– У них только два завтрака, – перевела мне Сьюзан, – вьетнамский и западный: либо суп фо, либо яичница. Что такое болтунья, они не знают, так что заказывать бессмысленно.
– Яйца.
Она перевела на вьетнамский.
– У вас есть горячая вода? – спросил я ее.
– Забыла вам сказать. Над туалетом висит бойлер. Неужели не заметили?
– Я решил, что это деталь туалета.
– Нет. Там есть выключатель, и он нагревает около десяти галлонов воды. Только надо немного подождать. Но в десять часов бойлеры обесточиваются.
– Не важно. Все равно у меня нет мыла.
– Сходим на рынок и купим все, что нужно.
– Как вы считаете, когда Билл связывался с консульством, он сообщил, что вы тоже отправились в Нячанг? – спросил я ее.
Сьюзан закурила.
– Я об этом думала. С одной стороны, должен был, если намерен серьезно сотрудничать с консульством. Но с другой – все знают, что мы с ним... что мы с ним встречаемся, и он мог постесняться сказать, что я удрала с вами.
Я кивнул.
– Как вы полагаете, у вас будут неприятности, если в вашей конторе узнают, что мы поехали вместе?
– Думаю, там не обрадуются, – ответил я. – Но что они могут сделать? Сослать меня во Вьетнам?
Сьюзан улыбнулась:
– Наверное, вы так балагурили, когда были здесь на войне?
– Каждый день.
– Что ж... извините, если из-за меня у вас возникнут проблемы.
– Никаких проблем. – Если только Карл не сдаст меня Синтии. Но такую подлянку он мне не подкинет – разве что для пользы дела.
Принесли яичницу.
– Я думала о том, что рассказала вам про Сэма, – проговорила Сьюзан. – И не хочу, чтобы вы считали, что причиной моего приезда сюда стал мужчина.
– Именно так я и решил.
– И ошиблись. Он не был причиной – решение приняла я сама. А он всего лишь послужил катализатором.
– Ясно.
– Мне понадобилось что-то доказать себе, а не Сэму. И теперь, мне кажется, я именно тот человек, каким хочу быть, и готова искать себе спутника.
– Превосходно.
– Скажите, что вы обо мне думаете? Только откровенно.
– Ладно. Я думаю, вчера вечером, когда напились, вы все сказали правильно. И еще думаю, что вы приехали во Вьетнам с намерением пробыть здесь ровно до тех пор, пока Сэм вновь не заинтересуется вами. И если бы он за вами примчался, вы бы вернулись домой задолго до того, как успели что-то себе доказать. Но вам было очень важно, чтобы он явился сюда и понял, что вы прекрасно обходитесь без него. Подытожим: все ваши действия совершались ради мужчины, но теперь вы себя перебороли.
Сьюзан молчала, и я подумал, что ее вывело из себя, обескуражило и поразило мое ослепляющее прозрение. Но вот она заговорила:
– Похоже на правду. Вы сообразительный малый.
– Зарабатываю этим на жизнь. То есть не советами покинутым возлюбленными дамам – просто мне приходится ежедневно анализировать всякую ахинею. И я не переношу, когда мне вешают на уши лапшу и пытаются самооправдаться. Каждый знает, что он делает и почему он это делает. Так что либо держите все при себе, либо говорите как есть.
Сьюзан кивнула:
– Я знала, что вы скажете то, что думаете.
– Но меня интересует другое. Что вы намереваетесь делать дальше? Если собираетесь остаться здесь, на это должны быть веские причины. То же самое, если надумаете возвращаться домой. Я о вас беспокоюсь, госпожа Уэбер, как о тех ребятах, которых знал и которые потеряли желание ехать на родину.
– А как насчет тех, кто всю жизнь прослужил в армии?
– Имеете в виду меня?
– Естественно, вас.
– Вот видите. Значит, я тем более знаю, о чем говорю.
– Почему вы возвратились во Вьетнам?
– Мне сказали, что это очень важно. Что я нужен. А мне было скучно.
– И что же в этом важного?
– Не представляю. Но придет время, все расскажу – когда меня здесь не будет: встретимся в Нью-Йорке, в Вашингтоне или в Массачусетсе, посидим, выпьем, и я поведаю вам, что мне удалось обнаружить.
– Пусть будет Вашингтон, – отозвалась Сьюзан. – За вами экскурсия по городу. Но прежде вам надо отсюда выбраться.
– Два раза удавалось.
– Хорошо. Вы готовы? Пошли?
– Подождите. Прежде скажите, как вы узнали, что я работаю на армию?
– Кто-то сказал... кажется, Билл.
