Это было большое монументально
е
здание. Построенное в стиле сталинского неоклассицизма с колоннами, зал
ами и
гигантскими покрытыми коврами золоченными лестницами с таким чудовищн
ым
запасом прочности, что при желании по ним можно было бы провести танк сре
дней
тяжести. Так среди бесчисленных хрустальных люстр и дубовых дверей Лили
т -
Натали решила подыскать для себя правильную тропинку в этой непростой и

стремительно не меняющейся жизни. Сразу же по приезде она заперлась в но
мере и
целый день пролежала на огромной дубовой кровати, не выходя на к обеду, ни
к
ужину. На следующее утро она рано проснулась и целый день провела на алле
ях
парка, разглядывая пруд и слушая соловьев. Пение птиц не понравилось юно
й
Лилит - Натали, однако так же нельзя было сказать, что она предпочитает
скрежет металла и раскаленные топки ада, которыми как бы должен был заве
довать
ее настоящий отец. Самое главное заключалось в том, что она абсолютно не

замечала добрые поступки, она не придавала им никакого значения, считая
их
обыкновенными, ничем не примечательными событиями, которые жизнь выстр
аивает в
один бесконечный ряд. А зло, которое она причиняла другим, она не помнила.

Совершаемое ею зло мгновенно по прошествии стиралось из ее памяти, таким
вот
образом был создан ее организм. Молодых людей в санатории было мало и она

заскучала. Но к вечеру третьего дня она открыла окно услышала, как где то

звучит духовой оркестр. Исполнялся популярный в начале века вальс "На со
пках
Манчжурии". Натали вышла из санатория и пошла по направлению звука. Она
миновала парк и вышла на территорию соседнего пансионата. На танцевальн
ой
веранде играл духовой оркестр и кружилось несколько пар. Очень просто од
етая
Лилит - Натали села на скамейку рядом с верандой, и буквально через нескол
ько
минут на другой край скамейки сел молодой человек. Из кармана пиджака он

достал пачку американских сигарет марки "Кэмел" и маленькую блестящую
зажигалку. Он закурил и затянулся несколько раз, затем спросил:
- Вы из Москвы?
- Да, ответила Лилит - Натали.
А через две недели он перевез ее к себе в пятиэтажный, недавно
отремонтированный дом на земляном валу. Поднимаясь по лестнице, юная Лил
ит -
Натали испытала невероятное, ни с чем не сравнимое волнение. Весь подъез
д
светился от побелки и пах свежей только что отвердевшей краской, однако
Лилит
- Натали видела и чувствовала совершенно иное. Перед ее взором возникли
холодные, серые стены и замусоренные, пыльные ступени. Ядовитый запах мо
чи
наполнил ее легкие, стало дурно и, что бы не упасть, она облокотилась на
стену, и за закрытыми глазами ее возникла картина в красно-черных тонах. З
а
какую-то долю секунды она увидела все, что происходило в этом доме холодн
ой
ночью далекого сорок первого года, после чего одетый во все красное слуг
а, ее
слуга положил ей на плечо тяжелую руку в железной перчатке и Лилит - Натал
и
перешагнула порог квартиры, в которой произошли события, положившие нач
ало
этому повествованию. Человек, с которым она предполагала существовать п
од
одной крышей, был молодой дипломат, сын Анны Сергеевны, погибшей в этой
квартире восемнадцать лет назад. Через несколько дней он уезжал в Лондон
на
стажировку, которая должна была продлиться несколько месяцев. Ему, молод
ому
советскому дипломату, была необходима жена, в этом случае пребывание на

островах могло бы стать долгим. Отец его будущей жены - старый большевик, д
ля
молодого дипломата такая девушка была просто находкой. На следующий ден
ь Лилит
- Натали вышла замуж, раньше это делалось быстро, раз, два и готово. Вечером

они сидели за бутылкой вина и постоянно донимавшее Лилит - Натали чувств
о
нелюбви стало рассеиваться. Ее круглый и плотный, как головка сыра, муж до
лжен
был уезжать в далекую страну, и та часть женской природы, которая перетек
ла в
Лилит, завершив неестественное ее рождение, вдруг потребовала проявлен
ия
чего-то, похожего на ласку и доброту. Она сама собрала чемодан мужа, и сама

застегнула на нем длинные кожаные ремни. Где-то в глубине души, или не души
,
уж не знаю, что им там дается в замену ей, даже захотелось поплакать, чего о
на
раньше вообще никогда не делала. Но в последнюю секунду она сдержала себ
я.
Страсть разожглась в ней на огромной кровати уже после двенадцати ночи.

