Покончив с едой, Рикард задумался, как повел бы себя отец, окажись он на его месте. Прежде всего – он сохранял бы спокойствие. Кроме того, его отец никогда не страдал излишком ложной гордости: потребуй того обстоятельства, он бы не постеснялся сбежать и затаиться в укромном месте.
В данный момент Рикарду не угрожала непосредственная опасность, но ладонь его отчаянно чесалась, а мышцы уже начинали побаливать, устав от постоянного напряжения. Он заставил себя расслабиться, вышел на улицу, небрежно прислонился к стене и стал разглядывать проходивших мимо людей. Такая симуляция спокойствия вскоре его действительно успокоила.
Никто не выказывал к нему более чем мимолетного интереса. Это дало Рикарду возможность привести в порядок свои мысли, изгнать прочь обуревавшие его тревожные чувства. На некоторое время ему удалось заставить себя ни о чем не думать. Из этого состояния он был довольно неожиданно выведен, когда взгляд его случайно упал на вывеску на противоположной стороне улицы.
Это была реклама таверны, которая называлась «Тройсхла»,– место, считавшееся более опасным днем, чем городские улицы ночью.
Вначале Рикард подумал, что «Тройсхла» именно там и располагается – на другой, стороне улицы. Заинтересованный, он подошел поближе, чтобы разобрать то, что было написано на рекламе более мелкими буквами. Оказалось, что там как раз и указывалось местонахождение таверны – где-то на окраине города.
Повернувшись, Рикард пошел прочь от вывески. Теперь он чувствовал себя совершенно успокоившимся. Случившееся было хорошим предупреждением – впредь он будет более внимательно следить за тем, что происходит вокруг.
Время перевалило далеко за полдень, солнце склонялось все ниже над невидимым из-за домов горизонтом. Сегодня он узнал много нового, и понадобится время, чтобы все это переварить. Он был далеко от гостиницы – на противоположной стороне центрального района города – и не хотел вновь быть застигнутым на улице приближавшейся темнотой. Закроян уже наверняка потеряла надежду его дождаться. Пора было возвращаться.
По дороге он набрел на продуктовый магазин и, войдя, спросил, могут ли они доставить купленные продукты в гостиницу. Оказалось, что это стоило несколько дороже, чем обычная покупка, но заметно дешевле, чем его вчерашний ужин. Оставив свой адрес и оплатив заказ, он вышел на улицу.
На другой ее стороне, небрежно прислонившись спиной к стене дома, стояла Емет Закроян.
Сердце Рикарда учащенно забилось, и он выругал себя за то, что не проверил обстановку на улице, прежде чем выйти из магазина. Сохраняя безмятежно спокойное выражение лица, он поднял руку в приветствии – это получилось более естественно, чем он надеялся. Она медленно улыбнулась и отступила от стены.
Повернувшись, Рикард продолжил свой путь в гостиницу. Вначале он думал, что она перейдет на его сторону улицы, но она продолжала стоять на месте, глядя ему вслед. На углу улицы, где нужно было свернуть направо, Рикард взглянул назад. Отстав примерно на полквартала, она теперь шла за ним. Не сделав попытки избавиться от преследования – он не был уверен в том, что ему это удастся,– Рикард продолжал спокойно идти, не ускоряя и не замедляя шагов.
Солнце зашло, народу на улицах стало меньше. Сверившись с картой, Рикард увидел, что успеет вернуться в гостиницу задолго до наступления полной темноты, если не будет терять времени и не заблудится. Хотя уже смеркалось, он решил пройти через попавшийся по дороге парк, отметив про себя, что, делая это, он, видимо, поступает опрометчиво. Но это был первый парк, на который он наткнулся, и Рикарду очень хотелось увидеть местную растительность.
Однако, насколько он мог судить, все, что здесь росло, было завезено из других миров. Во всяком случае, те же самые виды можно было найти в каждом из двориков, где он успел побывать. В глубине деревьев можно было видеть что-то сиявшее ярким, чуть мерцающим светом.
Неожиданно раздались громкие вопли, и Рикард увидел бегущих от сияющего предмета людей. Он не мог разглядеть, что это было,– мешала густая листва. То, что все-таки удавалось рассмотреть, было полупрозрачным и очень высоким – примерно в пять этажей, к тому же, если он не ошибался, оно определенно извивалось.
