е) Наконец, чудо не есть и синтез эстетический и не
предполагает особенного состояния чувства, хотя отражается
и на нем, как и на всем вообще. Как невозможно тут находить
синтез логический или практический, так же невозможно на-
ходить и синтез эстетический. Представители <науки>, опро-
вергающие чудо с <научной> точки зрения, бьют совершенно
мимо цели, ибо чудо по смыслу своему никогда и не претенду-
ет на научную и даже вообще на логическую целесообраз-
ность. Моралисты также бьют мимо цели, ибо чудо - вне вся-
кой морали, вне долга, ответственности, вменения и пр. Чудо
может совершиться с преступником, вопреки всей его жизни
и личности. Но так же кощунственно для чуда было бы видеть
в нем только самонаслаждение в чувстве и созерцание отре-
шенного художественного образа. Логика и наука увидели в
основе чуда физическую закономерность, объявляя все прочее
вымыслом и несуществующим; мораль увидела в чуде резуль-
тат волевых усилий и награду за добродетель. Теперь чувство,
эстетика видит в чуде красоту и рассматривает объект его дей-
ствия как отрешенное и <незаинтересованное> художествен-
ное, или эстетическое, бытие, как нечто <красивое> или <пре-
красное> Все это не имеет никакого отношения к чуду. Все
это или тоще и хило для чуда, или прямо кощунственно.
О Мы различаем, стало быть, в конце концов, четыре типа
Целесообразности: 1) логическую, в результате которой получа-
ется организм, 2) практическую, или волевую, в результате ко-
торой получается техническое совершенство (в человеке - со-
й?ШЦенная мораль): 3) эстетическую, в результате которой
получается художественное произведение, а, наконец, 4) лшфи-
ческую, или личностную, в результате которой получается чудо.
Я не говорю здесь о фактической целесообразности как та-
367
ковой. Она всегда условна - в зависимости от этих типов це-
лесообразности. Землетрясение в Крыму фактически ужасно.
Мифически же (о других же точках зрения и говорить нечего)
оно весьма уместно, своевременно, даже утешительно.
7. а) Что же такое мифическая, или личностная, целесооб-
разность? Для логической целесообразности целью является
то или иное состояние организма, для практической - та или
иная норма и пр. Для личностной целесообразности не имеет
значения ни одна из этих изолированных функций. Нужно j
взять такую цель и такое идеальное состояние, которые были i
бы таковыми не для познания, воли и пр., но для личности,
взятой как неделимая единичность. Чего хочет личность как
личность? Она хочет, конечно, абсолютного самоутверждения.
Она хочет ни от чего не зависеть или зависеть так, чтобы это
не мешало ее внутренней свободе. Она хочет не распадаться
на части, не метаться в противоречиях, не разлагаться во тьме
и в небытии. Она хочет существовать так, как существуют .
вечно блаженные боги, вкушающие бесконечный мир и умную
тишину своего ни от чего не зависящего, светлого бытия. 1
И вот, когда чувственная и пестро-случайная история личное- j
ти, погруженной в относительное, полутемное, бессильное и j
болезненное существование, вдруг приходит к событию, в ко- 1
тором выявляется эта исконная и первичная, светлая предна- 1
значенность личности, вспоминается утерянное блаженное
состояние и тем преодолевается томительная пустота и пе-
стрый шум и гам эмпирии, - тогда это значит, что творится
чудо. В чуде есть веяние вечного прошлого, поруганного и
растленного и вот возникающего вновь чистым и светлым ви-
дением. Уничтоженное и опозоренное, оно незримо таится в
душе и вот - просыпается как непорочная юность, как чис-
тое утро бытия. Прошедшее - не погибло. Оно стоит незабы-
ваемой вечностью и родиной. В глубине памяти веков кроют-
ся корни настоящего и питаются ими. Вечное и родное, оно,
это прошедшее, стоит где-то в груди и в сердце; и мы не в
силах припомнить его, как будто - какая-то мелодия или
какая-то картина, виденная в детстве, которая вот-вот вспом-
нится, но никак не вспоминается. В чуде вдруг возникает это
воспоминание, возрождается память веков и обнажается веч-
ность прошедшего, неизбывная и всегдашняя. Умной тиши-
ной и покоем вечности веет от чуда. Это - возвращение из да-
Эти строки писались во время Крымского землетрясения летом
1927 г. Примеч. 1930 г.
