- Вы помните свои волосы? -
спросил он. Мужчина и женщина кивнули. Борис Соломонович вытащил из пидж
ака
длинную булавку. Он оторвался от чтения заклинаний и посмотрел вокруг
мутными голубыми глазами, казалось, что всех он видит впервые.
- Когда я закончу, каждый из Вас должен будет проколоть себе большой и
указательный палец. Ваша кровь должна соединиться с кровью младенца чер
ез
волосы. Мужчина и женщина прокололи пальцы и стали ждать. Они сидели со
скрюченными руками, глаза их были мутны и полны ожидания. Как только адеп
т
закончил и произнес три раза слово "шеран", они опустили свои руки на
кольцо из волос. То же самое сделал и сам адепт. Сильная вибрация прошла
сквозь тела вызывающих, глаза у них закатились, губы дрожали. Под нажимом
кольца, зажившего своей жизнью, руки их вознеслись вверх на пол метра от
уровня стола. После чего кольцо стало вращаться, сначала медленно, затем
вс быстрее, и, наконец, оно закрутилось так быстро, что было уже
невозможно понять, из чего же оно сделано. Кольцо увеличилось в размерах
теперь напоминало огромное блюдце, густые темные волосы, как побеги
тропического растения, касались магических знаков, окрашенных младенч
еской
кровью. Дым повалил из этого, теперь совсем медленно вращающегося кольца
,
сначала слабый, затем все сильней и сильней, и медленно из облаков этого
дыма стала вытягиваться вверх оскаленная голова крысы из раскаленного
металла. Глаза у не были человеческие, и глядела она на мир с большим
сожалением. Постепенно металл стал темнеть, глаза потухли, и само выраже
ние
крысячей морды стало равнодушным и каким-то усталым. Постепенно из
колдовского круга показались плечи и туловище, волосатое кольцо медлен
но
опускалось на стол, а сама фигура как бы вырастала из ниоткуда. Когда
кольцо опустилось и рассеялся дым, то все присутствующие увидели, что на
столе стоит рослая фигура в старомодных и узких брюках со штрипками и в
остроносых ботинках. Крысиная голова исчезла, на месте е возникла обычн
ая,
вполне человеческая, только черты е отдаленно напоминали крысиные.
Возникшее это существо закашлялось, затем стянуло с руки перчатку и,
прошагав по столу, соскочило на пол. В глазах этого существа застыла така
я
глубокая тоска, что если бы не знать, откуда он пришел вполне можно было бы
решить, что это и "страдание" за каждого из живущих.
Странная на свете происходит вещь. Все, вызывающие демона, почему-то
думают, что это они его вызывают, а ведь на самом деле это он вызывает их.
Демон повернулся лицом к столу и медленно протянул вперед руку, она у нег
о
была узкая с ярко выраженными косточками фаланг и длинными миндалевидн
ыми
ногтями, слегка закручивающимися на конце.
- Ху, - сказал демон с пристальным, играющим в глазах, интересом оглядел
сидящих за столом и покачал головой. В глубине глубоких, почти бездонных
зрачков адского вестника блуждала нескрываемая ирония. И вдруг все горе
волшебники стали низко склоняться над столом. Языки у них вывалились и
стали длинными-длинными, и эти языки, эти длинные фиолетовые языки
опустились на край кольца, сплетенного из лобковых волос. И тут в руках
демона возник молоток и несколько гвоздей, которыми он в считанные секун
ды
приколотил к столу высунутые языки.
- Ху, - снова сказал демон так, как будто выпил рюмку водки и выпустил из
себя отягощающий легкие алкогольный дух. Глаза жертв на мгновение вылез
ли
из орбит, яркий огонь вспыхнул на дне этих полубезумных от боли зрачков,
затем глаза их так же быстро потухли, как и зажглись.
Глава шестая.
Освенцим задыхался от огромного числа пребывающих жертв, человеческим
и
потоками, вливающимися через его широкие ворота. Шла тяжелая изнуряющая
работа. Ругались эсэсовцы, ругались работники медицинской службы и капп
о,
набранные из уголовного элемента. Всю ночь горели прожектора, освещающи
е
хитросплетения железнодорожных путей и бесконечные вагоны, из маленьк
их
окошечек которых глядели измученные и растерянные люди. Система лагере
й,
задуманная как трамплин для решения еврейского вопроса, давала метаста
зы.