Устроившись сверху, она стала терзать своего мужа, она искусала ему плеч
и и
грудь, когтями исцарапала спину, и лишь только растворявшийся в блаженст
ве
супруг начинал сосредотачиваться, что бы расстаться с собственным семе
нем, как
она выводила его из этого состояния, причиняя сильную боль. Один раз во вр
емя
очередного оргазма она завизжала так тонко, неожиданно и пронзительно, ч
то в
комнате, где они занимались любовью, лопнуло оконное стекло. Косая, неров
ная
трещина пробежала от одного угла до другого. Супруг ее в буквальном смыс
ле
оглох. Тысячи разновеликих демонов, населявших порочную плоть Лилит - На
тали,
вырывались наружу, они разрывали ее на тысячу мелких частей, и каждая
требовала безусловного и бесконечного наслаждения. В процессе занятия
этого
она перестала контролировать себя и теперь методично и самоуверенно
утрамбовывала находящийся под ней объект, неслучайную жертву, положенн
ую на
алтарь сладострастия. Буквально змеей извивалось сильное ее тело, и по м
ере
занятия этого амплитуда ее вырастала, поднималась все выше и дальше. Ток,

живительный ток сладострастия бежал по артериям ее и сейчас пробирался
в
область великолепного ее мозга, такого циничного и холодного, но все же
побеждаемого всепоглощающей половой стихией. Буквально изнасиловав му
жа,
доведя его до полного бесчувствия, Лилит - Натали в последнем пароксизме

страсти сомкнула на шее его сильные свои руки. Муж стал задыхаться, он
попытался освободиться и снять руки Лилит со своего горла. "Она сильнее м
еня,
она может меня задушить", - мелькнуло у него, и в ту же секунду он потерял
сознание, но тот час же холодная, как лед рука, легла на чело Лилит - Натали и

фаланги пальцев, как лепестки ядовитого цветка, ослабили и разомкнулись
. "Отец
мой, ты всегда рядом, я знаю, что это ты", - прошептала она и рухнула на
бесчувственного, но живого и теплого человека. Утром дипломат трепетал о
т
восхищения и любви к необыкновенной своей половине. Но в глубине сознани
я его,
как лодка по бурным волнам, плавала мысль, что все же она могла задушить ег
о.
"Да могла! Какая женщина!" - думал он, идя по перрону вокзала, и рассматривая

теперь уже совершенно холодное и неприступное лицо ее, прогнавшее страс
ть и
сменившее выражение. На шее дипломата - мужа было повязано шелковое кашн
е,
закрывающее темно-синие подтеки от ее пальцев.


Глава сорок вторая.
Проводив мужа, Лилит вернулась домой в новое свое жилище, пахнущее свежи
м
ремонтом и неизвестностью. "Железный век, железные замки, железное сердц
е
мое", - подумала девушка, открывая дверь. Она прошла на кухню, распахнула ок
но
и, сев на подоконник, выглянула во дворик. Еще за день до этого она обратил
а
внимание на обезглавленную статую и теперь, подогреваемая любопытство
м, решила
спуститься вниз, что бы поближе рассмотреть и сам дворик, и фонтан со стат
уей.
По периметру основания статуи была сделана надпись по-русски, но с
дооктябрьской орфографией.
- Дон-Кихот Ломанческий, - прочитала Лилит - Натали и вслух добавила: - Без
головы.
Бессмысленные подвиги, никому не нужная доблесть. Несчастный гранд, скво
зь
толщу железных веков словно нарочно пришел ты сюда, что бы разрушить мое

равновесие и покой. Жалкая, бессильная статуя", - подумала молодая женщина,

присаживаясь на полуразрушенный железобетонный фонтан. Так она просид
ела
какое-то время, наблюдая за разгулявшимися котами и сгущавшейся темното
й. Из
многочисленных кухонных окон стали доноситься голоса и крики жильцов.

