Только и остается, что ерничать да мечом махать… Ну ладно, некогда мне тут болтать. Так что до встречи…
Убрав телефон, я поднял взгляд на спасенную. Девушка все так же внимательно смотрела на меня. По грязной щеке, оставляя за собой светлую полоску, медленно ползла слезинка.
Я отвел взгляд первым — не мог выдержать натиска этих зеленых глаз, беззвучно умоляющих меня совершить невозможное. И спасти ее друга я тоже не мог.
Единственное, что действительно было в моих руках, — это дать шанс вернуться домой живой.
А для этого первым делом нужно поскорее убраться с этого места.
Шагнув в сторону, я подобрал валявшийся на асфальте старенький пистолет, помнивший, наверное, еще легендарную Великую Отечественную. Выдернул обойму. И недоверчиво прищурился.
Свинцовые пули. Какой дурак выходит в старый город со свинцовыми пулями? Неудивительно, что оборотень чихать на них хотел. Что ему эти безобидные кусочки металла?
Свинцовые пули в наши дни — это равнозначно полному отсутствию оружия вообще.
Невероятно глупо.
Тем не менее пистолет еще пригодится. Я вернул обойму на место и рукоятью вперед протянул оружие неуверенно поднявшейся на ноги Ирине.
— Пользоваться умеешь?
Глупо спрашивать очевидные вещи. Кто в наше время не умеет пользоваться оружием? Уверен, нет таких. Но чем черт не шутит.
— Умею… — Спасенная приняла пистолет. Правда я заметил, что руки ее так дрожали, что она смогла бы попасть разве что только в слона. Да и то с расстояния не больше трех метров. Но я вооружил ее не для того, чтобы получить поддержку в случае неприятностей. В конце концов, от свинцовых пуль толку все равно — ноль. Оружие просто должно придать ей уверенности. Помочь быстрее прийти в себя.
Лишь бы только она в меня не пальнула…
— Ира, ты как? Идти сможешь? Девушка неуверенно кивнула, беспомощно глядя на меня.
— А как же… Миша… Он ведь…
О, Господь всемогущий… Ну как ты не понимаешь? Парень твой уже не жилец. Сейчас для него я могу сделать только одно. И лучше бы, чтобы ты, милая, этого не видела.
— Иди вон туда, на улицу. Потом сворачивай налево. Подожди меня там. Если кого увидишь, стреляй, — я разорился на улыбку и залихватски подмигнул: — Только меня не подстрели, пожалуйста.
Подождав минуту, я удостоверился, что девушка скрылась за углом дома. И повернулся к ее бывшему другу. Невероятно. Потрясающее упорство. Парень все еще боролся со смертью, хотя по всем канонам медицины давно уже должен быть покойником. Вроде бы он даже был в сознании. Во всяком случае, глаза его смотрели на меня почти осмысленно.
Мне было жаль его. Но иного выхода я не видел. Если он выживет — почти наверняка станет оборотнем. Умрет — поднимется мертвяком. Незачем рисковать. Лучше заранее принять меры, чем пополнить лагерь врага еще одним выходцем из наших рядов.
Я медленно потащил из ножен свой меч.
* * *
Чего, спрашивается, я добился? Спас какую-то взбалмошную девчонку, которая теперь смотрит на меня как на первейшего врага человечества. Уверен, она меня ненавидит. И за что? За то, что я исполнял свой долг? Ну не мог я поступить иначе! Не мог…
Впрочем, ей это сейчас не объяснишь. Не поймет. И даже слушать не станет.
Ведь сказал же я ей: выйди на улицу, жди меня там. Я не просил подглядывать из подворотни.
Ну и что? Доподсматривалась? Увидела на свою голову… И на мою тоже.
Теперь она меня ненавидит. Теперь она готова выцарапать мне глаза.
Задевает меня это хоть чуть-чуть?.. Да, задевает! Теперь приходится смотреть не только по сторонам, но и за ней приглядывать. А то еще сдуру пальнет в спину.
Зря я ей пистолет доверил… Но не отбирать же теперь.
Думаю, до сих пор она не попыталась меня пристрелить только потому, что боялась остаться на этих улицах одна. И по этой же причине не убежала.
Дурочка. Честное слово, дурочка. Но красивая. Ее бы отмыть, причесать да переодеть — цены бы не было…
Махнув рукой своей сердито сверкающей глазищами спутнице, я прижался к стене. Выглянул. И, не заметив ничего опасного, ужом ввинтился в узкую щель между двумя бетонными плитами. Держа руку на рукояти меча, еще раз осмотрелся. И только потом поманил спасенную.
