у стойки на высоком стуле восседал шериф Том Догерти и грыз соломинку. Я откинула назад волосы и вместе с ними сомнения. Игра стоит свеч!
Стол ломился от яств. У меня аж ноги задрожали. Пища была вроде той, какой наверняка подкреплялись первооткрыватели, когда предстояло вырубить окрестный лес или же выстроить поселение до захода солнца. Ладони мои стали влажными и липкими. Волны вожделения накатывали одна за другой. Я чувствовала себя львицей, изучающей свою добычу.
Среди непритязательных кушаний, как-то: жареные бобы, сладкая кукуруза, макароны с сыром и ветчина – стояли два огромных блюда, на которых красовались мясо со специями, зеленый салат, ярко-красные помидоры и блестящие черные оливки. Я смешалась с толпой, надежно укрывшись от любопытных взглядов. Слишком надежно. Со всех сторон меня окружали бесплотные руки с бумажными тарелками. Черт! Мои собственные руки были пригвождены к моим бокам окружающими телами.
По другую сторону стола, прямо напротив меня, стояли белокурые близняшки. Их смешки струились вверх, точно мыльные пузыри из трубки, – как вдруг обе девицы одновременно охнули. Будто тихий хлопок раздался. Глядя друг на друга с идентично изумленными выражениями лица, они в унисон воскликнули:
– Кто она такая?
– Да-с, кажется, мы не имели удовольствия познакомиться. – Мясистый парень во фланелевой рубашке, с кулаками вроде боксерских перчаток пристально оглядел меня.
Я пожевала губами.
Одна из близняшек поднесла изящный ноготок к безупречному подбородку:
– Я совершенно уверена, что где-то ее видела.
– Точно-точно. – Несказанно красивый юноша, изогнув губы в ухмылке, испепелил меня взглядом. Тот самый, что накануне углядел магазинный ценник на моем наряде. Неужели пришла пора расплачиваться за слишком обильный макияж и распущенные по плечам волосы? Но ведь должна же я была замаскировать свой голодный взгляд. Потребность размалевать собственную физиономию и прежде снедала меня – теперь же безо всякого зеркала было совершенно очевидно, что в глазах этих пуритан я выглядела чрезвычайно дурной компанией.
– Она была у Джимми во время ланча, – подала голос угонщица скота с прилизанными волосами и кожаными повязками на запястьях.
– Рема, ты еще на нее ярлык повесила! – Парень во фланелевой рубашке принял боксерскую стойку. – Она из этой компании! Из тех психов, что собрались на острове. – Грозно выпучив глаза, он уставился на меня. – Как вас зовут, дамочка?
Та из близняшек, что стояла левее, сморщила носик:
– Зачем вы за нами шпионите?
– Я…
– Что, Мэри Фейт собирается ославить весь наш городок в своей следующей книжке?
От облегчения, вызванного этим вопросом, у меня восстановился голос.
– Какая чудесная вечеринка! – защебетала я. – Вы даже не представляете, до чего мне хотелось бы остаться, но, увы, я заглянула всего лишь на минутку, чтобы узнать насчет уроков игры в кегли, и…
Продолжить мне не дали – слова мои потонули в лавине голосов. И путь назад был отрезан: толпа все теснее смыкалась вокруг меня, лишая света и воздуха. А что это за гул – кровь прилила к голове или же нарастающий гневный ропот толпы? До меня донеслись слова: "Кулинары" и "опасные извращенцы", а следом: "Не нужны нам такие хорьки в Грязном Ручье".
– В чем тут дело, ребята? Гулянка для избранного круга? – Это встрял шериф Том Догерти, держа руку на кобуре. Седые пряди задорно ниспадали на лоб, а напряженная линия рта плохо сочеталась с добродушно обвисшими щеками. Интересно, он закует меня в наручники до или после того, как зачитает мои права? А потом съездит на остров и лично уведомит Бена, что его жена едва не стала преступницей?
Что же я натворила в приступе безумия! Неужели разрушила последнюю надежду любимого стать Кулинаром?
Шериф утихомирил толпу одним движением руки. Улыбался он вполне дружелюбно, но левый глаз сощурил, по-моему, вовсе не потому, что простудился. Он словно приценивался ко мне – а может, прицеливался.
– Ну-с, милая дама! Что же привело вас в "Везунчик"?
Вцепившись в свою сумку, точно это была рука друга, я попятилась – и тотчас уперлась в живую стену.
