миссионер Ричардс, возглавлявший миссию в Лахаиналуна, сумел
убедить местных вождей и наместника острова Мауи наложить табу на связи
местных женщин с китобоями. Гавайки, естественно, подчинились запрету, з
ато резко воспротивились ему китобои.
Первыми, кому отказали в удовольствии поразвлечься с аборигенками, стал
и моряки английского парусника «Даниэл». Бесстрашные ловцы кашалотов, р
азумеется, не обратили внимания на какое-то там полинезийское табу. Они р
ешили взять силой то, в чем им было отказано по наущению миссионеров.
Их капитану Уильяму Баклу следовало бы образумить своих моряков, но у не
го самого рыльце было в пушку. Во время промысла, пока его ребята постилис
ь, он развлекался в каюте с молоденькой островитянкой Леолики, бывшей уч
еницей миссионера Ричардса, удравшей из его школы. Бакл тайно купил ее за
пятьдесят долларов для «постоянного использования» во время прошлогод
него посещения Лахаины. Теперь его ребята хотели получить такое же удово
льствие. Они вышли на улицы города, чтобы самим на вести здесь порядок. У д
верей здания миссии они настигли Ричардса и, приставив нож к его горлу, по
требовали: «Женщины или жизнь!»
Я знал из детективных романов, что грабители в похожих выражениях требую
т от своих жертв деньги, но возглас «Женщины или жизнь!» услышал впервые, и
зучая историю городка Лахаины.
Миссионер Ричардс не сдавался. Видимо, вспомнив христианских мучеников,
брошенных в римском цирке на растерзание львам, он с достоинством ответи
л морякам: «Наши жизни (он имел в виду себя и супругу) вы взять можете, но наш
их женщин Ц никогда!»
Казалось, Ричардсу действительно придется заплатить жизнью за «ущерб»,
нанесенный китобоям, но в тот момент миссию окружила толпа возбужденных
гавайцев, сторонников Ричардса. Они бросились на английских моряков с но
жами и пиками. Бунтари были рады, что им удалось унести ноги. На следующий
день «Даниэл» покинул Лахаину.
Вскоре из-за местных женщин разразился новый конфликт. Экипаж английско
го китобойного парусника «Джон Палмер» тайком пригласил к себе на борт г
руппу гавайских девушек. Наместник острова Мауи Хоапили потребовал от к
апитана Уолтера Клерка, чтобы женщины вернулись на берег. Капитан отказа
лся выполнить это требование. Тогда местные власти стали угрожать, что б
удут мстить всем, кто украл их жен и дочерей. Рассерженный Клерк воскликн
ул:
Ц Никто не смеет отказывать англичанам в женщинах!
И вслед за китобоями «Даниэла» провозгласил:
Ц Женщины или смерть!
В подтверждение того, что он серьезно относится к слову «смерть», Клерк п
риказал обстрелять Лахаину из корабельных орудий. Островитянам не оста
валось ничего иного, как капитулировать. И «Джон Палмер» вместе со своей
добычей отправился в более спокойные воды.
В память об этих драматических событиях в Лахаине хранят ядро Ц одно из
тех, которыми охотники на кашалотов бомбили миссию Ричардса. В наши дни з
десь царят тишина и покой. Из четырехсот парусников, ежегодно приплывавш
их сюда во времена гавайской китобойной лихорадки, а Лахаине остался лиш
ь один-единственный Ц «Карфагенянин», а от экипажей Ц некоторые предм
еты, выставленные в музее, да здание тюрьмы Ц заведение, без которого гор
одок обойтись не мог. История помнит также грозные слова, раздававшиеся
на улицах Лахаины: «Женщины или жизнь!»
КАЛАУПАПА Ц ПОЛУОСТРОВ ПРО
КАЖЕННЫХ
Есть на свете слово, услышав которое человек немеет от ужаса. Это слово Ц
«проказа», «лепра». Точно так же на людей наводила панику чума. Однако вре
мена этой средневековой болезни давно ушли в прошлое, оставив после себя
лишь чумовые столбы на площадях европейских городов. Проказа, к сожален
ию, встречается до сих пор. Только те, кто, как я, видел изъеденные лепрой, ск
рюченные, парализованные человеческие тела, изуродованные лица, называ
емые здесь, в тропиках, «львиной мордой», руки игроков в карты, лишенные па
льцев, ноги, обглоданные язвами, словно крысами, поймут, почему люди испыт
ывают перед этим заболеванием такой панический страх.
