И мы сможем поговорить о будущем.
— Только не о будущем вместе. Я не смогу жить с человеком, которому не доверяю. Слишком большая часть моей жизни оказалась растраченной впустую из-за глупой доверчивости.
Джейка это начало злить. Он раскрыл ей самый темный и ужасный уголок внутри себя, а она говорит «слишком поздно».
Как же можно было любить его, когда он был разбойником, и отвергнуть теперь, когда он пришел к ней наконец как честный человек? Боже, можно ли вообще понять женщин?!
— Больше не будет никакой лжи. Мы сможем жить здесь и работать на ранчо. Теперь у тебя не будет никаких трудностей в отношениях с горожанами.
— Ну да, теперь, когда ты стал героем, все вдруг прямо-таки раскроют мне объятия. Но все ведь совсем не так. Нам с тобой обоим известна правда. Я приютила разбойника-конфедерата. Я спасла тебе жизнь. Я помогала тебе грабить поезд. И я действительно делала все этб. Я не играла какую-то роль.
— Ты рассуждаешь неразумно. Может быть, мне лучше приехать, когда ты успокоишься?
— Я никогда не стану спокойней, чем сейчас. Мне очень жаль, что тебе пришлось столько пережить на войне. Я правда сожалею, Джейк. Но это никак не влияет на мои чувства. Тебе лучше отправиться туда, откуда приехал. И никогда больше не появляйся на моей земле. Я выставлю у дома охранника, и он будет стоять, пока ты не уедешь из города.
Джейк смотрел на Кэтрин в мерцающем свете фонаря. Хотя лицо ее исказилось, глаза все время смотрели прямо.
Она и в самом деле думала то, что говорила. Пробормотав ругательство, Джейк встал и ногой отбросил кресло. Револьвер Кэтрин был по-прежнему наведен на него.
— Хорошо, я уезжаю. И не надо выставлять охранника, не бойся меня; я сам боюсь жестоких людей и бегу от них, как от огня. Может, ты мне сейчас и не веришь, но я люблю тебя. Сейчас ты топчешь в грязи нашу любовь, но потом ты об этом будешь жалеть всю свою жизнь.
Прежде чем он понял, что делает, Джейк уже был в седле и ехал к городу. Ветерок холодил его разгоревшееся от гнева лицо и прочищал голову.
Она не желает иметь с ним ничего общего. Что же, он пойдет ей навстречу… пока. Завтра с первым же поездом он уедет в Чикаго и представит рапорт Пинкертону. Потом он поедет домой в Сент-Луис и какое-то время побудет у родителей. Насколько правильно он понял, Мэтт останется в Секонд-Чэн-се, а значит, будет держать Кэтрин в поле зрения. Через несколько месяцев, Джейк верил в это, отношение Кэтрин к нему переменится.
Кэтрин оставалась недвижимой, даже когда хлопнула передняя дверь и она услышала постепенно затихающий вдали топот копыт. В конце концов она опустила револьвер и осторожно положила его на письменный стол. Только после этого она позволила себе такую роскошь, как слезы.
С того самого момента, как она услышала, кем был Джейк на самом деле, она ощущала себя внутренне уязвленной и преданной. Она доверила ему свою любовь, свое тело, свою жизнь. Даже когда она верила в то, что Джейк Бэннер, или Джейк Паркер, как он сказал, вор и убийца, она продолжала доверять ему. Но он не доверял ей с начала и до конца. Он не доверял ей даже правды о нем самом.
Ну вот, думала она, вытирая слезы рукавом платья, он уехал, как она того и хотела. А ей надо жить дальше. Кэтрин медленно поднялась по лестнице. Она шла так, будто внезапно сильно состарилась.
На следующий день Рут и Мэтт приехали навестить ее. По сияющему лицу Рут и широкой улыбке Мэтта Кэтрин видела, что они разрешили все свои разногласия. Она изобразила на лице самую прелестную из своих фальшивых улыбок и поприветствовала их.
— Кэтрин, я так счастлива. — Рут обняла ее, как только вылезла из повозки. — Мэтт мне все объяснил, и осенью мы собираемся пожениться. Он планирует бросить всю эту ерунду с розыском бандитов и работать в нашем банке.
Кэтрин взглянула на Мэтта, и тот пожал плечами:
— Когда-то придется это сделать. А я до войны работал в банке. Похоже, настало время вернуться туда.
— Видно, скоро мне придется выплачивать проценты по закладной вам, мистер Ролланд.
— Меня зовут Мэтт Уорд, Кэтрин. Но, пожалуйста, не надо обращаться ко мне так формально после всего того, через что мы прошли.