Он застыл на месте, пронзенный ощущением какой-то нереальности происходящего, как это было в тот момент, когда он увидел «двойного человека». Сейчас это ощущение было гораздо сильнее и граничило с откровенным страхом. Убегавшие люди скрылись из виду, и он остался наедине с этим непонятным явлением.
Затем оно тоже куда-то делось. Вместе с ним ушло чувство нереальности и страха. Вспомнив о Емет Закроян и обернувшись, он с некоторым удовольствием убедился, что лицо ее имело тот же пепельный оттенок, что и – он это знал – его собственное. Тем не менее она не убежала.
Рикард решил, что пора поспешить домой.

3

Прожив в гостинице два дня, Рикард ни разу не встречал там других постояльцев. Поэтому он был несколько удивлен, когда, войдя во двор, увидел множество людей, непринужденно расположившихся на скамейках, стоявших возле невысоких столиков среди зеленых и пурпурных растений. Он прошел к стойке ночного портье, сказал ему относительно заказа, который должны были доставить, и вернулся во двор. Закроян осталась на улице.
Всего во дворе было двенадцать человек: шестеро приезжих, четверо местных, еще двое были одеты как приезжие, но то, как они держались, выдавало постоянных обитателей планеты. Половину присутствовавших составляли мужчины. Несколько в стороне, за маленьким столиком, сидел приезжий средних лет – лет сто или около того, он пил кофе и наблюдал за собравшимися. Рикард приблизился к нему, поздоровался и представился.
– Рад познакомиться,– ответил тот и жестом предложил свободный стул.– Меня зовут Карлс Ментос. Давно прилетели?
– Два дня назад. А вы?
– Десять. Очаровательное местечко, не так ли?
– Очень. И мне кажется – гораздо более интересное, чем может показаться на первый взгляд.
– Да, действительно. Вы здесь по делам или для собственного удовольствия?
– По делам. Я пытаюсь отыскать следы… родственника, который исчез несколько лет назад.
– Ага,– сказал Ментос,– знакомая ситуация. Что-нибудь связанное со страховкой?
– Так точно.– Солгать в данном случае было проще, чем пытаться объяснить истинное положение вещей.
– А я здесь для собственного удовольствия.– И, к ужасу Рикарда, он начал неспешно и подробно живописать те удовольствия, ради которых сюда прибыл.
Когда Рикарду удалось вставить слово, он спросил, как, по мнению Ментоса, следует вести себя в городе, чтобы не нарываться на лишние неприятности. Из полученного ответа следовало, что Ментос был гораздо менее осведомлен об истинном положении вещей на Колтри, чем даже Рикард. Поэтому при первой же представившейся возможности Рикард вежливо откланялся. Ему нужно было поговорить с кем-нибудь другим, от кого можно было получить полезную информацию.
Оказалось, что и от других приезжих толку было не много. Одни из них прибыли сюда с целью продать или купить что-нибудь запрещенное в остальных мирах Федерации, другие – ради сомнительного удовольствия побыть среди убийц, воров, мошенников и тому подобных темных личностей. Все, что они знали о городе, сводилось к тому, что после наступления темноты нельзя выходить на улицу, а перед тем как что-либо купить, нужно развернуть упаковку. Рикард был разочарован.
Один из тех, кто был одет как приезжий, а вел себя как местный, был свежеиспеченным гражданином Колтри. Рикард не стал расспрашивать о причинах, по которым тот скрывается от полиции, а также о том, в чем заключается процедура получения гражданства. Этот человек прибыл всего три дня назад, но уже чувствовал себя как дома. Другая сомнительного вида личность, женщина, как оказалось, прибыла сюда в качестве туристки, но по натуре своей была, что называется, крепким орешком. Она также ничем не могла ему помочь.
Оставалось четверо местных жителей. Рикард осторожно приблизился к первому из них.
– Вы живете в этой гостинице? – спросил он.
– Прикалываешься? – мрачно отозвался тот и отвернулся.
Недоуменно пожав плечами в ответ на эту странную реакцию, Рикард обратился к сидевшей неподалеку стройной женщине.
– Не могли бы вы дать мне несколько советов, как здесь себя вести? – напрямик спросил он.