Германия воевала с половиной мира, и постепенно еврейский вопрос
переместился из области национальной в область мега политическую.
Завоеванные территории давали свежую кровь, человеческий поток не конч
ался.
Эсэсовцы писали домой грустные письма, и жаловались на длинный рабочий
день. Около часа ночи в лагерь пришел эшелон из Кракова. Маленький
маневровый паровоз, подцепленный к последнему вагону, пыхтя, заталкивал
в
ворота длинный тридцати вагонный состав. Отец капитана СС Александра Бю
лова
преподавал философию в Берлинском университете. Это был светский,
высокообразованный человек, владеющий пятью языками, замечательно игр
ающий
на скрипке и органе. Матери Александра не знал, в доме отца не было е
фотографии. В Освенцим он попал после контузии на польском фронте. Работ
а
эта ему не нравилась, но долг заставлял его закрывать глаза на многие
неприятные детали. В юности он посещал митинги Гитлерюгенда, носил форму
и
бил стекла в еврейских лавчонках. Став постарше, он стал увлекаться
книгами, читая вс без разбора. Библиотека отца позволяла притрагиватьс
я к
самым различным темам. Там были книги по философии, истории, юриспруденц
ии
и даже по черной магии. Последние сильно подействовали на юного Александ
ра.
Он перечитал вс, что было у отца, и стал покупать ещ. Таким образом, у
него за несколько лет собралась внушительная библиотека. Он покупал кни
ги
по хиромантии, пиромании, астрологии и даже астрономии, однако особенное
внимание он уделял книгам по черной магии. Эти книги были особенно
дорогими, они были дорогими уже тогда, когда были написаны, и с каждым
годом их цена возрастала. Деньги он тратил на книги, форму выдавали
бесплатно. Голубоглазые наивные Лорелеи смотрели на него с нескрываемы
м
восторгом, но Александр не интересовался девушками. Он читал книги и ста
вил
опыты, это было неблагодарное занятие, причем совершенно безуспешное,
однако в глубине своей он осознавал, что дело только в нем. На разгадку
тайны о его сокровенном желании, которое никак не может осуществиться, е
го
натолкнула разбитая витрина фешенебельного галантерейного магазина. П
еред
витриной лежали поломанные манекены, и женский пиджак был вывернут
наизнанку, солнце играло на белой подкладке и на осколках витрины. Он
смотрел на ослепительную подкладку с отпечатком огромного сапога и
размышлял: "Я не владею секретами, потому как не знаю истории их авторов.
Надо прожить их жизнь, попытаться понять, что двигало этими людьми,
устремившимися навстречу запретному, к скорой своей гибели". Волшебные
имена магов звучали, как недоступная пониманию музыка, тайну создания
которой он в скором времени сможет понять. Подкладка пиджака с отпечатко
м
сапога привела его к постижению формул, тех формул, которых он не мог
почувствовать и к которым не мог прикоснуться. Как автор романа пережива
ет
жизнь персонажей, так и Александр, отправляясь в путешествие по биографи
ям
колдунов, переживал их юность, восхождение и смерть. Он сам становился их
частью, и его жизнь как бы перетекала в них. Такое взаимопроникновение не
давалось легко. Он стал замечать, что с каждым постигнутым монстром
частичка его души переходила в небытие.
Горячий холод кабалистических знаков опустошил и включил обратный ход
времени, который уходил в безотчетную пустоту. В воображении этот ход
открывал для Александра гигантский подземный коридор, вдоль стены кото
рого
располагалась атрибутика книги и таблицы, а в нишах мумии великих колдун
ов.
Все перевернулось в жизни Александра в новогоднюю ночь 41 года. Он
возвращался домой в пятом часу утра. Открыв калитку палисадника, он увид
ел,
что на скамейке перед домом кто-то сидит, он остановился за несколько шаг
ов
до незнакомца и какое-то время рассматривал его. Германия - зимняя сказка.
Легкий снег опускался на землю. На дорожке палисадника стоял мужчина в
эсэссовской форме, на каменной лавке сидел другой в старомодном длинноп
олом
пальто и фетровой шляпе с большими полями. Внешне человек этот представл
ял
смесь карбонария и грабителя почтовых вагонов с американского запада.