— Ну ладно. Тогда Мэтт. Он улыбнулся:
— У меня есть хорошие новости для вас. Дальнейшие выплаты производить необязательно. Сегодня утром я просмотрел личные записи Фоли.
Оказалось, что он одолжил вашему мужу деньги лично, а не через банк. Поскольку Фоли не имеет живых родственников и не оставил завещания, долг с ранчо «Серкл-Эй» снимается.
Кэтрин была ошеломлена. После всех этих месяцев экономии и тревоги ее самая крупная проблема внезапно растворяется в воздухе, как будто ее никогда и не существовало.
— Я не понимаю. Почему же он солгал? — спросила Кэтрин.
— Точно не знаю, но Фоли наслаждался властью над другими людьми, — объяснил Мэтт. — У него хранились расписки хозяев сразу нескольких находящихся поблизости ранчо. Я думаю, он предполагал создать себе вокруг Секонд-Чэнса целую империю за счет лишения должников права выкупа заложенного ими имущества. Он продавал сведения Колтрейнам за деньги не по причине каких-либо политических убеждений, а из-за отсутствия оных. Сомневаюсь, что размышления о добре и зле когда-либо посещали его голову. Его волновало только одно: получить то, чего ему хочется.
Рут снова обняла Кэтрин:
— Теперь тебе не надо и думать о том, чтобы вернуться на Восток. Разве это не чудесно? Ранчо «Серкл-Эй» теперь сразу же начнет приносить прибыль.
Кэтрин тоже обняла подругу и пригласила гостей в дом. Весь последующий час Рут пыталась заинтересовать ее своими планами в отношении свадьбы. Насколько могла, Кэтрин поддерживала разговор, поскольку не желала омрачать настроение Рут своими горестями.
Когда гости уезжали, Рут заметила:
— Благодаря Джейку Мэтт сможет оставаться здесь до самой свадьбы.
— Каким это образом? — спросила Кэтрин.
— Джейк отправился в Чикаго, чтобы представить Пинкертону заключительный доклад. — Когда Рут взглянула на лицо Кэтрин, она смутилась. -
Я думала, ты знаешь это. Джейк сказал, что вы с ним договорились относительно вашего будущего.
Он уже уехал. Кэтрин не могла понять, почему она ощутила такую боль, словно ее ударили. В конце концов она сама настаивала, чтобы он уехал. Что ж из того, что он предпочел убраться из города без всяких там сожалений? Для нее это ровным счетом ничего не значит!
— Извини, — сказала она, уловив только последнее слово из того, что сказала Рут. — О чем ты говорила?
— Я сказала, что уверена, что он вернется, когда покончит с делами. Разве вы с ним не говорили?
— Да. Мы говорили. — Кэтрин посмотрела подруге прямо в глаза. — Он не вернется.
Рут смущенно посмотрела на Мэтта:
— Но… но я думала…
Когда Кэтрин ничего не ответила, Мэтт внимательно посмотрел на нее, взял Рут под руку и отвел к повозке.
— Нам уже пора ехать, — сказал он. — Мы заедем через несколько дней.
Кэтрин с благодарностью кивнула ему. Она не испытывала ни малейшего желания рассказывать, что произошло между ней и Джейком, даже Рут. Возможно, через несколько дней, когда потрясение от всех утраченных иллюзий поутихнет, она почувствует себя более склонной к разговорам.
В течение следующих нескольких дней Кэтрин полностью посвятила себя делам на ранчо «Серкл-Эй». Каждый день она трудилась от восхода до заката, иногда падала на постель, даже не сумев раздеться, чтобы на следующее утро снова подняться и заняться тем же самым. Никто особо не обратил внимания на это яростное проявление ее энергии, только Мэри повсюду ходила за ней и заставляла регулярно принимать пищу.
Мэтт возвратил Люцифера и некоторое количество денег, которые передал ему Джейк.
— За пользование лошадью, — сказал ей Мэтт.
Кэтрин приняла жеребца, но деньги взять отказалась. Она сама взялась объезжать Люцифера и вынуждена была признать, что Джейк как тренер лошадей обладает исключительным талантом.
Теперь, когда груз регулярных выплат по закладной был снят, Кэтрин обнаружила, что располагает достаточными средствами, чтобы отстроить конюшню. Она немедленно заказала лес и только крепче стискивала зубы, когда торговцы и прочие горожане выходили из себя, чтобы продемонстрировать ей свое дружелюбие. Их поведение действовало Кэтрин на нервы, причины такой перемены отношения были ей вполне понятны, она стоически принимала это и изо всех сил старалась оставаться вежливой.