– Как я уже говорила, сэр, я случайно проходила мимо и решила заглянуть, поинтересоваться игрой в кегли. А обнаружив, что дорожки закрыты, задержалась, придя в восторг от угощений. – Хотелось бы думать, что из-за недостатка практики я не мастерица врать. Но мне показалось, что правду я обошла весьма ловко.
– Врет она! – Скотоугонщица потуже затянула кожаные тесемки на запястьях.
– Во-во! – поддержала ее правая близняшка.
– Причем не очень складно, – подал голос устрашающе красивый молодой человек.
– Эй, полегче на поворотах! – буркнул шериф. – А на мой взгляд, юная дама, вполне возможно, говорит истинную правду.
До чего ж милый человек. Кабы я так не спешила ретироваться, непременно поцеловала бы его.
– Спасибо вам огромное! – Я сделала пробный шажок в сторону. – А теперь, если вы позволите…
– Не так скоро, детка! – Пышная дамочка в платье из леопардовой кожи удержала меня за ремень сумки. – Глаза ее буравили толпу. – Эй, вы, сборище недоумков, поглядите-ка хорошенько на это лицо. Скажешь по ней, что она интересуется кеглями? Только не она! Не тот калибр! Она обманом втерлась сюда, и явно не к добру, я не я буду!
Ответом был мрачный ропот. Подумать только, я чувствовала себя обманутой, покидая Массачусетс – центр ведьмосожжения и прочих пуританских ужасов. Сейчас же ощущала горячее коллективное дыхание моих обвинителей. Глаза их выжигали у меня на лбу позорное клеймо взломщицы и лгуньи. Сомнение мелькнуло во взгляде шерифа Догерти. Неужто он переметнется на сторону врага? А что, если броситься к его ногам?
– Оштрафуйте ее за незаконное вторжение! – Парень во фланелевой рубашке шлепнул мясистой ладонью по плечу шерифа. – И подержите ее у себя, старина, покуда эти чокнутые Кулинары не уберутся с острова.
Толпа одобрительно заворчала.
– Вы не вправе так со мной поступить! – Почему-то (может, ребенок надавил на какой-нибудь нерв) спина моя напряглась. – Я ведь гость в вашей стране. – Только бы не дать им времени сказать, что они меня не приглашали. Лучше поскорее выдвинуть все доводы защиты. – И еще я беременна! – Какой бы ни была их реакция, я все равно не сломаюсь. Когда я плачу, то выгляжу столь же пленительно, как крокодил с разболевшимся зубом.
Неужто упоминание о моем деликатном состоянии смягчило их сердца? Единственным звуком в "Везунчике" остался шелест электровентиляторов. Затем чей-то голос, сладкий, как жженый сахар, липко просочился в тишину. И холодные пальцы сомкнулись на моем запястье. Узнать ее я не могла – она стояла позади меня. Толпа разинула рты.
– Ужасно дурно с моей стороны, милочка, заставлять вас ждать, но пунктуальность и светские развлечения несовместимы! А туземцы, вижу, вполне дружелюбны. Мне, знаете, подумалось, что это местечко занятное, вот я и предложила здесь встретиться.
Имя Теолы Фейт стремительно, как шампанское из бутылки, выстрелило в воздух. Мамочка-монстр была среди нас.
– А теперь, если не возражаете… – Ухватив подол моего платья, она оттащила меня на пару шагов назад. Краем глаза я узрела серебристо-белокурые локоны, игриво струящиеся вдоль девичьих щечек, круглые глазки медвежонка панды и задорную улыбку.
– Чертовски жаль отказываться от ваших грядущих грубостей, мои дорогие, но у меня дома припасена чудненькая бутылочка марочного французского вина.
Я внесла посильный вдох в разговор. Давил на психику вопрос: меня спасают или берут в плен? С какой стати Теола Фейт занялась судьбой незнакомки? Почему местные жители даже не пытаются отвоевать свою добычу?
Шериф Догерти переминался с ноги на ногу, разглаживая складку на мундире.
– Теола, признаться, я надеялся, что ты проведешь вечер с нами. Ты вроде как собиралась.
– То было на прошлой неделе, старый ты болван, Том! – Она ущипнула его за пухлую щеку, и золотые браслеты скользнули по рукаву белого шелкового платья. – Ты застал меня в момент слабости. Тогда я испытывала потребность, чтоб на меня нагнали скуку.
– Эй! – заголосила дама в леопардовой шкуре. – Считай, тебе повезло, Теола, что тебя еще пускают на торжества в Грязном Ручье.