- Сегодня полнолуние. Можете загадать желание, в новогоднюю ночь многое
исполняется, - сказал незнакомец, затем снял шляпу и поклонился.
- Я знаю, что у Вас самая большая в Берлине частная коллекция книг
известного плана.
- Да, это правда, но вы не представились. И потом откуда вам это известно?
- Меня зовут Георг. Я приехал специально, чтобы встретиться с Вами, поезд
пришел ночью, потому я и оказался здесь так поздно.
- Ну хорошо, предположим, что все это так, но откуда вы узнали мой адрес?
- О, это элементарно, - сказал незнакомец и потер одной рукой о другую. Вы
были в Гамбурге в книжном магазине, вы оставили залог и просили переслат
ь
Вам книгу чисел. Я привез е Вам, хозяин магазина мой давний друг, он
рассказал мне, что один раз Вы купили у него книгу очень большой стоимост
и.
- Да, это так. Когда-то она находилась в библиотеке чешского королевского
дома. Это так называемая книга Люцифера.
- Неужели самого Люцифера? - переспросил незнакомец, и в тот же момент
Александру показалось, что он говорит с пустотой. На мгновение другое
незнакомец исчез, как будто его вовсе и не было, но вот он снова появился,
как будто бы ниоткуда. Теперь он прижимал к груди фетровую шляпу, теперь о
н
чуть наклонился вперед, и лицо его стало напоминать Александру Вольтера.
Если бы не некоторая асимметричность, лицо незнакомца можно бы было назв
ать
красивым, оно было запоминающимся это лицо, черты его как бы помимо воли
внедрялись в сознание.
- Я благодарен вам за книгу, - сказал Александр и я прошу Вас разделить со
мной это начинающееся утро. В каминной зале было холодно, Александр щелк
ал
клещами, разводя огонь. Когда пламя разыгралось и пошло вверх, он обернул
ся
к гостю и увидел, что тот сидит с закрытыми глазами и мокрым от снега
воротником.
- С Вас потекло, - заметил Александр, прикуривая от раскаленных клещей.
- Коньяк или шампанское?
- Ну, какое шампанское, на пороге утро, - заметил гость, расстегивая
пальто.
- У меня есть мартель и грецкие орехи, они очень полезны для щитовидной
железы.
- Да? - переспросил гость.
- Великие маги средневековья обожали орехи, - сказав это, Александр
покраснел.
- Я очень мало ем и в принципе могу не есть вообще.
- Вот тебе на. А чем же вы живы?
- Хм, - усмехнулся гость. - я живу степенью участия в судьбах других. Это
моя почва, моя пища и, можно сказать, мой смысл вне жизни и смерти.
- Вы фаталист?
- Я?
- Да.
- В какой-то степени, в какой-то мере фаталист, но мы живем по законам
предпочтения, а судьбы складываются или распадаются в разных аспектах. В
положительных или отрицательных, все зависит от суммы наших предпочтен
ий.
Это гипотетическая связь с реальностью, е либо замечают, либо нет, но она
существует всегда. Из суммы наших предпочтений складывается роль.
Трагический или счастливый финал неважно, важно, что мы рисуем карандашо
м
по чистому полю, и возникают фигуры из подсознательной сферы, они-то и
решают, как нам быть, а бытие и небытие - это одна медаль, только стороны
разные. Когда мы почти не существуем, когда нас окружают болезни и нищета,
на другой стороне планеты наш антипод пользуется всеми благами, тратит,
соблазняет и очаровывает зеркала, из зыбкой плоскости которых возникае
т
кошмарный финал. Это для уяснения и простоты картины, так же, как два слова
"хорошо" и "плохо", как полюса батарейки, из суммы которых рождается
энергия и вспыхивает лампочка над столом. Вдумайтесь, ведь мы живем в
зависимом мире, он, этот мир абсолютно зеркален. Вот вы собрали уникальну
ю
коллекцию книг и скорее всего добьетесь какого-то результата. А ведь кто-
то
мечтает об этих знаниях, грезит смутными формами могущества, проступающ
ими
внутри сознания как перевернутая картинка. Он грезит и ничего не может, а
вы все сможете, к тому же я рядом.
- Вы прямо мессия с обратным знаком.
