можно было подумать, что он раздумывает, куда направиться.
Как ты думаешь, "он" нас заметил?— шепнул Даниель Мишелю на ухо.
Я уверен, именно эта штука и напугала коров!— ответил так же тихо Мишель.
Таинственная фигура медленно, той же нерешительной походкой удалялась.
Что же нам делать?—спросил Даниель, не повышая голоса.— Надо бы последить за ним...
Разве что издалека...— ответил кузен.— Ведь если он нас заметит, пиши пропало... Можешь быть уверен!
Они выбрались из кустов и с бесконечными предосторожностями двинулись по дороге, стараясь не терять из виду темную фигуру, покачивавшуюся впереди.
Мишель остановился; Даниель приблизился к нему вплотную.
Мы, кажется, где-то недалеко от пастбища,— прошептал Даниель.
Да... Теперь надо быть начеку...
Они пошли немного быстрее. Тем более что силуэт не был виден: вероятно, он спустился с гребня.
Они были уже возле проволоки, огораживающей пастбище; странный силуэт так и не появился... Правда, на этом отлогом участке он, должно быть, полностью сливался с окружающей темнотой, и обнаружить его было куда труднее, чем на фоне неба.
Ах ты, хитрец!..— тихо ворчал Мишель.— Напрасно мы тогда остановились! Как теперь его искать в этой тьме?
Слушай, сейчас нет смысла зря спорить! Он не успел бы перебраться через изгородь, это факт.
Значит, "он" не на пастбище... "Он"— снаружи...
Блестяще, старина! Ничего не скажешь!..
Дай закончить, идиот! У нас нет времени,— рассердился Даниель.— Вот что давай сделаем: пойдем вдоль проволоки, я в одну, ты — в другую сторону... Тогда мы его обязательно встретим... так?
Будем надеяться... Я пошел!
И кузены, пригнувшись, чтобы быть как можно менее заметными, двинулись вдоль изгороди в противоположные стороны.
Они ставили ноги с крайней осторожностью, чтобы их не выдал шорох травы. Тишина была полная; ее нарушало лишь звяканье цепей, которыми коровы были привязаны к колышкам... В какой-то момент Мишель уловил медленное, размеренное похрустывание... Он замер, дрожа от напряжения... И — едва не расхохотался, когда понял, что это всего лишь движение челюстей коровы, лежащей около изгороди и мирно жующей жвачку. Он снова пошел вперед — и вскоре достиг края луга. Внезапно в нескольких метрах от себя он увидел неподвижную фигуру... и невольно стиснул кулаки. Но тут услышал приглушенный голос Даниеля:
Это ты, Мишель?
Ну да! Что у тебя?—спросил Мишель, подходя.
Ничего! Просто непостижимо! Исчез, испарился... улетучился!
—А может, дематериализовался?.. Несколько минут они стояли, переводя дух и
приходя в себя после этого странного преследования.
Не хочешь, а поверишь в привидения! Верно, старина?—сказал Даниель.
Пока давай бросим взгляд на ту часть луга, которая еще не засеяна... Не мог же этот хмырь взять и вот так исчезнуть!
Ты уверен? По-твоему, это... человек?
Человек или кто другой... главное — узнать, куда он делся.
Ребята исходили вдоль и поперек остальную часть луга — все было тщетно! Встретившись около колючей проволоки, они вынуждены были признать, что потерпели поражение.
Остается один выход!— заявил Мишель.— Будем дежурить по очереди... У тебя часы есть?
Даниель показал светящийся циферблат своих ручных часов.
Хорошо. Давай их мне, я буду дежурить первым. Через час — твоя очередь. Иди ложись!
Даниель закутался в одно из одеял, которые они захватили с собой, и поверх него обернулся куском брезента — от холодной росы, лежавшей на траве.
Мишель устроился рядом, набросив второе одеяло себе на плечи.
Небо постепенно освобождалось от туч. В вышине замерцало несколько ярких звезд. На горизонте брезжило слабое сияние, предвещая скорый восход луны.
Час спустя, когда Мишель разбудил кузена, чтобы передать ему дежурство, луна светила вовсю, торжествуя победу над темнотой.
Счастливого дежурства, старина!— прошептал Мишель.— Пока никаких перемен...
Он прилег и сразу уснул.
* * *
Когда он проснулся, ему показалось, что свет луны что-то уж слишком ярок... Протирая опухшие со сна глаза, расправляя затекшие ноги, он с трудом сел, выпрямился... и обнаружил, что уже рассвело!
В затуманенном сознании мелькнула тревожная мысль: неужели Даниель забыл разбудить его вовремя?
Ну-ка, думай!..— прошептал он, стараясь привести в порядок мысли.— Если он не разбудил меня, значит, не мог...
