Тот, который не остался ждать внизу?
Юджиния пожала плечами и поправила рубашку, прикрыв обнаженную грудь. Глаза ее сверкали при свете лампы.
– Это как-никак публичный дом, Макколи.
Глава пятнадцатая
– Мне известно, что это публичный дом, – прорычал Макколи. – Что мне неизвестно, так это какого черта здесь делаешь ты.
– Я пыталась связаться с Голубкой, чтобы предупредить тебя, что ограбления поездов совершил маршал Хендрикс. Он подставил Мигеля.
– С чего ты взяла?
За ширмой для переодевания Генри что-то мычал.
– Не думаю, что это стоит обсуждать здесь, Макколи.
Бренч заглянул за ширму. Волосы Генри на затылке стояли дыбом, напоминая пышное оперение. Он мог бы сойти за индейца, если бы не умоляющее выражение щенячьих глаз.
– Ты права, – сказал Бренч. – Одевайся и давай выбираться отсюда.
Он снова высунулся из двери, оглядывая коридор. В нем было пусто, как в кровати старой девы.
– Пойдем.
Бренч вытолкнул Дженну из комнаты.
Они спустились только до середины черной лестнице, как вдруг одна из девушек Фэнни стала подниматься навстречу. Бренч и Дженна остановились как вкопанные, а потом поспешили вниз, узнав Голубку.
Завидев их, блудница индианка вздрогнула.
– Бренч! Что ты здесь делаешь?
– А ты не знаешь?
Женщина покачала головой, в ее черных глазах отразилось искреннее недоумение.
– Разве ты не отправляла мне послание с просьбой прийти сюда? – спросил Бренч.
– Нет.
– Тогда кто же? Как только я проскользнул в твою комнату, меня ударили по голове. Очнулся я привязанный к кровати.
Глаза Голубки расширились.
– Так вот почему они меня переселили! Фэнни сказала, что Мейбл видела в моей комнате крысу.
Бренч насмешливо фыркнул.
– Видела, только это был я.
Голубка положила Бренчу руку на плечо. Вид у нее был встревоженный.
– Это Фэнни, Бренч. Она влюблена в Слида Хендрикса. Должно быть, он велел ей держать тебя здесь.
– Теперь кое-что начинает проясняться. Фэнни и Слид, видимо, догадались, что я приехал к тебе просить помочь оправдать Мигеля. Если Дженна права, и ограбления поездов совершал Слид, а вину перекладывал на Мигеля, Хендрикс меньше всего хочет, чтобы испанцу вернули его доброе имя. – Продолжая держать Дженну за руку, Бренч спустился еще на пару ступенек. – Пойдем. Надо выбираться отсюда. Тебе лучше пойти с нами, Голубка. Хендрикс, не колеблясь, убьет тебя – свидетели ему не нужны.
– Могу я подняться за вещами?
– Нет времени.
Только сейчас Голубка заметила чемодан в руках Дженны.
– Ты не можешь забрать ее с собой.
– Черта с два!
– Бренч, она новое сокровище Фэнни. Тут начнется ад кромешный, как только заметят ее исчезновение. В гостиной ждут по крайней мере пятеро мужчин, заплативших за нее.
– Не говори мне об этом, – буркнул Бренч. – Я пристрелю любого, кто попытается меня остановить.
– Как? – спросила Дженна. – У тебя нет револьвера.
Макколи перевел гневный взгляд на нее.
– Я найду его.
Бренч снова стал спускаться по лестнице, но Голубка остановила его, неожиданно сильно дернув за рукав.
– Позволь мне идти первой. Никто ничего не заподозрит, увидев меня, но стоит тебе попасться кому-нибудь на глаза, и тут же поднимут тревогу.
– Хорошо, – ответил Бренч. – Но мне нужен мой револьвер.
– Я добуду его, – пообещала Голубка.
