Где-то на просторах Импе
рии остатки покоренных кланов лелеяли планы мести…
Много лет спустя уже никто не мог с уверенностью сказать, что на самом дел
е произошло с непокорными Фейра, Амальфи и Соффио. Фаби слышала немало ве
рсий, одна страшней и невероятней другой, но самые жуткие истории расска
зывали о гибели семейства Фейра Ц говорили даже, что пламенный лорд вов
се не нарушал никакой клятвы, а сам стал жертвой предательства и изощрен
ной интриги, чье авторство приписывали то Вейлану, первому советнику и а
дмиралу Аматейна, то… нет, об этом Фаби не хотелось даже думать. Так или ин
аче, именно после того, как Фейра были уничтожены, Капитан-Император забо
лел. Поначалу его недуг вовсе не казался чем-то ужасным. Уже потом, когда с
тало понятно, что хворь не намерена отпускать Аматейна из своих цепких о
бъятий, во дворец стали приглашать лучших целителей Ц сначала тайно, а п
отом и в открытую. В Яшмовой твердыне побывал даже лорд Рейнен, старейшин
а вороньего семейства, Ц и все без толку.
Капитан-Император стоически перенес то, что болезнь изуродовала его кра
сивое лицо, заставив на людях носить маску, но вскоре судьба нанесла ему у
дар пострашнее: старший сын Аматейна пропал без вести где-то на севере, и
до сих пор о нем не было никаких известий.
А два года назад Аматейн потерял сразу жену и младшего сына: мальчика заг
рызли пардусы, сбежавшие из дворцового зверинца, после чего Ее Величеств
о в великой скорби удалилась в Сады Иллюзий Ц туда, где и супруг не мог ее
отыскать. Фаби немало наслышалась о том, что звери оставили от тела бедно
го ребенка всего-то несколько костей. На время похорон сына Аматейн нена
долго прервал затворничество, но когда траурный срок закончился, по двор
цу поползли слухи.
Болезнь Капитана-Императора зашла слишком далеко.
Было весьма маловероятно, что он сумеет снова зачать наследника, а ведь т
ри тысячи лет трон Цапли передавался только по мужской линии. Теперь же н
аследников мужского пола не осталось, даже незаконнорожденных, поэтому
все взгляды обратились к Ризель.
Юная принцесса была очень красива, и ее многогранному таланту можно было
только позавидовать. Она могла поддержать любой разговор и разбиралась
в тонкостях морского дела не хуже, чем в тканях или драгоценных камнях. С н
ей считали за честь подискутировать о проблемах философии виднейшие уч
еные из лучших университетов Империи… и все-таки она была женщиной. А лор
ды сильных кланов никогда не склонят головы перед императрицей, если ряд
ом с ней не будет императора.
За поведением Ризель следили очень внимательно, пытаясь то так, то этак р
астолковать каждый ее шаг. Пока что Ее Высочество ничем не выдала своих н
амерений, какими бы они ни были. Но не нужно было долго думать, чтобы понят
ь всего лишь одну простую истину: как бы ни поступила принцесса, войны не и
збежать. А если станет известно, что все прошедшие века династия Цапли ст
ояла на зыбком фундаменте из слегка подправленных легенд, то никто не бу
дет дожидаться смерти Аматейна.
Взгляд Ризель сделался тяжелым, и Фаби поняла, что время, отведенное ей на
размышления, закончилось.
Ц Говори.
Девушка с трудом взяла себя в руки.
Ц Даже если это единственное расхождение с общепринятой историей… Ц н
ачала она и по внезапно изменившемуся выражению лица Ее Высочества поня
ла: нет, не единственное. Всего лишь одно из многих. Ц То, я боюсь… э-э… трон
зашатается так сильно, что… удержать его будет непросто. Но разве воробе
й может чем-то помочь Белой Цапле?
Ризель не успела ответить Ц в открытое окно ворвался норд-ост и размета
л рукопись по комнате. Фаби следовало бы броситься ее собирать, но девушк
а почувствовала, что это выше ее сил. Ризель сидела неподвижно, пока ветер
не стих, а потом ее тонкая рука взметнулась и описала в воздухе круг: разле
тевшиеся листочки тотчас принялись сползаться к ногам принцессы, аккур
атно укладываясь в стопку.
Ц Империя сейчас подобна одуванчику, Ц сказала Ее Высочество. Ц Стоит
кому-нибудь дунуть посильнее, и она разлетится по сторонам света легким
и пушинками, а от былого могущества останется одно воспоминание. Только
воля моего отца удерживает ее от распада.
