«Мы критиковали Пэн Дэхуая,– заявил он,– они приукрашивают Пэн Дэхуая. Разве это не оппозиционные действия?». Очевидно, эти слова запали глубоко в душу Мао Цзэдуну, и он стал продумывать план действий.
«Я,– вспоминал Мао Цзэдун весной 1967 г.,– предложил тов. Цзян Цин организовать статью с критикой пьесы „Разжалование Хай Жуя“.
Кампания осуждения У Ханя готовилась не в Пекине, а в Шанхае, куда и выехала супруга Мао. Там она немедленно связалась с 1-ым секретарем Шанхайского горкома КПК Кэ Цинши, попросив его найти ей достойного человека для написания критической статьи. Ей были предложены кандидатуры заведующего отделом пропаганды и кандидата в члены секретариата Шанхайского горкома КПК Чжан Чуньцяо и главного редактора газеты местного горкома партии «Цззефан жибао», публициста Яо Вэньюаня, проявившего себя уже в период борьбы с «правыми» в 1957 г. Цзян Цин осталась довольна предложенными кандидатурами и вскоре началась подготовка критической статьи. Яо Вэньюань даже попросил отпуск, не оглашая для каких целей. Цзян Цин не хотела, чтобы об их деятельности узнал Чжоу Эньлай. Подготовкой разгромной статьи против У Ханя, длившейся 8 месяцев, начиная с февраля 1965 г., руководил лично Мао Цзэдун. Он же санкционировал ее публикацию. Роль связного между ним и Шанхайской группой выполняла в то время Цзян Цин, трижды выезжавшая с этой целью в Шанхай. Подготовка велась в духе лучших детективных романов. Около десяти вариантов рукописи статьи отправлялись из Шанхая в Пекин на самолете в магнитофонной кассете звукозаписи музыкальной драмы «Взятие хитростью горы Вэйху». Как утверждает историк КНР Цун Цзинь, о подготовке статьи не знали ни Чжоу Эньлай, ни Дэн Сяопин, ни Лю Шаоци, ни Чэнь Юнь и Чжу Дэ, не знал о ней и Пэн Чжэнь.
Каждый вариант тщательно обсуждался в узком кругу доверенных лиц. К концу сентября 1965 г., когда статья была в основном готова и Мао Цзэдун просмотрел ее трижды, он поднял вопрос о необходимости критики У Ханя на заседании Постоянного комитета Политбюро ЦК с участием членов всех региональных бюро ЦК КПК. Причем он предлагал это делать под лозунгом «необходимости критики реакционной буржуазной идеологии». На совещании он прямо спросил Пэн Чжэня: «Можно ли критиковать У Ханя?»– На что получил ответ, что «У Ханя по некоторым вопросам критиковать можно».
Мао Цзэдун последний раз прочитал окончательный вариант статьи и хотя он считал, что в ней еще не все сказано, она «не бьет по стратегическому пункту», однако в той обстановке уже не было способов поднять ее уровень выше, следовало спешить, он дал согласие на ее публикацию без информирования об этом членов Политбюро ЦК КПК.
Итак, 10 ноября 1965 г. в шанхайской газете «Вэньхуй бао» появляется статья Яо Вэньюаня «О новой редакции исторической драмы „Разжалование Хай Жуя“
Дальнейшее развитие событий показало, что за кампанией «критики У Ханя» и «работой в области литературы и искусства» стоял значительно более широкий замысел группы Мао Цзэдуна – массированный поход против руководящих органов партии, в первую очередь ее идеологических учреждений, где, как он считал, засела оппозиция.
Не случайно Мао уже в марте 1966 г. дает указание «взять под контроль» столичные газеты, «отобрать» у Ляо Мроша и У Ханя теоретический журнал Пекинского горкома КПК «Цяньсянь» В.Н.Усов. Так начиналась «культурная революция» – Проблемы Дальнего Востока. 1976. № 2. С.143.
.
