Насчет чего-нибудь учить и осваивать Макферсон – молоток…
– Лилен?
Она помялась. Времени не было – ходить вокруг да около.
– Майк. Извини. Я тут занята.
Тот приоткрыл рот, как маленький мальчик. Нахмурился.
– А… может, я могу помочь? Если дело серьезное… ну, ты помнишь. Что-то разузнать…
– Лена, извини, что перебиваю… – Шеверинский подошел так бесшумно, что она вздрогнула. – Мы решаем, что делать. Нужно твое мнение.
Его ладонь, широкая, хозяйская, лежала на ее плече. И к виску Лилен этот вчера еще незнакомый человек наклонился, как близкий друг.
Майк смотрел.
Он, может, и был нечуток, но подобных сцен срежиссировал не одну и не две.
– А, – сказал Макферсон. – А… давай я приеду! Я… у меня много чего…
Только ему подобное могло прийти в голову.
– Не стоит, – сквозь зубы сказала Лилен.
– Точно? – теперь он обеспокоился всерьез. Только неясно: оттого ли, что девушка была с другим, оттого ли, что актриса не проявляла интереса к фильму.
Лилен прокляла свою несчастную судьбу. Уродиться красавицей для того, чтобы тебя любили и хотели не как женщину, а как шут знает что. Актрису или «амортизатора» – без разницы. Пусть хоть кто-нибудь наконец увидит в ней хорошенькую куколку, длинноногую блондинку!.. для разнообразия. То изображать талант. То пытаться быть непонятно кем, непонятно чем занимающимся. Тьфу. Глубокий аналитический ум тоже никогда не значился в списке ее достоинств, почему то и дело ей приходится разгадывать загадки и проникать в суть вещей?!. Пусть Чигракова проникает, она что-то уж чересчур умная…
– Точно, – отрезала Лилен. – Я вернусь. Через пару дней.
– Хорошо, – потерянно согласился Майк.
– До встречи.
…Пару минут назад уральцы так смотрели на Синего Птица. Сосредоточенно и напряженно. Внимание было как лазерный луч – направленное, жгучее. Лилен стало неуютно.
– Это не Минколоний, – хмуро цедил Кайман, медитируя на дисплей.
На динамической карте, снятой спутниками позиционирования, не торопясь крутился главный городской космопорт. Никоим образом не секретный объект. На сайтах, где можно заказать билеты, вид порта со спутников дублирует расписание. Глянуть глазами, кто здесь, значительно проще, чем копаться в длинных таблицах, особенно если речь идет о частном секторе, а не о лайнерах крупных компаний.
Частный сектор и был объектом каймановой медитации. Над неновой маленькой яхтой всплывал и пропадал квадратик со сведениями. Порт приписки, время прибытия. Ничего особенного. Больше двух третей частных судов приписаны к Древней Земле.
– Такие дела, Лили, – печально сказала чересчур умная Таис. – По всей видимости, тут каким-то боком замешан местер Терадзава, владелец Фурусато. Без его ведома гипер на его космодром бы не сел.
– И?
– Нам нужно вытащить Свету. Альтернативы нет. Правительство колонии уже начало подготовку к встрече триумвиров, у нас не больше пары дней.
– Ты лучше сразу скажи, при чем тут я.
– Нам нужен Синий Птиц. Вменяемый и работоспособный.
– Спасибо, Тасик, – ядовито пропел тот.
– Не за что, – не глядя, буркнула Чигракова. – А для этого ему нужны энергетик и амортизатор.
Лилен сжала зубы. Впилась ногтями в ладони.
Проснулся Дельта.
Встал – тихо, не щелкнув живыми лезвиями – перетек ей за спину, выгнулся в боевой полукруг, как положено нукте с экстрим-оператором. Только оттеснить в сторону Шеверинского Дельта не догадался. Его не учили. С ним всего лишь делились опытом, и потому за плечом Лилен по-прежнему возвышался особист Володя, строгий, хмурый и сильный. Воин, которого она ждала…
– Вы все только и говорите, что я ничего не умею. И у вас есть Юра.
– Юра с Костей… в общем, Марлен, не выйдет такой замены. Ты с нами.
При всем желании в этих словах нельзя было услышать вопроса.
Лилен стояла, опустив голову, глядя исподлобья. Ну почему, почему она не может соображать так быстро, как надо?! Почему все решают за нее? Ладно бы родители, ладно даже дядя Игорь, но теперь решать вдруг начали совершенно чужие ей люди. Которым на нее наплевать. Которые занимаются своим делом…
…мама и папа. Особый отдел при минколоний. Лилен поехала сюда, связалась с уральскими особистами только потому, что они обещали расследовать убийство. Она хотела мести, Великая Мать Нитокрис верила в нее и назвала славной злой женщиной, Мать Ития поручила мужу ее охрану.