– Берта, милочка, – весело забулькала Теола, – когда мы были детками, ты всегда со мной охотно играла, так что окажу тебе любезность, открою один секрет. Леопардовая кожа уже вышла из моды. И, между нами, крошка, – ты в ней напоминаешь ржавый автофургон. – Едва не заехав мне по уху, звезда послала всем воздушный поцелуй. – Обожаю вас, душечки!
Толстое лицо шерифа, вытянувшееся от разочарования, проплыло перед моими глазами, когда меня отконвоировали к выходу. Не надо оглядываться. Вслед катились голоса, грозя увлечь нас обратно в свой поток.
Голова моя напоминала шейкер с мартини, который яростно трясут, но, очутившись на улице, я стала оживать с каждым глотком знойного воздуха. Интересное, однако, открытие – оказывается, Теола Фейт выросла в Грязном Ручье. И когда-нибудь я непременно выведаю, почему она вызволила меня из когтей кеглистов. Но сейчас я мечтала об одном: вернуться на остров и упасть в объятия Бена.
Поправив сумку на плече, я откинула назад волосы и протянула руку.
– Спасибо вам, мисс Фейт. Вы были очень добры. Надеюсь, мы еще встретимся и вы простите мне теперешнее поспешное прощание. Но меня ждет лодка.
– Ну и ну! – Она сжала мою ладонь. – Но это нелюбезно, милочка! Да, я утащила вас от этих придурков, главным образом, чтобы их позлить. Но имею же я право на вознаграждение в виде вашего общества!
– Если бы меня так не поджимало время…
Она переместила захват повыше, к моему локтю, и увлекла меня за собой.
– Не бойтесь, я не потребую объяснений, почему этим добрым душам вдруг вздумалось разорвать вас на куски. Я больше не считаю, что жизнь человека должна быть открытой книгой. Хотя признаю, вопрос, с чего это моя милая дочурка решила спутаться с этими чокнутыми Кулинарами, вызывает у меня чайную ложку любопытства.
– Она познакомилась с редактором, который был связан с этой организацией. – Голос мой старался не отставать от моих же ног.
Теола Фейт мелодично рассмеялась.
– Как же приятно с вами беседовать! Я настаиваю, чтобы вы отправились со мной в номер-люкс, который Джимми любезно предоставила в мое распоряжение. Попьем винца, поболтаем.
Я и сама толком не поняла, что проблеяла в ответ. Что-то там насчет воздержания от возлияний и что муж мой – чудесный человек, ни в коей мере не отвечающий за мои слабости.
– Отлично! Но ведь только законченный негодяй лишит свою жену удовольствия как следует отблагодарить настоящую подругу.
Где-то посередине этого разговора я превратилась в игрушку на веревочке, что волочится следом за своевольным ребенком. У меня не было ни малейшего резона якшаться с легендарной Теолой Фейт. Я была гостьей в доме ее дочери, плюс ко всему Мэри явно прониклась ко мне симпатией. И Бен вправе рассчитывать, что я не стану гнать волны, которые могут утопить его шансы стать Кулинаром.
Что же тогда со мной? Почему бы мне не пожелать Теоле Фейт доброй ночи и не броситься по грязной тропинке к реке? Неужели я помимо воли загипнотизирована ее славой или, точнее, бесчестьем? Или же это как-то связано с моей матерью – с тем, что много лет назад пути этих двух женщин пересеклись? Нелепо ожидать от кинозвезды, что та вспомнит одну из танцовщиц ночного клуба, снявшуюся в эпизоде "Печального дома". Но, расспрашивая Теолу Фейт, я, возможно, отдам дань памяти мамы.
Мы добрались до аллеи, идущей мимо бара Джимми. Если мое отсутствие затянется еще на полчаса, грозит ли это мне вечным клеймом недостойной жены? Мы подошли к проржавевшей пожарной лестнице, ведущей к двери в черно-красную полоску. Я испытывала то же ощущение ирреальности происходящего, как и в том сне про возвращение в родительскую квартиру. Внезапно моих ног коснулось что-то мягкое, я глянула вниз – кот, которого я заметила возле мусорных баков во время утренней экскурсии в Грязный Ручей. У него были чарли-чаплиновские усы и вальяжная походка. А еще он обладал потрясающим сходством с отбывшим мистером Гроггом. Я машинально бормотнула "кис-кис", но кот прошмыгнул мимо меня и уселся перед Теолой Фейт, настойчиво мяукая, точно жаждущий автографа поклонник. Она подняла его, словно упавший меховой палантин, и перекинула через руку.
– Ну что ж… – Теола отвернулась от пожарной лестницы. – Если Магомет не идет к горе…
Я не поняла, о чем это она. Неужели окончательно рехнулась? Теола поспешно удалялась от меня.
