Последний рывок, и зверь над головой злобно взвыл, провожая взглядом летящую фигуру. Перчатки, включенные на всю мощь, звонко клацнули о металл. Отважная акробатка держалась почти на кончиках пальцев. Не отключая магнит, медленно вскарабкалась на площадку и несколько минут лежала, жадно хватая воздух. Из глубины открывшегося тоннеля тянуло гнилью и сыростью. Глянув вниз и убедившись, что без троса больше никуда не добраться, Эйва шагнула вперед. Пыльные занавеси липкой паутины мгновенно облепили с ног до головы. Тоннель был похож на множество других, но еще дряхлее и запущеннее. На рыхлых стенах росли колонии светящегося мха, издавая густой терпкий запах. Девушка на ходу сжевала пару пищевых капсул, щедро запив клейкую массу водой. Зонд нащупал долгожданную развилку, когда она уже падала от усталости. Небольшой зал был заполнен ящиками и кучами сгнившей ветоши. Из него убегало в разные стороны четыре прохода. Вокруг по-прежнему стояла оглушающая тишина. Эйва заползла в небольшую нишу, разворошив ветошь. Сон сморил ее через секунду.
* * *
Пара золотых орлов невесомо парила в безоблачной синеве. Подхваченные воздушным потоком, птицы плавно возносились вверх, распахнув громадные крылья. Провожая немигающими взглядами заходящее светило, пристально окидывали взором взъерошенные бока гор и берега бешеной стремнины, вырывавшейся из ущелья. Разделившись на два потока, клокочущая порогами река в этом месте делала резкий поворот.
Неожиданно один из орлов взорвался клекотом, привлекая внимание второго. Две молнии метнулись с небес, стремительно рассекая прозрачный воздух. Что-то тяжелое слабо ворочалось на мелководье, скользя по влажным валунам, покрытым слизью водорослей. Огромные конечности вспарывали дно, подтягивая к берегу изломанное тело. Ударил порыв ветра. Клешня угрожающе щелкнула, заставив орла отпрянуть в сторону. Существо, оставляя кровавый след, пробралось меж острых обломков к скальному уступу и забилось в глубокую щель. Свернувшись в клубок, оно замерло, надежно укрытое со всех сторон. Его сердце остановилось на рассвете, несколько минут оно не билось, пока наконец робкая трель проснувшейся птахи словно встряхнула тело, и сердце вначале тихо, а потом все сильнее и громче стало отсчитывать удары. Возможно, именно в этот миг умер человек Дарк Ричардс и родился мутант. Трансформация завершилась полностью, изменилась даже речь. Голос, слегка картавя, перекраивал шипящие звуки. Существо ощупало присосками лицо, изучая себя нового. Жуткий рев вырвался из панцирной груди. Нечто стояло в ущелье и по-звериному выло, задрав к небесам обезображенную голову. Внутри него боролись два начала! Человек хотел умереть, зверь жить!
Прошло время. Дарк стал находить удовольствие от обладания новым телом, послушным, ловким, сильным. После жестокой битвы с горным львом он, стоя над поверженным хищником, окончательно примирился с собой. Словно все шестеренки наконец встали на свои места! Он прожил в ущелье почти полгода.
Страшное зарево осветило однажды небо. Растекаясь огненной лавой, оно полыхало несколько недель, выжигая все живое. Дарк лежал в дальнем углу пещеры, прикрыв голову клешнями. Организм впал в спячку, замедлился ритм сердца, затормозился ток крови. Постепенно все улеглось, только по ночам иногда сияли зарницы. Он очнулся через месяц и долго лежал прислушиваясь. Что-то было не так. Следя за лучом солнца, пробравшимся в укрытие, вдруг понял. Там, снаружи, стояла абсолютная тишина! Лишь отдаленный рев горного потока и легкий свист ветра меж скал. К лаборатории Дарк вышел через две недели. Легко отыскал незаметную на первый взгляд звериную тропу и, поднявшись по ней, около часа наблюдал за входом. На площадке одиноко стоял обвитый плющом флаер. Он осторожно выбрался из укрытия и стремительно пересек открытое пространство. Дверь шлюза тихо поскрипывала от порывов ветра, ударяя по чему-то мягкому. В воздухе пахло смертью…
Дарк потянул створку и отшатнулся. Закрыться ей мешала рука человека в буром заплесневевшем халате. На погибшем не было ни единой царапины, только в незащищенных местах на коже ярко проступали мутновато-ржавые пятна. Первый признак излучения, открытого учеными в самом конце войны. Уже не скрываясь, он вошел внутрь. Чуткие ноздри уловили удушливый, чуть сладковатый трупный запах. Полуразложившиеся останки лежали везде. В коридорах, в кабинетах, там, где застало их излучение. Царство мертвых… никем и ничем не потревоженное! Дарк обследовал три уровня, везде смерть и тление! Несколько дней пришлось потратить на переноску тел в братскую могилу, устроенную им в глубокой расщелине у скалы. Что-то человеческое, таившееся глубоко внутри, внезапно и властно заявило о праве на сострадание, не позволяя оставить погибших без погребения. Он осматривал очередное помещение, когда внезапно за спиной хриплый голос прокаркал:
– Стой где стоишь! Подними руки и повернись… медленно…
Еще не веря в чудо, Дарк поднял взгляд и увидел измученное лицо с длинным белым шрамом над бровью и горящие лихорадочным блеском глаза. Выражение ярости сменилось в них откровенным ужасом.