8 мая жена Мао Цзэдуна Цзян Цин под псевдонимом Гао Цзюй в «Цзефанцзюнь бао» опубликовала статью «Откроем огонь по антипартийной антисоциалистической черной линии», где острие критики было направлено против бывшего главного редактора партийной газеты «Жэньминь жибао» Дэн То, мера Пекина У Ханя, заведующего единым фронтом столичного горкома Ляо Моша, а также таких изданий как столичных «Бэйцзин жибао» и «Цяньсянь». Статья требовала «открыть огонь» по «черной линии» и «довести до конца великую культурную революцию». В тот же день появилась аналогичная статья заместителя главного редактора «Хунци» Гуань Фэна под псевдонимом Хэ Мин в «Гуанмин жибао». Хотя по размерам эти статьи были небольшими, но они производили значительный эффект. Мао Цзэдун положительно оценив последнюю статью, заявил: «Статью Хэ Мина я смотрел, мне понравилась». 9 мая первую статью перепечатала «Жэньминь жибао».
10 мая вступили в бой шанхайские газеты «Цзефан жибао» и «Вэньхуй бао», опубликовав статью Яо Вэньюаня «О селе трех» или реакционная суть «Вечерних бесед у горы Яньшань» И «Записок из „Села трех семей“, на следующий день перепечатанную в „Хунци“ и во всех газетах страны. В статье говорилось, что автором материалов, опубликованных в „Бэйцзин ваньбао“ под рубрикой „Вечерних бесед“, является Дэн То, а авторство „Записок из „Села трех семей“ принадлежит «черному притону“ – Дэн То, Ляо Моша и У Ханю.
О чем же здесь шла речь.
С марта 1961 г. по октябрь 1962 г. в «Бэцзин ваньбао» под рубрикой «Вечерние беседы у горы Яньшань» одна за другой стали появляться острые публицистические заметки второго секретаря Пекинского горкома КПК, бывшего главного редактора «Жэньминь жибао», известного журналиста и историка Дэн То, в которых он привлекал внимание членов КПК и широких кругов общественности к опасным тенденциям, получившим распространение в стране. В иносказательной форме, однако совершенно недвусмысленно, он высмеивал установки того времени, ведущие к примитивизации образования («Привет цзацзя»), разоблачал расточительство в подходе к использованию рабочей силы («Учение о бережном отношении к рабочей силе»), необоснованные репрессии на основе «искусственно раздутых и сфабрикованных дел» («Дело Чэнь Цзяна и Ван Гэна»). Вскрывая насаждавшийся в стране антисоветизм, он призывал сохранять сплоченность с Советским Союзом, «радоваться, когда друг сильнее тебя» («Законы дружбы и гостеприимства»), подчеркивая, что «кто высоко мнит о себе и после первых успехов отталкивает от себя учителя, тот ничему не научился» («От 3 до 10000»).
С аналогичных позиций с октября 1961 г. в ежемесячнике Пекинского горкома КПК «Цяньсянь» под рубрикой «Записки из Села трех» вместе с Дэн То стали выступать У Хань и бывший заведующий отделом единого фронта столичного горкома партии Ляо Моша (под общим псевдонимом У Наньсин). В их публикациях острой критике и сатирическому осмеянию подвергались проявления культа личности Мао Цзэдуна: его «теоретические» постулаты типа «Ветер с Востока одолевает ветер с Запада» характеризовались как «великое пустословие», как неверность обязательствам, предательство дружбе, клеймилась насаждавшаяся враждебность к Советскому Союзу. В одной из своих статей, опубликованных в этом же журнале на историческую тему, У Хань обратился к судьбе «разжалованного по ложному доносу» Юй Цяня, делая акцент на том, что даже в условиях императорского Китая он был в итоге «реабилитирован», назначен главой военной палаты», а его «политические противники потерпели поражение».
В статье «Поговорим о скромности» У Хань подверг критике «самодовольство» некоторых партийных работников, заявляя, что оно вредит работе. Он призывал «постоянно выявлять имеющиеся ошибки и недостатки, учиться на них и овладевать новыми знаниями и навыками». Последняя статья из рубрики «Записки из Села трех» была озаглавлена «Несмотря на встречающиеся трудности, идти вперед», само название свидетельствовало о трудностях, с которыми встречались авторы рубрики, и об их желании несмотря на эти трудности «идти вперед».
В статье Яо Вэньюаня Пекинский горком КПК обвинялся в том, что он превратил журнал «Цяньсянь», газеты «Бэйцзин жибао» и «Бэйцзин ваньбао» в «орудие оппозиции партии и социализму», что они «целенаправлено, планово и организовано вели антисоциалистическое контрнаступление». В статье бросался призыв «вырвать с конем „Село трех“, а также очиститься от их „последователей“ в „прессе, культуре, образовании и научных кругах“.
