Ц нервно спросила она солдата.
Ц С Питербурха.
Ц Лейтенанта Тугая знаешь?
Ц Я знаю только одного Тугая Ц каторжника и арестанца, Ц с неприкрытой
ненавистью отозвался солдат и отставил к стене ружье. Ц Все они не иерои
…
Ц Да мой муж куда больший герой и храбрец, чем твой Миша! Ц выкрикнула Ни
ночка. От отчаяния, что не найдет Бориса, она почти уже теряла рассудок.
Ц А вот этого не надо было говорить, цыпа, Ц ухмыльнулся солдат. Ц Не на
до Мишу мово забижать, когда мертв он. Тут тебе и деньжищи твои не помогут!
Он вплотную подошел к Ниночке и заглянул через ее плечо в комнату флигел
я. Его дыхание неприятно обжигало ее затылок.
Ц Будут потом сказы сказывать, как черная лебедушка собиралась купить
солдата Ефима. А Ефим-то не поддался. Не вышло купить русского солдата.
Ц Да вот же он! Ц Ниночка впилась пальцами в деревянную ставню, жадно вг
лядываясь в Бориса. Тугай перетасовывал карточную колоду. Рядом с ним на
полу лежал Муравьев. На предыдущей почтовой станции какие-то путешеству
ющие узнали генерала и подарили ему из своего багажа новехонький светло
-голубой фрак с золотыми пуговицами. Полковник Лобанов позволил Муравье
ву надеть фрак на арестантскую робу.
Ц Вот же он сидит, Ц счастливо прошептала Ниночка. Ц Мой Борюшка! Посмо
три на него, Ефим! Приноси ему хоть иногда хоть что-нибудь из еды… Я дам теб
е сто рублей, чтобы ты смог покупать ему все необходимое. О, Борюшка, любим
ый…
Она все смотрела на Тугая и даже не заметила, что солдат прижался к ней впл
отную. Только когда он рванул ее от окна, кусая в затылок, Ниночка поняла, ч
то для солдата в этот момент важнее женщина, а не какие-то там сто рублей. О
на сопротивлялась, пыталась вырваться из его грубых лапищ, да какое там.
Ефим только похохатывал в ответ.
Ц Чего дергаешься-то, цыпа? Ты покричи. Чего ж не кричишь? Боишься! Никто т
ебя здесь не найдет! Подергайся, подергайся, чертовочка! Кусить вздумала?
А то кусай, кусай, мне лишь слаще будет. Пошли, там сеновал, соломка там мяко
нькая, как постели твои шелковые.
Он сдавил Ниночке горло, подхватил на руки и понес к сеновалу. Но до дверей
не добрался. Огромная тень метнулась к нему, чья-то тяжеленная ручища лег
ла Ефиму на плечо, а густой бас пророкотал:
Ц Мышь слоном не станет, а туда же. Придется тебе это понять, братушка.
Ефим выронил Ниночку. Та рухнула на колени, покатилась по снегу, судорожн
о хватая ртом воздух. Обездвижев от ужаса, глядел Ефим на огромного Мирон
а. Он хотел бы бежать, да разве убежишь из лапищ Мироновых. Быстрое, едва ул
овимое движение рукой, и голова Ефима безвольно мотнулась в сторону…
Спустя несколько мгновений кучер исчез за дворами почтового яма. Он пере
бросил убитого солдата через плечо, словно чучело соломенное, и зарыл чу
ть погодя на задворках в большом сугробе снега. До весны, когда расплавит
солнышко заносы снежные, никто не сыщет мертвого Ефима, протянувшего сво
и грязные руки к Ниночке.
Ниночка ждала кучера на веранде. Она мелко дрожала всем телом, с ужасом гл
ядя на Мирона?
Ц Что ты наделал? Ц заплакала тоненько. Ц Он… мертв, да?
Ц Вшей давить надо, Ц мрачно отозвался Мирон. Ц Ступайте к вашим, барыш
ня. Ничего не произошло, вообще ничего… Вы просто дышали свежим воздухом.
Доброй вам ночи, Нина Павловна.
Она молча кивнула головой, торопливо отвернулась от Мирона и побежала в
дом.
ГЛАВА 8
Ранним утром из Перми подъехали четыре санные упряжки и остановились в Н
овой Шарье. Все еще спали. И только станционный смотритель Алексей и полк
овник Лобанов бродили по почтовому яму. За воротами станции пылали казач
ьи костры, конвойные двигались подобно маятнику в часах, так же неумолим
о, так же печально.
Лобанов прочистил курительную трубку, с которой не расставался, и вышел
на веранду. Кивком головы указал на только что прибывших из Перми. Нескол
ько закутанных в тулупы человек выбрались из них и принялись отряхивать
снег с одежды.
Ц Это они?
Алексей отвесил полковнику низкий поклон.
Ц Так точно, ваше благородие, это оне-с. Точнехонько, как вы приказывали-с
и прибыли.
