Менее чем через полчаса посл
е того, как Жильберт прибыл в замок, он и его неприятель ехали спокойно дру
г возле друга через светлую лужайку Стортфордского леса. Жильберт натян
ул поводья и пустил шагом лошадь. Сэр Арнольд тотчас сделал то же. Тогда Жи
льберт заговорил;
Ц Сэр Арнольд Курбойль, теперь уже прошло целых три дня, как вы изменниче
ски убили моего отца.
Сэр Арнольд задрожал и полуобернулся на своём седле: его оливковая кожа
сделалась внезапно бледной от гнева; нежное и свежее лицо Жильберта не и
зменилось.
Ц Изменнически? Ц повторил рыцарь с негодованием и вопросительным то
ном.
Ц Подлым образом! Ц настаивал Жильберт совершенно спокойно. Ц Я был м
енее чем в двадцати шагах от вас, когда вы встретились с ним, и если бы мне н
е помешал один француз из ваших, который бессмысленно медленно умирал, я
спас бы жизнь отца или взял бы вашу, что сделаю теперь.
При этих словах Жильберт остановил лошадь и приготовился сойти, так как
газон был ровный, густой, и было довольно места для поединка.
Сэр Арнольд захохотал, оставаясь неподвижно в седле и оглядывая молодог
о человека.
Ц Так вы меня завлекли сюда, чтобы убить? Ц сказал он.
И его весёлость прекратилась.
Нога Жильберта уже была на земле, но он остановился.
Ц Если эта местность вам не нравится, Ц сказал он, Ц мы отправимся даль
ше.
Ц Нет, нет, я нахожу, что здесь очень хорошо, Ц возразил он.
Но прежде чем окончить фразу, он снова разразился смехом.
Они привязали своих лошадей к деревьям невдалеке, на небольшом расстоян
ии друг от друга. Жильберт первый занял позицию. На ходу он вынул из ножен
шпагу отца, снял ножны с пояса и бросил их на траву. Сэр Арнольд тотчас же в
стал против него, но левая его, рука была только положена на головку шпаги
. Он все ещё продолжал улыбаться, когда остановился перед своим молодым п
ротивником.
Ц Я ничего не возразил бы относительно поединка с вами, если бы я убил ва
шего отца изменнически, но я этого не сделал. Я видел вас, как вы меня. Ваш фр
анцуз, как вы называли его, заслонял вам сцену; или ваш отец был вне себя, в с
воём пылу сраженья, или он не узнал меня под моей кольчугой. Он склонил на
секунду лезвие, затем бросился на меня, как бульдог, так что я мог спасти с
ебя, только убив его, против моего желания. Я не буду сражаться с вами, разв
е только вы принудите меня, и вы сделаете лучше, воздержавшись от этого, та
к как, если вы будете упорствовать, то я уложу вас в два приёма.
Ц Прекрасное совокупление хвастовства и лжи, Ц ответил Жильберт, вста
вая в позицию. Ц Вынимайте шпагу, прежде чем я сосчитаю до трех, или я расп
отрошу вас, как курицу. Раз… два…
Прежде чем последнее слово сошло с его губ, шпага сэра Арнольда появилас
ь из ножен, столь же блестящая, как если бы она вышла из рук оружейника, и ск
рестилась с зазубренным и запятнанным кровью лезвием Жильберта.
Сэр Арнольд был храбрый, но осторожный человек. Он ожидал увидеть в Жильб
ерте неловкого новичка, хвастуна и смельчака, подвергавшегося опасност
и в надежде нанести хорошо направленный удар или начать отчаянное напад
ение. Вследствие этого он не пробовал привести в исполнение свою хвастли
вую угрозу, так как Жильберт был выше его, сильнее и моложе на двадцать лет
. Притом на нем не было кольчуги, а только штаны и кафтан. Сильный удар шпаг
и взбешённого молодого человека мог выбить его из позиции и наполовину з
аколоть.
Но Курбойль отчасти ошибся, Жильберт, хотя молодой, был одним из тех фехто
вальщиков, наделённых природным даром, движения кисти руки и плеча котор
ых безусловно одновременны с сознанием глаза; они не обдумывают каждого
своего движения, заботясь о тактике. Менее чем через полминуты сэр Арнол
ьд понял, что он сражается, защищая свою жизнь. Не прошло и минуты, как внез
апно он почувствовал, что зазубренное лезвие шпаги Жильберта проникло в
большой мускул его правой руки, а его собственное лезвие выпало из его об
ессиленной руки, скользнув около противника.
