Некоторое время Дебора сидела на краю кровати и смотрела в окно на гребни гор, избороздившие горизонт. Шум ветра в высоких соснах казался Деборе прекрасной музыкой и напоминал лагерь команчей. Удалось ли им избежать правительственных резерваций? Она надеялась, что удалось. Дебора устала от убийств, войн и смертей.
Она провела рукой по животу. Стоит ли попытаться сообщить Заку о ребенке? Он имеет право знать, но это лишь усложнит и без того непростую ситуацию. Но Декстер ее не отпустит. Начнется перестрелка, будут жертвы. Нет, она не может рисковать. Пусть лучше он уедет, думая, что она не любит его.
Дебора долго сидела, погруженная в размышления.
В дверь заглянула Джудит:
— Дебора, тебя хочет видеть Декстер.
Дебора не сразу очнулась. Она не заметила, как заснула. На стены ее спальни легли послеполуденные тени. Дебора села.
— Что он хочет? — Она нахмурилась.
Джудит помотала головой:
— Не знаю, но, кажется, он сильно взволнован. По-моему, он все еще в ярости оттого, что отпустил дона Франсиско.
— Да он давно успокоился. Ведь уже прошла неделя.
Она откинула с лица волосы и попыталась окончательно проснуться. Теперь она много спала, тело требовало отдыха.
— Может, оно и так, — сказала Джудит. — Он сейчас разговаривает об этом с какими-то людьми.
Дебора встревожилась.
— Он не замышляет чего-нибудь опасного? — выпалила она.
— Ты беспокоишься о нем?
— Я не хочу стрельбы и жертв, — ответила Дебора, спустив ноги с кровати. — Если помнишь, вчера в перестрелке были убиты еще двое наших людей.
— Я все помню. Декстер ночи напролет ведет со мной беседы, пока ты прячешься у себя.
Дебора подняла голову:
— Ты меня осуждаешь, Джудит? Но пойми меня, наконец.
— Я тебя понимаю, — мягко сказала Джудит. — Но тебе необходимо понять Декстера. Напрасно ты считаешь его грубым. Он просто оскорблен.
Дебора заметила растерянность в глазах Джудит и поняла, что та очень привязалась к Декстеру. Слишком привязалась. Когда же это случилось? Дебора не заметила, ей было все равно, к тому же она знала, что кузина ни за что не признается. Сочтет это предательством. Джудит хоть и предала Ястреба, но сделала это из любви к Деборе. Господи, все перепуталось. Дебора хотела сказать Джудит, чтобы та остерегалась Декстера, но знала, что кузина ей не поверит.
— Не думаю, что Декстера Даймонда оскорбляет мое отношение к нему, — в раздумье произнесла Дебора. — Возможно, он опасается потерять земли Веласкеса. Но я тут ни при чем.
Джудит возмутилась:
— Ты все еще злишься из-за того, что он ударил тебя и сказал, что отправит куда-то твоего ребенка?
— А ты бы не разозлилась?
— Сначала да. Но пойми, он был оскорблен и расстроен.
Дебора сунула ноги в шлепанцы и направилась к туалетному столику. Провела щеткой по волосам, наблюдая за Джудит в зеркало.
— Ты только представь: в следующий раз он может ударить меня так сильно, что я потеряю ребенка. По-моему, именно этого он и хочет.
Джудит покраснела и скрестила на груди руки.
— Ты ошибаешься, подозревая его в жестокости, и скоро в этом убедишься.
— А ты не хочешь смотреть правде в глаза. Дебора собрала волосы в пучок, перевязала ленточкой и повернулась к кузине:
— Надеюсь, ты тоже не будешь оскорблена.
На ресницах Джудит повисли слезы, она вытерла их.
— Пожалуйста, прости меня. Я сама не знаю, что говорю.
Дебора выдавила из себя улыбку:
— Мы словно вскочили в уходящий поезд и не знаем, как выбраться из него.
— Это верно.
— Что там за люди у Декстера? — спросила Дебора, когда они выходили из комнаты.
Джудит пожала плечами:
— Не знаю. Мне кажется, это охотники на бизонов. Не кланяйся им, не то тебя снова стошнит.
Солнце било в глаза, и Дебора не сразу различила лица собравшихся. Но тут один из них повернулся, и ее сердце бешено забилось. Это был высокий худой человек с прямыми светлыми волосами, ниспадавшими на плечи. Он ухмылялся. Дебора узнала эту самодовольную улыбку. Там, высоко в горах, этот человек пытался купить ее у Белого Орла.
— Команчеро, — пробормотала она.
Человек указал на нее и взглянул на своего компаньона. Фрэнк Олбрайт посмотрел на Дебору и тоже ухмыльнулся. За ним стоял встревоженный Лонни Кинг, и Дебора почувствовала опасность.