Лобанов чертыхнулся себе под нос и пошел к саням. Мужички сдернули с голо
в мохнатые меховые треухи и прижали к груди.
Ц Довольно ль с собой взяли? Ц грубоватым тоном обратился к ним Лобанов
. Ц На всех-то хватит?
Один мужик важно кивнул в ответ.
Ц Не извольте сумлеваться, ваш благородь! Хватит! У нас завсегда с запасо
м. Пермь-то как-никак воротами поясу Каменному служит… там этот товарец х
одовым считается, Ц и хохотнул невесело.
Лобанов подошел к первым саням. Поколебавшись мгновение, откинул полог д
ерюжчатый в сторону. На утреннем солнышке блеснули кандалы.
Добротные новые оковы. Цепи, достаточно длинные для того, чтобы не мешать
широкому мужскому шагу, и достаточно тяжелые для того, чтобы тащить их бы
ло трудом нелегким через тысячи верст, сквозь дождь и бурю, звенящий моро
з, густыми хлопьями падающий снег и немилосердно палящее солнце. Через л
еса и болота, по горам и бескрайним просторам.
Сибирь приветствовала свои жертвы звоном железа.
Полковник Лобанов торопливо отвернулся от саней.
Ц Стража! Ц крикнул он на всю станционную площадь. Ц Будите заключенн
ых! Алеша?
Ц Да, ваше благородие? Ц мрачный смотритель сложился почти вдвое.
Ц Можно на время запереть женщин?
Ц А чегой-то нельзя, ваше благородие? Еще как можно-с! Это мы запросто!
Ц Тогда поторапливайся! Запри их.
Алексей резво бросился запирать все двери станционные. Пермяки взялись
за уздцы и завели сани в сарай. Холодное зимнее солнце равнодушно следил
о за творящимся на земле.
Лобанов поджал губы. «Скоро Рождество Христово, Ц подумал он. Ц А потом
как доберемся до Урала, они к оковам уже подпривыкнут».
Ему было по-собачьи тоскливо, хоть в голос вой.
Из флигеля, где содержались осужденные, послышались громкие крики разда
ваемых команд. Конвой кричал:
Ц Быстрее! А ну, быстрее! Пошевеливайтесь, сучий потрох!
Появились каторжане. У Лобанова на мгновение обмерло от боли за них серд
це, когда он увидел их, в заношенных робах, с попонами на плечах, невыспавш
ихся, грубо вырванных из сострадательного забытья такой короткой ночи, г
онимых, словно стадо на бойню.
Пермяки в сарае испуганно жались к саням. Пока что железа были прикрыты д
ерюгой, но генерал Муравьев внезапно почуял недоброе, крикнул отчаянно:
Ц Братцы, они еще какую-то пакость над нами удумали! Вы только гляньте на
те рожи разбойные!
Ц Мы всего лишь честные ремесленники, свое дело знаем, Ц обиженно отозв
ался один из пермяков. Ц Наша ли вина, что вас в Сибирь погнали? Нам за рабо
ту платят, человеку деньги нужны, чтобы жить.
Заключенных согнали в сарай, ворота закрыли. Полковник Лобанов поставил
у сарая группу вооруженных до зубов солдат.
Ц У меня для вас сообщение, господа! Ц крикнул Лобанов, устраиваясь на о
блучке первых саней. Нестерпимо болела нога. Ц Мы почти добрались до Ура
ла. За ним начнется Сибирь.
Ц Урок географии тоже входит в наше наказание? Ц хмыкнул кто-то из дека
бристов.
Полковник Лобанов вздохнул. Он глянул на Трубецкого и Муравьева, стоявши
х в первом ряду, и внезапно почувствовал, как сжимается горло от болезнен
ного спазма.
Полковник махнул головой пермским кузнецам, и те сдернули дерюгу со свое
го товара. В слабом свете блеснули новехонькие кандалы.
На мгновение в сарае воцарилась мертвая тишина. У заключенных перехвати
ло дыхание, солдаты покрепче сжали приклады ружей.
Вот оно, сейчас раздадутся крики ужаса. Сейчас полетят в небо к Богу прокл
ятия, стоны, плач людской.
Они даже не шелохнулись. Молча смотрели на груду цепей. А потом в полнейше
й тишине Муравьев произнес очень тихо и спокойно:
Ц Я никогда не надену на себя эти украшения.
Полковник Лобанов глянул на Муравьева и с досады стукнул кулаком по дере
вянному своему протезу.
Ц Я тоже вот ношу это украшение во славу России…
Ц Вы потеряли ногу в бою!
Ц А вы заработали железа в революции.
Ц Но я Ц офицер! Ц сорвавшись, закричал Муравьев.
Ц Вы были офицером, граф. А теперь вы ссыльнокаторжанин, Ц Лобанову ста
ло нестерпимо жарко. Он должен быть суров с ними! Ц Выходите по одному! Шт
анину задрать! Сесть на козлы.