Но такое простое умозаключение не удовлетворило его.
Или... или,— продолжал Мишель,— он что-то заметил, но у него не было возможности меня предупредить, и он бросился в погоню один...
Он вскочил на ноги и огляделся... Сердце его сжалось, он вскрикнул:
О Господи, Даниель!..
Кузен, все еще закутанный в одеяло и брезент, лежал в люцерне, в нескольких метрах от него... Одним прыжком Мишель оказался рядом и склонился над ним.
И почувствовал такое огромное облегчение, что засмеялся вслух. Потом сильно встряхнул... спящего Даниеля!
Вставай, сурок!— воскликнул он.— Пора домой!
Даниель пробормотал какие-то невнятные слова и перевернулся на другой бок — с явным намерением поспать еще.
Ну нет, старина!— закричал Мишель, энергично тряся его.— Ты оставил свой пост, несмотря на близость неприятеля... Так что теперь — трибунал... и расстрел!
А?.. Что?.. Расстрел кого? Ты его видел?.. Где он?—бормотал Даниель, постепенно приходя в чувство.
Он был так смешон, с красным пятном от травы на щеке, с недоуменно моргающими глазами, что Мишель опять рассмеялся.
До чего же ты ненадежный человек!— заметил он, перестав наконец смеяться.— Из-за тебя мы зря провели ночь под открытым небом.
А... коровы?— только и смог промолвить мальчик.
Мишель взглянул на коров. Лежа в траве, они по-прежнему мирно пережевывали жвачку.
Ничего страшного не случилось,— сказал он.— К счастью... Иначе было бы слишком уж глупо! Столько трудов — и все впустую!..
Даниель, совсем проснувшийся, поднял голову.
Ой-ой-ой!..— пораженно воскликнул он.— Я — в лесу!..
Но Мишель вдруг нахмурил брови.
Слушай, в самом деле пора уходить! Иначе нас застанут дядя Франсуа с Медаром! Давай поскорее смываться!
Эй, погоди!.. Надо же осмотреть тут все! Иначе мы так и не поймем, куда исчез наш призрак!
Хорошо, но быстро! Иначе мы рискуем, что дядя намылит нам шею, и будет прав!
Они покинули пастбище, стараясь хотя бы приблизительно определить место, где исчез великан.
На земле они никаких следов не обнаружили, во всяком случае человеческих. А значит, нельзя было определить, куда и как он пропал. Скалы, возвышающиеся по краям луга, были защищены непроходимыми зарослями кустарника, сквозь которые, по-видимому, пробраться было невозможно.
Печально, старина. Кажется, мы упустили прекрасный случай. Вряд ли нам представится еще одна такая возможность!
Это я во всем виноват!— признался Даниель.— Что поделаешь... Не спать так поздно выше моих сил. Я даже не заметил, как уснул.
Бежим теперь!— повторил Мишель.— И постараемся не встретиться с дядей Франсуа...
8
В это утро близнецы проснулись рано. Сегодня им предстояло многое сделать... Первым делом — сходить в ригу Фонтенов за сыром, который должен был оставить там Бурбаки.
И еще им надо было ухитриться сбегать на виллу к мсье Станисласу, чтобы забрать план, который они так неосмотрительно ему доверили.
Но сначала они решили рассмотреть карту, которую дал им хозяин виллы.
Смотри, вот здесь... точно, вот здесь должен находиться маленький прямоугольник, который есть на нашем плане!— показал Ив.
Хм... Это совсем рядом с участком двадцать шесть, то есть с пастбищем дяди... Но... ты же знаешь, там, возле скал, только деревья и заросли кустарника!
Знаешь, что мы сделаем?— предложил Ив.— На обратном пути осмотрим это место еще раз. Уже с планом в руках. Мы там наверняка что-нибудь найдем... Если там вообще что-то есть...
Мари-Франс была того же мнения. Они еще какое-то время рассматривали карту и условные обозначения, но неосведомленность в топографии не позволяла им сделать какой-нибудь разумный вывод.
После завтрака, когда Фанни убирала со стола, Мишель спросил ее:
Послушайте, Фанни, в этой истории с Мотэном есть какая-то доля правды? Вы с ним знакомы?
Служанка, краснолицая женщина с седыми волосами, перестала собирать чашки и положила руки на стол.
Даниель заметил, с каким интересом прислушивается к ним Медар.
Конечно, знакома,— ответила Фанни.— Как и все, кто живет в этих краях.
И некоторое время спустя добавила:
Это плохой человек. Таких никогда не было в Лошнэ, это точно!