— Дебора, — сказал Декстер, — этот человек говорит, что знает тебя.
— Конечно, знаю, — произнес команчеро, подходя к ней поближе. — В то время она носила оленью шкуру и, когда я видел ее в последний раз, принадлежала симпатичному самцу.
Лицо Даймонда было непроницаемой маской, Дебора почувствовала страшное головокружение. Она не очень удивилась, когда услышала то, что еще сказал команчеро.
— Мне говорили, что Ястреб где-то здесь, неподалеку, называет себя Заком Баннингом. Получше охраняй свою женщину, Даймонд, этот индеец может ее выкрасть.
Дебора почувствовала на себе пронзительный взгляд Декстера и поняла, что он заставит ее заплатить за ошибки. Джудит сказала что-то у нее за спиной, но в ушах у Деборы звенело, и она не расслышала. Страх обуял ее.
— Что вы имеете в виду? — Зак устремил на шерифа уничтожающий взгляд.
— Именно то, что я сказал, Баннинг. После того, что ты натворил, тебе лучше уехать. За тобой охотятся и Веласкес, и Даймонд, а я уже устал от похорон.
— Я нарушил закон?
Карпентер тяжело вздохнул:
— Нет, я не могу тебе ничего предъявить. Веласкес не будет подавать в суд.
Зак улыбнулся. Шериф поджал губы.
— Как бы то ни было, я могу начать следствие.
— И что это должно означать? Подумайте сами. Одно время ходили слухи, будто я мертв. Люди Веласкеса выстрелили в меня и оставили умирать в пустыне. Я мог поступить с ним так же.
— Скорее тебе повезло. Лучше пуля, чем веревка на шее.
— Все относительно, — ответил Зак. — Смерть есть смерть. Каждый умирает так, как того заслужил. Дон Франсиско ошибся, поверив в мою смерть.
Карпентер скривил губы и нахмурился:
— Это не подлежит обсуждению. Но если ты его убьешь, тебя повесят за убийство. Тут все просто. У меня с ним достаточно хлопот, а тут еще Даймонд превратил весь округ в театр военных действий.
— Так скажите это Даймонду, а не мне.
— Господи! — заорал Карпентер и так хватил кулаком по столу, что все бумаги слетели на пол.
— Вали из города, Баннинг! Проклятие! Я не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.
Зак выпрямился:
— Моя жизнь — это моя жизнь, моя смерть — это моя смерть. Так что не берите этот груз на себя.
— Я так не могу. — Карпентер взглянул на него. — В этом мире ты не живешь сам по себе. Твоя жизнь затрагивает множество народу, так что, если тебя убьют, это не пройдет без последствий. Подумай хорошенько и поймешь, что я имею в виду.
Зак помолчал, потом тяжело вздохнул и кивнул:
— Я об этом думал. Но она под охраной, и я ничего не могу сделать.
— Вот именно. Не причиняй ей страданий, сматывайся, пока ей не пришлось присутствовать на твоих похоронах.
Карпентер укоризненно посмотрел на него и пожал плечами.
— Твоя женщина не заслуживает обид. Она и так достаточно натерпелась.
— Откуда вы знаете?
— Черт, я же не дурак, Баннинг. То, что я, как шериф, ввязался в эту жуткую войну, еще не значит, что я слепой и глухой. В Сирокко найдется не так много народу, которые бы не слышали о том, что творится у Веласкесов; она считала тебя мертвым и вышла за Даймонда, чтобы сбежать от этого сумасшедшего мексиканца. — Его глаза превратились в щелочки под нависшими бровями. — Если она тебе небезразлична, ты должен покинуть город.
— Я подумаю, — коротко ответил Зак. — Спасибо за столь доверительный разговор.
— Да, пожалуйста, — раздраженно буркнул Карпентер.
Зак захлопнул за собой дверь, и мгновение всматривался в широкую главную улицу, прежде чем сойти с крыльца. Проклятие. Зачем люди лезут в чужие дела? Страдать будет Дебора, а не он. Его мало интересовало мнение окружающих о себе. Слухи, которые ходили о нем, содержали и правду, и ложь и уже не могли навредить ему, как это было прежде. Дебора, Господи! Она не заслуживала того, чтобы стать предметом пересудов, чтобы на нее указывали пальцами и шептались за ее спиной. Она заслуживает лучшей доли, в этом Карпентер прав.
Если он покинет город, слухи и сплетни прекратятся. Если Даймонд и Веласкес убьют друг друга, об этом тоже будут судачить некоторое время. Он с удовольствием посмотрел бы, как эти двое умирают. Зак спустился с крыльца и вышел на улицу. Ему захотелось выпить. Он покинет город и предоставит Деборе возможность устраивать собственную жизнь. Пусть она будет счастлива. Она это заслужила.