И все-таки я добровольно вступил в мир прокаженных, в самый знаменитый ле
прозорий, считавшийся когда-то опаснейшим из всех существующих в Океани
и, в лепрозорий на полуострове Калаупапа, столь надежно изолированный са
мой природой. Он представляет собой естественную крепость в полном смыс
ле этого слова. С южной стороны лепрозорий защищен неприступными, необыч
айно крутыми скалами высотой до тысячи метров. Стоит посмотреть вниз, ка
к начинает кружиться голова, словно игрушечный волчок. С севера, востока
и запада Калаупапа охраняем океаном. Но самая надежная защита Ц страшны
е рассказы о нечеловеческой, чудовищной болезни. Преодоление страха Ц о
дна из достойнейших человеческих черт. Чтобы узнать, Ц что такое Калауп
апа, я обязан был преодолеть страх, который, естественно, испытывают пере
д проказой, и продолжить свой путь. По узкой пустынной тропинке, на которо
й я так и не встретил ни одного прохожего, мне надо было спуститься на ровн
ый полуостровов селение, которое тоже называется Калаупапа; здесь живут
прокаженные гавайцы.
Разрешение посетить лепрозорий я получил от Отдела болезни Ганзека мед
ицинского департамента штата Гавайи, в ведомстве которого он находится.
Разумеется, я должен был дать расписку, что отправляюсь в лепрозорий по с
обственному желанию и на свой страх и риск, а также пообещать, что я буду т
ам фотографировать только строения, море и скалы, но ни в коем случае не са
мих прокаженных. С этим вполне понятным мне условием я согласился, после
чего мне было разрешено посетить Калаупапу. С официальной бумагой на рук
ах я отправился в самый трагичный, по крайней мере таким он был когда-то у
голок Гавайев.
Прежде всего я представился женщине-врачу, директору лепрозория. Как ни
странно, доктор Ли Ц китаянка. Ей помогает ассистент, тоже врач. Я познако
мился с медицинской сестрой Ц монахиней Марией Гаденцией из католичес
кой конгрегации «Сестры третьего ордена святого Франциска». Гаваец, пац
иент лепрозория, заметив, что я не всматриваюсь в его изъязвленное прока
зой лицо и не боюсь подать ему руку; охотно сопровождал меня по селению пр
окаженных и по всему довольно обширному полуострову.
Сначала мы осмотрели три больших здания, где живут больные. В так называе
мом «доме Бишопа» поселены женщины, в «доме Мак-Вейга» Ц мужчины, в треть
ем, ироническое название которого Ц «Вид на залив» Ц возникло как-то са
мо собой, живут слепые прокаженные и те несчастные, которые кроме лепры б
ольны еще какой-либо тяжелой болезнью. Мы вместе зашли и в небольшие доми
ки вроде простейших бунгало, в которых тоже обитали больные, причем не то
лько гавайцы, но и жители других островов Океании.
Сегодня в Калаупапе живет около двухсот человек. Не все эти люди больны. Г
оворят, кое-кто из них уже вылечился. Однако они решили остаться здесь, в п
ривычных им местах, где не чувствуют на себе пристальных взглядов окружа
ющих. Именно здесь я узнал, что сейчас лепра считается излечимой болезнь
ю. Во всяком случае, течение ее можно затормозить.
Доктор Ганзен обнаружил возбудитель проказы, а в 1946 году было получено ле
карство, содержащее сульфоновую кислоту, которое способно останавлива
ть развитие болезни и исцелять больного. Скоро проказа исчезнет с лица з
емли, так же как почти ушедшая в прошлое чума, и это будет великой победой
человека, но сегодня эта болезнь продолжает терзать Гавайи. Поэтому все
еще существует в Калаупапе печальная колония.
Мой проводник повел меня на противоположную, восточную сторону полуост
рова, к развалинам селения Калавао. Жалкие строения, лачуги, среди которы
х я бродил по опустевшему ныне Калавао, были первым прибежищем прокаженн
ых, а Калавао Ц их первым селением сразу после того, как в 1866 году была откр
ыта эта резервация Ц место принудительной ссылки гавайцев, страдающих
проказой.