- Польщен, польщен, - сказал гость и закашлялся. - А потом все меняется
местами: бедный превращается в богатого, а богатый гибнет, предавая друз
ей,
не в силах изменить время, которое потеряло к нему интерес. О, как бы
страдали люди, зная, что они передают свое значение другим. Из этого
переправленного на другой полюс планеты знака может возникнуть полная
химера. А может получиться так, что новые возможности, обретая новое тело,
совсем не испортят того, к кому обращены эти возможности, однако, я не
должен говорить об этом, к тому же я здесь совсем для другого.
- Для чего же, интересно узнать?
- Как для чего? Для того, что бы вы поняли, что Вы не один.
- Конечно, я не один, за мной целая страна.
- Не надо позировать, вы не умнее меня и вы не на партийном митинге.
- Да, я не на митинге, но и вы не на отпевании покойника.
- Не на отпевании? - в свою очередь переспросил гость. - А может быть, все
таки на отпевании, ведь я появился затем, что бы вы обрели почву для ног,
но бойтесь поверить в то, что увидите вы.
- Я постараюсь не поверить, - отпарировал Александр.
- И напрасно. Погибать не менее прекрасно, чем думать, что ты переживаешь
лучшее и счастливейшее время жизни, а на самом деле стареешь и бесцельно
тратишь себя.
- Вам удобно? - спросил Александр, заметив, что гость приостановил диалог.
- Да, вполне. Я освоился, повеселел.
- Вы даже можете у меня остановиться, - сказал Александр и вдруг понял, что
совсем не хотел этого говорить и что вся фраза вытекла из него как бы
помимо воли.
- Я с удовольствием поживу у вас некоторое время. Кстати, я забыл
представиться. Меня зовут Георг, я злой волшебник и это абсолютно серьез
но.
Глава седьмая.
Утром Георг уходил, уходил из дома и Александр. Однажды вечером волшебни
к
принес домой небольшой кожаный мешок, перевязанный пеньковой веревкой.
В
это время хозяин сидел в столовой, пил пиво и ел сосиски с капустой. Обойдя
стол кругом, волшебник остановился на противоположной стороне, затем он
развязал мешок и извлек на свет стеклянную бутылку квадратной формы,
горлышко е было запечатано сургучом. Георг вытащил из мешка корень
замысловатой формы, спиртовку, отрез шелка и кусок мела.
- Сейчас я Вам покажу кино, только принесите поднос, желательно побольше.
Александр вышел и вернулся с подносом. Сначала колдун поднял руки вверх,
закрыл глаза, затем сложил руки на груди и так стоял некоторое время,
раскачиваясь, потом он подвинул поближе спиртовку и поджег е. На спирто
вку
он водрузил маленький металлический стаканчик и, как в вазочку, поставил
в
него корень, дым защекотал ноздри.
- Это мандрагора, - сказал колдун.
Александр опустил на стол стакан с пивом и замахал руками. Колдун продол
жил
приготовления. Он расстелил на столе кусок шелка и, взяв мел, стал рисоват
ь
на материале различные замысловатые значки и фигуры. Закончив рисовать,
он
поставил поднос на шелковый прямоугольник, вынул перочинный нож и,
сковырнув с бутылке сургуч, налил воду в поднос.
- Какое событие моровой истории вы желаете увидеть? - спросил он, поднимая
руки над подносом.
- Я бы хотел увидеть гибель Наполеоновской гвардии при Ватерлоо.
Георг щелкнул костяшками пальцев, и дым затянул пространство над водой н
а
подносе. Александр стал замечать, как из этой однородной и серой массы
стали возникать перепутанные между собой разноцветные полосы, и постеп
енно
разноцветные и бесформенные очертания сложились в конкретную картину.
Сначала возникли пушечные стволы, затем появились люди. Карэ наполеонов
ской
гвардии ощетинились штыками, напротив расположились орудия Веллингтон
а,
рядом с которыми находилась прислуга с дымящимися фитилями, но вот офице
р в
треуголке и в красном мундире отмахнул шпагой, канониры поднесли к гнезд
ам
дымящиеся фитили и горячие ядра накрыли карэ. Одни орудия отъезжали, на
место их закатывались другие, через несколько минут все было кончено,
площадь, на котором находилось карэ, представляло теперь груду дымящихс
я
тел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
спросил он. Мужчина и женщина кивнули. Борис Соломонович вытащил из пидж
ака
длинную булавку. Он оторвался от чтения заклинаний и посмотрел вокруг
мутными голубыми глазами, казалось, что всех он видит впервые.
