, как она легко шагает по палубе, — гордый, победоносный капер.
— Кто допустил этих распутников на борт моего корабля? — грозно поинтересовалась Джульетта. — Даю два золотых дублона любому, кто наберется смелости и спустит их за борт.
Несмотря на одобрительный гул, никто не отважился сделать шаг вперед. Джульетта преувеличенно громко вздохнула и медленно вытащила свою шпагу из ножен.
— Вижу, эта честь выпадает мне, — заявила Джульетта. — Кто первый? Ублюдок или молокосос?
Джонас Данте грозно осклабился и вытащил свой меч.
— Если она все еще будет сухая, когда я покончу с ней, Габи, мальчик мой, с моего позволения врежь ей пару раз по ее дерзкой заднице!
— А я разрешаю тебе, дорогой Гейбриел, — сказала Джульетта, выгибая тонкой сверкающей дугой свою шпагу, — укоротить ему этот раздутый гульфик до нужного размера. Если, конечно, я не сделаю этого раньше!
Со всех сторон раздавались подбадривающие крики.
Матросы висели на реях, толпились на палубе. Брат и сестра начали медленно кружить, их клинки свистели в воздухе, когда они разогревали руки, готовясь к схватке.
— Господи милостивый, милорд, — прошептал Биком за плечом Вариана. — Вы думаете, они на самом деле хотят убить друг друга?
Но Вариан только поднял руку, заставляя слугу замолчать. Его захватило представление, разворачивавшееся перед его глазами. Он и его братья часто упражнялись в схватках на мечах, но мечи всегда были тупые, и никогда у них не было такого огня в глазах.
Джонас напал первым, сделав ложный выпад. Джульетта легко парировала серию ударов и искусными ответными ударами заставила более крупного Джонаса спасаться бегством.
Потом они, как кошки, извивались между кабестанами, прыгая через бочки и ящики, оттесняя кричащих зрителей к борту. Звон стали сопровождался брызгами голубых искр и громкими криками, удары следовали все быстрее, приближаясь к цели.
У Джонаса было преимущество, он был выше ростом и сильнее, но, ко всеобщему изумлению, становилось очевидно, что Джульетта превосходит брата в искусстве фехтования.
Она парировала удары мгновенно, ее атаки были очень точными. Рука, вращающая шпагу, почти не поднималась выше талии, только колыхалась пола короткого плаща, шляпа не сдвинулась с места. Любая попытка ее брата возобновить атаку или преодолеть сопротивление жесткой силой встречалась с ловким поворотом или акробатическим прыжком, в результате чего Джульетта непостижимым образом оказывалась у него за спиной, касаясь его туловища концом шпаги. Она смеялась, нарочно открываясь, потом снова закрывалась с такой скоростью, что все выпады противника попадали в пустоту.
В Вариане проснулся фехтовальщик, и каждый раз, когда он видел, как Джонас упускает возможность нанести удар или спотыкается, отступая, он искренне возмущался.
Мучения Джонаса закончились быстро, Джульетта загнала его к сходням, и после изящной серии ударов Джонас Данте полетел, крича и ругаясь, за борт.
На палубе раздались яростные вопли восторженных зрителей. А Джульетта, слегка запыхавшаяся, сплюнула и подняла острие шпаги к подбородку Гейбриела Данте. Тот только пожал плечами и вскинул руки, показывая, что у него нет оружия.
— Не хочешь поплавать сегодня?
— Вода холодноватая на мой вкус, — ответил он, вздохнув. — И у меня на шляпе новое перо, черт побери. Мне не хочется жертвовать им из-за тщеславия брата.
— Я бы тоже им не пожертвовала, — сказала Джульетта, с интересом разглядывая плюмаж. — Хотя я могу сорвать это перо, если ты не будешь приветствовать меня, как подобает.
Гейбриел опустил руки, выставил вперед ногу в элегантном сапоге и склонился в галантном поклоне. Это позволило ему ухватить сестру за ногу, когда он выпрямлялся. С ликующим криком Гейбриел перекинул Джульетту через плечо и двинулся с ней к борту. Он уже собирался бросить ее в воду, когда увидел у сходней фигуры родителей.
Вопросительно приподняв бровь, Симон Данте де Турвиль, красивый и мрачный, стоял, скрестив руки на груди.
Изабелла Данте, хмурая и не менее грозная, неодобрительно качала головой, наблюдая за проказами своих отпрысков.
— Немедленно отпусти меня, ты, чертов пьяница! — закричала Джульетта. — Отпусти, или я откушу тебе яйца и…
Гейбриел ухмыльнулся, отпустил ее и отскочил в сторону, чтобы Джульетта могла увидеть, в чем причина его внезапной братской доброты.
Джульетта подняла голову и откинула волосы с лица.
— Ах! Добрый вечер, отец и мама. Добро пожаловать на борт.
Глава 9
— Ты возвращаешься на неделю позже назначенного срока, тащишь за собой огромный галеон и ограничиваешься при встрече пожеланием доброго вечера?