Принцесса встала. Она была выше Фаби всего на полголовы и по меркам магус
ов считалась очень маленькой, но сейчас девушке показалось, что Ризель с
мотрит на нее откуда-то с заоблачных высот.
Ц Мне очень страшно, воробышек. Я понимаю, что очень скоро моя жизнь изме
нится и больше никогда не станет такой, как прежде. Я тоже изменюсь. Мне ну
жен кто-то… мне нужен человек, который всегда будет помнить, какой я была…
Ц Внезапно ее голос сел, и принцесса не сразу сумела продолжить: Ц Я хоч
у, чтобы ты всегда была рядом со мной. Твое желание выжить и твой ум Ц ты со
гласна разделить это богатство со мной?
«Разделить Ц или тотчас отправиться навстречу Великому Шторму? Ответ о
чевиден, моя принцесса. Или уже императрица?..»
Фаби кивнула.
Ц Вот и славно. Ц Улыбка осветила бледное лицо принцессы. Ц А теперь пр
икажи, чтобы приготовили ванну.

Над морем занималось утро нового дня.
Ветер вот-вот должен был перемениться…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СУНДУК ЦЕЛИТЕЛЯ

Смотрите, что я принес! Душный летний полдень. Солнце в зените с упор
ством, достойным лучшего применения, заливает округу лучами; куда ни гля
нь Ц ни души. Еще задолго до наступления часа короткой тени в
се живое поторопилось скрыться, и лишь в сиреневом мареве над океаном но
сятся чайки-крикуны, оглашая побережье пронзительными воплями.
Крикунам, зубастым тварям, палящий жар нипочем.
Твои босые пятки жжет белый камень мостовой, ноздри щекочет запах
жареной рыбы Ц близится время обеда. Ты стоишь у открытой нас
тежь двери, заглядывая через плечо вихрастому смуглому мальчишке Ц
его ладони сложены ковшиком, на порог капает соленая морская
вода.
В ковшике плещется серебристая рыбешка размером не больше мизинц
а.
Ц Я сам его поймал! Мама, мы больше не будем бедствовать! Мы сможем в
ернуть все, что у нас отняли!
Во взгляде матери плещется страх, отец гневно хмурится, сжимая кул
аки.
На порог ложится длинная тень Ц черный человек уже зде
сь.
«Паоло, Паоло, разве ты не знаешь Ц плохая примета приносить в дом т
о, что ты сейчас принес! Иди и сейчас же выброси это там, где нашел».
Бесполезно. Можешь кричать, трясти старшего брата за плечи, бить по
щекам Ц он ничего не почувствует.
Тебя здесь нет.
Ты наказана бесконечным повторением этого дня, и Великая Эльга Ц
Заступница моряков не ответит на вопрос, который ты столько р
аз задавала во сне и наяву Ц за что? Отчего ночной кошмар снов
а и снова повторяется в деталях, почему этот черный день никак не отправи
тся туда, где ему положено быть, Ц на дно времени, в прошлое? Там прохладно
и темно, там хранятся осколки счастья, черепки надежд Ц все то, что безвоз
вратно ушло, не выстояв в бою с Великим штормом. Ты хотела бы сама отправит
ься на дно Ц ведь лучше лежать во мгле, в синей прохладной мгл
е, чем мучиться здесь снова и снова, отбывая наказание за чужой грех. К утр
у сон растворится в предрассветном сумраке, но останется ощущение потер
и Ц черная дыра в воспоминаниях, пустое место, откуда веет холодом.

Ты преуспела в искусстве забывать, но не сумела избегнуть платы за
это…

Утренний бриз тихонько проскользнул сквозь приоткрытое окно и, осмелев,
шаловливо взъерошил волосы Эсме, благословением Эльги коснулся ее горя
чего лба. Ночь без сна вылилась в обычное утро Ц в растерзанной постели, с
реди разбросанных подушек и скомканных простыней. Любой, завидев подобн
ое зрелище, не сомневался бы ни секунды, что в одиночку она ни за что не смо
гла бы привести постель в такое состояние.
Хорошо, что в эту комнату заходил только ветер Ц он был немногословен.
Ц Вставай, кракен тебя побери, Ц негромко сказала девушка, уставившись
в потолок, где давно уже были изучены и сосчитаны все трещины. Ц День-ноч
ь, сутки прочь. Вставай, кому говорят.