Декрет о создании на полуострове лепрозория вышел по распоряжению коро
ля Камеамеа V в 1863 году. 6 января следующего года судно доставило на север Мо
локаи первых несчастных, страдавших страшной болезнью. Проказа оказала
сь одним из «даров цивилизации», завезенных сюда иностранцами. Вскоре по
сле того как в заливе Кеалакекуа побывал капитан Дж. Кук, на архипелаг на о
дном из английских кораблей прибыли первые китайцы. Они-то и завезли из П
однебесной империи проказу, до тех пор здесь неизвестную. Гавайцы стали
называть ее «китайской болезнью», указывая тем самым родину тех, кто их с
толь щедро одарил.
«Китайская болезнь» нашла на Гавайях благодатную почву. Таким образом, с
разу после принятия Камеамеа V закона о выселении прокаженных на полуост
ров к берегу Калаупапы стали подходить суда, привозившие все новых и нов
ых прокаженных.
Через несколько лет после открытия лепрозория впервые была проведена п
ерепись, показавшая, что уже тогда в Калавао жило шестьсот пятьдесят три
прокаженных гавайца. Проказой в те времена болел примерно каждый сотый ж
итель гавайского королевства. Учитывая число детей в полинезийских сем
ьях, можно сказать, что в каждой десятой семье кто-то был заражен «китайск
ой болезнью».
История свидетельствует, что проказа была самым страшным и коварным из в
сех «благ цивилизации», носители которой являлись на острова без всяког
о приглашения. И этот поистине данайский дар более, чем что-либо другое, с
пособствовал истреблению гавайского населения островов.
«ПОТОМУ ЧТО Я БОЛЕН ПРОКАЗОЙ
»
Лепрозорий на полуострове Калаупапа был создан для того, чтобы изолиров
ать прокаженных от других жителей гавайского королевства. Надо сказать,
что место принудительного пребывания больных выбрано правильно. Однак
о впоследствии королевство не слишком заботилось о своих подданных, изг
нанных на полуостров на севере Молокаи. Само собой разумеется, что люди, к
оторые, как и большинство гавайцев, занимались дома земледелием (а для ар
хипелага это в первую очередь разведение таро), должны были вести на «пол
уострове прокаженных» прежний, образ жизни и обеспечивать себя пропита
нием.
Однако на полуострове таро не рос, а кучка бататов, которым удавалось зде
сь вызревать, не могла накормить тысячу голодающих. Несчастные изгнанни
ки страдали не только от ужасной болезни, но и от голода и даже жажды: в Кал
авао, так же как и на большей части территории Молокаи, всегда ощущалась н
ехватка питьевой воды. Поэтому никто не считал Калаупапу приютом или оаз
исом для прокаженных гавайцев: они боялись его больше, чем своей страшно
й болезни и чувства отвращения, которое они вызывали у здоровых людей.
В представлении кандидатов на принудительное выселение такая мера при
равнивалась почти к смертному приговору, не подлежащему обжалованию. Ис
тория архипелага знала целый ряд примеров отчаянной и вместе с тем трога
тельной борьбы гавайцев, волей властей осужденных на высылку по болезни
. О наиболее трагичном из них (основываясь на действительных событиях) по
ведал великий мастер слова, один из двух писателей, некогда посетивших о
стров прокаженных, Ц Джек Лондон. Вторым знаменитым гостем Калаупапы б
ыл большой друг полинезийцев Роберт Льюис Стивенсон. Подобно Стивенсон
у, Джек Лондон был совершенно очарован Гавайями. Впервые он появился зде
сь в 1907 году на своей яхте «Снарк», на которой отправился в путешествие в Юж
ные моря на несколько лет.
Впечатление от первого посещения архипелага было настолько велико, что
Джек Лондон решил обосноваться здесь на продолжительное время. И действ
ительно, в 1915 году, в период громкой славы, он прожил на Гавайях почти год. По
зже истории, услышанные и записанные им на архипелаге, вошли в две книги г
авайских рассказов Ц «Храм гордыни» и «Кулау-прокаженный». В одном из н
их он повествует о судьбе гавайца по имени Кулау, жителя острова. Кауаи, за
болевшего проказой. Решив избежать медленной смерти в принудительной с
сылке на севере Молокаи, вместе с тридцатью прокаженными он бежал на ост
ров Кауаи, где они скрылись в горном ущелье. Я вовсе не собираюсь пересказ
ывать историю Кулау, прекрасно описанную Джеком Лондоном. Мне только хоч
ется привести слова, вложенные писателем в уста этого «прокаженного пар
тизана», ибо они точно отражают чувства того, кто их произносит, более тог
о, великолепно воссоздают социальный климат Гавайев того времени.