– Простите… – Я привалилась к одиноко стоявшей машине, водитель которой, наверное, был лилипутом – если там вообще был водитель. Мною вновь овладело чувство, будто все это происходит не со мной. От голода кружилась голова – вот моя главная проблема!
Теола Фейт погладила кота, по-прежнему покорно и молчаливо свисавшего с ее руки, и двинулась по аллее к реке.
– Вас не вдохновила перспектива отправиться в номера Джимми, и я совсем не в обиде, Элли Хаскелл. – Скупая улыбка блеснула, как лак для ногтей. – Милая, но у меня там такой бардак – афиши, старые тряпки. Нет, мы куда веселее проведем время, если я вместе с вами отправлюсь в Менденхолл.
Тот факт, что она знает мое имя, ошеломил меня, затмив все остальное, – пока Теола не произнесла последнее слово.
– Но это невозможно! – Я вцепилась в ее руку, вызвав недовольное шипение кота. Мы и сами с Теолой смотрели друг на друга как две разъяренные кошки. Она – гладкая и серебристая, а я толстая и взъерошенная. – Вам нельзя и порога этого дома переступать!
– Вот как? Значит, я нежеланная гостья в собственном доме! – Ее улыбка поблекла. – Что, все Кулинары слегли от пищевого отравления или же кто-то пролил красное вино на мою лучшую кружевную скатерть?
– Нет, но…
– Отлично. Может, нам стоит поспешить? Не люблю оказываться на реке затемно – сразу вспоминаю финальную сцену "Печального дома", когда лодка перевернулась. В итоге мы сделали столько же дублей, сколько на мне было комариных укусов.
Чтобы не отстать от нее, мне пришлось перейти на рысь.
– Дело не в доме. Я хотела сказать, что вам не стоит ступать в мою лодку – вашу то есть! Когда я плыла сюда, то заметила небольшую протечку, – боюсь, что двоих она просто не выдержит. А я все время набираю вес. Так что, учитывая все эти обстоятельства, я начинаю склоняться к мысли, что гораздо лучше будет, если я загляну к вам. С удовольствием полюбуюсь на ваши афиши.
– Фу, детка! Что за вранье! Вы просто до смерти боитесь, что, когда милая Мэри увидит меня, полетят пух и перья, – и она любовно погладила кота.
– Я…
– Вы англичанка, а все англичане патологически не выносят бурных сцен! Одного вы не знаете, дорогая моя Элли Хаскелл: сегодня утром я звонила Мэри и мы с ней очень душевно побеседовали.
Полагаю, все телефонные разговоры что-то теряют в пересказе, но во время упомянутой беседы я находилась в той же комнате, и назвать ее "душевной" язык не поворачивался.
Мы вышли на пристань. Лучик надежды согрел было меня, когда Теола презрительно пнула изящной ножкой моторку, – но тотчас погас, когда, отойдя на пару шагов, она остановилась перед шикарной скоростной посудиной, гостеприимно покачивавшейся в тени плакучей ивы.
– Я купила ее сегодня днем. – Теола Фейт ухватила меня за локоть. В лицо мне пахнуло жасминовыми духами. – Прошу на борт, будете моей первой гостьей.
Она была права: я ненавижу сцены, особенно на глазах у котов. А в этом животном определенно было что-то дьявольское. Когда кота опустили на землю и велели убираться домой, он жалобно мяукнул, а едва мы ступили на борт, последовал за нами и отказался покинуть судно, даже когда взревел мотор. Поскольку Теола села за руль, мне пришлось взять кота на руки, и он отнесся к этому вполне терпимо. Любопытно, если учесть, что он принадлежал не Теоле, а Джимми. Все свои силы я сосредоточила на том, чтобы помешать волосам обвиться вокруг моего лица – причем без участия рук, поскольку боялась ослабить хватку на нашем пушистом друге. Что угодно отдала бы, лишь бы не присутствовать при торжественном выходе Теолы Фейт на сцену. А что, если Мэри выбросится из окна или накинется на мамашу? Непременно последуют бурные выяснения отношений. Валисия Икс придет в ярость. Такие условия просто гибельны для самой идеи Кулинарства. Бен будет благородно пытаться не винить меня, но у него неизбежно возникнет вопрос: не запланировала ли я это бедствие, дабы наказать его за воображаемую интрижку? И я непременно почувствую себя обязанной предложить ему быстро, по-американски, развестись. Возможно, для туристов у них снижены расценки…
– Чудесная ночь. – Небрежно покручивая штурвал, Теола Фейт подняла лицо к небу. Заходящее солнце выглядело просто волшебно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Стол ломился от яств. У меня аж ноги задрожали. Пища была вроде той, какой наверняка подкреплялись первооткрыватели, когда предстояло вырубить окрестный лес или же выстроить поселение до захода солнца. Ладони мои стали влажными и липкими. Волны вожделения накатывали одна за другой. Я чувствовала себя львицей, изучающей свою добычу.