- Когда я закончу, каждый из Вас должен будет проколоть себе большой и
указательный палец. Ваша кровь должна соединиться с кровью младенца чер
ез
волосы. Мужчина и женщина прокололи пальцы и стали ждать. Они сидели со
скрюченными руками, глаза их были мутны и полны ожидания. Как только адеп
т
закончил и произнес три раза слово "шеран", они опустили свои руки на
кольцо из волос. То же самое сделал и сам адепт. Сильная вибрация прошла
сквозь тела вызывающих, глаза у них закатились, губы дрожали. Под нажимом
кольца, зажившего своей жизнью, руки их вознеслись вверх на пол метра от
уровня стола. После чего кольцо стало вращаться, сначала медленно, затем
вс быстрее, и, наконец, оно закрутилось так быстро, что было уже
невозможно понять, из чего же оно сделано. Кольцо увеличилось в размерах
теперь напоминало огромное блюдце, густые темные волосы, как побеги
тропического растения, касались магических знаков, окрашенных младенч
еской
кровью. Дым повалил из этого, теперь совсем медленно вращающегося кольца
,
сначала слабый, затем все сильней и сильней, и медленно из облаков этого
дыма стала вытягиваться вверх оскаленная голова крысы из раскаленного
металла. Глаза у не были человеческие, и глядела она на мир с большим
сожалением. Постепенно металл стал темнеть, глаза потухли, и само выраже
ние
крысячей морды стало равнодушным и каким-то усталым. Постепенно из
колдовского круга показались плечи и туловище, волосатое кольцо медлен
но
опускалось на стол, а сама фигура как бы вырастала из ниоткуда. Когда
кольцо опустилось и рассеялся дым, то все присутствующие увидели, что на
столе стоит рослая фигура в старомодных и узких брюках со штрипками и в
остроносых ботинках. Крысиная голова исчезла, на месте е возникла обычн
ая,
вполне человеческая, только черты е отдаленно напоминали крысиные.
Возникшее это существо закашлялось, затем стянуло с руки перчатку и,
прошагав по столу, соскочило на пол. В глазах этого существа застыла така
я
глубокая тоска, что если бы не знать, откуда он пришел вполне можно было бы
решить, что это и "страдание" за каждого из живущих.
Странная на свете происходит вещь. Все, вызывающие демона, почему-то
думают, что это они его вызывают, а ведь на самом деле это он вызывает их.
Демон повернулся лицом к столу и медленно протянул вперед руку, она у нег
о
была узкая с ярко выраженными косточками фаланг и длинными миндалевидн
ыми
ногтями, слегка закручивающимися на конце.
- Ху, - сказал демон с пристальным, играющим в глазах, интересом оглядел
сидящих за столом и покачал головой. В глубине глубоких, почти бездонных
зрачков адского вестника блуждала нескрываемая ирония. И вдруг все горе
волшебники стали низко склоняться над столом. Языки у них вывалились и
стали длинными-длинными, и эти языки, эти длинные фиолетовые языки
опустились на край кольца, сплетенного из лобковых волос. И тут в руках
демона возник молоток и несколько гвоздей, которыми он в считанные секун
ды
приколотил к столу высунутые языки.
- Ху, - снова сказал демон так, как будто выпил рюмку водки и выпустил из
себя отягощающий легкие алкогольный дух. Глаза жертв на мгновение вылез
ли
из орбит, яркий огонь вспыхнул на дне этих полубезумных от боли зрачков,
затем глаза их так же быстро потухли, как и зажглись.
Глава шестая.
Освенцим задыхался от огромного числа пребывающих жертв, человеческим
и
потоками, вливающимися через его широкие ворота. Шла тяжелая изнуряющая
работа. Ругались эсэсовцы, ругались работники медицинской службы и капп
о,
набранные из уголовного элемента. Всю ночь горели прожектора, освещающи
е
хитросплетения железнодорожных путей и бесконечные вагоны, из маленьк
их
окошечек которых глядели измученные и растерянные люди. Система лагере
й,
задуманная как трамплин для решения еврейского вопроса, давала метаста
зы.
