Это Столбовой. Извините, что опять надоедаю. Тут один мой приятель заочно влюбился в вашу сотрудницу и жаждет познакомиться. Что за приятель? Хороший человек, мой коллега. – Столбовой хитро подмигнул Дубову. – Да-да, госпожа Клякса... Ну и что, что страхолюдина – сердцу не прикажешь. – Егор Трофимович поднес трубку к уху Василия, и тот стал быстро записывать сведения к себе в блокнот. – Ну, спасибо, Галина Иосифовна, – сказал Столбовой, приняв трубку. – Если что, всегда рад помочь. Всего хорошего.
– Спасибо, Егор Трофимович, – поблагодарил Василий. – И еще один деликатный вопрос – нельзя ли немного понаблюдать за Феликсом Железякиным? Он ведь что-то вроде «крестного отца» нашей парочки.
– Боюсь, что не получится, – с сомнением покачал головой Столбовой. – Нынче он большая шишка.
– Ах, ну да, Феликс же теперь заделался финансовым инспектором, -припомнил Василий. – Интересно, кто его протолкнул на это теплое местечко?
– Говорят, что оттуда, – Столбовой выразительно поднял взгляд к потолку. – Чуть ли не из администрации нашего Президента.
– А, тогда я даже догадываюсь, кто, – многозначительно заметил детектив. – Ну да ладно, это старые дела, к нынешним они касательства не имеют. Жаль, а ведь Железякин мог бы нас скорее на них вывести.
– Нет, ну присмотреть, конечно, можно, – сказал Столбовой. -Естественно, не в официальном порядке. Пожалуй, я приставлю к нему своего человека – того самого, с передатчиком... – Ну ладно, – поднялся инспектор с кресла. – Вроде оклемался немного, пора возвращаться к служебным обязанностям.
– Минуточку, – удержал его Дубов. – У меня к вам одна просьба. Мы имеем дело с опытными конспираторами, и здесь нужно действовать очень тонко и осторожно. Однажды я уже спугнул их своим появлением, постарайтесь не повторить моей ошибки.
– И что я должен делать?
– Вы как раз не должны ничего делать – до поры до времени. Есть тут у меня кое-какие мыслишки по поводу нашей «сладкой парочки», и как только я что-нибудь накопаю, так сразу дам вам знать.
* * *
Проводив инспектора, Дубов на минуту задумался, после чего решительно двинулся из своего кабинета в так называемую «девичью комнату» – маленький закуток с диванчиком, на котором, разморенная полуденным зноем, спала Надежда Чаликова. Нежно проведя рукой по ее длинным шелковистым волосам, Василий наклонился и поцеловал ее в ушко.
– Наденька, вставайте, – ласково прошептал Дубов, – нас ждут противные и нудные дела.
– Что такое? – немедленно пробудилась Чаликова.
– Сейчас все объясню, – обнадежил Дубов и, заложив руки за спину, стал отмерять два шага взад-вперед по комнатке. – Я думаю, у нашей «сладкой парочки» есть некая «малина», где они сейчас отсиживаются. Чтобы эту «малину» вычислить, мы должны потрясти знакомых Рейкина. Вот вам и предстоит, – Василий глянул на часы, – через пол часа в столовой напротив городской прокуратуры познакомиться с бывшей подругой Рейкина Анной Венедиктовной Кляксой. И расколоть ее на интервью. После чего по возможности ненавязчиво навести на разговор о Рейкине.
– А как я ее узнаю? – деловито поинтересовалась Чаликова.
– В час дня в эту столовую ходят обедать работники прокуратуры, а это человек пять-шесть. Иных посетителей мало. Мадам Клякса вполне соответствует своей странной фамилии. Она действительно похожа на чернильное пятно. Маленькая, тщедушная, лет тридцати пяти, волосы темные, короткие. А особая примета – очки. Забыл, как они называются – ну, в общем, такие, с толстыми стеклами.
– А, знаю, – радостно воскликнула Чаликова. – Диоптрические!
– Ну, наверно, – пожал плечами Дубов, – по крайней мере, такие нечасто встречаются. Итак, через двадцать минут...
– Все ясно, – вскочила с диванчика Надя. – Но что конкретно надо выудить из мадам Лужи, или как там ее?
– Кляксы, – поправил Василий. – Конкретно? Кабы я знал, Наденька. Так что я полагаюсь на ваш журналистский нюх. И жду вас с информацией. А сам пока займусь самым главным.
– Васенька, ты подметешь пол? – засмеялась Чаликова.
– Нет, – насупился Василий. – Я буду думать.