Среди непритязательных кушаний, как-то: жареные бобы, сладкая кукуруза, макароны с сыром и ветчина – стояли два огромных блюда, на которых красовались мясо со специями, зеленый салат, ярко-красные помидоры и блестящие черные оливки. Я смешалась с толпой, надежно укрывшись от любопытных взглядов. Слишком надежно. Со всех сторон меня окружали бесплотные руки с бумажными тарелками. Черт! Мои собственные руки были пригвождены к моим бокам окружающими телами.
По другую сторону стола, прямо напротив меня, стояли белокурые близняшки. Их смешки струились вверх, точно мыльные пузыри из трубки, – как вдруг обе девицы одновременно охнули. Будто тихий хлопок раздался. Глядя друг на друга с идентично изумленными выражениями лица, они в унисон воскликнули:
– Кто она такая?
– Да-с, кажется, мы не имели удовольствия познакомиться. – Мясистый парень во фланелевой рубашке, с кулаками вроде боксерских перчаток пристально оглядел меня.
Я пожевала губами.
Одна из близняшек поднесла изящный ноготок к безупречному подбородку:
– Я совершенно уверена, что где-то ее видела.
– Точно-точно. – Несказанно красивый юноша, изогнув губы в ухмылке, испепелил меня взглядом. Тот самый, что накануне углядел магазинный ценник на моем наряде. Неужели пришла пора расплачиваться за слишком обильный макияж и распущенные по плечам волосы? Но ведь должна же я была замаскировать свой голодный взгляд. Потребность размалевать собственную физиономию и прежде снедала меня – теперь же безо всякого зеркала было совершенно очевидно, что в глазах этих пуритан я выглядела чрезвычайно дурной компанией.
– Она была у Джимми во время ланча, – подала голос угонщица скота с прилизанными волосами и кожаными повязками на запястьях.
– Рема, ты еще на нее ярлык повесила! – Парень во фланелевой рубашке принял боксерскую стойку. – Она из этой компании! Из тех психов, что собрались на острове. – Грозно выпучив глаза, он уставился на меня. – Как вас зовут, дамочка?
Та из близняшек, что стояла левее, сморщила носик:
– Зачем вы за нами шпионите?
– Я…
– Что, Мэри Фейт собирается ославить весь наш городок в своей следующей книжке?
От облегчения, вызванного этим вопросом, у меня восстановился голос.
– Какая чудесная вечеринка! – защебетала я. – Вы даже не представляете, до чего мне хотелось бы остаться, но, увы, я заглянула всего лишь на минутку, чтобы узнать насчет уроков игры в кегли, и…
Продолжить мне не дали – слова мои потонули в лавине голосов. И путь назад был отрезан: толпа все теснее смыкалась вокруг меня, лишая света и воздуха. А что это за гул – кровь прилила к голове или же нарастающий гневный ропот толпы? До меня донеслись слова: "Кулинары" и "опасные извращенцы", а следом: "Не нужны нам такие хорьки в Грязном Ручье".
– В чем тут дело, ребята? Гулянка для избранного круга? – Это встрял шериф Том Догерти, держа руку на кобуре. Седые пряди задорно ниспадали на лоб, а напряженная линия рта плохо сочеталась с добродушно обвисшими щеками. Интересно, он закует меня в наручники до или после того, как зачитает мои права? А потом съездит на остров и лично уведомит Бена, что его жена едва не стала преступницей?
Что же я натворила в приступе безумия! Неужели разрушила последнюю надежду любимого стать Кулинаром?
Шериф утихомирил толпу одним движением руки. Улыбался он вполне дружелюбно, но левый глаз сощурил, по-моему, вовсе не потому, что простудился. Он словно приценивался ко мне – а может, прицеливался.
– Ну-с, милая дама! Что же привело вас в "Везунчик"?
Вцепившись в свою сумку, точно это была рука друга, я попятилась – и тотчас уперлась в живую стену.
– Как я уже говорила, сэр, я случайно проходила мимо и решила заглянуть, поинтересоваться игрой в кегли. А обнаружив, что дорожки закрыты, задержалась, придя в восторг от угощений. – Хотелось бы думать, что из-за недостатка практики я не мастерица врать. Но мне показалось, что правду я обошла весьма ловко.
