Жесткими были и навощенные манжеты, доходившие раструбами почти до самых хрупких локотков старушки, и торчащий желтоватый воротник, невозможно гладкий особенно по сравнению с тоненькой морщинистой шеей.
Старенькая служанка убирала волосы под чепец, но все равно какая-нибудь крохотная седая прядка упорно вывешивалась на старушкин лоб, и когда волосы падали ей на глаза, она тихонько сдувала их.
– Могу я узнать, куда именно вы направляетесь? – спросила служанка у Элизахара.
– В «Колодец».
– Будете пьянствовать?
Он засмеялся:
– Старые привычки умирают медленно.
Служанка неодобрительно покачала головой.
– Почему-то мне кажется, что вы не шутите, – заметила она.
– Так и есть.
– Я пойду переоденусь, – объявила Фейнне. – А вы тут доругивайтесь пока. Когда закончите, приготовьте мне ванну.
И она стала медленно подниматься по лестнице.
– Вот видите, до чего вы довели госпожу! – сказала служанка. – Вы раздражаете ее! Портите ей настроение!
– Сейчас во всем мире не найдется ничего, что испортило бы ей настроение, – возразил Элизахар. – И я нахожу это состояние госпожи довольно опасным. Она открыта и беззащитна, как никогда прежде.
– Да уж, – фыркнула служанка, – если бы она имела сомнительное удовольствие видеть физиономии окружающих ее людей, она вряд ли была бы так безмятежна.
– Полностью согласен, – кивнул Элизахар.
Служанка посмотрела на него с подозрением, исподлобья.
– Изволите острить, по обыкновению.
– Отнюдь, дражайшая и прелестнейшая, отнюдь! – сказал он, целуя ее в морщинистую прохладную щечку. – Приготовьте для нее краски, самую мягкую одежду и какие-нибудь тапочки с бантиками, потому что она желает рисовать... А я пойду пьянствовать с глупыми, мнительными и невежественными студиозусами.
– Самая подходящая для вас компания, – объявила служанка гораздо более ласковым, тоном. – Только постарайтесь там никого не убить.
– Убивать здесь не принято, – отозвался Элизахар. – А кто я такой, чтобы нарушать традиции!
Алебранд согласился принять студентов в своем кабинете. Там он и работал, и жил. Разумеется, у магистра имелась возможность приобрести жилище в городе, но он с самого начала отверг эту идею и выказал желание поселиться в саду Академии.
Неподалеку от оптической лаборатории и поляны, где происходили экспериментальные полеты, было выстроено крохотное зданьице с очень тесными двумя комнатками. Там магистр все обустроил по своему вкусу, набил в помещения мебель: массивную кровать с огромным, тяжелым и жестким матрасом, гигантский шкаф из черного дерева, полный книг и коробок с оптическими приборами, письменный стол такого размера, что на нем могли бы танцевать не менее пяти карликов одновременно, а перед столом – мощное кресло с подпиленными под рост магистра ножками.
В комнатах было темно и сумрачно, и – странное дело – несмотря на то что кругом было жарко и сухо, у магистра Алебранда царила влажная прохлада.
Заслышав стук в дверь, он заворочался и, натыкаясь на мебель, побрел к двери.
– Сейчас, – слышался его голос, – минуту терпения, господа...
Наконец дверь распахнулась. Никто из студентов прежде не бывал у магистра, хотя его домик многие, разумеется, видели. И даже находились отчаянные головы, пытавшиеся заглянуть к нему в окно, всегда занавешенное плотным суконным одеялом.
Магистр оглядел визитеров недовольными, злобными глазками. Нос магистра был красен и покрыт фиолетовыми прыщами, под глазами и возле подбородка отвисли симметричные мешочки синюшного цвета. От Алебранда разило каким-то удивительно гадким спиртным запахом. Чуткий нос Ренье различил не менее пяти оттенков разной степени застарелости.
«У него запой! – подумал Элизахар. – Кто-то мне рассказывал, что Алебранд периодически впадает в пьянство... До чего же не вовремя! Интересно, как долго у него это протянется?»
– Да, у меня запой! – объявил Алебранд, победоносно глядя на Элизахара снизу вверх. – Вы ведь об этом изволите размышлять, не так ли?
– Да о чем тут размышлять, вы уж меня извините, – отозвался Элизахар. – Может, нам лучше зайти в другой день?
– Нет, у меня это надолго, так что давайте поговорим сегодня. Завтра я начну терять рассудок. Сегодня еще нет. Вот только крысы одолевают.