Ирина, несмотря на куда более стройную фигуру, в щели чуть не застряла. Но когда я попытался ее поддержать за локоть, отбросила мою руку с такой яростью, что я даже испугался.
Прекрасно!.. Если ей так нравится сидеть в этой дыре, пусть сидит. С полчасика свободного времени у нас пока еще есть. Может быть, остынет хоть немного.
Надо только на забор влезть. Обзор будет лучше. А то вдруг еще кто-нибудь очень голодный и злой заинтересуется ее филейной частью.
Наверное, в моем взгляде все же что-то промелькнуло. Во всяком случае, спасенная вдруг кротко взглянула на меня и протянула руку, явно прося о помощи. Правда, едва только она выбралась из щели, как сразу же вновь превратилась в изливающую презрение королеву. Чумазая как не знаю кто, растрепанная королева в разорванном спортивном костюмчике. Раньше я бы только посмеялся. Теперь же почему-то было не смешно.
Возможно, потому, что она действительно выглядела как королева. Царственная дурочка, упорно не желающая понять жестокую правду жизни… Но кто же тогда я? Презренный чистильщик, недостойный даже стоять рядом с ее величеством? Вооруженный мечом убийца? Враг, которому не зазорно будет выстрелить в спину где-нибудь в темном городском переулочке?
Нравится мне эта роль?
Нет!.. И будь оно все проклято!
Обойдя стороной какое-то унылое двухэтажное здание, мы прошли мимо застрявшего поперек улицы ржавого автобуса. Выбитые фары брошенной машины слепо таращились в пустоту. Лобовое стекло отсутствовало. А в водительском кресле, уронив скалящийся череп на руль, сидел выбеленный солнцем и ветром человеческий скелет. Как всегда, проходя мимо, я поприветствовал молчаливого смотрителя пустой улочки резким взмахом руки.
Спасенная недоуменно посмотрела на меня, потом на скелет и спокойно отвернулась. Крепкие все-таки нервы у дамочки. Ничего не скажешь.
Сразу за поворотом я заметил следы. Отпечатки армейских ботинок. Совсем свежие — солнечные лучи еще не успели высушить осыпавшуюся с рубчатых подошв грязь.
Кто-нибудь другой подумал бы, что минут десять назад здесь прошел человек. Мне же хватило одного взгляда, чтобы понять: никакой это не человек. Типично цыплячью подпрыгивающую походку не научившегося еще соизмерять силы новообращенного вампира узнать нетрудно.
Вампир. Средь белого дня… Что же вытащило кровососа из темных подвалов и толкнуло под ненавистные лучи солнца?
Выдвинув меч из ножен на полпальца, я внимательно осмотрелся.
Никого. Ничего. Пустая грязная улица с застрявшими тут и там ржавыми помятыми автомобилями. Присыпанный битым стеклом грязный растрескавшийся асфальт. Покосившиеся столбы и оборванные провода.
Не нравится мне этот район. Всегда не нравился. Слишком уж он спокойный на первый взгляд. И слишком много моих коллег здесь пропало.
Следы вели направо, мимо брошенной бензоколонки, в глубь старого города. Я же толкнул Ирину прямо. Во дворы. И все то время, пока мы пробирались мимо пустых оконных провалов, я не выпускал ставшую внезапно мокрой и скользкой рукоять меча. Вновь прорезавшееся ощущение упершегося мне в спину тяжелого взгляда царапало натянутые до предела нервы. Инстинкт самосохранения приглушенно стонал, требуя убраться отсюда немедленно.
Даже спасенная, похоже, что-то такое чувствовала. Она притихла и непрестанно озиралась по сторонам. Ее побелевшие от напряжения пальцы мертвой хваткой стиснули рукоять бесполезного пистолетика…
Обошлось.
Закоулки остались за спиной. Мы вышли на широкую и относительно чистую дорогу. Брошенных машин здесь не было. Следы нечисти тоже отсутствовали. Во всяком случае, свежих отпечатков я не увидел.
Облегченно вздохнув, я вышел на середину дороги. Осмотрелся. И, преспокойно усевшись прямо на асфальт, скомандовал:
— Ждем.
Ирина негромко хмыкнула, невозмутимо сев чуть в стороне, тут же принялась поправлять волосы.
Чтобы не терять времени, я тоже решил заняться делом. Вытащил из ножен меч и, пристроив оружие на коленях, достал точильный брусок и приготовленную специально для этих целей тряпочку. Любое оружие время от времени нуждается в чистке. И меч — не исключение. Тем более что сегодня ему уже дважды пришлось побывать в деле. И если я не уделю внимания оставшимся на лезвии кровавым разводам, отчистить их потом будет куда труднее.