Когда он распахнул двойную дверь «Салуна шести стрелков» и вошел, наступила тишина. Он направился к стойке и заказал пиво. Бармен толкнул пиво по мокрой поверхности, сунул монеты в банку, а потом отступил, словно испугавшись чего-то. По салуну разносились звуки расстроенного пианино. Зак чувствовал на себе множество взглядов. Подняв кружку с пивом, он взглянул на зеркальные полки, украшавшие заднюю стену бара. Он слегка улыбнулся. Фрэнк Олбрайт сидел спиной к стене и наблюдал за Заком из-под надвинутой шляпы. Зак слегка пошевелился, чтобы быть готовым дотянуться до пистолета, облокотился о стойку и отпил пиво. Он ждал.
Из всех салунов Сирокко он выбрал именно этот.
Столкновение неизбежно, он инстинктивно чувствовал, что Олбрайт спровоцирует его. Зак не ошибся.
Не долго думая Олбрайт поднялся. Сидевший с ним молодой человек схватил его за руку.
— Не надо, Олбрайт! Оставь его в покое, — произнес молодой человек.
Олбрайт стряхнул руку молодого человека и направился к бару. Музыка смолкла, некоторые посетители покинули салун, решив не рисковать.
— Привет, Баннинг.
С минуту Зак не обращал на него внимания, скользя взглядом по отражению в мутном зеркале, чтобы не упускать из виду его движений.
— Баннинг, я к тебе обращаюсь, — повысил голос Олбрайт.
— Слышу, — даже не взглянув на него, ответил Зак и поставил кружку на стойку. Сделал еще глоток, продолжая следить за отражением Фрэнка Олбрайта в зеркале.
— Хозяину не понравится, если ты устроишь тут потасовку, и пойдут слухи, Олбрайт, — уговаривал его молодой человек.
— Заткнись, Лонни, — проговорил Олбрайт, не поворачиваясь к нему. — Это тебя не касается. У нас с Баннингом есть неоконченное дело.
Зак медленно повернулся и, облокотившись о стойку, спокойно смотрел на Олбрайта.
— Ты с кем-то меня перепутал. Я не веду дел со змеями.
Олбрайт замер.
— Неужели? Ты слишком заносчив для вонючего полукровки. Разве не змеями себя называют команчи? Говорят, в их гнезде ты чувствуешь себя как дома.
Зак медленно выпрямился. Послышались звуки переворачивающихся столов и скрип дверей. Мужчины бросились врассыпную.
— Ты прав, — медленно произнес Зак, заметив на лице Олбрайта удивление. — Со змеями гораздо спокойнее, чем с такими, как ты. Ты посрамишь любого уважающего себя сплетника.
Глаза Олбрайта запылали от ярости, он побагровел. Он пнул ногой стул, сделал два шага и остановился.
— Не хочешь выйти?
— Мне неинтересно стоять посреди улицы и смотреть, как ты умираешь, Олбрайт.
Зак отвернулся от него, а Олбрайт издал звук, похожий не то на рычание, не то на шипение.
— Проклятие, Баннинг, — наконец выдавил он из себя. — Давай выйдем!
Зак промолчал. Мужчины зашептались, но ему было все равно. Пусть думают, что хотят. Он не станет драться с Олбрайтом, если можно этого избежать.
Звон шпор Олбрайта заставил его стиснуть зубы, он напрягся и тянул время. Медленно поднял кружку, сделал длинный глоток. Бармен передвинулся в дальний угол бара и с опаской смотрел на него. Послышался чей-то кашель.
Зак мрачно усмехнулся. Наверняка все думают, что он утратил преимущество, он теперь боится драться. Они и правы и не правы. Просто ему постоянно приходилось доказывать самому, что он такой же мужчина, как и любой другой. Но страха он не испытывал. Смерть была желанной, когда он думал о том, что впереди долгие годы пустоты и насмешек.
— Баннинг! — снова заорал Олбрайт, сделав быстрое движение, отразившееся в зеркале.
Зак повернулся, его рука метнулась вниз, и он выхватил пистолет. Кажется, выстрелы слились в один громкий взрыв, который оглушил всех, кто был в салуне. Кто-то закричал, послышался стук шагов, двери распахнулись. Зак постоял немного, зажмурившись от дыма и пороха.
Олбрайт был отброшен назад пулей, поразившей его.
Он лежал на полу и стонал, все еще сжимая в руке пистолет. Молодой человек, бывший с ним, посмотрел на него несколько секунд, а потом повернулся и взглянул на Зака.
— Хочешь вмешаться? — поинтересовался Зак.
Молодой человек покачал головой:
— Нет. Я просил его не делать этого.
