Но лорд Хавергал уже сам это понял, ее слова были только подтверждением того, о чем красноречиво свидетельствовали их туалеты.
— Я приехал в двуколке. Мои серые лошадки бегут очень резво, — бросил он небрежно.
— Ах, вот как! Я никогда не ездила в спортивном экипаже. Они выглядят такими легкими и изящными! У нас они иногда попадаются на дороге, — воскликнула Виолетта.
— Я вас прокачу перед отъездом.
— Ваши лошади, наверное, устали до смерти, — произнесла Виолетта с сожалением, опасаясь лишиться удовольствия прокатиться в его карете.
— К утру они будут в полной форме. Я переночую в гостинице в городе и вернусь к вам завтра утром. Не подскажите ли, где здесь можно прилично пообедать?
Виолетта многозначительно посмотрела на Летти, но на ту слова лорда не возымели никакого действия. Однако она понимала, как важно иметь знакомства с влиятельными людьми, и поспешила воспользоваться случаем:
— Может быть, вы окажете честь этому дому, лорд Хавергал, и пообедаете с нами, — пригласила она, хотя и довольно холодным тоном.
— Очень любезно с вашей стороны. — Про себя он подумал со злорадством, что ему не стоило большого труда добиться приглашения, достаточно было разжалобить эту особу. — Буду очень рад отобедать с вами, мисс Бедоуз. Мой слуга скоро должен подъехать с вечерним туалетом. Он едет следом в другой карсте, в моей хватило места только для меня и кучера.
Летти в оцепенении смотрела на гостя. Что это он говорит? Слуги, экипажи, кучера? Не намерен ли он остаться здесь на долгое время? В день стирки у них к обеду ничего обычно не готовили. Была только ветчина и пудинг. Она сидела, как на иголках, пока все недопили бокалы. Хавергал выразил желание прогуляться по парку, чтобы немного размяться.
— Не согласитесь ли составить мне компанию, мисс Бедоуз? — спросил он, пытаясь улыбнуться, но это у него плохо получилось. Он не терял надежды, однако, что, если удастся остаться с ней наедине, без свидетелей и в более романтичной обстановке, может быть, легким флиртом удастся смягчить ее непреклонность. В тридцать пять, как говорил ему опыт, женщины готовы ухватиться за любую возможность устроить свою судьбу. А так как она не носила чепец, значит, она еще рассчитывала осчастливить какую-нибудь заблудшую душу.
— Извините, лорд Хавергал, у меня очень много дел сегодня. «Нужно поговорить с поваром, — думала она про себя, — и предупредить прислугу, чтобы подготовили лучшие комнаты для гостей. Хавергалу нужно будет переодеться к обеду».
Виолетта поняла, что ее подруге предстоит трудный вечер, и с сожалением наблюдала, как виконт удаляется один. Она с большим удовольствием предложила бы ему себя в компаньонки.
— То, чего мы так долго боялись, наконец произошло. Я имею в виду, что он узнал, что его опекуном является женщина. Не находишь, Летти, что он очень интересный? Мне не доводилось еще встречать таких привлекательных мужчин! Он похож на героя романа или пьесы.
— Он вполне привлекательный негодяй, — ответила Летти. — Это не означает, однако, что ему удастся вытянуть у меня деньги, чтобы промотать их в очередных поросячьих бегах.
— Сначала надо было выслушать его.
— Если отец не дает ему денег на сомнительные предприятия, почему я должна?
На это Виолетта не нашла, что возразить.
— Подумай только, Летти, сегодня мы будем обедать в обществе виконта. Я бы даже сказала, самого известного виконта в Лондоне, о котором все журналы только и пишут.
— Вот именно. И на обед подан хлебный пудинг — самое изысканное блюдо в королевстве. Надо поговорить с миссис Сиддонс, а то будет просто неудобно. Ты проследи пока, чтобы горничная приготовила комнаты. Надеюсь, удастся уговорить повара испечь торт и зажарить какую-нибудь дичь — гуся или пару цыплят в придачу к свинине. — И она стала спускаться в кухню.
Сделав необходимые распоряжения, Летти выглянула в окно и в парке увидела Хавергала: он «делал разминку», сидя на выступе скалы, обхватив голову руками. Было похоже, что ему чертовски скучно, что ему лучше сидеть там в одиночестве, чем терпеть их общество. Как глубоко он должен презирать их, ее в особенности. Эта мысль была неприятна, казалось, что ничего хуже и ожидать нельзя, но она ошиблась.
