Он очень гордится своим благосостоянием и положением и предпочитает, чтобы обо мне заботились Веласкесы, а также волновались по поводу общественного мнения.
— Не думаю, что все так уж плохо, — произнесла Джудит не очень радостным тоном.
Дебора вздохнула.
— Возможно, мне просто, кажется. — Она снова стала смотреть в окно на цветущий виноград и пышный сад, отбрасывавший тень во внутренний дворик. Дебора совсем по-другому представляла себе свое возвращение. Веласкесы приняли ее вежливо, но было очевидно, что она им совершенно не нужна. Она пробыла женой Мигеля совсем недолго, но могла помочь им в получении американского гражданства. Если бы не это обстоятельство, после того, что Дебора побывала у команчей, они немедленно отправили бы ее к Джону Гамильтону, хотел тот ее видеть или нет.
Она предполагала именно это. В конце концов, ужас от набега и медленное выздоровление дона Франсиско от ран, которые он тогда получил, оставили след на каждом из них. Он должен был затаить обиду.
Итак, она оказалась в положении незваного гостя. У Джудит дела обстояли еще хуже. Ее репутацию уже ничто не могло спасти. Будучи, вдовой Мигеля, Дебора по крайней мере могла рассчитывать на некоторое уважение.
— А почему бы нам не поехать в город? — предложила Джудит. — Если уж нас подвергают остракизму, так пройдемся хоть по магазинам.
Дебора рассмеялась:
— Из любого положения нужно уметь извлекать выгоду, да?
— Именно.
К Джудит вернулось чувство юмора:
— Моя великодушная кузина, будет счастлива купить мне отрез на платье, чтобы я пополнила свой и без того роскошный гардероб.
— Конечно. Мы наденем новые платья и вечером выйдем во дворик посидеть с доном Франсиско.
Джудит состроила гримаску:
— Этим очаровашкой.
— Разве нет? Он такой деликатный, без конца повторяет, что если бы не семья, меня постигла бы участь большинства женщин, захваченных команчами.
— Как будто наше возвращение — его личная заслуга. Не думаю, что он слишком обременял себя поисками.
Дебора была такого же мнения. Конечно, после атаки были и другие заботы. Армию известили, начались поиски. Но они длились всего одну неделю.
Дебора ощутила угрызения совести. Если бы не попытка к бегству, они с Джудит остались бы с Ястребом навсегда.
Но она была эгоисткой. Джудит ненавидела то место, да и Дебора тоже. Только любовь к Ястребу скрашивала ей там существование. Однако она поняла это слишком поздно.
Дебора часто думала о нем. А в ночь полнолуния, когда луна плыла высоко в небе, она слышала одинокий далекий вой койота и ощущала невыносимое одиночество, грозившее поглотить ее целиком.
Дебора резко повернулась:
— Пойдем. Еще рано, а я хочу ненадолго выбраться.
— Может, сначала проверим, что делают наши тюремщики? — спросила Джудит, слегка приподняв бровь. — Дон Франсиско считает, что мы не должны даже дышать без его разрешения.
— Я не желаю чувствовать себя узницей. Дон Франсиско использует в своих интересах мое нахождение здесь в качестве вдовы Мигеля, поэтому должен предоставлять мне полную свободу.
— Будем надеяться, что он об этом помнит.
Дебора не ответила. У них с доном Франсиско была перепалка: патриарх семейства Веласкесов неодобрительно воспринял ее стремление к независимости. Она — член семьи, а женщины не бунтуют. Они подчиняются.
Она должна помнить об этом, иначе последствия будут плачевными.
Если бы не опыт, приобретенный в деревне команчей, Дебора смирилась бы со своим положением. Но перенесенные испытания придали ей сил, сделали ее более сильной, чем она была до этого.
— Может, попросим тетушку Долорес сопровождать нас? — сказала Джудит. — Приличия ради, конечно.
— И для того, чтобы ублажить дона Франсиско. — Дебора улыбнулась.
— Разумеется. Она охотно ездит в Сирокко.
Зеленые пригорки окаймляли горизонт, контрастируя с горящей голубизной неба. Расположенный в тени неровной серой линии гор, Сирокко сиял в лучах раннего весеннего солнца.
Новые солдаты из Форт-Блисса, находившегося неподалеку, привязав своих лошадей, толпились у витрин магазинов. Резкие порывы ветра доносили фальшивые звуки фортепиано, которые не могли заглушить пение женщины, известной под прозвищем Грязная Голубка. Дебора, Джудит и тетушка Долорес сошли на деревянный тротуар перед маленьким магазином.