– Ему не было никакой нужды об этом знать.
– Значит, кто-то из консульства. Какая разница?
Я не ответил.
Сьюзан посмотрела на меня в упор.
– Если честно, то не Билл попросил меня оказать услугу консульству. Ко мне обратились непосредственно. Консульский церэушник. Коротко рассказал мне о вас – в основном биографию. И ничего о задании. Я о нем ничего не знаю. Только несколько деталей о вас. Церэушник сказал, что вы работали в Управлении уголовных расследований сухопутных войск. И сейчас занимаетесь убийством, а не разведкой.
– Кто этот церэушник?
– Вы же понимаете, – улыбнулась Сьюзан, – я не могу вам этого сказать. Он дал мне ваше фото, и я сразу приступила к работе.
– Когда это произошло? – спросил я.
– Примерно за четыре дня до вашего приезда.
Когда меня посылали сюда в первый раз, то хотя бы уведомили за два месяца и предоставили месячный отпуск. А потом рекомендовали составить завещание.
Я поднялся.
– Завтрак включен в стоимость номера?
– Если здесь не дают мыла, то с какой стати им включать в стоимость номера завтрак?
– Логичное наблюдение. – Я позвал официантку и расплатился: завтрак обошелся мне в два бакса.
Мы вышли на прибрежное шоссе. Там стояло не менее двух дюжин велорикш, и все разом набросились на нас. Сьюзан выбрала двоих, у одного из них не было руки. Мы уселись, и она сказала:
– Чодам.
Безрукий вез Сьюзан, и я попросил спросить, не ветеран ли он. Сьюзан перевела. Сначала он удивился, что она говорит по-вьетнамски, а потом удивился, что кому-то есть дело, воевал он или нет. Но все-таки ответил, что он ветеран.
Мы ехали рядом, и Сьюзан мне переводила:
– Он воевал здесь, в Нячанге, и попал в плен, когда коммунисты захватили город. Весь его полк привели на стадион и держали несколько дней без еды и воды. Он был ранен в руку, стала развиваться гангрена... – Сьюзан прервалась. – И тогда товарищи ампутировали ему руку без всякой анестезии.
Я посмотрел на рикшу, и наши глаза встретились.
– Он так ослаб, – продолжала Сьюзан, – что его даже не послали на перевоспитание. Поэтому он сумел остаться в Нячанге с семьей и в итоге поправился.
Вот таков вьетнамский вариант истории со счастливым концом, подумал я. Пора прекратить ездить на рикшах или по крайней мере не спрашивать этих призраков об их военной службе.
– Скажите ему, что я горд, что воевал бок о бок с южновьетнамской армией, – попросил я.
Сьюзан перевела, и рикша снял единственную руку с ручки руля и приветственно помахал в воздухе.
Мой водитель тоже что-то начал говорить Сьюзан. Она слушала и переводила:
– Он был матросом в бухте Камрань и на лодке ускользнул от коммунистов. Но лодку потерял, и домой, в свою деревню в окрестностях Нячанга, ему пришлось добираться пешком. По дороге попал в плен и четыре года провел в исправительном лагере.
– Скажите ему, – попросил я, – что Америка помнит своих вьетнамских союзников. – Это было абсолютной чушью, но зато хорошо звучало.
Мы ехали под лазурным небом по живописной дороге, вдыхая ароматы моря. И вперед нас влекли человеческие обломки проигранного дела.
Наконец мы оказались в тупике у огороженного рынка, слезли с велосипедов, и я дал каждому рикше по пятерке, от чего они пришли в полный восторг. Такими темпами не пройдет и недели, как я разорюсь. Но меня всегда трогали душещипательные истории. И к тому же я ощутил неведомое раньше легкое чувство вины оставшегося в живых.
Мы прошлись по рынку, и я купил завернутый в туалетную бумагу кусок мыла загадочного происхождения и бутылку американского шампуня, хотя не сомневался, что эту марку прекратили выпускать еще в 68-м году. Сьюзан подарила мне сделанные из автомобильных покрышек сандалии Хо Ши Мина, а я ей – майку с надписью: «Нячанг – чудесное место на море. Расскажите об этом своим близким».
Интересно, кто тут пишет такие вещи?
Еще она купила две шелковые блузки.
– Здесь дешевле, чем в Сайгоне. В этом районе все плантации шелкопряда и фабрики. Надо ездить сюда за покупками.
– Покупать фабрики?
Сьюзан рассмеялась.
Мы ходили около часа мимо открытых прилавков. Она приобрела ароматную свечу, бутылку рисового вина и дешевую виниловую сумку для всякой ерунды. Женщины обожают покупки.
