А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Чем больше мы с тобой спорим, тем меньше понимаем друг друга, так повелось ещё с детства, – сказал он. – Но, несмотря ни на что, мы всегда могли работать вместе, давай же сохраним хоть это. Обещаю тебе – больше я не буду уходить домой в пять часов.
Кен, пораженный, на секунду оторвал взгляд от дороги и покосился на Дэви.
– Ты это серьезно? – спросил он, и в глазах его блеснул огонек.
– Да, конечно!
Кен опять стал глядеть вперёд и ещё быстрее погнал машину, на его худощавом лице появилось напряженное выражение.
– Это меня устраивает, – сказал он.
– Не буду уходить ни в восемь часов, ни в десять. Рабочий день будет длиться столько, сколько потребует работа. А работа не будет кончена, пока мы не покажем им прибор.
– Больше мне ничего и не надо, – сказал Кен.
– И мне тоже. Значит, договорились. И начнем сегодня же. Сейчас. Идет?
– Идет, – согласился Кен, и на губах его возникла невольная улыбка. – Черт бы тебя побрал, малыш, – мягко сказал он. – Ты обладаешь одним отвратительным свойством – я не могу долго злиться на тебя!
Когда Кен занялся сборкой прибора, лаборатория, точно свежим прохладным воздухом, наполнилась ощущением целеустремленности. Пальцы Кена, казалось, обладали поистине волшебным чутьем, безошибочно находили неполадки и устраняли их причины одним прикосновением. Там, где Дэви стал бы размышлять, анализировать, стараясь понять, какой же неверный шаг привел к ошибке, Кен быстро скользил по поверхности, руководствуясь одной лишь интуицией.
По привычке, столь же давней, как их совместная жизнь, между ними опять возникло безмолвное взаимопонимание, им трудно было бы объяснить постороннему человеку, что это такое, – просто во время работы каждый чувствовал себя неотделимым от другого.
Всего за две недели они собрали прибор для приема изображения, установили его посередине специально для этого отведенной комнатки и подготовили к испытанию. Работа потребовала такой сосредоточенности, что братья не замечали, в каком беспорядке валяются на полу и на столах отвертки, гаечные ключи, дрели, сверла и измерительные приборы. Класть инструменты на место было некогда, но Кен и Дэви мгновенно находили среди этого хаоса то, что им было нужно. Только одно они видели и только одно занимало их мысли: круглый, беловатый, похожий на лунный диск десятидюймовый экран приемной трубки. Из этой грушеобразной стеклянной колбы торчали электроды, соединенные с окружающими их элементами схемы управления при помощи кабелей в металлической оболочке, которые переплетались, как золотая канитель на ветвях елки.
Близился день испытания; Кен и Дэви нервничали так, будто не их неодушевленное творение, а они сами должны были предстать перед целым отрядом безжалостных судей. Кен, как всегда, в последнюю минуту заартачился, ссылаясь на необходимость множества мелких доделок, но Дэви не позволил ему отложить испытание. Выдавая свое волнение только тем, что он то и дело вытирал кончики вспотевших пальцев, Дэви повернул первый ряд выключателей, и Кену волей-неволей пришлось схватить рабочую тетрадь и занять наблюдательный пост перед экраном трубки. Опыт начался.
Электрический ток побежал по проводам, в комнатке сразу же воцарилась напряженная неподвижность, и только тоненькие стрелки амперметров задрожали и осторожно поползли по циферблатам. Задолго до того, как они остановились, серебристые электронные лампы схемы управления засветились живым красноватым огоньком и в тяжелой тишине раздалось щелканье: Дэви повернул второй ряд выключателей.