368
giix странствий и водворение на родину. То, чем жила душа,
.J.QT шум и гам бытия, эта пустая пестрота жизни, эта пороч-
иосп и гнусность самого принципа существования, - все это
встает пушинкой; и улыбаешься наивности такого бытия и
жизни. И уже дается прощение, и забывается грех. И образу-
ется как бы некая блаженная усталость плоти, и надвигается
gge-глое утро непорочно-юного духа.
b) Разумеется, первозданное блаженное состояние лич-
ности, имея предельное значение, может быть выражено бес-
конечным количеством разных приближенных значений.
И это ведет к двум весьма существенным выводам.
Во-первых, мы видим, что получает свой смысл и свое
диалектическое место каждая мелочь мифически-чудесного
мира. Чудесные богатыри, вроде Святогора, лежащего в виде
некоей горы, с их сверхъестественными физическими силами
и подвигами, есть результат этого сознания первозданного со-
вершенства личности, мыслимого здесь как физическая мощь,
ибо в абсолютном самоутверждении личности должна быть и
абсолютно большая физическая мощь. Все эти ковры-самоле-
ты, скатерти-самобранки, прострел-трава, сон-трава, шапка-
невидимка и пр. предметы, лица и события мифически-чудес-
ного мира есть всегда то или иное проявление какой-нибудь
силы, способности, знания и пр. личности, мыслимой в ас-
пекте своего абсолютного самоутверждения. Смотря по харак-
теру представлений об этой первозданной блаженно-самоут-
вержденной личности, различаются и чудеса, или типы чудес,
равно как и вообще типы всего мифологического построения.
Оборотничество есть чудо потому, что здесь эмпирическая
жизнь личности совпала (по крайней мере до некоторой сте-
пени) с одной из сторон идеального состояния личности, а
именно с ее вездеприсутствием и бесконечным разнообрази-
ем. Это совпадение, или связь, тут выявлено; и потому это и есть
чудо. На том же самом основании к миру мифически-чудес-
ному должны быть отнесены и все разнообразные прелстави-
1ёДИ нечистой силы. все ее многоликие ипостаси - Сатана.
Дьявол. Бес, Черт и т. л. и т. л. Тут также везде синтез отре-
шенности с максимально-чувственной данностью и также
везде оценка с точки зрения чистоты первозланного бытия.
Кзни бешенствует нигилистическое и вырожденческое про-
светительство. все же бес - вполне реальная сила: и не заме-
чают беса с его бесконечной силой зла лишь те, кто сам нахо-
ДЦся в его услужении и ослеплен его гипнозом. Не НУЖНО JTV-
Мать. что существуют только те злые силы, которые известны
369
нам из классических религий. Теперешний дьявол приндд
формы философские, художественные, научные и т. д. Впр
чем. однако, чаше всего этот льявол измельчал, как и все 43
свете. Если взять бесовшину Индии, то вполне можно сказав
что <в сравнении с глубокою меланхолией <Бхагавад-Гиты>
отрицание и пессимизм Бодлера кажутся капризами пансио-
нерки в сравнении со слезами зрелого мужа>. Разве можцр
понять беса. когда -
Тонет тёмен мир во гресех.
Во гресех незамоленныих.
Угрязли во гресех ДУШИ смрадные.
Не услышати грешником спасения.
Не извелати Божия благоволения..?
Во-вторых, легко заметить, что понятие о чуде есть поня-
тие относительное. Если данная вещь мыслится самостоя-
тельно, напр. изолированно-вещественно или исторически, и
мы ее рассматриваем с логической, практической и эстетичес-
кой точки зрения, она не есть чудо. Но, если та же самая
вещь мыслится с точки зрения соответствия ее идеально-лич-
ностному бытию, она есть обязательно чудо. Чудом, несо-
мненно, являются вещи в мистически-умном восхождении.
В <Жизни преподобного Григория Синаита> читаем: <Совер-
шающий в духе восхождение к Богу как бы в некотором зерка-
ле созерцает всю тварь световидною, <аще в теле, аще кроме
тела, не вем>, как говорит великий Апостол (2 Кор. Ill, 2),
пока какое-нибудь препятствие, возникшее в это время, не за-
ставит прийти в себя>. Хотя таких примеров видения твари
как чуда очень много, но я не стану приводить тут житийную
литературу, чтобы не дразнить гусей. Достаточно привести
такие же примеры и из светской литературы.