На следующий день 11 мая в «Хунци» вместе со статьей Яо Вэньюаня была опубликована статья Ци Бэньюя «О буржуазной платформе журнала „Цяньсянь“ и газеты „Бэйцзин жибао“, в которой говорилось, что они долгое время служили орудием в руках Дэн То, У Ханя и Ляо Моша для „бешеного наступления на партию“. И наконец, 14 мая „Жэньминь жибао“ выступила со статьей Линь Цзе „Разоблачить антипартийное, антисоциалистическое обличье Дэн То“, поставив все точки над „i“.
Пу И внимательно следил за разворачивающимися событиями. Так как он был хорошо знаком с критикуемыми, Ляо Моша был у него на свадьбе в 1962 году, а с двумя остальными он неоднократно встречался, произносил тосты и фотографировался на различных встречах и банкетах. Он не мог понять, как эти коммунисты, такие уважаемые в Китае люди вдруг стали «антипартийными элементами», выступающими «против социализма», против партии и что особенного непонятно «против самого Мао Цзэдуна».
Неожиданно на политической арене Китая появилось несколько десятков миллионов хунвэйбинов – красных охранников и цзаофаней-бунтарей, молодых людей в возрасте от 8-9 до 25 лет, малограмотных юнцов, которые должны были осуществлять «культурную революцию» в качестве штурмовых отрядов под руководством «великого кормчего» Мао Цзэдуна.
Его жена вспоминала, что когда появились хунвэйбины, то вскоре пришла новость, что они начали борьбу с Ляо Моша, Пу И очень расстроился за почтенного Ляо и захотел посмотреть что же происходит на самом деле. Тогда супруга проводила мужа на так называемый «митинг борьбы» с Ляо Моша. То, что он увидел – его потрясло. На шее Ляо Моша была повешена большая деревянная квадратная доска размером около 60 см. На ней было размашистыми иероглифами написано, что это «черный бандит», «антипартийный элемент Ляо Моша». Несколько учащихся с повязкой «хунвэйбин», размахивая руками, выкрикивали какие то лозунги, другие с силой наклонили голову Ляо Моша к земле, эта поза у них называлась «реактивный самолет». Пу И не мог больше этого выдержать, он резко развернулся и ушел.
В те дни он уже не осмеливался, да и не желал выходить за ворота своего дома. Так как, куда бы он не пошел, он везде слышал голос ревущей толпы «Долой Пэн Чжэня! (первого секретаря Пекинского горкома партии, члена политбюро ЦК КПК) Долой Ляо Моша! Долой…, Долой…! Зажарим того-то!». Многие фамилии руководителей, которые доносились до его уха из горла рычащей и разъяренной толпы, он хорошо знал, раньше ему доводилось с ними встречаться. На улице он неожиданно встречал машины, в кузове которой находился хорошо ему знакомый тот или иной руководитель с завязанными руками, поникшей головой, на которую был надет шутовской колпак с написанными на нем ругательными иероглифами, окруженный молодыми «бунтарями», что-то кричащими и размахивающими руками. Все это на него производило удручающее впечатление.
Во время Х1 пленума ЦК КПК в августе 1966 года, который проходил в Пекине секретно, 8 августа было передано по центральному радио а затем и опубликовано «Постановление Центрального Комитета КПК о Великой пролетарской культурной революции» (так называемые «16 пунктов»), единственный документ обнародованный открыто из принятых пленумом. В нем, обосновывая развязывание новой политической кампании под названием «культурная революция», говорилось: «Хотя буржуазия уже свергнута, она тем не менее пытается с помощью эксплуататорской старой идеологии, старой культуры, старых нравов и старых обычаев разложить массы, завоевать сердца людей, усиленно стремится к своей цели – осуществлению реставрации. В противовес буржуазии пролетариат на любой ее вызов в области идеологии должен отвечать сокрушительным ударом и с помощью пролетарской новой идеологии, новой культуры, новых нравов и новых обычаев изменить духовный облик всего общества» Великая пролетарская культурная революция (важнейшие документы). Пекин. 1970. С.118 (на русск.яз.).
. И далее излагались дальнейшие цели кампании: «Ныне мы ставим себе целью, – говорилось в документе, – разгромить облеченных властью лиц, идущих по капиталистическому пути, раскритиковать буржуазные реакционные „авторитеты“ в науке, раскритиковать идеологию буржуазии и всех других эксплуататорских классов, преобразовать просвещение, преобразовать литературу и искусство, преобразовать все области надстройки, не соответствующие экономическому базису социализма, с тем, чтобы способствовать укреплению и развитию социалистического строя» Там же. С.118-119.