И снова наступила тишина, но она была обманчивой. Дэви и Кен затаили дыхание. Волны смертоносной мощности излучались по десятку кабелей, разветвлялись по проводам, потом, разбившись на мелкие ручейки, текли обратно в свое главное русло. В их потоке возникал сверхъестественный электрический ландшафт со вздымающимися горами, глубокими ущельями, пустынями и плато. Через эту застывшую мертвую страну, простиравшуюся в пятнадцати электронных лампах, тридцати четырех герметических проволочных катушках и сорока двух конденсаторах, у сверхмикроскопической электрореки был лишь один путь. Иногда река становилась всего лишь медленной струйкой, иногда текла широким вольным потоком или превращалась в бешеный водоворот, завихряясь так, что течение её почти останавливалось. Нигде на своем пути она не встречала препятствий. И этот ландшафт, и извилистое русло, и даже самые бешеные водовороты были давным-давно, до мельчайших подробностей предопределены воображением Дэви и волей Кена. Всё это было задумано ими так, чтобы каждая точка пути, каждое изменение электронного потока служило одной цели, и вот этот замысел теперь осуществлен. Цель была достигнута за сорок секунд, в течение которых поток электронов закончил свой длинный путь по разветвленным схемам и превратился в управляемый луч электронных метеоров, мчавшихся вдоль приемной трубки. Там, где он ударялся об экран, возникало бледно-зеленое светящееся пятно. Эта призрачная крохотная звездочка, казалось, приплыла из глубины трубки и беспокойно замелькала по экрану – этому окошку из её маленькой безвоздушной вселенной. Светящаяся точка металась по кругу, но не исчезала.
Кен следил за ней завороженным взглядом.
– Дай развертку, – негромко и напряженно произнес он.
Дэви повернул выключатели третьего ряда, и сухое металлическое щелканье было как бы слабым отзвуком того, что произошло, когда схема управления выпустила на волю новые мощные силы. Электрический ландшафт в приемной трубке изменился с судорожной быстротой. Ток высокой частоты напряжением – в две тысячи вольт ринулся к трубке, чтобы поглотить мерцающую звездочку, но где-то по пути, очевидно, наткнулся на какое-то препятствие: звездочка светилась на лунообразном экране как ни в чём не бывало и, несмотря на свою хрупкую миниатюрность, не желала подчиняться ничьей воле.
Значит, неудача. Кен молчал, и только лицо его сразу осунулось и застыло.
– Попробуй ещё раз, – сказал он немного погодя. – С самого начала.
Снова защелкали выключатели. Призрачная звездочка погасла; мерцающие электронные лампы схем управления, похожие на часовых, озаренных огнем бивачных костров, вдруг перестали светиться красноватым светом. В несколько секунд всё снова стало безжизненным.
И ещё раз Дэви включил первую группу. Электронные лампы тотчас зарделись. Защелкали выключатели второго ряда, показалась медленно плывущая зеленоватая звездочка. Дэви включил третий ряд – и опять ничего не произошло.
Пять мрачных часов они разыскивали ошибку. Дэви, весь в испарине от страха, что его убьет током, если он заденет рукой или плечом какую-нибудь точку, находящуюся под высоким напряжением, водил щупом от элемента к элементу, стараясь отыскать притаившуюся где-то энергию. Всё, к чему прикасался щуп, давало о себе знать звуками, которые Дэви слышал в наушниках, сжимавших его голову. Время от времени прослушивались колебания. Порой это был слабый, отдаленный вой, плач обезумевшей женщины, принесенный из-за гор ветром, свистящим в ущельях. Порой далекий вопль становился громче, перекрывал шум ветра, а иногда умолкал совсем. Бури электростатического поля оглушительно ревели у него в ушах. Потом щуп взял Кен. Они отбирали его друг у друга каждый раз, когда кому-нибудь из них казалось, что он понял, в чём дело, но проходил час за часом, а все их старания не приводили ни к чему. Наконец в два часа ночи Кен, стоявший со щупом у схем управления, бросил через плечо:
– Ну-ка, попробуй теперь!
И опять один за другим защелкали выключатели. И опять на середине экрана сейчас уже почти вызывающе замерцала зеленая звездочка. Но на этот раз, когда отщелкал третий ряд выключателей, звездочка стала медленно увеличиваться, словно расширившийся от удивления глаз; Дэви был вне себя от радости. Звездочка уже перестала быть круглой и всё росла, пока не превратилась в светящийся квадрат со сторонами длиною в три дюйма. Дэви повернул ручку управления, и квадрат вытянулся в высокий прямоугольник. Дэви повернул ручку ещё раз – зеленое оконце внезапно стало похоже на камышовую штору со светящимися полосками.
Удача привела Дэви в такое восторженное состояние, что он не мог вымолвить ни слова, но Кен, поглядев на брата, подошел и стал рядом.
– Выключи прибор и пойдем домой, – вздохнул Кен. Решив проблему, он потерял к ней всякий интерес. – Я валюсь с ног.
В чём же была загвоздка? – вертелось на языке у Дэви, но он подумал, что, пожалуй, лучше подождать с расспросами, пока их не освежит холодный воздух сентябрьской ночи. Он шагал вслед за братом, усталый, ликующий, гордый, в то же время сознавая, что ему далеко до Кена. Оба они были сильны, но совсем по-разному: в этой области чемпионом был Кен, и Дэви покорно признавал его превосходство.