—Вы думаете, он колдун?—спросил Ив. Фанни, которая, видимо, совсем не была
расположена говорить про Мотэна, ответила:
Колдун? Не думаю... Хотя, разумеется, они передают друг другу секреты всяких трав и снадобий. Эти секреты переходят от отца к сыну... и среди них есть, конечно, такие, которые идут не от христианства! Возможно, даже... яды!
Последнее слово служанка произнесла, понизив голос, словно Мотэн был за дверью и мог услышать ее.
Ты... ты в самом деле в это веришь?— проговорила, запинаясь, взволнованная Софи.
Фанни пожала плечами.
Это так же верно, как то, что меня зовут Фанни!— сказала она.— В этих краях нет недостатка в ядовитых растениях. Вот, например, безвременник... Здесь его называют "убей-собаку".
"Убей-собаку"?—удивился Ив.— Он что, убивает собак?
Вот именно, мой мальчик! Особенно осенью, в сезон охоты. Сиреневые безвременники опасны тем, что нравятся молодым собакам, которые почему-то любят лакомиться ими! А потом — хлоп,
и нету собаки... Бедняжка на следующий день подыхает! Это уж как часы... Я видела их немало, окоченевших, после того как они побегали по лугам...
А для людей это тоже опасно?— спросила Мари-Франс.
Не знаю, никогда не пробовала. Но, думаю, лучше этого не делать.
Тетя Жиль, обеспокоенная, что племянники проявили такой интерес к Мотэну, тоже включилась в разговор.
Не думайте об этом, дети,— сказала она, улыбаясь.— Сходите-ка лучше за сыром: Бурбаки, наверно, уже оставил его в риге.
Мишель и Даниель встретили это предложение без восторга. После ночных похождений они испытывали такую усталость, что у них не было никакой охоты к новым прогулкам. Но, не придумав никакого благовидного предлога, они согласились.
Жаль все-таки: эти безвременники такие красивые! Мне они очень нравятся,— заметила Софи, когда они шагали к риге Фонтенов.
Цветы и должны быть красивыми!— произнес Даниель.— Беда в том, что не все они безопасны...
Мишель прыснул со смеху.
Ого!—воскликнул он.— Таких глубоких мыслей, Даниель, ты еще не высказывал. То ли еще будет!..
Может, сделаем небольшой крюк?—предложила Софи.
Ни за что!— закричал Мишель.— Речи быть не может!..
Жаль. А я вам хотела показать жилище Мотэна,— сказала девочка, слегка задетая его тоном.
"Большие" переглянулись. Очевидно, они прикидывали, стоит ли овчинка выделки. Что лучше: увидеть колдуна или поскорее вернуться домой и отдохнуть?
Хм... Это вообще-то другое дело,— сказал Даниель.— Ладно, пойдем взглянем поближе на пещеру костоправа!
Софи, радуясь, что на этот раз "большие" ее послушались, возглавила группу.
Согласись, все-таки как-то грустно в двадцатом веке слышать про колдунов и знахарей!— сказал Мишель брату.
Полно! Ты что, в самом деле веришь, что люди еще их боятся?.. Ну, может, старики... Те, кто так и остался невежественным, потому что в свое время не хотел ходить в школу.
То же относится к их секретам. Держу пари, что, кроме некоторых простых снадобий, известных фармацевтам и сделанных из настоев растений, все их лечебные секреты — липа!
Не говоря уж о том, что они еще и опасны! Помню, читал однажды, как один костоправ лечил раны паутиной, полной пыли, разумеется! В общем, чистая антисанитария!
Так ничего не стоит гангрену заработать!..
Софи сделала им знак: пришли. И в самом деле, вскоре они увидели хижину с просевшей, как на китайской пагоде, поросшей мхом крышей. В темной стене, тоже испещренной кое-где пятнами мха, было одно-единственное узкое окошко. Две каменные, выкрашенные в синий цвет ступени вели к двери, о которой можно было сказать только то, что она очень давно, а может быть, и никогда не знала такой роскоши, как краска.
Бррр... Фанни нисколько не преувеличивала!— шепнула Мари-Франс на ухо брату.
Настоящая избушка на курьих ножках!— восхитился Мишель.
Проходя мимо дома, они обнаружили, что окошко все затянуто густой паутиной.
Вот и запас бинтов!— прошептал Даниель.
А заодно — занавеска!—тем же тоном заметил Мишель.
Ни в доме, ни на прилегавшем к нему участке они не обнаружили никаких признаков жизни.
Близнецы инстинктивно, как всегда в минуты страха, взялись за руки. Зрелище логова Мотэна вызвало у них безотчетное чувство тревоги.
И холодный пот выступил у них на лбу, когда несколько минут спустя на тропинке, по которой они шли в обществе Софи, показался... сам старичок Скок-Поскок!
