— Кто ты? — невольно вырвалось у Рен. — Почему ты нас преследуешь?
Животное вновь прыгнуло на Гарта, пытаясь вцепиться в него зубами. Мерзкая тварь, казалось, совершенно равнодушна к боли. И вновь Гарту удалось отбросить противника, который, однако, тотчас же поднялся и ринулся в атаку. Одно за другим отбивал скиталец яростные атаки врага, и каждый раз тот поднимался, с новой силой бросаясь на Гарта. Рен, пригнувшись к земле, наблюдала за схваткой, однако вмешаться не решалась, опасаясь, что может помешать другу. Да и не было у нее благоприятного момента для нападения. Волк проявлял такое проворство, что оставался на земле лишь долю секунды, движения его были плавными и молниеносными. И при этом в каждом движении его, во всех бросках было столько человеческого, что Рен уже и не знала, кто же перед ней — волк или человек. Во всяком случае, одно она знала наверняка: настоящие волки ведут себя иначе.
Схватка затянулась. Оба противника были изранены, но если из ран Гарта струилась кровь, то раны волка затягивались мгновенно, они тотчас переставали кровоточить. Казалось бы, переломы костей должны были стеснять его движения, однако этого не происходило. По-видимому, его не беспокоили ни раны, ни переломы, ни ушибы, почти как…
Рен вспомнила рассказанную ей Паром историю о порождениях Тьмы, которых тот повстречал, когда вместе с Коллом и Морганом совершал путешествие в Кальхавен.
Так, значит, это вервульф!
Ни о чем больше не задумываясь, она бросилась на чудовище с ножом. Волк уловил ее движение, в пылающих глазах зверя промелькнуло удивление. Рен настигла врага одновременно с Гартом — волк оказался в ловушке. Гарт ударил дубиной по омерзительной морде, Рен всадила свой длинный нож в грудь, заросшую вздыбившейся серой шерстью. Животное отпрянуло, издав пронзительный вопль, напоминающий крик разъяренной женщины. Затем неожиданно развернулось и бросилось на Рен, повалив ее на землю. Девушка отчаянно отбивалась ногами, оберегая от страшных зубов вервульфа лицо и шею. Рен спасла необузданная ярость зверя: волк с такой силой ударил девушку передними лапами, что ее, отлетевшую на несколько метров, скрыла тьма. Когда Рен вскочила на ноги, ножа при ней не было, он все еще торчал в груди вервульфа. Гарт тоже лишился своего оружия: дубина его переломилась, но он уже держал в руке короткий меч.
А волк передвигался с прежней легкостью, безо всякого усилия, кровожадно скаля зубы.
Чудовищный волк.
Вервульф.
Рен вдруг осознала, что если они не убьют его, то он убьет их, непременно убьет. Она выбежала к свету костра; ей с великим трудом удавалось сохранять хладнокровие. Гарт, едва взглянув на нее, протянул свой нож.
В этот момент вервульф, на мгновение остановившийся перед прыжком, словно выбирая себе более достойного противника, снова бросился на Гарта. Гигант-скиталец и на этот раз отбил его атаку, однако и сам, потеряв равновесие, оказался на земле. В следующее мгновение на него с рычанием навалился вервульф. Хотя Гарт был самым могучим из всех, кого Рен когда-либо знала, но и ему оказалось не под силу бороться с чудовищем. Он слабел с каждой секундой.
— Гарт, держись!
Бросившись на помощь другу, она метнула в зверя нож. Лезвие вонзилось в гибкое мощное тело, но волк, казалось, этого даже не заметил. Рен вцепилась в густую серую шерсть, пытаясь сбросить врага, оттащить его от лежавшего на земле Гарта. Увидев мельком лицо друга, лицо, покрытое испариной и словно окаменевшее, она взвыла от ярости и собственного бессилия.
Вервульф наконец стряхнул ее с себя. Безоружная, она растянулась на земле, но тотчас же вскочила, почувствовав, что обожглась. Неужели так далеко распространялся жар костра? Однако боль не проходила — ей казалось, что раскаленные уголья пылают на ее груди. Она инстинктивно поднесла к груди руку и неожиданно поняла, что обожгла ее вовсе не пламенем костра. Едва она прикоснулась к висевшему у нее на шее кожаному мешочку, как почувствовала, что кончики пальцев словно прикоснулись к огню… Жжение исходило от талисмана.
Она поспешно развязала мешочек и, не задумываясь, высыпала на ладонь камешки — раскрашенные осколки скалы.