Вошла миссис Сиддонс и объявила с плохо скрываемым злорадством, что прачка испортила в машине все кружево от ее лучшего пеньюара. Это научит хозяйку, что нельзя на ходу заказывать изысканные обеды, да еще в такой тяжелый день.
— Хорошо, Сиддонс, я схожу посмотрю. Но это был не худший из сюрпризов дня. Следующий сюрприз не замедлил появиться. Когда Летти находилась внизу, вошел дворецкий с огромным пакетом, завернутым в коричневую бумагу, и объявил:
— Пришел Нортон, это еще один поросенок от него. Два уже лежат в кладовой. Он ждет вас наверху, вместе с лордом Хавергалом.
— Нам можно открывать мясную лавку, — ворчала повариха, извлекая поросенка из пакета.
Летти подумала, что меньше всего ей хотелось бы представить Хавергалу мистера Нортона. О чем могут говорить эти двое? Что у них общего? Лорд Хавергал не замедлит поставить ее на одну ступень с этим деревенским фермером, а Нортон будет весь вечер жужжать о своих свиньях и учить его хитростям свиноводства.
— Нортон тоже останется обедать? — сердито спросила кухарка.
— Я вас уведомлю, как только выясню этот вопрос.
Она послала за Виолеттой и нехотя пошла наверх.
Глава 3
— Это не правда, все это выдумки, — убеждал Нортон лорда Хавергала в свойственной ему грубоватой манере. Летти его голос был слышен из прихожей, довольно далеко от гостиной. Она уж было подумала, что Нортон изменил своей излюбленной теме и теперь атакует ее гостя нравоучительными наставлениями. Но она ошиблась.
— Я еще ни разу не видел, чтобы свиноматка пожирала свое новорожденное потомство. Нет, сэр, если за кем-то и надо приглядывать в свинарнике, то это за кабанами. Они становятся очень агрессивными в период опороса, а молодые кабаны еще опаснее.
— А, да, конечно, подсвинки, — произнес Хавергал с явным замешательством.
— У меня их две дюжины. Вы должны обязательно заглянуть ко мне в Нортон-холл, посмотреть мои плантации хмеля. Я занимаюсь не только свиньями, но и хмелем. Возможно, вы обратили внимание на мои земли, когда проезжали мимо? Огромный дом в норманском стиле? Моя свиноферма — я ее называю свинарником — ха-ха — несколько в стороне, ниже дороги.
Летти поспешила в гостиную, на помощь лорду Хавергалу. Оба мужчины вскочили с мест при ее появлении. Выразив неискренний восторг по поводу визита Нортона, Летти произнесла:
— Мисс Фитзсаймонс сейчас придет. Лорд Хавергал ответил на это сообщение изящным непринужденным поклоном, а Нортон неестественно изогнулся в талии, пытаясь изобразить джентльмена, но у него это получилось, как обычно, наигранно и грубо. Волосы его, хотя и приятного каштанового цвета, были чем-то смазаны, и неподвижные волны его прически казались пришитыми к голове. Лицо и глаза сияли, что несколько смягчало впечатление от невыразительных черт. Нос был бесформен. Лицо, губы, когда не улыбались, казались излишне тонкими. По случаю визита в Лорел-холл или при посещении деревни он одевался так, как диктовал лучший провинциальный вкус: плотно облегающие фигуру сюртуки, яркие галстуки и пестрые жилеты. Он имел внушительное телосложение, без излишней полноты, несмотря на изрядное количество поглощаемого свиного мяса, составлявшего основную статью его рациона.
— А, добрый день, мисс Летти. Вы выглядите прекрасно, как всегда, — приветствовал он хозяйку и тут же снова оседлал любимого конька, увлекая за собой молодого гостя. — Лорд Хавергал только что мне рассказывал, как он увлекается свиньями.
— Как мило, — вяло проронила Летти.
— Это то, что роднит людей всего мира, если задуматься, — продолжал Нортон. — Мы, представители лучшего сословия, — себя и лорда он бесцеремонно причислил к одному классу, — обожаем окорока, и ветчину, и отбивные. Слуги предпочитают холодец из свиных голов и ножек. Крауты даже едят хвосты. У меня в доме мисс Милли выбрасывает их, считает, что даже для бульона они непригодны.
— Как чувствует себя ваша сестра, мистер Нортон? — прервала этот поток Летти, надеясь переключить его на другую тему.