– Кто… ты или что ты? Ты зверь или…
– Я… Джарг! И я… ИЛИ!
Усмешка прозвучала довольно глухо. Ему не удалось четко выговорить собственное имя. Он нервно провел языком по тонким губам и повторил:
– Я Джарг… и я хочу помочь!
Человек смотрел на стоящее перед ним жуткое существо и, понимая, что с пришельцем не справится, напряженно спросил:
– Зачем ты уносишь трупы?
– Вовсе не для того, чтобы съесть! Хотя, кажется, именно эта мысль пришла тебе в голову?!
Вздох облегчения раздался в напряженной тишине.
– Они не заслужили такой смерти.
– Люди возомнили себя богами и получили то… что получили!
– Ты не можешь судить…
– Я! Даже больше, чем кто-либо другой! Но спор этот ни к чему не приведет! Время разбрасывать камни прошло! Настало время собирать… всходы…
Несчастный тяжело дышал, прислонившись к стене, оружие медленно выскальзывало у него из рук.
– Присядь, солдат, ты плохо выглядишь, отдохни, а мне надо похоронить остальных.
– Ну-у… не перетрудись! Нас мало, тех, кто пережил взрыв. Так что придется сделать небольшой перерыв… подождать последнего.
Незнакомец хрипло рассмеялся своей мрачной шутке и, согнувшись от сильного кашля, неестественно посинел. Джарг успел подхватить обмякшее тело. Сжав голову умирающего присосками, закрыл глаза и сосредоточился. Он никогда не пробовал делать такое с человеком, но найденному у реки мокрому, израненному барсуку сумел помочь. Глубокая рана на боку зверя затянулась на глазах, а ведь он просто гладил животное, пытаясь облегчить его страдания. Неблагодарный грызун почувствовал себя лучше и, попытавшись укусить спасителя, убежал. Так и теперь, знакомое покалывание легко стекло с конечностей, и в растерянных глазах страдальца сверкнула искра благодарности.
– Как ты… как ты это делаешь?
Человек осторожно ощупал лоб и виски.
– Боль! Она исчезла, прошла! Мне ничего раньше не помогало, ни-че-го! Спасибо! Спасибо тебе, чертяка!
Схватившись за клешню, солдат остервенело тряс ее, расползаясь в улыбке щербатым окровавленным ртом!
– Не удивляйся, тут все теряют зубы, а ведь среди нас есть дамы. Они носят повязки и напоминают восточных женщин, прячущих свои лица. Мужчины предпочитают шарфы… А ты… ты ведь можешь помочь?! Правда?
Джарг сосредоточенно смотрел на белый шрам:
– Я помню… помню. Это ты был среди спасателей, когда рухнул мой флаер…
– Твой флаер? Ты… о чем? Ты… тот самый воскресший пилот?! Ричардс?! Но ты же опять умер… там, в водопаде… так говорили.
Джарг кивнул головой:
– И опять воскрес! Мы не успели познакомиться раньше. Я не прочь исправить недоразумение.
Мужчина протянул руку:
– Майор Игори Доваско, офицер-спасатель, личный номер 446282, отдел ВСП.