Про ее интересы успешно позабыто. У семитерран проблемы важнее.
Пусть даже так. Они не нанимались. Просто пообещали.
Но почему Лили Марлен теперь должна быть заедино с ними? Она-то не особистка. И ничегошеньки не умеет, о чем ей неоднократно сообщалось не в самой вежливой форме. Ее, как мебель, поставят куда следует, чтобы мерзкому крашеному лесбияну Димочке сделался правильный фен-шуй. Чтоб потоки энергии сбалансировались…
– Они не знают, на кого напали, – тихо, в сторону говорил Солнце. – Флейта – она не флейта, а алмазное сверло. Гвозди бы делать из этих людей.
Димочка с интересом наблюдал за внутренними метаниями девицы Вольф. Все мысли белобрысенькой немедленно отражались у нее на мордашке. В окончательном итоге Птиц не сомневался: он всегда получал то, что хотел… а исключения подтверждали правило. За истекшие минуты его посетило еще несколько дельных мыслей, к примеру: Тихорецкая наверняка хранила цветок своей невинности для ублюдка Полетаева, тем приятнее будет приобщить девочку к радостям секса.
Мелькнуло холодное, алебастровое лицо Кнопки, тонкая сигарета в тонких губах… теперь она, разумеется, не курит, у амортизаторов не бывает зависимостей, они мыслят рационально, и, планируя беременность, Лена Полетаева…
Все.
Забыть.
Переключиться.
…А предать своих Птиц не мог физически.
И никого, ничего в мире не боялся.
– Вы собираетесь звонить Ие? – вопрошал Кайман.
– Надо бы Бороде позвонить… – выдала Тройняшка очередную умную мысль.
– До того, чтоб дозвониться на гипер в мерцании, наука, блин, еще не дошла!
– Вы вообще можете хоть что-нибудь сделать без указки?! – взвился Димочка. – Таисия, только скажи мне, что Демченко или Бабушка запретят вытаскивать Светку, только попробуй!.. Или ждать неделю, пока сюда перекинут еще кого-нибудь из Эрэс?
Шеверинский улыбался. Глаза его потеплели. Проблемы оставались, и серьезные, но то были проблемы другого рода. Во всеоружии, по твердой земле идти навстречу опасности – совсем не то, что тонуть в болоте. Есть Ленка со своим драконом, которая интуитивно делает то, чему иные учатся лет десять. Есть Димыч, который вот-вот вернется в нормальное состояние – притягательно-веселый, насмешливый, искрящийся, неотразимый Синий Птиц… Они всё решат и сумеют всё.
Лилен подняла голову, пытаясь найти взгляд Севера.
– Ты, дедушка, не ходи в нашу песочницу, – с лаской советовал Птиц кому-то в небе, откинувшись на спинку кресла и томно изогнув кисть с сигаретой. – Не бери наши формочки. Забьем совочками, похороним – не найдут…
И Шеверинский любовался им.
Обнимая Лилен за плечи.
Им.
Любовался.
И тут девица Вольф взбрыкнула.
– Никуда я не с вами! – плюнула она, от злости позабыв половину русских слов. – Я… мы… я не так приехала! Мои родители… вы говорили… я для так. И Дельта со мной для так. Я не буду вам… как вы хотеть!
Дельта, почуяв ее гнев, услышав оклик, зашипел. Поднялся на задние лапы, огромный и страшный, биологическое оружие. Его сила окружила экстрим-оператора, как невидимая стена. Лилен перевела дыхание.
Никто ее не заставит делать то, чего она не хочет. Никто не сможет ее использовать.
– Лена, – немного удивленно проговорил Север сверху, ей в макушку, и Лилен дернулась, – что ты?.. Извини. Таисья – она такая, в случае чего стенку прошибет…
«Она ксенолог-дипломат, – мысленно поправила его Лилен. – Умеет и поаккуратнее прошибать стенки…»
– Мы с Дельтой, – сказала она медленно, чтобы не ошибаться больше, – пойдем на судоремонтный. Делать свое дело. А вы – свое.
– Ну вот… – уронил разноглазый Этцер.
Отвлекся от дисплея, встал, оперся на край стола.
Дельта обернулся к нему.