Нортон жил со своей старшей сестрой Милисентом. У него не было другой сестры, но все же он никогда не называл ее мисс Нортон. Для всех в округе она была мисс Милли, и, следуя этой привычке, он называл уменьшительными именами и мисс Фитэсаймонс, и мисс Бедоуз.
— Вполне прилично. Когда я уходил, она была в поле, укрепляла подпорки, — ответив на вопрос, он тотчас же вернулся к своей излюбленной теме. — Раньше я разводил свиней на сало. Но они очень много едят, невыгодно. Теперь я перешел на мясную породу. Они меньше размером и не такие длинные, как беконные породы. Туша мясного поросенка весит примерно сто фунтов.
— Неужели? — воскликнул Хавергал, делая вид, что его интересуют эти подробности.
Виолетта вошла в гостиную и тут же получила дежурный комплимент от Нортона, что она прекрасна, как обычно, после чего тот снова вернулся к излюбленной теме. Хавергал допустил оплошность, спросив, какую именно породу выращивает Нортон, и того уже было невозможно остановить.
— Я их скрещиваю. Это как раз то, что нужно. Сейчас существует движение за выведение беркширской породы. Я один из членов. Нахожу, что наш йоркширский кабан при скрещивании с Черной Великаншей или Корнуольской маткой дает прекрасное потомство. Корнуольская свинья имеет отличные качества производительницы. Что касается пород для бегов, мне кажется, лучше культивировать беконные виды, что вы и делаете, лорд Хавергал. Они легче в беге и более живые. Здесь, однако, нужно учесть, что кабаны превосходят женскую особь по этим свойствам.
Хавергал виновато взглянул в сторону Летти, как бы извиняясь, что явился невольной причиной этой пространной лекции. Затем вдруг расхохотался:
— Вижу по мрачному выражению вашего лица, мисс Бедоуз, что вы не правильно поняли, что здесь происходит. Я не собираюсь сам заниматься дрессировкой кабанов для бегов, но подумываю, не стоит ли в самом деле начать дело по выведению новой скоростной породы, просто, чтобы иметь доход. Выращивает же кто-то весьма прибыльную породу «Таробред».
Нортон внимательно слушал.
— Вы думаете, на этом можно прилично заработать? Мне всегда хотелось заняться чем-то в этом роде. Я знаю, что кабаны породы «Белый Честер» продаются на аукционах и пользуются большим спросом. У них ноги несколько длиннее, чем у других. Если такую свинью скрестить с высокосортной беконной породой…
— Получится чистокровный скакун, — согласился Хавергал, перейдя от смущения на терминологию конных бегов. Не откажите в чести навестить вас в ближайшее время, мистер Hop-тон, мы сможем обговорить подробности наедине, — добавил он, еще раз виновато взглянув на хозяйку. Чувствовалось, что тема была ей неприятна.
— Да не бойтесь вы мисс Летти, — бросил Нортон, заметив его взгляд. — Она всегда хмурится, как медведь с зубной болью, но у нее просто такая манера. А сердце у нее предобрейшее, можете мне поверить.
Летти сделала вид, что не заметила немого вопроса в глазах лорда Хавергала, снова обращенных в ее сторону. Ее больше занимали высокие старинные часы в углу. Она заметила, что стрелки приближались к шести, это было время, когда они обычно обедали. Нортон, надо отдать ему справедливость, всегда понимал намек с полуслова. Он старался отшлифовать свою речь и манеры, и эта черта, говорившая о деликатности его натуры, ему очень помогала.
— Вы, наверное, ужасно проголодались, мисс Летти. Я знаю, когда вы начинаете посматривать на часы, это значит, что пришло время трапезы. Вам нужно пойти наверх и переодеться к обеду в лучшее платье в честь приезда лорда Хавергала. А я вас оставлю. Пожалуй, пообедаю в гостинице, — добавил он. Так он обычно давал понять, что дома его не ждут.
Летти была не в настроении и не расположена к излишним любезностям, но ей не хотелось обижать мистера Нортона. Виолетта, угадав мысли хозяйки, поспешила вмешаться и пригласила Нортона остаться.
— Багаж лорда Хавергала еще не прибыл, так что можете к нам присоединиться.
Нортон принял предложение почти без возражений.
— Очень мило с вашей стороны. Вы меня почти уговорили.
— Смотрите не пожалейте, — предупредила его Летти, хотя действительной причиной этой внезапной заботы было желание дать понять Хавергалу, что обычно у них бывает лучший стол. — Сегодня у нас обед на скорую руку, что бог послал. Весь день мы занимались стиркой, слуги были очень заняты.