Игори познакомил его с остальными. В живых осталось не более ста человек. Около шестидесяти мужчин и чуть больше тридцати женщин. Скелеты, обтянутые синюшной кожей, смотревшие испуганными, глубоко запавшими глазами. Долго пришлось убеждать их подняться наверх, к свету. Радиация уже не могла принести большего вреда, а вид голубого неба и яркого солнца поднял настроение и немного укрепил слабеющие силы. Джарг лечил всех, но смог лишь немного облегчить страдания. Окружающие не обращали внимания на жутковатую внешность врачевателя. Куда бы он ни шел, его встречали и провожали щербатые оскалы благодарных улыбок. Теплым светом загорались черные, одинаковые провалы глазниц. Джарг делал все: убирал, готовил, охотился, ловил рыбу. И время от времени держал за руку, провожая в последний путь. Люди умирали по-разному. Кто тихо, с благодарными улыбками на губах, кто стеная и проклиная день и час своего рождения. Но и те и другие до последнего хрипа, сжимая слабеющими пальцами клешню, спешили исповедаться странному существу, посланному им в утешение, как они считали, самим Всевышним! Оставляя боль в груди сидящего у их смертного ложа, просили прощения, и он прощал, тихо шепча слова утешения. Лица светлели, люди обретали покой, а сердце Джарга разрывалось на части. Давно отринув того, непостижимого и всепрощающего, он не понимал, как стал его представителем в этом диком хаосе гибнущей жизни. Девушка держалась на расстоянии несколько дней. Джарг не настаивал на знакомстве. Но однажды увидел, как она, оступившись, упала за уступом скалы, и, не раздумывая, бросился на помощь. На белой косынке расплывалось багровое пятно. Джарг осторожно сдернул ее. Источенный болезнью, но не утративший прелести нежный овал напомнил ему ту хрупкую, отважную медсестру, которая помогла обрести свободу. Он вливал в несчастную силы, отдавая себя без остатка, а душа его пела, и солнце становилось ярче и небосвод голубее. Рана затянулась, но магическое действие не прекращалось до тех пор, пока не исчез даже малейший намек на шрам.
– Рада, что ты вернулся, Дарк Ричардс! И спасибо, что не смотришь на меня, я стала такая… такая…
– Красивая… Ты очень красивая. Твои глаза… они стали еще ярче. Если сравнить их с небом… небо проиграет сравнение! В них плещется тайна! Что ты прячешь на дне, глазастая? Не ту ли песенку, что пела во время дежурства, у моей постели? Она помогла мне выжить…
– Дарк! Ты не можешь…
– Джарг! Мое имя Джарг! Прости! Я не хотел обидеть тебя! Забудь все сказанное! Ты прекрасная женщина… а я… я просто Джарг!
– Нет! Ты всегда был Дарк! И сейчас, и тогда, когда думала, что ты уходишь навсегда! Ты, Дарк Ричардс!!! Офицер, что умирал на моих глазах! Дарк Ричардс, мужчина, в которого я влюбилась без памяти…
Рука девушки скользнула в вырез и достала небольшой медальон. Перед глазами чуть шевелились от тихого дуновения две пряди: черная и золотисто-каштановая.
– Милая… нет… ты не можешь! Я… я даже не знаю твоего имени! Я благодарен тебе, благодарен от всего сердца! Но я чудовище…
– Меня зовут Виора, и скажу тебе, глупец, чудовища… это люди! Твоя душа, Дарк, она в твоих глазах, в твоих поступках! Слеп, кто не видит ее красоту! Ты человечнее всех нас, вместе взятых! И тех, что сидят там, греясь под солнцем, и тех, кого уже нет. Многим ты просто взял и подарил жизнь, а они… они собирались отнять твою! Как, почему ты смог простить?
– Одна необыкновенная глазастая красавица, расставаясь со мной навсегда, попросила прощения! Не за себя, за людей, за всех! И я простил! Простил ради нее одной!
…Виоры не стало через два года. Когда она ослабела, Джарг бережно носил ее на руках. Стараясь сохранить драгоценный огонек жизни, до последнего мгновения вливал свою энергию в угасающую душу. И не смог!! Он похоронил девушку в маленькой пещере, устроив мягкое ложе из горных трав. В прощальных лучах заходящего солнца закрыл вход огромным камнем, положил цветы, постоял недолго у последнего пристанища своей любимой и скрылся в нижних ярусах лаборатории. Людям оставалось только надеяться, что спаситель не бросит их на произвол судьбы, не уйдет куда глаза глядят от мук сердца. Тревогой и ожиданием были наполнены три дня! Джарг вернулся. Встретив измученные взгляды, он долго молчал, а затем произнес:
– Жизнь не кончается… даже если ушедший навсегда забрал твою душу с собой!