В то время не было постыдным нанести удар обезоруженному противнику в по
единке насмерть. Когда сэр Арнольд почувствовал, как грубая сталь была в
ыдернута обратно из его раны, он понял, что следующий удар будет для него с
мертельным. С быстротой молнии левой рукой он вынул длинный кинжал, висе
вший у него с боку, и Жильберт, поднявший шпагу, чтобы нанести удар, получи
л впечатление, как будто холод пронзил его грудь; рука его задрожала, и он
уронил шпагу. Красный туман спустился перед его глазами; кровавая пена х
лынула волной из его рта, и он навзничь упал на зелёный газон. Сэр Арнольд
попятился и посмотрел со странным любопытством на распростёртое тело, п
рищуриваясь, как это делают близорукие. Затем, когда задыхавшаяся грудь
перестала вздыматься, а бледные руки недвижно лежали на траве, сэр Арнол
ьд пожал плечами и стал заботиться о своей ране. С помощью дубовой ветки о
н стянул вокруг своей руки один из кожаных ремней, взятых с седла Жильбер
та. Потом он сорвал левой рукой горсть травы и попробовал держать кинжал
в правой, чтобы вычистить покрасневшую сталь. Но эта рука была бессильна,
так что он, встав на одно колено возле тела Жильберта, провёл кинжалом два
или три раза по подолу его тёмного кафтана, прежде чем положить оружие в н
ожны. Он поднял свою шпагу, и ему удалось вложить её в ножны. Затем он сел на
лошадь, оставив коня Жильберта привязанным к дереву, бросил последний вз
гляд на неподвижную массу, распростёртую на земле, и направился к Стортф
ордскому замку.
IV
Спустя два месяца после того, как сэр Арнольд Курбойль оставил Жильберта
Варда в лесу, считая его мёртвым, под тёмной тенью монастырских галерей, о
кружавших сад Ширингского аббатства, шёл высокий молодой человек, опира
ясь на плечи двух монахов «серого братства». Он был так бледен и худ, что п
оходил скорее на призрак. Один из братьев нёс коричневую кожаную подушку
, а другой Ц кусок грубого пергамента, служившего вместо веера. Когда они
достигли первой каменной скамьи, они поместили больного как можно удобн
ее.
Три монаха-путешественника, возвращавшиеся из Гарло в Ширингское аббат
ство коротким путём, через лес, нашли Жильберта плававшим в своей крови, д
есять минут спустя после отъезда рыцаря. Не зная, кто он был, они взяли его
в аббатство, где юношу тотчас же узнали монахи, составлявшие погребально
е шествие в предыдущий вечер, и другие лица, которые его также видали.
Брат, на обязанности которого лежало ухаживать за больными, был прежде с
олдатом и имел шрамы от дюжины ран. Как недурной хирург, он объявил положе
ние Жильберта почти безнадёжным и уверил аббата, что возвращение юноши в
его замок будет верной смертью для молодого владельца Стока. Его положи
ли на новую кровать в высокой комнате с широкими полукруглыми окнами на
запад. Братья ожидали, что Жильберт Вард вскоре отдаст последний вздох, и
положит конец его имени и роду. Аббат послал в Сток-Режис посланника, чтоб
ы уведомить леди Году о положении её сына. На другой день она явилась пови
дать Жильберта, но он её не узнал, так как у него была сильная горячка. Прош
ло три дня, она ещё один раз возвратилась, но он спал, и больничный служите
ль не хотел его беспокоить. Затем она отправляла посланников за справкам
и о состоянии здоровья раненого, но сама она больше не являлась. Это снача
ла удивило аббата и монахов, но позже они все поняли.
Жильберт пережил свои ужасные раны, так как был молод, силён и имел чистую
кровь.
Когда наконец ему позволили встать на ноги, он походил на тень. Сначала на
него надели монашескую одежду, так как её было легче носить, но вскоре он б
ыл достаточно силён, чтобы выйти из своей комнаты и оставаться в продолж
ение часа на каменной скамье монастырской галереи. В этот день около нег
о сидел один только брат-монах и медленно обмахивал его листом жёлтого п
ергамента, похожего на тот, которым монахи переплетали свои книги; друго
й брат возвратился к своей работе.
Жильберт откинулся назад и закрыл глаза, упиваясь воздухом, согретым сол
нцем, и запахом цветов, росших в монастырском саду. На него низошло то необ
ъяснимое чувство мира, которым наслаждаются люди, вырванные у смерти, ко
гда прошла опасность, и жизнь медленно к ним возвращается. Невозможно, чт
обы молодой человек с впечатлительным характером и верующий, проведя дв
а месяца в большом монастыре, не почувствовал бы тяготения к монастырско
й жизни.