– А, ну думай! – и с этими словами Надежда выпорхнула из кабинета.
– Черт возьми, какая девушка, – вслух произнес Дубов. – И до чего же шустрый у нее язычок. Его бы да в мирных целях...
* * *
Уже через час позвонила Чаликова:
– Вася, я хочу еще по магазинам прогуляться. Так что приду через пару часиков. Если ты помнишь, завтра приезжает мой брат Егор. А по поводу мадам Болото, так я вам скажу, это такая жаба. В мужском костюме, с сигаретой в зубах – прямо Рейкин наоборот. На том они, наверно, и сдружились. Да, так вот, я уж и так и сяк к ней подъезжала, но кроме общих слов о том, как РАНЬШЕ было хорошо и какой бардак ТЕПЕРЬ, я из нее не выудила. Вот такие малоутешительные новости.
– Погодите, Наденька. А что-нибудь конкретно про Рейкина?
– Про Рейкина? Да, тоже общие слова какие-то. Хотя погодите, сейчас я перемотаю пленку на диктофоне. Да, по-моему, здесь, вот слушайте. – И в телефонной трубке зашипел голос, судя по всему, мадам Кляксы: – «... аньше был порядок. Пионэры уважали ветеранов. Особенно по праздникам. А праздники-то какие были, не чета нынешним. Раньше все радостно и коллективно праздновали Великий Октябрь, Первомай и им подобные. И вот как раз с Антон Cтепанычем Рейкиным мы близко познакомились на первое мая. Отмечали мы, ну то есть группа товарищей, на базе отдыха аккумуляторного завода. Сауна такая, знаете ли, но все скромно, по-советски. Рейкин – это такой души человек. И мы с ним так интересно общались. И ну ва-а-аще так весело было -Кашакевич в бассейне утонул. И главное, плавает и глаза пучит. Вот так. Сейчас люди не умеют так веселиться. Сейчас ва-а-аще ничего не умеют. Скажу вам более то...» – Что-то щелкнуло, и в трубке вновь возник голос Нади: -Ну дальше опять все то же самое. Как видите, Вася, ничего интересного.
– Не сказал бы, – откликнулся Дубов. – По крайней мере, хоть какая-то зацепка есть. Ну хорошо, Наденька, надеюсь, скоро вас увижу. А пока – до свидания.
Не отрывая трубки от уха, Дубов набрал номер городского морга.
– Алле, Владлен Серапионыч? Это Дубов беспокоит. Меня интересует утопленник по фамилии Кашакевич. Ориентировочно восемьдесят восьмой год, первое мая.
– А, помню, помню, – обрадовался Серапионыч. – Восемьдесят девятый год. Веселый такой был покойничек. Глаза так уморительно таращил. Только звали его Котов. А привезли его с аккумуляторного завода. Его дружки, какие-то чины из прокуратуры, все вдрызг пьяные. Ну, я им подписал – острая сердечная недостаточность. А то они так просили, «макаров» в ребра тыкали. Ну да ладно, это дело прошлое. И что вам до этого бедолаги Котова?
– Да нет, ничего особенного. Только вот собственно, он что -действительно утонул?
– Васенька, вы меня обижаете, – рассмеялся Серапионыч – Если я говорю – утопленник, то я и имею ввиду утонувшего, а не зарезанного или повешенного. Или вас это не устраивает?
– Нет, ну что вы, – откликнулся Василий. – Ведь, честно говоря, я и сам пока не знаю, что мне нужно. Так скажем, зацепку ищу. Кстати сказать, вы упомянули вначале, что привезли вам Котова с аккумуляторного завода. А по моим сведениям, с базы отдыха этого производства.
– А, ну тут все просто, – снова засмеялся Серапионыч. – Дело в том, что прямо на территории аккумуляторного завода, а точнее, прямо под зданием администрации, в конце восьмидесятых был построен так называемый «оздоровительный комплекс». Как водится, для трудящихся, но допуск туда имели только крупные городские шишки и их приближенные. Ну, там все было по полной программе – сауна, бассейн и проверенные, но доступные девочки из обслуги. Кстати сказать, наши рукамиводители называли это место «бункер», потому как размещался весь этот вертеп в бывшем бомбоубежище.
– Да, тепленькое, видать, было местечко, – согласился Василий. – А интересно, что там сейчас?
– Право, не знаю, – задумался Серапионыч. – Мне кажется, ничего. Заводик закрылся, оборудование распродали-разворовали, а здания стоят-пустуют.