Человек со шрамом, Игори Доваско, старался хоть как-то отвлечь его от безутешной тоски. Он таскался за Джаргом по пятам, развлекая своим чуть мрачноватым юмором. А Джарг, тревожно вслушиваясь в ритмы слабеющего сердца, мрачнел еще больше, понимая, что скоро останется в полном одиночестве. Словно чувствуя этот страх, Игори не сдавался. Он продержался еще пять лет. Выслушивая нескончаемые истории, Джарг был искренне благодарен ему за то, что Игори, говоря о мужчинах, всегда произносил… мы!
– Знаешь, почему я еще жив, дружище? Леди в черной вуали не любит смех! Она ждет, пока я заткнусь! Вытянусь и приму благопристойный вид! Не грусти обо мне, я и так задержался! Не хотел бросать тебя, пока ты не будешь готов.
– К чему готов?! К одиночеству в этом мире? Так ведь и не думаю, что встречу людей, жаждущих общения с мутантом.
– Вот к этому ты и должен быть готов! Однажды я случайно услышал слова. Они запали в мое сердце. Хочу повторить их. Твоя душа в твоих, глазах! Только слепой не заметит, как ее переполняет добро и сострадание. Ты уже простил однажды, научись терпеть и прощать, всю оставшуюся жизнь. Люди – это такая суматошная, взбалмошная, противоречивая и в то же время прекрасная компания, в которой при желании могут великолепно ужиться и красавица, и урод!
Джарг оставил гору в тот же день, как не стало Игори. Проводив друга в последний путь, он не оглядываясь ушел через перевал вслед заходящему солнцу. Ему было ровно тридцать пять лет!
Джарг открыл глаза и обвел замутненным взглядом прутья решетки. Попытался приподняться, но тут же рухнул обратно.
– Странно… я еще жив? Им что… надоело со мной возиться?
Рядом кто-то глубоко и судорожно вздохнул. Джарг повернул голову и натолкнулся на испуганный взгляд черного зверя, совсем еще малыша, вернее малышки, поправился он, легко входя в контакт с детенышем тиграна.
– Не плачь, маленькая. Тиграны сильные! Когда вырастешь, тоже станешь сильной и грозной. Сможешь отомстить за всю боль, что причинили тебе эти звери в халатах.
– Они убили маму…
– Ты отомстишь за маму! За нее особенно! Поверь, ты очень сильная и смелая, просто еще не знаешь об этом. Мама не успела тебе рассказать. Но обязательно расскажет отец, когда отыщет! Надо немного подождать…
– Он тоже умер. Я не знала, была, как ты… как будто тоже умерла. Теперь знаю, он там, в клетке… я чувствую его запах… его кровь!
В дальней клетке у стены лежало окровавленное тело, а рядом с головой Джарга, прижавшись к прутьям решетки, сидел перепуганный до смерти детеныш, терзаемый страхом и болью.
– Я знаю, тиграны никогда не бросают своих малышей. Потерпи… дай свою лапку…
Мягкая подушечка легко коснулась клешни. Высвободив присоску, Джарг осторожно гладил шелковистую шерстку, убирая боль, причиненную иглами. Вскоре малышка тихо засопела, погрузившись в сон, а Джарг – в свои воспоминания…
Три столетия его мотало по свету. Излучение унесло миллионы жизней. Планету лихорадило. Буйно разросшиеся леса стремительно поглощали развалины, убирая шрамы с лица земли. Горстки выживших людей стекались со всех сторон в разрозненные островки цивилизации. Уцелевшие города окружали себя защитными укреплениями. Звери и птицы видоизменялись. Природа жадно потирала зелеными ладонями в предвкушении главного сюрприза. Люди… начали мутировать. Часть человечества решила бороться за чистоту расы. Любого, в ком проявлялся хоть намек на уродство, вышвыривали за стены. Там изгои создали свое общество, объявив войну периметрам. Приняв единственный закон: выживает сильнейший! Почти два столетия шла страшная истребляющая война. Но рано или поздно все кончается… Остатки человечества, пережившие ад, медленно возрождались. Сидящие в казематах и глубинах лабиринта ученые делали все возможное и невозможное, помогая людям и мутантам выжить в чудовищно измененном мире! Джарг видел все это. Для него время остановило свой бег. Тело не желало ни стареть, ни умирать, оставаясь молодым и сильным, спустя сто, и двести, и триста лет! Больше ничто не напоминало о той земле и о том мире, в котором он когда-то родился. Шагая через перевал, Джарг глубоко задумался, рассматривая одну из вершин. Что-то знакомое было в очертаниях скалы. Но только выйдя к водопаду, понял, куда несли его ноги!