Так мы и сидели. Два идиота. Одна возится с прической, вместо зеркала поглядывая в ближайшую лужу. Другой — чистит меч. И все молча.
Минут через двадцать, как раз к тому времени, когда я закончил чистку и убрал оружие в ножны, послышался неровный треск мотора. А еще через минуту рядом с нами со скрежетом затормозила машина — бывшая «Газель-микроавтобус, обшитая трехмиллиметровыми стальными листами. Маленький самодельный броневичок.
Со скрипом открылось боковое окно (вернее, не окно, а железная шторка, и не открылась, а только немного отодвинулась). Из образовавшейся узкой щели — руку не просунешь — на меня в упор глянули чьи-то серо-стальные глаза. Причем можно было не сомневаться: где глаза — там недалеко и автомат. С серебряными пулями. И нацелен он сейчас исключительно на мою скромную персону.
— Леха, ты, что ль?
— А то ты не видишь. — Я позволил себе кривую усмешку.
— Да мало ли что я вижу… — прозаически вздохнул обладатель влажно блестящих серых глаз. — А это кто там с тобой?
— Понятия не имею, — почти честно отозвался я. — Беглянка очередная, наверное. В промзоне оборотень только что одного типа на фарш пустил, но подружку его я вытащить успел. Ну и вот… Не бросать же эту засранку на поживу нечисти.
Спасенная на мои слова никак не отреагировала. Стояла и молча разглядывала автомобиль. Руки у нее чуть заметно дрожали. Непонятно только, то ли от пережитого напряжения, то ли от желания закатать мне кулаком по зубам. Судя по яростно сверкающим глазам, второе вероятнее. Да, сомнений нет, боевая девчонка.
Железное окно захлопнулось. Только после этого откатилась в сторону дверь. Из машины выпрыгнул Семен— низкорослый бородач с таким же, как у меня, мечом за спиной. Мы коротко обменялись рукопожатиями.
— Оборотня, значит, уделал, — вполголоса пробормотал бородач, внимательно осматривая меня с ног до головы. — Один на один. Силен, бродяга, силен… Карантин нужен?
— Да вроде бы не задел.
— А ее?
Я молча пожал плечами. Семен поморщился и сквозь зубы сплюнул на грязный асфальт.
— Понятно… Ну, что вылупилась?! Лезь в машину, дура!
Спасенная вздрогнула, как от удара. Выронила пистолет. И, двигаясь как сомнамбула, неловко полезла в гостеприимно открытую дверь пофыркивающей «Газели».
— Это все, что ли? Тогда поехали.
— Шеф велел забрать какого-то мертвяка, — флегматично напомнил приоткрывший окно шофер.
— Нет у меня никакого мертвяка, — в тон ему ответил я. — А если тебе он так нужен — валяй. Ищи сам.
— Есть ли, нету ли, мое дело спросить, — негромко проворчал шофер. Окно со скрежетом закрылось. Семен чуть заметно покачал головой.
— Нет, так нет, — проворчал он. — Поехали.
— Вы езжайте. У меня тут еще дела.
— Ты тоже садись. Шеф сказал, чтобы мы и тебя прихватили.
— Зачем?
Задумчиво вертевший в руках потерянный спасенной пистолет Семен что-то невразумительно хрюкнул и пожал плечами.
— Понятно, — в свою очередь буркнул я. И тоже полез в машину.
* * *
Что мне больше всего не понравилось, так это стоящая возле входа в контору машина с крестами на боках. И ладно бы кресты были красными, больничными. Так нет ведь. Они были золотистыми, вытянутыми в виде распятия. Хуже были бы только кресты черные — инквизиторские.
Но и эти тоже не сахар.
Какого черта церковники ищут в Управлении внешней разведки и зачистки? Мы не только не подконтрольная им, но даже и не смежная организация.
С чем это может быть связано? С намечающимся приходом мессии? Скорее всего… В любом случае шеф сейчас должен быть в делах по самые уши. Зачем ему я? Да еще так срочно…
Ох, нарвусь сейчас на очередное невыполнимое задание.
Поднявшись по лестнице, я прогулочным шагом вошел в приемную. За столом диспетчера сидела Маринка. Красивая девушка, чертами лица неуловимо похожая на спасенную мной замарашку… Тьфу, и что она мне опять лезет в голову? Однако, вспоминая об Ирине, мне было намного легче выдавить из себя приветственную улыбку.
— У себя? — Я мотнул головой в сторону внушительной двери, украшенной медной табличкой с витиеватой надписью: «Руководитель оперативных групп разведки и зачистки Дмитрий Анатольевич Темников».