Потом мы завернули в цветочный ряд, и она купила связанные бечевкой цветущие новогодние веточки.
– В вашу комнату. Чак мунг нам мой.
Мы взяли рикш на обратный путь, проверили, нет ли сообщений, и пошли в мой номер. Там Сьюзан прикрепила веточки к раме москитной сетки.
– Это принесет вам удачу и будет отгонять злых духов.
– Я люблю злых духов.
Она улыбнулась, и несколько мгновений мы стояли и смотрели друг на друга.
– Хотите на море?
– Конечно, – ответил я.
Сьюзан достала из сумки шампунь и мыло и отдала мне.
– Постучу, как только буду готова. – Она немного помедлила и ушла.
А я обрядился в купальные трусы, спортивную рубашку и свои новомодные сандалии Хо Ши Мина. А потом положил в пластиковый пакет портмоне, паспорт, визу и авиабилеты. Правда, шевельнулось сомнение: не удерет ли портье со всем этим в Америку?
Потом я сел на стул и стал наблюдать, как по стене ползала ящерка. И пока смотрел на нее и ждал Сьюзан, решил пошевелить мозгами.
Сьюзан Уэбер. Не исключено, что она была именно той, кем себя называла, – бежавшей из Штатов деловой женщиной. Но по некоторым признакам я мог судить, что у нее имелась другая профессия. Там, где доступ нашим спецслужбам ограничен, а интересы велики и постоянно растут, широко распространена практика привлечения друзей из бизнеса и американских общин. Их обычно просят выполнить какое-нибудь небольшое поручение Дяди Сэма.
Таких контор по крайней мере три: Управление разведки и исследований Государственного департамента, военная разведка и ЦРУ.
И еще, конечно, американо-азиатская шарага, где все как будто законно, но где вовсю трудятся бойцы незримого фронта ЦРУ.
Второй вопрос: действительно ли Сьюзан Уэбер так увлеклась Полом Бреннером? В жизни можно подделать все, что угодно, – женщины изображают оргазм, а мужчины вообще отношения. Но если я только вовсе не разучился понимать людей, Сьюзан в самом деле испытывала ко мне теплые чувства. Такое происходит не впервые. Именно поэтому спецслужбы не очень доверяют людям и в восторге от своих спутников-шпионов.
В любом случае Сьюзан Уэбер и Пол Бреннер на пороге близости, что совершенно не предусмотрено первоначальным сценарием и непременно приведет к катастрофе.

* * *

Раздался стук в дверь, и я ответил:
– Открыто.
Она вошла, и я встал.
Сьюзан была в майке, которую я купил ей на рынке: расскажите близким... Майка доходила ей до колен. На ногах сандалии, в руке – новая сумка.
Она посмотрела на меня и улыбнулась:
– Замечательная у вас обувь. – Достала пластиковую бутылочку с белым порошком и подала мне. – Борная кислота. Посыпьте постель и вещи.
– Зачем? Молитва о ниспослании дождя?
– Нет. Отпугивает насекомых, особенно тараканов.
Я поставил пузырек на тумбочку, и мы вышли из номера. И пока спускались по лестнице, я спросил:
– Здесь, в пакете, у меня самое ценное. Можно доверить гостинице?
– Безусловно. Я обо всем позабочусь. – Она переговорила с портье. Но оказалось, что нам необходимо все описать: и деньги, и документы.
– Не возражаете, если я загляну в ваш паспорт? – поинтересовался я.
Сьюзан замялась, но все-таки согласилась:
– Смотрите. Только фотография ужасная.
Ничего ужасного в ее фотографии не оказалось. Но я заметил, что паспорт был выдан Главным паспортным управлением чуть больше трех лет назад, что совпадало с ее приездом во Вьетнам. Я посмотрел на снимок: в ту пору она носила волосы короче, а в выражении лица сквозило нечто печальное и невинное, хотя не исключено, что после ее рассказов у меня разыгралось воображение. Но в любом случае стоявшая рядом женщина выглядела куда спокойнее и увереннее, чем та, что была на фотографии.
Я перелистал странички – там стояло три въездных штампа: два нью-йоркских и один вашингтонский. Это не совсем совпадало с ее словами, что она ни разу не была в Вашингтоне. Хотя не исключено, что там она просто делала пересадку, например, на бостонский рейс.
Печать на визе отличалась от моей: моя была туристической, а ее – деловой. Год назад ее продляли. Я представил Сьюзан в отделе С министерства общественной безопасности. После двух лет в стране она наверняка задала там жару.
Она побывала в Бангкоке, Сиднее, Гонконге и Токио – то ли туризм, то ли деловые поездки. В общем, ничего примечательного, кроме вашингтонского штампа.