Он не помнил, сколько простоял, прижавшись лицом к теплому шероховатому камню. Когда это было?! Сколько столетий прошло… и что осталось от тех лет? Легкий шорох за спиной вырвал из ностальгических воспоминаний. Джарг оглянулся и стремительно отскочил, едва уклонившись от выстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
* * *
Пара золотых орлов невесомо парила в безоблачной синеве. Подхваченные воздушным потоком, птицы плавно возносились вверх, распахнув громадные крылья. Провожая немигающими взглядами заходящее светило, пристально окидывали взором взъерошенные бока гор и берега бешеной стремнины, вырывавшейся из ущелья. Разделившись на два потока, клокочущая порогами река в этом месте делала резкий поворот.
Неожиданно один из орлов взорвался клекотом, привлекая внимание второго. Две молнии метнулись с небес, стремительно рассекая прозрачный воздух. Что-то тяжелое слабо ворочалось на мелководье, скользя по влажным валунам, покрытым слизью водорослей. Огромные конечности вспарывали дно, подтягивая к берегу изломанное тело. Ударил порыв ветра. Клешня угрожающе щелкнула, заставив орла отпрянуть в сторону. Существо, оставляя кровавый след, пробралось меж острых обломков к скальному уступу и забилось в глубокую щель. Свернувшись в клубок, оно замерло, надежно укрытое со всех сторон. Его сердце остановилось на рассвете, несколько минут оно не билось, пока наконец робкая трель проснувшейся птахи словно встряхнула тело, и сердце вначале тихо, а потом все сильнее и громче стало отсчитывать удары. Возможно, именно в этот миг умер человек Дарк Ричардс и родился мутант. Трансформация завершилась полностью, изменилась даже речь. Голос, слегка картавя, перекраивал шипящие звуки. Существо ощупало присосками лицо, изучая себя нового. Жуткий рев вырвался из панцирной груди. Нечто стояло в ущелье и по-звериному выло, задрав к небесам обезображенную голову. Внутри него боролись два начала! Человек хотел умереть, зверь жить!
Прошло время. Дарк стал находить удовольствие от обладания новым телом, послушным, ловким, сильным. После жестокой битвы с горным львом он, стоя над поверженным хищником, окончательно примирился с собой. Словно все шестеренки наконец встали на свои места! Он прожил в ущелье почти полгода.
Страшное зарево осветило однажды небо. Растекаясь огненной лавой, оно полыхало несколько недель, выжигая все живое. Дарк лежал в дальнем углу пещеры, прикрыв голову клешнями. Организм впал в спячку, замедлился ритм сердца, затормозился ток крови. Постепенно все улеглось, только по ночам иногда сияли зарницы. Он очнулся через месяц и долго лежал прислушиваясь. Что-то было не так. Следя за лучом солнца, пробравшимся в укрытие, вдруг понял. Там, снаружи, стояла абсолютная тишина! Лишь отдаленный рев горного потока и легкий свист ветра меж скал. К лаборатории Дарк вышел через две недели. Легко отыскал незаметную на первый взгляд звериную тропу и, поднявшись по ней, около часа наблюдал за входом. На площадке одиноко стоял обвитый плющом флаер. Он осторожно выбрался из укрытия и стремительно пересек открытое пространство. Дверь шлюза тихо поскрипывала от порывов ветра, ударяя по чему-то мягкому. В воздухе пахло смертью…
Дарк потянул створку и отшатнулся. Закрыться ей мешала рука человека в буром заплесневевшем халате. На погибшем не было ни единой царапины, только в незащищенных местах на коже ярко проступали мутновато-ржавые пятна. Первый признак излучения, открытого учеными в самом конце войны. Уже не скрываясь, он вошел внутрь. Чуткие ноздри уловили удушливый, чуть сладковатый трупный запах. Полуразложившиеся останки лежали везде. В коридорах, в кабинетах, там, где застало их излучение. Царство мертвых… никем и ничем не потревоженное! Дарк обследовал три уровня, везде смерть и тление! Несколько дней пришлось потратить на переноску тел в братскую могилу, устроенную им в глубокой расщелине у скалы. Что-то человеческое, таившееся глубоко внутри, внезапно и властно заявило о праве на сострадание, не позволяя оставить погибших без погребения. Он осматривал очередное помещение, когда внезапно за спиной хриплый голос прокаркал:
– Стой где стоишь! Подними руки и повернись… медленно…
Еще не веря в чудо, Дарк поднял взгляд и увидел измученное лицо с длинным белым шрамом над бровью и горящие лихорадочным блеском глаза. Выражение ярости сменилось в них откровенным ужасом.