Джульетта подхватила свою шляпу с палубы, надела ее и спрятала шпагу в ножны. И лишь потом широко улыбнулась родителям.
— Добро пожаловать на борт, отец и мама, — повторила она. — Я очень рада вас видеть.
— Мы волновались за тебя, юная мисс, — заметила Изабелла. — И никакие отговорки тебе не помогут. Где ты была?
Как, ради всего святого, у тебя оказался этот чертов корабль?
Военный, если я не ошибаюсь?
— Это длинная история, мама, и…
— У нас достаточно времени, — вмешался Симон, голос у него был обманчиво мягким. Джульетта знала, что сейчас с отцом лучше не спорить, но не смогла сдержать улыбку.
Подражая отцу, она тоже скрестила руки на груди и коротко поведала о гибели «Аргуса» и захвате «Санто-Доминго».
— Мы воспользовались тем, что испанцы отвлеклись на английское судно, подошли с подветренной стороны, взяли корабль на абордаж и захватили команду, — закончила Джульетта свой рассказ. Матросы слушали ее в полном молчании и с таким интересом, будто для них все это было новостью.
— Вы взяли его на абордаж? — недоверчиво прищурила свои янтарные глаза Изабелла Данте. — Вооруженный испанский галеон, который в три раза больше «Железной розы»?
Вы просто подошли к нему и взяли на абордаж?
— Черт возьми, нет, конечно, капитан Белла! — раздался голос из толпы. — Сначала мы им как следует задали перцу.
Очистили палубу и прижались вплотную к борту. Потом капитан скомандовал «на абордаж», ну мы и навалились. Мы всегда готовы выполнить приказ нашего капитана.
По палубе прокатился гул одобрения, но Изабелла лишь строго поджала губы. Она не понаслышке знала о риске при захвате вражеского корабля. Свидетельством этого был пустой рукав на ее левой руке. И свою дочь она тоже знала отлично, чтобы не сомневаться в том, что ни сама Джульетта, ни кто-либо другой из преданной ей команды не расскажет всей правды.
Симон Данте в это время внимательно изучал лица матросов, отмечая про себя, что были и такие, кто не сразу просиял бодрой улыбкой. Задрав голову, он осмотрел мачты, отметил следы ремонта на грот-мачте, новый такелаж, заплаты на парусах.
— Вчера мы попали в шторм, — пояснила Джульетта, — и нас немного потрепало.
Холодные голубые глаза уставились на дочь.
— Ты ведь знала, что это «Санто-Доминго», прежде чем решила напасть на судно? — спросил он. — Знала, какая на нем команда и вооружение? Знала, что никто, будучи в здравом уме, не отважится бросить галеону вызов ни при каких обстоятельствах?
Джульетта твердо посмотрела оку в глаза и спокойно ответила:
— Я решилась на эту атаку только потому, что испанцы продолжали держать «Аргус» под прицелом, хотя он уже сдался. На самом деле они готовились затопить корабль и уничтожить всех свидетелей своего преступления.
— И поэтому ты подвергла себя, свою команду и корабль совершенно неоправданному риску?
— Нет. Я постаралась представить себе, как бы вы поступили в подобной ситуации.
Симон Данте, помолчав, заметил:
— Да, но меня все считают сумасшедшим, а от своих детей я жду разумных поступков.
— Хочется, чтобы это было так, любимый, — тихо пробормотала Изабелла, — но достаточно взглянуть на Джонаса и Гейбриела, и становится ясно, что твои надежды не оправдались. Может быть, только Джульетта…
Великий пират нахмурил черные брови и грозно посмотрел на жену с высоты своего роста. На некоторое время воцарилось молчание, потом Симон Данте не удержался и разразился громким смехом. Он и проклинал, и благодарил судьбу за то, что она послала ему такую семью.
Широкие плечи Симона все еще вздрагивали, когда он сорвал шляпу с головы дочери и подбросил ее в воздух. Это послужило сигналом, и сотни глоток разразились восторженными криками, слившимися в торжествующий гул. А отец обнял Джульетту, поднял ее в воздух и закружил. Двум здоровенным матросам велели выкатить на палубу большую бочку рома и выбить пробку. Со всех сторон к золотистой струе потянулись нетерпеливые руки с чашками и мисками.
Облокотившись о поручни, забытый всеми на этом празднике, Вариан Сент-Клер стоял рядом с Бикомом.
— Что ты обо всем этом думаешь, Биком? Мне кажется, что слово «уникальные» подходит для определения всех членов семейства Данте.
— А я думаю, что они все сумасшедшие, ваша светлость.
Определенно сумасшедшие. И чем скорее мы избавимся от этих отвратительных корсаров, тем лучше для нас.
— Если уж вы вознамерились оскорбить нас, сэр, то по крайней мере выбирайте правильные выражения.
Биком, побелев как полотно, обернулся и увидел Симона Данте, остановившегося у него за спиной.
— Корсары — это сарацины, и они действуют в Средиземном море, — спокойно объяснил де Турвиль. — А мы — в Карибском море. Вы можете встретить здесь буканьеров, пиратов, флибустьеров и береговых братьев, но больше никого. Мы — искатели приключений!