На миг Лилен вновь почувствовала связь с семитерранином через живой передатчик – и все умолкло. Дракон опустился на четыре лапы, подумал.
И отошел в сторону.
Дельта.
Который обещал, что будет ей как друг – экстрим-оператору…
Лилен позвала его.
Еще позвала.
И еще.
Маленькая женщина, вверенная его заботам. Она не была в опасности, она гневалась и поступала необдуманно. С женщинами такое бывает, даже с большими, даже с матерями прайдов, и тогда мужчины не торопятся повиноваться: ждут, когда ум их вернется в покой…
«Малыш никогда бы так…»
У Малыша был свой ум. И у его подруги – тоже.
У Лилен земля ушла из-под ног. Сердце поднялось к горлу, словно в «крысе», которую лихач-водитель уронил в пике с большой высоты…
Подошла Таисия. По-кошачьи, мягко ступая, с неотвратимостью хищницы.
– Лили, – терпеливо сказала она. – Ты уже не можешь уйти.
– Почему? – из последних сил прошипела та.
– Видишь ли, – Чигракова помедлила. – Ты нам нужна… и ты очень много узнала. Не бойся. Пока ты с нами, у тебя все в порядке. Но если ты попытаешься от нас отделаться, сбежать, попросить помощи, а помощи ты можешь попросить только у землян, видишь ли…
Лилен не могла смотреть ей в лицо. Как ни старалась. От взгляда особистки хотелось загородиться руками.
– Помнишь местера Лоу? – очень мягко спросила Таис. – Его уже нет.
Глава двенадцатая. Дикий Порт
Салон правительственного лайнера оформлен в стиле хайтек-комфорт. Анатомические кресла с функцией массажа, большие и мягкие, точно кровати, обступают маленький стол; изящные шкафчики скрывают под лакированным деревом множество полезнейших функций; перламутровые стены лучатся мягким светом, и от гобеленов, выдержанных в золотисто-персиковой гамме, ложатся едва приметные тени.
Когда-то из одной земной страны в другую добирались много дней. И вновь недели пути разделяют дома человечества. Прежде – разделяли месяцы; но морально устаревшие заатмосферники почти все списаны с рейсов, даже грузовые перевозки осуществляются на гиперкораблях. Зарастают травой старые космодромы, рассчитанные на прием челноков с орбиты: гипер садится сразу на поверхность планеты, не создавая неудобств и не нанося вреда экологии.
С одной стороны, это значительно усложнило жизнь пиратам: теперь им приходилось охотится вблизи портов назначения, ежесекундно рискуя оказаться в перекрестье прицела гарнизонных солдат. С другой стороны…
О да, не слишком честная сделка.
Откровенно говоря, совсем нечестная.
Но очень выгодная. Особенно в перспективе. Тем более – в складывающейся обстановке.
Местер Ценкович, ученый, душевед и политик, попивает, развалясь в кресле, серебристый коктейль. В памяти его снова и снова, как звенья головоломки, возникают чьи-то поступки, слова, взгляды. Элия Наумович занят раздумьями. Абстрактное мышление у него развито лучше образного, и лишние ассоциации не засоряют алхимического огня мысли. Будь иначе, он, пожалуй, сравнил бы свою логическую паутину с мироощущением корректора, всеми этими огненными нитями, за которые можно потянуть и услышать звон.
Он тоже видит вероятности. Но реализовать нужную умеет с помощью продуманных планомерных действий. Не обращаясь к теневому времени, не выводя песен, не прося сказочную избушку повернуться передом.
…Резко, точно проснувшись, Элия тянется к брошенному на столе браслетнику и включает запись.
Один из репортажей с анкайского саммита. Уже виденный, но не менее от этого интересный.
Местер Люнеманн дает интервью.
Вид корсара едва не занятнее его слов. Даже не слишком наблюдательный человек прочтет под спокойствием Начальника Порта бесконечную усталость, но осанка Рихарда по-прежнему царская, тщетно искать во взоре бессилие. Дух его тверд, и в ровно бьющемся сердце кроется радость.
– Да, – отвечает он на животрепещущий вопрос, – возникли значительные юридические сложности. Не думаю, что это кого-то удивило. Разногласия всякого рода будут улаживаться еще долго. Теперь это дело юристов, специалистов-межцивилизационников. Я очень рад, что коллеги с Лэтлаэк будут сотрудничать с людьми.
Последнее звучит несколько кисло; опять-таки и не самому сведущему зрителю понятно, почему. С коллег-лаэкно станется усложнить людям задачу забавы ради, но отказаться от сотрудничества доминирующая раса Галактики не смогла.