Несмотря на то что отношение горожан к ней переменилось, Кэтрин все же была удивлена, когда одним субботним утром в конце июля во двор въехала целая вереница повозок с людьми и строительными материалами. Озадаченная, Кэтрин вышла встречать их.
Когда прибывшие разгрузили повозки, Кэтрин заметила Рут и махнула ей рукой, чтобы она подошла.
— Что происходит? — спросила Кэтрин подругу.
— Отстраивается заново твоя конюшня, — весело засмеялась Рут.
— Чья же это идея?
— Как чья? Общая. Все они хотят помочь тебе, Кэтрин. — Рут внимательно посмотрела ей в глаза. — Позволь им это сделать. Тут нет ничего обидного.
Прощение и доверие плохо давались ей еще со времени замужества с Сэмом. Потом бессердечное отношение этих же самых людей еще больше ожесточило Кэтрин. Она раскрыла было душу Джейку. но только для того, чтобы жизнь ее заполнили его ложь и умолчания. Теперь же Кэтрин наблюдала, как усердно трудились мужчины, строившие конюшню, и как женщины сгружали еду для них с повозок, и что-то у нее внутри начало оттаивать.
Она может наполнить свою жизнь работой, но все равно останется одинокой. А может быть, она сумеет раскрыться навстречу людям и принять дружбу, которую эти люди ей предлагают. Разумеется, ей снова могут причинить боль. Но самоизоляция — это жизненный путь труса, а если чего она и не могла больше позволить себе в этой жизни, так это трусости.
— Лучше нам сообщить Мэри, что у нас гости, а то ее ворчанию конца не будет.
И Кэтрин потянула Рут к дому.
Путь до Чикаго показался Джейку длинным и тоскливым. Он решил добираться верхом, рассчитывая, что долгий путь и одиночество помогут ему побороть раздражение, вызванное решением Кэтрин. Но когда он приехал в этот раскинувшийся на многие мили город, то все еще пребывал не в духе и во внутреннем напряжении.
Алан Пинкертон совсем был не рад перспективе расстаться с двумя своими агентами, входившими в число тех, кто пользовался его особым доверием. Он предпринял несколько попыток отговорить Джейка от принятого им решения. Но Джейк оставался непреклонен. Душа у него больше не лежит к работе, сказал он своему рассерженному шефу. Джейк рассчитывал представить отчет и через несколько дней освободиться, но из-за дополнительной писанины, связанной с предстоящим увольнением, ему пришлось остаться в Чикаго на целую неделю.
Решив, что он уже и так сильно задержался, Джейк продал лошадь и купил билет на поезд до Иллинойстауна. Там он сможет сесть на паром и переехать через Миссисипи в Сент-Луис. Уже больше года он не видел родителей, и там его давно заждались.
Он никому не сообщил о своем приезде, рассчитывая удивить близких. Однако когда Джейк вошел в родительский дом, его встретила тишина, и он подумал, что лучше было бы отправить телеграмму.
— Мама? — окликнул Джейк.
У лестницы наверху возник хрупкий силуэт.
— Джейк? Как же тебе удалось добраться так быстро? — воскликнула его мать.
Джейк нахмурился:
— Что ты хочешь сказать? Я просто оказался в городе проездом и решил заскочить. Я не смогу побыть у вас долго.
Мать медленно спустилась по лестнице, качая головой. Джейк заметил следы усталости у нее на лице, быстро подошел и взял ее за руки.
— Я послала телеграмму в Чикаго вчера. С отцом плохо.
Джейк посмотрел наверх и полетел по лестнице, прыгая через две ступеньки. Остановился он только у постели отца.
Посмотрев на спящего старика, Джейк был поражен бледностью и прозрачностью его кожи. «Когда же он стал таким старым»?
Джейк услышал, как в комнату вошла мать.
— Что случилось?
— Чахотка.
Голос ее был ровным и полным отчаяния.
От этого единственного слова сердце Джейка бешено забилось. Оно было равнозначно похоронному звону. Некоторые живут с этим недугом по нескольку лет, но для большинства конец наступает быстро.
— Что говорят врачи? — прошептал он.
— Что могут они сказать? «Пусть полежит в покое». — Мать печально улыбнулась. — Ты же знаешь, как ненавидит он покой.
Джейк подумал о своем отце — всегда энергичном, живо реагирующем на окружающую его жизнь, постоянно пребывающем в самой гуще происходящего или только еще готовящегося. Сохранившийся в памяти Джейка образ отца никак не накладывался на лежавшего перед ним сжавшегося человека.
