– Пьянству – бой! – объявил Горлогориус.
Тысяча литров арктически холодной воды обрушилась на Реджи и сбила его с ног.
– Черт бы тебя подрал, маг! – выругался Реджи. – Я убивал людей и за меньшее.
Белый свет вырвался из ладони Горлогориуса и окутал стрелка. Реджи пару раз трепыхнулся и затих. Заклинание в авральном порядке выгоняло из его тела алкоголь. Могущественный маг даже посочувствовал стрелку – он знал, насколько неприятные ощущения тот сейчас испытывает.
Горлогориус склонился над шезлонгом и осмотрел голову Гарри. Совершив над его затылком пару пассов целительной магии, Горлогориус наколдовал себе кресло и стал ждать, кто первый придет в себя.
В результате получилась ничья.
Гарри в шезлонге и Реджи в грязи одновременно начали ворочаться и издавать невразумительные звуки.
– Рад, что вы снова с нами, – сказал Горлогориус. – Кто из вас, клоуны, возьмет на себя труд объяснить мне, что тут произошло?
– Где Джек? – возопил Гарри.
– Тут столько всего произошло, – сказал Реджи. – Тебе придется уточнить, о чем именно ты хочешь услышать в первую очередь.
– Где Джек? – Гарри поднялся с шезлонга.
– Где левый револьвер? – спросил Горлогориус.
– А не пошли бы вы оба! – воскликнул Реджи. – Вместе или по очереди. Надоели.
– Отвечай! – рявкнул Горлогориус.
– Кому? – уточнил Реджи.
– Обоим!
– Джек остался в горах, – сказал Реджи. – Не смог, так сказать, пройти на следующий уровень.
– Ты его застрелил? – спросил Гарри. И тут же сам себе ответил: – Ты его застрелил!
– Я бы так не сказал. – Реджи зевнул и почесал левое ухо. – Когда я его оставил, он был еще жив.
– Ты бросил его умирать, да? Конечно, ты же привык убивать стрелков. Сначала тех четверых в трактире убил, а теперь еще и Джека!
– Молодой человек, я вас вижу второй раз в жизни, – сказал Реджи. – И не считаю, что обязан перед вами отчитываться.
– Тогда отчитайся передо мной! – рявкнул Горлогориус. – Где револьвер? Где артефакт, я тебя спрашиваю!
– В Караганде, – сказал стрелок. – Кончай орать, а? Ты же сам у меня его забрал.
Горлогориус подозрительно принюхался к ауре стрелка, но она свидетельствовала об абсолютной трезвости Реджи.
– Провалы в памяти? – участливо спросил стрелок. – Здесь помню, а здесь – не помню? Не парься, с возрастом и не такое бывает. Замечательная болезнь – склероз. Иногда ты даже не помнишь, что она у тебя есть…
– К этому вопросу мы еще вернемся. – Горлогориус обернулся к Гарри, пытаясь прояснить ситуацию другим способом. – Кто тебя по голове навернул?
– По-моему, Джавдет, – сказал Гарри. – Но я не уверен.
– Джавдет? – удивился Горлогориус. Он пропустил появление бедуина, занимаясь разборками с Мэнни. – Откуда тут взялся Джавдет?
– Говорит, что потерялся, – сказал Гарри.
Горлогориус потер переносицу.
– Почему ты думаешь, что это он тебя отоварил?
– Потому что больше тут никого не было. – Гарри рассказал Горлогориусу о коротком визите Джавдета. – Мы с ним немного потрепались, потом он сказал, что из озера опять кто-то лезет, я обернулся… И больше я ничего не помню.
– Я нашел его под лодкой, – сказал Реджи. – Вон там.
– А почему ты думал, что это я его приложил? – спросил Горлогориус.
– Потому что когда я спросил, где Гарри, ты ответил, что отпустил его.
– Я ответил?
– Ты.
– Тот самый Я, которому ты отдал артефакт?
– Да.
Гарри подумалось, что разговор Джека с Горлогориусом начинает смахивать на диалог двух сумасшедших. Или проблема с самим Гарри? Сказываются последствия удара по голове?
– И как я выглядел? – спросил Горлогориус.
– Я не присматривался. Видишь ли, я не думал, что тебя много. – Стрелок продолжал вносить в беседу сюрреализм. – Страдаешь раздвоением личности или чем-то в этом роде?
– Что другой Я тебе сказал?
– Сказал, что мои услуги тебе больше не нужны. Сказал, что с самого начала болел за меня. Золота отвалил два мешка.
– Где это золото?
– В саквояже.
– Покажи.
– Вот. – Два солидных мешка плюхнулись у ног Горлогориуса. Волшебник выудил из них пару монет.
– Настоящее, – сказал он.
– Глупо было бы ожидать фальшивки от такого солидного человека, как ты, – сказал Реджи.
– А тебе в моем поведении ничего не показалось странным? – продолжал допытываться Горлогориус.
– Тогда – нет, – сказал Реджи. – Сейчас кажется.
– Тот Я, которому ты отдал артефакт, ушел через портал?
– Нет, на своих двоих упрыгал, – сказал Реджи. – Туда.
– Логично, – пробормотал Горлогориус. – Перемещения через портал легко отследить в астрале. Вот он, предатель!
– Кто, Джавдет? – спросил Гарри.
– Возможно, никакой он не Джавдет, – сказал Горлогориус. – Слишком много он себе позволяет для обычного бедуина.
– Не Джавдет? А кто? – удивился Гарри.
– Скоро мы это выясним, – пообещал Горлогориус.