.
В партийной документе оправдывались и поощрялись действия хунвэйбинов (хотя сам термин «хунвэйбин» еще отсутствовал в документе) на политической арене. «Отважным застрельщиком выступает большой отряд неизвестных дотоле революционных юношей, девушек и подростков. Они напористы и умны», – утверждалось в «16 пунктах» Там же. С.119.
.
В Китае сначала в рамках новой по масштабам и размаху невиданной ранее политической кампании началась борьба «со старыми обычаями, привычками, традициями и культурой», а затем начались погромы. Громили «ревизионистов» внешних и внутренних, «шпионов» и «спецагентов», якобы имевших связи с заграницей, «контрреволюционных и правых элементов».
Хотя первые хунвэйбиновские отряды появились в конце мая 1966 года, однако в КНР днем их рождения считалось 18 августа 1966 года. Именно в тот день Мао Цзэдун и его ближайшее окружение устроили хунвэйбиновским отрядам прием в форме массового митинга на центральной площади Тяньаньмэнь. Митинг проходил под председательством главы Группы по делам культурной революции, специально сформированной в мае 1966 года. В выступлениях на митинге министра обороны Линь Бяо и премьера Чжоу Эньлая неоднократно подчеркивалась мысль, что Мао Цзэдун одобряет создание новых организаций. Оба оратора призвали участников митинга «сметать всю и всяческую нечисть» в китайском обществе, подчеркивая активную роль Мао Цзэдуна в «культурной революции» и называя его «верховным главнокомандующим» и «полководцем» кампании. Кульминационным моментом этого митинга явилось вручение «революционными учащимися» Мао Цзэдуну, Линь Бяо и другим партийным руководителям повязок с иероглифом «хунвэйбин» (красный охранник). Мао Цзэдун, как в прошлом император Китая, благосклонно принимая эту повязку, произнес единственную за весь митинг фразу: «Я решительно поддерживаю вас». Этим он хотел еще раз показать, что лично узаконил организацию хунвэйбинов, санкционировал все действия этих военизированных ударных отрядов фанатичной молодежи, специально предназначенной для осуществления массового политического террора в китайском обществе.
Данный митинг широко транслировался по центральному радио и телевидению. Пу И, внимательно прослушав основной документ Х1 пленума ЦК КПК 8-го созыва и посмотрев многомиллионный митинг, устроенный на площади Тяньаньмэнь в присутствии Мао Цзэдуна, отлично понимал, что наступают «окаянные дни» в жизни страны и в лично его жизни. Следовало ожидать плохих вестей.
Появились дацзыбао хунвэйбинов и цзаофаней (бунтарей) с требованием уменьшить зарплату членам Народного Политического Консультативного совета Китая (НПКСК) первого разряда (а Пу И как раз в это время был ее членом) на 50% – 30%. Пу И прикинул, что это значит он будет вынужден получать всего около 100 юаней, и на эти деньги будет очень трудно прокормиться двум слабым и больным людям. Он открыто высказал свое мнение, что им нужно для существования хотя бы 150 юаней, однако, вскоре испугавшись, что его могут обвинить в каких то «особых привилегиях», снизил запрашиваемую сумму до 120 юаней Ван Цинсян. Ук. соч. С.92-93.
.
В эти дни хунвэйбины по указке сверху стали «ниспровергать» старые привычки, обычаи, идеологию и культуру («четыре старых») и устанавливать новые («четыре новых»). Красные охранники и «бунтари» выступили с требованием уничтожения старых феодальных и буржуазных пережитков, выражавшихся в том, что в столице КНР, центре пролетарской революции, продолжают оставаться на улицах «всякие дурно пахнущие названия, данные империалистами, феодалами и капиталистами». Они начали переименовывать названия, так хорошо знакомые Пу И по его прошлой жизни, центральных улиц столицы, магазинов, больниц, кинотеатров, ресторанов, парикмахерских, ателье, аптек и других заведений.