Джейк вздохнул и посмотрел в окно. Не такого возвращения домой он ждал. Ему надо послать весточку Мэтту. Он уже сомневался, удастся ли ему приехать на свадьбу друга.
Июль перешел в август. Кэтрин серьезно подумывала, не слишком ли усердно она работает. Если раньше она могла трудиться весь день и начинала ощущать усталость только когда работа заканчивалась и опускалась ночь, то теперь уже после обеда она чувствовала, что руки и ноги наливаются свинцом. Последние несколько дней ей даже приходилось присаживаться и некоторое время отдыхать, чтобы не свалиться с ног.
Однако подозрения возникли у нее в голове только тогда, когда она решила примерить платье, приготовленное к свадьбе Рут. Когда портниха попыталась застегнуть платье на спине, материя порвалась.
— Миссис Лоран, кажется, платье вам мало. Простите мне мой вопрос: не прибавили ли вы в весе?
Кэтрин посмотрела на портниху и нахмурилась. Поскольку с утра до ночи она трудилась на открытом воздухе, костюмом ей служили мужские рубашки и джинсы, которые всегда были ей велики. Платье она не надевала уже больше месяца. Может быть, и поправилась.
Кэтрин пожала плечами:
— А вы правильно сняли мерку?
— Да, миссис. У нас ведь было уже две примерки. Вы же знаете, как беспокоится мисс Рут о свадьбе.
Кэтрин кивнула. Ее подруга решила сделать свадьбу настоящим событием. Она следила за каждой мелочью лично и довела всех, кто занимался ее свадьбой, чуть ли не до безумия. Эта примерка была первой, на которую Рут разрешила Кэтрин прийти без нее. И то только потому, что платье было уже почти готово.
— Можете вы подогнать его? — спросила Кэтрин.
— Конечно, миссис.
Кэтрин посмотрела молодой женщине в глаза.
— Только ничего не говорите мисс Рут. Вы же знаете, как это ее расстроит.
Портниха кивнула, соглашаясь с ней, и Кэтрин улыбнулась, когда увидела, какое облегчение появилось у той на лице. Когда день свадьбы наконец наступит, она будет рада ему не меньше, чем Кэтрин или даже сама Рут.
По дороге домой Кэтрин начала сопоставлять в уме детали. Она все больше уставала во время работы, и у нее возникла одышка. Она пополнела. А месячных не было с…
Сердце у Кэтрин затрепетало от робкой надежды. Первой, надежды на что-то хорошее с тех пор, как она прогнала Джейка.
Но как могло свершиться такое чудо? Сэм столько раз говорил ей, что она не может иметь детей. Если это так, то на что же ей рассчитывать?
А если это не так?
Глава 19
Свадьба у Рут была чудесной, но когда она подошла к концу, Кэтрин была так рада, будто сбросила с плеч тяжелую ношу. Платье ей было слишком узко, и корсет, который пришлось надеть, чтобы влезть в него, действовал, как инквизиторское орудие пыток. Хотя, как полагала Кэтрин, беременность ее должна была быть очевидной каждому, она не замечала, чтобы на нее бросали любопытствующие взгляды. За весь день — ничего, кроме приятных разговоров.
Когда все гости ушли, Кэтрин помогла Рут выбраться из ее затейливого свадебного наряда, выписанного из Чикаго. И платье Рут, и ее собственное платье были украшены турнюром, только что вошедшим в моду на Восточном побережье.
— У тебя такое милое платье, Рут, — сказала Кэтрин, прикасаясь пальцами к отделанному кружевами шелковому корсажу цвета слоновой кости.
— Что же, придется приберечь его для тебя.
— Мне оно не пригодится. Рут нахмурилась:
— Я уверена, Джейк вернется. Тем более сейчас. Руки Кэтрин, непроизвольно поглаживающие мягкую атласную нижнюю юбку, замерли на месте.
— Что ты хочешь сказать этим «тем более сейчас»?
Рут вздохнула и посмотрела на Кэтрин таким взглядом, который обычно практиковала для говорящих неправду учеников.
— Неужели мне нужно непременно сказать о том, что я вижу, что у тебя скоро будет ребенок? Кстати, этому событию обычно предшествует замужество. Или ты этого не замечала?
— Это не тот случай.
— Уверена, когда ты встретишься с Джейком, все пойдет как надо.
— Я не буду встречаться с ним.
— Почему же так уж никогда и не будешь?
— С тех пор как он уехал, о нем ничего не слышно, даже письма не написал. Очевидно, он вернулся к своей привычной жизни. И мне бы не хотелось, чтобы он возвращался в Секонд-Чэнс только из-за ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Только не о будущем вместе. Я не смогу жить с человеком, которому не доверяю. Слишком большая часть моей жизни оказалась растраченной впустую из-за глупой доверчивости.