Кулау, обращаясь к товарищам по несчастью, скрывающимся вместе с ним в го
рах Кауаи, говорит: «Оттого что мы больны, у нас отнимают свободу. Мы слуша
лись закона. Мы никого не обижали. А нас хотят запереть в тюрьму. Молокаи
Ц тюрьма. Вы это знаете. Вот Ниули, его сестру семь лет как услали на Молок
аи. С тех пор он ее не видел. И не увидит. Она останется на Молокаи до самой с
мерти. Она не хотела туда ехать. Ниули тоже этого не хотел. Это была воля бе
лых людей, которые правят нашей страной. А кто они, эти белые люди? Мы это зн
аем. Нам рассказывали о них отцы и деды. Они пришли смирные, как ягнята, с ла
сковыми словами. Оно и понятно: ведь нас было много, мы были сильны, и все ос
трова принадлежали нам. Да, они пришли с ласковыми словами. Они разговари
вали с нами по-разному. Одни просили разрешить им, милостиво разрешить им
проповедовать нам слово божье. Другие просили разрешить им, милостиво ра
зрешить им торговать с нами. Но это было только начало. А теперь они все за
брали себе Ц все острова, всю землю, весь скот. Слуги господа бога и слуги
господа рома действовали заодно и стали большими начальниками. Они живу
т, как цари, в домах о многих комнатах, и у них толпы слуг. У них ничего не был
о, а теперь они завладели всем. И если вы, или я, или другие канаки голодают,
они смеются и говорят: „А ты работай. На то и плантации“
Лондон Джек. Собрание сочин
ений. М., Т. 9, 1976, с. 162.
.
Так рассуждал герой рассказа Джека Лондона, встречавшийся с несчастным
и изгнанниками на полуострове прокаженных. Дж. Лондон так описывает обит
ателей Молокаи: «Их было тридцать человек, мужчин и женщин, тридцать отве
рженных, ибо на них лежала печать зверя... Когда-то они были людьми, но тепер
ь это были чудовища, изувеченные и обезображенные, словно их веками пыта
ли в аду, Ц страшная карикатура на человека. Пальцы Ц у кого они еще сохр
анились Ц напоминали когти гарпий; лица были как неудавшиеся, забракова
нные слепки, которые какой-то сумасшедший бог, играя, разбил и расплющил в
машине жизни. Кое у кого этот сумасшедший бог попросту стер половину лиц
а, а у одной женщины жгучие слезы текли из черных впадин, в которых когда-т
о были глаза. Некоторые мучились и громко стонали от боли. Другие кашляли,
и кашель их походил на треск рвущейся материи. Двое были идиотами, похожи
ми на огромных обезьян, созданных так неудачно, что по сравнению с ними об
езьяна показалась бы ангелом. Они гримасничали и бормотали что-то, освещ
енные луной, в венках из тяжелых золотистых цветов. Один из них, у которого
раздувшееся ухо свисало до плеча, сорвал яркий, оранжево-алый цветок и ук
расил им свое страшное ухо, колыхавшееся при каждом его движении»
Лондон Джек. Собра
ние сочинений. М., Т. 9, 1976, с. 163.
.
И все же эти страшилища, или, как называет их Лондон, «монстры», люди, почти
утратившие человеческий облик, может быть, лучше, чем кто-либо другой в то
время, понимали не только причины своего собственного «личного» несчас
тья, но и причины, по которым в конце концов было уничтожено все гавайское
государство.
Кулау вопрошает: «Братья, не удивительно ли? Нашей была эта земля, а теперь
она не наша. Что дали нам за нашу землю эти слуги господа бога и господа ро
ма? Получил ли кто из вас за нее хоть доллар, хоть один доллар? А они стали хо
зяевами... Теперь, когда нас поразила болезнь, они отнимают у нас свободу»
Лондон Джек. С
обрание сочинений. М., Т. 9, 1976, с. 164.
.
И прокаженные, потерявшие человеческий облик, боролись за нее не только
в горах Кауаи, но и на всех других островах Гавайев, сражались с оружием в
руках против тех, кто высылал их на полуостров.
В истории островов Карибского моря известны маруны Ц негры, бежавшие от
порабощения в глубь островов. Такими же марунами были и эти прокаженные.
Чтобы не лишиться свободы и избежать смерти, неизбежно подстерегавшей и
х в Калаупапе, несчастные с оружием в руках уходили в горы, ибо даже те, кто
был поражен лепрой и утратил всякую надежду на выздоровление, мечтали со
хранить свободу до конца своего земного существования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
убедить местных вождей и наместника острова Мауи наложить табу на связи
местных женщин с китобоями. Гавайки, естественно, подчинились запрету, з
ато резко воспротивились ему китобои.