Бренч и Дженна спустились вслед за Голубкой в кухню, потом бросились к черному ходу, пока индианка отвлекала Мейбл и повариху, споривших по поводу завтрашнего меню. Убедившись, что беглецы благополучно выскочили за дверь, Голубка сказала Мейбл, что ее ищет Фэнни. Как только экономка скрылась в вестибюле, индианка взяла в кабинете Фэнни «миротворец» Бренча и присоединилась к Бренчу и Дженне, которые поджидали ее на крошечном заднем дворе. Оттуда Макколи повел женщин на платную конюшню, где оставил Сатану. Наняв еще двух лошадей, беглецы тронулись в путь.
Было уже позднее утро, когда измотанная троица выехала на альпийский луг, где в сколоченной без затей хижине их ждал Черный Валет Мендоза. Мигель заметил приближение всадников и вышел им навстречу. На смуглом лице засияла улыбка, когда испанец увидел Голубку. Он поспешил снять ее с лошади.
– Querida , что ты здесь делаешь? – спросил Мигель, заключив индианку в объятия.
– Слид, видимо, догадался, зачем я к ней приехал, – опередил Голубку Бренч. – Это его люди меня оглушили и связали у Фэнни.
Мигель поднял бровь.
– Тебя держали пленником в публичном доме? Dios , да ведь об этом мечтает каждый мужчина, друг мой.
Взгляд Бренча непроизвольно метнулся к Дженне. Его голос был низким и тихим, будто он говорил только для нее.
– Должен признать, мне еще никогда не доводилось так хорошо проводить время в подобных заведениях.
На щеках Дженны вспыхнули красные пятнышки. Она отвернулась, чтобы не видеть пылкого взгляда Макколи, и стала снимать седло с кобылы, которую он взял для нее напрокат. Когда Бренч положил руку на плечо молодой женщины, та отстранилась, не поднимая взгляда.
– И как же тебе удалось сбежать, amigo? – спросил Мигель.
– Я его нашла, – проворчала Дженна, когда рассердившийся Бренч отошел. – Но он еще не осознал, что должен быть мне благодарен за это.
Макколи наградил молодую женщину таким взглядом, что она поняла: в ближайшее время не стоит ждать от него благодарности.
Почувствовав, что между Бренчем и Дженной возникло напряжение, Мигель повел Голубку к хижине, оставив их наедине. Прежде чем Мендоза и индианка скрылись внутри, Дженна услышала, как испанец сказал возлюбленной, что та прекрасно выглядит. Голубка ответила, что это хорошо, так как одежда, которая сейчас на ней, – это все, что у нее теперь осталось. Дженна обтирала кобылу, остро ощущая присутствие Бренча, который занимался двумя остальными лошадьми и то и дело растерянно поглядывал в ее сторону.
Молодой женщине очень хотелось бы присоединиться к Голубке и Мигелю в хижине. Она знала: Бренч расстроился из-за того, что она дала ему отпор. Он, без сомнения, заговорит об этом при первой же возможности, как только они останутся наедине. Дженна не собиралась давать ему такого шанса. Макколи стоило лишь начать ласкать ее, и она забывала о намерении никому не отдавать своего сердца. Нужно держаться от этого мужчины подальше.
Бренч закончил приводить в порядок Сатану и перешел к мышастой кобыле, на которой ехала Голубка. Дженна вырвала пучок травы и как никогда быстро закончила обтирать свою лошадь. После этого она направилась к хижине. Молодая женщина сделала вид, что не услышала, как Бренч окликнул ее по имени.
Когда Дженна проходила мимо открытого окна, до нее донесся чувственный голос Мигеля, разговаривавшего с индианкой.
– Почему ты не разрешаешь себя поцеловать, mi corazon ? Всякий раз, когда я платил, чтобы провести с тобой время, ты не позволяла даже прикоснуться к себе.
– Я шлюха, Мигель. Меня использовало слишком много мужчин, чтобы я когда-нибудь почувствовала себя достаточно чистой для твоего прикосновения.
– Мне нет дела до других, querida. Они использовали только твое тело. А мне нужно твое сердце.
Дженна не хотела слушать остального. Боль пронзила душу, и причиной тому была зависть, откровенная и ничем не прикрытая. И ей это было противно. Противно, что она такая слабая. С самого детства, когда Дженна, потеряв отца, пыталась утешать мать, она строила и укрепляла стену вокруг своего сердца.