Элизахар переглянулся с Ренье.
– Хорошо, что Фейнне осталась дома, – прошептал Ренье.
Алебранд, уже двинувшийся было в глубину своих комнат, вдруг остановился, так что шедший впереди Ренье налетел на твердую, как камень, спину магистра.
– Что это вы там шепчетесь? – подозрительно осведомился Алебранд. – Они уже здесь?
– Кто?
– Крысы!
– Нет, по крайней мере пока я их не замечаю, – примирительно произнес Элизахар.
Алебранд обернулся и наставил на него палец.
– Но будьте внимательны! Они могут появиться любой момент! Кроме того... Э... А кто вы такой? Вас нет в списке студентов.
– Я посещаю занятия вместе с госпожой Фейнне, чтобы помогать ей, – напомнил Элизахар. В его голосе начало звучать ужасное, тоскливое терпение.
– Фейнне, насколько я помню, довольно привлекательная девушка. И весьма одаренная. Полеты ей явно удаются. Я предвижу у этой студентки большое будущее. Да, талантливая. Весьма талантлива. По крайней мере, в сфере оптических наук, как теории, так и практики. Особенно практики, – забормотал Алебранд и снова пополз вперед, пробираясь среди завалов вещей и громад шкафов.
Посетители пробирались за ним следом, стараясь ничего не обрушить. Несколько раз Ренье цеплялся за наваленные друг на друга книги, и эти башни опасно качались, но молодой человек всегда успевал в последний момент подхватить их и не дать им обвалиться.
– Странно, – сказал вдруг Алебранд, опять замирая на месте и оборачиваясь к Элизахару. – До сих пор мне почему-то казалось, что Фейнне – молодая девушка, а не мужчина средних лет.
– Так и есть, – заверил его Элизахар.
– Тогда почему здесь вы, а не она? – осведомился Алебранд, глядя на него в упор. – Вы слишком много себе позволяете! Ходите на занятия...
– Ведь госпожа Фейнне заплатила и за мои посещения, не так ли? – напомнил Элизахар.
– Не исключено! – отрезал Алебранд. – Возможно. Кажется, она заплатила по повышенному тарифу. Только не понимаю, зачем. Она очень одаренная студентка. Могла бы платить и по льготному.
– Она заплатила дороже именно потому, что я посещаю занятия вместе с ней, – сказал Элизахар все тем же неприятным, терпеливым тоном.
– Не надо меня учить, молодой человек! – завопил Алебранд, подпрыгивая на месте и дергая в воздухе ногами. – По какому праву вы вздумали учить меня? Я старше вас!
– Несомненно, – согласился Элизахар.
Тем временем Ренье за его спиной продолжал сражаться с накренившейся башней немытых глиняных плошек. Юноша явно проигрывал эту битву. Спустя мгновение раздался грохот, и повсюду рассыпались осколки посуды и обломки костей.
– Что это? – закричал Алебранд.
– Крысы, – успокаивающе проговорил Элизахар. – Ничего особенного.
– Крысы? Вы их видите?
– Пока нет. Только слышу.
– А...
И Алебранд наконец ввалился в свой рабочий кабинет.
Следом за ним втиснулись в крохотную комнатку Элизахар и Ренье, весь красный и очень смущенный.
Алебранд забрался с ногами на стол. Элизахар устроился в углу, а Ренье уселся в кресло, для чего ему пришлось сильно согнуть колени.
– Я вас слушаю, – провозгласил Алебранд с высоты стола. – Что вы хотели у меня спросить?
– Дело в госпоже Фейнне, – начал Элизахар. – Несколько дней назад с ней произошла удивительная история. Вы в состоянии улавливать мою мысль?
– Что вы называете мыслью, коллега?
– Пока – ничего. Однако в самое ближайшее время я намерен изложить некую последовательность фактов...
– А, – сказал Алебранд. – Где это вы так наловчились болтать языком?
– В Академии, разумеется. Ни одно поучительное слово из сказанного здешними преподавателями не пропадает втуне, – сказал Элизахар. – Тем более что за каждую премудрость, которую здесь изрекают, госпожа Фейнне заплатила по повышенному тарифу. Так что, сами пони маете...
Алебранд свесился с края стола.
– Почему мне все время кажется, что вы валяете дурака и издеваетесь? – осведомился он.
Элизахар пожал плечами.
А Ренье сказал:
– Давайте сразу к делу. Третьего дня госпожа Фейнне каким-то, ей самой непонятным образом оказалась в таком месте, где она смогла видеть.
– Что видеть? – спросил Алебранд.