Первыми, кому отказали в удовольствии поразвлечься с аборигенками, стал
и моряки английского парусника «Даниэл». Бесстрашные ловцы кашалотов, р
азумеется, не обратили внимания на какое-то там полинезийское табу. Они р
ешили взять силой то, в чем им было отказано по наущению миссионеров.
Их капитану Уильяму Баклу следовало бы образумить своих моряков, но у не
го самого рыльце было в пушку. Во время промысла, пока его ребята постилис
ь, он развлекался в каюте с молоденькой островитянкой Леолики, бывшей уч
еницей миссионера Ричардса, удравшей из его школы. Бакл тайно купил ее за
пятьдесят долларов для «постоянного использования» во время прошлогод
него посещения Лахаины. Теперь его ребята хотели получить такое же удово
льствие. Они вышли на улицы города, чтобы самим на вести здесь порядок. У д
верей здания миссии они настигли Ричардса и, приставив нож к его горлу, по
требовали: «Женщины или жизнь!»
Я знал из детективных романов, что грабители в похожих выражениях требую
т от своих жертв деньги, но возглас «Женщины или жизнь!» услышал впервые, и
зучая историю городка Лахаины.
Миссионер Ричардс не сдавался. Видимо, вспомнив христианских мучеников,
брошенных в римском цирке на растерзание львам, он с достоинством ответи
л морякам: «Наши жизни (он имел в виду себя и супругу) вы взять можете, но наш
их женщин Ц никогда!»
Казалось, Ричардсу действительно придется заплатить жизнью за «ущерб»,
нанесенный китобоям, но в тот момент миссию окружила толпа возбужденных
гавайцев, сторонников Ричардса. Они бросились на английских моряков с но
жами и пиками. Бунтари были рады, что им удалось унести ноги. На следующий
день «Даниэл» покинул Лахаину.
Вскоре из-за местных женщин разразился новый конфликт. Экипаж английско
го китобойного парусника «Джон Палмер» тайком пригласил к себе на борт г
руппу гавайских девушек. Наместник острова Мауи Хоапили потребовал от к
апитана Уолтера Клерка, чтобы женщины вернулись на берег. Капитан отказа
лся выполнить это требование. Тогда местные власти стали угрожать, что б
удут мстить всем, кто украл их жен и дочерей. Рассерженный Клерк воскликн
ул:
Ц Никто не смеет отказывать англичанам в женщинах!
И вслед за китобоями «Даниэла» провозгласил:
Ц Женщины или смерть!
В подтверждение того, что он серьезно относится к слову «смерть», Клерк п
риказал обстрелять Лахаину из корабельных орудий. Островитянам не оста
валось ничего иного, как капитулировать. И «Джон Палмер» вместе со своей
добычей отправился в более спокойные воды.
В память об этих драматических событиях в Лахаине хранят ядро Ц одно из
тех, которыми охотники на кашалотов бомбили миссию Ричардса. В наши дни з
десь царят тишина и покой. Из четырехсот парусников, ежегодно приплывавш
их сюда во времена гавайской китобойной лихорадки, а Лахаине остался лиш
ь один-единственный Ц «Карфагенянин», а от экипажей Ц некоторые предм
еты, выставленные в музее, да здание тюрьмы Ц заведение, без которого гор
одок обойтись не мог. История помнит также грозные слова, раздававшиеся
на улицах Лахаины: «Женщины или жизнь!»
КАЛАУПАПА Ц ПОЛУОСТРОВ ПРО
КАЖЕННЫХ
Есть на свете слово, услышав которое человек немеет от ужаса. Это слово Ц
«проказа», «лепра». Точно так же на людей наводила панику чума. Однако вре
мена этой средневековой болезни давно ушли в прошлое, оставив после себя
лишь чумовые столбы на площадях европейских городов. Проказа, к сожален
ию, встречается до сих пор. Только те, кто, как я, видел изъеденные лепрой, ск
рюченные, парализованные человеческие тела, изуродованные лица, называ
емые здесь, в тропиках, «львиной мордой», руки игроков в карты, лишенные па
льцев, ноги, обглоданные язвами, словно крысами, поймут, почему люди испыт
ывают перед этим заболеванием такой панический страх.