Джейка это начало злить. Он раскрыл ей самый темный и ужасный уголок внутри себя, а она говорит «слишком поздно».
Как же можно было любить его, когда он был разбойником, и отвергнуть теперь, когда он пришел к ней наконец как честный человек? Боже, можно ли вообще понять женщин?!
— Больше не будет никакой лжи. Мы сможем жить здесь и работать на ранчо. Теперь у тебя не будет никаких трудностей в отношениях с горожанами.
— Ну да, теперь, когда ты стал героем, все вдруг прямо-таки раскроют мне объятия. Но все ведь совсем не так. Нам с тобой обоим известна правда. Я приютила разбойника-конфедерата. Я спасла тебе жизнь. Я помогала тебе грабить поезд. И я действительно делала все этб. Я не играла какую-то роль.
— Ты рассуждаешь неразумно. Может быть, мне лучше приехать, когда ты успокоишься?
— Я никогда не стану спокойней, чем сейчас. Мне очень жаль, что тебе пришлось столько пережить на войне. Я правда сожалею, Джейк. Но это никак не влияет на мои чувства. Тебе лучше отправиться туда, откуда приехал. И никогда больше не появляйся на моей земле. Я выставлю у дома охранника, и он будет стоять, пока ты не уедешь из города.
Джейк смотрел на Кэтрин в мерцающем свете фонаря. Хотя лицо ее исказилось, глаза все время смотрели прямо.
Она и в самом деле думала то, что говорила. Пробормотав ругательство, Джейк встал и ногой отбросил кресло. Револьвер Кэтрин был по-прежнему наведен на него.
— Хорошо, я уезжаю. И не надо выставлять охранника, не бойся меня; я сам боюсь жестоких людей и бегу от них, как от огня. Может, ты мне сейчас и не веришь, но я люблю тебя. Сейчас ты топчешь в грязи нашу любовь, но потом ты об этом будешь жалеть всю свою жизнь.
Прежде чем он понял, что делает, Джейк уже был в седле и ехал к городу. Ветерок холодил его разгоревшееся от гнева лицо и прочищал голову.
Она не желает иметь с ним ничего общего. Что же, он пойдет ей навстречу… пока. Завтра с первым же поездом он уедет в Чикаго и представит рапорт Пинкертону. Потом он поедет домой в Сент-Луис и какое-то время побудет у родителей. Насколько правильно он понял, Мэтт останется в Секонд-Чэн-се, а значит, будет держать Кэтрин в поле зрения. Через несколько месяцев, Джейк верил в это, отношение Кэтрин к нему переменится.
Кэтрин оставалась недвижимой, даже когда хлопнула передняя дверь и она услышала постепенно затихающий вдали топот копыт. В конце концов она опустила револьвер и осторожно положила его на письменный стол. Только после этого она позволила себе такую роскошь, как слезы.
С того самого момента, как она услышала, кем был Джейк на самом деле, она ощущала себя внутренне уязвленной и преданной. Она доверила ему свою любовь, свое тело, свою жизнь. Даже когда она верила в то, что Джейк Бэннер, или Джейк Паркер, как он сказал, вор и убийца, она продолжала доверять ему. Но он не доверял ей с начала и до конца. Он не доверял ей даже правды о нем самом.
Ну вот, думала она, вытирая слезы рукавом платья, он уехал, как она того и хотела. А ей надо жить дальше. Кэтрин медленно поднялась по лестнице. Она шла так, будто внезапно сильно состарилась.
На следующий день Рут и Мэтт приехали навестить ее. По сияющему лицу Рут и широкой улыбке Мэтта Кэтрин видела, что они разрешили все свои разногласия. Она изобразила на лице самую прелестную из своих фальшивых улыбок и поприветствовала их.
— Кэтрин, я так счастлива. — Рут обняла ее, как только вылезла из повозки. — Мэтт мне все объяснил, и осенью мы собираемся пожениться. Он планирует бросить всю эту ерунду с розыском бандитов и работать в нашем банке.
Кэтрин взглянула на Мэтта, и тот пожал плечами:
— Когда-то придется это сделать. А я до войны работал в банке. Похоже, настало время вернуться туда.
— Видно, скоро мне придется выплачивать проценты по закладной вам, мистер Ролланд.
— Меня зовут Мэтт Уорд, Кэтрин. Но, пожалуйста, не надо обращаться ко мне так формально после всего того, через что мы прошли.
