– Он замотал головой. – Не представляю себе достойную женщину, способную на такую сделку. Возможно, я и женюсь вторично, но лишь в том случае, если встречу подходящую женщину. Мне хотелось бы думать, что Сара найдет эту женщину милой и симпатичной. – Он облокотился о стол. – А теперь ответьте на мой вопрос.
– И все-таки вам едва ли подойдет женщина, не любящая детей, – не отступала Пруденс. – Есть только одна кандидатура, которая могла бы вам подойти. Это вдова по имени Агнес Харгейт. Очаровательная женщина. У нее пятилетний сын. Вас это не отпугнет?
Она подняла глаза от своей записной книжки, поправила очки и тут заметила выражение его лица.
– Эта перспектива меня вовсе не воодушевляет, – заявил он. – Послушайте! У вас и ваших сестер вошло в привычку общаться с падшими женщинами?
– Не понимаю, что вы имеете в виду, говоря «падшие женщины». Уверена, среди ваших знакомых много женщин, не говоря о знакомых лорда Беркли, кто позволяет себе весьма свободный образ жизни. И в этой связи я хочу задать вам еще один вопрос. Вас в качестве возможной жены может заинтересовать только женщина с незапятнанной репутацией?
Он вздохнул.
– Я пытаюсь втолковать вам, Пруденс, что сейчас меня вообще не интересует эта проблема. – Он бросил нетерпеливый взгляд на часы. – Мы не затронули многого из того, что я собирался обсудить сегодня вечером. Я надеялся, что нам с вами предстоит скромный обед, на котором мы могли бы поработать неофициально, но раз вам надо уйти, то...
– В своем письме, больше похожем на повестку в суд, вы ни словом не обмолвились об обеде. И я вынуждена отклонить ваше приглашение, – принялась бессовестно сочинять Пруденс. – У меня другие планы. Я занята нынче вечером.
– Мое письмо нисколько не похоже на повестку в суд, – возразил сэр Гидеон. – Скорее на просьбу.
– Оно показалось мне похожим на повестку.
– В таком случае прошу меня простить.
В его голосе она не услышала ни единой нотки раскаяния. Он резким движением поднялся на ноги и ткнул в нее пальцем.
– Вы и ваши сестры привыкли общаться с падшими женщинами, Мадам Мейфэра?
Пруденс хотела возмутиться, но тут поняла, что он имел в виду.
– В суде не должны знать, что мы втроем издаем газету, – запротестовала она. – Мы же договорились! «Леди Мейфэра» будет представлена только одной из нас. Поэтому они не смогут задать такого вопроса.
Он покачал головой:
– Напрасно вы так уверены в этом. Они перевернут небо и землю, чтобы выследить вас. Могут даже прибегнуть к помощи частного детективного агентства. Уверяю вас, им будет не более приятно, чем мне, видеть в качестве ответчика на свидетельском месте вашу газету.
Он вышел из-за стола, как только напольные часы пробили восемь.
– Детективное агентство? – Пруденс была в шоке. – Конечно же, нет.
Она просунула руки в рукава пальто, которое он ей подал.
– Будьте начеку, – сказал сэр Гидеон, прежде чем открыть ей дверь.
– Как вы полагаете, сколько времени осталось до начала процесса?
Он пожал плечами:
– Три, возможно, четыре недели. Сэм Ричардсон имеет в суде некоторое влияние, а его клерки чрезвычайно шустры. Они разузнают, кто будет председательствовать в суде, Сэм поговорит с ним за обедом в клубе, и процесс начнется, когда он пожелает.
– А вы таким влиянием не располагаете?
– Разумеется, располагаю, однако не собираюсь им воспользоваться, как уже сказал вам.
– Но мы еще не готовы к процессу.
– Принесите мне необходимые документы, мисс Дункан, и... Если не ошибаюсь, вы сказали, что у нас будет все, что требуется, чтобы выиграть процесс.
Он открыл парадную дверь. Уличные фонари уже были зажжены, и Кобем сидел, покуривая трубку, на козлах ландо; лошади нетерпеливо переминались с ноги на ногу – видимо, озябли: осенние ночи были холодными.
Гидеон проводил ее и усадил в экипаж.
– Но вы-то в это верите? – спросила Пруденс, уязвленная его сарказмом.
Он рассмеялся в ответ, и его смех показался Пруденс неприятным.
– Мне ничего другого не остается, моя дорогая. Уверенность в успехе – половина победы. Я не могу идти в суд, ожидая провала.
– И все-таки ожидаете?
Пруденс сняла очки и устремила на него встревоженный взгляд.
Свет уличного фонаря придал ее зеленым глазам золотистый оттенок, а красновато-рыжие волосы сделал совсем золотыми.