И все-таки я добровольно вступил в мир прокаженных, в самый знаменитый ле
прозорий, считавшийся когда-то опаснейшим из всех существующих в Океани
и, в лепрозорий на полуострове Калаупапа, столь надежно изолированный са
мой природой. Он представляет собой естественную крепость в полном смыс
ле этого слова. С южной стороны лепрозорий защищен неприступными, необыч
айно крутыми скалами высотой до тысячи метров. Стоит посмотреть вниз, ка
к начинает кружиться голова, словно игрушечный волчок. С севера, востока
и запада Калаупапа охраняем океаном. Но самая надежная защита Ц страшны
е рассказы о нечеловеческой, чудовищной болезни. Преодоление страха Ц о
дна из достойнейших человеческих черт. Чтобы узнать, Ц что такое Калауп
апа, я обязан был преодолеть страх, который, естественно, испытывают пере
д проказой, и продолжить свой путь. По узкой пустынной тропинке, на которо
й я так и не встретил ни одного прохожего, мне надо было спуститься на ровн
ый полуостровов селение, которое тоже называется Калаупапа; здесь живут
прокаженные гавайцы.
Разрешение посетить лепрозорий я получил от Отдела болезни Ганзека мед
ицинского департамента штата Гавайи, в ведомстве которого он находится.
Разумеется, я должен был дать расписку, что отправляюсь в лепрозорий по с
обственному желанию и на свой страх и риск, а также пообещать, что я буду т
ам фотографировать только строения, море и скалы, но ни в коем случае не са
мих прокаженных. С этим вполне понятным мне условием я согласился, после
чего мне было разрешено посетить Калаупапу. С официальной бумагой на рук
ах я отправился в самый трагичный, по крайней мере таким он был когда-то у
голок Гавайев.
Прежде всего я представился женщине-врачу, директору лепрозория. Как ни
странно, доктор Ли Ц китаянка. Ей помогает ассистент, тоже врач. Я познако
мился с медицинской сестрой Ц монахиней Марией Гаденцией из католичес
кой конгрегации «Сестры третьего ордена святого Франциска». Гаваец, пац
иент лепрозория, заметив, что я не всматриваюсь в его изъязвленное прока
зой лицо и не боюсь подать ему руку; охотно сопровождал меня по селению пр
окаженных и по всему довольно обширному полуострову.
Сначала мы осмотрели три больших здания, где живут больные. В так называе
мом «доме Бишопа» поселены женщины, в «доме Мак-Вейга» Ц мужчины, в треть
ем, ироническое название которого Ц «Вид на залив» Ц возникло как-то са
мо собой, живут слепые прокаженные и те несчастные, которые кроме лепры б
ольны еще какой-либо тяжелой болезнью. Мы вместе зашли и в небольшие доми
ки вроде простейших бунгало, в которых тоже обитали больные, причем не то
лько гавайцы, но и жители других островов Океании.
Сегодня в Калаупапе живет около двухсот человек. Не все эти люди больны. Г
оворят, кое-кто из них уже вылечился. Однако они решили остаться здесь, в п
ривычных им местах, где не чувствуют на себе пристальных взглядов окружа
ющих. Именно здесь я узнал, что сейчас лепра считается излечимой болезнь
ю. Во всяком случае, течение ее можно затормозить.
Доктор Ганзен обнаружил возбудитель проказы, а в 1946 году было получено ле
карство, содержащее сульфоновую кислоту, которое способно останавлива
ть развитие болезни и исцелять больного. Скоро проказа исчезнет с лица з
емли, так же как почти ушедшая в прошлое чума, и это будет великой победой
человека, но сегодня эта болезнь продолжает терзать Гавайи. Поэтому все
еще существует в Калаупапе печальная колония.
Мой проводник повел меня на противоположную, восточную сторону полуост
рова, к развалинам селения Калавао. Жалкие строения, лачуги, среди которы
х я бродил по опустевшему ныне Калавао, были первым прибежищем прокаженн
ых, а Калавао Ц их первым селением сразу после того, как в 1866 году была откр
ыта эта резервация Ц место принудительной ссылки гавайцев, страдающих
проказой.