Лёжа в своей постели целыми, часами днём и в бессонные ночи один, хотя како
й-нибудь из братьев монахов всегда являлся на его первый зов, Жильберт сл
едил с двойным зрением больного за существованием двухсот монахов, живу
щих в Ширингском аббатстве. Он знал, что они встают с восходом солнца, что
собираются в тёмной часовне аббатства для утренней молитвы, а затем идут
на работу: братья-послушники и новички Ц в поле, учёные отцы Ц в библиот
еку и в зал для письма. Он мог следить за ними ежедневно во время молитвы и
за работой; его сердце было вместе с ними. Истомлённому и исхудалому, каки
м он был, жизнь в сражениях и любви, казавшаяся ему когда-то единственно с
тоившей труда существования, теперь казалась невозможной и исчезала во
мраке невозможности. Он не желал более славы. Он имел тем менее успеха в св
оём первом большом кровавом бою; убийца отца был жив, сам же он едва избегн
ул смерти. Ему казалось, что его похудевшая и побелевшая рука, которая с тр
удом могла надвинуть одеяло на грудь, когда ему было холодно, никогда бол
ее не будет в состоянии сжать рукоятку шпаги или держать повод лошади. В э
том полном истощении физических сил ему представлялось привлекательны
м, чудно притягательным его собственное изображение в качестве монаха, м
олодого аскета или святого. Он заставил брата-больничного научить себя
молитвам из дневной и ночной церковной службы, и он повторял их в определ
ённые часы, думая, что таким образом действительно участвует в монастырс
ком существовании. Мало-помалу, по мере того, как он лучше сознавал дух мо
настыря, Ц Евангелие прощения, камень преткновения сражающихся, научил
о его, что забвение обид может существовать, не бесчестя прощающего, и его
решение убить сэра Арнольда уступило место широкому раскаянию, что он же
лал даже отомстить ему.
Одно обстоятельство его постоянно тревожило, которое в то же время было
выше его понятия. Его мать, по-видимому, забыла об его существовании, и он н
е помнил, видел ли он её во время болезни. Он спрашивал о ней ежедневно и пр
осил аббата уведомить леди Году и попросить её приехать в аббатство. Абб
ат улыбался, делал знак головой и, казалось, обещал, но если посланный быва
л отправлен, он никогда не мог добиться ответа. Спустя некоторое время, ко
гда Жильберту действительно стало лучше, из Сток-Режиса более никого не
являлось справляться о нем. Так как Жильберт считал свою мать высшим сущ
еством и так же, как его отец, ошибался, считая её преданной, то по мере того
, как протекало время, и она безусловно пренебрегала им, в нем проснулось о
пасение. Ему представилось, что с леди Годой случилось что-нибудь ужасно
е, неожиданное. Однако аббат ничего ему не говорил, тем менее ухаживавшие
за ним братья. Одно они знали утвердительно, что леди Года совершенно здо
рова.
Ц Скоро, Ц отвечал Жильберт, Ц я буду в состоянии возвратиться домой и
сам все увижу.
Тогда аббат улыбнулся и, подняв голову, заговорил о жаркой погоде.
Но в этот именно день, так как Жильберту было позволено покинуть комнату,
он решился потребовать объяснения. Был ещё час до полудневной трапезы, к
огда аббат пришёл прогуляться на галерею, окружавшую монастырский сад. З
а ним следовали на почтительном расстоянии два монаха, шедшие рядом, опу
стив глаза и спрятав руки в свои рукава; их висевшие верёвочные пояса рит
мично раскачивались, пока они шли. Когда они приблизились к Жильберту, бр
ат-больничный встал и спрятал свои руки в серые шерстяные рукава.
Жильберт открыл глаза при шуме шагов аббата и сделал движение, как бы жел
ая встать, чтобы приветствовать величественного священнослужителя, ча
сто посещавшего юношу в его комнате. Жильберт чувствовал к нему симпатию
, естественную между людьми его расы и его воспитания, так как Ламберт, абб
ат Ширинга, был членом большого нормандского дома Клера, принадлежавшег
о к партии короля Стефана, участвовавшей в гражданской войне, что не меша
ло аристократу-аббату говорить с мягкой иронией, а иногда с горьким сарк
азмом о суетности притязаний Стефана.