— Ну ладно. Тогда Мэтт. Он улыбнулся:
— У меня есть хорошие новости для вас. Дальнейшие выплаты производить необязательно. Сегодня утром я просмотрел личные записи Фоли.
Оказалось, что он одолжил вашему мужу деньги лично, а не через банк. Поскольку Фоли не имеет живых родственников и не оставил завещания, долг с ранчо «Серкл-Эй» снимается.
Кэтрин была ошеломлена. После всех этих месяцев экономии и тревоги ее самая крупная проблема внезапно растворяется в воздухе, как будто ее никогда и не существовало.
— Я не понимаю. Почему же он солгал? — спросила Кэтрин.
— Точно не знаю, но Фоли наслаждался властью над другими людьми, — объяснил Мэтт. — У него хранились расписки хозяев сразу нескольких находящихся поблизости ранчо. Я думаю, он предполагал создать себе вокруг Секонд-Чэнса целую империю за счет лишения должников права выкупа заложенного ими имущества. Он продавал сведения Колтрейнам за деньги не по причине каких-либо политических убеждений, а из-за отсутствия оных. Сомневаюсь, что размышления о добре и зле когда-либо посещали его голову. Его волновало только одно: получить то, чего ему хочется.
Рут снова обняла Кэтрин:
— Теперь тебе не надо и думать о том, чтобы вернуться на Восток. Разве это не чудесно? Ранчо «Серкл-Эй» теперь сразу же начнет приносить прибыль.
Кэтрин тоже обняла подругу и пригласила гостей в дом. Весь последующий час Рут пыталась заинтересовать ее своими планами в отношении свадьбы. Насколько могла, Кэтрин поддерживала разговор, поскольку не желала омрачать настроение Рут своими горестями.
Когда гости уезжали, Рут заметила:
— Благодаря Джейку Мэтт сможет оставаться здесь до самой свадьбы.
— Каким это образом? — спросила Кэтрин.
— Джейк отправился в Чикаго, чтобы представить Пинкертону заключительный доклад. — Когда Рут взглянула на лицо Кэтрин, она смутилась. -
Я думала, ты знаешь это. Джейк сказал, что вы с ним договорились относительно вашего будущего.
Он уже уехал. Кэтрин не могла понять, почему она ощутила такую боль, словно ее ударили. В конце концов она сама настаивала, чтобы он уехал. Что ж из того, что он предпочел убраться из города без всяких там сожалений? Для нее это ровным счетом ничего не значит!
— Извини, — сказала она, уловив только последнее слово из того, что сказала Рут. — О чем ты говорила?
— Я сказала, что уверена, что он вернется, когда покончит с делами. Разве вы с ним не говорили?
— Да. Мы говорили. — Кэтрин посмотрела подруге прямо в глаза. — Он не вернется.
Рут смущенно посмотрела на Мэтта:
— Но… но я думала…
Когда Кэтрин ничего не ответила, Мэтт внимательно посмотрел на нее, взял Рут под руку и отвел к повозке.
— Нам уже пора ехать, — сказал он. — Мы заедем через несколько дней.
Кэтрин с благодарностью кивнула ему. Она не испытывала ни малейшего желания рассказывать, что произошло между ней и Джейком, даже Рут. Возможно, через несколько дней, когда потрясение от всех утраченных иллюзий поутихнет, она почувствует себя более склонной к разговорам.
В течение следующих нескольких дней Кэтрин полностью посвятила себя делам на ранчо «Серкл-Эй». Каждый день она трудилась от восхода до заката, иногда падала на постель, даже не сумев раздеться, чтобы на следующее утро снова подняться и заняться тем же самым. Никто особо не обратил внимания на это яростное проявление ее энергии, только Мэри повсюду ходила за ней и заставляла регулярно принимать пищу.
Мэтт возвратил Люцифера и некоторое количество денег, которые передал ему Джейк.
— За пользование лошадью, — сказал ей Мэтт.
Кэтрин приняла жеребца, но деньги взять отказалась. Она сама взялась объезжать Люцифера и вынуждена была признать, что Джейк как тренер лошадей обладает исключительным талантом.
Теперь, когда груз регулярных выплат по закладной был снят, Кэтрин обнаружила, что располагает достаточными средствами, чтобы отстроить конюшню. Она немедленно заказала лес и только крепче стискивала зубы, когда торговцы и прочие горожане выходили из себя, чтобы продемонстрировать ей свое дружелюбие. Их поведение действовало Кэтрин на нервы, причины такой перемены отношения были ей вполне понятны, она стоически принимала это и изо всех сил старалась оставаться вежливой.