Декрет о создании на полуострове лепрозория вышел по распоряжению коро
ля Камеамеа V в 1863 году. 6 января следующего года судно доставило на север Мо
локаи первых несчастных, страдавших страшной болезнью. Проказа оказала
сь одним из «даров цивилизации», завезенных сюда иностранцами. Вскоре по
сле того как в заливе Кеалакекуа побывал капитан Дж. Кук, на архипелаг на о
дном из английских кораблей прибыли первые китайцы. Они-то и завезли из П
однебесной империи проказу, до тех пор здесь неизвестную. Гавайцы стали
называть ее «китайской болезнью», указывая тем самым родину тех, кто их с
толь щедро одарил.
«Китайская болезнь» нашла на Гавайях благодатную почву. Таким образом, с
разу после принятия Камеамеа V закона о выселении прокаженных на полуост
ров к берегу Калаупапы стали подходить суда, привозившие все новых и нов
ых прокаженных.
Через несколько лет после открытия лепрозория впервые была проведена п
ерепись, показавшая, что уже тогда в Калавао жило шестьсот пятьдесят три
прокаженных гавайца. Проказой в те времена болел примерно каждый сотый ж
итель гавайского королевства. Учитывая число детей в полинезийских сем
ьях, можно сказать, что в каждой десятой семье кто-то был заражен «китайск
ой болезнью».
История свидетельствует, что проказа была самым страшным и коварным из в
сех «благ цивилизации», носители которой являлись на острова без всяког
о приглашения. И этот поистине данайский дар более, чем что-либо другое, с
пособствовал истреблению гавайского населения островов.
«ПОТОМУ ЧТО Я БОЛЕН ПРОКАЗОЙ
»
Лепрозорий на полуострове Калаупапа был создан для того, чтобы изолиров
ать прокаженных от других жителей гавайского королевства. Надо сказать,
что место принудительного пребывания больных выбрано правильно. Однак
о впоследствии королевство не слишком заботилось о своих подданных, изг
нанных на полуостров на севере Молокаи. Само собой разумеется, что люди, к
оторые, как и большинство гавайцев, занимались дома земледелием (а для ар
хипелага это в первую очередь разведение таро), должны были вести на «пол
уострове прокаженных» прежний, образ жизни и обеспечивать себя пропита
нием.
Однако на полуострове таро не рос, а кучка бататов, которым удавалось зде
сь вызревать, не могла накормить тысячу голодающих. Несчастные изгнанни
ки страдали не только от ужасной болезни, но и от голода и даже жажды: в Кал
авао, так же как и на большей части территории Молокаи, всегда ощущалась н
ехватка питьевой воды. Поэтому никто не считал Калаупапу приютом или оаз
исом для прокаженных гавайцев: они боялись его больше, чем своей страшно
й болезни и чувства отвращения, которое они вызывали у здоровых людей.
В представлении кандидатов на принудительное выселение такая мера при
равнивалась почти к смертному приговору, не подлежащему обжалованию. Ис
тория архипелага знала целый ряд примеров отчаянной и вместе с тем трога
тельной борьбы гавайцев, волей властей осужденных на высылку по болезни
. О наиболее трагичном из них (основываясь на действительных событиях) по
ведал великий мастер слова, один из двух писателей, некогда посетивших о
стров прокаженных, Ц Джек Лондон. Вторым знаменитым гостем Калаупапы б
ыл большой друг полинезийцев Роберт Льюис Стивенсон. Подобно Стивенсон
у, Джек Лондон был совершенно очарован Гавайями. Впервые он появился зде
сь в 1907 году на своей яхте «Снарк», на которой отправился в путешествие в Юж
ные моря на несколько лет.
Впечатление от первого посещения архипелага было настолько велико, что
Джек Лондон решил обосноваться здесь на продолжительное время. И действ
ительно, в 1915 году, в период громкой славы, он прожил на Гавайях почти год. По
зже истории, услышанные и записанные им на архипелаге, вошли в две книги г
авайских рассказов Ц «Храм гордыни» и «Кулау-прокаженный». В одном из н
их он повествует о судьбе гавайца по имени Кулау, жителя острова. Кауаи, за
болевшего проказой. Решив избежать медленной смерти в принудительной с
сылке на севере Молокаи, вместе с тридцатью прокаженными он бежал на ост
ров Кауаи, где они скрылись в горном ущелье. Я вовсе не собираюсь пересказ
ывать историю Кулау, прекрасно описанную Джеком Лондоном. Мне только хоч
ется привести слова, вложенные писателем в уста этого «прокаженного пар
тизана», ибо они точно отражают чувства того, кто их произносит, более тог
о, великолепно воссоздают социальный климат Гавайев того времени.