Читаем у Достоевского: <В юности моей, давно уже, чуть
не сорок лет тому, ходили мы с отцом Анфимом по всей Руси,
собирая на монастырь подаяние, и заночевали раз на большой
реке судоходной, на берегу с рыбаками, а вместе с нами при-
сел один благообразный юноша, крестьянин, лет уже восем-
надцати на вид, поспешал он к своему месту назавтра купечес-
0 мировых типах дьявола см., напр., у И. Матушевского, <Дьявол в
поэзии>, пер. В. М. Лаврова. М., 1902. Интересные материалы, рисую-
щие бесовскую силу как предмет живого восприятия в народе, -у Ф. А.
Рязановского, <Демонология в древнерусской литературе>. М., 1915, а
также у С. Максимова, <Неведомая, нечистая и крестная сила>.
" Матушевский. Ук. соч. С. 278.
370

Q барку бечевою тянуть. И вижу я, смотрит он перед собою
усиленно и ясно. Ночь светлая, тихая, теплая, июльская, река
широкая, пар от нее поднимается, свежит нас, слегка всплес-
нет рыбка, птички замолкли, все тихо, благолепно, все Богу
водится. И не спим мы только оба, я да юноша этот, и разго-
ворились мы о красе мира сего Божьего и о великой тайне его.
рсякая-то травка, всякая-то букашка, муравей, пчела золотая,
все-то до изумления знают путь свой, не имея ума, тайну Божию
свидетельствуют, беспрерывно совершают ее сами. И вижу я,
разгорелось сердце милого юноши. Поведал он мне, что лес
любит, птичек лесных; был он птицелов, каждый их свист по-
нимал, каждую птичку приманить умел: лучше того, как в
лесу, ничего я, говорит, не знаю, да и все хорошо. <Истинно,
отвечаю ему, все хорошо и великолепно, потому что все исти-
на. Посмотри, говорю ему, на коня, животное великое, близ
человека стоящее, али на вола, его питающего и работающего
ему, понурого и задумчивого, посмотри на лики их: какая кро-
тость, какая привязанность к человеку, часто бьющему его
безжалостно, какая незлобивость, какая доверчивость и какая
красота в его лике. Трогательно даже это и знать, что на нем
нет никакого греха, ибо все совершенно, все, кроме человека,
безгрешно, и с ними Христос еще раньше нашего>. <Да неуж-
то, спрашивает юноша, и у них Христос?> <Как же может быть
иначе, говорю ему, ибо для всех Слово; все создание и вся
тварь, каждый листик устремляется к Слову, Богу славу поет,
Христу плачет, себе неведомо, тайной жития своего безгреш-
ного совершает сие>>. Все это - прекрасный пример интер-
претирования самых обычных вещей как чудесных.
Чудом, несомненно, представляется весь мир той отшель-
нице Февронии, которую так хорошо изобразили, на основа-
нии народных источников, В. И. Бельский и Н. А. Римский-
Корсаков в известном <Сказании о граде Китеже>, где ниже-
следующие слова Февронии находятся в контексте общей
<похвалы пустыни>.
Ах, ты, лес мой, пустыня прекрасная,
Ты дубравушка - царство зеленое!
Что родимая мати любезная,
Меня с детства ростила и пестовала.
Ты ли чадо свое не забавила,
Неразумное ты ли не тешила,
Днем умильные песни играючи,
Сказки чудные ночью нашептывая?
Птиц, зверей мне дала во товарищи,
А как вдоволь я с ними натешуся, -
371
Нагоняя видения сонные,
Шумом листьев меня угоманивала.
Ах, спасибо, пустыня, за все, про все:
За красу за твою вековечную,
За прохладу порой полуденную
Да за ночку парную, за воложную,
За туманы вечерние сизые,
По утрам же за росы жемчужные.
За безмолвье, за думушки долгие,
Думы долгие, тихие, радостные...
И далее:
День и ночь у нас служба воскресная,
Днем и ночью тимьяны да ладаны;
Днем сияет нам солнышко ясное,
Ночью звезды, как свечки, затеплятся.
День и ночь у нас пенье умильное,
Что на все голоса ликование, -
Птицы, звери, дыхание всякое
Воспевают прекрасен Господень свет.
<Тебе слава вовек, небо светлое,
Богу Господу чуден высок престол!
Та же слава тебе, земля-матушка,
Ты для Бога подножие крепкое!>
Рождение ребенка, рассматриваемое научно, есть необхо-i
димый результат определенных естественных причин; рас-1
сматриваемый с точки зрения воли, ребенок есть, напр., ре-
зультат желания родителей иметь детей; рассматриваемый с
точки зрения чувства, он может находить к себе отношение.