– Ах, даже так, – как-то невпопад отозвался Василий. – Ну, спасибо за информацию, доктор. До свидания.
Положив трубку, Дубов начал лихорадочно шарить по шуфляткам своего стола, бормоча себе под нос:
– Бункер! Да я же слышал про него раньше. Вот балда. И где эта чертова карта! А, вот она, родимая. Так-так. Выезд на Белоярское шоссе. Пятно от кетчупа. Аккумуляторный завод. – И с этими словами Дубов решительно поставил на карте города жирный красный крест. В этот же самый миг зазвонил телефон. – Алле, Дубов слушает, – недовольно бросил он в трубку. – А, Егор Трофимович! Что вы говорите, Железякин скрылся от наблюдения? Ну, да немудрено – старый чекист... На Смирновской? Так. Это значит, – Дубов склонился над картой, – совсем рядом с Пшеничной улицей... Причем тут пшеничная? А вот причем – знаете, на Пшеничной улице аккумуляторный завод. Так, хорошо. Через десять минут у его проходной, и прихватите с собой пару сотрудников покрепче – будем брать «бункер». Там объясню поподробней.
* * *
И действительно, через десять минут у покосившейся будки на Пшеничной, некогда проходной аккумуляторного завода, резко остановились две машины -милицейский «Уазик» и «Москвич» Дубова. Два дюжих молодчика в штатском с веселым гиканьем ворвались в хибарку, попутно высадив окна и двери. И скрутили там старичка сторожа, который, слава богу, не сопротивлялся. Дубов, не дав сторожу придти в себя, завалил его каверзными вопросами: «На кого работаешь? Где хозяева? Почему спал на посту?». Сторож, не понявший спросонок, кто это на него так наехал, принял милиционеров за бандитов и даже пытался поначалу хорохориться, но узнав, что он попал в лапы правоохранительных органов, не на шутку струхнул и во тут же начал «колоться»: хозяева-де появляются в основном вечером... наследники старого хозяина... до семнадцатого года... из-за границы они, видать – мужчина такой статный, с сильным акцентом говорит, и евоная супружница с вот такой... а плотят хорошо за секюрити.
– Чего? – удивился Столбовой.
– Охрана, значится, – выпятил тощую грудь сторож.
– Стоп! – воскликнул Дубов. – Сторож нам не нужен – он явно ничего не знает. Пошли в «бункер».
– А где это? – не понял Столбовой.
– Под зданием администрации, – коротко бросил Дубов и направился к двери с плакатом: «На заводе ты не гость!»
– Э! Не велено пущать, – подал голос сторож, но, обнаружив под носом дюжий милицейский кулак, резко изменил тон: – А, ну ежели так, то завсегда пожалуйста...
По темной замусоренной лестнице все четверо спустились в подвал административного корпуса, где и обнаружили крепкую стальную дверь, закрытую на обычный висячий замок.
– Вот черт! – ругнулся Дубов. – Нужен автоген, наверно.
– Зачем автоген? – деловито отодвинул Василия один из оперативников. – Мы это ща и так оформим. – И действительно, поковыряв замок какой-то хитро изогнутой проволочкой, милиционер снял его и со скрипом распахнул тяжелую дверь. В какую-то долю секунды Дубов заметил натянувшуюся веревочку и с криком: «ложись!» бросился на пол сам, а за ним и милиционеры, привычные к таким превратностям судьбы. Взорвавшаяся граната не нанесла никому повреждений, не считая испачканных штукатуркой и кошачьим дерьмом костюмов.
– Ну, теперь нет сомнений, что мы попали по адресу! – радостно обратился к Столбовому Дубов.
– Зато у меня нет сомнений, что и хозяев нет дома, – мрачно ответил Столбовой, оглядывая просторный зал, больше похожий на небольшой ресторанчик. Но помимо приличествующих такому месту бутылок и стаканов, на столах и стульях валялись накладные бороды и груди, фальшивые паспорта и доллары и прочие орудия нелегкого бандитского труда.
– А ксивки-то как раз из тех, что пропали в Департаменте, – задумчиво вздохнул Столбовой, осмотрев один из документов – «заграничный» советский паспорт.
– Жаль, никого нет, – раздосадованно поскреб в затылке Дубов. – А ну как они сейчас явятся?
Дубов со Столбовым переглянулись, видимо, одновременно сообразив, что на проходной остался один только услужливый сторож.
– Блинцов, Воронцов! Остаетесь здесь! – выкрикнул инспектор и рванул по лестнице наверх вслед за уже бегущим Дубовым.