— Не нужно извинений, дорогая. Главное хорошая компания, — сказал он, успокаивая ее и добавил:
— Если останусь голоден, всегда смогу перехватить чего-нибудь дома.
Когда долгожданное приглашение к столу поступило от дворецкого, Нортон подскочил к Летти, взял ее под руку и поспешил с ней в столовую. Все было приготовлено в лучшем виде. В середине стола благоухал букет свежесорванных цветов. Лучшая скатерть сверкала белизной, фамильное серебро и китайский фарфор дополняли картину.
— Если бы мы знали, что вы будете обедать с нами, мы бы заказали какое-нибудь рыбное блюдо, — объясняла гостям Виолетта.
— Все отлично, не беспокойтесь, — сказал Хавергал. — Это мне нужно извиниться перед вами за вторжение.
Нортон оглядел сервировку более пристально, чем положено было случайному гостю, и подвинул стул для себя так, чтобы сидеть справа от хозяйки. Хавергал сделал вид, что не заметил, и поставил свой стул слева.
Нортон обычно не разговаривал за едой. Это у него осталось с тех времен, когда ему приходилось вести более скромный образ жизни. Он набрасывался на пищу и поглощал ее в мгновение ока с такой жадностью, словно был не уверен, придется ли ему еще обедать на неделе. Виолетта решила, что картофель слишком разварился, и выразила досаду, но Хавергал уверил ее, что именно так ему больше нравится. Они по очереди извинялись, пока Летти это не надоело.
— Давайте сразу согласимся, что обед не удался, и поговорим о чем-нибудь более интересном, — сказала она с раздражением.
Хавергал вполголоса произнес «Аминь!» и ждал, какую тему она предложит, но так как она была поглощена курицей и тщетно пыталась воткнуть в нее нож, ибо курица оказалась не мягче дубленой кожи, молодой человек логично решил, что право выбора остается за ним.
— Вы любите охоту, мисс Летти? — начал он.
— Нет, я никогда не охотилась.
— А ездить верхом вы умеете?
— Немного. Моя лошадь уже стареет. Виолетта вмешалась:
— Летти обычно шутит, что Руби — так зовут коня — и она старятся вместе. Когда Руби уже не сможет ее возить, она совсем перестанет ездить верхом.
Летти посмотрела на подругу с укором. Хавергал перехватил взгляд и усмехнулся про себя. Значит, он был прав, когда решил, что мисс Летти болезненно воспринимала свой возраст.
— Сколько же лет Руби, мисс Летти? — спросил он. Он специально назвал ее уменьшительным именем, как делал Нортон, оно звучало менее официально.
— Восемнадцать.
— Тогда она наверняка уйдет на покой раньше вас, — он улыбнулся. — Обычно считается, что лошадь в двадцать лет — то же, что человек в семьдесят. Не могу поверить, что такая молодая особа, как вы, в расцвете сил, через два года откажется от радостной жизни. Летти отделалась шуткой:
— Я еще не заказала для себя инвалидную коляску.
Нортон положил вилку:
— О, коляску! Хорошо сказано, мисс Летти. Вы бы посмотрели, милорд, как она скачет по лугам на своей кобылке. Эта старушка даст фору любому скакуну!
— До какого возраста свинья может участвовать в бегах, лорд Хавергал? — отпарировала Летти. — Я имею в виду вашего Гамлета, конечно.
— Боюсь, что не смогу просветить вас на этот счет, мам. Я новичок в поросячьих гонках. Может быть, ваш более осведомленный, сосед сможет удовлетворить ваше любопытство? — обратился он к Нортону. Нортон немного подумал.
— Пожалуй, лет десять — предел для здорового кабанчика.
Вскоре как-то незаметно заговорили о Томе.
— Брат мисс Бедоуз, Том, хочет заняться политикой. Он этой весной кончает университет, — сказала Виолетта.
— Правда? Какой же университет он оканчивает? — заинтересовался Хавергал.
— Крайст Черч в Оксфорде, — ответила Летти.
Хавергал, который уже научился безошибочно угадывать ее настроение, почувствовал, что эта тема ей приятна.
— Великолепно! Я тоже его окончил. Но, конечно, вам не следует беспокоиться, что все выпускники столь же ничтожны, как я, — добавил он с нагловатой улыбкой.
Против такой улыбки ни одна женщина моложе девяноста лет устоять не могла.