Ценкович посмеивается и салютует бокалом союзнику в голограмме.
– …почему вы рассматриваете квазициты как стратегическое сырье? – очень достоверно удивляется Рихард. Слишком умный, или просто ангажированный Землей писака перед этим излагал свою позицию не меньше минуты, отчаянно частя, чтобы уложиться в регламент. – Я хорошо осведомлен в этом вопросе, я сам давно пользуюсь биопластиковым костюмом…
Решение, принятое на саммите, было бы невозможно без политической поддержки периферии Ареала. Проще говоря, без выступлений местера Кхина, премьер-министра Седьмой Терры. По всей видимости, так называемый Урал лидирует в стремлении…
Тут триумвир беззвучно хохочет. После того, что произошло, ядовитый плевок в их сторону – «так называемый Урал» – положительно смешон. Терра-7 была Уралом еще до Второй космической.
…итак, контакты Дикого Порта с периферией Ареала более важны, чем с его центром. Как местер Люнеманн относится к тому, что добыча стратегического сырья, квазицитов Третьей Терры, оказалась полностью в руках семитерранских корпораций?
Заряд хорошего настроения на весь день. Лояльность крупного бизнеса гарантируют личные беседы особистов Райского Сада с представителями оного. Но передавать добычу квазицитов в частные руки – идиотизм, который мог явить только Объединенный Совет Ареала. Корпорации, действующие на Третьей Терре, формально автономны. Через подставных лиц они принадлежат государству. Планете Урал. Де-факто независимой.
А с де-юре можно и подождать…
– Эпоха абордажных боев ушла в прошлое, – рассудительно вещает Люнеманн. – Я помню времена, когда гиперы только появлялись, но уже тогда ценнейшие грузы старались перевозить на них. Вы понимаете, у меня специфический опыт… – шутит пират, и зал угодливо смеется. – Теперь заатмосферников практически нет. Биопластик теряет свою оружейную функцию. Для наземных бескровных акций усмирения он слишком дорог и неудобен. Посмотрим правде в глаза: пластик употребляется по большей части в медицине. Он, повторяю, слишком дорого стоит и доступен далеко не всем. О каком стратегическом сырье вы говорите?
«И фирм-подрядчиков несколько, – мысленно, с ухмылкой, подсказывает Ценкович. – Так что и о монополии речи нет».
Все это изящная ложь.
Менее года прошло с тех пор, как был оправдан крупнейший со времен форсированных исследований сверхполноценности грант.
Еще какое-то время уйдет на испытания, отработку технологии процесса. Но скоро гиперкорабль, ушедший в мерцание, перестанет быть неуловимым и неуязвимым. Артобстрел, конечно, представить трудно, если каждый снаряд по стоимости будет равняться самому судну… а значит, пойдет по старинке: оружейная функция биопластика и экстрим-операторы.
Наука идет вперед. И так уж повелось у Homo sapience, что первыми совершенствуются вооружения.
Найден способ перехватывать гипер в мерцании.
Стало быть, насильственная стыковка – дело времени.
За упоительно прекрасное вранье в глаза галактическому сообществу пират Люнеманн получил соответствующую техническую информацию.
Годы идут. Биопластиковый костюм замедляет старение, но не может его отменить.
У Тиши болят ноги.
Она изменила привычке: надела мягкие туфли вместо всегдашних лодочек, и ходит по кораблю бесшумно, как пушистая кошка. Но после всех минувших десятилетий нет нужды слышать ее шагов.
Так близость весны ощущают деревья; так животные предчувствуют катаклизм; так вздрагивает человек под пристальным взглядом в спину.
Элия приподнимается, ища глазами вошедшую.
Она вынимает изо рта последнюю шпильку, чтобы заколоть на затылке тяжелый узел. Улыбается тепло и дремотно: глубже становятся лучики-морщинки у серых глаз. Гребень в волосах инкрустирован серебром и чуть поблескивает в мягком свете стенных панелей. Местра Надеждина не обращается к хирургам, не пользуется омолаживающими средствами декоративного ряда. Она достаточно долго пробыла ослепительной женщиной, чтобы спокойно превратиться в добрую бабушку.
– Верю в тебя, – внезапно декламирует Ценкович, – дорогую подругу мою. Эта вера от пули меня темной ночью хранила. Радостно мне – я спокоен в смертельном бою…
Алентипална смеется, укоризненно поднимая брови. Грозит пальцем.
– Так оно и есть, – разводит руками Элия, – о прекраснейшая из женщин…
– Врун! – та строит гримаску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Лилен?