К ней шел Бренч. Его зеленые глаза были холодными, взгляд непреклонным и безжалостным. Дженна почувствовала себя загнанной в ловушку.
То, что Дженна стеснялась его прикосновений и даже не решалась смотреть на него, озадачивало Бренча в той же степени, в какой и раздражало. Что случилось с ведьмой, которая не моргнув глазом ворвалась в полную голых мужчин купальню? Которая нанялась в бордель проституткой, только чтобы поговорить с одной из тамошних «работниц»? Почему ее так мучает то, что он практически занимался с ней любовью? Или она просто боится?
Дьявол, глубина чувств к Дженне его самого пугала до смерти. Но он слишком хотел ее, чтобы позволить себе и ей убежать от того, что между ними происходило.
Дженна бросала испуганные взгляды то на хижину, то на Бренча, шагавшего к ней, то на лес. От него некуда было скрыться. Он приближался. Еще несколько секунд – и будет слишком поздно.
Движимая отчаянием, молодая женщина подобрала юбки и со всех ног бросилась к густой осиновой роще, подступавшей к хижине.
– Дженна! – услышала она крик Бренча. – Дженна, черт возьми, вернись! Нам нужно поговорить.
Мягкая почва поглощала глухой стук шагов, и только шелест приминаемых листьев и травы отмечал путь молодой женщины. В воздух с пронзительным криком взлетела малиновка. Не добежав нескольких футов до деревьев, Дженна рискнула бросить взгляд через плечо. До Бренча было меньше двадцати футов. Ах, если бы вместо чертового платья на ней были штаны, ему ни за что не удалось бы ее догнать.
Юджиния кинулась в рощу. Густая поросль значительно замедляла бег, но она знала, что Бренчу приходится преодолевать те же трудности. Подобрав юбки чуть ли не до бедер, молодая женщина перепрыгивала через поваленные деревья и протискивалась между толстыми белыми стволами осин, словно через частокол. Дыхание стало хриплым, ей не хватало воздуха. Подмышки повлажнели от пота. Ветки цеплялись за волосы, развевавшиеся за спиной, будто флаг.
Бренч выкрикивал ее имя. Дженна до конца не понимала, почему бежит от него, но знала: если он прикоснется к ней снова, она сдастся. Это пугало молодую женщину сильнее, чем перспектива заблудиться в лесу или наткнуться на гризли. Или даже попасть в плен к индейцам.
Дженна споткнулась о наполовину вылезший из земли корень, поцарапала голень и выругалась. Из густых зарослей кустарника выскочила лань и бросилась влево. Молодая женщина дышала уже с трудом, а в боку сильно кололо.
Бренч по-прежнему преследовал ее по пятам.
Она не смела оглянуться, чтобы определить, насколько он близко. Земля под ногами пошла под уклон. На середине склона из земли выросли огромные, покрытые мхом валуны – светло-зеленые пятна на сером. За камнями виднелись золотистые стволы сосен. Их густые кроны, казалось, обещали рай. Если удастся до них добежать, возможно, получится спрятаться под низко опущенными ветвями.
– Дженна! Стой, черт возьми! Что с тобой случилось?
Что случилось? Вопрос эхом отдавался в голове, пока она петляла между осин. Руки царапались о жесткую кору. Ветви хлестали по лицу. Что можно ему ответить, если она сама точно не знает?
Бренч Макколи хотел ее. Он достаточно ясно дал это понять. Но можно ли отдать ему тело, а сердце оставить при себе? И что больше всего пугало и приводило ее в ярость – даже сейчас, когда она убегала от Бренча, часть ее хотела, чтобы он ее догнал.
Дженна обогнула каменные валуны и бросилась в просвет между двумя соснами. До нижних веток от земли было как минимум три фута. Почва была так густо усыпана хвоей, что на ней больше ничего не росло. Спрятаться было негде. Дженна продолжала бежать.