Примеру хунвэйбинов столицы сразу же последовали красные охранники других городов страны, представители которых присутствовали на том знаменательном митинге в Пекине 18 августа 1966 г. Так, в городе Гуанчжоу, который находится недалеко от Гонконга, хунвэйбины переименовали двадцать четыре улицы и три переулка города, семь кинотеатров, шесть театров, а также парки, гостиницы, магазины, заводы и фабрики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
«Я,– вспоминал Мао Цзэдун весной 1967 г.,– предложил тов. Цзян Цин организовать статью с критикой пьесы „Разжалование Хай Жуя“.
Кампания осуждения У Ханя готовилась не в Пекине, а в Шанхае, куда и выехала супруга Мао. Там она немедленно связалась с 1-ым секретарем Шанхайского горкома КПК Кэ Цинши, попросив его найти ей достойного человека для написания критической статьи. Ей были предложены кандидатуры заведующего отделом пропаганды и кандидата в члены секретариата Шанхайского горкома КПК Чжан Чуньцяо и главного редактора газеты местного горкома партии «Цззефан жибао», публициста Яо Вэньюаня, проявившего себя уже в период борьбы с «правыми» в 1957 г. Цзян Цин осталась довольна предложенными кандидатурами и вскоре началась подготовка критической статьи. Яо Вэньюань даже попросил отпуск, не оглашая для каких целей. Цзян Цин не хотела, чтобы об их деятельности узнал Чжоу Эньлай. Подготовкой разгромной статьи против У Ханя, длившейся 8 месяцев, начиная с февраля 1965 г., руководил лично Мао Цзэдун. Он же санкционировал ее публикацию. Роль связного между ним и Шанхайской группой выполняла в то время Цзян Цин, трижды выезжавшая с этой целью в Шанхай. Подготовка велась в духе лучших детективных романов. Около десяти вариантов рукописи статьи отправлялись из Шанхая в Пекин на самолете в магнитофонной кассете звукозаписи музыкальной драмы «Взятие хитростью горы Вэйху». Как утверждает историк КНР Цун Цзинь, о подготовке статьи не знали ни Чжоу Эньлай, ни Дэн Сяопин, ни Лю Шаоци, ни Чэнь Юнь и Чжу Дэ, не знал о ней и Пэн Чжэнь.
Каждый вариант тщательно обсуждался в узком кругу доверенных лиц. К концу сентября 1965 г., когда статья была в основном готова и Мао Цзэдун просмотрел ее трижды, он поднял вопрос о необходимости критики У Ханя на заседании Постоянного комитета Политбюро ЦК с участием членов всех региональных бюро ЦК КПК. Причем он предлагал это делать под лозунгом «необходимости критики реакционной буржуазной идеологии». На совещании он прямо спросил Пэн Чжэня: «Можно ли критиковать У Ханя?»– На что получил ответ, что «У Ханя по некоторым вопросам критиковать можно».
Мао Цзэдун последний раз прочитал окончательный вариант статьи и хотя он считал, что в ней еще не все сказано, она «не бьет по стратегическому пункту», однако в той обстановке уже не было способов поднять ее уровень выше, следовало спешить, он дал согласие на ее публикацию без информирования об этом членов Политбюро ЦК КПК.
Итак, 10 ноября 1965 г. в шанхайской газете «Вэньхуй бао» появляется статья Яо Вэньюаня «О новой редакции исторической драмы „Разжалование Хай Жуя“
Дальнейшее развитие событий показало, что за кампанией «критики У Ханя» и «работой в области литературы и искусства» стоял значительно более широкий замысел группы Мао Цзэдуна – массированный поход против руководящих органов партии, в первую очередь ее идеологических учреждений, где, как он считал, засела оппозиция.
Не случайно Мао уже в марте 1966 г. дает указание «взять под контроль» столичные газеты, «отобрать» у Ляо Мроша и У Ханя теоретический журнал Пекинского горкома КПК «Цяньсянь» В.Н.Усов. Так начиналась «культурная революция» – Проблемы Дальнего Востока. 1976. № 2. С.143.
.
8 мая жена Мао Цзэдуна Цзян Цин под псевдонимом Гао Цзюй в «Цзефанцзюнь бао» опубликовала статью «Откроем огонь по антипартийной антисоциалистической черной линии», где острие критики было направлено против бывшего главного редактора партийной газеты «Жэньминь жибао» Дэн То, мера Пекина У Ханя, заведующего единым фронтом столичного горкома Ляо Моша, а также таких изданий как столичных «Бэйцзин жибао» и «Цяньсянь». Статья требовала «открыть огонь» по «черной линии» и «довести до конца великую культурную революцию». В тот же день появилась аналогичная статья заместителя главного редактора «Хунци» Гуань Фэна под псевдонимом Хэ Мин в «Гуанмин жибао». Хотя по размерам эти статьи были небольшими, но они производили значительный эффект. Мао Цзэдун положительно оценив последнюю статью, заявил: «Статью Хэ Мина я смотрел, мне понравилась». 9 мая первую статью перепечатала «Жэньминь жибао».