– Кто… ты или что ты? Ты зверь или…
– Я… Джарг! И я… ИЛИ!
Усмешка прозвучала довольно глухо. Ему не удалось четко выговорить собственное имя. Он нервно провел языком по тонким губам и повторил:
– Я Джарг… и я хочу помочь!
Человек смотрел на стоящее перед ним жуткое существо и, понимая, что с пришельцем не справится, напряженно спросил:
– Зачем ты уносишь трупы?
– Вовсе не для того, чтобы съесть! Хотя, кажется, именно эта мысль пришла тебе в голову?!
Вздох облегчения раздался в напряженной тишине.
– Они не заслужили такой смерти.
– Люди возомнили себя богами и получили то… что получили!
– Ты не можешь судить…
– Я! Даже больше, чем кто-либо другой! Но спор этот ни к чему не приведет! Время разбрасывать камни прошло! Настало время собирать… всходы…
Несчастный тяжело дышал, прислонившись к стене, оружие медленно выскальзывало у него из рук.
– Присядь, солдат, ты плохо выглядишь, отдохни, а мне надо похоронить остальных.
– Ну-у… не перетрудись! Нас мало, тех, кто пережил взрыв. Так что придется сделать небольшой перерыв… подождать последнего.
Незнакомец хрипло рассмеялся своей мрачной шутке и, согнувшись от сильного кашля, неестественно посинел. Джарг успел подхватить обмякшее тело. Сжав голову умирающего присосками, закрыл глаза и сосредоточился. Он никогда не пробовал делать такое с человеком, но найденному у реки мокрому, израненному барсуку сумел помочь. Глубокая рана на боку зверя затянулась на глазах, а ведь он просто гладил животное, пытаясь облегчить его страдания. Неблагодарный грызун почувствовал себя лучше и, попытавшись укусить спасителя, убежал. Так и теперь, знакомое покалывание легко стекло с конечностей, и в растерянных глазах страдальца сверкнула искра благодарности.
– Как ты… как ты это делаешь?
Человек осторожно ощупал лоб и виски.
– Боль! Она исчезла, прошла! Мне ничего раньше не помогало, ни-че-го! Спасибо! Спасибо тебе, чертяка!
Схватившись за клешню, солдат остервенело тряс ее, расползаясь в улыбке щербатым окровавленным ртом!
– Не удивляйся, тут все теряют зубы, а ведь среди нас есть дамы. Они носят повязки и напоминают восточных женщин, прячущих свои лица. Мужчины предпочитают шарфы… А ты… ты ведь можешь помочь?! Правда?
Джарг сосредоточенно смотрел на белый шрам:
– Я помню… помню. Это ты был среди спасателей, когда рухнул мой флаер…
– Твой флаер? Ты… о чем? Ты… тот самый воскресший пилот?! Ричардс?! Но ты же опять умер… там, в водопаде… так говорили.
Джарг кивнул головой:
– И опять воскрес! Мы не успели познакомиться раньше. Я не прочь исправить недоразумение.
Мужчина протянул руку:
– Майор Игори Доваско, офицер-спасатель, личный номер 446282, отдел ВСП.