Он положил свою руку на рукав Жильберта, чтобы заставить его оставаться
неподвижным, и занял место возле него на скамье. По его знаку монахи удали
лись; они ушли на противоположную сторону галереи, где уселись в молчани
и. Аббат, человек деликатного сложения, с мужественными нормандскими чер
тами лица, с выцветшей бородой, когда-то белокурой, и с очень блестящими г
олубыми глазами, положил с доброжелательностью одну из своих прекрасны
х рук на руку Жильберта.
Ц Вы спасены, Ц сказал он со счастливым видом. Ц Мы исполнили нашу роль
; молодость и солнце сделают остальное; теперь вы очень скоро станете сил
ьным и через неделю потребуете у нас вашу лошадь. Её нашли возле вас, и о не
й очень заботились.
Ц Так на будущей неделе я вернусь в Сток, чтобы увидеть мою мать? Но я дума
ю возвратиться сюда, чтобы жить среди вас, если вы меня примете.
Жильберт улыбнулся, произнеся последние слова, но лицо аббата оставалос
ь сурово, и брови его нахмурились, как будто он затруднялся высказаться.
Ц Лучше остаться с нами сейчас же, Ц сказал он, подняв голову и отворачи
вая глаза.
Жильберт несколько секунд сидел неподвижно, как будто эти слова не произ
вели на него никакого впечатления; затем, дав себе отчёт, что они имеют осо
бое значение, он слегка задрожал и повернул свои усталые глаза к аббату.
Ц Не ехать, чтобы повидаться с моей матерью?
Его голос выражал сильное удивление.
Ц Нет… не теперь, Ц ответил аббат, прижатый к стене прямотой вопроса.
Несмотря на свою слабость, Жильберт полуприподнялся со своего места и ег
о похудевшие пальцы нервно схватили руку монаха. Он хотел говорить, но си
льное волнение овладело им, как будто он не знал, какой задать первый вопр
ос, и прежде чем слова сложились на его губах, аббат сказал ему нежно, но ав
торитетно:
Ц Послушайте меня, сядьте спокойно возле и слушайте, что я скажу вам, так
как теперь вы' мужчина, и лучше, чтобы вы узнали все немедленно и через мен
я, чем завтра или послезавтра жестокосердно и из бессердечной несвязной
болтовни братьев.
Он на минуту остановился, все ещё держа руку молодого человека с видом со
страдания и чтобы заставить его не подниматься.
Ц Что такое? Ц спросил нервно Жильберт, полузакрыв глаза. Ц Скажите мн
е это скорее.
Ц Скверная весть, Ц сказал монах. Ц Печальная весть, одна из тех, которы
е меняют жизнь человека.
Жильберт снова задрожал ещё сильнее и воскликнул с выражением крайнего
ужаса:
Ц Моя мать умерла?
Ц Нет, не это. Она вне опасности. Она хорошо поживает, лучше, чем хорошо, он
а счастлива.
Жильберт посмотрел на аббата почти глупо, подозревая менее всего на свет
е, что он может узнать, если все это было верно, дурное известие относитель
но матери.
И, однако, казалось странным, что аббат настаивает на счастье леди Годы в т
о время, как у двери Жильберта находилась смерть в продолжение нескольки
х недель, и когда он знал, что матери неизвестно об его выздоровлении.
Ц Счастлива! Ц повторил он с видом странного безумия.
Ц Слишком счастлива, Ц ответил прелат. Ц Ваша мать вышла замуж, едва пр
ошёл месяц после вашего приезда сюда.
В продолжение минуты после того, как монах перестал говорить, Жильберт с
мотрел ему прямо в лицо. Затем он откинулся к стене, находившейся позади н
его, издав нечто вроде болезненного стона. Одно слово заставило задрожат
ь под его ногами землю, другое пронзило ему грудь.
Ц Кто её муж? Ц спросил он задыхающимся голосом.
Прежде чем ответить, рука аббата крепче и дружески сжала руку Жильберта,
чтобы возбудить в нем храбрость выслушать ответ.
Ц Ваша мать вышла замуж за сэра Арнольда Курбойля.
Жильберт вскочил, как будто его ударил по лицу неприятель. Момент назад о
н не мог бы подняться без помощи; спустя минуту, он снова упал на руки абба
та. Ничто испытанное им в его кратковременное существование, ни радость,
ни страх детства, которое в общем содержит самые большие радости и самые
большие горести жизни, ни беспорядочные воспоминания первого дня сраже
ния, ни потрясение при виде, как убивают отца на его глазах, ни одно из этих
волнений не могло сравниться с тем, что он испытывал перед этим откровен
ным объявлением о бесчестии, нанесённом его дому и отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
е того, как Жильберт прибыл в замок, он и его неприятель ехали спокойно дру
г возле друга через светлую лужайку Стортфордского леса. Жильберт натян
ул поводья и пустил шагом лошадь. Сэр Арнольд тотчас сделал то же. Тогда Жи
льберт заговорил;
Ц Сэр Арнольд Курбойль, теперь уже прошло целых три дня, как вы изменниче
ски убили моего отца.