На мгновение этот золотистый блеск отразился и в его серых глазах. Он хотел что-то сказать, но, видимо, передумал, усмехнулся и помахал ей рукой.
ГЛАВА 10
– Еще одно письмо для вас, мисс Пру, от сэра Гидеона. На следующее утро во время завтрака Дженкинс положил длинный конверт рядом с ее тарелкой.
Пруденс вскрыла конверт и пробежала глазами письмо.
– Вчера вечером он вел себя так, словно у нас нет никаких шансов выиграть процесс. Ему жаль потраченное на нас время.
Пруденс скомкала письмо и бросила в камин.
– Может быть, у него просто не было настроения говорить о невестах, – предположила Честити. – Ты ведь только что познакомилась с его дочерью, и он, возможно, испытывал неловкость.
– Не испытывал, – возразила Пруденс. – Девочка проявила любопытство, но его это совершенно не смутило. Скорее позабавило. Я, право, не думаю, что он серьезно относится к... нашей сделке. Он продолжает настаивать на том, чтобы ему выплатили восемьдесят процентов от компенсации издержек.
Она пожала плечами и налила себе еще кофе.
– Ну, мы должны проявить упорство, – заявила Честити с присущим ей оптимизмом. – Я думала о Лаванде Райли или даже о Присцилле Хейуорт.
Она смотрела на сестру, вопросительно подняв бровь, будто чувствовала, что Пруденс станет возражать. Но вместо этого Пруденс снова пожала плечами:
– Пожалуй, это кое-что.
– Так что же было в этом письме? – спросила Честити, указывая куском тоста на скомканный листок бумаги, еще не тронутый пламенем.
– На редкость учтивая просьба. Чтобы я высвободила завтра весь день для более детальной подготовки к процессу.
– В его конторе?
– Нет, он сообщает, что завтра в восемь тридцать утра приедет за мной домой.
– Он даже в воскресенье начинает день рано, – заметила Честити.
Она тщательно сложила газету. Лорд Дункан еще не спустился к завтраку, а он терпеть не мог, когда ему предлагали уже кем-то прочитанную газету.
– Вчера вечером он ясно дал мне понять, что собирается поработать над нашим делом. И едва ли уместно отказываться от встречи даже в воскресенье.
Она взяла чашку с кофе.
– Доброе утро, мои дорогие.
Лорд Дункан вошел в столовую. Его лицо было красным после утреннего омовения, седые волосы тщательно причесаны.
– Дженкинс обещал мне копченую селедку, – сказал он, потирая руки. – Если утро начинается с копченой селедки, жди добрых вестей.
– Ты сегодня в хорошем настроении, отец, – заметила Честити, кладя газету рядом с его тарелкой. – Несмотря на то что идет дождь.
Она жестом указала на высокие длинные окна: по стеклам хлестали косые струи дождя.
– Что значит маленький дождик? – произнес лорд. – Я собираюсь с Беркли на встречу с его поверенными и адвокатом. Они просят меня выступить свидетелем по этому делу.
Пруденс поперхнулась. Из глаз брызнули слезы, и она прикрыла лицо салфеткой.
– Как мило с твоей стороны, – едва слышно произнесла Честити.
– Господи, что может быть достойнее, чем в трудную минуту оказаться рядом с другом. Селедка выше всяких похвал, Дженкинс. Поблагодари от моего имени миссис Хадсон.
Лорд Дункан с наслаждением вдыхал запах копченой селедки, дымившейся перед ним на тарелке.
– И конечно, к ней черный хлеб и масло.
Он похлопал себя по кармашку на выпуклом животике, где покоились серебряные часы с цепочкой. – Пруденс налила ему кофе и пододвинула чашку.
– И долго продлится встреча?
– Понятия не имею, – ответил отец. – Судя по чудовищному гонорару, который требуют эти ребята, до самого вечера.
Лорд энергично расправлялся с селедкой: сначала выбрал крупные кости, отложил в сторону, потом подцепил вилкой большой кусок и с наслаждением отправил в рот.
– Просто манна небесная, – произнес он. – Истинное наслаждение. Не могу понять, почему вы, девочки, не едите ее.
– Слишком много костей, – ответила Честити. – Пока я их вытащу, селедка остынет и у меня пропадет аппетит.
– Мелкие косточки можно прожевать, они не причинят никакого вреда, – сказал лорд.
Он развернул газету и принялся просматривать заголовки.
– Ты вернешься к ленчу? – спросила Пруденс, намазывая тост мармеладом.