Ворвавшись в сторожку сторожа, оба по его нагловато-хитрой физиономии поняли, что опоздали. А сторож нарочито неспеша наливал себе уже второй стакан винца.
– Хозяева тут, значится, подходили, – сказал старикан, даже не глядя на гостей. И, опрокинув содержимое в рот, продолжил: – Передавали кланяться товарщам-господам, и обещались сами явиться в гости да с гостинцами. Но сейчас за неимением времени удалились, за что просили передать гран пардон.
– Нет, ну ты посмотри на него, – первым пришел в себя Столбовой, -он еще и по-французски разговаривает!
– Ага, когда бормотухи хлебнет, – мрачно кивнул Дубов. – Но показания в милиции ему придется давать на русском.
Рука сторожа замерла на полпути к третьему стопарику:
– А я че? Я это того, секюрити. И усе дела...
– Вот об этом в отделе и поговорим – мрачно пообещал Столбовой.
* * *
Столбовой и Блинцов с Воронцовым, прихватив старичка-сторожа, укатили на «Уазике» в милицию, а Дубов на «Москвиче» отправился к себе в контору. Однако там его ожидал еще один малоприятный сюрприз, имевший облик инспектора налоговой милиции Феликса Эдуардовича Железякина. Он, скабрезно ухмыляясь, помахивал перед лицом детектива веером бумажек, которые могли обернуться огромными неприятностями.
– Ну что, дорогуша, если денежек нету, приступим к описыванию имущества, – мстительно смаковал новоиспеченный инспектор, похотливо оглядывая скудную обстановку дубовского кабинета.
За все время своей бурной деятельности на поприще частного сыска Василий Николаевич снискал уважение сограждан и признание среди профессионалов, но, как всякий простой советский человек, денег не нажил. Он работал ради идеи и уж никак не задумывался о том, что задолжал налоговым службам прямо-таки астрономическую сумму.
Феликс уже сладострастно потирал пухлые ручки, прекрасно понимая, что бессеребреннику Дубову неоткуда взять сто двадцать один доллар восемнадцать сантимов.
«Что же делать?» – лихорадочно проносилось в голове у сыщика, пока Железякин скабрезно ощупывал сальными пальцами обивку стула под Дубовым и при этом мерзко похрюкивал. И тут дверь стремительно распахнулась, и в контору с испуганным видом вбежала Чаликова. Не обращая внимания на Железякина, целиком занятого своими новыми финансово-инспекторскими обязанностями, Надя решительно потянула Василия за собой.
– Дело не терпит отлагательства! – возбужденно говорила Надя. -Подождите, сейчас я вам все объясню. – Чаликова перевела дыхание и одним махом выпалила: – Я уже подымалась к вам, когда увидала, как по лестнице несут динамит.
– Кто? – профессионально насторожился Василий.
– Наши с вами старые знакомые – профессор Oльховский со своей подругой прокурором Рейкиным.
– А вы уверены, что это был динамит?
– А что же еще, если на ящике были нарисованы кости и череп, под которыми красовалась надпись «Динамит»? После всего того, что вы им сделали, вы что же, Вася, думаете – они вам цветы с шампанским принесут?
Василий задумался и согласился.
– А вы уверены, что это были именно они? – спросил сыщик.
– А вы сами полюбуйтесь, – ответила Надя и указала через окно. Из парадных дверей Бизнес-Центра как раз в этот момент вылетела странная парочка. Первой, подхватив юбки, неслась аляповато накрашенная дама, в которой Василий воочию узнал беглого прокурора. За ней с лихо развевающейся бородой бежал вприпрыжку солидный профессор, он же «черный полковник» Берзиньш.
– Ну и дела! – почесал в затылке детектив Дубов.
* * *
Огромной силы взрыв потряс здание бывшего Кислоярского Горкома комсомола, а ныне – Бизнес-Центра. Из окон второго этажа выплеснулся поток пламени. Осколки стекол и обломки оконных рам посыпались на проезжую часть Елизаветинской улицы. Прохожие в страхе шарахнулись на другую сторону. Придя в себя от первого потрясения, толпа зашумела, загудела. К этому времени из здания Бизнес-Центра начали выбегать до смерти перепуганные бизнесмены, клерки и длинноногие секретарши. Улица превратилась в кипящий котел беспорядочно движущихся людей – как пострадавших от взрыва, так и перепуганных обывателей. Из толпы раздавались отдельные суматошные выкрики:
– Пожарникам! Звоните пожарникам!
– Скорую сюда, здесь есть пострадавшие!
– Это у Василия Дубова! Вот сволочи!..