Германия воевала с половиной мира, и постепенно еврейский вопрос
переместился из области национальной в область мега политическую.
Завоеванные территории давали свежую кровь, человеческий поток не конч
ался.
Эсэсовцы писали домой грустные письма, и жаловались на длинный рабочий
день. Около часа ночи в лагерь пришел эшелон из Кракова. Маленький
маневровый паровоз, подцепленный к последнему вагону, пыхтя, заталкивал
в
ворота длинный тридцати вагонный состав. Отец капитана СС Александра Бю
лова
преподавал философию в Берлинском университете. Это был светский,
высокообразованный человек, владеющий пятью языками, замечательно игр
ающий
на скрипке и органе. Матери Александра не знал, в доме отца не было е
фотографии. В Освенцим он попал после контузии на польском фронте. Работ
а
эта ему не нравилась, но долг заставлял его закрывать глаза на многие
неприятные детали. В юности он посещал митинги Гитлерюгенда, носил форму
и
бил стекла в еврейских лавчонках. Став постарше, он стал увлекаться
книгами, читая вс без разбора. Библиотека отца позволяла притрагиватьс
я к
самым различным темам. Там были книги по философии, истории, юриспруденц
ии
и даже по черной магии. Последние сильно подействовали на юного Александ
ра.
Он перечитал вс, что было у отца, и стал покупать ещ. Таким образом, у
него за несколько лет собралась внушительная библиотека. Он покупал кни
ги
по хиромантии, пиромании, астрологии и даже астрономии, однако особенное
внимание он уделял книгам по черной магии. Эти книги были особенно
дорогими, они были дорогими уже тогда, когда были написаны, и с каждым
годом их цена возрастала. Деньги он тратил на книги, форму выдавали
бесплатно. Голубоглазые наивные Лорелеи смотрели на него с нескрываемы
м
восторгом, но Александр не интересовался девушками. Он читал книги и ста
вил
опыты, это было неблагодарное занятие, причем совершенно безуспешное,
однако в глубине своей он осознавал, что дело только в нем. На разгадку
тайны о его сокровенном желании, которое никак не может осуществиться, е
го
натолкнула разбитая витрина фешенебельного галантерейного магазина. П
еред
витриной лежали поломанные манекены, и женский пиджак был вывернут
наизнанку, солнце играло на белой подкладке и на осколках витрины. Он
смотрел на ослепительную подкладку с отпечатком огромного сапога и
размышлял: "Я не владею секретами, потому как не знаю истории их авторов.
Надо прожить их жизнь, попытаться понять, что двигало этими людьми,
устремившимися навстречу запретному, к скорой своей гибели". Волшебные
имена магов звучали, как недоступная пониманию музыка, тайну создания
которой он в скором времени сможет понять. Подкладка пиджака с отпечатко
м
сапога привела его к постижению формул, тех формул, которых он не мог
почувствовать и к которым не мог прикоснуться. Как автор романа пережива
ет
жизнь персонажей, так и Александр, отправляясь в путешествие по биографи
ям
колдунов, переживал их юность, восхождение и смерть. Он сам становился их
частью, и его жизнь как бы перетекала в них. Такое взаимопроникновение не
давалось легко. Он стал замечать, что с каждым постигнутым монстром
частичка его души переходила в небытие.
Горячий холод кабалистических знаков опустошил и включил обратный ход
времени, который уходил в безотчетную пустоту. В воображении этот ход
открывал для Александра гигантский подземный коридор, вдоль стены кото
рого
располагалась атрибутика книги и таблицы, а в нишах мумии великих колдун
ов.
Все перевернулось в жизни Александра в новогоднюю ночь 41 года. Он
возвращался домой в пятом часу утра. Открыв калитку палисадника, он увид
ел,
что на скамейке перед домом кто-то сидит, он остановился за несколько шаг
ов
до незнакомца и какое-то время рассматривал его. Германия - зимняя сказка.
Легкий снег опускался на землю. На дорожке палисадника стоял мужчина в
эсэссовской форме, на каменной лавке сидел другой в старомодном длинноп
олом
пальто и фетровой шляпе с большими полями. Внешне человек этот представл
ял
смесь карбонария и грабителя почтовых вагонов с американского запада.