— По крайней мере, он не интересуется поросячьими гонками, — ответила Летти, слегка улыбнувшись. Она чувствовала странное смущение, но улыбка получилась натянуто холодной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Я приехал в двуколке. Мои серые лошадки бегут очень резво, — бросил он небрежно.
— Ах, вот как! Я никогда не ездила в спортивном экипаже. Они выглядят такими легкими и изящными! У нас они иногда попадаются на дороге, — воскликнула Виолетта.
— Я вас прокачу перед отъездом.
— Ваши лошади, наверное, устали до смерти, — произнесла Виолетта с сожалением, опасаясь лишиться удовольствия прокатиться в его карете.
— К утру они будут в полной форме. Я переночую в гостинице в городе и вернусь к вам завтра утром. Не подскажите ли, где здесь можно прилично пообедать?
Виолетта многозначительно посмотрела на Летти, но на ту слова лорда не возымели никакого действия. Однако она понимала, как важно иметь знакомства с влиятельными людьми, и поспешила воспользоваться случаем:
— Может быть, вы окажете честь этому дому, лорд Хавергал, и пообедаете с нами, — пригласила она, хотя и довольно холодным тоном.
— Очень любезно с вашей стороны. — Про себя он подумал со злорадством, что ему не стоило большого труда добиться приглашения, достаточно было разжалобить эту особу. — Буду очень рад отобедать с вами, мисс Бедоуз. Мой слуга скоро должен подъехать с вечерним туалетом. Он едет следом в другой карсте, в моей хватило места только для меня и кучера.
Летти в оцепенении смотрела на гостя. Что это он говорит? Слуги, экипажи, кучера? Не намерен ли он остаться здесь на долгое время? В день стирки у них к обеду ничего обычно не готовили. Была только ветчина и пудинг. Она сидела, как на иголках, пока все недопили бокалы. Хавергал выразил желание прогуляться по парку, чтобы немного размяться.
— Не согласитесь ли составить мне компанию, мисс Бедоуз? — спросил он, пытаясь улыбнуться, но это у него плохо получилось. Он не терял надежды, однако, что, если удастся остаться с ней наедине, без свидетелей и в более романтичной обстановке, может быть, легким флиртом удастся смягчить ее непреклонность. В тридцать пять, как говорил ему опыт, женщины готовы ухватиться за любую возможность устроить свою судьбу. А так как она не носила чепец, значит, она еще рассчитывала осчастливить какую-нибудь заблудшую душу.
— Извините, лорд Хавергал, у меня очень много дел сегодня. «Нужно поговорить с поваром, — думала она про себя, — и предупредить прислугу, чтобы подготовили лучшие комнаты для гостей. Хавергалу нужно будет переодеться к обеду».
Виолетта поняла, что ее подруге предстоит трудный вечер, и с сожалением наблюдала, как виконт удаляется один. Она с большим удовольствием предложила бы ему себя в компаньонки.
— То, чего мы так долго боялись, наконец произошло. Я имею в виду, что он узнал, что его опекуном является женщина. Не находишь, Летти, что он очень интересный? Мне не доводилось еще встречать таких привлекательных мужчин! Он похож на героя романа или пьесы.
— Он вполне привлекательный негодяй, — ответила Летти. — Это не означает, однако, что ему удастся вытянуть у меня деньги, чтобы промотать их в очередных поросячьих бегах.
— Сначала надо было выслушать его.
— Если отец не дает ему денег на сомнительные предприятия, почему я должна?
На это Виолетта не нашла, что возразить.
— Подумай только, Летти, сегодня мы будем обедать в обществе виконта. Я бы даже сказала, самого известного виконта в Лондоне, о котором все журналы только и пишут.
— Вот именно. И на обед подан хлебный пудинг — самое изысканное блюдо в королевстве. Надо поговорить с миссис Сиддонс, а то будет просто неудобно. Ты проследи пока, чтобы горничная приготовила комнаты. Надеюсь, удастся уговорить повара испечь торт и зажарить какую-нибудь дичь — гуся или пару цыплят в придачу к свинине. — И она стала спускаться в кухню.
Сделав необходимые распоряжения, Летти выглянула в окно и в парке увидела Хавергала: он «делал разминку», сидя на выступе скалы, обхватив голову руками. Было похоже, что ему чертовски скучно, что ему лучше сидеть там в одиночестве, чем терпеть их общество. Как глубоко он должен презирать их, ее в особенности. Эта мысль была неприятна, казалось, что ничего хуже и ожидать нельзя, но она ошиблась.