Рен на мгновение зажмурилась: камни вспыхнули, заливая все вокруг ослепительным светом, но в следующую секунду потеряли окраску и превратились… Она не смогла подыскать подходящего слова; впрочем, ей раздумывать-то было некогда — изливавшийся из камней свет сгущался, словно превращаясь в живое существо, извивающееся, пританцовывающее, беспокойное… Она заметила, как неестественно задралась голова вервульфа. Заметила и страх в его глазах. Может, им с Гартом все же удастся спастись, если…
Рен действовала быстро и решительно, повинуясь инстинкту или, возможно, какому-то внезапному озарению: она отдала камням мысленный приказ, вернее, не камням, а отделившемуся от них сгустку света, метнув огонь в чудовище-вервульфа. Огненный шар молнией пронесся над лужайкой, и зверь с диким воем, извиваясь всем телом, отскочил от лежавшего на земле Гарта. Сияющее облако полностью окутало вервульфа, объяло пламенем, сжигая его, уничтожая… Рен вытянула руку, поддерживая силы огня. Ее переполняла доселе неведомая ей сила, пугающая и в то же время вселяющая уверенность. Волк не сдавался, он боролся, упорно и яростно, пытаясь вырваться из огненной ловушки. Но тщетно — с магией камней волк совладать не мог. Рен ликовала, она хлопала в ладоши, глядя, как зверь сгорает, обращаясь в пепел, исчезает…
Затем магическое пламя погасло, и девушка со своим другом-скитальцем вновь остались у костра одни.
ГЛАВА 4
Первым делом Рен занялась ранами Гарта. Переломов у него, к счастью, не обнаружилось, однако весь он, с головы до ног, был покрыт синяками и ссадинами, а несколько рваных ран оказались довольно серьезными. Гарт лежал на спине, а Рен, стоя на коленях, перевязывала раны, применяя различные мази и лекарственные травы, которые скитальцы всегда носили с собой. При этом ее пациент сохранял свое обычное хладнокровие — поистине железный Гарт! Лишь раз или два — когда она промывала раны — огромное мускулистое тело чуть дрогнуло. Однако лицо его оставалось бесстрастным, а глаза не выдавали боль, которую он испытывал.
В какое-то мгновение она не выдержала — прослезилась, но тотчас наклонила голову, скрывая свои слезы. Хотя кто бы ее осудил за эту минутную слабость: Гарт был самым близким ей человеком, которого она чуть не потеряла.
И потеряла бы, если бы не эльфиниты.
Сделав над собой усилие, отгоняя тревожные мысли, она сосредоточилась на главном, на том, что делала в настоящий момент. По-прежнему горел сигнальный костер; языки пламени плясали, отбрасывая во тьму оранжевые блики, потрескивали сухие дрова. Рен работала молча, вслушиваясь в ночную тьму; она слышала все, что происходило вокруг: и потрескивание костра, и свист ветра в горах, и шум набегавших на берег волн, слышала стрекотание насекомых в долине и даже собственное дыхание. Казалось, все ночные звуки многократно усилились, как это бывает в глубоком скалистом ущелье, где даже легкому шороху вторит эхо.
Закончив перевязывать Гарта, она вдруг почувствовала ужасную слабость и головокружение; перед глазами ее поплыли жуткие образы. Она вновь увидела вервульфа — огромные зубы и когти, вздыбленную шерсть… Увидела Гарта, вступившего в единоборство с чудовищем, увидела и себя, бросающуюся на врага с ножом в отчаянной попытке помочь другу. Затем возникли эльфийские камни: сияя ослепительным светом, от которого исходила древняя колдовская сила, они испепелили вервульфа.
Рен попыталась встать, но в глазах вдруг потемнело, она покачнулась… Гарт, успев приподняться, подхватил ее и бережно опустил на землю. Она несколько раз глубоко вздохнула, открыла глаза и чуть приподнялась, опершись на локоть. Затем встала, пересекла лужайку и, подобрав лежавшие на земле плащи, вернулась к Гарту.
Они долго сидели молча, пристально глядя друг на друга. В конце концов Рен нарушила тягостное молчание.
— Ты знал об эльфийских камнях? — спросила она, сопровождая слова нетерпеливым жестом.
«Нет».
— Не знал даже, что они волшебные? Совсем ничего не знал?
«Совсем ничего».
Несколько секунд она пристально вглядывалась в его лицо. Затем поднесла руку к груди и вытащила из-за пазухи кожаный мешочек, висевший у нее на шее. Ей вдруг захотелось проверить, не изменились ли они, не превратились ли снова в раскрашенные осколки скалы. Она даже подумала, что, может быть, ей все это привиделось, почудилось и не было никакого волшебства… Вывернув наизнанку мешочек, она высыпала его содержимое на ладонь.