– Не думаю, дорогая. Если мы покончим с этими законниками не очень поздно, отправимся с Беркли завтракать в клуб. А какой сегодня день? – Он заглянул в газету. – Суббота. Странно, что они работают. – Лорд Дункан пожал плечами. – Беспокоиться не о чем. Сегодня там бифштекс и устрицы. Вне всякого сомнения, мы поедем на ленч в клуб.
– Ты не забыл, что мы сегодня обедаем с Констанс и Максом?
– Не забыл. Жаль, что Беркли не смог принять ее приглашения. К нему приезжает его родственник.
– Думаю, Кон пригласила сегодня Уэсли, – сказала Пруденс. – Ты любишь играть с ними в бридж. Кон непременно составит тебе компанию.
– О да, это будет прекрасный вечер. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Великолепный.
Он углубился в чтение газеты.
Пруденс посмотрела на Честити и сложила салфетку.
– Если не возражаешь, отец, мы оставим тебя. Сегодня утром у нас с Чес есть кое-какие дела.
Она поцеловала отца, и они с Честити вышли. В холле она остановилась.
– Нам надо сделать это нынче утром, Чес.
– Просмотреть его бумаги?
– Да, воспользоваться тем, что его долго не будет дома.
Честити кивнула.
– Может, послать весточку Кон?
– Да, отправь Фреда в Вестминстер. Лучше искать втроем. Больше шансов на успех.
Честити поспешила на кухню. Фред, мальчик на побегушках, мастер на все руки, полировал башмаки и болтал с миссис Хадсон.
– Лорд Дункан в восторге от вашей копченой селедки, миссис Хадсон, – промолвила Честити.
– Я знала, что ему понравится, – сказала миссис Хадсон. – Торговец рыбой обычно не привозит ее по четвергам, но на этот раз мне повезло. И купила недорого. Всего по два с половиной пенни за штуку.
– А отец получил удовольствия больше чем на пять пенсов, – произнесла Честити. – Фред, когда справишься с обувью, сбегай к миссис Энсор, спроси, не сможет ли она прийти сегодня утром. И пусть поторопится.
Фред поплевал на выходные туфли лорда Дункана. – Я сделаю это через десять минут, мисс Честити.
Он принялся яростно растирать слюну по коже.
– Мисс Кон, значит, останется здесь на ленч, мисс Чес? – спросила миссис Хадсон.
– Да, но нам достаточно будет хлеба и сыра.
– О, я могла бы что-нибудь испечь, – сказала экономка, – учитывая; что обеда сегодня не будет. В кладовой есть хороший кусок окорока, и еще я могла бы потушить кусочек телятины. Хотите пирог с ветчиной и тушеную телятину?
– Еще бы, – промолвила Чес.
– А пудинг с вареньем?
– Вы нас балуете, миссис Хадсон, даже при нашем скромном бюджете.
– Это нетрудно, мисс Чес, если есть смекалка, – ответила экономка с довольной улыбкой.
Честити улыбнулась ей в ответ и вышла из кухни, размышляя о том, что Дженкинса и миссис Хадсон им сам Бог послал.
– Мы должны любой ценой удержать отца от выступления в суде, – сказала Честити сестре, входя в гостиную. – Что, если он узнает твой голос, Пру?
– Вполне возможно, – согласилась Пруденс. Она стояла у окна, глядя на дождь, барабанивший по стеклам, и мокрые деревья в саду. – И Гидеону придется подвергнуть его перекрестному допросу. Это будет ужасно, Чес.
Она скрестила руки на груди.
– Все, что мы расскажем Гидеону об отце, только укрепит его желание подвергнуть его перекрестному допросу, – покачала головой Честити. – Даже не знаю, что делать, Пру.
– Но что-то надо делать, – сказала сестра. – Найти какой-то способ оградить его от этого. Мы не можем проиграть, Чес. И ты это знаешь. Если мы проиграем, отец будет растоптан, уничтожен, сломлен.
– В таком случае тебе придется изменить голос, – сказала Честити, – и следить за тем, чтобы он звучал уверенно, не дрогнул ни при каких обстоятельствах.
– Хорошо еще, что отцу и в кошмарном сне не приснится, что мы причастны к этому делу, – сказала Пруденс. – Если бы даже облик свидетельницы защиты под густой вуалью показался ему знакомым, он не связал бы это ни с одной из нас.
– Одна надежда на это.
Честити подошла к окну, встала рядом с сестрой, и обе они смотрели на улицу, пока у крыльца не остановился наемный экипаж, из которого вышла Констанс под большим зонтом.
Констанс против обыкновения не остановилась на мостовой, чтобы посмотреть на окна гостиной, а быстро поднялась па крыльцо. Дверь открылась, как только она оказалась па верхней ступеньке, и Констанс едва не столкнулась с отцом, выходившим из дома.