Сэр Арнольд задрожал и полуобернулся на своём седле: его оливковая кожа
сделалась внезапно бледной от гнева; нежное и свежее лицо Жильберта не и
зменилось.
Ц Изменнически? Ц повторил рыцарь с негодованием и вопросительным то
ном.
Ц Подлым образом! Ц настаивал Жильберт совершенно спокойно. Ц Я был м
енее чем в двадцати шагах от вас, когда вы встретились с ним, и если бы мне н
е помешал один француз из ваших, который бессмысленно медленно умирал, я
спас бы жизнь отца или взял бы вашу, что сделаю теперь.
При этих словах Жильберт остановил лошадь и приготовился сойти, так как
газон был ровный, густой, и было довольно места для поединка.
Сэр Арнольд захохотал, оставаясь неподвижно в седле и оглядывая молодог
о человека.
Ц Так вы меня завлекли сюда, чтобы убить? Ц сказал он.
И его весёлость прекратилась.
Нога Жильберта уже была на земле, но он остановился.
Ц Если эта местность вам не нравится, Ц сказал он, Ц мы отправимся даль
ше.
Ц Нет, нет, я нахожу, что здесь очень хорошо, Ц возразил он.
Но прежде чем окончить фразу, он снова разразился смехом.
Они привязали своих лошадей к деревьям невдалеке, на небольшом расстоян
ии друг от друга. Жильберт первый занял позицию. На ходу он вынул из ножен
шпагу отца, снял ножны с пояса и бросил их на траву. Сэр Арнольд тотчас же в
стал против него, но левая его, рука была только положена на головку шпаги
. Он все ещё продолжал улыбаться, когда остановился перед своим молодым п
ротивником.
Ц Я ничего не возразил бы относительно поединка с вами, если бы я убил ва
шего отца изменнически, но я этого не сделал. Я видел вас, как вы меня. Ваш фр
анцуз, как вы называли его, заслонял вам сцену; или ваш отец был вне себя, в с
воём пылу сраженья, или он не узнал меня под моей кольчугой. Он склонил на
секунду лезвие, затем бросился на меня, как бульдог, так что я мог спасти с
ебя, только убив его, против моего желания. Я не буду сражаться с вами, разв
е только вы принудите меня, и вы сделаете лучше, воздержавшись от этого, та
к как, если вы будете упорствовать, то я уложу вас в два приёма.
Ц Прекрасное совокупление хвастовства и лжи, Ц ответил Жильберт, вста
вая в позицию. Ц Вынимайте шпагу, прежде чем я сосчитаю до трех, или я расп
отрошу вас, как курицу. Раз… два…
Прежде чем последнее слово сошло с его губ, шпага сэра Арнольда появилас
ь из ножен, столь же блестящая, как если бы она вышла из рук оружейника, и ск
рестилась с зазубренным и запятнанным кровью лезвием Жильберта.
Сэр Арнольд был храбрый, но осторожный человек. Он ожидал увидеть в Жильб
ерте неловкого новичка, хвастуна и смельчака, подвергавшегося опасност
и в надежде нанести хорошо направленный удар или начать отчаянное напад
ение. Вследствие этого он не пробовал привести в исполнение свою хвастли
вую угрозу, так как Жильберт был выше его, сильнее и моложе на двадцать лет
. Притом на нем не было кольчуги, а только штаны и кафтан. Сильный удар шпаг
и взбешённого молодого человека мог выбить его из позиции и наполовину з
аколоть.
Но Курбойль отчасти ошибся, Жильберт, хотя молодой, был одним из тех фехто
вальщиков, наделённых природным даром, движения кисти руки и плеча котор
ых безусловно одновременны с сознанием глаза; они не обдумывают каждого
своего движения, заботясь о тактике. Менее чем через полминуты сэр Арнол
ьд понял, что он сражается, защищая свою жизнь. Не прошло и минуты, как внез
апно он почувствовал, что зазубренное лезвие шпаги Жильберта проникло в
большой мускул его правой руки, а его собственное лезвие выпало из его об
ессиленной руки, скользнув около противника.