10 мая вступили в бой шанхайские газеты «Цзефан жибао» и «Вэньхуй бао», опубликовав статью Яо Вэньюаня «О селе трех» или реакционная суть «Вечерних бесед у горы Яньшань» И «Записок из „Села трех семей“, на следующий день перепечатанную в „Хунци“ и во всех газетах страны. В статье говорилось, что автором материалов, опубликованных в „Бэйцзин ваньбао“ под рубрикой „Вечерних бесед“, является Дэн То, а авторство „Записок из „Села трех семей“ принадлежит «черному притону“ – Дэн То, Ляо Моша и У Ханю.
О чем же здесь шла речь.
С марта 1961 г. по октябрь 1962 г. в «Бэцзин ваньбао» под рубрикой «Вечерние беседы у горы Яньшань» одна за другой стали появляться острые публицистические заметки второго секретаря Пекинского горкома КПК, бывшего главного редактора «Жэньминь жибао», известного журналиста и историка Дэн То, в которых он привлекал внимание членов КПК и широких кругов общественности к опасным тенденциям, получившим распространение в стране. В иносказательной форме, однако совершенно недвусмысленно, он высмеивал установки того времени, ведущие к примитивизации образования («Привет цзацзя»), разоблачал расточительство в подходе к использованию рабочей силы («Учение о бережном отношении к рабочей силе»), необоснованные репрессии на основе «искусственно раздутых и сфабрикованных дел» («Дело Чэнь Цзяна и Ван Гэна»). Вскрывая насаждавшийся в стране антисоветизм, он призывал сохранять сплоченность с Советским Союзом, «радоваться, когда друг сильнее тебя» («Законы дружбы и гостеприимства»), подчеркивая, что «кто высоко мнит о себе и после первых успехов отталкивает от себя учителя, тот ничему не научился» («От 3 до 10000»).
С аналогичных позиций с октября 1961 г. в ежемесячнике Пекинского горкома КПК «Цяньсянь» под рубрикой «Записки из Села трех» вместе с Дэн То стали выступать У Хань и бывший заведующий отделом единого фронта столичного горкома партии Ляо Моша (под общим псевдонимом У Наньсин). В их публикациях острой критике и сатирическому осмеянию подвергались проявления культа личности Мао Цзэдуна: его «теоретические» постулаты типа «Ветер с Востока одолевает ветер с Запада» характеризовались как «великое пустословие», как неверность обязательствам, предательство дружбе, клеймилась насаждавшаяся враждебность к Советскому Союзу. В одной из своих статей, опубликованных в этом же журнале на историческую тему, У Хань обратился к судьбе «разжалованного по ложному доносу» Юй Цяня, делая акцент на том, что даже в условиях императорского Китая он был в итоге «реабилитирован», назначен главой военной палаты», а его «политические противники потерпели поражение».
В статье «Поговорим о скромности» У Хань подверг критике «самодовольство» некоторых партийных работников, заявляя, что оно вредит работе. Он призывал «постоянно выявлять имеющиеся ошибки и недостатки, учиться на них и овладевать новыми знаниями и навыками». Последняя статья из рубрики «Записки из Села трех» была озаглавлена «Несмотря на встречающиеся трудности, идти вперед», само название свидетельствовало о трудностях, с которыми встречались авторы рубрики, и об их желании несмотря на эти трудности «идти вперед».
В статье Яо Вэньюаня Пекинский горком КПК обвинялся в том, что он превратил журнал «Цяньсянь», газеты «Бэйцзин жибао» и «Бэйцзин ваньбао» в «орудие оппозиции партии и социализму», что они «целенаправлено, планово и организовано вели антисоциалистическое контрнаступление». В статье бросался призыв «вырвать с конем „Село трех“, а также очиститься от их „последователей“ в „прессе, культуре, образовании и научных кругах“.