Игори познакомил его с остальными. В живых осталось не более ста человек. Около шестидесяти мужчин и чуть больше тридцати женщин. Скелеты, обтянутые синюшной кожей, смотревшие испуганными, глубоко запавшими глазами. Долго пришлось убеждать их подняться наверх, к свету. Радиация уже не могла принести большего вреда, а вид голубого неба и яркого солнца поднял настроение и немного укрепил слабеющие силы. Джарг лечил всех, но смог лишь немного облегчить страдания. Окружающие не обращали внимания на жутковатую внешность врачевателя. Куда бы он ни шел, его встречали и провожали щербатые оскалы благодарных улыбок. Теплым светом загорались черные, одинаковые провалы глазниц. Джарг делал все: убирал, готовил, охотился, ловил рыбу. И время от времени держал за руку, провожая в последний путь. Люди умирали по-разному. Кто тихо, с благодарными улыбками на губах, кто стеная и проклиная день и час своего рождения. Но и те и другие до последнего хрипа, сжимая слабеющими пальцами клешню, спешили исповедаться странному существу, посланному им в утешение, как они считали, самим Всевышним! Оставляя боль в груди сидящего у их смертного ложа, просили прощения, и он прощал, тихо шепча слова утешения. Лица светлели, люди обретали покой, а сердце Джарга разрывалось на части. Давно отринув того, непостижимого и всепрощающего, он не понимал, как стал его представителем в этом диком хаосе гибнущей жизни. Девушка держалась на расстоянии несколько дней. Джарг не настаивал на знакомстве. Но однажды увидел, как она, оступившись, упала за уступом скалы, и, не раздумывая, бросился на помощь. На белой косынке расплывалось багровое пятно. Джарг осторожно сдернул ее. Источенный болезнью, но не утративший прелести нежный овал напомнил ему ту хрупкую, отважную медсестру, которая помогла обрести свободу. Он вливал в несчастную силы, отдавая себя без остатка, а душа его пела, и солнце становилось ярче и небосвод голубее. Рана затянулась, но магическое действие не прекращалось до тех пор, пока не исчез даже малейший намек на шрам.
– Рада, что ты вернулся, Дарк Ричардс! И спасибо, что не смотришь на меня, я стала такая… такая…
– Красивая… Ты очень красивая. Твои глаза… они стали еще ярче. Если сравнить их с небом… небо проиграет сравнение! В них плещется тайна! Что ты прячешь на дне, глазастая? Не ту ли песенку, что пела во время дежурства, у моей постели? Она помогла мне выжить…
– Дарк! Ты не можешь…
– Джарг! Мое имя Джарг! Прости! Я не хотел обидеть тебя! Забудь все сказанное! Ты прекрасная женщина… а я… я просто Джарг!
– Нет! Ты всегда был Дарк! И сейчас, и тогда, когда думала, что ты уходишь навсегда! Ты, Дарк Ричардс!!! Офицер, что умирал на моих глазах! Дарк Ричардс, мужчина, в которого я влюбилась без памяти…
Рука девушки скользнула в вырез и достала небольшой медальон. Перед глазами чуть шевелились от тихого дуновения две пряди: черная и золотисто-каштановая.
– Милая… нет… ты не можешь! Я… я даже не знаю твоего имени! Я благодарен тебе, благодарен от всего сердца! Но я чудовище…
– Меня зовут Виора, и скажу тебе, глупец, чудовища… это люди! Твоя душа, Дарк, она в твоих глазах, в твоих поступках! Слеп, кто не видит ее красоту! Ты человечнее всех нас, вместе взятых! И тех, что сидят там, греясь под солнцем, и тех, кого уже нет. Многим ты просто взял и подарил жизнь, а они… они собирались отнять твою! Как, почему ты смог простить?
– Одна необыкновенная глазастая красавица, расставаясь со мной навсегда, попросила прощения! Не за себя, за людей, за всех! И я простил! Простил ради нее одной!
…Виоры не стало через два года. Когда она ослабела, Джарг бережно носил ее на руках. Стараясь сохранить драгоценный огонек жизни, до последнего мгновения вливал свою энергию в угасающую душу. И не смог!! Он похоронил девушку в маленькой пещере, устроив мягкое ложе из горных трав. В прощальных лучах заходящего солнца закрыл вход огромным камнем, положил цветы, постоял недолго у последнего пристанища своей любимой и скрылся в нижних ярусах лаборатории. Людям оставалось только надеяться, что спаситель не бросит их на произвол судьбы, не уйдет куда глаза глядят от мук сердца. Тревогой и ожиданием были наполнены три дня! Джарг вернулся. Встретив измученные взгляды, он долго молчал, а затем произнес:
– Жизнь не кончается… даже если ушедший навсегда забрал твою душу с собой!
Человек со шрамом, Игори Доваско, старался хоть как-то отвлечь его от безутешной тоски. Он таскался за Джаргом по пятам, развлекая своим чуть мрачноватым юмором. А Джарг, тревожно вслушиваясь в ритмы слабеющего сердца, мрачнел еще больше, понимая, что скоро останется в полном одиночестве. Словно чувствуя этот страх, Игори не сдавался. Он продержался еще пять лет. Выслушивая нескончаемые истории, Джарг был искренне благодарен ему за то, что Игори, говоря о мужчинах, всегда произносил… мы!