В то время не было постыдным нанести удар обезоруженному противнику в по
единке насмерть. Когда сэр Арнольд почувствовал, как грубая сталь была в
ыдернута обратно из его раны, он понял, что следующий удар будет для него с
мертельным. С быстротой молнии левой рукой он вынул длинный кинжал, висе
вший у него с боку, и Жильберт, поднявший шпагу, чтобы нанести удар, получи
л впечатление, как будто холод пронзил его грудь; рука его задрожала, и он
уронил шпагу. Красный туман спустился перед его глазами; кровавая пена х
лынула волной из его рта, и он навзничь упал на зелёный газон. Сэр Арнольд
попятился и посмотрел со странным любопытством на распростёртое тело, п
рищуриваясь, как это делают близорукие. Затем, когда задыхавшаяся грудь
перестала вздыматься, а бледные руки недвижно лежали на траве, сэр Арнол
ьд пожал плечами и стал заботиться о своей ране. С помощью дубовой ветки о
н стянул вокруг своей руки один из кожаных ремней, взятых с седла Жильбер
та. Потом он сорвал левой рукой горсть травы и попробовал держать кинжал
в правой, чтобы вычистить покрасневшую сталь. Но эта рука была бессильна,
так что он, встав на одно колено возле тела Жильберта, провёл кинжалом два
или три раза по подолу его тёмного кафтана, прежде чем положить оружие в н
ожны. Он поднял свою шпагу, и ему удалось вложить её в ножны. Затем он сел на
лошадь, оставив коня Жильберта привязанным к дереву, бросил последний вз
гляд на неподвижную массу, распростёртую на земле, и направился к Стортф
ордскому замку.
IV
Спустя два месяца после того, как сэр Арнольд Курбойль оставил Жильберта
Варда в лесу, считая его мёртвым, под тёмной тенью монастырских галерей, о
кружавших сад Ширингского аббатства, шёл высокий молодой человек, опира
ясь на плечи двух монахов «серого братства». Он был так бледен и худ, что п
оходил скорее на призрак. Один из братьев нёс коричневую кожаную подушку
, а другой Ц кусок грубого пергамента, служившего вместо веера. Когда они
достигли первой каменной скамьи, они поместили больного как можно удобн
ее.
Три монаха-путешественника, возвращавшиеся из Гарло в Ширингское аббат
ство коротким путём, через лес, нашли Жильберта плававшим в своей крови, д
есять минут спустя после отъезда рыцаря. Не зная, кто он был, они взяли его
в аббатство, где юношу тотчас же узнали монахи, составлявшие погребально
е шествие в предыдущий вечер, и другие лица, которые его также видали.
Брат, на обязанности которого лежало ухаживать за больными, был прежде с
олдатом и имел шрамы от дюжины ран. Как недурной хирург, он объявил положе
ние Жильберта почти безнадёжным и уверил аббата, что возвращение юноши в
его замок будет верной смертью для молодого владельца Стока. Его положи
ли на новую кровать в высокой комнате с широкими полукруглыми окнами на
запад. Братья ожидали, что Жильберт Вард вскоре отдаст последний вздох, и
положит конец его имени и роду. Аббат послал в Сток-Режис посланника, чтоб
ы уведомить леди Году о положении её сына. На другой день она явилась пови
дать Жильберта, но он её не узнал, так как у него была сильная горячка. Прош
ло три дня, она ещё один раз возвратилась, но он спал, и больничный служите
ль не хотел его беспокоить. Затем она отправляла посланников за справкам
и о состоянии здоровья раненого, но сама она больше не являлась. Это снача
ла удивило аббата и монахов, но позже они все поняли.
Жильберт пережил свои ужасные раны, так как был молод, силён и имел чистую
кровь.
Когда наконец ему позволили встать на ноги, он походил на тень. Сначала на
него надели монашескую одежду, так как её было легче носить, но вскоре он б
ыл достаточно силён, чтобы выйти из своей комнаты и оставаться в продолж
ение часа на каменной скамье монастырской галереи. В этот день около нег
о сидел один только брат-монах и медленно обмахивал его листом жёлтого п
ергамента, похожего на тот, которым монахи переплетали свои книги; друго
й брат возвратился к своей работе.
Жильберт откинулся назад и закрыл глаза, упиваясь воздухом, согретым сол
нцем, и запахом цветов, росших в монастырском саду. На него низошло то необ
ъяснимое чувство мира, которым наслаждаются люди, вырванные у смерти, ко
гда прошла опасность, и жизнь медленно к ним возвращается. Невозможно, чт
обы молодой человек с впечатлительным характером и верующий, проведя дв
а месяца в большом монастыре, не почувствовал бы тяготения к монастырско
й жизни.