Никто даже не шелохнулся.
Ц Люди, Ц устало произнес Лобанов. Ц Не вынуждайте меня поступать с ва
ми бесчестно. Так должно быть. Идите же! Вы знаете, что такое приказ. Приказ
не оспоришь ни сердцем, ни разумом. Приказы должно исполнять. Я прошу вас,
я прошу вас всех…
Ц Он прав, Ц князь Трубецкой первым шагнул из толпы. Ц Нет смысла сопро
тивляться. Мы больше не вольны в себе. Мы должны повиноваться. Будем же бла
горазумны, господа.
Он сел на козлы, закатал брючину и закрыл глаза. Кузнец схватил цепь. Замки
щелкнули. Трубецкой все сидел. Рот его чуть приоткрылся, как будто князю н
е хватало воздуха, ему казалось, что по ногам его бегут ледяные мураши, пол
ностью парализуя все тело.
Ц Следующий, пожалте, Ц равнодушно произнес кузнец-пермяк. Он заковал
в железа не одну сотню осужденных. Он пережил и ругань, и проклятия, и угро
зы, слезы и молитвы… Для него эта работа была такой же обыденной, как и люб
ая другая. То ли лошадь подковать, то ли человека упаковать в кандалы Ц да
какая, в сущности, разница?
Трубецкой медленно поднялся. Запинаясь сделал пару шагов. Тяжелая цепь б
илась о землю. Князь с трудом поднимал ноги и вдруг покачнулся. Борис Туга
й рванулся вперед, подхватил Трубецкого и отвел в сторону.
Ц Сколько ж они весят-то, Ц жалко улыбаясь, пробормотал Трубецкой. Ц Эт
о ж на весь мир позор и отчаяние, к ногам привешенное.
Он оглянулся на Муравьева.
Ц Давайте, теперь вы, граф…
И Муравьев не стал сопротивляться. В своем новеньком фраке он подошел к к
озлам и осторожно присел на них. Кузнец равнодушно глянул на генерала.
Ц Штанину-то задери, барин, Ц сказал он.
Муравьев упрямо покачал головой.
Ц Давай на порты. Украшения, тем паче, такие, на одежде носить надобно. Кро
ме того, твои железа куда более проносятся, чем портки.
Раздался звон, словно по жизни их погребальный, и Муравьева охватило то ж
е самое чувство, что и Трубецкого. Он поднялся с козел, подхватил цепи обеи
ми руками, прижал к груди и, мелко семеня ногами, вернулся к товарищам.
Кто-то забарабанил в ворота сарая. Солдат чуть приоткрыл створки, и в щель
пробрался станционный смотритель.
Ц Помогите! Ц закричал он. Ц Мне помощь надобна, ваше благородие! Женщи
ны… Да какие ж то бабы, чертовки сущие! Я их, бесиц, запер, как вы приказали, и
теперь они дом громят. В окнах стекла уж повыбили, и за мной с поленом по за
лу гонялись. Силу б применить надо. Идемте же, господин полковник, а то даж
е казачки ваши это бабье окаянное боятся! Кабы чего не вышло!
Лобанов оглянулся на декабристов. На четырех из них уже были надеты желе
за, на козлах как раз устраивался конногвардеец, лейтенант Тугай.
Ц К чему все это? Ц вымученно вздохнул Лобанов. Ц Вот к чему мне еще и ба
бий мятеж? Что с того изменится-то? Только силы потратят, а они им ой как над
обны.
И вышел во двор вслед за станционным смотрителем.
Где-то через час все было кончено. Громкий, жутковатый перезвон зазвучал
в сарае: каждое движение ноги Ц и оковы начинали свой поминальный переп
ев.
Дамы на постоялом дворе худо-бедно успокоились не без твердого вмешател
ьства Лобанова. Они собрались у трех разбитых окошек и замерли в ожидани
и появления своих супругов, высоко подняв меховые воротнички шубок. Но п
ока что во дворе сновали одни только казаки.
Наконец, во двор согнали возки. На другом конце почтовой станции сгрудил
ись сани жен мятежников, закутанные в теплые тулупы возницы тоже уже был
и готовы к спешному отъезду. Стоял ясный морозный денек; снег скрипел под
ногами, словно битое стекло.
Фельдфебель Поздняков уже битый час со страшной бранью носился по двору
в поисках пропавшего бог весть где солдата Ефима. Но никто его не видел. Ст
оял себе подлец на часах, а назад не вернулся. Как сгинул. Впрочем, Ефим в ох
отку прикладывался к горячительным напиткам, так что все как один были у
верены в том, что негодяй спит себе где-нибудь мертвецким сном, зарывшись
в прошлогоднюю солому.
Ц Или же в бега подался! Ц прорычал Поздняков. Ц Дурачина, ведь поймают
да вздернут без разговоров, как пить дать, вздернут!
Створки ворот сарайных медленно распахнулись. Казаки схватились за саб
ли.