- Сегодня полнолуние. Можете загадать желание, в новогоднюю ночь многое
исполняется, - сказал незнакомец, затем снял шляпу и поклонился.
- Я знаю, что у Вас самая большая в Берлине частная коллекция книг
известного плана.
- Да, это правда, но вы не представились. И потом откуда вам это известно?
- Меня зовут Георг. Я приехал специально, чтобы встретиться с Вами, поезд
пришел ночью, потому я и оказался здесь так поздно.
- Ну хорошо, предположим, что все это так, но откуда вы узнали мой адрес?
- О, это элементарно, - сказал незнакомец и потер одной рукой о другую. Вы
были в Гамбурге в книжном магазине, вы оставили залог и просили переслат
ь
Вам книгу чисел. Я привез е Вам, хозяин магазина мой давний друг, он
рассказал мне, что один раз Вы купили у него книгу очень большой стоимост
и.
- Да, это так. Когда-то она находилась в библиотеке чешского королевского
дома. Это так называемая книга Люцифера.
- Неужели самого Люцифера? - переспросил незнакомец, и в тот же момент
Александру показалось, что он говорит с пустотой. На мгновение другое
незнакомец исчез, как будто его вовсе и не было, но вот он снова появился,
как будто бы ниоткуда. Теперь он прижимал к груди фетровую шляпу, теперь о
н
чуть наклонился вперед, и лицо его стало напоминать Александру Вольтера.
Если бы не некоторая асимметричность, лицо незнакомца можно бы было назв
ать
красивым, оно было запоминающимся это лицо, черты его как бы помимо воли
внедрялись в сознание.
- Я благодарен вам за книгу, - сказал Александр и я прошу Вас разделить со
мной это начинающееся утро. В каминной зале было холодно, Александр щелк
ал
клещами, разводя огонь. Когда пламя разыгралось и пошло вверх, он обернул
ся
к гостю и увидел, что тот сидит с закрытыми глазами и мокрым от снега
воротником.
- С Вас потекло, - заметил Александр, прикуривая от раскаленных клещей.
- Коньяк или шампанское?
- Ну, какое шампанское, на пороге утро, - заметил гость, расстегивая
пальто.
- У меня есть мартель и грецкие орехи, они очень полезны для щитовидной
железы.
- Да? - переспросил гость.
- Великие маги средневековья обожали орехи, - сказав это, Александр
покраснел.
- Я очень мало ем и в принципе могу не есть вообще.
- Вот тебе на. А чем же вы живы?
- Хм, - усмехнулся гость. - я живу степенью участия в судьбах других. Это
моя почва, моя пища и, можно сказать, мой смысл вне жизни и смерти.
- Вы фаталист?
- Я?
- Да.
- В какой-то степени, в какой-то мере фаталист, но мы живем по законам
предпочтения, а судьбы складываются или распадаются в разных аспектах. В
положительных или отрицательных, все зависит от суммы наших предпочтен
ий.
Это гипотетическая связь с реальностью, е либо замечают, либо нет, но она
существует всегда. Из суммы наших предпочтений складывается роль.
Трагический или счастливый финал неважно, важно, что мы рисуем карандашо
м
по чистому полю, и возникают фигуры из подсознательной сферы, они-то и
решают, как нам быть, а бытие и небытие - это одна медаль, только стороны
разные. Когда мы почти не существуем, когда нас окружают болезни и нищета,
на другой стороне планеты наш антипод пользуется всеми благами, тратит,
соблазняет и очаровывает зеркала, из зыбкой плоскости которых возникае
т
кошмарный финал. Это для уяснения и простоты картины, так же, как два слова
"хорошо" и "плохо", как полюса батарейки, из суммы которых рождается
энергия и вспыхивает лампочка над столом. Вдумайтесь, ведь мы живем в
зависимом мире, он, этот мир абсолютно зеркален. Вот вы собрали уникальну
ю
коллекцию книг и скорее всего добьетесь какого-то результата. А ведь кто-
то
мечтает об этих знаниях, грезит смутными формами могущества, проступающ
ими
внутри сознания как перевернутая картинка. Он грезит и ничего не может, а
вы все сможете, к тому же я рядом.
- Вы прямо мессия с обратным знаком.