ГЛАВА 12

Совершим небольшой экскурс в прошлое
Терминатор


Это была чайхана для самых бедных слоев населения – подметальщиков улиц, ночных стражников, случайно оказавшихся в оазисе бедуинов, уборщиков за верблюдами и странствующих поэтов. Днем большая часть этого люда занималась исполнением своих профессиональных обязанностей, поэтому народу в заведении было немного, и чайханщик сразу обратил внимание на нового посетителя.
Впрочем, он обратил бы на него внимание в любом случае.
На человеке был очень дорогой плащ. Люди в таких плащах не ходили в чайханы низкого пошиба. Максимум, на что они были способны, – это одарить такие заведения презрительным взглядом с горба проезжающего мимо верблюда. Еще этот человек был бледнолицым.
Такие в пустыне встречаются нечасто, а если быть точным, вообще никогда не встречаются. Истинные дети песка смуглы от рождения, а белокожие люди уже на второй день пребывания в пустыне становятся людьми с красной, облезающей кожей. А через неделю их сложно отличить от бедуинов.
Чайханщик даже сначала подумал, что его новый посетитель ошибся адресом, но тот уверенно прошел внутрь заведения и сел за один столик с бедуинским оборванцем, зависшим в чайхане с самого утра.
Если новый посетитель удивлял чайханщика, то бедуин его откровенно нервировал. Жители оазисов относятся к бедуинам примерно так же, как собаки относятся к волкам – признают их своими родственниками, но понимают, что те гораздо круче и связываться с ними не стоит.
Бедуин курил кальян. Когда новый посетитель опустился на потрепанный ковер рядом с ним, бедуин даже бровью не повел, словно бледнолицые гости в дорогих плащах каждый день подсаживались к детям пустыни. Он только вытащил изо рта обмусоленный мундштук кальяна и вопросительно посмотрел на гостя.
– Я не курю, – сказал гость.
– Ты искал встречи со мной? – спросил бедуин.
– Только если тебя зовут Джафаром.
– Обычно меня не зовут, – сказал Джафар. – Бедуин сам приходит и делает это тогда, когда считает нужным. Чего ты хочешь?
– По направлению к восходу солнца в трех дневных переходах отсюда находится богатый оазис, – сказал гость. – Я хочу, чтобы ты распустил слухи, будто собираешься его ограбить.
– Зачем? – удивился Джафар. – Грабить караваны куда прибыльнее. И безопаснее.
– Я не предлагаю тебе грабить оазис, – сказал гость. – Я только хочу, чтобы люди поверили, будто ты собираешься это сделать.
– Почему я должен так поступать?
– Если ты мне поможешь, я дам тебе столько золота, сколько может унести твой верблюд, – сказал гость.
– У меня очень выносливый верблюд, – предупредил Джафар.
– Тем лучше для тебя.
– Допустим, я распушу такие слухи, – сказал Джафар. – Что дальше?
– Сейчас вашу пустыню пересекает один человек, – сказал гость. – Кажется, вы называете таких людей асасинами. Он всегда ходит в черном и прячет глаза под темными стеклами.
– Шайтан-винторез, Я понимаю, о ком ты говоришь. – Перевод с бедуинского.