Ц Выходят! Ц раздался восклик из женской толпы. Ц Наши мужья выходят!
Сначала, впрочем, показался полковник Лобанов. Прохромал по забитой саня
ми площади. Денщик набросил на него теплую, подбитую мехом шинель и подал
треуголку. Потом из сарая вышли несколько солдат и встали слева и справа
от ворот.
Ц Что все это значит? Ц шепотом спросила Ниночка у княгини Трубецкой. Е
е худенькое личико раскраснелось от волнения и напряжения: ведь каких-т
о полчаса назад она вместе с двумя женщинами пыталась выбить двери посто
ялого двора тяжелым обеденным столом.
Ц Парад в преисподней! Ц Трубецкая прижалась лбом к заледенелой оконн
ой раме. Ц А ведь я это предчувствовала, Нина Павловна. Случайно я видела
однажды, как этапируют заключенных в Сибирь. Я проезжала тогда мимо. Они ш
ли по четверо в одной связке, бесконечный такой обоз. А на ногах у них… Ц У
княгини вдруг сорвался голос, она махнула рукой в окно и заплакала. Ц Смо
трите сами!
Пронзительный, за душу хватающий вой раздался из толпы.
Появились осужденные. Но еще до того, как они их увидели, они услышали ужас
ный звон цепей. Поддерживая друг друга, декабристы выходили из сарая, вол
очились по снегу цепи. Словно люди, отвыкшие от яркого света дня, они щурил
ись, вертели головами по сторонам, глядели на жен и, казалось, не узнавали
их.
Муравьев прижимал железа к груди. Он понял, что так куда лучше передвигат
ься, чем когда кандалы всей тяжестью тянут к земле. Но тогда уставали руки
, когда же цепи обледенеют на трескучем морозце, холод будет обжигать лад
они, словно огнем.
Страдальцы молча брели к широким саням, с трудом залезали в них. Нескольк
о солдат помогали им, поддерживали цепи, подсаживали, как могли.
Ц О, Господи, почему ж ты дозволил такое! Ц простонала Ниночка. Она дрожа
ла все телом. Ц Пощади их, Господи, пощади…
Ц Господь Бог давно позабыл о Сибири, Ц зло отозвалась Трубецкая. Ц И в
ообще, на помощь надейся, а сам не плошай.
Они смотрели, как их мужья забираются в сани, натягивают на себя одеяла. Бо
рис искал глазами Ниночку. Увидев ее у окна, вскинул руку, помахал почти сч
астливо. Из конюшен выехали тяжело груженные сани с провиантом. Было и та
к уж понятно, что на почтовой станции этап оставаться не будет, да скоро и
не будет их, этих самых почтовых станций. Полковник Лобанов попрощался с
о смотрителем Алексеем, посоветовав тому на прощанье сообщить начальст
ву своему об уроне, что причинили женщины во время постоя. Казаки уже сиде
ли на конях.
Увязая в снегу, Лобанов подошел к окну, у которого замерли Трубецкая и Нин
а.
Ц Не проклинайте меня, сударыни, Ц сказал он, криво усмехаясь. Ц Я лишь
выполняю свой долг. Меня никто не спрашивает, что я думаю, что я чувствую. А
еще мой долг сказать вам, что на четыре сотни верст с гаком почтовых станц
ий больше не будет. Провианта у меня хватит только на этап. Даже солдатам и
то придется потуже затянуть пояса. Вашего появления, милые мои дамы, никт
о среди нас не ожидал.
Ц Да уж не пропадем, Ц гордо вскинулась Ниночка. Ц Я стреляю ничуть не х
уже ваших солдат.
Ц Ну, если воздух расстреливать собрались, сыты не будете, Ц Лобанов от
салютовал дамам, бросил на них еще один долгий взгляд и подумал: «На сколь
ко ж хватит их мужества? Сколько из них доберется до Читы, этой столицы кат
оржан в Южной Сибири?».
Он взобрался в сани, закутался в теплый меховой полог. Казаки построилис
ь, сани с солдатами уже давно ждали за воротами. К крыльцу подтянулись воз
ки жен декабрьских мятежников.
Ц Колонна, марш! Ц крикнул Лобанов.
Сани легко заскользили по снегу. Смотритель стянул с головы треух, низко
поклонился и крикнул вдогонку:
Ц Храни вас Господь! Возвращайтесь!
Ц Сколько у нас еще провианта? Ц спросила Трубецкая.
Ц Если будем экономить, то на четыре дня хватит, Ц вздохнула Ниночка.
Ц Верно ли, что вы можете стрелять?
Ц Я была на всех охотах вместе с моим отцом, Ц Ниночка, не отрываясь, смот
рела на облако снега, поднятое этапом. «Борюшка, Ц думала она нежно. Ц Мы
еще покорим Сибирь!»
Ц Мы должны помнить о том, Ц задумалась Трубецкая, Ц что в Сибирь пропу
стят только нас, женщин, а вот слуг вполне могут вернуть по домам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Ц С Питербурха.