— Да, — Маринка улыбнулась. — Заходи. Тебя ждут.
И вдруг, подавшись вперед, поманила меня своим тонким, почти детским пальчиком. Недоумевая, я подошел к столу. Нагнулся. И неожиданно был схвачен за отворот куртки.
— Леша, — едва слышно прошептала Марина, почти касаясь губами моего уха, — пожалуйста, не сболтни там чего лишнего… И будь очень-очень осторожен. Даже в мыслях.
Я смог только кивнуть. И спросить тоже шепотом:
— Что, так плохо?
Девушка чуть заметно кивнула и отвернулась, перекладывая с места на место лежащие на столе бумаги, которые вроде бы в ее внимании отнюдь не нуждались.
— Ну что ж, спасибо за предупреждение.
Я выпрямился. Потер внезапно зачесавшийся нос.
Потрясающе. Что же такое мне шеф готовит, если даже Маринка… Ладно. Сейчас узнаем.
Решительно подойдя к двери, я несколько раз аккуратно стукнул по медной табличке. И вошел.
Да, не зря Маринка меня предупреждала. Наш доблестный шеф явно был на взводе. И не просто чуточку раздражен или немного сердит, а холодно вежлив, что в данный момент означало, что он балансирует на самой грани. Еще немного, и произойдет взрыв, после которого все присутствующие в кабинете лица вылетят отсюда со свистом. И хорошо будет, если не через окно.
А лиц вокруг меня было немало. Кроме самого шефа в кабинете присутствовали господа Хабибуллин и Пащенко — начальники смежных ведомств. Оба сжались так, будто хотели быть как можно менее заметными.
Но если Ринату Хабибуллину это более-менее удавалось, то Василий Пащенко — двухметровый богатырь, габаритами схожий с Ильей Муромцем, — сгорбившись на стуле, выглядел более чем нелепо.
Это что касается знакомых мне людей. А между тем людей незнакомых в этой комнате было гораздо больше.
У стеклянной дверцы шкафа, со спокойно-безразличным видом разглядывал легендарный клинок шефа человек средних лет в военной форме с погонами майора на плечах. Еще двое вояк одинаковой с Пащенко комплекции навытяжку стояли по обеим сторонам от двери и старательно изображали статуи. До того натурально изображали, что, кажется, перестали даже моргать.
Здесь же были и представители городской церкви. Два благообразного вида старичка в белоснежных одеяниях с вышитыми на груди золотистыми крестами и седовласая сухонькая женщина в черной рясе простой монахини… Ее я узнал сразу, хотя до сих пор никогда не видел.
Мать Евфросиния. Настоятельница женского монастыря, ставшего притчей во языцех для всего города. Легендарная женщина, при жизни удостоившаяся зачисления в ранг святых.
Не последние люди нас посетили. Ох, не последние… Управление, армия и церковь в одной упряжке. Неспроста все это. Неспроста…
Что же им от меня надо?
Я вежливо кивнул, адресуя свое приветствие всем сразу и никому в отдельности. И тотчас же взгляды всех находящихся в комнате людей как притянутые магнитом поползли ко мне.
Разные это были взгляды. Безразличные (зомби-часовые), облегченные (Хабибуллин и Пащенко), скептические (майор), устало-раздраженные (шеф) и холодно-изучающие (старички-церковники). А от мимолетного взгляда настоятельницы я аж попятился. Чем-то он был схож с тем давящим взглядом, что чуть ли не полдня упорно преследовал меня в старом городе. В нем тоже чувствовалась сила. Беспощадная, колючая, скребущая нервы, нечеловеческая сила… Но то была сила с другим знаком.
Меня словно с головой окунули в прорубь. Весьма своеобразное ощущение. Слава Богу, что длилось оно недолго — мать-настоятельница почти сразу же отвела глаза. И ощущение несущейся на меня лавины тут же ушло, превратившись в далекий, едва различимый рокот.
Да-а… Имея такую силу, наверное, и вправду можно упокоить мертвяка одним только взглядом. Может быть, не зря люди болтают?..
— Алексей, ну наконец-то. Мы уже заждались. — В спокойно-дружелюбном голосе шефа ни одно даже самое чуткое ухо не смогло бы различить с трудом сдерживаемый гнев, искорки которого явственно плясали в его глазах. — Почему так долго?