– Врет она! – Скотоугонщица потуже затянула кожаные тесемки на запястьях.
– Во-во! – поддержала ее правая близняшка.
– Причем не очень складно, – подал голос устрашающе красивый молодой человек.
– Эй, полегче на поворотах! – буркнул шериф. – А на мой взгляд, юная дама, вполне возможно, говорит истинную правду.
До чего ж милый человек. Кабы я так не спешила ретироваться, непременно поцеловала бы его.
– Спасибо вам огромное! – Я сделала пробный шажок в сторону. – А теперь, если вы позволите…
– Не так скоро, детка! – Пышная дамочка в платье из леопардовой кожи удержала меня за ремень сумки. – Глаза ее буравили толпу. – Эй, вы, сборище недоумков, поглядите-ка хорошенько на это лицо. Скажешь по ней, что она интересуется кеглями? Только не она! Не тот калибр! Она обманом втерлась сюда, и явно не к добру, я не я буду!
Ответом был мрачный ропот. Подумать только, я чувствовала себя обманутой, покидая Массачусетс – центр ведьмосожжения и прочих пуританских ужасов. Сейчас же ощущала горячее коллективное дыхание моих обвинителей. Глаза их выжигали у меня на лбу позорное клеймо взломщицы и лгуньи. Сомнение мелькнуло во взгляде шерифа Догерти. Неужто он переметнется на сторону врага? А что, если броситься к его ногам?
– Оштрафуйте ее за незаконное вторжение! – Парень во фланелевой рубашке шлепнул мясистой ладонью по плечу шерифа. – И подержите ее у себя, старина, покуда эти чокнутые Кулинары не уберутся с острова.
Толпа одобрительно заворчала.
– Вы не вправе так со мной поступить! – Почему-то (может, ребенок надавил на какой-нибудь нерв) спина моя напряглась. – Я ведь гость в вашей стране. – Только бы не дать им времени сказать, что они меня не приглашали. Лучше поскорее выдвинуть все доводы защиты. – И еще я беременна! – Какой бы ни была их реакция, я все равно не сломаюсь. Когда я плачу, то выгляжу столь же пленительно, как крокодил с разболевшимся зубом.
Неужто упоминание о моем деликатном состоянии смягчило их сердца? Единственным звуком в "Везунчике" остался шелест электровентиляторов. Затем чей-то голос, сладкий, как жженый сахар, липко просочился в тишину. И холодные пальцы сомкнулись на моем запястье. Узнать ее я не могла – она стояла позади меня. Толпа разинула рты.
– Ужасно дурно с моей стороны, милочка, заставлять вас ждать, но пунктуальность и светские развлечения несовместимы! А туземцы, вижу, вполне дружелюбны. Мне, знаете, подумалось, что это местечко занятное, вот я и предложила здесь встретиться.
Имя Теолы Фейт стремительно, как шампанское из бутылки, выстрелило в воздух. Мамочка-монстр была среди нас.
– А теперь, если не возражаете… – Ухватив подол моего платья, она оттащила меня на пару шагов назад. Краем глаза я узрела серебристо-белокурые локоны, игриво струящиеся вдоль девичьих щечек, круглые глазки медвежонка панды и задорную улыбку.
– Чертовски жаль отказываться от ваших грядущих грубостей, мои дорогие, но у меня дома припасена чудненькая бутылочка марочного французского вина.
Я внесла посильный вдох в разговор. Давил на психику вопрос: меня спасают или берут в плен? С какой стати Теола Фейт занялась судьбой незнакомки? Почему местные жители даже не пытаются отвоевать свою добычу?
Шериф Догерти переминался с ноги на ногу, разглаживая складку на мундире.
– Теола, признаться, я надеялся, что ты проведешь вечер с нами. Ты вроде как собиралась.
– То было на прошлой неделе, старый ты болван, Том! – Она ущипнула его за пухлую щеку, и золотые браслеты скользнули по рукаву белого шелкового платья. – Ты застал меня в момент слабости. Тогда я испытывала потребность, чтоб на меня нагнали скуку.
– Эй! – заголосила дама в леопардовой шкуре. – Считай, тебе повезло, Теола, что тебя еще пускают на торжества в Грязном Ручье.
– Берта, милочка, – весело забулькала Теола, – когда мы были детками, ты всегда со мной охотно играла, так что окажу тебе любезность, открою один секрет. Леопардовая кожа уже вышла из моды. И, между нами, крошка, – ты в ней напоминаешь ржавый автофургон. – Едва не заехав мне по уху, звезда послала всем воздушный поцелуй. – Обожаю вас, душечки!