Губы у Бикома задрожали, он стал хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Из горла у него не вырвалось ни звука, глаза выкатились из орбит, и он без чувств рухнул на палубу.
Данте посмотрел на него и презрительно поджал губы.
— И часто это с ним случается?
— Можно сказать, регулярно; — вздохнул Вариан.
— И он с вами?
— Он мой слуга, сэр.
У Вариана было время внимательно рассмотреть своего собеседника. Совершенно очевидно, что человек, известный под именем Пирата Волка — испанцы называли его Pirata Lobo, — мог внушать благоговейный страх. В нем действительно было что-то жестокое, волчье, мускулистые руки и плечи сделали бы честь и гораздо более молодому человеку.
Теперь герцог понял, от кого Джульетта Данте унаследовала свою способность убивать одним взглядом человека, потому что у Симона Данте взгляд был таким неистовым, что казалось, будто игла пронзает твой череп.
В волосах, черных как вороново крыло, было всего лишь несколько седых прядей. Блестящие кудри, заплетенные у висков в многочисленные косички, чтобы волосы не падали на глаза, спускались ниже плеч. Поблескивающая в ухе золотая серьга не нарушала общего впечатления о нем как о человеке, балансирующем на тонкой грани между капером и пиратом. Его жена также производила сильное впечатление своими темно-каштановыми волосами и глазами, как у тигрицы.
Отсутствие одной руки удивило Вариана, но было очевидно, что Изабелла Данте не чувствует себя инвалидом. Эта пара своим внешним видом бросала вызов английской аристократии — из-за брака с Симоном Данте Изабелла стала графиней, — и это означало, что высшее общество их не примет.
Симон Данте насмешливо усмехнулся, заметив, как внимательно изучает его Сент-Клер.
— Моя дочь сообщила мне, что вы — посланец короля.
Как поживает этот шотландский святоша? Джульетта упомянула о Библиях, которые он послал нам в надежде спасти наши души, но, похоже, они пошли на дно вместе с вашим кораблем. Это правда?
Вариан обернулся и взглянул на Джульетту. Она стояла недалеко от них, и губы у нее дрожали от сдерживаемого смеха. Увидев отца и дочь вместе, Вариан заметил, что Джульетта унаследовала от отца не только необычный серебристо-голубой цвет глаз.
— Его величество посылает вам привет.
— Не сомневаюсь.
Герцог подождал, но поскольку никто не подумал представить его, то он сделал это сам:
— Вариан Сент-Клер к вашим услугам, сэр.
Он склонился в вежливом поклоне. Джульетта подошла и взяла отца под руку.
— Сент-Клер очень скромен, отец, — сказала она. — Он настоящий герцог. Член палаты лордов, если я правильно понимаю, которого король послал, чтобы он топнул своей благородной ножкой и потребовал от вас прекратить грабежи на испанских торговых путях.
Симон криво ухмыльнулся:
— Не думаю, что нас это очень удивит. Когда это было?
Месяца четыре или пять назад? Один королевский посланец уже уговаривал нас свернуть с этого преступного пути.
Он помолчал, разглядывая грубый шов у корней волос и царапины на лице Вариана.
— Надеюсь, ты не слишком жестоко обошлась с бедным парнем?
— Клянусь, нет, отец. Я была сама доброта. Я его кормила и одевала, даже предложила разделить со мной постель.
Данте выразительно посмотрел на обоих. Вариан возмущенно воскликнул: , — Уверяю вас, граф, между нами не произошло ничего предосудительного! Это просто…
Симон поднял руку:
— Пожалуйста, не называйте меня графом. Если бы вы попытались совершить что-либо предосудительное, то, думаю, она раскроила бы вам не только череп. А-а, вот и Джонни Бой с напитками. Вы присоединитесь ко мне? Давайте выпьем за благополучное возвращение нашей «Железной розы».
Не дожидаясь ответа, Симон Данте взял протянутый Джонни бокал, мальчик зачерпнул ковшом из ведра и наполнил его. Потом плеснул немного в другой бокал и предложил его Вариану. Симон чокнулся с дочерью, дожидаясь, пока англичанин последует его примеру.
Вариан церемонно произнес:
— За доблесть «Железной розы», за храбрость ее капитана и команды.
— Хорошо сказано, — одобрил Данте и выпил.
— Относительно того, что привело меня сюда, капитан Данте…
Пират Волк снова поднял руку, призывая его замолчать.
— Все дела, заинтересуют они меня или нет, мы обсудим в другое, более подходящее время.
— Капитан, но это дело очень важное и срочное. Любое промедление может привести к серьезным последствиям для вас и для ваших товарищей здесь, в Карибском море.
Данте взглянул на Джульетту, которая только пожала плечами:
— Герцог не соизволил мне ничего сообщить.
— Значит, дело не такое срочное и важное, как вы утверждаете.
— Его величество и первый министр настоятельно просили меня передать вам этот указ при первой же возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37