Она помялась. Времени не было – ходить вокруг да около.
– Майк. Извини. Я тут занята.
Тот приоткрыл рот, как маленький мальчик. Нахмурился.
– А… может, я могу помочь? Если дело серьезное… ну, ты помнишь. Что-то разузнать…
– Лена, извини, что перебиваю… – Шеверинский подошел так бесшумно, что она вздрогнула. – Мы решаем, что делать. Нужно твое мнение.
Его ладонь, широкая, хозяйская, лежала на ее плече. И к виску Лилен этот вчера еще незнакомый человек наклонился, как близкий друг.
Майк смотрел.
Он, может, и был нечуток, но подобных сцен срежиссировал не одну и не две.
– А, – сказал Макферсон. – А… давай я приеду! Я… у меня много чего…
Только ему подобное могло прийти в голову.
– Не стоит, – сквозь зубы сказала Лилен.
– Точно? – теперь он обеспокоился всерьез. Только неясно: оттого ли, что девушка была с другим, оттого ли, что актриса не проявляла интереса к фильму.
Лилен прокляла свою несчастную судьбу. Уродиться красавицей для того, чтобы тебя любили и хотели не как женщину, а как шут знает что. Актрису или «амортизатора» – без разницы. Пусть хоть кто-нибудь наконец увидит в ней хорошенькую куколку, длинноногую блондинку!.. для разнообразия. То изображать талант. То пытаться быть непонятно кем, непонятно чем занимающимся. Тьфу. Глубокий аналитический ум тоже никогда не значился в списке ее достоинств, почему то и дело ей приходится разгадывать загадки и проникать в суть вещей?!. Пусть Чигракова проникает, она что-то уж чересчур умная…
– Точно, – отрезала Лилен. – Я вернусь. Через пару дней.
– Хорошо, – потерянно согласился Майк.
– До встречи.
…Пару минут назад уральцы так смотрели на Синего Птица. Сосредоточенно и напряженно. Внимание было как лазерный луч – направленное, жгучее. Лилен стало неуютно.
– Это не Минколоний, – хмуро цедил Кайман, медитируя на дисплей.
На динамической карте, снятой спутниками позиционирования, не торопясь крутился главный городской космопорт. Никоим образом не секретный объект. На сайтах, где можно заказать билеты, вид порта со спутников дублирует расписание. Глянуть глазами, кто здесь, значительно проще, чем копаться в длинных таблицах, особенно если речь идет о частном секторе, а не о лайнерах крупных компаний.
Частный сектор и был объектом каймановой медитации. Над неновой маленькой яхтой всплывал и пропадал квадратик со сведениями. Порт приписки, время прибытия. Ничего особенного. Больше двух третей частных судов приписаны к Древней Земле.
– Такие дела, Лили, – печально сказала чересчур умная Таис. – По всей видимости, тут каким-то боком замешан местер Терадзава, владелец Фурусато. Без его ведома гипер на его космодром бы не сел.
– И?
– Нам нужно вытащить Свету. Альтернативы нет. Правительство колонии уже начало подготовку к встрече триумвиров, у нас не больше пары дней.
– Ты лучше сразу скажи, при чем тут я.
– Нам нужен Синий Птиц. Вменяемый и работоспособный.
– Спасибо, Тасик, – ядовито пропел тот.
– Не за что, – не глядя, буркнула Чигракова. – А для этого ему нужны энергетик и амортизатор.
Лилен сжала зубы. Впилась ногтями в ладони.
Проснулся Дельта.
Встал – тихо, не щелкнув живыми лезвиями – перетек ей за спину, выгнулся в боевой полукруг, как положено нукте с экстрим-оператором. Только оттеснить в сторону Шеверинского Дельта не догадался. Его не учили. С ним всего лишь делились опытом, и потому за плечом Лилен по-прежнему возвышался особист Володя, строгий, хмурый и сильный. Воин, которого она ждала…
– Вы все только и говорите, что я ничего не умею. И у вас есть Юра.
– Юра с Костей… в общем, Марлен, не выйдет такой замены. Ты с нами.
При всем желании в этих словах нельзя было услышать вопроса.
Лилен стояла, опустив голову, глядя исподлобья. Ну почему, почему она не может соображать так быстро, как надо?! Почему все решают за нее? Ладно бы родители, ладно даже дядя Игорь, но теперь решать вдруг начали совершенно чужие ей люди. Которым на нее наплевать. Которые занимаются своим делом…
…мама и папа. Особый отдел при минколоний. Лилен поехала сюда, связалась с уральскими особистами только потому, что они обещали расследовать убийство. Она хотела мести, Великая Мать Нитокрис верила в нее и назвала славной злой женщиной, Мать Ития поручила мужу ее охрану.