– Пожарные едут! Разойдитесь!
В этот момент, завывая сиреной, к зданию подкатила красная машина, из которой деловито посыпались люди в блестящих касках. Они споро раскрутили пожарные рукава, установили лестницу и по ней полезли к окнам второго этажа, из которых еще извергались языки пламени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Спасибо, Егор Трофимович, – поблагодарил Василий. – И еще один деликатный вопрос – нельзя ли немного понаблюдать за Феликсом Железякиным? Он ведь что-то вроде «крестного отца» нашей парочки.
– Боюсь, что не получится, – с сомнением покачал головой Столбовой. – Нынче он большая шишка.
– Ах, ну да, Феликс же теперь заделался финансовым инспектором, -припомнил Василий. – Интересно, кто его протолкнул на это теплое местечко?
– Говорят, что оттуда, – Столбовой выразительно поднял взгляд к потолку. – Чуть ли не из администрации нашего Президента.
– А, тогда я даже догадываюсь, кто, – многозначительно заметил детектив. – Ну да ладно, это старые дела, к нынешним они касательства не имеют. Жаль, а ведь Железякин мог бы нас скорее на них вывести.
– Нет, ну присмотреть, конечно, можно, – сказал Столбовой. -Естественно, не в официальном порядке. Пожалуй, я приставлю к нему своего человека – того самого, с передатчиком... – Ну ладно, – поднялся инспектор с кресла. – Вроде оклемался немного, пора возвращаться к служебным обязанностям.
– Минуточку, – удержал его Дубов. – У меня к вам одна просьба. Мы имеем дело с опытными конспираторами, и здесь нужно действовать очень тонко и осторожно. Однажды я уже спугнул их своим появлением, постарайтесь не повторить моей ошибки.
– И что я должен делать?
– Вы как раз не должны ничего делать – до поры до времени. Есть тут у меня кое-какие мыслишки по поводу нашей «сладкой парочки», и как только я что-нибудь накопаю, так сразу дам вам знать.
* * *
Проводив инспектора, Дубов на минуту задумался, после чего решительно двинулся из своего кабинета в так называемую «девичью комнату» – маленький закуток с диванчиком, на котором, разморенная полуденным зноем, спала Надежда Чаликова. Нежно проведя рукой по ее длинным шелковистым волосам, Василий наклонился и поцеловал ее в ушко.
– Наденька, вставайте, – ласково прошептал Дубов, – нас ждут противные и нудные дела.
– Что такое? – немедленно пробудилась Чаликова.
– Сейчас все объясню, – обнадежил Дубов и, заложив руки за спину, стал отмерять два шага взад-вперед по комнатке. – Я думаю, у нашей «сладкой парочки» есть некая «малина», где они сейчас отсиживаются. Чтобы эту «малину» вычислить, мы должны потрясти знакомых Рейкина. Вот вам и предстоит, – Василий глянул на часы, – через пол часа в столовой напротив городской прокуратуры познакомиться с бывшей подругой Рейкина Анной Венедиктовной Кляксой. И расколоть ее на интервью. После чего по возможности ненавязчиво навести на разговор о Рейкине.
– А как я ее узнаю? – деловито поинтересовалась Чаликова.
– В час дня в эту столовую ходят обедать работники прокуратуры, а это человек пять-шесть. Иных посетителей мало. Мадам Клякса вполне соответствует своей странной фамилии. Она действительно похожа на чернильное пятно. Маленькая, тщедушная, лет тридцати пяти, волосы темные, короткие. А особая примета – очки. Забыл, как они называются – ну, в общем, такие, с толстыми стеклами.
– А, знаю, – радостно воскликнула Чаликова. – Диоптрические!
– Ну, наверно, – пожал плечами Дубов, – по крайней мере, такие нечасто встречаются. Итак, через двадцать минут...
– Все ясно, – вскочила с диванчика Надя. – Но что конкретно надо выудить из мадам Лужи, или как там ее?
– Кляксы, – поправил Василий. – Конкретно? Кабы я знал, Наденька. Так что я полагаюсь на ваш журналистский нюх. И жду вас с информацией. А сам пока займусь самым главным.
– Васенька, ты подметешь пол? – засмеялась Чаликова.
– Нет, – насупился Василий. – Я буду думать.
– А, ну думай! – и с этими словами Надежда выпорхнула из кабинета.
– Черт возьми, какая девушка, – вслух произнес Дубов. – И до чего же шустрый у нее язычок. Его бы да в мирных целях...