Почему долго?.. Будь шеф один, я бы ему ответил. Да как ответил! Но сейчас лучше промолчу. Не время показывать норов. Ох, не время. Во всем права была Маринка. В такой компании нужно следить не только за языком, но, пожалуй, за мыслями тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Убрав телефон, я поднял взгляд на спасенную. Девушка все так же внимательно смотрела на меня. По грязной щеке, оставляя за собой светлую полоску, медленно ползла слезинка.
Я отвел взгляд первым — не мог выдержать натиска этих зеленых глаз, беззвучно умоляющих меня совершить невозможное. И спасти ее друга я тоже не мог.
Единственное, что действительно было в моих руках, — это дать шанс вернуться домой живой.
А для этого первым делом нужно поскорее убраться с этого места.
Шагнув в сторону, я подобрал валявшийся на асфальте старенький пистолет, помнивший, наверное, еще легендарную Великую Отечественную. Выдернул обойму. И недоверчиво прищурился.
Свинцовые пули. Какой дурак выходит в старый город со свинцовыми пулями? Неудивительно, что оборотень чихать на них хотел. Что ему эти безобидные кусочки металла?
Свинцовые пули в наши дни — это равнозначно полному отсутствию оружия вообще.
Невероятно глупо.
Тем не менее пистолет еще пригодится. Я вернул обойму на место и рукоятью вперед протянул оружие неуверенно поднявшейся на ноги Ирине.
— Пользоваться умеешь?
Глупо спрашивать очевидные вещи. Кто в наше время не умеет пользоваться оружием? Уверен, нет таких. Но чем черт не шутит.
— Умею… — Спасенная приняла пистолет. Правда я заметил, что руки ее так дрожали, что она смогла бы попасть разве что только в слона. Да и то с расстояния не больше трех метров. Но я вооружил ее не для того, чтобы получить поддержку в случае неприятностей. В конце концов, от свинцовых пуль толку все равно — ноль. Оружие просто должно придать ей уверенности. Помочь быстрее прийти в себя.
Лишь бы только она в меня не пальнула…
— Ира, ты как? Идти сможешь? Девушка неуверенно кивнула, беспомощно глядя на меня.
— А как же… Миша… Он ведь…
О, Господь всемогущий… Ну как ты не понимаешь? Парень твой уже не жилец. Сейчас для него я могу сделать только одно. И лучше бы, чтобы ты, милая, этого не видела.
— Иди вон туда, на улицу. Потом сворачивай налево. Подожди меня там. Если кого увидишь, стреляй, — я разорился на улыбку и залихватски подмигнул: — Только меня не подстрели, пожалуйста.
Подождав минуту, я удостоверился, что девушка скрылась за углом дома. И повернулся к ее бывшему другу. Невероятно. Потрясающее упорство. Парень все еще боролся со смертью, хотя по всем канонам медицины давно уже должен быть покойником. Вроде бы он даже был в сознании. Во всяком случае, глаза его смотрели на меня почти осмысленно.
Мне было жаль его. Но иного выхода я не видел. Если он выживет — почти наверняка станет оборотнем. Умрет — поднимется мертвяком. Незачем рисковать. Лучше заранее принять меры, чем пополнить лагерь врага еще одним выходцем из наших рядов.
Я медленно потащил из ножен свой меч.
* * *
Чего, спрашивается, я добился? Спас какую-то взбалмошную девчонку, которая теперь смотрит на меня как на первейшего врага человечества. Уверен, она меня ненавидит. И за что? За то, что я исполнял свой долг? Ну не мог я поступить иначе! Не мог…
Впрочем, ей это сейчас не объяснишь. Не поймет. И даже слушать не станет.
Ведь сказал же я ей: выйди на улицу, жди меня там. Я не просил подглядывать из подворотни.
Ну и что? Доподсматривалась? Увидела на свою голову… И на мою тоже.
Теперь она меня ненавидит. Теперь она готова выцарапать мне глаза.
Задевает меня это хоть чуть-чуть?.. Да, задевает! Теперь приходится смотреть не только по сторонам, но и за ней приглядывать. А то еще сдуру пальнет в спину.
Зря я ей пистолет доверил… Но не отбирать же теперь.
Думаю, до сих пор она не попыталась меня пристрелить только потому, что боялась остаться на этих улицах одна. И по этой же причине не убежала.
Дурочка. Честное слово, дурочка. Но красивая. Ее бы отмыть, причесать да переодеть — цены бы не было…
Махнув рукой своей сердито сверкающей глазищами спутнице, я прижался к стене. Выглянул. И, не заметив ничего опасного, ужом ввинтился в узкую щель между двумя бетонными плитами. Держа руку на рукояти меча, еще раз осмотрелся. И только потом поманил спасенную.