Она смерила его взглядом и сделала знакомый жест пальцами – как будто пробуя на ощупь ткань. Он дал ей небольшую банкноту. Взглянув на бумажку, женщина сказала:
– Никогда не заговаривай с чужаками,– после чего отвернулась в другую сторону. От соседних столиков донесся приглушенный смех.
– Все мы когда-нибудь и где-нибудь бываем чужаками,– спокойно произнес Рикард и повернулся к стоявшему поблизости невысокого роста мужчине.– А вы не могли бы поведать мне что-нибудь ценное? – Демонстративно вытаскивая еще одну бумажку, он добавил: – За соответствующее вознаграждение, разумеется.
– Едва ли, если вы здесь по тому же делу, что и я.
– Понятно, а по какому делу здесь вы?
– А это не ваше дело,– огрызнулся тот, выхватил из пальцев Рикарда деньги и, рассмеявшись, отошел в сторону. Свидетели этой сцены тоже жизнерадостно расхохотались.
Рикард не стал утруждаться попыткой завязать разговор с последним из аборигенов. Это явно стоило бы дополнительных денег, и, хотя каждый из предыдущих собеседников в общем-то сообщил что-то полезное, еще один подобный урок определенно того не стоил. Он отправился было обратно в свой номер, но когда проходил мимо стойки ночного портье, тот его остановил.
– Ты только не принимай все слишком близко к сердцу, сынок,– добродушно сказал он.– На самом деле ты получил очень неплохие советы, хотя и не бесплатно. Никогда не разговаривай с теми, кого ты не знаешь, или – разговаривай с ними именно как с чужими. Иначе ты попытаешься с кем-нибудь подружиться, и в результате с тебя снимут последнюю рубашку. Кроме того, то, чем занимаются другие,– не твое дело, разве что это действительно твое дело.
– Разве вы не нарушаете оба этих правила?
– Профессия обязывает,– улыбнулся тот.– Работая портье в гостинице… Послушай, сынок, я знаю, что ты прилетел сюда не ради развлечений. Тебя не было весь день, и я слышал, что ты много времени провел в городском архиве. Я также слышал, что тобой очень интересуется одна из сторожевых собак Сольвея. Так что если у тебя есть желание поболтать на эту тему – валяй, мне все равно делать больше нечего.
– И что это мне будет стоить? Портье рассмеялся:
– Ничего, пока мне интересно.
– Что ж, я буду стараться. Мой отец исчез одиннадцать с половиной лет назад. Я пытаюсь его найти. Я знаю, что в конце концов он прибыл сюда, жил в этом городе что-то около восьми месяцев, после чего исчез опять. Я знаю, что он не улетал с Колтри. Возможно, он умер, этого я не знаю. Это все, что мне удалось выяснить в архиве. Все, что я теперь хочу,– эхо отыскать кого-нибудь, кто знал моего отца, когда тот был здесь, и может сказать мне, где он сейчас или же – где он был похоронен.
– И когда, ты говоришь, это было?
– Следы в архивных документах обрываются одиннадцать лет назад.
– Только и всего? Да уж, ты не требуешь слишком многого, не так ли? За одиннадцать лет здесь все сильно изменилось. Я здесь десятый год и могу тебе сказать, что еще год назад многого из того, что ты видишь вокруг, не было и в помине.
– Так уж и многого?
– Ну, порт, конечно, был, и Сольвей смотрел на нас сверху вниз, и Родик Бедик заправлял работами на шахтах, но об этом можно и не говорить – это все равно что сказать, что кольца все так же окружали планету или что солнце вставало на востоке и садилось на западе. Это само собой разумеется. Что касается твоего дела… Я здесь вижу много людей, но это в основном туристы, будь они неладны – тебе это, конечно, неинтересно. Что тебе нужно, так это поговорить с кем-нибудь вроде Родика Бедика, который знает здесь всех, в том числе и очень серьезных людей. Если твой папаша был здесь одиннадцать лет назад и что-то в его действиях могло привлечь хоть какое-то внимание, Бедик обязательно слыхал об этом. В крайнем случае, он должен знать людей, у которых можно о нем расспросить. Конечно, добраться до Бедика не так просто – он человек очень занятой и не то чтобы очень приветливый. Тем не менее – это неплохая идея. Во всяком случае, он не пристрелит тебя раньше, чем узнает, что тебе от него нужно,– в этом можешь быть Уверен. И еще одна идея. На западной окраине города есть местечко, которое называется «Тройсхла», помнится, я тебе о нем говорил. Это что-то вроде таверны. Я был там пару раз. Там можно узнать много интересного.