Вошла миссис Сиддонс и объявила с плохо скрываемым злорадством, что прачка испортила в машине все кружево от ее лучшего пеньюара. Это научит хозяйку, что нельзя на ходу заказывать изысканные обеды, да еще в такой тяжелый день.
— Хорошо, Сиддонс, я схожу посмотрю. Но это был не худший из сюрпризов дня. Следующий сюрприз не замедлил появиться. Когда Летти находилась внизу, вошел дворецкий с огромным пакетом, завернутым в коричневую бумагу, и объявил:
— Пришел Нортон, это еще один поросенок от него. Два уже лежат в кладовой. Он ждет вас наверху, вместе с лордом Хавергалом.
— Нам можно открывать мясную лавку, — ворчала повариха, извлекая поросенка из пакета.
Летти подумала, что меньше всего ей хотелось бы представить Хавергалу мистера Нортона. О чем могут говорить эти двое? Что у них общего? Лорд Хавергал не замедлит поставить ее на одну ступень с этим деревенским фермером, а Нортон будет весь вечер жужжать о своих свиньях и учить его хитростям свиноводства.
— Нортон тоже останется обедать? — сердито спросила кухарка.
— Я вас уведомлю, как только выясню этот вопрос.
Она послала за Виолеттой и нехотя пошла наверх.
Глава 3
— Это не правда, все это выдумки, — убеждал Нортон лорда Хавергала в свойственной ему грубоватой манере. Летти его голос был слышен из прихожей, довольно далеко от гостиной. Она уж было подумала, что Нортон изменил своей излюбленной теме и теперь атакует ее гостя нравоучительными наставлениями. Но она ошиблась.
— Я еще ни разу не видел, чтобы свиноматка пожирала свое новорожденное потомство. Нет, сэр, если за кем-то и надо приглядывать в свинарнике, то это за кабанами. Они становятся очень агрессивными в период опороса, а молодые кабаны еще опаснее.
— А, да, конечно, подсвинки, — произнес Хавергал с явным замешательством.
— У меня их две дюжины. Вы должны обязательно заглянуть ко мне в Нортон-холл, посмотреть мои плантации хмеля. Я занимаюсь не только свиньями, но и хмелем. Возможно, вы обратили внимание на мои земли, когда проезжали мимо? Огромный дом в норманском стиле? Моя свиноферма — я ее называю свинарником — ха-ха — несколько в стороне, ниже дороги.
Летти поспешила в гостиную, на помощь лорду Хавергалу. Оба мужчины вскочили с мест при ее появлении. Выразив неискренний восторг по поводу визита Нортона, Летти произнесла:
— Мисс Фитзсаймонс сейчас придет. Лорд Хавергал ответил на это сообщение изящным непринужденным поклоном, а Нортон неестественно изогнулся в талии, пытаясь изобразить джентльмена, но у него это получилось, как обычно, наигранно и грубо. Волосы его, хотя и приятного каштанового цвета, были чем-то смазаны, и неподвижные волны его прически казались пришитыми к голове. Лицо и глаза сияли, что несколько смягчало впечатление от невыразительных черт. Нос был бесформен. Лицо, губы, когда не улыбались, казались излишне тонкими. По случаю визита в Лорел-холл или при посещении деревни он одевался так, как диктовал лучший провинциальный вкус: плотно облегающие фигуру сюртуки, яркие галстуки и пестрые жилеты. Он имел внушительное телосложение, без излишней полноты, несмотря на изрядное количество поглощаемого свиного мяса, составлявшего основную статью его рациона.
— А, добрый день, мисс Летти. Вы выглядите прекрасно, как всегда, — приветствовал он хозяйку и тут же снова оседлал любимого конька, увлекая за собой молодого гостя. — Лорд Хавергал только что мне рассказывал, как он увлекается свиньями.
— Как мило, — вяло проронила Летти.
— Это то, что роднит людей всего мира, если задуматься, — продолжал Нортон. — Мы, представители лучшего сословия, — себя и лорда он бесцеремонно причислил к одному классу, — обожаем окорока, и ветчину, и отбивные. Слуги предпочитают холодец из свиных голов и ножек. Крауты даже едят хвосты. У меня в доме мисс Милли выбрасывает их, считает, что даже для бульона они непригодны.
— Как чувствует себя ваша сестра, мистер Нортон? — прервала этот поток Летти, надеясь переключить его на другую тему.
Нортон жил со своей старшей сестрой Милисентом. У него не было другой сестры, но все же он никогда не называл ее мисс Нортон. Для всех в округе она была мисс Милли, и, следуя этой привычке, он называл уменьшительными именами и мисс Фитэсаймонс, и мисс Бедоуз.