Ц Лейтенанта Тугая знаешь?
Ц Я знаю только одного Тугая Ц каторжника и арестанца, Ц с неприкрытой
ненавистью отозвался солдат и отставил к стене ружье. Ц Все они не иерои
…
Ц Да мой муж куда больший герой и храбрец, чем твой Миша! Ц выкрикнула Ни
ночка. От отчаяния, что не найдет Бориса, она почти уже теряла рассудок.
Ц А вот этого не надо было говорить, цыпа, Ц ухмыльнулся солдат. Ц Не на
до Мишу мово забижать, когда мертв он. Тут тебе и деньжищи твои не помогут!
Он вплотную подошел к Ниночке и заглянул через ее плечо в комнату флигел
я. Его дыхание неприятно обжигало ее затылок.
Ц Будут потом сказы сказывать, как черная лебедушка собиралась купить
солдата Ефима. А Ефим-то не поддался. Не вышло купить русского солдата.
Ц Да вот же он! Ц Ниночка впилась пальцами в деревянную ставню, жадно вг
лядываясь в Бориса. Тугай перетасовывал карточную колоду. Рядом с ним на
полу лежал Муравьев. На предыдущей почтовой станции какие-то путешеству
ющие узнали генерала и подарили ему из своего багажа новехонький светло
-голубой фрак с золотыми пуговицами. Полковник Лобанов позволил Муравье
ву надеть фрак на арестантскую робу.
Ц Вот же он сидит, Ц счастливо прошептала Ниночка. Ц Мой Борюшка! Посмо
три на него, Ефим! Приноси ему хоть иногда хоть что-нибудь из еды… Я дам теб
е сто рублей, чтобы ты смог покупать ему все необходимое. О, Борюшка, любим
ый…
Она все смотрела на Тугая и даже не заметила, что солдат прижался к ней впл
отную. Только когда он рванул ее от окна, кусая в затылок, Ниночка поняла, ч
то для солдата в этот момент важнее женщина, а не какие-то там сто рублей. О
на сопротивлялась, пыталась вырваться из его грубых лапищ, да какое там.
Ефим только похохатывал в ответ.
Ц Чего дергаешься-то, цыпа? Ты покричи. Чего ж не кричишь? Боишься! Никто т
ебя здесь не найдет! Подергайся, подергайся, чертовочка! Кусить вздумала?
А то кусай, кусай, мне лишь слаще будет. Пошли, там сеновал, соломка там мяко
нькая, как постели твои шелковые.
Он сдавил Ниночке горло, подхватил на руки и понес к сеновалу. Но до дверей
не добрался. Огромная тень метнулась к нему, чья-то тяжеленная ручища лег
ла Ефиму на плечо, а густой бас пророкотал:
Ц Мышь слоном не станет, а туда же. Придется тебе это понять, братушка.
Ефим выронил Ниночку. Та рухнула на колени, покатилась по снегу, судорожн
о хватая ртом воздух. Обездвижев от ужаса, глядел Ефим на огромного Мирон
а. Он хотел бы бежать, да разве убежишь из лапищ Мироновых. Быстрое, едва ул
овимое движение рукой, и голова Ефима безвольно мотнулась в сторону…
Спустя несколько мгновений кучер исчез за дворами почтового яма. Он пере
бросил убитого солдата через плечо, словно чучело соломенное, и зарыл чу
ть погодя на задворках в большом сугробе снега. До весны, когда расплавит
солнышко заносы снежные, никто не сыщет мертвого Ефима, протянувшего сво
и грязные руки к Ниночке.
Ниночка ждала кучера на веранде. Она мелко дрожала всем телом, с ужасом гл
ядя на Мирона?
Ц Что ты наделал? Ц заплакала тоненько. Ц Он… мертв, да?
Ц Вшей давить надо, Ц мрачно отозвался Мирон. Ц Ступайте к вашим, барыш
ня. Ничего не произошло, вообще ничего… Вы просто дышали свежим воздухом.
Доброй вам ночи, Нина Павловна.
Она молча кивнула головой, торопливо отвернулась от Мирона и побежала в
дом.
ГЛАВА 8
Ранним утром из Перми подъехали четыре санные упряжки и остановились в Н
овой Шарье. Все еще спали. И только станционный смотритель Алексей и полк
овник Лобанов бродили по почтовому яму. За воротами станции пылали казач
ьи костры, конвойные двигались подобно маятнику в часах, так же неумолим
о, так же печально.
Лобанов прочистил курительную трубку, с которой не расставался, и вышел
на веранду. Кивком головы указал на только что прибывших из Перми. Нескол
ько закутанных в тулупы человек выбрались из них и принялись отряхивать
снег с одежды.
Ц Это они?
Алексей отвесил полковнику низкий поклон.
Ц Так точно, ваше благородие, это оне-с. Точнехонько, как вы приказывали-с
и прибыли.