Потом началась следующая стадия работы – сборка схемы передающей трубки. Дни мелькали один за другим, ночи были лишь перерывами для короткого сна. Братья не чувствовали усталости, не знали, как измождены их лица и как запали глаза, не замечали, что все их разговоры ограничиваются краткими, отрывистыми фразами. Они слишком много курили, ели быстро и почти машинально, не ощущая голода. Они были так поглощены своим делом, что внешний мир казался им нереальным, и они не помнили ни сказанных кому-либо слов, ни обещаний, данных по рассеянности, – ничего, что не касалось их работы. Молчаливый Ван Эпп постоянно был при них, но они не замечали даже его.
Однажды вечером, в конце сентября, Дэви поднял глаза и вздрогнул, увидев на пороге ночного сторожа.
– Там у ворот стоит миссис Мэллори. Она хочет пройти сюда.
– Миссис Мэллори? – растерялся Дэви. – Почему же вы её не привели?
– Вы не давали мне такого распоряжения.
– Потому что я не знал, что она придет. Проводите её сюда. Нет, постойте. Я сам пойду.
Он побежал в темноту, раздосадованный, испуганный и вместе с тем восхищенный тем, что она пришла, ибо в глубине души всё ещё не верил, что Вики принадлежит ему. Обогнув здание, выходившее фасадом на улицу, он увидел её у ворот. Одинокая фигурка, выделявшаяся силуэтом на фоне освещенной улицы и, должно быть, дрожавшая от холода осенней ночи, казалась особенно хрупкой. В ней была та же кроткая независимость, что и несколько лет назад, когда он впервые увидел её на унылой вокзальной платформе. Она приехала в чужой, не знакомый ей город, а поезд, исполосованный струйками дождя, уже уходил дальше. Она стояла одна, не зная, что будет с нею и какая жизнь ждет её впереди. И всё же тогда, под дождем, очень прямая и стройная, она спокойно ждала встречи с будущим и согласилась бы принять его, только если оно будет ей по душе.
А потом все годы, пока она была подругой Кена, Дэви лишь в мечтах представлял себе, что его может полюбить девушка вроде неё; и вот это случилось наяву, и она стала, наконец, его женой, а он даже не может припомнить сейчас, когда они в последний раз ласкали друг друга.
Вики окликнула его в темноте так весело, словно и запертые ворота, и расстояние, отделявшее её от Дэви, были до того забавной шуткой, что она едва удерживалась от смеха.
– Ну, скорее веди меня к себе! Если б я знала, что на улице такой холодище, я бы надела пальто, но мне не хотелось тратить время на распаковку, – сказала Вики. – Обними меня, Дэви, а то я озябла!
Прижавшись к нему, она старалась идти с ним в ногу.
– Хорошо ещё, что вся посуда и серебро были уже на месте. О, Дэви, как чудесно, что у нас совсем готовый дом – входи и располагайся! У меня даже стол накрыт, и мы втроем отпразднуем это событие!
Из стремительного потока её слов Дэви уловил лишь последнее.
– Событие? – удивился он. Очевидно, ему следовало о чём-то помнить, но о чём – он и понятия не имел.
– Ты не сердишься, что я взяла да приехала за тобой? – спросила Вики.
– Ничуть.
– Понимаешь, я ужасно беспокоилась, – продолжала она. – Я была уверена – ты забудешь, что мы переехали, и по привычке вернешься в отель.
– Ты сняла квартиру! – потрясенным шепотом произнес Дэви. – Вики, ведь я, кажется, говорил тебе…
Вики отстранилась от мужа, глядя на него расширенными глазами и приоткрыв от изумления рот.
– Значит, ты и вправду забыл !
– О чём?
– О том, что я сказала тебе сегодня утром. Ты даже записал адрес!
Дэви смутно вспомнил, что утром он действительно что-то записывал, но мысли его, очевидно, витали в лаборатории, где его ждала работа над очередной проблемой, – иначе, разумеется, он не допустил бы того, что произошло.
– Вики, но ведь я тебе давно уже сказал, что, пока мы не будем знать условий контракта, мы не можем подписать арендный договор.