— Вполне прилично. Когда я уходил, она была в поле, укрепляла подпорки, — ответив на вопрос, он тотчас же вернулся к своей излюбленной теме. — Раньше я разводил свиней на сало. Но они очень много едят, невыгодно. Теперь я перешел на мясную породу. Они меньше размером и не такие длинные, как беконные породы. Туша мясного поросенка весит примерно сто фунтов.
— Неужели? — воскликнул Хавергал, делая вид, что его интересуют эти подробности.
Виолетта вошла в гостиную и тут же получила дежурный комплимент от Нортона, что она прекрасна, как обычно, после чего тот снова вернулся к излюбленной теме. Хавергал допустил оплошность, спросив, какую именно породу выращивает Нортон, и того уже было невозможно остановить.
— Я их скрещиваю. Это как раз то, что нужно. Сейчас существует движение за выведение беркширской породы. Я один из членов. Нахожу, что наш йоркширский кабан при скрещивании с Черной Великаншей или Корнуольской маткой дает прекрасное потомство. Корнуольская свинья имеет отличные качества производительницы. Что касается пород для бегов, мне кажется, лучше культивировать беконные виды, что вы и делаете, лорд Хавергал. Они легче в беге и более живые. Здесь, однако, нужно учесть, что кабаны превосходят женскую особь по этим свойствам.
Хавергал виновато взглянул в сторону Летти, как бы извиняясь, что явился невольной причиной этой пространной лекции. Затем вдруг расхохотался:
— Вижу по мрачному выражению вашего лица, мисс Бедоуз, что вы не правильно поняли, что здесь происходит. Я не собираюсь сам заниматься дрессировкой кабанов для бегов, но подумываю, не стоит ли в самом деле начать дело по выведению новой скоростной породы, просто, чтобы иметь доход. Выращивает же кто-то весьма прибыльную породу «Таробред».
Нортон внимательно слушал.
— Вы думаете, на этом можно прилично заработать? Мне всегда хотелось заняться чем-то в этом роде. Я знаю, что кабаны породы «Белый Честер» продаются на аукционах и пользуются большим спросом. У них ноги несколько длиннее, чем у других. Если такую свинью скрестить с высокосортной беконной породой…
— Получится чистокровный скакун, — согласился Хавергал, перейдя от смущения на терминологию конных бегов. Не откажите в чести навестить вас в ближайшее время, мистер Hop-тон, мы сможем обговорить подробности наедине, — добавил он, еще раз виновато взглянув на хозяйку. Чувствовалось, что тема была ей неприятна.
— Да не бойтесь вы мисс Летти, — бросил Нортон, заметив его взгляд. — Она всегда хмурится, как медведь с зубной болью, но у нее просто такая манера. А сердце у нее предобрейшее, можете мне поверить.
Летти сделала вид, что не заметила немого вопроса в глазах лорда Хавергала, снова обращенных в ее сторону. Ее больше занимали высокие старинные часы в углу. Она заметила, что стрелки приближались к шести, это было время, когда они обычно обедали. Нортон, надо отдать ему справедливость, всегда понимал намек с полуслова. Он старался отшлифовать свою речь и манеры, и эта черта, говорившая о деликатности его натуры, ему очень помогала.
— Вы, наверное, ужасно проголодались, мисс Летти. Я знаю, когда вы начинаете посматривать на часы, это значит, что пришло время трапезы. Вам нужно пойти наверх и переодеться к обеду в лучшее платье в честь приезда лорда Хавергала. А я вас оставлю. Пожалуй, пообедаю в гостинице, — добавил он. Так он обычно давал понять, что дома его не ждут.
Летти была не в настроении и не расположена к излишним любезностям, но ей не хотелось обижать мистера Нортона. Виолетта, угадав мысли хозяйки, поспешила вмешаться и пригласила Нортона остаться.
— Багаж лорда Хавергала еще не прибыл, так что можете к нам присоединиться.
Нортон принял предложение почти без возражений.
— Очень мило с вашей стороны. Вы меня почти уговорили.
— Смотрите не пожалейте, — предупредила его Летти, хотя действительной причиной этой внезапной заботы было желание дать понять Хавергалу, что обычно у них бывает лучший стол. — Сегодня у нас обед на скорую руку, что бог послал. Весь день мы занимались стиркой, слуги были очень заняты.