Несмотря на то что отношение горожан к ней переменилось, Кэтрин все же была удивлена, когда одним субботним утром в конце июля во двор въехала целая вереница повозок с людьми и строительными материалами. Озадаченная, Кэтрин вышла встречать их.
Когда прибывшие разгрузили повозки, Кэтрин заметила Рут и махнула ей рукой, чтобы она подошла.
— Что происходит? — спросила Кэтрин подругу.
— Отстраивается заново твоя конюшня, — весело засмеялась Рут.
— Чья же это идея?
— Как чья? Общая. Все они хотят помочь тебе, Кэтрин. — Рут внимательно посмотрела ей в глаза. — Позволь им это сделать. Тут нет ничего обидного.
Прощение и доверие плохо давались ей еще со времени замужества с Сэмом. Потом бессердечное отношение этих же самых людей еще больше ожесточило Кэтрин. Она раскрыла было душу Джейку. но только для того, чтобы жизнь ее заполнили его ложь и умолчания. Теперь же Кэтрин наблюдала, как усердно трудились мужчины, строившие конюшню, и как женщины сгружали еду для них с повозок, и что-то у нее внутри начало оттаивать.
Она может наполнить свою жизнь работой, но все равно останется одинокой. А может быть, она сумеет раскрыться навстречу людям и принять дружбу, которую эти люди ей предлагают. Разумеется, ей снова могут причинить боль. Но самоизоляция — это жизненный путь труса, а если чего она и не могла больше позволить себе в этой жизни, так это трусости.
— Лучше нам сообщить Мэри, что у нас гости, а то ее ворчанию конца не будет.
И Кэтрин потянула Рут к дому.
Путь до Чикаго показался Джейку длинным и тоскливым. Он решил добираться верхом, рассчитывая, что долгий путь и одиночество помогут ему побороть раздражение, вызванное решением Кэтрин. Но когда он приехал в этот раскинувшийся на многие мили город, то все еще пребывал не в духе и во внутреннем напряжении.
Алан Пинкертон совсем был не рад перспективе расстаться с двумя своими агентами, входившими в число тех, кто пользовался его особым доверием. Он предпринял несколько попыток отговорить Джейка от принятого им решения. Но Джейк оставался непреклонен. Душа у него больше не лежит к работе, сказал он своему рассерженному шефу. Джейк рассчитывал представить отчет и через несколько дней освободиться, но из-за дополнительной писанины, связанной с предстоящим увольнением, ему пришлось остаться в Чикаго на целую неделю.
Решив, что он уже и так сильно задержался, Джейк продал лошадь и купил билет на поезд до Иллинойстауна. Там он сможет сесть на паром и переехать через Миссисипи в Сент-Луис. Уже больше года он не видел родителей, и там его давно заждались.
Он никому не сообщил о своем приезде, рассчитывая удивить близких. Однако когда Джейк вошел в родительский дом, его встретила тишина, и он подумал, что лучше было бы отправить телеграмму.
— Мама? — окликнул Джейк.
У лестницы наверху возник хрупкий силуэт.
— Джейк? Как же тебе удалось добраться так быстро? — воскликнула его мать.
Джейк нахмурился:
— Что ты хочешь сказать? Я просто оказался в городе проездом и решил заскочить. Я не смогу побыть у вас долго.
Мать медленно спустилась по лестнице, качая головой. Джейк заметил следы усталости у нее на лице, быстро подошел и взял ее за руки.
— Я послала телеграмму в Чикаго вчера. С отцом плохо.
Джейк посмотрел наверх и полетел по лестнице, прыгая через две ступеньки. Остановился он только у постели отца.
Посмотрев на спящего старика, Джейк был поражен бледностью и прозрачностью его кожи. «Когда же он стал таким старым»?
Джейк услышал, как в комнату вошла мать.
— Что случилось?
— Чахотка.
Голос ее был ровным и полным отчаяния.
От этого единственного слова сердце Джейка бешено забилось. Оно было равнозначно похоронному звону. Некоторые живут с этим недугом по нескольку лет, но для большинства конец наступает быстро.
— Что говорят врачи? — прошептал он.
— Что могут они сказать? «Пусть полежит в покое». — Мать печально улыбнулась. — Ты же знаешь, как ненавидит он покой.
Джейк подумал о своем отце — всегда энергичном, живо реагирующем на окружающую его жизнь, постоянно пребывающем в самой гуще происходящего или только еще готовящегося. Сохранившийся в памяти Джейка образ отца никак не накладывался на лежавшего перед ним сжавшегося человека.