Толстое лицо шерифа, вытянувшееся от разочарования, проплыло перед моими глазами, когда меня отконвоировали к выходу. Не надо оглядываться. Вслед катились голоса, грозя увлечь нас обратно в свой поток.
Голова моя напоминала шейкер с мартини, который яростно трясут, но, очутившись на улице, я стала оживать с каждым глотком знойного воздуха. Интересное, однако, открытие – оказывается, Теола Фейт выросла в Грязном Ручье. И когда-нибудь я непременно выведаю, почему она вызволила меня из когтей кеглистов. Но сейчас я мечтала об одном: вернуться на остров и упасть в объятия Бена.
Поправив сумку на плече, я откинула назад волосы и протянула руку.
– Спасибо вам, мисс Фейт. Вы были очень добры. Надеюсь, мы еще встретимся и вы простите мне теперешнее поспешное прощание. Но меня ждет лодка.
– Ну и ну! – Она сжала мою ладонь. – Но это нелюбезно, милочка! Да, я утащила вас от этих придурков, главным образом, чтобы их позлить. Но имею же я право на вознаграждение в виде вашего общества!
– Если бы меня так не поджимало время…
Она переместила захват повыше, к моему локтю, и увлекла меня за собой.
– Не бойтесь, я не потребую объяснений, почему этим добрым душам вдруг вздумалось разорвать вас на куски. Я больше не считаю, что жизнь человека должна быть открытой книгой. Хотя признаю, вопрос, с чего это моя милая дочурка решила спутаться с этими чокнутыми Кулинарами, вызывает у меня чайную ложку любопытства.
– Она познакомилась с редактором, который был связан с этой организацией. – Голос мой старался не отставать от моих же ног.
Теола Фейт мелодично рассмеялась.
– Как же приятно с вами беседовать! Я настаиваю, чтобы вы отправились со мной в номер-люкс, который Джимми любезно предоставила в мое распоряжение. Попьем винца, поболтаем.
Я и сама толком не поняла, что проблеяла в ответ. Что-то там насчет воздержания от возлияний и что муж мой – чудесный человек, ни в коей мере не отвечающий за мои слабости.
– Отлично! Но ведь только законченный негодяй лишит свою жену удовольствия как следует отблагодарить настоящую подругу.
Где-то посередине этого разговора я превратилась в игрушку на веревочке, что волочится следом за своевольным ребенком. У меня не было ни малейшего резона якшаться с легендарной Теолой Фейт. Я была гостьей в доме ее дочери, плюс ко всему Мэри явно прониклась ко мне симпатией. И Бен вправе рассчитывать, что я не стану гнать волны, которые могут утопить его шансы стать Кулинаром.
Что же тогда со мной? Почему бы мне не пожелать Теоле Фейт доброй ночи и не броситься по грязной тропинке к реке? Неужели я помимо воли загипнотизирована ее славой или, точнее, бесчестьем? Или же это как-то связано с моей матерью – с тем, что много лет назад пути этих двух женщин пересеклись? Нелепо ожидать от кинозвезды, что та вспомнит одну из танцовщиц ночного клуба, снявшуюся в эпизоде "Печального дома". Но, расспрашивая Теолу Фейт, я, возможно, отдам дань памяти мамы.
Мы добрались до аллеи, идущей мимо бара Джимми. Если мое отсутствие затянется еще на полчаса, грозит ли это мне вечным клеймом недостойной жены? Мы подошли к проржавевшей пожарной лестнице, ведущей к двери в черно-красную полоску. Я испытывала то же ощущение ирреальности происходящего, как и в том сне про возвращение в родительскую квартиру. Внезапно моих ног коснулось что-то мягкое, я глянула вниз – кот, которого я заметила возле мусорных баков во время утренней экскурсии в Грязный Ручей. У него были чарли-чаплиновские усы и вальяжная походка. А еще он обладал потрясающим сходством с отбывшим мистером Гроггом. Я машинально бормотнула "кис-кис", но кот прошмыгнул мимо меня и уселся перед Теолой Фейт, настойчиво мяукая, точно жаждущий автографа поклонник. Она подняла его, словно упавший меховой палантин, и перекинула через руку.
– Ну что ж… – Теола отвернулась от пожарной лестницы. – Если Магомет не идет к горе…
Я не поняла, о чем это она. Неужели окончательно рехнулась? Теола поспешно удалялась от меня.