— Ужас! — закудахтала тетушка Долорес. — Таким женщинам нельзя позволять петь.
— Из-за голоса или из-за профессии? — насмешливо спросила Дебора, увидев, какую мину скорчила тетушка Долорес.
— И того и другого.
Дебора и Джудит обменялись веселыми взглядами по поводу своей полной добродушной компаньонки. Строгая и в то же время великодушная тетушка Долорес скрашивала жизнь на асиенде Веласкесов. Несмотря на то, что припекало солнце, их компаньонка надела черное платье с высоким воротником и длинными рукавами и кружевную вуаль. Темные с проседью волосы смягчали суровые черты ее лица.
— Женщину, которая так ужасно поет, нужно остановить, — не унималась тетушка Долорес.
— Нам пойти и сказать ей? — поинтересовалась Джудит с невинной улыбкой.
Долорес замотала головой:
— Нет-нет, конечно же, нет. Мы не можем позволить себе ничего подобного.
Она сощурила темные глаза.
— Ты опять меня поддразниваешь. Я сделаю тебе выговор.
Джудит рассмеялась и взяла пожилую женщину под руку.
— Да, признаю, но вас так легко раздразнить.
На губах тетушки Долорес показалась легкая неохотная улыбка, она похлопала Джудит по руке:
— Хорошо, что ты так часто улыбаешься. Я пострадаю с радостью.
Три женщины остановились передохнуть в тени крыльца. Пыль летела по центру улицы подобно небольшому штормовому облаку, раздражая глаза и горло.
— Не думаю, что привыкну к постоянному ветру и пыли, — заметила Дебора.
— Привыкнешь, — заверила ее Долорес. — Ко всему привыкают.
Музыка стала громче.
— Здесь слишком много людей, скрывающихся от закона, — продолжала Долорес.
Дебора проследила за ее взглядом. В маленьком городке было больше дюжины салунов. Вооруженные люди скучали, сидя в пыльных дверных проемах, важно расхаживали по дорожкам. У каждого пистолет с длинным дулом и выражение беспокойства на лице.
Дебора подумала, что Долорес права. Она переминалась с ноги на ногу, глядя на витрину позади них.
— Может, зайдем, посмотрим, нет ли у мистера Поттера чего-нибудь новенького?
В магазине чего только не было! Здесь пахло пряностями, табаком, недавно обработанными шкурами. Прямо на полу, заполняя проходы, стояли бутылки со стеклянными пробками так, что в магазинчике негде было повернуться. Дебора двигалась по проходу, с интересом рассматривая безделушки в стеклянном ящике, и нечаянно толкнула мужчину.
— О! — воскликнула она. — Прошу прощения, сэр.
Мужчина повернулся. Это был высокий мускулистый блондин в темном сюртуке и накрахмаленной белой рубашке. Он улыбнулся и очень вежливо ответил:
— Вы можете толкать меня, когда пожелаете, мадам. Дебора покраснела:
— Прошу прощения, сэр.
— Не стоит, мадам, мне было приятно.
Он прищурил карие глаза и вгляделся в нее:
— Мы не встречались раньше?
— Нет, — твердо ответила Дебора, — не встречались. А теперь, пожалуйста, пропустите меня к моим спутницам.
— Ууу! Холод чувствуется на расстоянии, — с ухмылкой ответил мужчина, ничуть не смутившись.
Дебора не смогла бы пройти, не задев его, поэтому она вернулась обратно тем же путем, что и пришла. Ей не понравился взгляд, которым он ее проводил.
Он приблизился к ее спутницам.
— Рад видеть вас снова, сеньора Веласкес, — произнес он.
— Взаимно, сеньор Даймонд, — ответила она.
— Надеюсь, у вас все в порядке?
— Да, благодарю вас.
Он все еще смотрел на Дебору.
— Это ваша подруга, сеньора? Не думаю, что нас представили друг другу надлежащим образом.
Долорес заговорила после некоторых колебаний:
— Это — сеньорита Гамильтон, она у нас гостит. А это вдова моего бедного племянника, донья Веласкес.
Карие глаза прищурились.
— А, я слышал, вас похищали.
Щеки Деборы пылали, но она смотрела на него с вызовом, вздернув подбородок. Он улыбнулся.
— Очень рад знакомству, леди, — обратился он к женщинам. — Надеюсь, не помешал. К сожалению, не могу похвастаться изысканными манерами.
— Это заметно, — холодно произнесла Дебора.
Ее прохладный ответ восхитил его, вместо того, чтобы отбить охоту общаться с ней. Деборе совсем не понравилось, что он стал расспрашивать тетушку Долорес о семье Веласкесов. Она поняла, что он хорошо знает эту семью, что он ее добрый сосед.