В ушах шумело, под веки кто-то щедрой рукой насыпал по горсти песка, а стои
ло чуть шевельнуться, как перед глазами сразу же потемнело и мебель пуст
илась плясать развеселый матросский танец. В этом не было ничего удивите
льного: последние пять ночей Эсме почти не спала. Она закрывала глаза Ц и
проваливалась в черную бездну, полную странных звуков и запахов, а потом
внезапно просыпалась, задыхаясь и дрожа от ужаса. Эсме понимала, что вино
вата сама: то, что она сотворила десять лет назад с собственной памятью, не
могло пройти бесследно. Иной раз человека, потерявшего руку или ногу, муч
ает боль на месте отсутствующей конечности Ц а Эсме страдала из-за того,
что в ее воспоминаниях образовался провал, который подобно водокруту вс
асывал ее жизненную силу и никак не мог насытиться.
«Что угодно! Пусть меня кархадоны сожрут, пусть я буду каждую ночь тонуть
в Великой бездне, пусть мерры утащат меня к себе в Подводное царство Ц За
ступница, что угодно, только не это ! »
Но Заступница не отвечала…
Ц Долг лекаря Ц с рассветом открывать двери свои. Ц Она рывком села в п
остели и тотчас зажмурилась. Ц А добросовестные целители… к коим я не от
ношусь, конечно… встают до восхода, ибо в их помощи нуждаются те, чей труд
начинается с первыми солнечными лучами: сие есть непреложная обязаннос
ть каждого, кто наделен Даром. Ц Эсме робко приоткрыла один глаз и, убеди
вшись в том, что две табуретки и комод смирно стоят на своих местах, а ее го
лова не свалилась с плеч, опустила на пол босые ноги. Пятки закололо Ц вче
ра она забыла вымести песок, хуже которого в Тейравене были только чайки-
крикуны.
«Лучше бы уборкой занялась, чем всю ночь вертеться с бока на бок».
Ц Великий дар, ниспосланный Небесами, должно использовать во благо суш
и и моря. Так говорит Эльга, и я следую ее заветам. Да минуют шторма Капитан
а-Императора, да будет Заступница к нему благосклонна, Ц последнюю фраз
у девушка протараторила скороговоркой, совершенно не заботясь о должно
й почтительности по отношению к царственной особе. Императора, который з
аживо гнил в своем дворце где-то далеко на северо-востоке, лечить следова
ло не молитвами Ц если вообще его болезнь можно было вылечить.
Муть перед глазами постепенно улеглась, но шум в ушах остался. Эсме мрачн
о подумала, что спасти ее может только обморок, причем глубокий Ц ведь по
терявшие сознание не видят снов. Или видят? В любом случае идею с обмороко
м стоило опробовать, но для этого придется постараться, потому что целит
елю ой как непросто лишиться чувств Ц для этого ему нужно, без преувелич
ения, устать до смерти.
Она запустила руку под кровать и выудила предусмотрительно оставленны
й с вечера флакон из зеленого стекла, тщательно закупоренный пробкой. К о
строму запаху снадобья, что содержалось внутри, она так и не сумела привы
кнуть, но вкус был еще хуже.
Открыть аккуратно, не расплескав ни капли. Пальцами левой руки зажать но
с, чтобы не стошнило от запаха.
А теперь выпить…
Ц Кракен меня раздери! Ц взвыла Эсме, когда жидкость обожгла ей горло и
ухнула в желудок. Ц Ух, га-адость.
Зелье предназначалось для того, чтобы взбодрить уставшего целителя. Сущ
ествовала слабая вероятность, что измученное тело Эсме взбунтуется про
тив очередной встряски и даст наконец искомый результат Ц обморок. Толь
ко очень упрямый человек мог бы ради этого глотать противное снадобье де
нь за днем, надеясь, что оно наконец-то подействует не так, как обычно. Впро
чем, выбор был невелик: либо она весь день слоняется по дому снулой рыбино
й, либо Ц раз уж проснулась и намерена открыть двери Ц пьет эту ни с чем н
есравнимую гадость. Недаром Велин, ее учитель, частенько повторял: «Ты уп
рямей кархадона…»
На сей раз Эсме опять не повезло Ц всего-то через несколько ударов сердц
а в голове прояснилось и даже глаза болеть перестали. Значит, предел ее во
зможностей еще не наступил и впереди еще сутки мучений.
Или не сутки…
Целительница медленно оделась Ц она носила белую рубаху с подвернутым
и до локтя рукавами и широкую серую юбку до щиколоток, Ц потом расчесала
волосы и повязала голову темно-зеленым шарфом.
За окном просыпался город. Небо заалело на востоке; море пряталось за гор
одскими крышами, выдавая свое присутствие верхушками мачт и стаями чаек
-крикунов Ц они, как всегда, снялись с насиженных мест еще до рассвета.