– Доброе утро, дорогая, – сказал он, сделав знак кучеру наемного экипажа, из которого только что вышла дочь.
– Задержись. Я возьму твой кеб.
– Увидимся вечером, отец, – сказала Констанс ему вслед. Она повернулась к двери, стряхивая воду с зонта.
– Дайте его мне, мисс Коп, – сказал Дженкинс, взяв у нее зонт. – Я посушу его в чулане. Погодка – хуже не бывает.
– Да уж, – согласилась Констанс, снимая в холле шляпу. – Сестры наверху?
– Ждут вас, мисс Кон.
Констанс кивнула и побежала наверх.
– Ну, что случилось? – спросила она, входя в гостиную. – Ваша записка пришлась весьма некстати, я жду сегодня гостей к ужину. – Она рассмеялась. Но стоило ей увидеть выражение лиц сестер, как смех замер у нее на устах. – Неприятности?
– И неприятности тоже. Но в любом случае нам срочно требуется твоя помощь.
Пруденс объяснила сестре ситуацию.
– Черт возьми! – воскликнула Констанс. – И он выступит? Да?
– Выступит, – ответила Пруденс, пожав плечами. – Верность другу для него святое.
– А нам придется разбить эту верность в пух и прах, – констатировала старшая сестра.
С минуту они молчали, потом Пруденс сказала с тяжким вздохом:
– Что же, пойдем искать улики. Я просила Дженкинса растопить камин в библиотеке. – Она подошла к секретеру и выдвинула один из маленьких ящиков. – У меня есть ключ от сейфа.
– Каким образом он оказался у тебя?
– Несколько месяцев назад Дженкинс сделал для меня дубликат. Я не могу контролировать финансы, если не знаю, сколько тратит отец. Все его счета хранятся в сейфе, и теперь я заранее знаю, сколько придется по ним платить. Таким образом я слежу, чтобы в банке было достаточно денег для покрытия счетов или по крайней мере не было перерасхода.
Констанс положила руку на плечо сестры.
– Пру, почему ты не сказала нам?
– Это мое дело. Зачем обременять вас неприятной информацией? Я не в восторге оттого, что приходится совать нос в личные дела отца и шпионить за ним, но другого выхода нет – все, что касается финансов, он от меня скрывает.
– Пру, дорогая, ты не должна нести это бремя одна, – сказала Честити. – Расскажи ты нам об этом, мы поддержали бы тебя. И пожалуйста, не терзайся чувством вины.
– Это выше моих сил. А теперь давайте покопаемся в его бумагах и окончательно погрязнем во лжи и обмане.
Она шагнула к двери.
– Ну, как прошел вечер, Пру? – спросила Констанс, когда они вошли в библиотеку. – Наш адвокат, похоже, взялся за дело всерьез?
Пруденс закрыла за ними дверь и после минутного колебания заперла на ключ.
– Он очень агрессивно задает вопросы, но я уверена, что он прав в своих прогнозах относительно враждебной стороны: я должна приготовиться к неприятным сюрпризам и быть во всеоружии. – На мгновение она остановилась у двери и прислонилась к ней. – Он предполагает, что наши противники обратятся в частное детективное агентство, чтобы установить наши личности.
Сестры разом повернулись к ней, округлив глаза.
– Детективное агентство? – переспросила Честити. Пруденс кивнула.
– Думаю, это неизбежно.
– И с чего они начнут? – спросила Констанс. – О, конечно же, с «Леди Мейфэра».
– Да, – согласилась Пруденс. – Я как раз подумала об этом. Они будут рыскать везде, особенно в местах оптовой продажи нашей газеты и на складах. Конечно, там никто нас не знает. За деньгами мы приходим, прикрыв лицо густой вуалью. – Она покачала головой: – И все-таки меня это беспокоит. Может быть, в понедельник пойти ко всем, кто имеет с нами дело. – Хелен Миллинерс, Роберту с Пиккадилли и некоторым другим – хотя бы для того, чтобы узнать, не интересовался ли кто-нибудь нами.
– Непременно обойдем все наши торговые точки, – сказала Констанс.
– Чтобы хоть немного успокоиться. Помоги мне со Стаббсом.
Пруденс подошла к дальней стене и попыталась сдвинуть с места картину Джорджа Стаббса с изображением скаковой лошади. Констанс придерживала ее с одной стороны, пока Пруденс открывала вмонтированный в стену сейф, вынимала его содержимое и передавала Честити.
– Там столько бумаг... Уверена, что большинство из них устарело.
Она добралась до самой глубины сейфа и извлекла оттуда последние листочки бумаги, потом закрыла дверцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32