На ладони лежали три сверкающих голубоватых камня, вовсе не раскрашенные осколки скалы, а магические эльфиниты, которые Алланон пять веков назад дал Шиа Омсворду и которые с тех пор принадлежали этой семье. Рен долго смотрела на чудесные камни, очарованная их красотой, и в то же время испытывала страх: теперь-то она знала, что это не игрушечные камешки. Рен невольно содрогнулась при воспоминании о сгоревшем заживо волке.
— Гарт! — прошептала она, перебирая камни. — Ты должен что-то знать. Обязан. Меня отдали под твою опеку, Гарт. Эльфийские камни, они со мной с самого рождения… Скажи, откуда они взялись?
«Ты ведь знаешь. Их дали тебе твои родители».
При упоминании о родителях она почувствовала боль и разочарование.
— Расскажи о них все, все, что знаешь. Ведь ты всегда уходил от разговора о них, и мне оставалось лишь догадываться. А мне нужно знать… Пожалуйста, расскажи…
Гарт задумался. Его загорелое лицо, как всегда, было бесстрастным, невозмутимым. Наконец он сказал, вернее, объяснил языком знаков, что ее мать происходила из скитальцев, а отец — из Омсвордов. Еще ребенком ее привезли к скитальцам. Перед тем как уехать — как оказалось, навсегда, — родители повесили ей на шею кожаный мешочек с камешками.
— Ты никого из них не видел, ни матери, ни отца?
Гарт покачал головой. Нет, не видел. Когда они приехали, он отсутствовал, а когда возвратился, их уже не было. Они так никогда и не вернулись. А через некоторое время Рен отвезли в Тенистый Дол и отдали на воспитание Джаралану и Мирианне Омсвордам. Когда ей исполнилось пять лет, скитальцы снова забрали ее к себе. Так решили Омсворды, да и родители ее на этом настаивали.
— Но к чему были все эти переезды? — недоумевала Рен.
Гарт только плечами пожал, ему нечего было ответить. Никто ничего ему не объяснил. Девочку отдал на его попечение один из старейшин, вскоре умерший. И Гарт понятия не имел, почему именно он должен ее воспитывать. Ему только сказали, чему ее обучать: она должна стать самой ловкой, самой сильной и самой сообразительной из девушек, чтобы суметь выжить в таких условиях, в которых не выжила бы ни одна из них. Гарт обязан был обучить ее всему, что знал и умел сам.
Рен не в силах была скрыть свое разочарование. Все рассказанное Гартом она и так уже знала. Рен стиснула зубы. Что ж, она все равно добьется своего; так или иначе, но узнает тайну родителей, узнает, почему именно ей отдали эльфиниты.
— Гарт! — Она пристально посмотрела на друга, в голосе ее зазвучали властные нотки. — Гарт, о чем ты умолчал? Может быть, ты еще что-нибудь знаешь о маме? Я ведь тебе говорила, что она мне приснилась… Я видела ее лицо. Гарт, что ты от меня скрываешь?
Каменное лицо великана оставалось, как всегда, непроницаемым, но глаза — глаза выражали страдание. Рен чуть было не бросилась Гарту на шею, до того жалко ей стало друга-скитальца, однако в последнее мгновение удержалась: слишком велико было желание узнать наконец-то всю правду. Гарт смотрел на нее долго и пристально. Затем, энергично жестикулируя, сказал: «Я не знаю ничего такого, что бы ты не могла узнать сама».
Она вздрогнула — ведь это было почти признание, признание в том, что он действительно о чем-то умалчивал.
— Гарт, объясни… Что означают твои слова? — Она не отрываясь смотрела ему в глаза.
«У тебя же облик эльфов, Рен… эльфов, а не Омсвордов. Думаешь, почему так случилось?» Рен покачала головой, она не знала, что ответить.
Гарт нахмурился. Он был явно не расположен продолжать этот разговор. И вдруг выпалил: «Потому что твои родители — эльфы».
Рен смотрела на него широко раскрытыми глазами, ей казалось, она ослышалась. Родителей она не помнила, не помнила их лиц, себя же Рен всегда считала обыкновенной девушкой, такой же, как и все дети скитальцев.
— Откуда ты это знаешь? — проговорила она в изумлении.
«Мне сказали… Сказал один из тех, кто их видел. И еще меня предупредили, что тебе небезопасно об этом знать».
— И ты все же решился рассказать мне?..