Большинство квартир в доме было коммунальными, и потому кухни гудели, ка
к
пчелиные ульи. Матерные крики, детский и женский плач смешивались со зво
ном
посуды. "Бессмысленный железный смутьян, ты окружен нуждой и бессилием и
лишен
головы. Вот твоя награда за благородство и сострадание". Поднявшись к себ
е,
Лилит откупорила бутылку вина. Еще недавно совсем безразличная к алкого
лю, она
теперь и дня не могла провести без рюмки, другой. Выпив пару стаканчиков и

почувствовав, как по щекам у нее побежал румянец, она подошла к зеркалу и

постояла перед ним некоторое время, рассматривая себя.
- Хороша, чертовка, - тихо произнесла Лилит, сложив губы трубочкой и прищур
ив
глаза.
Выпив еще вина, она включила стоявший на холодильнике приемник. Зажглась

электрическая подсветка, осветившая названия загадочных и далеких гор
одов.
Париж, Прага, Лондон, Нью-Йорк, Лилит переходила в волны на волну, пока не
наткнулась на мелодию, которую исполнял красивый мужской баритон. Это бы
ла
популярная, раскручиваемая на всех радиостанциях мира любовная баллад
а
совершенно незнакомого ей Элвиса Пресли. Песня начиналась словами "Ловм
и
тендер ловми свит". Погрустив немного за пустым столом с бутылкой вина,
девушка вытащила из сумки красную картонную пачку сигарет Фемина и заку
рила.
Затянувшись несколько раз, она сломала сигарету в огромной стеклянной

пепельнице, затем быстро встала, прошла в комнату и стала одеваться. Она

выбрала матросский костюм, который недавно привез из Гавра ее дрожайший

папочка, ездивший закупать какие-то механизмы для табачной промышленно
сти.
Темная юбка, матроска и беретка с помпоном. Посмотрев в зеркало и тронув г
убы
помадой, Лилит выскочила на улицу. Поймав такси, она велела шоферу ехать н
а
Горького к коктейль - холлу. Теплый и тихий вечер опустился на город. Лилит

сидела на переднем сидении "Победы" и легкий веселый ветерок дул ей в лицо.

Расплатившись с машиной, она прошла на второй этаж и забралась на высоки
й
стул, стоявший рядом со стойкой. Оглядев внушительную батарею бутылок, о
на
заказала сто грамм "Бехера", зеленого ликера в замысловатой колченогой
бутылке. Коктейль-холл был создан почти сразу после войны, и место это быс
тро
завоевало популярность. В нижнем и верхнем зале было полно людей, скучаю
щая
Лилит скользила глазами по лицам. В углу стоял игральный автомат, период
ически
исполнявший какую-то музыку. Посидев минут двадцать, она заметила, что
компания молодых ребят видимо обратила на нее внимание. В зеркалах бара
видела
Лилит волнение и интерес на лицах мужчин, и это разволновало ее. Ей так ост
ро
захотелось любви, что внутри ее организма, где-то в области живота,
образовалась удивительная сладкая пропасть. Она заказала вторую рюмку
ликера и
мороженное. Отпивая ликер, она то подливала масла в рвущийся наружу огон
ь, то
остужала его ложкою холода. Лилит сощурила глаз и, подмигнув зеркалу,
произнесла про себя: "Я хочу, отец мой, что бы сейчас вон тот, светленький в

черной рубашке встал и подошел сюда". На другом конце стойки сидел грузны
й
пожилой мужчина в форме капитана корабля. Было особенно душно, будто пер
ед
грозой. Капитан сидел в расстегнутом френче и пил коньяк, закусывая лимо
ном. И
чем больше он принимал коньяка, тем краснее становилась его физиономия.
Глаза
его, похожие на две выпученные перламутровые клипсы, буквально пожирали
Лилит.
"Нет, дорогой мой, - подумала она, - тебя я не хочу. Пускай он уйдет, отец
мой". И вот по веления Лилит, как по мановению волшебной палочки, толстый
моряк буквально подпрыгивает со своего кресла так, будто его ошпарили
кипятком. Дрожащими руками застегивает он помятый свой китель и, глядя п
еред
собой, будто бы рассматривая какую-то мысль, выскакивает из коктейль-хол
ла. А
за спиной Лилит уже раздается покашливание, молодой человек подошел к не
й
сзади и встал за плечом. Положив руки на стойку, он сделал заказ, и Лилит
обратила внимание на его длинные пальцы с крупными фалангами. "Какие
музыкальные руки", - подумала она, поднося к губам рюмку с ликером.
- Вы скучаете? - спросил ее молодой человек.
- Да нет, не особо. А что? - Лилит прищурила один глаз и стала похожа на юного