Лёжа в своей постели целыми, часами днём и в бессонные ночи один, хотя како
й-нибудь из братьев монахов всегда являлся на его первый зов, Жильберт сл
едил с двойным зрением больного за существованием двухсот монахов, живу
щих в Ширингском аббатстве. Он знал, что они встают с восходом солнца, что
собираются в тёмной часовне аббатства для утренней молитвы, а затем идут
на работу: братья-послушники и новички Ц в поле, учёные отцы Ц в библиот
еку и в зал для письма. Он мог следить за ними ежедневно во время молитвы и
за работой; его сердце было вместе с ними. Истомлённому и исхудалому, каки
м он был, жизнь в сражениях и любви, казавшаяся ему когда-то единственно с
тоившей труда существования, теперь казалась невозможной и исчезала во
мраке невозможности. Он не желал более славы. Он имел тем менее успеха в св
оём первом большом кровавом бою; убийца отца был жив, сам же он едва избегн
ул смерти. Ему казалось, что его похудевшая и побелевшая рука, которая с тр
удом могла надвинуть одеяло на грудь, когда ему было холодно, никогда бол
ее не будет в состоянии сжать рукоятку шпаги или держать повод лошади. В э
том полном истощении физических сил ему представлялось привлекательны
м, чудно притягательным его собственное изображение в качестве монаха, м
олодого аскета или святого. Он заставил брата-больничного научить себя
молитвам из дневной и ночной церковной службы, и он повторял их в определ
ённые часы, думая, что таким образом действительно участвует в монастырс
ком существовании. Мало-помалу, по мере того, как он лучше сознавал дух мо
настыря, Ц Евангелие прощения, камень преткновения сражающихся, научил
о его, что забвение обид может существовать, не бесчестя прощающего, и его
решение убить сэра Арнольда уступило место широкому раскаянию, что он же
лал даже отомстить ему.
Одно обстоятельство его постоянно тревожило, которое в то же время было
выше его понятия. Его мать, по-видимому, забыла об его существовании, и он н
е помнил, видел ли он её во время болезни. Он спрашивал о ней ежедневно и пр
осил аббата уведомить леди Году и попросить её приехать в аббатство. Абб
ат улыбался, делал знак головой и, казалось, обещал, но если посланный быва
л отправлен, он никогда не мог добиться ответа. Спустя некоторое время, ко
гда Жильберту действительно стало лучше, из Сток-Режиса более никого не
являлось справляться о нем. Так как Жильберт считал свою мать высшим сущ
еством и так же, как его отец, ошибался, считая её преданной, то по мере того
, как протекало время, и она безусловно пренебрегала им, в нем проснулось о
пасение. Ему представилось, что с леди Годой случилось что-нибудь ужасно
е, неожиданное. Однако аббат ничего ему не говорил, тем менее ухаживавшие
за ним братья. Одно они знали утвердительно, что леди Года совершенно здо
рова.
Ц Скоро, Ц отвечал Жильберт, Ц я буду в состоянии возвратиться домой и
сам все увижу.
Тогда аббат улыбнулся и, подняв голову, заговорил о жаркой погоде.
Но в этот именно день, так как Жильберту было позволено покинуть комнату,
он решился потребовать объяснения. Был ещё час до полудневной трапезы, к
огда аббат пришёл прогуляться на галерею, окружавшую монастырский сад. З
а ним следовали на почтительном расстоянии два монаха, шедшие рядом, опу
стив глаза и спрятав руки в свои рукава; их висевшие верёвочные пояса рит
мично раскачивались, пока они шли. Когда они приблизились к Жильберту, бр
ат-больничный встал и спрятал свои руки в серые шерстяные рукава.
Жильберт открыл глаза при шуме шагов аббата и сделал движение, как бы жел
ая встать, чтобы приветствовать величественного священнослужителя, ча
сто посещавшего юношу в его комнате. Жильберт чувствовал к нему симпатию
, естественную между людьми его расы и его воспитания, так как Ламберт, абб
ат Ширинга, был членом большого нормандского дома Клера, принадлежавшег
о к партии короля Стефана, участвовавшей в гражданской войне, что не меша
ло аристократу-аббату говорить с мягкой иронией, а иногда с горьким сарк
азмом о суетности притязаний Стефана.