— Что ж, — произнес он, — наша сегодняшняя встреча весьма кстати. Я собирался поехать к вам, пригласить вас и вашего брата на праздник, который я собираюсь устроить на следующей неделе. Прошу вас, не отказывайте мне. Я пригласил всю округу и почту за оскорбление, если никто из вашей семьи не придет.
Его намерения были ясны, и Долорес растерялась, но тут вмешалась сама Дебора:
— Я не уверена, прилично ли нам появляться на празднике, мистер Даймонд…
— Декстер, — перебил он, — можете называть меня Декстером.
— Нет, не могу.
Она вздохнула.
— Ведь и года не прошло со времени… трагедии. Наш траур еще не закончился.
— Траур?
Он посмотрел на нее с иронией.
— Здесь, мадам, на траур не отводится много времени. Жизнь продолжается. Время дорого. Нет, я не приму отказа. Увидимся в следующий четверг. Приятно было познакомиться.
Он коснулся пальцем полей шляпы, даже не потрудившись ее приподнять, и направился к двери.
— Пошли, Брэден, — бросил он через плечо. Дебора заметила мужчину, стоявшего неподалеку, с двумя пистолетами, заткнутыми за пояс.
Тетушка Долорес разнервничалась и замахала руками:
— Господи! Что скажет дон Франсиско?
— Кто это? — спросила Джудит. — Он не похож на человека, который принимает отказ.
— Так и есть.
Долорес нервно одернула юбку и снова поправила вуаль.
— Это сеньор Декстер Даймонд, владелец «Дабл-Ди» — огромного ранчо недалеко отсюда. Он не раз пытался уговорить дона Франсиско продать ему землю, но тот, разумеется, не соглашался. Сеньор Даймонд говорит, что у нас много воды, а она нужна ему для скота. — Она поморщилась. — Кажется, ему не хватает земли и скота. Однажды он сказал, что станет самым крупным землевладельцем Техаса, думаю, так и будет.
— Но он не может заставить дона Франсиско продать землю, — возразила Дебора. — И я уверена, что дон Франсиско не согласится пойти на праздник.
Но Дебора ошиблась.
Дон Франсиско раздумывал несколько минут, поглаживая свою эспаньолку. И наконец, сказал:
— Мы пойдем на праздник.
— Почему? — выпалила потрясенная тетушка Долорес.
— Потому, что я хочу сам увидеть размеры его ранчо и то, насколько хорошо оно защищено.
Он снова посмотрел на трех удивленных женщин.
— Небольшой праздник вам не повредит, не так ли? Особенно прекрасной сеньорите Гамильтон, которая нуждается в развлечениях, как всякая молодая женщина.
Джудит заерзала под пристальным взглядом дона Франсиско. Она отвернулась, когда он встал и погладил ее по голове.
— Американские женщины привыкли к большей свободе, чем наши, поэтому неудивительно, что тебе хотелось бы потанцевать?
Джудит кивнула, уклонившись от его руки:
— Я люблю танцы. Мне их не хватало.
— Прекрасно! Тогда мы поедем, а ты потанцуешь, дорогая.
Дебора, Джудит и Долорес беспомощно переглянулись, когда дон Франсиско ушел.
— По-моему, будет весело, несмотря ни на что, — прошептала Джудит Деборе, когда они вылезли из кареты Веласкесов и вошли в дом в сопровождении тетушки Долорес. В доме, сложенном из необожженного кирпича, играла музыка. Слуги разносили на подносах еду и напитки.
Дебора пожала плечами:
— Возможно.
— О, Дебора, перестань себя мучить, наслаждайся жизнью. Ты молода, тебе нет и двадцати двух. Я знаю… о чем ты иногда думаешь, а я не хочу, стараюсь забыть. Расслабься и немного повеселись.
Дебора бросила взгляд на гостей, прогуливавшихся по внутреннему дворику, и кивнула:
— Ты права. Лучше все забыть. Жизнь продолжается. Джудит сжала ее руку:
— Правильно.
— Кстати, Декстер Даймонд заинтересовался тобой. Это было очевидно, когда мы встретились.
— Он наглый, и мне это не нравится.
— Ну что ж, — заметила Джудит, — вовсе не нужно любить его, чтобы есть его угощение и танцевать на его празднике.
— Ты невыносима, — рассмеялась Дебора.
— Возможно. А теперь помоги мне спрятаться от дона Франсиско.
Она понизила голос до шепота:
— По-моему, он собирается со мной танцевать. Она расправила юбку из синей тафты и взяла Дебору под руку.