Ирина, несмотря на куда более стройную фигуру, в щели чуть не застряла. Но когда я попытался ее поддержать за локоть, отбросила мою руку с такой яростью, что я даже испугался.
Прекрасно!.. Если ей так нравится сидеть в этой дыре, пусть сидит. С полчасика свободного времени у нас пока еще есть. Может быть, остынет хоть немного.
Надо только на забор влезть. Обзор будет лучше. А то вдруг еще кто-нибудь очень голодный и злой заинтересуется ее филейной частью.
Наверное, в моем взгляде все же что-то промелькнуло. Во всяком случае, спасенная вдруг кротко взглянула на меня и протянула руку, явно прося о помощи. Правда, едва только она выбралась из щели, как сразу же вновь превратилась в изливающую презрение королеву. Чумазая как не знаю кто, растрепанная королева в разорванном спортивном костюмчике. Раньше я бы только посмеялся. Теперь же почему-то было не смешно.
Возможно, потому, что она действительно выглядела как королева. Царственная дурочка, упорно не желающая понять жестокую правду жизни… Но кто же тогда я? Презренный чистильщик, недостойный даже стоять рядом с ее величеством? Вооруженный мечом убийца? Враг, которому не зазорно будет выстрелить в спину где-нибудь в темном городском переулочке?
Нравится мне эта роль?
Нет!.. И будь оно все проклято!
Обойдя стороной какое-то унылое двухэтажное здание, мы прошли мимо застрявшего поперек улицы ржавого автобуса. Выбитые фары брошенной машины слепо таращились в пустоту. Лобовое стекло отсутствовало. А в водительском кресле, уронив скалящийся череп на руль, сидел выбеленный солнцем и ветром человеческий скелет. Как всегда, проходя мимо, я поприветствовал молчаливого смотрителя пустой улочки резким взмахом руки.
Спасенная недоуменно посмотрела на меня, потом на скелет и спокойно отвернулась. Крепкие все-таки нервы у дамочки. Ничего не скажешь.
Сразу за поворотом я заметил следы. Отпечатки армейских ботинок. Совсем свежие — солнечные лучи еще не успели высушить осыпавшуюся с рубчатых подошв грязь.
Кто-нибудь другой подумал бы, что минут десять назад здесь прошел человек. Мне же хватило одного взгляда, чтобы понять: никакой это не человек. Типично цыплячью подпрыгивающую походку не научившегося еще соизмерять силы новообращенного вампира узнать нетрудно.
Вампир. Средь белого дня… Что же вытащило кровососа из темных подвалов и толкнуло под ненавистные лучи солнца?
Выдвинув меч из ножен на полпальца, я внимательно осмотрелся.
Никого. Ничего. Пустая грязная улица с застрявшими тут и там ржавыми помятыми автомобилями. Присыпанный битым стеклом грязный растрескавшийся асфальт. Покосившиеся столбы и оборванные провода.
Не нравится мне этот район. Всегда не нравился. Слишком уж он спокойный на первый взгляд. И слишком много моих коллег здесь пропало.
Следы вели направо, мимо брошенной бензоколонки, в глубь старого города. Я же толкнул Ирину прямо. Во дворы. И все то время, пока мы пробирались мимо пустых оконных провалов, я не выпускал ставшую внезапно мокрой и скользкой рукоять меча. Вновь прорезавшееся ощущение упершегося мне в спину тяжелого взгляда царапало натянутые до предела нервы. Инстинкт самосохранения приглушенно стонал, требуя убраться отсюда немедленно.
Даже спасенная, похоже, что-то такое чувствовала. Она притихла и непрестанно озиралась по сторонам. Ее побелевшие от напряжения пальцы мертвой хваткой стиснули рукоять бесполезного пистолетика…
Обошлось.
Закоулки остались за спиной. Мы вышли на широкую и относительно чистую дорогу. Брошенных машин здесь не было. Следы нечисти тоже отсутствовали. Во всяком случае, свежих отпечатков я не увидел.
Облегченно вздохнув, я вышел на середину дороги. Осмотрелся. И, преспокойно усевшись прямо на асфальт, скомандовал:
— Ждем.
Ирина негромко хмыкнула, невозмутимо сев чуть в стороне, тут же принялась поправлять волосы.
Чтобы не терять времени, я тоже решил заняться делом. Вытащил из ножен меч и, пристроив оружие на коленях, достал точильный брусок и приготовленную специально для этих целей тряпочку. Любое оружие время от времени нуждается в чистке. И меч — не исключение. Тем более что сегодня ему уже дважды пришлось побывать в деле. И если я не уделю внимания оставшимся на лезвии кровавым разводам, отчистить их потом будет куда труднее.