Он положил свою руку на рукав Жильберта, чтобы заставить его оставаться
неподвижным, и занял место возле него на скамье. По его знаку монахи удали
лись; они ушли на противоположную сторону галереи, где уселись в молчани
и. Аббат, человек деликатного сложения, с мужественными нормандскими чер
тами лица, с выцветшей бородой, когда-то белокурой, и с очень блестящими г
олубыми глазами, положил с доброжелательностью одну из своих прекрасны
х рук на руку Жильберта.
Ц Вы спасены, Ц сказал он со счастливым видом. Ц Мы исполнили нашу роль
; молодость и солнце сделают остальное; теперь вы очень скоро станете сил
ьным и через неделю потребуете у нас вашу лошадь. Её нашли возле вас, и о не
й очень заботились.
Ц Так на будущей неделе я вернусь в Сток, чтобы увидеть мою мать? Но я дума
ю возвратиться сюда, чтобы жить среди вас, если вы меня примете.
Жильберт улыбнулся, произнеся последние слова, но лицо аббата оставалос
ь сурово, и брови его нахмурились, как будто он затруднялся высказаться.
Ц Лучше остаться с нами сейчас же, Ц сказал он, подняв голову и отворачи
вая глаза.
Жильберт несколько секунд сидел неподвижно, как будто эти слова не произ
вели на него никакого впечатления; затем, дав себе отчёт, что они имеют осо
бое значение, он слегка задрожал и повернул свои усталые глаза к аббату.
Ц Не ехать, чтобы повидаться с моей матерью?
Его голос выражал сильное удивление.
Ц Нет… не теперь, Ц ответил аббат, прижатый к стене прямотой вопроса.
Несмотря на свою слабость, Жильберт полуприподнялся со своего места и ег
о похудевшие пальцы нервно схватили руку монаха. Он хотел говорить, но си
льное волнение овладело им, как будто он не знал, какой задать первый вопр
ос, и прежде чем слова сложились на его губах, аббат сказал ему нежно, но ав
торитетно:
Ц Послушайте меня, сядьте спокойно возле и слушайте, что я скажу вам, так
как теперь вы' мужчина, и лучше, чтобы вы узнали все немедленно и через мен
я, чем завтра или послезавтра жестокосердно и из бессердечной несвязной
болтовни братьев.
Он на минуту остановился, все ещё держа руку молодого человека с видом со
страдания и чтобы заставить его не подниматься.
Ц Что такое? Ц спросил нервно Жильберт, полузакрыв глаза. Ц Скажите мн
е это скорее.
Ц Скверная весть, Ц сказал монах. Ц Печальная весть, одна из тех, которы
е меняют жизнь человека.
Жильберт снова задрожал ещё сильнее и воскликнул с выражением крайнего
ужаса:
Ц Моя мать умерла?
Ц Нет, не это. Она вне опасности. Она хорошо поживает, лучше, чем хорошо, он
а счастлива.
Жильберт посмотрел на аббата почти глупо, подозревая менее всего на свет
е, что он может узнать, если все это было верно, дурное известие относитель
но матери.
И, однако, казалось странным, что аббат настаивает на счастье леди Годы в т
о время, как у двери Жильберта находилась смерть в продолжение нескольки
х недель, и когда он знал, что матери неизвестно об его выздоровлении.
Ц Счастлива! Ц повторил он с видом странного безумия.
Ц Слишком счастлива, Ц ответил прелат. Ц Ваша мать вышла замуж, едва пр
ошёл месяц после вашего приезда сюда.
В продолжение минуты после того, как монах перестал говорить, Жильберт с
мотрел ему прямо в лицо. Затем он откинулся к стене, находившейся позади н
его, издав нечто вроде болезненного стона. Одно слово заставило задрожат
ь под его ногами землю, другое пронзило ему грудь.
Ц Кто её муж? Ц спросил он задыхающимся голосом.
Прежде чем ответить, рука аббата крепче и дружески сжала руку Жильберта,
чтобы возбудить в нем храбрость выслушать ответ.
Ц Ваша мать вышла замуж за сэра Арнольда Курбойля.
Жильберт вскочил, как будто его ударил по лицу неприятель. Момент назад о
н не мог бы подняться без помощи; спустя минуту, он снова упал на руки абба
та. Ничто испытанное им в его кратковременное существование, ни радость,
ни страх детства, которое в общем содержит самые большие радости и самые
большие горести жизни, ни беспорядочные воспоминания первого дня сраже
ния, ни потрясение при виде, как убивают отца на его глазах, ни одно из этих
волнений не могло сравниться с тем, что он испытывал перед этим откровен
ным объявлением о бесчестии, нанесённом его дому и отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34