– Простите… – Я привалилась к одиноко стоявшей машине, водитель которой, наверное, был лилипутом – если там вообще был водитель. Мною вновь овладело чувство, будто все это происходит не со мной. От голода кружилась голова – вот моя главная проблема!
Теола Фейт погладила кота, по-прежнему покорно и молчаливо свисавшего с ее руки, и двинулась по аллее к реке.
– Вас не вдохновила перспектива отправиться в номера Джимми, и я совсем не в обиде, Элли Хаскелл. – Скупая улыбка блеснула, как лак для ногтей. – Милая, но у меня там такой бардак – афиши, старые тряпки. Нет, мы куда веселее проведем время, если я вместе с вами отправлюсь в Менденхолл.
Тот факт, что она знает мое имя, ошеломил меня, затмив все остальное, – пока Теола не произнесла последнее слово.
– Но это невозможно! – Я вцепилась в ее руку, вызвав недовольное шипение кота. Мы и сами с Теолой смотрели друг на друга как две разъяренные кошки. Она – гладкая и серебристая, а я толстая и взъерошенная. – Вам нельзя и порога этого дома переступать!
– Вот как? Значит, я нежеланная гостья в собственном доме! – Ее улыбка поблекла. – Что, все Кулинары слегли от пищевого отравления или же кто-то пролил красное вино на мою лучшую кружевную скатерть?
– Нет, но…
– Отлично. Может, нам стоит поспешить? Не люблю оказываться на реке затемно – сразу вспоминаю финальную сцену "Печального дома", когда лодка перевернулась. В итоге мы сделали столько же дублей, сколько на мне было комариных укусов.
Чтобы не отстать от нее, мне пришлось перейти на рысь.
– Дело не в доме. Я хотела сказать, что вам не стоит ступать в мою лодку – вашу то есть! Когда я плыла сюда, то заметила небольшую протечку, – боюсь, что двоих она просто не выдержит. А я все время набираю вес. Так что, учитывая все эти обстоятельства, я начинаю склоняться к мысли, что гораздо лучше будет, если я загляну к вам. С удовольствием полюбуюсь на ваши афиши.
– Фу, детка! Что за вранье! Вы просто до смерти боитесь, что, когда милая Мэри увидит меня, полетят пух и перья, – и она любовно погладила кота.
– Я…
– Вы англичанка, а все англичане патологически не выносят бурных сцен! Одного вы не знаете, дорогая моя Элли Хаскелл: сегодня утром я звонила Мэри и мы с ней очень душевно побеседовали.
Полагаю, все телефонные разговоры что-то теряют в пересказе, но во время упомянутой беседы я находилась в той же комнате, и назвать ее "душевной" язык не поворачивался.
Мы вышли на пристань. Лучик надежды согрел было меня, когда Теола презрительно пнула изящной ножкой моторку, – но тотчас погас, когда, отойдя на пару шагов, она остановилась перед шикарной скоростной посудиной, гостеприимно покачивавшейся в тени плакучей ивы.
– Я купила ее сегодня днем. – Теола Фейт ухватила меня за локоть. В лицо мне пахнуло жасминовыми духами. – Прошу на борт, будете моей первой гостьей.
Она была права: я ненавижу сцены, особенно на глазах у котов. А в этом животном определенно было что-то дьявольское. Когда кота опустили на землю и велели убираться домой, он жалобно мяукнул, а едва мы ступили на борт, последовал за нами и отказался покинуть судно, даже когда взревел мотор. Поскольку Теола села за руль, мне пришлось взять кота на руки, и он отнесся к этому вполне терпимо. Любопытно, если учесть, что он принадлежал не Теоле, а Джимми. Все свои силы я сосредоточила на том, чтобы помешать волосам обвиться вокруг моего лица – причем без участия рук, поскольку боялась ослабить хватку на нашем пушистом друге. Что угодно отдала бы, лишь бы не присутствовать при торжественном выходе Теолы Фейт на сцену. А что, если Мэри выбросится из окна или накинется на мамашу? Непременно последуют бурные выяснения отношений. Валисия Икс придет в ярость. Такие условия просто гибельны для самой идеи Кулинарства. Бен будет благородно пытаться не винить меня, но у него неизбежно возникнет вопрос: не запланировала ли я это бедствие, дабы наказать его за воображаемую интрижку? И я непременно почувствую себя обязанной предложить ему быстро, по-американски, развестись. Возможно, для туристов у них снижены расценки…
– Чудесная ночь. – Небрежно покручивая штурвал, Теола Фейт подняла лицо к небу. Заходящее солнце выглядело просто волшебно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34