как к прекрасному предмету. Но если вы посмотрите на рож-;
дение ребенка как на проявление той стороны вечно блажен
ного и абсолютно-самоутвержденного состояния личности,
которая заключается в ее вечном нарождении и нарастании,
как бы и самотворении, самозарождении, то рождение ребен-
ка окажется чудом, подобно тому как оно показалось таковым.
Шатову в романе Достоевского <Бесы>. <Веселитесь, АннаД
Петровна... Это великая радость...> - с идиотски-блаженныМ
видом пролепетал Шатов... <Тайна появления нового сущест-1
ва, великая тайна и необъяснимая>. Шатов бормотал бессвяз-j
но, чадно и восторженно. Как будто что-то шаталось в его го-1
лове и само собою без воли его выливалось из души. <Был
двое, и вдруг третий человек, новый дух, цельный, закончен-1
ный, как не бывает от рук человеческих, новая мысль и нова
любовь, даже страшно... И нет ничего выше на свете!>
И не только рождение ребенка, но решительно все на сеете
может быть интерпретировано как самое настоящее чудо, если
372

до данные вещи и события рассматривать с точки зрения
диального блаженно-личностного самоутверждения. Ведь
всяком событии такая связь легко может быть установлена.
и мы часто волей-неволей устанавливаем ее, начиная отно-
(.итъся к самым обычным вещам вдруг с какой-то новой точки
ррия, трактуя их как загадочные, таинственные и пр. Вся-
кий переживал это странное чувство, когда вдруг становится
странным, что люди ходят, едят, спят, родятся, умирают, ссо-
рятся, любят и пр., когда вдруг все это оценивается с точки
зрения какого-то другого, забытого и поруганного бытия,
огда вся жизнь предстает вдруг как бесконечный символ, как
сложнейший миф, как поразительное чудо. Чудесен сам меха-
низм, мифически-чудесны самые <законы природы>. Не нужно
ничего специально странного и страшного, ничего особенно
необычного, особенно сильного, могущественного, специаль-
но сказочного, чтобы осуществилось это мифическое созна-
ние и была оценена чудесная сторона жизни. Достаточно
самого простого, обыденного и слабого, незнающего и пр.;
чтобы уже осуществился миф и сотворилось чудо. Так гласит
житие преп. Венедикта об узрении им Вселенной в одном
световом луче. в одной пылинке: <Почив же преподобный Ве-
недикт с вечера мало. воста на молитву, предваряя час полу-
нощный. и. стоя при оконце и моляся. внезапуузре свет небес-
ныН велиН. 11 ношь паче дневного света просветися: а еже чудес-
нее. якоже сам отец послежде повела, яко мнехся. рече. всю
вселенную аки бы под едину солнечную лучу со-
бравшуюся зрети. Прилежно же преподобный к светлос-
ти оной взирая, виде душу блаженного Германа- епископа ка-
пуанского. на огненном круге ангелами <к небес.и> возносиму>.
с) Итак, мифическая целесообразность, или чудо, приме-
нима решительно к любой вещи; и можно говорить лишь о
с те п е н я х чудесности, вернее же - даже не о степенях чу-
десности, а, собственно, о степенях и формах первозданно-
блаженного личностного бытия и о применении их к эмпири-
чески протекающим событиям. Можно прямо сказать, что
нет даже степенен чудесности, что все в одинаковой мере чу-
десно. Но только к этому надо прибавить, что каждая вещь су-
ществует лишь как модус той или другой стороны в упомяну-
том личностном бытии и велика и мелка она в силу того, чего
модусом она является. Это приводит будто бы к разной чудес-
ности эмпирического бытия. На самом же деле совершенно
Чстьи-Минси св. Дмитрия Ростовского на 14 марта.
373
ясно, что чудесность как таковая совершенно одинакова везде
и что различен лишь ее объект. Весь мир и все его составные
моменты, и все живое и все неживое, одинаково суть миф и
одинаково суть чудо.
XII. Обозрение всех диалектических моментов мифа с точки
зрения понятия чуда. Только теперь мы можем считать оконча-
тельно выясненным вопрос о подлинно мифической отре-
шенности. Мы помним, скольких трудов нам стоило нащупать
настоящий корень этой отрешенности. Мы сравнивали мифи-
ческую отрешенность и с общевещной и с поэтической. И нигде
мы не могли найти себе удовлетворения. Все время перед нами
стояла трудновыполнимая задача - синтезировать чувствен-
ность, максимальную конкретность и чисто вещественную те-
лесность мифа с его какой-то потусторонностью, сказочнос-
тью, с его общепризнанным <нереальным> характером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46