Они не успели уйти далеко — к ним направлялся хозяин.
— Мисс Гамильтон, — произнес он с ухмылкой, которая не исчезла с его лица после того, как она холодным тоном поправила его:
— Сеньора Веласкес.
— Не думаю, что после нескольких часов, проведенных в браке с бедным Мигелем, вас следует называть его вдовой. Впрочем, как вам угодно. А почему, собственно, мне не называть вас Деборой? Это гораздо проще.
— Но несколько фамильярно, вы не находите?
Он увел Дебору от тетушки Долорес, пообещав хорошенько ее охранять. Та ошеломленно смотрела им вслед.
Одетый в накрахмаленную белую рубашку, темные панталоны, жилетку и пиджак, он был хорош собой, несмотря на грубые черты лица, но слишком деспотичен.
Даймонд говорил и посмеивался:
— Вы — леди до мозга костей? До самых кружевных панталон, готов поспорить. — Он не обратил внимания на ее яростный вздох и продолжил: — Что у вас за акцент? Это не просто южный акцент. Он звучит как нечто иностранное, зажатое и холодное. Но южанки все такие. Мне это нравится. Женщина, которая старается быть такой же, как мужчина, должна пасти стада, а не танцевать. А теперь, сладкая, могу поспорить, что вы танцуете лучше всех в Техасе, не правда ли?
— Безусловно, — сказала она, когда ее гнев поутих, — но не собираюсь этого делать. И еще. Я была бы вам благодарна, если бы вы не обсуждали прилюдно мое белье.
Откинув назад лохматую светлую голову, Даймонд разразился смехом, привлекшим внимание нескольких гостей. Все еще хихикая, он схватил Дебору за руку и приказал музыкантам играть вальс.
— Для меня и моей прекрасной леди! — произнес он с ухмылкой, от которой Деборе стало не по себе. Она уже хотела ему отказать, но все повернулись к ним и заулыбались, и она подумала, что ее отказ вызовет сплетни и пересуды. Дебора холодно улыбнулась и изящным жестом положила руку в его огромную ладонь.
— Благодарю вас, мистер Даймонд, — произнесла она ледяным тоном.
Декстер Даймонд прижимался к ней в танце, и Деборе приходилось терпеть. Она чувствовала, что возбуждает его, но при всем желании не могла убежать.
На Деборе было черное платье с глубоким вырезом, шею украшала камея на изящной шелковой ленточке. Талия была перетянута, прямая, плотно облегающая юбка переходила сзади в кружевную оборку.
— Не прижимайте меня так крепко, мистер Даймонд, а то я буду наступать вам на ноги, — с улыбкой произнесла Дебора.
Он удивленно посмотрел на нее, потом усмехнулся и ослабил хватку.
— Я был прав. Несмотря ни на что, леди до мозга костей.
В ее глазах мелькнул гнев.
— Что вы имеете в виду?
Он пожал плечами:
— Вы знаете. Все об этом слышали. Такое случается. Вам повезло.
— И вас не отталкивает то, что я пробыла два месяца в плену? — поинтересовалась Дебора.
Он бесцеремонно рассматривал ее лицо.
— Нет. В этом нет вашей вины.
Дебора отвернулась, к горлу подступил комок. Здесь не было осуждения, с которым она сталкивалась везде. Перешептывания, косые взгляды, любопытство мужчин — она достаточно насмотрелась и наслушалась за прошедшие полгода.
— Благодарю вас, мистер Даймонд, — мягко произнесла она.
Он сжал ее руку.
— Декстер.
— Ну, хорошо, Декстер.
Он снова улыбнулся:
— Думаю, мы с вами неплохо поладим, милочка.
— Возможно, если вы не будете меня прижимать к себе и называть милочкой.
Он снова расхохотался:
— Мисс Дебора — ничего, что я вас так называю? Я думаю, мы очень подходим друг другу.
После окончания танца Декстер не отпустил Дебору и представил гостям. Он явно предъявлял на нее права. Она была не единственной, кто это заметил.
На другом конце комнаты, прислонившись к пролету окна, служившего выходом во внутренний дворик, стоял один из наемных стрелков Декстера Даймонда, внимательно наблюдая за происходящим.
Приклад пистолета, свисавшего с его бедра, зазвенел, стукнувшись о дерево, когда он пошевелился, но он не обратил на это внимания.
Он заметил Дебору, как только вошел в комнату, и был поражен ее красотой, словно видел впервые.
Ее завитые волосы были украшены лентами и блестящими испанскими гребнями, черное платье ласкало изящные изгибы тела. Молочно-белая кожа, королевские манеры, янтарные глаза — она была самой красивой женщиной на этом празднике. Он также заметил Джудит, ее кузину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Не думаю, что все так уж плохо, — произнесла Джудит не очень радостным тоном.