– кивнул Джафар.
– Когда слухи о готовящемся нападении дойдут до жителей оазиса, они наймут этого человека для защиты.
– Ты хочешь, чтобы мы его убили? – спросил Джафар. – Можно сделать гораздо проще. Подъехать к нему на верблюдах, окружить и… У меня в отряде пятьсот сабель.
– Ты хочешь потерять их всех? – спросил гость. – Мне пока что невыгодна смерть этого человека. Я лишь хочу, чтобы он отклонился от курса и на пару дней задержался в пустыне.
– И что мы должны сделать?
– Я знаю, как действуют такие парни. Когда вы приблизитесь к оазису, шайтан-винторез будет ждать вас на подходе, – сказал гость. – Он будет один, но вы все равно сделаете вид, что жутко его испугались, и включите задний ход. Тогда он пойдет своей дорогой, и… И все будет нормально.
– Твое предложение оскорбительно для сына пустыни, – заявил Джафар. – Что будет с нашим имиджем, если люди узнают о пятистах воинах, пасующих перед одним человеком?
– О вас будут думать, как о благоразумных людях? – предположил гость.
– Это еще более оскорбительно. Никто никогда не называл бедуинов благоразумными.
– Кажется, я понял, в чем дело, – сказал гость. – Я дам тебе столько золота, сколько смогут унести два верблюда.
– Три.
– Это много.
– Два нормальных верблюда и один дромадер.
– Ты торгуешься нечестно. Разве грузоподъемность у дромадеров меньше?
– А ты торгуешься, как вонючий кочевник, – сказал Джафар. – Человек, у которого много золота и столь экстравагантные пожелания, мог бы вообще не торговаться.
– Чтобы ты потерял ко мне всякое уважение? – улыбнулся гость. – Ладно, я нагружу золотом двух верблюдов и одного осла.
– Осла я выберу сам, – сказал Джафар.
– Договорились.
– Пожмем друг другу руки?
– Думаю, обойдемся.
– Как знаешь.

Если на небе горят звезды, ночь в пустыне не может быть темной. Белые звезды сверху, белый песок снизу, темная тень всадника между ними.
Верблюд у всадника был старый и дряхлый, но Джавдет никогда не требовал от своих скакунов большой скорости. За ним по очереди гонялись все обитатели пустыни, но стоило лишь ему назвать свое имя, как погоня сразу же прекращалась. Никто не мог тронуть Джавдета. Все дали друг другу слово не делать этого, и никто не решался нарушить обещание.
Джавдет привык жить изгоем. Он понимал, что сам поставил себя в такое положение, и первое время им очень тяготился. Однако потом он привык и даже нашел в нем некоторые плюсы.
Он был неприкасаем. Он мог творить все что угодно, но даже стражники боялись притронуться к нему хотя бы пальцем, не желая навлечь на себя гнев халифов, эмиров, великих визирей и падишахов. Джавдет упал на самое дно, и хуже его жизнь стать уже не могла.
Он воровал фрукты и лепешки на базарах, забирался в чужие гаремы, уводил из караван-сараев чужих верблюдов, рассказывал на площадях политические анекдоты – в общем, жил на полную катушку и ни в чем себе не отказывал.
И никто его не трогал.
Темная фигура, которую сначала Джавдет принял за обычную тень, поднялась ему навстречу. Даже верблюд, не самое умное животное, сообразил, что что-то неладно, и замер на полушаге, с уже поднятой передней правой ногой.
– Джавдет? – спросила фигура.
– Джавдет, – подтвердил достойный сын пустыни. – Ты джинн?
Джавдет знал, что джинны живут в лампах или запечатанных сургучом бутылках, но чем шайтан не шутит? Три лишних желания никогда не повредят.
– Не совсем, – сказала фигура.
– Я думал, ты джинн, – сказал Джавдет. – Кого еще можно встретить ночью посреди пустыни? Ты уверен, что ты не джинн? Ты появился на моем пути, как самый натуральный сын иблиса.
– Ты тупой? Хотя не стоило и спрашивать, – пробормотала фигура. – Слезай с верблюда.
– Зачем?
– Хочу на тебя посмотреть.
– А по-моему, ты хочешь украсть моего верблюда, – сказал Джавдет. Он сам позаимствовал этот корабль пустыни всего пару дней назад и вовсе не жаждал расставаться с транспортным средством в столь безлюдной местности.
– Не нужен мне твой верблюд, – сказала фигура.
– Дай слово, – сказал Джавдет.
– Достал, – сказала фигура. Вытащив руку из-под черного плаща, фигура проделала странный жест, и Джавдет, к своему великому удивлению, обнаружил, что верблюда под ним больше нет.
Он плюхнулся на песок и больно ударился копчиком. Падать с ослов куда безопаснее.
– Все-таки ты джинн, – заключил Джавдет. – И ты украл моего верблюда. Зачем ты мне врал?
– Тупой вонючий кочевник, – сказала фигура, внимательно рассматривая сына пустыни. – Удивительно, сколько подняли шума вокруг подобного ничтожества.
– Вах! – сказал Джавдет. – Зачем обижаешь? Кто тут кочевник? Я вообще-то из оседлых.
– Сейчас ты осядешь, – сказала фигура, и в ее правой руке блеснула сталь.
– Странная сабля какая-то, – констатировал Джавдет. – Прямая.
– Это не сабля, это меч.
– А ты, видно, не местный, – сказал Джавдет, еще не слишком испугавшись. – Ты зачем на меня меч поднял? Забыл, кто я такой? Я – Джавдет! Меня никто не может тронуть!
– На меня ваши заморочки не распространяются, – сказала фигура.
В лунном свете еще раз блеснула сталь, и голова Джавдета покатилась по песку.
– Наверное, в таких случаях принято говорить что-то патетическое, – пробормотал убийца, убирая меч под плащ. – Но мне ничего в голову не приходит.