– Но я не подписывала никакого договора! Дэви, иногда от тебя можно с ума сойти! Я же говорила тебе на прошлой неделе, что эту квартиру можно снять с оплатой помесячно. Тебе это было так неинтересно, что ты не удосужился даже посмотреть её, но ты позволил мне довести дело до конца.
– Я?!
– Да. Возможно, ты и не слушал, что я говорила, но ты сказал: «Хорошо»!
– Это вовсе не потому, что мне неинтересно, – запротестовал Дэви.
– И не потому, что ты слишком занят, – подхватила Вики. – Ты мог бы найти десять минут, чтобы посмотреть нашу квартиру. Дэви, пойми: мы теперь живем вместе. Ты и я. А если бы я сейчас не пришла за тобой, ты и в самом деле отправился бы в отель. Ты вошел бы в наш номер и лег в кровать, даже не заметив, что меня нет. Ах, Дэви! – горячо воскликнула она. – Ты такой, как есть, и я не собираюсь тебя переделывать. Я прошу только, чтобы ты позволил мне участвовать в твоей жизни! Мы ведь можем быть рассеянными вместе!

Впервые после смерти сестры Кен чувствовал себя счастливым. Он с головой ушел в мир, в котором целиком растворялось его «я», где некогда было оплакивать мертвых и предаваться горю. С самого раннего утра, когда Кен просыпался с множеством мыслей и планов, и до той поры, когда он добирался домой сквозь холодную звездную ночь и засыпал без сновидений, он жил той частью своего существа, которая могла быть совершенно счастлива. Работа была его единственной счастливою любовью: тут ничья воля не действовала наперекор его собственной, ни один соперник не разрывал ему душу и не было такого огорчения, которого он не мог бы преодолеть усилием своей мысли.
В эти дни Кен был настолько поглощен работой, что, вернувшись однажды ночью домой и всё ещё думая над проблемой, не дававшей ему покоя весь день, он был неприятно поражен при виде Дуга, который дожидался его в гостиной. Он совсем забыл, что живет у Дуга, и сначала ему показалось, что не он, а Дуг гость в этом доме, навязывающий ему свое общество.
– Присядьте на минутку, – сказал Дуг. – Давайте выпьем и поговорим. Как идет работа?
– По-моему, неплохо, – ответил Кен, в изнеможении опускаясь в кресло. – Вас интересует что-либо определенное?
– Да нет, так, вообще, – небрежно сказал Дуг и тем же тоном вдруг задал довольно неприятный вопрос: – Когда вы будете готовы к демонстрации?
– Думаю, что скоро. Если повезет – через две недели. Если всё будет идти, как сейчас, – через месяц.
– А что, ваше нынешнее невезение – это просто невезение? – осведомился Дуг. – От чего оно зависит, от людей или обстоятельств?
Кен метнул на него колючий взгляд и нахмурился.
– У нас с Дэви нет никаких трений, если вы намекаете на это. Или я ошибаюсь?
– Я ни на что не намекаю – пока.
– Наши неприятности очень обыкновенны. Схемы, которые всегда действовали прекрасно, вдруг перестают работать. Трубки, считавшиеся раньше великолепными, оказываются никуда не годными. Это, конечно, может свести с ума, но в конце концов всё поправимо.
– И никаких неприятностей со стороны? – допытывался Дуг.
– Я даже не знаю, что существует какая-то «сторона».
– Вы получаете всё, что вам нужно?
– Мы звоним по телефону, даем заказ, и нам доставляют всё, что мы просим. Куда поступают счета – нам неизвестно, но ведь это же одно из условий договора, не так ли?
– Разумеется. Я просто хотел убедиться; что Констэбл тем или иным способом не вставляет вам палки в колеса.
– Констэбл! – вздохнул Кен. – Я уже забыл, что на свете существует какой-то Констэбл. – Впрочем, до него тут же дошел намек Дуга. – А при чём тут Констэбл?
– Ему хочется, чтобы у вас ничего не вышло, – без обиняков заявил Дуг.
– Он надеется, что вы сядете в лужу, а вместе с вами, конечно, и я.
Кен помолчал. На него навалилась непреодолимая тоска, и он почувствовал такую усталость, что, заговорив, сам удивился злости, звучавшей в его голосе:
– Вы хотите сказать, что он намерен выставить нас отсюда, даже если всё пойдет удачно?
– Вовсе я этого не хочу сказать. Если то, что вы покажете, произведет впечатление, он не сможет вас выставить. – После паузы Дуг спросил: – А это будет достаточно убедительным?
– Да, – спокойно ответил Кен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72