На следующий день 11 мая в «Хунци» вместе со статьей Яо Вэньюаня была опубликована статья Ци Бэньюя «О буржуазной платформе журнала „Цяньсянь“ и газеты „Бэйцзин жибао“, в которой говорилось, что они долгое время служили орудием в руках Дэн То, У Ханя и Ляо Моша для „бешеного наступления на партию“. И наконец, 14 мая „Жэньминь жибао“ выступила со статьей Линь Цзе „Разоблачить антипартийное, антисоциалистическое обличье Дэн То“, поставив все точки над „i“.
Пу И внимательно следил за разворачивающимися событиями. Так как он был хорошо знаком с критикуемыми, Ляо Моша был у него на свадьбе в 1962 году, а с двумя остальными он неоднократно встречался, произносил тосты и фотографировался на различных встречах и банкетах. Он не мог понять, как эти коммунисты, такие уважаемые в Китае люди вдруг стали «антипартийными элементами», выступающими «против социализма», против партии и что особенного непонятно «против самого Мао Цзэдуна».
Неожиданно на политической арене Китая появилось несколько десятков миллионов хунвэйбинов – красных охранников и цзаофаней-бунтарей, молодых людей в возрасте от 8-9 до 25 лет, малограмотных юнцов, которые должны были осуществлять «культурную революцию» в качестве штурмовых отрядов под руководством «великого кормчего» Мао Цзэдуна.
Его жена вспоминала, что когда появились хунвэйбины, то вскоре пришла новость, что они начали борьбу с Ляо Моша, Пу И очень расстроился за почтенного Ляо и захотел посмотреть что же происходит на самом деле. Тогда супруга проводила мужа на так называемый «митинг борьбы» с Ляо Моша. То, что он увидел – его потрясло. На шее Ляо Моша была повешена большая деревянная квадратная доска размером около 60 см. На ней было размашистыми иероглифами написано, что это «черный бандит», «антипартийный элемент Ляо Моша». Несколько учащихся с повязкой «хунвэйбин», размахивая руками, выкрикивали какие то лозунги, другие с силой наклонили голову Ляо Моша к земле, эта поза у них называлась «реактивный самолет». Пу И не мог больше этого выдержать, он резко развернулся и ушел.
В те дни он уже не осмеливался, да и не желал выходить за ворота своего дома. Так как, куда бы он не пошел, он везде слышал голос ревущей толпы «Долой Пэн Чжэня! (первого секретаря Пекинского горкома партии, члена политбюро ЦК КПК) Долой Ляо Моша! Долой…, Долой…! Зажарим того-то!». Многие фамилии руководителей, которые доносились до его уха из горла рычащей и разъяренной толпы, он хорошо знал, раньше ему доводилось с ними встречаться. На улице он неожиданно встречал машины, в кузове которой находился хорошо ему знакомый тот или иной руководитель с завязанными руками, поникшей головой, на которую был надет шутовской колпак с написанными на нем ругательными иероглифами, окруженный молодыми «бунтарями», что-то кричащими и размахивающими руками. Все это на него производило удручающее впечатление.
Во время Х1 пленума ЦК КПК в августе 1966 года, который проходил в Пекине секретно, 8 августа было передано по центральному радио а затем и опубликовано «Постановление Центрального Комитета КПК о Великой пролетарской культурной революции» (так называемые «16 пунктов»), единственный документ обнародованный открыто из принятых пленумом. В нем, обосновывая развязывание новой политической кампании под названием «культурная революция», говорилось: «Хотя буржуазия уже свергнута, она тем не менее пытается с помощью эксплуататорской старой идеологии, старой культуры, старых нравов и старых обычаев разложить массы, завоевать сердца людей, усиленно стремится к своей цели – осуществлению реставрации. В противовес буржуазии пролетариат на любой ее вызов в области идеологии должен отвечать сокрушительным ударом и с помощью пролетарской новой идеологии, новой культуры, новых нравов и новых обычаев изменить духовный облик всего общества» Великая пролетарская культурная революция (важнейшие документы). Пекин. 1970. С.118 (на русск.яз.).
. И далее излагались дальнейшие цели кампании: «Ныне мы ставим себе целью, – говорилось в документе, – разгромить облеченных властью лиц, идущих по капиталистическому пути, раскритиковать буржуазные реакционные „авторитеты“ в науке, раскритиковать идеологию буржуазии и всех других эксплуататорских классов, преобразовать просвещение, преобразовать литературу и искусство, преобразовать все области надстройки, не соответствующие экономическому базису социализма, с тем, чтобы способствовать укреплению и развитию социалистического строя» Там же. С.118-119.