– Вообще – видеть.
– Не понимаю, что в этом удивительного. Каждый из нас время от времени что-то видит... – Алебранд замолчал, подвигал губами, а затем его красное лицо приняло серьезное выражение.
Усилия, которые прикладывал магистр к тому, чтобы заставить себя соображать, были настолько очевидными и настолько мучительными, что Ренье почти против собственной воли почувствовал некоторое уважение к мертвецки пьяному преподавателю.
– Госпожа Фейнне что-то увидела, – повторил Алебранд.– Но ведь это... невозможно? – Он вскинул взгляд на Элизахара. – Она ведь слепая!
– Именно, – сказал Элизахар.
– Да, да, припоминаю... – забормотал магистр. – Слепая девушка. Незрячая. Мы проводили эксперимент. Пытались доказать, что для полетов совершенно необязательно визуальное восприятие скрещения лучей Ассэ и Стексэ. Достаточно просто оказаться в нужном месте в нужное время.
– Да, – сказал Ренье.
– А на следующий день... Вы уверены, что это произошло днем?
– Да, – повторил Ренье. – Посреди бела дня. Ни одной из лун не было на небе.
– Тем не менее нельзя отрицать, что луны были. Просто никто из нас их не видел. Из-за яркого солнечного света, – продолжал Алебранд.
– Именно, – сказал Элизахар.
– Вас не спрашивают! – Алебранд метнул на него яростный взгляд.
По непонятной причине телохранитель Фейнне начал раздражать его. Элизахар отнесся к новому скачку настроения у запойного магистра с полным безразличием.
– Итак, – продолжал Алебранд, – луны, естественно, были, никуда они не делись. Просто не воспринимались визуально. Однако сверхчувствительность госпожи Фейнне, развитая в ней физическим недостатком, позволила ей воспользоваться определенным сочетанием спектра. И вместо того, чтобы взлететь, как делают все порядочные люди, она забрела в некое пространство, при обычных обстоятельствах недоступное.
– Именно так все и произошло, – подтвердил Ренье, делая Элизахару знак молчать.
Магистр поразмыслил над услышанным, кривя по-разному губы и шевеля бородой, так что она, как казалось стороннему наблюдателю, ожила на его лице и ползала по подбородку и щекам совершенно произвольно.
Затем Алебранд произнес:
– В таком случае, нам необходимо повторение результата. Иначе опыт можно считать обычной случайностью.
– Вы абсолютно правы, господин магистр, – подтвердил Ренье.
– Вот умный молодой человек, – похвалил Алебранд. – Хороший студент. Не то что некоторые лакеи, которые мнят о себе невесть что.
Он погрозил в пространство кулаком и погрузился в глубокую задумчивость.
– А вы уверены, что здесь нет кошек? – спросил он после некоторого раздумья.
– Кошек?
– Ну да. Чтобы приманивать крыс, – пояснил магистр.
– Возможно, я примечал тут одну... или несколько… – сказал Ренье.
Алебранд так и подскочил на столе.
– Вот видите! Я это предвидел! А что она рассмотрела там, в другом мире?
– Сад, – ответил Элизахар.
– Сад? Но ведь мы и так находимся в саду!
– Это был другой сад, – сказал Ренье. – Понимаете, господин магистр? Совершенно другой.
– Все сады похожи. Как она может быть уверена в том, что оказалась в каком-то ином саду? Возможно, спектр оказал на нее особенное воздействие, так что на время она обрела способность к визуальному восприятию мира... Но – другой сад? А? Кстати, где она?
– Госпожа Фейнне попытается изобразить для нас то, что увидела, когда переместилась в новое для нее место, – ответил Элизахар. – И мы сможем сопоставить то, что увидела она, с тем, что мы имеем счастье видеть каждый день, приходя на занятия в Академию.
– А он умный, а? – сказал магистр, обращаясь к Ренье. – Даже слишком умный. Для лакея.
– Это потому, что он не лакей, – сказал Ренье, краснея.
– Ну, возможно... – Магистр подумал еще немного. Затем растянулся на столе и пробормотал: – Крысы... – После чего раздался громкий храп.
Приятели переглянулись.
– Что будем делать? – прошептал Ренье. – Он вряд ли сумеет нам помочь...
– Ошибаетесь, – сквозь сон проговорил магистр Алебранд. – Ох как вы ошибаетесь. Я должен знать точное время происшествия. Тогда можно будет взять таблицы и посмотреть, каково было сочетание невидимых лун и видимого солнца. Должно быть, в определенной точке пространства это сочетание создает совершенно особенный спектр. И тогда мы сумеем вычислить... а-ах!.. сумеем вычислить… Это прорыв... Но все – секретно...