Лобанов чертыхнулся себе под нос и пошел к саням. Мужички сдернули с голо
в мохнатые меховые треухи и прижали к груди.
Ц Довольно ль с собой взяли? Ц грубоватым тоном обратился к ним Лобанов
. Ц На всех-то хватит?
Один мужик важно кивнул в ответ.
Ц Не извольте сумлеваться, ваш благородь! Хватит! У нас завсегда с запасо
м. Пермь-то как-никак воротами поясу Каменному служит… там этот товарец х
одовым считается, Ц и хохотнул невесело.
Лобанов подошел к первым саням. Поколебавшись мгновение, откинул полог д
ерюжчатый в сторону. На утреннем солнышке блеснули кандалы.
Добротные новые оковы. Цепи, достаточно длинные для того, чтобы не мешать
широкому мужскому шагу, и достаточно тяжелые для того, чтобы тащить их бы
ло трудом нелегким через тысячи верст, сквозь дождь и бурю, звенящий моро
з, густыми хлопьями падающий снег и немилосердно палящее солнце. Через л
еса и болота, по горам и бескрайним просторам.
Сибирь приветствовала свои жертвы звоном железа.
Полковник Лобанов торопливо отвернулся от саней.
Ц Стража! Ц крикнул он на всю станционную площадь. Ц Будите заключенн
ых! Алеша?
Ц Да, ваше благородие? Ц мрачный смотритель сложился почти вдвое.
Ц Можно на время запереть женщин?
Ц А чегой-то нельзя, ваше благородие? Еще как можно-с! Это мы запросто!
Ц Тогда поторапливайся! Запри их.
Алексей резво бросился запирать все двери станционные. Пермяки взялись
за уздцы и завели сани в сарай. Холодное зимнее солнце равнодушно следил
о за творящимся на земле.
Лобанов поджал губы. «Скоро Рождество Христово, Ц подумал он. Ц А потом
как доберемся до Урала, они к оковам уже подпривыкнут».
Ему было по-собачьи тоскливо, хоть в голос вой.
Из флигеля, где содержались осужденные, послышались громкие крики разда
ваемых команд. Конвой кричал:
Ц Быстрее! А ну, быстрее! Пошевеливайтесь, сучий потрох!
Появились каторжане. У Лобанова на мгновение обмерло от боли за них серд
це, когда он увидел их, в заношенных робах, с попонами на плечах, невыспавш
ихся, грубо вырванных из сострадательного забытья такой короткой ночи, г
онимых, словно стадо на бойню.
Пермяки в сарае испуганно жались к саням. Пока что железа были прикрыты д
ерюгой, но генерал Муравьев внезапно почуял недоброе, крикнул отчаянно:
Ц Братцы, они еще какую-то пакость над нами удумали! Вы только гляньте на
те рожи разбойные!
Ц Мы всего лишь честные ремесленники, свое дело знаем, Ц обиженно отозв
ался один из пермяков. Ц Наша ли вина, что вас в Сибирь погнали? Нам за рабо
ту платят, человеку деньги нужны, чтобы жить.
Заключенных согнали в сарай, ворота закрыли. Полковник Лобанов поставил
у сарая группу вооруженных до зубов солдат.
Ц У меня для вас сообщение, господа! Ц крикнул Лобанов, устраиваясь на о
блучке первых саней. Нестерпимо болела нога. Ц Мы почти добрались до Ура
ла. За ним начнется Сибирь.
Ц Урок географии тоже входит в наше наказание? Ц хмыкнул кто-то из дека
бристов.
Полковник Лобанов вздохнул. Он глянул на Трубецкого и Муравьева, стоявши
х в первом ряду, и внезапно почувствовал, как сжимается горло от болезнен
ного спазма.
Полковник махнул головой пермским кузнецам, и те сдернули дерюгу со свое
го товара. В слабом свете блеснули новехонькие кандалы.
На мгновение в сарае воцарилась мертвая тишина. У заключенных перехвати
ло дыхание, солдаты покрепче сжали приклады ружей.
Вот оно, сейчас раздадутся крики ужаса. Сейчас полетят в небо к Богу прокл
ятия, стоны, плач людской.
Они даже не шелохнулись. Молча смотрели на груду цепей. А потом в полнейше
й тишине Муравьев произнес очень тихо и спокойно:
Ц Я никогда не надену на себя эти украшения.
Полковник Лобанов глянул на Муравьева и с досады стукнул кулаком по дере
вянному своему протезу.
Ц Я тоже вот ношу это украшение во славу России…
Ц Вы потеряли ногу в бою!
Ц А вы заработали железа в революции.
Ц Но я Ц офицер! Ц сорвавшись, закричал Муравьев.
Ц Вы были офицером, граф. А теперь вы ссыльнокаторжанин, Ц Лобанову ста
ло нестерпимо жарко. Он должен быть суров с ними! Ц Выходите по одному! Шт
анину задрать! Сесть на козлы.
Никто даже не шелохнулся.