- Польщен, польщен, - сказал гость и закашлялся. - А потом все меняется
местами: бедный превращается в богатого, а богатый гибнет, предавая друз
ей,
не в силах изменить время, которое потеряло к нему интерес. О, как бы
страдали люди, зная, что они передают свое значение другим. Из этого
переправленного на другой полюс планеты знака может возникнуть полная
химера. А может получиться так, что новые возможности, обретая новое тело,
совсем не испортят того, к кому обращены эти возможности, однако, я не
должен говорить об этом, к тому же я здесь совсем для другого.
- Для чего же, интересно узнать?
- Как для чего? Для того, что бы вы поняли, что Вы не один.
- Конечно, я не один, за мной целая страна.
- Не надо позировать, вы не умнее меня и вы не на партийном митинге.
- Да, я не на митинге, но и вы не на отпевании покойника.
- Не на отпевании? - в свою очередь переспросил гость. - А может быть, все
таки на отпевании, ведь я появился затем, что бы вы обрели почву для ног,
но бойтесь поверить в то, что увидите вы.
- Я постараюсь не поверить, - отпарировал Александр.
- И напрасно. Погибать не менее прекрасно, чем думать, что ты переживаешь
лучшее и счастливейшее время жизни, а на самом деле стареешь и бесцельно
тратишь себя.
- Вам удобно? - спросил Александр, заметив, что гость приостановил диалог.
- Да, вполне. Я освоился, повеселел.
- Вы даже можете у меня остановиться, - сказал Александр и вдруг понял, что
совсем не хотел этого говорить и что вся фраза вытекла из него как бы
помимо воли.
- Я с удовольствием поживу у вас некоторое время. Кстати, я забыл
представиться. Меня зовут Георг, я злой волшебник и это абсолютно серьез
но.
Глава седьмая.
Утром Георг уходил, уходил из дома и Александр. Однажды вечером волшебни
к
принес домой небольшой кожаный мешок, перевязанный пеньковой веревкой.
В
это время хозяин сидел в столовой, пил пиво и ел сосиски с капустой. Обойдя
стол кругом, волшебник остановился на противоположной стороне, затем он
развязал мешок и извлек на свет стеклянную бутылку квадратной формы,
горлышко е было запечатано сургучом. Георг вытащил из мешка корень
замысловатой формы, спиртовку, отрез шелка и кусок мела.
- Сейчас я Вам покажу кино, только принесите поднос, желательно побольше.
Александр вышел и вернулся с подносом. Сначала колдун поднял руки вверх,
закрыл глаза, затем сложил руки на груди и так стоял некоторое время,
раскачиваясь, потом он подвинул поближе спиртовку и поджег е. На спирто
вку
он водрузил маленький металлический стаканчик и, как в вазочку, поставил
в
него корень, дым защекотал ноздри.
- Это мандрагора, - сказал колдун.
Александр опустил на стол стакан с пивом и замахал руками. Колдун продол
жил
приготовления. Он расстелил на столе кусок шелка и, взяв мел, стал рисоват
ь
на материале различные замысловатые значки и фигуры. Закончив рисовать,
он
поставил поднос на шелковый прямоугольник, вынул перочинный нож и,
сковырнув с бутылке сургуч, налил воду в поднос.
- Какое событие моровой истории вы желаете увидеть? - спросил он, поднимая
руки над подносом.
- Я бы хотел увидеть гибель Наполеоновской гвардии при Ватерлоо.
Георг щелкнул костяшками пальцев, и дым затянул пространство над водой н
а
подносе. Александр стал замечать, как из этой однородной и серой массы
стали возникать перепутанные между собой разноцветные полосы, и постеп
енно
разноцветные и бесформенные очертания сложились в конкретную картину.
Сначала возникли пушечные стволы, затем появились люди. Карэ наполеонов
ской
гвардии ощетинились штыками, напротив расположились орудия Веллингтон
а,
рядом с которыми находилась прислуга с дымящимися фитилями, но вот офице
р в
треуголке и в красном мундире отмахнул шпагой, канониры поднесли к гнезд
ам
дымящиеся фитили и горячие ядра накрыли карэ. Одни орудия отъезжали, на
место их закатывались другие, через несколько минут все было кончено,
площадь, на котором находилось карэ, представляло теперь груду дымящихс
я
тел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19