«Они никогда не спят. Мерзкие создания».
Одна из тварей внезапно спикировала и опустилась на подоконник; отврати
тельная вонь тотчас затопила комнату. «Заступница… Ц уныло подумала Эс
ме. Ц Отчего именно эта гадина стала символом целительской гильдии?» Он
а прекрасно знала ответ на свой вопрос, который был прост и сложен одновр
еменно: из всех известных птиц только крикуны могли читать мысли, и к тому
же они были клановым знаком семейства, покровительствовавшего гильдии
…
Чайка щелкнула клювом, края которого были усеяны острыми зубками, захлоп
ала кожистыми крыльями.
Ц Пошла прочь! Ц Эсме не испугалась, хотя прекрасно знала, что птица в мг
новение ока может вырвать из нее кусок плоти размером с кулак дюжего мат
роса. Ц Улетай!
Чайка наклонила голову, ее красные глаза злобно блеснули. Эсме вдруг ощу
тила идущую от хищницы волну ненависти, и ей сделалось не по себе: вечно го
лодная чайка думала о еде, но мыслеобразы выдавали желание поживиться во
все не рыбой. Эсме не знала, были это подлинные воспоминания, но увиденног
о хватило, чтобы заставить ее перейти от слов к действиям.
Ц Ах ты, мерзкая тварь! Ц девушка схватила первое, что подвернулось под
руку, Ц это оказалась подушка, Ц и швырнула в птицу. Та, конечно, увернула
сь с легкостью и тотчас атаковала в ответ, но совершенно неожиданным обр
азом: если раньше Эсме ощутила лишь отголосок кровожадных мыслей крикун
а, то теперь ее накрыло по-настоящему. Целительницу чуть не вывернуло наи
знанку от отвращения. Зрелище распотрошенных внутренностей не было для
нее внове, но чайка добавила к отвратительной картине удовольстви
е и предвкушение роскошного пира, а вот этого целительница вынести
не смогла. Позабыв об опасности, она бросилась к птице Ц и схватила возду
х. Выдав напоследок издевательский вопль, чайка присоединилась к своим т
оваркам Ц вместе они будут кружить над Тейравенской пристанью до поздн
его вечера, досаждая морякам криками и воруя рыбу у тех, кто зазевается.
Эсме осторожно выглянула наружу. Подушка, конечно, угодила прямиком в ст
очную канаву. Одно хорошо Ц можно не выходить на улицу. Интересно, кто-то
из соседей видел, что сей замечательный снаряд вылетел именно из ее окна?

Девушка закрыла глаза: мыслеобразы ускользали, будто серебристые рыбеш
ки.
Что же она собиралась делать?
…ах да. Открыть двери.
Дом Велина располагался гораздо ближе к пристани, чем лавки двух других
целителей Тейравена. Возможно, в другом городе это обстоятельство стало
бы решающим в борьбе между лекарями, ведь у больного матроса нет времени,
чтобы бродить по незнакомым улицам в поисках того, кто окажет ему помощь,
Ц в другом городе, но не здесь. Еще до того, как Велин приютил у себя Эсме, е
го слава оставляла желать лучшего. Возможно, все дело было в том, что Велин
не был местным: много лет назад он сошел на берег и больше не вернулся на б
орт фрегата, оставшись навсегда в шумном и грязном Тейравене, где уже жил
и два целителя. На что он надеялся? Чужак всегда остается чужа
ком, пусть даже по способностям многократно превосходит тех, кто с рожде
ния слышал вопли тейравенских чаек-крикунов.
Эсме спустилась на первый этаж, открыла двери настежь и взялась за метлу.
Велину бы не понравилось, что она нарушает порядок: уборку полагалось де
лать вечером, чтобы с утра ничто не мешало рабочему настроению. Всякий ра
з она хотела возразить, что утренняя разминка с метлой в руках помогает е
й привести в порядок разбредающиеся мыслеобразы, но не осмеливалась пер
ечить учителю. Велин умудрился подчинить свою жизнь строгим правилам, ос
таваясь при этом загадкой для Эсме. Он никогда не говорил с ней о своей род
ине и о фрегате, на котором служил. Лишь однажды Эсме удалось послушать па
рочку смешных историй, но она не была уверена, что они и впрямь произошли в
действительности: воображение у Велина было богатое, и он порою рассказ
ывал сказки собственного сочинения, желая повеселить вечно грустную уч
еницу.
Это было прекрасное время Ц и теперь оно тоже на дне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9