Кулау, обращаясь к товарищам по несчастью, скрывающимся вместе с ним в го
рах Кауаи, говорит: «Оттого что мы больны, у нас отнимают свободу. Мы слуша
лись закона. Мы никого не обижали. А нас хотят запереть в тюрьму. Молокаи
Ц тюрьма. Вы это знаете. Вот Ниули, его сестру семь лет как услали на Молок
аи. С тех пор он ее не видел. И не увидит. Она останется на Молокаи до самой с
мерти. Она не хотела туда ехать. Ниули тоже этого не хотел. Это была воля бе
лых людей, которые правят нашей страной. А кто они, эти белые люди? Мы это зн
аем. Нам рассказывали о них отцы и деды. Они пришли смирные, как ягнята, с ла
сковыми словами. Оно и понятно: ведь нас было много, мы были сильны, и все ос
трова принадлежали нам. Да, они пришли с ласковыми словами. Они разговари
вали с нами по-разному. Одни просили разрешить им, милостиво разрешить им
проповедовать нам слово божье. Другие просили разрешить им, милостиво ра
зрешить им торговать с нами. Но это было только начало. А теперь они все за
брали себе Ц все острова, всю землю, весь скот. Слуги господа бога и слуги
господа рома действовали заодно и стали большими начальниками. Они живу
т, как цари, в домах о многих комнатах, и у них толпы слуг. У них ничего не был
о, а теперь они завладели всем. И если вы, или я, или другие канаки голодают,
они смеются и говорят: „А ты работай. На то и плантации“
Лондон Джек. Собрание сочин
ений. М., Т. 9, 1976, с. 162.
.
Так рассуждал герой рассказа Джека Лондона, встречавшийся с несчастным
и изгнанниками на полуострове прокаженных. Дж. Лондон так описывает обит
ателей Молокаи: «Их было тридцать человек, мужчин и женщин, тридцать отве
рженных, ибо на них лежала печать зверя... Когда-то они были людьми, но тепер
ь это были чудовища, изувеченные и обезображенные, словно их веками пыта
ли в аду, Ц страшная карикатура на человека. Пальцы Ц у кого они еще сохр
анились Ц напоминали когти гарпий; лица были как неудавшиеся, забракова
нные слепки, которые какой-то сумасшедший бог, играя, разбил и расплющил в
машине жизни. Кое у кого этот сумасшедший бог попросту стер половину лиц
а, а у одной женщины жгучие слезы текли из черных впадин, в которых когда-т
о были глаза. Некоторые мучились и громко стонали от боли. Другие кашляли,
и кашель их походил на треск рвущейся материи. Двое были идиотами, похожи
ми на огромных обезьян, созданных так неудачно, что по сравнению с ними об
езьяна показалась бы ангелом. Они гримасничали и бормотали что-то, освещ
енные луной, в венках из тяжелых золотистых цветов. Один из них, у которого
раздувшееся ухо свисало до плеча, сорвал яркий, оранжево-алый цветок и ук
расил им свое страшное ухо, колыхавшееся при каждом его движении»
Лондон Джек. Собра
ние сочинений. М., Т. 9, 1976, с. 163.
.
И все же эти страшилища, или, как называет их Лондон, «монстры», люди, почти
утратившие человеческий облик, может быть, лучше, чем кто-либо другой в то
время, понимали не только причины своего собственного «личного» несчас
тья, но и причины, по которым в конце концов было уничтожено все гавайское
государство.
Кулау вопрошает: «Братья, не удивительно ли? Нашей была эта земля, а теперь
она не наша. Что дали нам за нашу землю эти слуги господа бога и господа ро
ма? Получил ли кто из вас за нее хоть доллар, хоть один доллар? А они стали хо
зяевами... Теперь, когда нас поразила болезнь, они отнимают у нас свободу»
Лондон Джек. С
обрание сочинений. М., Т. 9, 1976, с. 164.
.
И прокаженные, потерявшие человеческий облик, боролись за нее не только
в горах Кауаи, но и на всех других островах Гавайев, сражались с оружием в
руках против тех, кто высылал их на полуостров.
В истории островов Карибского моря известны маруны Ц негры, бежавшие от
порабощения в глубь островов. Такими же марунами были и эти прокаженные.
Чтобы не лишиться свободы и избежать смерти, неизбежно подстерегавшей и
х в Калаупапе, несчастные с оружием в руках уходили в горы, ибо даже те, кто
был поражен лепрой и утратил всякую надежду на выздоровление, мечтали со
хранить свободу до конца своего земного существования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26