Зак кивнул и, поскольку никто не пошевелился, медленно выпрямился. Олбрайт прострелил ему левый рукав рубашки. Зак перезарядил пистолет, сунул его в кобуру, оперся о стойку и стал наблюдать, что будет дальше. К раненому Олбрайту подошли люди, подняли его и унесли.
— Хороший выстрел, мистер, — произнес спутник Олбрайта. — В одной руке он держал шляпу поверженного, в другой — пистолет. — Но мистер Даймонд ни за что не поверит, что не вы затеяли ссору.
— Даймонд не моя проблема.
— Нет, но он может ею стать.
Зак спокойно взглянул на молодого человека. Он говорил серьезно.
— Это угроза? — весело спросил Зак.
— Нет, сэр. Предостережение.
Зак с удивлением уставился на молодого человека.
— Я это запомню, — сказал он, наконец. Молодой человек постоял немного, как будто хотел сказать что-то еще. Заку было интересно, что именно. Может, хочет спросить, как научиться, метко стрелять? Вряд ли. А если спросит, будет разочарован ответом, как и многие молодые люди, задававшие подобные вопросы. Зак никому не советовал становиться профессиональным стрелком.
Он снова взглянул на молодого человека и глотнул пива. Насколько он знал Карпентера, шериф здесь появится очень скоро и арестует его.
Так оно и случилось.
Шериф Карпентер покачал головой и забрал у Зака пистолет.
— Я предупреждал, что ты должен покинуть город, Баннинг, — мрачно произнес он, ведя Зака в участок.
— Я просто задержался.
— Дело может кончиться тем, что ты надолго задержишься, если не забыл, что за убийство вешают.
— За убийство, может, и вешают, но не за самооборону.
Карпентер фыркнул:
— Я в это не верю. Насколько мне известно, вы с Олбрайтом и раньше готовы были друг другу перегрызть глотки. Если он умрет, будешь болтаться на виселице.
Молодой человек, тот, что был с Олбрайтом, кашлянул.
— Простите, шериф, но зачинщиком был Фрэнк Олбрайт. Есть свидетели. Они подтвердят.
— Мальчик, а ты разве не с ним заодно?
— Мы просто работаем вместе.
— Ну, хорошо, скажи Даймонду, что один из его людей умирает. Врач не смог его спасти. И еще скажи, пусть не приезжает в город. По этому делу уже идет следствие. Суд будет честным. Присяжным решать, была это самооборона или нападение.
— Честный суд в этом городе, шериф? — весело заметил Зак, когда Карпентер отвел его в пустую камеру, захлопнул дверь и задвинул засов. — Да вы спите.
— Может быть. — Карпентер посмотрел на него и покачал головой: — Почему ты меня не послушал, черт побери? Почему не уехал?
Зак прижался лицом к холодной решетке.
— Разве я сейчас вас не слушаю?
— Слишком поздно, друг мой.
Когда Карпентер ушел, Зак подумал, что шериф прав. Слишком поздно. Всегда бывает слишком поздно.
Глава 27
— Ты — шлюха.
Дебора неподвижно сидела в кресле, стараясь скрыть охвативший ее страх.
— Декстер, пожалуйста! Все было совсем не так, — возразила Джудит.
— Это все между нами, Джуди, — прохрипел он. — Не вмешивайся.
— Я не могу. — Джудит шагнула к нему, умоляюще протянув руку: — Дебора никогда не пошла бы на это, но ее заставили. Ею двигал страх, к тому же ее хозяин был так убедителен и так нежен. Любая женщина на ее месте поступила бы так же. Она ухватилась за него, как утопающий за соломинку, и в конце концов, влюбилась. Джудит всхлипнула. — Если бы в том аду кто-нибудь ко мне проявил нежность, я бы тоже не пренебрегла ею.
— Я знаю. Ты мне говорила. Мне жаль, что так получилось с вами обеими, но, черт возьми, ты по крайней мере, не влюбилась в индейца, который тебя изнасиловал!
Дебора была поражена. Джудит обсуждала случившееся, с Декстером, а ей ни слова не сказала. Интересно почему. Почему ее кузине гораздо проще говорить о таких вещах с Декстером Даймондом? Декстер приглаживал волосы и ходил из угла в угол, часто останавливаясь и поглядывая на Дебору с яростью, смешанной с отвращением. Дебора словно окаменела. Когда Декстер остановился перед ней, она даже не взглянула на него, устремив взгляд на противоположную стену, лицо ее при этом оставалось совершенно бесстрастным.
— Я не собираюсь разводиться с тобой, — немного погодя заявил он. — Не хочу, чтобы прошел слух, будто ты предпочла мне ничтожного полукровку. Но будь я проклят, если оставлю у себя это отродье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28