Гарт пожал плечами; он как бы говорил: «Ну какое это теперь имеет значение?.. Ты же видела, какая у тебя сила. Против твоего талисмана никто не устоит». Рен кивнула, задумалась. Значит, ее мать из скитальцев, а отец из Омсвордов… И при этом оба они — эльфы. Возможно ли такое? Ведь скитальцы — не эльфы.
— А ты уверен? — спросила она. — Ты говоришь об эльфах, а не о человеческих существах?
О тех, в чьих жилах кровь эльфов, но которые все же не эльфы?..
Гарт убежденно кивнул: «Да, уверен».
Она снова задумалась. Как же так получилось, что ее родители оказались эльфами? Среди Омсвордов не было настоящих эльфов. Так кто же они, ее родители? И почему Алланон именно ее отправил на поиски эльфов?
Рен по-прежнему молчала, ее одолевали сомнения. Перед ней вновь возникло лицо матери, такое, каким она увидела его во сне, больше походившее на лицо девушки из рода людей, а не эльфов. Сходство с эльфами если и было, то весьма отдаленное. Может быть, она просто не уловила сходства? А отец?.. Как ни странно, но внешность отца ее не очень-то интересовала. Рен сама не знала почему, но она никогда об этом не задумывалась, не пыталась представить себе его лицо. Образ отца был расплывчат, неуловим…
Она взглянула на Гарта. Тот терпеливо ждал.
— Так ты не знал, что крашеные камешки — на самом деле эльфийские камни? Скажи, ты действительно не знал об их магической силе?
«Нет, не знал».
«А если бы я их выбросила?» Рен нахмурилась. Что тогда стало бы с замыслами родителей, каковы бы они ни были, эти замыслы. Впрочем, она знала ответ. Она бы ни за что на свете не рассталась со своими камешками: ведь это единственное, что связывало ее с мамой, с отцом. Значит, на это они и рассчитывали? Но для чего ей нужны камни эльфов? Чтобы защищаться от врагов? Кто же ее враги? Порождения Тьмы или кто-то еще?
— Гарт, как ты думаешь, зачем мне дали эти камни?
Гарт на мгновение потупился, затем снова поднял глаза.
«Возможно, для того, чтобы они защищали тебя, пока ты не найдешь эльфов».
Побелев как полотно, Рен уставилась на Гарта. Откуда ее родители знали, что она отправится на поиски эльфов? Или, может быть, они решили, что рано или поздно эльфийские камни ей пригодятся, например, когда их дочь отправится отыскивать свое наследство и захочет узнать как можно больше и о себе самой, и о своем народе.
— Гарт, что-то я никак не пойму. — Она растерянно взглянула на друга. — Что все это значит?
Но гигант, помрачнев, лишь покачал головой.
А вскоре Гарт уснул и проспал до полудня. Рен расположилась неподалеку; задумчиво глядя на просторы Синего Раздела, она размышляла о таинственной силе, заключенной в ее талисмане, в эльфийских камнях, принадлежавших Шиа Омсворду. Она была наслышана о них: эльфиниты попадали в полноправное владение к тому, кому их отдавали, а отдали их семье Омсвордов. Рассказывают, что камни эти однажды куда-то исчезли. А может быть, и не исчезли… Возможно, их отняли силой. Или украли, что также не исключено. После Брин и Джайра сменилось много поколений Омсвордов; прошло три сотни лет, а значит, и камни, и даже легенды о них могли затеряться в глубинах веков. Тем более, отнюдь не каждому открывались их магические свойства. Только существа, находившиеся в ближайшем родстве с эльфами, могли, не причиняя себе вреда, воспользоваться эльфийскими камнями. Так что очень может быть, в конце концов кто-нибудь из Омсвордов решил вернуть эльфиниты тем, кто может пользоваться ими без риска для себя, то есть эльфам. Возможно, поэтому они и оказались у ее родителей?..
… Вопросы обступали со всех сторон, громоздились один на другой, но никак не находились удовлетворявшие ее ответы… Что же сказал ей Коглин, когда впервые повстречал ее в Тирфинге и уговорил пойти к Алланону? Коглин сказал: «Ты должна знать, кто ты и кем можешь стать». Ей казалось, она начинает понимать, что он имел в виду, — во всяком случае, догадываться…
Когда Гарт наконец поднялся, его уже ждал обед — тушеное мясо с овощами и горячие лепешки. Передвигался он с трудом и явно был не в духе. И все же он решил осмотреть местность, убедиться, что поблизости нет новых врагов. Рен же полагала, что такие предосторожности излишни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42