– Знаешь, почему я еще жив, дружище? Леди в черной вуали не любит смех! Она ждет, пока я заткнусь! Вытянусь и приму благопристойный вид! Не грусти обо мне, я и так задержался! Не хотел бросать тебя, пока ты не будешь готов.
– К чему готов?! К одиночеству в этом мире? Так ведь и не думаю, что встречу людей, жаждущих общения с мутантом.
– Вот к этому ты и должен быть готов! Однажды я случайно услышал слова. Они запали в мое сердце. Хочу повторить их. Твоя душа в твоих, глазах! Только слепой не заметит, как ее переполняет добро и сострадание. Ты уже простил однажды, научись терпеть и прощать, всю оставшуюся жизнь. Люди – это такая суматошная, взбалмошная, противоречивая и в то же время прекрасная компания, в которой при желании могут великолепно ужиться и красавица, и урод!
Джарг оставил гору в тот же день, как не стало Игори. Проводив друга в последний путь, он не оглядываясь ушел через перевал вслед заходящему солнцу. Ему было ровно тридцать пять лет!
Джарг открыл глаза и обвел замутненным взглядом прутья решетки. Попытался приподняться, но тут же рухнул обратно.
– Странно… я еще жив? Им что… надоело со мной возиться?
Рядом кто-то глубоко и судорожно вздохнул. Джарг повернул голову и натолкнулся на испуганный взгляд черного зверя, совсем еще малыша, вернее малышки, поправился он, легко входя в контакт с детенышем тиграна.
– Не плачь, маленькая. Тиграны сильные! Когда вырастешь, тоже станешь сильной и грозной. Сможешь отомстить за всю боль, что причинили тебе эти звери в халатах.
– Они убили маму…
– Ты отомстишь за маму! За нее особенно! Поверь, ты очень сильная и смелая, просто еще не знаешь об этом. Мама не успела тебе рассказать. Но обязательно расскажет отец, когда отыщет! Надо немного подождать…
– Он тоже умер. Я не знала, была, как ты… как будто тоже умерла. Теперь знаю, он там, в клетке… я чувствую его запах… его кровь!
В дальней клетке у стены лежало окровавленное тело, а рядом с головой Джарга, прижавшись к прутьям решетки, сидел перепуганный до смерти детеныш, терзаемый страхом и болью.
– Я знаю, тиграны никогда не бросают своих малышей. Потерпи… дай свою лапку…
Мягкая подушечка легко коснулась клешни. Высвободив присоску, Джарг осторожно гладил шелковистую шерстку, убирая боль, причиненную иглами. Вскоре малышка тихо засопела, погрузившись в сон, а Джарг – в свои воспоминания…
Три столетия его мотало по свету. Излучение унесло миллионы жизней. Планету лихорадило. Буйно разросшиеся леса стремительно поглощали развалины, убирая шрамы с лица земли. Горстки выживших людей стекались со всех сторон в разрозненные островки цивилизации. Уцелевшие города окружали себя защитными укреплениями. Звери и птицы видоизменялись. Природа жадно потирала зелеными ладонями в предвкушении главного сюрприза. Люди… начали мутировать. Часть человечества решила бороться за чистоту расы. Любого, в ком проявлялся хоть намек на уродство, вышвыривали за стены. Там изгои создали свое общество, объявив войну периметрам. Приняв единственный закон: выживает сильнейший! Почти два столетия шла страшная истребляющая война. Но рано или поздно все кончается… Остатки человечества, пережившие ад, медленно возрождались. Сидящие в казематах и глубинах лабиринта ученые делали все возможное и невозможное, помогая людям и мутантам выжить в чудовищно измененном мире! Джарг видел все это. Для него время остановило свой бег. Тело не желало ни стареть, ни умирать, оставаясь молодым и сильным, спустя сто, и двести, и триста лет! Больше ничто не напоминало о той земле и о том мире, в котором он когда-то родился. Шагая через перевал, Джарг глубоко задумался, рассматривая одну из вершин. Что-то знакомое было в очертаниях скалы. Но только выйдя к водопаду, понял, куда несли его ноги!
Он не помнил, сколько простоял, прижавшись лицом к теплому шероховатому камню. Когда это было?! Сколько столетий прошло… и что осталось от тех лет? Легкий шорох за спиной вырвал из ностальгических воспоминаний. Джарг оглянулся и стремительно отскочил, едва уклонившись от выстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36