Так мы и сидели. Два идиота. Одна возится с прической, вместо зеркала поглядывая в ближайшую лужу. Другой — чистит меч. И все молча.
Минут через двадцать, как раз к тому времени, когда я закончил чистку и убрал оружие в ножны, послышался неровный треск мотора. А еще через минуту рядом с нами со скрежетом затормозила машина — бывшая «Газель-микроавтобус, обшитая трехмиллиметровыми стальными листами. Маленький самодельный броневичок.
Со скрипом открылось боковое окно (вернее, не окно, а железная шторка, и не открылась, а только немного отодвинулась). Из образовавшейся узкой щели — руку не просунешь — на меня в упор глянули чьи-то серо-стальные глаза. Причем можно было не сомневаться: где глаза — там недалеко и автомат. С серебряными пулями. И нацелен он сейчас исключительно на мою скромную персону.
— Леха, ты, что ль?
— А то ты не видишь. — Я позволил себе кривую усмешку.
— Да мало ли что я вижу… — прозаически вздохнул обладатель влажно блестящих серых глаз. — А это кто там с тобой?
— Понятия не имею, — почти честно отозвался я. — Беглянка очередная, наверное. В промзоне оборотень только что одного типа на фарш пустил, но подружку его я вытащить успел. Ну и вот… Не бросать же эту засранку на поживу нечисти.
Спасенная на мои слова никак не отреагировала. Стояла и молча разглядывала автомобиль. Руки у нее чуть заметно дрожали. Непонятно только, то ли от пережитого напряжения, то ли от желания закатать мне кулаком по зубам. Судя по яростно сверкающим глазам, второе вероятнее. Да, сомнений нет, боевая девчонка.
Железное окно захлопнулось. Только после этого откатилась в сторону дверь. Из машины выпрыгнул Семен— низкорослый бородач с таким же, как у меня, мечом за спиной. Мы коротко обменялись рукопожатиями.
— Оборотня, значит, уделал, — вполголоса пробормотал бородач, внимательно осматривая меня с ног до головы. — Один на один. Силен, бродяга, силен… Карантин нужен?
— Да вроде бы не задел.
— А ее?
Я молча пожал плечами. Семен поморщился и сквозь зубы сплюнул на грязный асфальт.
— Понятно… Ну, что вылупилась?! Лезь в машину, дура!
Спасенная вздрогнула, как от удара. Выронила пистолет. И, двигаясь как сомнамбула, неловко полезла в гостеприимно открытую дверь пофыркивающей «Газели».
— Это все, что ли? Тогда поехали.
— Шеф велел забрать какого-то мертвяка, — флегматично напомнил приоткрывший окно шофер.
— Нет у меня никакого мертвяка, — в тон ему ответил я. — А если тебе он так нужен — валяй. Ищи сам.
— Есть ли, нету ли, мое дело спросить, — негромко проворчал шофер. Окно со скрежетом закрылось. Семен чуть заметно покачал головой.
— Нет, так нет, — проворчал он. — Поехали.
— Вы езжайте. У меня тут еще дела.
— Ты тоже садись. Шеф сказал, чтобы мы и тебя прихватили.
— Зачем?
Задумчиво вертевший в руках потерянный спасенной пистолет Семен что-то невразумительно хрюкнул и пожал плечами.
— Понятно, — в свою очередь буркнул я. И тоже полез в машину.
* * *
Что мне больше всего не понравилось, так это стоящая возле входа в контору машина с крестами на боках. И ладно бы кресты были красными, больничными. Так нет ведь. Они были золотистыми, вытянутыми в виде распятия. Хуже были бы только кресты черные — инквизиторские.
Но и эти тоже не сахар.
Какого черта церковники ищут в Управлении внешней разведки и зачистки? Мы не только не подконтрольная им, но даже и не смежная организация.
С чем это может быть связано? С намечающимся приходом мессии? Скорее всего… В любом случае шеф сейчас должен быть в делах по самые уши. Зачем ему я? Да еще так срочно…
Ох, нарвусь сейчас на очередное невыполнимое задание.
Поднявшись по лестнице, я прогулочным шагом вошел в приемную. За столом диспетчера сидела Маринка. Красивая девушка, чертами лица неуловимо похожая на спасенную мной замарашку… Тьфу, и что она мне опять лезет в голову? Однако, вспоминая об Ирине, мне было намного легче выдавить из себя приветственную улыбку.
— У себя? — Я мотнул головой в сторону внушительной двери, украшенной медной табличкой с витиеватой надписью: «Руководитель оперативных групп разведки и зачистки Дмитрий Анатольевич Темников».