Ц Люди, Ц устало произнес Лобанов. Ц Не вынуждайте меня поступать с ва
ми бесчестно. Так должно быть. Идите же! Вы знаете, что такое приказ. Приказ
не оспоришь ни сердцем, ни разумом. Приказы должно исполнять. Я прошу вас,
я прошу вас всех…
Ц Он прав, Ц князь Трубецкой первым шагнул из толпы. Ц Нет смысла сопро
тивляться. Мы больше не вольны в себе. Мы должны повиноваться. Будем же бла
горазумны, господа.
Он сел на козлы, закатал брючину и закрыл глаза. Кузнец схватил цепь. Замки
щелкнули. Трубецкой все сидел. Рот его чуть приоткрылся, как будто князю н
е хватало воздуха, ему казалось, что по ногам его бегут ледяные мураши, пол
ностью парализуя все тело.
Ц Следующий, пожалте, Ц равнодушно произнес кузнец-пермяк. Он заковал
в железа не одну сотню осужденных. Он пережил и ругань, и проклятия, и угро
зы, слезы и молитвы… Для него эта работа была такой же обыденной, как и люб
ая другая. То ли лошадь подковать, то ли человека упаковать в кандалы Ц да
какая, в сущности, разница?
Трубецкой медленно поднялся. Запинаясь сделал пару шагов. Тяжелая цепь б
илась о землю. Князь с трудом поднимал ноги и вдруг покачнулся. Борис Туга
й рванулся вперед, подхватил Трубецкого и отвел в сторону.
Ц Сколько ж они весят-то, Ц жалко улыбаясь, пробормотал Трубецкой. Ц Эт
о ж на весь мир позор и отчаяние, к ногам привешенное.
Он оглянулся на Муравьева.
Ц Давайте, теперь вы, граф…
И Муравьев не стал сопротивляться. В своем новеньком фраке он подошел к к
озлам и осторожно присел на них. Кузнец равнодушно глянул на генерала.
Ц Штанину-то задери, барин, Ц сказал он.
Муравьев упрямо покачал головой.
Ц Давай на порты. Украшения, тем паче, такие, на одежде носить надобно. Кро
ме того, твои железа куда более проносятся, чем портки.
Раздался звон, словно по жизни их погребальный, и Муравьева охватило то ж
е самое чувство, что и Трубецкого. Он поднялся с козел, подхватил цепи обеи
ми руками, прижал к груди и, мелко семеня ногами, вернулся к товарищам.
Кто-то забарабанил в ворота сарая. Солдат чуть приоткрыл створки, и в щель
пробрался станционный смотритель.
Ц Помогите! Ц закричал он. Ц Мне помощь надобна, ваше благородие! Женщи
ны… Да какие ж то бабы, чертовки сущие! Я их, бесиц, запер, как вы приказали, и
теперь они дом громят. В окнах стекла уж повыбили, и за мной с поленом по за
лу гонялись. Силу б применить надо. Идемте же, господин полковник, а то даж
е казачки ваши это бабье окаянное боятся! Кабы чего не вышло!
Лобанов оглянулся на декабристов. На четырех из них уже были надеты желе
за, на козлах как раз устраивался конногвардеец, лейтенант Тугай.
Ц К чему все это? Ц вымученно вздохнул Лобанов. Ц Вот к чему мне еще и ба
бий мятеж? Что с того изменится-то? Только силы потратят, а они им ой как над
обны.
И вышел во двор вслед за станционным смотрителем.
Где-то через час все было кончено. Громкий, жутковатый перезвон зазвучал
в сарае: каждое движение ноги Ц и оковы начинали свой поминальный переп
ев.
Дамы на постоялом дворе худо-бедно успокоились не без твердого вмешател
ьства Лобанова. Они собрались у трех разбитых окошек и замерли в ожидани
и появления своих супругов, высоко подняв меховые воротнички шубок. Но п
ока что во дворе сновали одни только казаки.
Наконец, во двор согнали возки. На другом конце почтовой станции сгрудил
ись сани жен мятежников, закутанные в теплые тулупы возницы тоже уже был
и готовы к спешному отъезду. Стоял ясный морозный денек; снег скрипел под
ногами, словно битое стекло.
Фельдфебель Поздняков уже битый час со страшной бранью носился по двору
в поисках пропавшего бог весть где солдата Ефима. Но никто его не видел. Ст
оял себе подлец на часах, а назад не вернулся. Как сгинул. Впрочем, Ефим в ох
отку прикладывался к горячительным напиткам, так что все как один были у
верены в том, что негодяй спит себе где-нибудь мертвецким сном, зарывшись
в прошлогоднюю солому.
Ц Или же в бега подался! Ц прорычал Поздняков. Ц Дурачина, ведь поймают
да вздернут без разговоров, как пить дать, вздернут!
Створки ворот сарайных медленно распахнулись. Казаки схватились за саб
ли.