Про ее интересы успешно позабыто. У семитерран проблемы важнее.
Пусть даже так. Они не нанимались. Просто пообещали.
Но почему Лили Марлен теперь должна быть заедино с ними? Она-то не особистка. И ничегошеньки не умеет, о чем ей неоднократно сообщалось не в самой вежливой форме. Ее, как мебель, поставят куда следует, чтобы мерзкому крашеному лесбияну Димочке сделался правильный фен-шуй. Чтоб потоки энергии сбалансировались…
– Они не знают, на кого напали, – тихо, в сторону говорил Солнце. – Флейта – она не флейта, а алмазное сверло. Гвозди бы делать из этих людей.
Димочка с интересом наблюдал за внутренними метаниями девицы Вольф. Все мысли белобрысенькой немедленно отражались у нее на мордашке. В окончательном итоге Птиц не сомневался: он всегда получал то, что хотел… а исключения подтверждали правило. За истекшие минуты его посетило еще несколько дельных мыслей, к примеру: Тихорецкая наверняка хранила цветок своей невинности для ублюдка Полетаева, тем приятнее будет приобщить девочку к радостям секса.
Мелькнуло холодное, алебастровое лицо Кнопки, тонкая сигарета в тонких губах… теперь она, разумеется, не курит, у амортизаторов не бывает зависимостей, они мыслят рационально, и, планируя беременность, Лена Полетаева…
Все.
Забыть.
Переключиться.
…А предать своих Птиц не мог физически.
И никого, ничего в мире не боялся.
– Вы собираетесь звонить Ие? – вопрошал Кайман.
– Надо бы Бороде позвонить… – выдала Тройняшка очередную умную мысль.
– До того, чтоб дозвониться на гипер в мерцании, наука, блин, еще не дошла!
– Вы вообще можете хоть что-нибудь сделать без указки?! – взвился Димочка. – Таисия, только скажи мне, что Демченко или Бабушка запретят вытаскивать Светку, только попробуй!.. Или ждать неделю, пока сюда перекинут еще кого-нибудь из Эрэс?
Шеверинский улыбался. Глаза его потеплели. Проблемы оставались, и серьезные, но то были проблемы другого рода. Во всеоружии, по твердой земле идти навстречу опасности – совсем не то, что тонуть в болоте. Есть Ленка со своим драконом, которая интуитивно делает то, чему иные учатся лет десять. Есть Димыч, который вот-вот вернется в нормальное состояние – притягательно-веселый, насмешливый, искрящийся, неотразимый Синий Птиц… Они всё решат и сумеют всё.
Лилен подняла голову, пытаясь найти взгляд Севера.
– Ты, дедушка, не ходи в нашу песочницу, – с лаской советовал Птиц кому-то в небе, откинувшись на спинку кресла и томно изогнув кисть с сигаретой. – Не бери наши формочки. Забьем совочками, похороним – не найдут…
И Шеверинский любовался им.
Обнимая Лилен за плечи.
Им.
Любовался.
И тут девица Вольф взбрыкнула.
– Никуда я не с вами! – плюнула она, от злости позабыв половину русских слов. – Я… мы… я не так приехала! Мои родители… вы говорили… я для так. И Дельта со мной для так. Я не буду вам… как вы хотеть!
Дельта, почуяв ее гнев, услышав оклик, зашипел. Поднялся на задние лапы, огромный и страшный, биологическое оружие. Его сила окружила экстрим-оператора, как невидимая стена. Лилен перевела дыхание.
Никто ее не заставит делать то, чего она не хочет. Никто не сможет ее использовать.
– Лена, – немного удивленно проговорил Север сверху, ей в макушку, и Лилен дернулась, – что ты?.. Извини. Таисья – она такая, в случае чего стенку прошибет…
«Она ксенолог-дипломат, – мысленно поправила его Лилен. – Умеет и поаккуратнее прошибать стенки…»
– Мы с Дельтой, – сказала она медленно, чтобы не ошибаться больше, – пойдем на судоремонтный. Делать свое дело. А вы – свое.
– Ну вот… – уронил разноглазый Этцер.
Отвлекся от дисплея, встал, оперся на край стола.
Дельта обернулся к нему.
На миг Лилен вновь почувствовала связь с семитерранином через живой передатчик – и все умолкло. Дракон опустился на четыре лапы, подумал.