* * *
Уже через час позвонила Чаликова:
– Вася, я хочу еще по магазинам прогуляться. Так что приду через пару часиков. Если ты помнишь, завтра приезжает мой брат Егор. А по поводу мадам Болото, так я вам скажу, это такая жаба. В мужском костюме, с сигаретой в зубах – прямо Рейкин наоборот. На том они, наверно, и сдружились. Да, так вот, я уж и так и сяк к ней подъезжала, но кроме общих слов о том, как РАНЬШЕ было хорошо и какой бардак ТЕПЕРЬ, я из нее не выудила. Вот такие малоутешительные новости.
– Погодите, Наденька. А что-нибудь конкретно про Рейкина?
– Про Рейкина? Да, тоже общие слова какие-то. Хотя погодите, сейчас я перемотаю пленку на диктофоне. Да, по-моему, здесь, вот слушайте. – И в телефонной трубке зашипел голос, судя по всему, мадам Кляксы: – «... аньше был порядок. Пионэры уважали ветеранов. Особенно по праздникам. А праздники-то какие были, не чета нынешним. Раньше все радостно и коллективно праздновали Великий Октябрь, Первомай и им подобные. И вот как раз с Антон Cтепанычем Рейкиным мы близко познакомились на первое мая. Отмечали мы, ну то есть группа товарищей, на базе отдыха аккумуляторного завода. Сауна такая, знаете ли, но все скромно, по-советски. Рейкин – это такой души человек. И мы с ним так интересно общались. И ну ва-а-аще так весело было -Кашакевич в бассейне утонул. И главное, плавает и глаза пучит. Вот так. Сейчас люди не умеют так веселиться. Сейчас ва-а-аще ничего не умеют. Скажу вам более то...» – Что-то щелкнуло, и в трубке вновь возник голос Нади: -Ну дальше опять все то же самое. Как видите, Вася, ничего интересного.
– Не сказал бы, – откликнулся Дубов. – По крайней мере, хоть какая-то зацепка есть. Ну хорошо, Наденька, надеюсь, скоро вас увижу. А пока – до свидания.
Не отрывая трубки от уха, Дубов набрал номер городского морга.
– Алле, Владлен Серапионыч? Это Дубов беспокоит. Меня интересует утопленник по фамилии Кашакевич. Ориентировочно восемьдесят восьмой год, первое мая.
– А, помню, помню, – обрадовался Серапионыч. – Восемьдесят девятый год. Веселый такой был покойничек. Глаза так уморительно таращил. Только звали его Котов. А привезли его с аккумуляторного завода. Его дружки, какие-то чины из прокуратуры, все вдрызг пьяные. Ну, я им подписал – острая сердечная недостаточность. А то они так просили, «макаров» в ребра тыкали. Ну да ладно, это дело прошлое. И что вам до этого бедолаги Котова?
– Да нет, ничего особенного. Только вот собственно, он что -действительно утонул?
– Васенька, вы меня обижаете, – рассмеялся Серапионыч – Если я говорю – утопленник, то я и имею ввиду утонувшего, а не зарезанного или повешенного. Или вас это не устраивает?
– Нет, ну что вы, – откликнулся Василий. – Ведь, честно говоря, я и сам пока не знаю, что мне нужно. Так скажем, зацепку ищу. Кстати сказать, вы упомянули вначале, что привезли вам Котова с аккумуляторного завода. А по моим сведениям, с базы отдыха этого производства.
– А, ну тут все просто, – снова засмеялся Серапионыч. – Дело в том, что прямо на территории аккумуляторного завода, а точнее, прямо под зданием администрации, в конце восьмидесятых был построен так называемый «оздоровительный комплекс». Как водится, для трудящихся, но допуск туда имели только крупные городские шишки и их приближенные. Ну, там все было по полной программе – сауна, бассейн и проверенные, но доступные девочки из обслуги. Кстати сказать, наши рукамиводители называли это место «бункер», потому как размещался весь этот вертеп в бывшем бомбоубежище.
– Да, тепленькое, видать, было местечко, – согласился Василий. – А интересно, что там сейчас?
– Право, не знаю, – задумался Серапионыч. – Мне кажется, ничего. Заводик закрылся, оборудование распродали-разворовали, а здания стоят-пустуют.
– Ах, даже так, – как-то невпопад отозвался Василий. – Ну, спасибо за информацию, доктор. До свидания.