Дебора вздохнула.
— Возможно, мне просто, кажется. — Она снова стала смотреть в окно на цветущий виноград и пышный сад, отбрасывавший тень во внутренний дворик. Дебора совсем по-другому представляла себе свое возвращение. Веласкесы приняли ее вежливо, но было очевидно, что она им совершенно не нужна. Она пробыла женой Мигеля совсем недолго, но могла помочь им в получении американского гражданства. Если бы не это обстоятельство, после того, что Дебора побывала у команчей, они немедленно отправили бы ее к Джону Гамильтону, хотел тот ее видеть или нет.
Она предполагала именно это. В конце концов, ужас от набега и медленное выздоровление дона Франсиско от ран, которые он тогда получил, оставили след на каждом из них. Он должен был затаить обиду.
Итак, она оказалась в положении незваного гостя. У Джудит дела обстояли еще хуже. Ее репутацию уже ничто не могло спасти. Будучи, вдовой Мигеля, Дебора по крайней мере могла рассчитывать на некоторое уважение.
— А почему бы нам не поехать в город? — предложила Джудит. — Если уж нас подвергают остракизму, так пройдемся хоть по магазинам.
Дебора рассмеялась:
— Из любого положения нужно уметь извлекать выгоду, да?
— Именно.
К Джудит вернулось чувство юмора:
— Моя великодушная кузина, будет счастлива купить мне отрез на платье, чтобы я пополнила свой и без того роскошный гардероб.
— Конечно. Мы наденем новые платья и вечером выйдем во дворик посидеть с доном Франсиско.
Джудит состроила гримаску:
— Этим очаровашкой.
— Разве нет? Он такой деликатный, без конца повторяет, что если бы не семья, меня постигла бы участь большинства женщин, захваченных команчами.
— Как будто наше возвращение — его личная заслуга. Не думаю, что он слишком обременял себя поисками.
Дебора была такого же мнения. Конечно, после атаки были и другие заботы. Армию известили, начались поиски. Но они длились всего одну неделю.
Дебора ощутила угрызения совести. Если бы не попытка к бегству, они с Джудит остались бы с Ястребом навсегда.
Но она была эгоисткой. Джудит ненавидела то место, да и Дебора тоже. Только любовь к Ястребу скрашивала ей там существование. Однако она поняла это слишком поздно.
Дебора часто думала о нем. А в ночь полнолуния, когда луна плыла высоко в небе, она слышала одинокий далекий вой койота и ощущала невыносимое одиночество, грозившее поглотить ее целиком.
Дебора резко повернулась:
— Пойдем. Еще рано, а я хочу ненадолго выбраться.
— Может, сначала проверим, что делают наши тюремщики? — спросила Джудит, слегка приподняв бровь. — Дон Франсиско считает, что мы не должны даже дышать без его разрешения.
— Я не желаю чувствовать себя узницей. Дон Франсиско использует в своих интересах мое нахождение здесь в качестве вдовы Мигеля, поэтому должен предоставлять мне полную свободу.
— Будем надеяться, что он об этом помнит.
Дебора не ответила. У них с доном Франсиско была перепалка: патриарх семейства Веласкесов неодобрительно воспринял ее стремление к независимости. Она — член семьи, а женщины не бунтуют. Они подчиняются.
Она должна помнить об этом, иначе последствия будут плачевными.
Если бы не опыт, приобретенный в деревне команчей, Дебора смирилась бы со своим положением. Но перенесенные испытания придали ей сил, сделали ее более сильной, чем она была до этого.
— Может, попросим тетушку Долорес сопровождать нас? — сказала Джудит. — Приличия ради, конечно.
— И для того, чтобы ублажить дона Франсиско. — Дебора улыбнулась.
— Разумеется. Она охотно ездит в Сирокко.
Зеленые пригорки окаймляли горизонт, контрастируя с горящей голубизной неба. Расположенный в тени неровной серой линии гор, Сирокко сиял в лучах раннего весеннего солнца.
Новые солдаты из Форт-Блисса, находившегося неподалеку, привязав своих лошадей, толпились у витрин магазинов. Резкие порывы ветра доносили фальшивые звуки фортепиано, которые не могли заглушить пение женщины, известной под прозвищем Грязная Голубка. Дебора, Джудит и тетушка Долорес сошли на деревянный тротуар перед маленьким магазином.
— Ужас! — закудахтала тетушка Долорес. — Таким женщинам нельзя позволять петь.