.
В партийной документе оправдывались и поощрялись действия хунвэйбинов (хотя сам термин «хунвэйбин» еще отсутствовал в документе) на политической арене. «Отважным застрельщиком выступает большой отряд неизвестных дотоле революционных юношей, девушек и подростков. Они напористы и умны», – утверждалось в «16 пунктах» Там же. С.119.
.
В Китае сначала в рамках новой по масштабам и размаху невиданной ранее политической кампании началась борьба «со старыми обычаями, привычками, традициями и культурой», а затем начались погромы. Громили «ревизионистов» внешних и внутренних, «шпионов» и «спецагентов», якобы имевших связи с заграницей, «контрреволюционных и правых элементов».
Хотя первые хунвэйбиновские отряды появились в конце мая 1966 года, однако в КНР днем их рождения считалось 18 августа 1966 года. Именно в тот день Мао Цзэдун и его ближайшее окружение устроили хунвэйбиновским отрядам прием в форме массового митинга на центральной площади Тяньаньмэнь. Митинг проходил под председательством главы Группы по делам культурной революции, специально сформированной в мае 1966 года. В выступлениях на митинге министра обороны Линь Бяо и премьера Чжоу Эньлая неоднократно подчеркивалась мысль, что Мао Цзэдун одобряет создание новых организаций. Оба оратора призвали участников митинга «сметать всю и всяческую нечисть» в китайском обществе, подчеркивая активную роль Мао Цзэдуна в «культурной революции» и называя его «верховным главнокомандующим» и «полководцем» кампании. Кульминационным моментом этого митинга явилось вручение «революционными учащимися» Мао Цзэдуну, Линь Бяо и другим партийным руководителям повязок с иероглифом «хунвэйбин» (красный охранник). Мао Цзэдун, как в прошлом император Китая, благосклонно принимая эту повязку, произнес единственную за весь митинг фразу: «Я решительно поддерживаю вас». Этим он хотел еще раз показать, что лично узаконил организацию хунвэйбинов, санкционировал все действия этих военизированных ударных отрядов фанатичной молодежи, специально предназначенной для осуществления массового политического террора в китайском обществе.
Данный митинг широко транслировался по центральному радио и телевидению. Пу И, внимательно прослушав основной документ Х1 пленума ЦК КПК 8-го созыва и посмотрев многомиллионный митинг, устроенный на площади Тяньаньмэнь в присутствии Мао Цзэдуна, отлично понимал, что наступают «окаянные дни» в жизни страны и в лично его жизни. Следовало ожидать плохих вестей.
Появились дацзыбао хунвэйбинов и цзаофаней (бунтарей) с требованием уменьшить зарплату членам Народного Политического Консультативного совета Китая (НПКСК) первого разряда (а Пу И как раз в это время был ее членом) на 50% – 30%. Пу И прикинул, что это значит он будет вынужден получать всего около 100 юаней, и на эти деньги будет очень трудно прокормиться двум слабым и больным людям. Он открыто высказал свое мнение, что им нужно для существования хотя бы 150 юаней, однако, вскоре испугавшись, что его могут обвинить в каких то «особых привилегиях», снизил запрашиваемую сумму до 120 юаней Ван Цинсян. Ук. соч. С.92-93.
.
В эти дни хунвэйбины по указке сверху стали «ниспровергать» старые привычки, обычаи, идеологию и культуру («четыре старых») и устанавливать новые («четыре новых»). Красные охранники и «бунтари» выступили с требованием уничтожения старых феодальных и буржуазных пережитков, выражавшихся в том, что в столице КНР, центре пролетарской революции, продолжают оставаться на улицах «всякие дурно пахнущие названия, данные империалистами, феодалами и капиталистами». Они начали переименовывать названия, так хорошо знакомые Пу И по его прошлой жизни, центральных улиц столицы, магазинов, больниц, кинотеатров, ресторанов, парикмахерских, ателье, аптек и других заведений.
Примеру хунвэйбинов столицы сразу же последовали красные охранники других городов страны, представители которых присутствовали на том знаменательном митинге в Пекине 18 августа 1966 г. Так, в городе Гуанчжоу, который находится недалеко от Гонконга, хунвэйбины переименовали двадцать четыре улицы и три переулка города, семь кинотеатров, шесть театров, а также парки, гостиницы, магазины, заводы и фабрики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52