Положив трубку, Дубов начал лихорадочно шарить по шуфляткам своего стола, бормоча себе под нос:
– Бункер! Да я же слышал про него раньше. Вот балда. И где эта чертова карта! А, вот она, родимая. Так-так. Выезд на Белоярское шоссе. Пятно от кетчупа. Аккумуляторный завод. – И с этими словами Дубов решительно поставил на карте города жирный красный крест. В этот же самый миг зазвонил телефон. – Алле, Дубов слушает, – недовольно бросил он в трубку. – А, Егор Трофимович! Что вы говорите, Железякин скрылся от наблюдения? Ну, да немудрено – старый чекист... На Смирновской? Так. Это значит, – Дубов склонился над картой, – совсем рядом с Пшеничной улицей... Причем тут пшеничная? А вот причем – знаете, на Пшеничной улице аккумуляторный завод. Так, хорошо. Через десять минут у его проходной, и прихватите с собой пару сотрудников покрепче – будем брать «бункер». Там объясню поподробней.
* * *
И действительно, через десять минут у покосившейся будки на Пшеничной, некогда проходной аккумуляторного завода, резко остановились две машины -милицейский «Уазик» и «Москвич» Дубова. Два дюжих молодчика в штатском с веселым гиканьем ворвались в хибарку, попутно высадив окна и двери. И скрутили там старичка сторожа, который, слава богу, не сопротивлялся. Дубов, не дав сторожу придти в себя, завалил его каверзными вопросами: «На кого работаешь? Где хозяева? Почему спал на посту?». Сторож, не понявший спросонок, кто это на него так наехал, принял милиционеров за бандитов и даже пытался поначалу хорохориться, но узнав, что он попал в лапы правоохранительных органов, не на шутку струхнул и во тут же начал «колоться»: хозяева-де появляются в основном вечером... наследники старого хозяина... до семнадцатого года... из-за границы они, видать – мужчина такой статный, с сильным акцентом говорит, и евоная супружница с вот такой... а плотят хорошо за секюрити.
– Чего? – удивился Столбовой.
– Охрана, значится, – выпятил тощую грудь сторож.
– Стоп! – воскликнул Дубов. – Сторож нам не нужен – он явно ничего не знает. Пошли в «бункер».
– А где это? – не понял Столбовой.
– Под зданием администрации, – коротко бросил Дубов и направился к двери с плакатом: «На заводе ты не гость!»
– Э! Не велено пущать, – подал голос сторож, но, обнаружив под носом дюжий милицейский кулак, резко изменил тон: – А, ну ежели так, то завсегда пожалуйста...
По темной замусоренной лестнице все четверо спустились в подвал административного корпуса, где и обнаружили крепкую стальную дверь, закрытую на обычный висячий замок.
– Вот черт! – ругнулся Дубов. – Нужен автоген, наверно.
– Зачем автоген? – деловито отодвинул Василия один из оперативников. – Мы это ща и так оформим. – И действительно, поковыряв замок какой-то хитро изогнутой проволочкой, милиционер снял его и со скрипом распахнул тяжелую дверь. В какую-то долю секунды Дубов заметил натянувшуюся веревочку и с криком: «ложись!» бросился на пол сам, а за ним и милиционеры, привычные к таким превратностям судьбы. Взорвавшаяся граната не нанесла никому повреждений, не считая испачканных штукатуркой и кошачьим дерьмом костюмов.
– Ну, теперь нет сомнений, что мы попали по адресу! – радостно обратился к Столбовому Дубов.
– Зато у меня нет сомнений, что и хозяев нет дома, – мрачно ответил Столбовой, оглядывая просторный зал, больше похожий на небольшой ресторанчик. Но помимо приличествующих такому месту бутылок и стаканов, на столах и стульях валялись накладные бороды и груди, фальшивые паспорта и доллары и прочие орудия нелегкого бандитского труда.
– А ксивки-то как раз из тех, что пропали в Департаменте, – задумчиво вздохнул Столбовой, осмотрев один из документов – «заграничный» советский паспорт.
– Жаль, никого нет, – раздосадованно поскреб в затылке Дубов. – А ну как они сейчас явятся?
Дубов со Столбовым переглянулись, видимо, одновременно сообразив, что на проходной остался один только услужливый сторож.
– Блинцов, Воронцов! Остаетесь здесь! – выкрикнул инспектор и рванул по лестнице наверх вслед за уже бегущим Дубовым.
Ворвавшись в сторожку сторожа, оба по его нагловато-хитрой физиономии поняли, что опоздали. А сторож нарочито неспеша наливал себе уже второй стакан винца.
– Хозяева тут, значится, подходили, – сказал старикан, даже не глядя на гостей. И, опрокинув содержимое в рот, продолжил: – Передавали кланяться товарщам-господам, и обещались сами явиться в гости да с гостинцами. Но сейчас за неимением времени удалились, за что просили передать гран пардон.