ГЛАВА 13

Готов ли мир узреть мое истинное лицо?
Человек в железной маске. Мистер Икс. Бэтмен. Человек-паук. Супермен. Солист группы «Белый орел». И многие другие люди, скрывавшие свои лица от мира


Горлогориус, Реджи и Гарри мчались сквозь ночь на волшебных конях, вызванных откуда-то могущественным магом.
По мнению Гарри, их скакуны больше походили на вырвавшихся из ада демонов, чем на обычных лошадей. Их глаза горели зловещим огнем, пламя вырывалось из их ноздрей, подковы каким-то образом умудрялись высекать искры из влажной земли. Но надо было отдать им должное – скакали они быстро.
Сам Гарри пребывал в смятении, и тому было много причин.
Во-первых, он не сомневался, что сэр Реджинальд Ремингтон, эсквайр, застрелил Джека Смит-Вессона, ибо не видел другой причины, почему Джек мог остаться в горах и отказаться от выполнения задания и осуществления мечты всей своей жизни – возвращения в обитель Святого Роланда.
Пока Джек находился рядом, Гарри даже не подозревал, насколько он к нему привязался.
Про друзей по боевым походам принято говорить, что они надежно прикрывают спину, но в отношении Джека это было бы несправедливо. Во время их долгих странствий стрелок надежно прикрывал Гарри со всех сторон.
В связи с его смертью перед Гарри вставал трудный вопрос. Вопрос о мести.
Согласно принятым в среде волшебников жизненным ценностям, Гарри просто обязан был отомстить. Но насколько этично мстить человеку, который не только играл на твоей стороне, но и пытался своими действиями приблизить спасение вселенной? И способен ли Гарри в принципе справиться с представителем ордена Святого Роланда, нарушившим все правила и ставшим общепризнанным чемпионом в области междоусобных разборок?
Во-вторых, Гарри тревожился по поводу Горлогориуса. Могущественный волшебник всегда вел себя немного странно, но в последнее время он побил собственные рекорды чудаковатости, и его поведение внушало Гарри большую тревогу.
В-третьих… Поступки Джавдета вообще ни в какие ворота не лезли.
Гарри привык считать Джавдета проходным персонажем, великое множество которых им довелось встретить на своем пути. Такие парни появлялись, произносили свои реплики, делали свое дело и исчезали. Джавдет отличался от них – он влезал в сюжет целых два раза, но Гарри все равно не ожидал, что второстепенный персонаж способен выбиться на первые роли.
Конечно, глупо думать о своей жизни, как о приключенческом романе, но… Порой Гарри чувствовал себя героем какой-то книги и просто физически слышал шелест переворачиваемых страниц. В такие минуты ему дико хотелось придушить автора. При условии, что автором окажется не Горлогориус, – душить своего бывшего учителя неэтично и небезопасно.
Горлогориус заявил, что Джавдет не тот, за кого себя выдает. Но кем этот неудачливый бедуин мог быть на самом деле?
Гарри попробовал рассуждать логически, но никаких плодов это не принесло. Джавдет поставил в тупик самого Горлогориуса, что говорило о многом. Переиграть могущественного волшебника, съевшего не одну собаку на заговорах и преуспевшего в плетении интриг, могла только неординарная личность. Таких в этой вселенной имелись считаные единицы.
Гарри попытался систематизировать известные данные и привести их к единому знаменателю.
Итак, предателем был могущественный волшебник, хорошо изучивший Горлогориуса, сумевший выдать себя за него и одурачить Реджи. Он имел точную информацию о ходе миссии по спасению мира. Он умудрился втереться в доверие Гарри чуть ли не с самого начала этой истории. Он был одержим идеей уничтожения вселенной – иначе зачем он умыкнул револьвер из-под самого носа Горлогориуса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33