Взволнованные, они замедлили шаг, поджидая "больших", которые продолжали спорить, идя позади них.
Да, это, по всей вероятности, был тот самый невероятно худой старик с седыми, очень длинными, достающими до плеч, развевающимися волосами, который той ночью пробежал по двору фермы.
Однако старик, который шел сейчас им навстречу, передвигался с трудом, опираясь на узловатую палку, волоча ноги в грубых башмаках.
—Добрый вечер, мсье,— вежливо поздоровались дети, когда человек подошел ближе.
—... вечер!— просипел в ответ старик. Худое лицо его с таким тонким носом, что,
казалось, сквозь кожу проступает хрящ, усеяно было веснушками. Глубоко запавшие глаза под густыми бровями смотрели настороженно. Одежда его — пиджак из потертого бархата и суконные брюки — выглядела старомодной и такой ветхой, что ясно было: человек этот меньше всего озабочен обновлением своего гардероба.
Пройдя, близнецы незаметно обернулись, и новая неожиданность заставила быстрее забиться их сердца: старичок Скок-Поскок (они были убеждены, что это он и что медлительная походка его — не больше, чем маскировка) вошел в берлогу Мотэна... искоса наблюдая за ними! И тут их осенило: старик, которого они только что встретили,— не кто иной, как сам Мотэн!..
* * *
Прогулка завершилась без приключений. Сыр был на месте, в горшочке на окне. Они вернулись на ферму.
—Ты видел, как здорово он притворяется, этот Мотэн?— заметила Мари-Франс, когда они поднялись к себе в комнату.— Делает вид, будто не может и шагу ступить без палки!
А ведь так быстро бежал той ночью!..
Если бы я сама его не видела, я сказала бы, что тебе это приснилось...
Они молчали какое-то время, думая о странной встрече. Вдруг Ив подошел к сестре.
Слушай, а ведь вчера, у мсье Станисласа... это ведь был Мотэн! Он открыл дверь, увидел нас — и не стал входить!
Мари-Франс вдруг подскочила, вспомнив, что им нужно сегодня сходить на виллу.
Пойдем прямо сейчас!—предложила она.— Мы ведь видели, Мотэн у себя, за несколько минут даже он не сможет оказаться на вилле!
Ты думаешь, успеем?— только и сказал Ив.
Конечно! Во всяком случае, выбора у нас нет! Если мы решили показать план дяде Франсуа, надо пойти за ним немедленно. Может, нам и попадет... Тут уж ничего не поделаешь. Я просто уверена, что эта бумага — очень важная и дядя Франсуа обрадуется, когда ее увидит.
Ив не спорил. Они предприняли кое-какие меры предосторожности, чтобы выйти с фермы незамеченными, и со всех ног бросились в сторону виллы.
Они прибежали туда запыхавшиеся. И с первых же минут поняли, что сердечный прием, оказанный им вчера Станисласом, был притворством. Насчет плана он помалкивал, словно ничего такого и не было. Поэтому Мари-Франс вынуждена была напомнить ему их уговор.
Ах, в самом деле...— пробормотал толстяк, не глядя им в глаза.— Я... не хотел вам говорить... Но произошло нечто очень неприятное...
Он подвел их к письменному столу.
Вы ведь помните, я положил план в этот ящик, не так ли?
Да, мсье Станислас, именно в этот,— ответил Ив, заглядывая в ящик.
Толстяк сконфуженно улыбнулся.
Представьте: когда я вернулся к столу, после того как проводил вас до двери... плана уже не было! Он исчез... Испарился...
Близнецы не могли скрыть своего огорчения. Надув губы, они хмуро смотрели друг на друга.
А потом... вы его не нашли?..— спросила Мари-Франс, которая никак не могла поверить в это таинственное исчезновение.— Может, он завалился за ящик? Так бывает...
Я уже думал об этом. Я разобрал письменный стол чуть ли не по досочкам... но все напрасно! Я очень удручен, удивлен и огорчен! Думаю, что для вас этот план не имел большого значения, но все-таки он принадлежит вам. Да я и сам не люблю ничего терять, особенно если не понимаю, как это могло случиться.
Близнецы не знали, что и подумать. Искренность Станисласа как будто не вызывала сомнений. И все же...
Да, действительно, я очень огорчен,— продолжал толстяк.— Нет-нет, мою карту оставьте у себя, я дарю вам ее взамен вашей... Я думаю, она в конечном счете гораздо дороже вашего плана...
Не найдя, что ответить, близнецы смирились и, понурые, попрощались с мсье Станисласом, который, стоя на пороге своего дома, снова и снова приносил свои извинения и выражал глубочайшее сожаление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13