В какой-то момент лес стал таким густым, что кроны практически заслонили солнечный свет. Но в следующую секунду молодая женщина вылетела на полянку, густо поросшую мягкой травой и цветами. Оставалось только попробовать добежать до осиновой рощи на другой стороне, пока Бренч не настиг ее.
Посредине поляны Дженна услышала, что не только ее ноги приминают высокую траву. Не только ее прерывистое дыхание нарушает тишину маленькой прогалины.
Она перепрыгнула через неширокий ручей, наступила изящными ботинками, обутыми специально под платье, на веселые розовые соцветия губастика и увязла в болотистой почве. Высвободившись, молодая женщина продолжила бежать.
«Осталась половина», – сказала себе Дженна между судорожными заглатываниями воздуха.
В этот момент сильная рука схватила ее за плечо и развернула. Твердое, как ствол дерева, тело врезалось в нее, и они вместе покатились по благоухающей траве.
Грудь Дженны высоко поднималась, пытаясь насытиться воздухом. Каждая клеточка тела болела от столкновения. Колющая боль в боку никак не проходила. Бренч всем своим весом навалился на нее. Его голова лежала у нее на груди, нижняя часть тела – между ее ногами. Спина пропитывалась влагой от земли, но у Дженны не было сил, чтобы попытаться освободиться.
Отдышавшись достаточно, чтобы заговорить, Бренч поднял голову, позволив шляпе упасть на землю. Он пронзил молодую женщину тяжелым ледяным взглядом:
– С тобой все в порядке?
Дженна утвердительно кивнула, не зная, хватит ли ей воздуха, чтобы что-то произнести.
– Святой Христофор! – Задыхаясь, Макколи уткнулся лбом в ее грудь. – Женщина, ты меня в могилу сведешь.
– Тогда уйди от меня, – смогла наконец вымолвить Дженна. – Только после того, как мы кое-что уладим.
Молодая женщина попыталась столкнуть с себя Бренча. Усилие было слабым, но Макколи понимал, что если сейчас же не поднимется с Дженны, то не поднимется с нее еще долго. Пока не насытится ею. Но даже сейчас он сомневался, что это произойдет в ближайшем будущем. Тело уже начинало реагировать на нежные изгибы под ним. Голова Бренча оказалась между грудями молодой женщины, и он не мог не замечать их мягкости, а также мускусного запаха женщины, смешанного с привычным ароматом жимолости. Так легко было поцеловать эти холмики нежной плоти, оказавшиеся совсем рядом с губами. Господь свидетель, желание переполняло его. Бедра вклинились между ногами Дженны, и казалось, что им там самое место. Оставалось лишь податься немного вверх, чтобы напряженные чресла оказались там, где им положено быть.
Вместо этого, уверенный, что совершает самый трудный поступок в своей жизни, Бренч приподнялся и оказался в сидячем положении, потянув за собой Дженну.
– Ладно… А теперь рассказывай, что все это значит.
Дженна отдернула руку.
– Что – это?
Макколи поднял глаза к небу.
– Я теряю терпение, Дженна.
– Тогда возвращайся к хижине и оставь меня в покое. Мне что, нельзя побыть одной?
– Побыть одной для чего?
Дженна стиснула зубы и гневно посмотрела на Бренча. Тот ответил не менее сердитым взглядом.
– За хижиной есть специальная кабинка для уединения, – сказал он. – Или ты не заметила?
Молодая женщина отвернулась, пропустив вопрос мимо ушей. Потом, вспомнив о трюке, с помощью которого Мендоза провел ее в Каньоне Переселенцев, Дженна подалась вперед, изобразила тревогу во взгляде и посмотрела куда-то за спину Бренча.
– Что это было? Ты слышал?
Макколи тут же повернул голову туда, куда смотрела молодая женщина. Дженна вскочила на ноги и кинулась наутек. Но добежала лишь до края прогалины, когда Бренч настиг ее. Она снова оказалась прижатой к земле весом его тела.
На этот раз Бренч сразу вскочил, заставив Дженну тоже встать на ноги, и прижал ее спиной к стволу осины, пресекая попытки к бегству.
– Еще раз такое выкинешь, ведьма, и я раздену тебя догола и выпорю так, что не сможешь сидеть. Понятно?