Джейк вздохнул и посмотрел в окно. Не такого возвращения домой он ждал. Ему надо послать весточку Мэтту. Он уже сомневался, удастся ли ему приехать на свадьбу друга.
Июль перешел в август. Кэтрин серьезно подумывала, не слишком ли усердно она работает. Если раньше она могла трудиться весь день и начинала ощущать усталость только когда работа заканчивалась и опускалась ночь, то теперь уже после обеда она чувствовала, что руки и ноги наливаются свинцом. Последние несколько дней ей даже приходилось присаживаться и некоторое время отдыхать, чтобы не свалиться с ног.
Однако подозрения возникли у нее в голове только тогда, когда она решила примерить платье, приготовленное к свадьбе Рут. Когда портниха попыталась застегнуть платье на спине, материя порвалась.
— Миссис Лоран, кажется, платье вам мало. Простите мне мой вопрос: не прибавили ли вы в весе?
Кэтрин посмотрела на портниху и нахмурилась. Поскольку с утра до ночи она трудилась на открытом воздухе, костюмом ей служили мужские рубашки и джинсы, которые всегда были ей велики. Платье она не надевала уже больше месяца. Может быть, и поправилась.
Кэтрин пожала плечами:
— А вы правильно сняли мерку?
— Да, миссис. У нас ведь было уже две примерки. Вы же знаете, как беспокоится мисс Рут о свадьбе.
Кэтрин кивнула. Ее подруга решила сделать свадьбу настоящим событием. Она следила за каждой мелочью лично и довела всех, кто занимался ее свадьбой, чуть ли не до безумия. Эта примерка была первой, на которую Рут разрешила Кэтрин прийти без нее. И то только потому, что платье было уже почти готово.
— Можете вы подогнать его? — спросила Кэтрин.
— Конечно, миссис.
Кэтрин посмотрела молодой женщине в глаза.
— Только ничего не говорите мисс Рут. Вы же знаете, как это ее расстроит.
Портниха кивнула, соглашаясь с ней, и Кэтрин улыбнулась, когда увидела, какое облегчение появилось у той на лице. Когда день свадьбы наконец наступит, она будет рада ему не меньше, чем Кэтрин или даже сама Рут.
По дороге домой Кэтрин начала сопоставлять в уме детали. Она все больше уставала во время работы, и у нее возникла одышка. Она пополнела. А месячных не было с…
Сердце у Кэтрин затрепетало от робкой надежды. Первой, надежды на что-то хорошее с тех пор, как она прогнала Джейка.
Но как могло свершиться такое чудо? Сэм столько раз говорил ей, что она не может иметь детей. Если это так, то на что же ей рассчитывать?
А если это не так?
Глава 19
Свадьба у Рут была чудесной, но когда она подошла к концу, Кэтрин была так рада, будто сбросила с плеч тяжелую ношу. Платье ей было слишком узко, и корсет, который пришлось надеть, чтобы влезть в него, действовал, как инквизиторское орудие пыток. Хотя, как полагала Кэтрин, беременность ее должна была быть очевидной каждому, она не замечала, чтобы на нее бросали любопытствующие взгляды. За весь день — ничего, кроме приятных разговоров.
Когда все гости ушли, Кэтрин помогла Рут выбраться из ее затейливого свадебного наряда, выписанного из Чикаго. И платье Рут, и ее собственное платье были украшены турнюром, только что вошедшим в моду на Восточном побережье.
— У тебя такое милое платье, Рут, — сказала Кэтрин, прикасаясь пальцами к отделанному кружевами шелковому корсажу цвета слоновой кости.
— Что же, придется приберечь его для тебя.
— Мне оно не пригодится. Рут нахмурилась:
— Я уверена, Джейк вернется. Тем более сейчас. Руки Кэтрин, непроизвольно поглаживающие мягкую атласную нижнюю юбку, замерли на месте.
— Что ты хочешь сказать этим «тем более сейчас»?
Рут вздохнула и посмотрела на Кэтрин таким взглядом, который обычно практиковала для говорящих неправду учеников.
— Неужели мне нужно непременно сказать о том, что я вижу, что у тебя скоро будет ребенок? Кстати, этому событию обычно предшествует замужество. Или ты этого не замечала?
— Это не тот случай.
— Уверена, когда ты встретишься с Джейком, все пойдет как надо.
— Я не буду встречаться с ним.
— Почему же так уж никогда и не будешь?
— С тех пор как он уехал, о нем ничего не слышно, даже письма не написал. Очевидно, он вернулся к своей привычной жизни. И мне бы не хотелось, чтобы он возвращался в Секонд-Чэнс только из-за ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32