Неожиданно он сел и резко распахнул глаза.
– Сколько еще болванов знает о том, где побывала Фейнне? – рявкнул он, так широко разевая рот, что голова его на мгновение как бы увеличилась вдвое.
– Только мы, – ответил Элизахар. – К тому же я не в счет.
– Когда я говорю о болванах, в счет идут все, включая лакеев! – отрезал Алебранд. – Ты, этот юный кретин, красотка Фейнне... Старуха служанка знает?
– Если и слышала что-то, то вряд ли поняла, – ответил Элизахар, удивляясь про себя тому, что магистру известно, сколько человек прислуживает Фейнне.
– Ладно, старуха не в счет... Итак, вас трое. Все?
– Пока – да, – сказал Ренье.
– Вот пусть трое и останется, – велел Алебранд. – Вы поняли? И свои рисунки пусть она никому не показывает. Ясно? Я ухожу в спячку. Убирайтесь. И не смейте ничего здесь трогать. Если что-нибудь пропадет, я буду знать, чья это вина. Все поняли? Вон!
Приятели переглянулись и дружно двинулись к выходу. Алебранд за их спиной снова захрапел.
– Странный он человек, – говорил Ренье. – Но ученый замечательный.
– А таблиц он нам так и не дал, – заметил Элизахар.
– Проспится – даст, – уверенно произнес Ренье. – Он заинтересовался.
– И почему он так не хотел, чтобы о случившемся с госпожой Фейнне узнал еще кто-нибудь? – продолжал размышлять Элизахар.
– Может быть, хочет, чтобы это был лично его эксперимент. Люди науки очень ревнивы и не любят, когда кто-нибудь узнает об их новой работе раньше времени. Они ведь воруют друг у друга достижения, – сказал Ренье.
– А, – протянул Элизахар. – Но мне почему-то кажется, что дело не только в этом.
– Почему?
– Потому что... Сами подумайте, кому здесь воровать у Алебранда результаты его экспериментов? Он – единственный, кто занимается, в Академии проблемами оптики.
– А Хессицион? О нем вы забыли?
– Вы полагаете, что старый, выживший из ума исследователь захочет что-то украсть? – Элизахар даже засмеялся, только на сей раз невесело. – Глупости! Паранойя! Это невозможно! Хессициона давным-давно не интересует людская слава. Он полностью погружен в собственный мир.
– Вот именно, – сказал Ренье. – Кстати... Не отправиться ли нам к нему? Возможно, он-то нам и подскажет, что именно случилось с госпожой Фейнне. Если он выдвигал теорию о возможности полетов для незрячего человека, то, вероятно, найдется у него теория и для человека, способного при помощи специфического сочетания лучей перемещаться из одного пространства в другое.
– Мудрено выражаетесь, – заметил Элизахар.
– Это я к экзаменам готовился, – оправдываясь, ответил Ренье.
– А вы знаете, где обитает Хессицион? – спросил Элизахар.
– Нам не придется его искать. Если правдиво студенческое поверье, вы только что вызвали профессора, когда произнесли его имя в третий раз.
– Почему-то я не слишком склонен доверять легендам вроде этой, – заметил Элизахар.
– Но ведь один раз мы его уже вызвали, – напомнил Ренье.
– Возможно, это было простым совпадением... Вам доводилось слышать старую наемническую историю о Черном Полководце?
– Вы хотите сказать – о Черном Сержанте?
– Нет, это другая. – Элизахар поморщился и мотнул головой. – Итак, рассказываю. Если отряд наемников оказывается в безвыходном положении – ну, например, если его окружают враги, а наниматель счел за лучшее бросить своих солдат на произвол судьбы, – вот тут-то и появляется из ниоткуда Черный Полководец. Но это происходит только после того, как погибает некто, кто мог бы спасти отряд. Например, капитан. Или трубач. Или знаменосец. И никогда наперед не известно, кто именно должен погибнуть, чтобы возник зловещий призрак в черных, как ночь, доспехах. Черный Полководец возглавляет атаку и спасает всех солдат, кто еще цел, а враги погибают – до последнего человека. Говорят, некогда Черный Полководец и сам был наемником, которого предали наниматели... И вот как-то раз один командир, который крепко верил в Черного Полководца, попал со своим отрядом в засаду. Тогда этот командир собственными руками убил сперва знаменосца, а затем и трубача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47