— Не нужно извинений, дорогая. Главное хорошая компания, — сказал он, успокаивая ее и добавил:
— Если останусь голоден, всегда смогу перехватить чего-нибудь дома.
Когда долгожданное приглашение к столу поступило от дворецкого, Нортон подскочил к Летти, взял ее под руку и поспешил с ней в столовую. Все было приготовлено в лучшем виде. В середине стола благоухал букет свежесорванных цветов. Лучшая скатерть сверкала белизной, фамильное серебро и китайский фарфор дополняли картину.
— Если бы мы знали, что вы будете обедать с нами, мы бы заказали какое-нибудь рыбное блюдо, — объясняла гостям Виолетта.
— Все отлично, не беспокойтесь, — сказал Хавергал. — Это мне нужно извиниться перед вами за вторжение.
Нортон оглядел сервировку более пристально, чем положено было случайному гостю, и подвинул стул для себя так, чтобы сидеть справа от хозяйки. Хавергал сделал вид, что не заметил, и поставил свой стул слева.
Нортон обычно не разговаривал за едой. Это у него осталось с тех времен, когда ему приходилось вести более скромный образ жизни. Он набрасывался на пищу и поглощал ее в мгновение ока с такой жадностью, словно был не уверен, придется ли ему еще обедать на неделе. Виолетта решила, что картофель слишком разварился, и выразила досаду, но Хавергал уверил ее, что именно так ему больше нравится. Они по очереди извинялись, пока Летти это не надоело.
— Давайте сразу согласимся, что обед не удался, и поговорим о чем-нибудь более интересном, — сказала она с раздражением.
Хавергал вполголоса произнес «Аминь!» и ждал, какую тему она предложит, но так как она была поглощена курицей и тщетно пыталась воткнуть в нее нож, ибо курица оказалась не мягче дубленой кожи, молодой человек логично решил, что право выбора остается за ним.
— Вы любите охоту, мисс Летти? — начал он.
— Нет, я никогда не охотилась.
— А ездить верхом вы умеете?
— Немного. Моя лошадь уже стареет. Виолетта вмешалась:
— Летти обычно шутит, что Руби — так зовут коня — и она старятся вместе. Когда Руби уже не сможет ее возить, она совсем перестанет ездить верхом.
Летти посмотрела на подругу с укором. Хавергал перехватил взгляд и усмехнулся про себя. Значит, он был прав, когда решил, что мисс Летти болезненно воспринимала свой возраст.
— Сколько же лет Руби, мисс Летти? — спросил он. Он специально назвал ее уменьшительным именем, как делал Нортон, оно звучало менее официально.
— Восемнадцать.
— Тогда она наверняка уйдет на покой раньше вас, — он улыбнулся. — Обычно считается, что лошадь в двадцать лет — то же, что человек в семьдесят. Не могу поверить, что такая молодая особа, как вы, в расцвете сил, через два года откажется от радостной жизни. Летти отделалась шуткой:
— Я еще не заказала для себя инвалидную коляску.
Нортон положил вилку:
— О, коляску! Хорошо сказано, мисс Летти. Вы бы посмотрели, милорд, как она скачет по лугам на своей кобылке. Эта старушка даст фору любому скакуну!
— До какого возраста свинья может участвовать в бегах, лорд Хавергал? — отпарировала Летти. — Я имею в виду вашего Гамлета, конечно.
— Боюсь, что не смогу просветить вас на этот счет, мам. Я новичок в поросячьих гонках. Может быть, ваш более осведомленный, сосед сможет удовлетворить ваше любопытство? — обратился он к Нортону. Нортон немного подумал.
— Пожалуй, лет десять — предел для здорового кабанчика.
Вскоре как-то незаметно заговорили о Томе.
— Брат мисс Бедоуз, Том, хочет заняться политикой. Он этой весной кончает университет, — сказала Виолетта.
— Правда? Какой же университет он оканчивает? — заинтересовался Хавергал.
— Крайст Черч в Оксфорде, — ответила Летти.
Хавергал, который уже научился безошибочно угадывать ее настроение, почувствовал, что эта тема ей приятна.
— Великолепно! Я тоже его окончил. Но, конечно, вам не следует беспокоиться, что все выпускники столь же ничтожны, как я, — добавил он с нагловатой улыбкой.
Против такой улыбки ни одна женщина моложе девяноста лет устоять не могла.
— По крайней мере, он не интересуется поросячьими гонками, — ответила Летти, слегка улыбнувшись. Она чувствовала странное смущение, но улыбка получилась натянуто холодной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21