И отошел в сторону.
Дельта.
Который обещал, что будет ей как друг – экстрим-оператору…
Лилен позвала его.
Еще позвала.
И еще.
Маленькая женщина, вверенная его заботам. Она не была в опасности, она гневалась и поступала необдуманно. С женщинами такое бывает, даже с большими, даже с матерями прайдов, и тогда мужчины не торопятся повиноваться: ждут, когда ум их вернется в покой…
«Малыш никогда бы так…»
У Малыша был свой ум. И у его подруги – тоже.
У Лилен земля ушла из-под ног. Сердце поднялось к горлу, словно в «крысе», которую лихач-водитель уронил в пике с большой высоты…
Подошла Таисия. По-кошачьи, мягко ступая, с неотвратимостью хищницы.
– Лили, – терпеливо сказала она. – Ты уже не можешь уйти.
– Почему? – из последних сил прошипела та.
– Видишь ли, – Чигракова помедлила. – Ты нам нужна… и ты очень много узнала. Не бойся. Пока ты с нами, у тебя все в порядке. Но если ты попытаешься от нас отделаться, сбежать, попросить помощи, а помощи ты можешь попросить только у землян, видишь ли…
Лилен не могла смотреть ей в лицо. Как ни старалась. От взгляда особистки хотелось загородиться руками.
– Помнишь местера Лоу? – очень мягко спросила Таис. – Его уже нет.
Глава двенадцатая. Дикий Порт
Салон правительственного лайнера оформлен в стиле хайтек-комфорт. Анатомические кресла с функцией массажа, большие и мягкие, точно кровати, обступают маленький стол; изящные шкафчики скрывают под лакированным деревом множество полезнейших функций; перламутровые стены лучатся мягким светом, и от гобеленов, выдержанных в золотисто-персиковой гамме, ложатся едва приметные тени.
Когда-то из одной земной страны в другую добирались много дней. И вновь недели пути разделяют дома человечества. Прежде – разделяли месяцы; но морально устаревшие заатмосферники почти все списаны с рейсов, даже грузовые перевозки осуществляются на гиперкораблях. Зарастают травой старые космодромы, рассчитанные на прием челноков с орбиты: гипер садится сразу на поверхность планеты, не создавая неудобств и не нанося вреда экологии.
С одной стороны, это значительно усложнило жизнь пиратам: теперь им приходилось охотится вблизи портов назначения, ежесекундно рискуя оказаться в перекрестье прицела гарнизонных солдат. С другой стороны…
О да, не слишком честная сделка.
Откровенно говоря, совсем нечестная.
Но очень выгодная. Особенно в перспективе. Тем более – в складывающейся обстановке.
Местер Ценкович, ученый, душевед и политик, попивает, развалясь в кресле, серебристый коктейль. В памяти его снова и снова, как звенья головоломки, возникают чьи-то поступки, слова, взгляды. Элия Наумович занят раздумьями. Абстрактное мышление у него развито лучше образного, и лишние ассоциации не засоряют алхимического огня мысли. Будь иначе, он, пожалуй, сравнил бы свою логическую паутину с мироощущением корректора, всеми этими огненными нитями, за которые можно потянуть и услышать звон.
Он тоже видит вероятности. Но реализовать нужную умеет с помощью продуманных планомерных действий. Не обращаясь к теневому времени, не выводя песен, не прося сказочную избушку повернуться передом.
…Резко, точно проснувшись, Элия тянется к брошенному на столе браслетнику и включает запись.
Один из репортажей с анкайского саммита. Уже виденный, но не менее от этого интересный.
Местер Люнеманн дает интервью.
Вид корсара едва не занятнее его слов. Даже не слишком наблюдательный человек прочтет под спокойствием Начальника Порта бесконечную усталость, но осанка Рихарда по-прежнему царская, тщетно искать во взоре бессилие. Дух его тверд, и в ровно бьющемся сердце кроется радость.
– Да, – отвечает он на животрепещущий вопрос, – возникли значительные юридические сложности. Не думаю, что это кого-то удивило. Разногласия всякого рода будут улаживаться еще долго. Теперь это дело юристов, специалистов-межцивилизационников. Я очень рад, что коллеги с Лэтлаэк будут сотрудничать с людьми.
Последнее звучит несколько кисло; опять-таки и не самому сведущему зрителю понятно, почему. С коллег-лаэкно станется усложнить людям задачу забавы ради, но отказаться от сотрудничества доминирующая раса Галактики не смогла.