Я положил ее паспорт на конторку, и портье выдал написанную от руки квитанцию, которую нам пришлось подписать, после чего Сьюзан ссудила ему доллар.
Пляж оказалась почти пустым. Мы взяли два шезлонга, и на нас немедленно набросилась сотня детей, предлагая все, что только может понадобится в этой жизни. Мы купили два матрасика, полотенца, два чищеных ананаса на палочках и две бутылки колы. Сьюзан бросила донг и шуганула детей прочь.
Я снял спортивную рубашку, Сьюзан стянула майку и оказалась в открытом купальнике телесного цвета. У нее было чувственное, приятного оттенка загорелое тело.
Она заметила, что я ее разглядываю – откровенно пялюсь, – и я перевел взгляд на море.
– Красивая бухта.
Мы сидели в шезлонгах и ели ананасы на палочках. А как только закончили, к нам подскочили продавцы всякой снеди, напитков, географических карт, шелкографии, вьетконговских флагов, пляжных шляп и вещей, назначение которых мне так и не удалось определить. Я купил карту Нячанга.
Потом мы спустились к морю. Сумку Сьюзан оставила в шезлонге и сказала, что это совершенно безопасно. Мы шли, пока вода не оказалась нам по шею. На глубине сверкнула тропическая рыба.
– Помню, здесь по всему побережью было полно больших медуз, – сказал я. – Португальские убийцы.
– То же самое в Вунгтау. Нужен глаз да глаз – такие могут парализовать.
– Мы бросали в воду контузионные гранаты. Медуз глушило, и они вместе с рыбой всплывали на поверхность. Дети собирали их, а осьминогов ели прямо живыми. Тогда мы гоготали, а теперь готовы заплатить двадцать долларов за сырую рыбу в ресторанах суши.
– Контузионные гранаты? – задумчиво повторила Сьюзан.
– Не осколочные. Такие бросают в бункеры и в тоннели, одним словом, в закрытое пространство, и они вызывают контузию. Кто-то придумал ловить с их помощью рыбу. Каждая стоила Дяде Сэму двадцать баксов. Но таковы были преимущества нашей работы – с помощью взрывчатых веществ мы имели возможность кормить людей.
– А если потом требовались гранаты?
– Заказывали еще. У нас никогда не было недостатка в боеприпасах. Нам не хватало воли.
Мы плавали. Сьюзан, как и я, оказалась великолепной пловчихой. Мы пробыли в воде не меньше часа и чувствовали себя отлично. А как только вернулись в свои шезлонги, снова появились продавцы. Они надоедали до смерти, но ничего не крали, потому что за час и без того овладевали всеми вашими деньгами.
К нам приблизились несколько юных дам с бутылочками масла и полотенцами.
– Вам не делали массаж с самого «Рекса», – съехидничала Сьюзан. – Позвольте за вас заплатить.
– Спасибо.
Массаж нам устроили прямо на берегу, я вновь ощутил себя Джеймсом Бондом.
Потом мы лежали в шезлонгах. Сьюзан надела темные очки и читала деловой журнал, а я смотрел на море и на небо.
И решил, что когда-нибудь надо приехать сюда не по приказу правительства. Может быть, и Синтия соберется со мной – мы возьмем месячный отпуск и объездим всю страну. Но для этого надо выбраться отсюда так, чтобы не стать персоной нон грата, и выбраться самостоятельно, а не в ящике.
Я посмотрел на Сьюзан. Она хоть и читала, но сразу почувствовала мой взгляд и подняла глаза.
– Правда, здесь хорошо?
– Замечательно.
– Вы довольны, что я поехала вами?
– Вполне.
– Хотите, останусь еще на несколько дней?
– Если вы завтра вернетесь в Сайгон, то сумеете уладить свои отношения с Биллом, – ответил я.
– Кто это такой?
– Позвольте задать вам личный вопрос: зачем вы с ним связались, если такого низкого о нем мнения?
– Хороший вопрос. – Сьюзан отложила журнал. – Дело в том, что выбор в Сайгоне очень невелик: большинство мужчин женаты, а остальные затрахались до полоумия с вьетнамками. Билл по крайней мере был мне верен: никаких проституток, никаких любовниц, никаких наркотиков, никаких вредных привычек, кроме меня.
Вспоминая нашу короткую встречу с Биллом Стенли, я подумал, что он совсем не похож на бойскаута. В этом Билле Стенли было нечто большее – следовало об этом помнить и не забывать.
В шесть часов мы собрались уходить.
В отеле забрали у портье наши вещи и договорились встретиться в семь на веранде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79