— Из-за голоса или из-за профессии? — насмешливо спросила Дебора, увидев, какую мину скорчила тетушка Долорес.
— И того и другого.
Дебора и Джудит обменялись веселыми взглядами по поводу своей полной добродушной компаньонки. Строгая и в то же время великодушная тетушка Долорес скрашивала жизнь на асиенде Веласкесов. Несмотря на то, что припекало солнце, их компаньонка надела черное платье с высоким воротником и длинными рукавами и кружевную вуаль. Темные с проседью волосы смягчали суровые черты ее лица.
— Женщину, которая так ужасно поет, нужно остановить, — не унималась тетушка Долорес.
— Нам пойти и сказать ей? — поинтересовалась Джудит с невинной улыбкой.
Долорес замотала головой:
— Нет-нет, конечно же, нет. Мы не можем позволить себе ничего подобного.
Она сощурила темные глаза.
— Ты опять меня поддразниваешь. Я сделаю тебе выговор.
Джудит рассмеялась и взяла пожилую женщину под руку.
— Да, признаю, но вас так легко раздразнить.
На губах тетушки Долорес показалась легкая неохотная улыбка, она похлопала Джудит по руке:
— Хорошо, что ты так часто улыбаешься. Я пострадаю с радостью.
Три женщины остановились передохнуть в тени крыльца. Пыль летела по центру улицы подобно небольшому штормовому облаку, раздражая глаза и горло.
— Не думаю, что привыкну к постоянному ветру и пыли, — заметила Дебора.
— Привыкнешь, — заверила ее Долорес. — Ко всему привыкают.
Музыка стала громче.
— Здесь слишком много людей, скрывающихся от закона, — продолжала Долорес.
Дебора проследила за ее взглядом. В маленьком городке было больше дюжины салунов. Вооруженные люди скучали, сидя в пыльных дверных проемах, важно расхаживали по дорожкам. У каждого пистолет с длинным дулом и выражение беспокойства на лице.
Дебора подумала, что Долорес права. Она переминалась с ноги на ногу, глядя на витрину позади них.
— Может, зайдем, посмотрим, нет ли у мистера Поттера чего-нибудь новенького?
В магазине чего только не было! Здесь пахло пряностями, табаком, недавно обработанными шкурами. Прямо на полу, заполняя проходы, стояли бутылки со стеклянными пробками так, что в магазинчике негде было повернуться. Дебора двигалась по проходу, с интересом рассматривая безделушки в стеклянном ящике, и нечаянно толкнула мужчину.
— О! — воскликнула она. — Прошу прощения, сэр.
Мужчина повернулся. Это был высокий мускулистый блондин в темном сюртуке и накрахмаленной белой рубашке. Он улыбнулся и очень вежливо ответил:
— Вы можете толкать меня, когда пожелаете, мадам. Дебора покраснела:
— Прошу прощения, сэр.
— Не стоит, мадам, мне было приятно.
Он прищурил карие глаза и вгляделся в нее:
— Мы не встречались раньше?
— Нет, — твердо ответила Дебора, — не встречались. А теперь, пожалуйста, пропустите меня к моим спутницам.
— Ууу! Холод чувствуется на расстоянии, — с ухмылкой ответил мужчина, ничуть не смутившись.
Дебора не смогла бы пройти, не задев его, поэтому она вернулась обратно тем же путем, что и пришла. Ей не понравился взгляд, которым он ее проводил.
Он приблизился к ее спутницам.
— Рад видеть вас снова, сеньора Веласкес, — произнес он.
— Взаимно, сеньор Даймонд, — ответила она.
— Надеюсь, у вас все в порядке?
— Да, благодарю вас.
Он все еще смотрел на Дебору.
— Это ваша подруга, сеньора? Не думаю, что нас представили друг другу надлежащим образом.
Долорес заговорила после некоторых колебаний:
— Это — сеньорита Гамильтон, она у нас гостит. А это вдова моего бедного племянника, донья Веласкес.
Карие глаза прищурились.
— А, я слышал, вас похищали.
Щеки Деборы пылали, но она смотрела на него с вызовом, вздернув подбородок. Он улыбнулся.
— Очень рад знакомству, леди, — обратился он к женщинам. — Надеюсь, не помешал. К сожалению, не могу похвастаться изысканными манерами.
— Это заметно, — холодно произнесла Дебора.
Ее прохладный ответ восхитил его, вместо того, чтобы отбить охоту общаться с ней. Деборе совсем не понравилось, что он стал расспрашивать тетушку Долорес о семье Веласкесов. Она поняла, что он хорошо знает эту семью, что он ее добрый сосед.