— Да, — Маринка улыбнулась. — Заходи. Тебя ждут.
И вдруг, подавшись вперед, поманила меня своим тонким, почти детским пальчиком. Недоумевая, я подошел к столу. Нагнулся. И неожиданно был схвачен за отворот куртки.
— Леша, — едва слышно прошептала Марина, почти касаясь губами моего уха, — пожалуйста, не сболтни там чего лишнего… И будь очень-очень осторожен. Даже в мыслях.
Я смог только кивнуть. И спросить тоже шепотом:
— Что, так плохо?
Девушка чуть заметно кивнула и отвернулась, перекладывая с места на место лежащие на столе бумаги, которые вроде бы в ее внимании отнюдь не нуждались.
— Ну что ж, спасибо за предупреждение.
Я выпрямился. Потер внезапно зачесавшийся нос.
Потрясающе. Что же такое мне шеф готовит, если даже Маринка… Ладно. Сейчас узнаем.
Решительно подойдя к двери, я несколько раз аккуратно стукнул по медной табличке. И вошел.
Да, не зря Маринка меня предупреждала. Наш доблестный шеф явно был на взводе. И не просто чуточку раздражен или немного сердит, а холодно вежлив, что в данный момент означало, что он балансирует на самой грани. Еще немного, и произойдет взрыв, после которого все присутствующие в кабинете лица вылетят отсюда со свистом. И хорошо будет, если не через окно.
А лиц вокруг меня было немало. Кроме самого шефа в кабинете присутствовали господа Хабибуллин и Пащенко — начальники смежных ведомств. Оба сжались так, будто хотели быть как можно менее заметными.
Но если Ринату Хабибуллину это более-менее удавалось, то Василий Пащенко — двухметровый богатырь, габаритами схожий с Ильей Муромцем, — сгорбившись на стуле, выглядел более чем нелепо.
Это что касается знакомых мне людей. А между тем людей незнакомых в этой комнате было гораздо больше.
У стеклянной дверцы шкафа, со спокойно-безразличным видом разглядывал легендарный клинок шефа человек средних лет в военной форме с погонами майора на плечах. Еще двое вояк одинаковой с Пащенко комплекции навытяжку стояли по обеим сторонам от двери и старательно изображали статуи. До того натурально изображали, что, кажется, перестали даже моргать.
Здесь же были и представители городской церкви. Два благообразного вида старичка в белоснежных одеяниях с вышитыми на груди золотистыми крестами и седовласая сухонькая женщина в черной рясе простой монахини… Ее я узнал сразу, хотя до сих пор никогда не видел.
Мать Евфросиния. Настоятельница женского монастыря, ставшего притчей во языцех для всего города. Легендарная женщина, при жизни удостоившаяся зачисления в ранг святых.
Не последние люди нас посетили. Ох, не последние… Управление, армия и церковь в одной упряжке. Неспроста все это. Неспроста…
Что же им от меня надо?
Я вежливо кивнул, адресуя свое приветствие всем сразу и никому в отдельности. И тотчас же взгляды всех находящихся в комнате людей как притянутые магнитом поползли ко мне.
Разные это были взгляды. Безразличные (зомби-часовые), облегченные (Хабибуллин и Пащенко), скептические (майор), устало-раздраженные (шеф) и холодно-изучающие (старички-церковники). А от мимолетного взгляда настоятельницы я аж попятился. Чем-то он был схож с тем давящим взглядом, что чуть ли не полдня упорно преследовал меня в старом городе. В нем тоже чувствовалась сила. Беспощадная, колючая, скребущая нервы, нечеловеческая сила… Но то была сила с другим знаком.
Меня словно с головой окунули в прорубь. Весьма своеобразное ощущение. Слава Богу, что длилось оно недолго — мать-настоятельница почти сразу же отвела глаза. И ощущение несущейся на меня лавины тут же ушло, превратившись в далекий, едва различимый рокот.
Да-а… Имея такую силу, наверное, и вправду можно упокоить мертвяка одним только взглядом. Может быть, не зря люди болтают?..
— Алексей, ну наконец-то. Мы уже заждались. — В спокойно-дружелюбном голосе шефа ни одно даже самое чуткое ухо не смогло бы различить с трудом сдерживаемый гнев, искорки которого явственно плясали в его глазах. — Почему так долго?
Почему долго?.. Будь шеф один, я бы ему ответил. Да как ответил! Но сейчас лучше промолчу. Не время показывать норов. Ох, не время. Во всем права была Маринка. В такой компании нужно следить не только за языком, но, пожалуй, за мыслями тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38