– Нет, ну ты посмотри на него, – первым пришел в себя Столбовой, -он еще и по-французски разговаривает!
– Ага, когда бормотухи хлебнет, – мрачно кивнул Дубов. – Но показания в милиции ему придется давать на русском.
Рука сторожа замерла на полпути к третьему стопарику:
– А я че? Я это того, секюрити. И усе дела...
– Вот об этом в отделе и поговорим – мрачно пообещал Столбовой.
* * *
Столбовой и Блинцов с Воронцовым, прихватив старичка-сторожа, укатили на «Уазике» в милицию, а Дубов на «Москвиче» отправился к себе в контору. Однако там его ожидал еще один малоприятный сюрприз, имевший облик инспектора налоговой милиции Феликса Эдуардовича Железякина. Он, скабрезно ухмыляясь, помахивал перед лицом детектива веером бумажек, которые могли обернуться огромными неприятностями.
– Ну что, дорогуша, если денежек нету, приступим к описыванию имущества, – мстительно смаковал новоиспеченный инспектор, похотливо оглядывая скудную обстановку дубовского кабинета.
За все время своей бурной деятельности на поприще частного сыска Василий Николаевич снискал уважение сограждан и признание среди профессионалов, но, как всякий простой советский человек, денег не нажил. Он работал ради идеи и уж никак не задумывался о том, что задолжал налоговым службам прямо-таки астрономическую сумму.
Феликс уже сладострастно потирал пухлые ручки, прекрасно понимая, что бессеребреннику Дубову неоткуда взять сто двадцать один доллар восемнадцать сантимов.
«Что же делать?» – лихорадочно проносилось в голове у сыщика, пока Железякин скабрезно ощупывал сальными пальцами обивку стула под Дубовым и при этом мерзко похрюкивал. И тут дверь стремительно распахнулась, и в контору с испуганным видом вбежала Чаликова. Не обращая внимания на Железякина, целиком занятого своими новыми финансово-инспекторскими обязанностями, Надя решительно потянула Василия за собой.
– Дело не терпит отлагательства! – возбужденно говорила Надя. -Подождите, сейчас я вам все объясню. – Чаликова перевела дыхание и одним махом выпалила: – Я уже подымалась к вам, когда увидала, как по лестнице несут динамит.
– Кто? – профессионально насторожился Василий.
– Наши с вами старые знакомые – профессор Oльховский со своей подругой прокурором Рейкиным.
– А вы уверены, что это был динамит?
– А что же еще, если на ящике были нарисованы кости и череп, под которыми красовалась надпись «Динамит»? После всего того, что вы им сделали, вы что же, Вася, думаете – они вам цветы с шампанским принесут?
Василий задумался и согласился.
– А вы уверены, что это были именно они? – спросил сыщик.
– А вы сами полюбуйтесь, – ответила Надя и указала через окно. Из парадных дверей Бизнес-Центра как раз в этот момент вылетела странная парочка. Первой, подхватив юбки, неслась аляповато накрашенная дама, в которой Василий воочию узнал беглого прокурора. За ней с лихо развевающейся бородой бежал вприпрыжку солидный профессор, он же «черный полковник» Берзиньш.
– Ну и дела! – почесал в затылке детектив Дубов.
* * *
Огромной силы взрыв потряс здание бывшего Кислоярского Горкома комсомола, а ныне – Бизнес-Центра. Из окон второго этажа выплеснулся поток пламени. Осколки стекол и обломки оконных рам посыпались на проезжую часть Елизаветинской улицы. Прохожие в страхе шарахнулись на другую сторону. Придя в себя от первого потрясения, толпа зашумела, загудела. К этому времени из здания Бизнес-Центра начали выбегать до смерти перепуганные бизнесмены, клерки и длинноногие секретарши. Улица превратилась в кипящий котел беспорядочно движущихся людей – как пострадавших от взрыва, так и перепуганных обывателей. Из толпы раздавались отдельные суматошные выкрики:
– Пожарникам! Звоните пожарникам!
– Скорую сюда, здесь есть пострадавшие!
– Это у Василия Дубова! Вот сволочи!..
– Пожарные едут! Разойдитесь!
В этот момент, завывая сиреной, к зданию подкатила красная машина, из которой деловито посыпались люди в блестящих касках. Они споро раскрутили пожарные рукава, установили лестницу и по ней полезли к окнам второго этажа, из которых еще извергались языки пламени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47