Ц Выходят! Ц раздался восклик из женской толпы. Ц Наши мужья выходят!
Сначала, впрочем, показался полковник Лобанов. Прохромал по забитой саня
ми площади. Денщик набросил на него теплую, подбитую мехом шинель и подал
треуголку. Потом из сарая вышли несколько солдат и встали слева и справа
от ворот.
Ц Что все это значит? Ц шепотом спросила Ниночка у княгини Трубецкой. Е
е худенькое личико раскраснелось от волнения и напряжения: ведь каких-т
о полчаса назад она вместе с двумя женщинами пыталась выбить двери посто
ялого двора тяжелым обеденным столом.
Ц Парад в преисподней! Ц Трубецкая прижалась лбом к заледенелой оконн
ой раме. Ц А ведь я это предчувствовала, Нина Павловна. Случайно я видела
однажды, как этапируют заключенных в Сибирь. Я проезжала тогда мимо. Они ш
ли по четверо в одной связке, бесконечный такой обоз. А на ногах у них… Ц У
княгини вдруг сорвался голос, она махнула рукой в окно и заплакала. Ц Смо
трите сами!
Пронзительный, за душу хватающий вой раздался из толпы.
Появились осужденные. Но еще до того, как они их увидели, они услышали ужас
ный звон цепей. Поддерживая друг друга, декабристы выходили из сарая, вол
очились по снегу цепи. Словно люди, отвыкшие от яркого света дня, они щурил
ись, вертели головами по сторонам, глядели на жен и, казалось, не узнавали
их.
Муравьев прижимал железа к груди. Он понял, что так куда лучше передвигат
ься, чем когда кандалы всей тяжестью тянут к земле. Но тогда уставали руки
, когда же цепи обледенеют на трескучем морозце, холод будет обжигать лад
они, словно огнем.
Страдальцы молча брели к широким саням, с трудом залезали в них. Нескольк
о солдат помогали им, поддерживали цепи, подсаживали, как могли.
Ц О, Господи, почему ж ты дозволил такое! Ц простонала Ниночка. Она дрожа
ла все телом. Ц Пощади их, Господи, пощади…
Ц Господь Бог давно позабыл о Сибири, Ц зло отозвалась Трубецкая. Ц И в
ообще, на помощь надейся, а сам не плошай.
Они смотрели, как их мужья забираются в сани, натягивают на себя одеяла. Бо
рис искал глазами Ниночку. Увидев ее у окна, вскинул руку, помахал почти сч
астливо. Из конюшен выехали тяжело груженные сани с провиантом. Было и та
к уж понятно, что на почтовой станции этап оставаться не будет, да скоро и
не будет их, этих самых почтовых станций. Полковник Лобанов попрощался с
о смотрителем Алексеем, посоветовав тому на прощанье сообщить начальст
ву своему об уроне, что причинили женщины во время постоя. Казаки уже сиде
ли на конях.
Увязая в снегу, Лобанов подошел к окну, у которого замерли Трубецкая и Нин
а.
Ц Не проклинайте меня, сударыни, Ц сказал он, криво усмехаясь. Ц Я лишь
выполняю свой долг. Меня никто не спрашивает, что я думаю, что я чувствую. А
еще мой долг сказать вам, что на четыре сотни верст с гаком почтовых станц
ий больше не будет. Провианта у меня хватит только на этап. Даже солдатам и
то придется потуже затянуть пояса. Вашего появления, милые мои дамы, никт
о среди нас не ожидал.
Ц Да уж не пропадем, Ц гордо вскинулась Ниночка. Ц Я стреляю ничуть не х
уже ваших солдат.
Ц Ну, если воздух расстреливать собрались, сыты не будете, Ц Лобанов от
салютовал дамам, бросил на них еще один долгий взгляд и подумал: «На сколь
ко ж хватит их мужества? Сколько из них доберется до Читы, этой столицы кат
оржан в Южной Сибири?».
Он взобрался в сани, закутался в теплый меховой полог. Казаки построилис
ь, сани с солдатами уже давно ждали за воротами. К крыльцу подтянулись воз
ки жен декабрьских мятежников.
Ц Колонна, марш! Ц крикнул Лобанов.
Сани легко заскользили по снегу. Смотритель стянул с головы треух, низко
поклонился и крикнул вдогонку:
Ц Храни вас Господь! Возвращайтесь!
Ц Сколько у нас еще провианта? Ц спросила Трубецкая.
Ц Если будем экономить, то на четыре дня хватит, Ц вздохнула Ниночка.
Ц Верно ли, что вы можете стрелять?
Ц Я была на всех охотах вместе с моим отцом, Ц Ниночка, не отрываясь, смот
рела на облако снега, поднятое этапом. «Борюшка, Ц думала она нежно. Ц Мы
еще покорим Сибирь!»
Ц Мы должны помнить о том, Ц задумалась Трубецкая, Ц что в Сибирь пропу
стят только нас, женщин, а вот слуг вполне могут вернуть по домам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25