— Что ж, — произнес он, — наша сегодняшняя встреча весьма кстати. Я собирался поехать к вам, пригласить вас и вашего брата на праздник, который я собираюсь устроить на следующей неделе. Прошу вас, не отказывайте мне. Я пригласил всю округу и почту за оскорбление, если никто из вашей семьи не придет.
Его намерения были ясны, и Долорес растерялась, но тут вмешалась сама Дебора:
— Я не уверена, прилично ли нам появляться на празднике, мистер Даймонд…
— Декстер, — перебил он, — можете называть меня Декстером.
— Нет, не могу.
Она вздохнула.
— Ведь и года не прошло со времени… трагедии. Наш траур еще не закончился.
— Траур?
Он посмотрел на нее с иронией.
— Здесь, мадам, на траур не отводится много времени. Жизнь продолжается. Время дорого. Нет, я не приму отказа. Увидимся в следующий четверг. Приятно было познакомиться.
Он коснулся пальцем полей шляпы, даже не потрудившись ее приподнять, и направился к двери.
— Пошли, Брэден, — бросил он через плечо. Дебора заметила мужчину, стоявшего неподалеку, с двумя пистолетами, заткнутыми за пояс.
Тетушка Долорес разнервничалась и замахала руками:
— Господи! Что скажет дон Франсиско?
— Кто это? — спросила Джудит. — Он не похож на человека, который принимает отказ.
— Так и есть.
Долорес нервно одернула юбку и снова поправила вуаль.
— Это сеньор Декстер Даймонд, владелец «Дабл-Ди» — огромного ранчо недалеко отсюда. Он не раз пытался уговорить дона Франсиско продать ему землю, но тот, разумеется, не соглашался. Сеньор Даймонд говорит, что у нас много воды, а она нужна ему для скота. — Она поморщилась. — Кажется, ему не хватает земли и скота. Однажды он сказал, что станет самым крупным землевладельцем Техаса, думаю, так и будет.
— Но он не может заставить дона Франсиско продать землю, — возразила Дебора. — И я уверена, что дон Франсиско не согласится пойти на праздник.
Но Дебора ошиблась.
Дон Франсиско раздумывал несколько минут, поглаживая свою эспаньолку. И наконец, сказал:
— Мы пойдем на праздник.
— Почему? — выпалила потрясенная тетушка Долорес.
— Потому, что я хочу сам увидеть размеры его ранчо и то, насколько хорошо оно защищено.
Он снова посмотрел на трех удивленных женщин.
— Небольшой праздник вам не повредит, не так ли? Особенно прекрасной сеньорите Гамильтон, которая нуждается в развлечениях, как всякая молодая женщина.
Джудит заерзала под пристальным взглядом дона Франсиско. Она отвернулась, когда он встал и погладил ее по голове.
— Американские женщины привыкли к большей свободе, чем наши, поэтому неудивительно, что тебе хотелось бы потанцевать?
Джудит кивнула, уклонившись от его руки:
— Я люблю танцы. Мне их не хватало.
— Прекрасно! Тогда мы поедем, а ты потанцуешь, дорогая.
Дебора, Джудит и Долорес беспомощно переглянулись, когда дон Франсиско ушел.
— По-моему, будет весело, несмотря ни на что, — прошептала Джудит Деборе, когда они вылезли из кареты Веласкесов и вошли в дом в сопровождении тетушки Долорес. В доме, сложенном из необожженного кирпича, играла музыка. Слуги разносили на подносах еду и напитки.
Дебора пожала плечами:
— Возможно.
— О, Дебора, перестань себя мучить, наслаждайся жизнью. Ты молода, тебе нет и двадцати двух. Я знаю… о чем ты иногда думаешь, а я не хочу, стараюсь забыть. Расслабься и немного повеселись.
Дебора бросила взгляд на гостей, прогуливавшихся по внутреннему дворику, и кивнула:
— Ты права. Лучше все забыть. Жизнь продолжается. Джудит сжала ее руку:
— Правильно.
— Кстати, Декстер Даймонд заинтересовался тобой. Это было очевидно, когда мы встретились.
— Он наглый, и мне это не нравится.
— Ну что ж, — заметила Джудит, — вовсе не нужно любить его, чтобы есть его угощение и танцевать на его празднике.
— Ты невыносима, — рассмеялась Дебора.
— Возможно. А теперь помоги мне спрятаться от дона Франсиско.
Она понизила голос до шепота:
— По-моему, он собирается со мной танцевать. Она расправила юбку из синей тафты и взяла Дебору под руку.
Они не успели уйти далеко — к ним направлялся хозяин.