Ценкович посмеивается и салютует бокалом союзнику в голограмме.
– …почему вы рассматриваете квазициты как стратегическое сырье? – очень достоверно удивляется Рихард. Слишком умный, или просто ангажированный Землей писака перед этим излагал свою позицию не меньше минуты, отчаянно частя, чтобы уложиться в регламент. – Я хорошо осведомлен в этом вопросе, я сам давно пользуюсь биопластиковым костюмом…
Решение, принятое на саммите, было бы невозможно без политической поддержки периферии Ареала. Проще говоря, без выступлений местера Кхина, премьер-министра Седьмой Терры. По всей видимости, так называемый Урал лидирует в стремлении…
Тут триумвир беззвучно хохочет. После того, что произошло, ядовитый плевок в их сторону – «так называемый Урал» – положительно смешон. Терра-7 была Уралом еще до Второй космической.
…итак, контакты Дикого Порта с периферией Ареала более важны, чем с его центром. Как местер Люнеманн относится к тому, что добыча стратегического сырья, квазицитов Третьей Терры, оказалась полностью в руках семитерранских корпораций?
Заряд хорошего настроения на весь день. Лояльность крупного бизнеса гарантируют личные беседы особистов Райского Сада с представителями оного. Но передавать добычу квазицитов в частные руки – идиотизм, который мог явить только Объединенный Совет Ареала. Корпорации, действующие на Третьей Терре, формально автономны. Через подставных лиц они принадлежат государству. Планете Урал. Де-факто независимой.
А с де-юре можно и подождать…
– Эпоха абордажных боев ушла в прошлое, – рассудительно вещает Люнеманн. – Я помню времена, когда гиперы только появлялись, но уже тогда ценнейшие грузы старались перевозить на них. Вы понимаете, у меня специфический опыт… – шутит пират, и зал угодливо смеется. – Теперь заатмосферников практически нет. Биопластик теряет свою оружейную функцию. Для наземных бескровных акций усмирения он слишком дорог и неудобен. Посмотрим правде в глаза: пластик употребляется по большей части в медицине. Он, повторяю, слишком дорого стоит и доступен далеко не всем. О каком стратегическом сырье вы говорите?
«И фирм-подрядчиков несколько, – мысленно, с ухмылкой, подсказывает Ценкович. – Так что и о монополии речи нет».
Все это изящная ложь.
Менее года прошло с тех пор, как был оправдан крупнейший со времен форсированных исследований сверхполноценности грант.
Еще какое-то время уйдет на испытания, отработку технологии процесса. Но скоро гиперкорабль, ушедший в мерцание, перестанет быть неуловимым и неуязвимым. Артобстрел, конечно, представить трудно, если каждый снаряд по стоимости будет равняться самому судну… а значит, пойдет по старинке: оружейная функция биопластика и экстрим-операторы.
Наука идет вперед. И так уж повелось у Homo sapience, что первыми совершенствуются вооружения.
Найден способ перехватывать гипер в мерцании.
Стало быть, насильственная стыковка – дело времени.
За упоительно прекрасное вранье в глаза галактическому сообществу пират Люнеманн получил соответствующую техническую информацию.
Годы идут. Биопластиковый костюм замедляет старение, но не может его отменить.
У Тиши болят ноги.
Она изменила привычке: надела мягкие туфли вместо всегдашних лодочек, и ходит по кораблю бесшумно, как пушистая кошка. Но после всех минувших десятилетий нет нужды слышать ее шагов.
Так близость весны ощущают деревья; так животные предчувствуют катаклизм; так вздрагивает человек под пристальным взглядом в спину.
Элия приподнимается, ища глазами вошедшую.
Она вынимает изо рта последнюю шпильку, чтобы заколоть на затылке тяжелый узел. Улыбается тепло и дремотно: глубже становятся лучики-морщинки у серых глаз. Гребень в волосах инкрустирован серебром и чуть поблескивает в мягком свете стенных панелей. Местра Надеждина не обращается к хирургам, не пользуется омолаживающими средствами декоративного ряда. Она достаточно долго пробыла ослепительной женщиной, чтобы спокойно превратиться в добрую бабушку.
– Верю в тебя, – внезапно декламирует Ценкович, – дорогую подругу мою. Эта вера от пули меня темной ночью хранила. Радостно мне – я спокоен в смертельном бою…
Алентипална смеется, укоризненно поднимая брови. Грозит пальцем.
– Так оно и есть, – разводит руками Элия, – о прекраснейшая из женщин…
– Врун! – та строит гримаску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56