проказливого лисенка.
- Мы хотим позвать Вас к нашему столику. Вы не против?
Лилит пожала плечами, и молодой человек понял, что она как бы не против.
- Ну, если идете, тогда возьмите эти стаканчики.
Он кивнул на стойку. Лилит поправила на плече сумку, взяла стаканы и подош
ла к
столу, за которым сидели крупная светловолосая девушка и двое молодых му
жчин.
Третий пригласил за стол Лилит и он же представил ее.
- Мы все студенты, - сказал один из сидящих за столом ребят, чем-то
напомнивший Лилит отбывшего за границу мужа.
- Она будет поэтессой, - молодой человек, пригласивший Лилит кивнул на
светловолосую девушку, которая фыркнула и отвернулась.
- Что это за она? Меня, между прочим, Лида зовут.
- Простите его, Лида, - поправила Лилит молодого человека, - он не хотел Вас
обидеть, просто неудачно определил Ваше предназначение. После этой неве
роятной
в их кругу фразы голубые глаза поэтессы буквально выдавились из орбит, в
згляд
ее прошелся по всем присутствующим и уперся в стол. На какое-то время все

замолчали.
- А мы все трое - будущие архитекторы. Мертвой птицей повисла над столом эт
а
фраза.
- О, я страшно люблю архитектуру. Любимый отец мой - архитектор. Он безумно

талантлив, но мы редко встречаемся.
- А как его фамилия? - спросил до этого молчавший чернявый юноша с узким
лицом.
- Это неважно, он очень известен, однако я не хочу называть его имя, - сказала

Лилит и быстро захлопала ресницами. Итак, Виктор, Антон и, если не ошибаюсь
,
Петя. Она глянула на маленького хрупкого юношу и отбросила челку со лба.

- Откуда Вы знаете мое имя? - спросил настороженный мальчик.
- Так Вы же сами назвали его.
- Я ничего не называл, - сказал Петр и так сильно замотал головой, что
показалось, будто она у него просто - таки напросто отскочит.
- Ну, не сердитесь. Какая разница, как имя Ваше попало ко мне на язык,
главное, я не ошиблась, угадала.
Лилит улыбнулась, обнажив ровный, безупречный ряд белых зубов. Кто то в др
угом
конце зала в очередной раз завел автомат, и "Лунный свет" Глена Миллера
заметался по коктейль холлу.
- Потанцуйте со мной, - попросила Лилит и Виктор, пригласивший ее к столу,
встал и протянул ей руку. - Я хочу пригласить Вас в гости, - проговорила она,

прижимаясь к ведущему ее партнеру.
- Весь наш стол, всех?
- Да нет же, только вас. Поедете?
- Поеду.
Получив согласие, она прекратила танец, подошла к столу и сказала: - Я похи
щаю
у вас друга. Он обещал оказать мне одну услугу.
- Какую это? - спросил маленький худенький Петя, имя которого так легко
отгадала Лилит.
- Это наша с ним тайна, - сказала она, и злая, холодная усмешка скользнула по

ее губам, как маленькая змейка.
Глава сорок третья.
Приехав домой, Лилит завела случайного мужчину на кухню, включила радио
и
поставила на стол недопитую бутылку вина. Покрутив настройку, она нашла

симфоническую музыку, которая как-то быстро закончилась. Пошли новости.
Диктор
зачитывал обращение Фиделя Кастро к гражданам Кубы, первой свободной ст
раны
Латинской Америки. Поговорив о печальном наследии режима Батисты, дикто
р
углубился в риторику. Удары сыпались на голову империалистов, скупые,
бесцветные слова мусорной кучей ложились на стол, за которым сидели Викт
ор и
Лилит.
- Как ты меня выбрала?
- Ну, выбрала и все. Я знала, что ты подойдешь ко мне.
- Откуда?
- Знала и все.
- И я подошел?
- Да, и ты подошел.
- Это страсть, скажи мне, что это было?
- Ну, как бы получше объяснить тебе …
- Ну, объясни как - нибудь.
- Я пожелала тебя, и ты подошел. Сила моего желания заставила тебя встать и

пригласить меня за свой столик.
- Ты колдунья?
- Да, я что не похожа?
- Не очень.
- Ну, тогда внимательно смотри мне в глаза.
И вот с глазами ее стали происходить невероятные, ранее никогда не видан
ные
Виктором преображения. Из двух зеленых они превратились в черные, затем
в
голубые, и, наконец, в красные, последние были самыми страшными, а потом цв
ет
их стал совмещаться, красный с зеленым, желтый с синим, и вот радужный свет
,
многовеличие радуги, и от одного глаза Лилит - Натали до другого, поднимая
сь
над переносицей, возникло радужное полукольцо.
"Действительно, колдунья", - подумал молодой мужчина, состояние которого м
ожно
было охарактеризовать, как полуобморочное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19