— Мисс Гамильтон, — произнес он с ухмылкой, которая не исчезла с его лица после того, как она холодным тоном поправила его:
— Сеньора Веласкес.
— Не думаю, что после нескольких часов, проведенных в браке с бедным Мигелем, вас следует называть его вдовой. Впрочем, как вам угодно. А почему, собственно, мне не называть вас Деборой? Это гораздо проще.
— Но несколько фамильярно, вы не находите?
Он увел Дебору от тетушки Долорес, пообещав хорошенько ее охранять. Та ошеломленно смотрела им вслед.
Одетый в накрахмаленную белую рубашку, темные панталоны, жилетку и пиджак, он был хорош собой, несмотря на грубые черты лица, но слишком деспотичен.
Даймонд говорил и посмеивался:
— Вы — леди до мозга костей? До самых кружевных панталон, готов поспорить. — Он не обратил внимания на ее яростный вздох и продолжил: — Что у вас за акцент? Это не просто южный акцент. Он звучит как нечто иностранное, зажатое и холодное. Но южанки все такие. Мне это нравится. Женщина, которая старается быть такой же, как мужчина, должна пасти стада, а не танцевать. А теперь, сладкая, могу поспорить, что вы танцуете лучше всех в Техасе, не правда ли?
— Безусловно, — сказала она, когда ее гнев поутих, — но не собираюсь этого делать. И еще. Я была бы вам благодарна, если бы вы не обсуждали прилюдно мое белье.
Откинув назад лохматую светлую голову, Даймонд разразился смехом, привлекшим внимание нескольких гостей. Все еще хихикая, он схватил Дебору за руку и приказал музыкантам играть вальс.
— Для меня и моей прекрасной леди! — произнес он с ухмылкой, от которой Деборе стало не по себе. Она уже хотела ему отказать, но все повернулись к ним и заулыбались, и она подумала, что ее отказ вызовет сплетни и пересуды. Дебора холодно улыбнулась и изящным жестом положила руку в его огромную ладонь.
— Благодарю вас, мистер Даймонд, — произнесла она ледяным тоном.
Декстер Даймонд прижимался к ней в танце, и Деборе приходилось терпеть. Она чувствовала, что возбуждает его, но при всем желании не могла убежать.
На Деборе было черное платье с глубоким вырезом, шею украшала камея на изящной шелковой ленточке. Талия была перетянута, прямая, плотно облегающая юбка переходила сзади в кружевную оборку.
— Не прижимайте меня так крепко, мистер Даймонд, а то я буду наступать вам на ноги, — с улыбкой произнесла Дебора.
Он удивленно посмотрел на нее, потом усмехнулся и ослабил хватку.
— Я был прав. Несмотря ни на что, леди до мозга костей.
В ее глазах мелькнул гнев.
— Что вы имеете в виду?
Он пожал плечами:
— Вы знаете. Все об этом слышали. Такое случается. Вам повезло.
— И вас не отталкивает то, что я пробыла два месяца в плену? — поинтересовалась Дебора.
Он бесцеремонно рассматривал ее лицо.
— Нет. В этом нет вашей вины.
Дебора отвернулась, к горлу подступил комок. Здесь не было осуждения, с которым она сталкивалась везде. Перешептывания, косые взгляды, любопытство мужчин — она достаточно насмотрелась и наслушалась за прошедшие полгода.
— Благодарю вас, мистер Даймонд, — мягко произнесла она.
Он сжал ее руку.
— Декстер.
— Ну, хорошо, Декстер.
Он снова улыбнулся:
— Думаю, мы с вами неплохо поладим, милочка.
— Возможно, если вы не будете меня прижимать к себе и называть милочкой.
Он снова расхохотался:
— Мисс Дебора — ничего, что я вас так называю? Я думаю, мы очень подходим друг другу.
После окончания танца Декстер не отпустил Дебору и представил гостям. Он явно предъявлял на нее права. Она была не единственной, кто это заметил.
На другом конце комнаты, прислонившись к пролету окна, служившего выходом во внутренний дворик, стоял один из наемных стрелков Декстера Даймонда, внимательно наблюдая за происходящим.
Приклад пистолета, свисавшего с его бедра, зазвенел, стукнувшись о дерево, когда он пошевелился, но он не обратил на это внимания.
Он заметил Дебору, как только вошел в комнату, и был поражен ее красотой, словно видел впервые.
Ее завитые волосы были украшены лентами и блестящими испанскими гребнями, черное платье ласкало изящные изгибы тела. Молочно-белая кожа, королевские манеры, янтарные глаза — она была самой красивой женщиной на этом празднике. Он также заметил Джудит, ее кузину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28