– Вы говорили, что это единственное место, которое считается более опасным, чем ночные улицы.
– Правильно, я это говорил. И готов повторить еще раз.
– Как же мне туда пойти, чтобы вернуться назад живым и по возможности целым?
– Это хороший вопрос, но я не знаю, как на него ответить. Если ты пойдешь туда в том виде, что сейчас, с тобой какое-то время поразвлекаются, а потом отберут все, кроме одежды. Если же ты пойдешь в «коже» и тебя раскусят – тебе просто отстрелят ноги, прежде чем вышибить мозги.
– Но вы-то там были – как же вы уцелели?
– Я был очень осторожен. Кроме того – я здесь живу.
– Ясно. Спасибо вам. Я очень благодарен за то, что вы со мной поговорили.
– Забудь об этом. Кстати – твой заказ уже принесли. Ты как раз раздавал во дворе деньги. Он в твоей комнате.
Рикард опять поблагодарил и отправился готовить себе ужин.

4

Рикард опять взглянул на свою карту. Он уже вышел из районов, которые были изображены на ней со всеми подробностями. Улица, на которой он сейчас стоял, на карте была, но большой перекресток, который он только что пересек, отсутствовал.
Утром он спросил у сидевшей за стойкой женщины, где находится офис Родика Бедика, и за небольшую сумму она подробно ему объяснила, как туда добраться. Позавтракав, он углубился в те районы города, которые находились за пределами припортовой зоны, стараясь держаться улиц, указанных на карте. Вокруг не было видно ни одного приезжего.
Здания в этой части города были того же типа, что и в окрестностях его гостиницы. Они также были построены из стали, стекла и керамики и имели от двух до пяти этажей. Широкие ворота на лишенных окон внешних стенах иногда стояли открытыми, и в глубине дворов можно было разглядеть вывески магазинов, а также что-то, что Рикард вначале принял за маленькие домики.
В целом же характер города сильно изменился. Дома здесь были грязноватыми, запущенными, неухоженными. Новых среди них не было вообще. Кроме того, совершенно исчезли удобочитаемые вывески. На тех, которые он видел сейчас, были изображены загадочные геральдические знаки. Людям, знавшим их значение, смысл вывесок был, несомненно, ясен, но Рикарду они не говорили ничего.
Сквозь открытые ворота можно было видеть все то же обилие самой разной растительности: от зеленой до фиолетовой. Рикарду показалось странным, что в сообществе, почти сплошь состоявшем из беглых преступников, могла возникнуть столь сильно выраженная тяга к разведению домашних растений.
Автомобилей на улицах было совсем мало, прохожих – тоже. За последние два часа он не встретил ни одного приезжего. Рикард чувствовал, что его нездешнего вида одежда привлекает внимание. Спокойные, сдержанные, хищные взгляды, которые бросали на него немногочисленные одетые в «кожу» прохожие, заставляли Рикарда волноваться. Никто не пытался с ним заговорить, никто не спрашивал, что он здесь делает, никто ему не угрожал, но он почти физически ощущал их враждебность, невысказанные пожелания помнить свое место в их мире. Они могли терпеть его присутствие здесь, но не более того.
Согласно карте, которой он доверял все меньше и меньше, занимаемая городом площадь была довольно большой, численность же его жителей казалась непропорционально маленькой. И это был очень тихий город. Рикарду не раз приходилось бывать в трущобах других миров, в кварталах, населенных бедняками, и в других полукриминальных районах. Он знал, что в таких местах всегда стоит негромкий, но неистребимый шум: дети, пьяные, ссоры и т.д. Здесь было по-другому.
Лишь однажды царившая вокруг тишина была нарушена: кто-то пронзительно закричал, несколько человек куда-то побежали, раздались выстрелы. Но это продолжалось всего несколько мгновений, и никто из прохожих не обратил на произошедшее ни малейшего внимания. Следуя их примеру, Рикард спокойно продолжал идти вперед, хотя и удвоил осторожность. Все быстро успокоилось. Звуков полицейских сирен, разумеется, не последовало.
Он снова взглянул на карту. Для этой части города на ней указывались лишь главные улицы – примерно одна из четырех или из пяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36