– Только прикоснись ко мне! Ты очень об этом пожалеешь.
– В мои планы входит гораздо больше, чем прикоснуться к тебе, женщина.
Его губы впились в ее губы в жестком, властном поцелуе.
Открытая ладонь Дженны обожгла щеку Бренча хлесткой пощечиной, которая чуть не вывела его из равновесия. Молодая женщина отклонилась, замахиваясь для следующего удара. Бренч перехватил оба ее запястья и заломил руки за ствол дерева; одной рукой удерживая их вместе, он крепко прижался к Дженне. Губы растянулись в зверином оскале, когда он прорычал:
– Нравятся грубые игры, да?
Дженна испуганно посмотрела на Бренча. Ее изящно очерченные губы приоткрылись. Он заметил, как розовый язычок высунулся и скользнул по нижней губе, увлажняя ее, и жар тут же разлился по всему телу, как будто она лизнула его самого. Желание, настолько сильное, что перехватывало дух, стрелой пронзив его тело, поразило пах.
– Дьявол, ты и вправду можешь свести мужчину с ума, – прошептал Макколи, снова ища губы молодой женщины.
Дженна попыталась увернуться. Бренч большим и указательным пальцами пленил ее подбородок и пронзил ее взглядом, который не леденил, а томил на медленном огне. Сердце Дженны затрепетало. Пульс ускорился.
С беспощадной свирепостью Бренч завладел ее губами. Снова и снова, в первобытном ритме, таком же настоятельном, как потребность выжить, язык врывался в ее рот, а губы постоянно вжимались в ее губы.
Глубоко внутри нее, в самом сокровенном месте, вспыхнула искра. Она пожаром разлилась по каждому нерву, побуждая Дженну воспринять запах, вкус, ощущение Бренча. Чувства обострились, она трепетала, осознавая, что его железный торс прижат к ее бархатной груди, а смертоносные пули патронташа, его мужская твердость, вдавливаются в ее мягкий животик.
Запах табака, смешанный с сосновым ароматом и влажным едким духом плодородной почвы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Юджиния пожала плечами и поправила рубашку, прикрыв обнаженную грудь. Глаза ее сверкали при свете лампы.
– Это как-никак публичный дом, Макколи.
Глава пятнадцатая
– Мне известно, что это публичный дом, – прорычал Макколи. – Что мне неизвестно, так это какого черта здесь делаешь ты.
– Я пыталась связаться с Голубкой, чтобы предупредить тебя, что ограбления поездов совершил маршал Хендрикс. Он подставил Мигеля.
– С чего ты взяла?
За ширмой для переодевания Генри что-то мычал.
– Не думаю, что это стоит обсуждать здесь, Макколи.
Бренч заглянул за ширму. Волосы Генри на затылке стояли дыбом, напоминая пышное оперение. Он мог бы сойти за индейца, если бы не умоляющее выражение щенячьих глаз.
– Ты права, – сказал Бренч. – Одевайся и давай выбираться отсюда.
Он снова высунулся из двери, оглядывая коридор. В нем было пусто, как в кровати старой девы.
– Пойдем.
Бренч вытолкнул Дженну из комнаты.
Они спустились только до середины черной лестнице, как вдруг одна из девушек Фэнни стала подниматься навстречу. Бренч и Дженна остановились как вкопанные, а потом поспешили вниз, узнав Голубку.
Завидев их, блудница индианка вздрогнула.
– Бренч! Что ты здесь делаешь?
– А ты не знаешь?
Женщина покачала головой, в ее черных глазах отразилось искреннее недоумение.
– Разве ты не отправляла мне послание с просьбой прийти сюда? – спросил Бренч.
– Нет.
– Тогда кто же? Как только я проскользнул в твою комнату, меня ударили по голове. Очнулся я привязанный к кровати.
Глаза Голубки расширились.
– Так вот почему они меня переселили! Фэнни сказала, что Мейбл видела в моей комнате крысу.
Бренч насмешливо фыркнул.
– Видела, только это был я.
Голубка положила Бренчу руку на плечо. Вид у нее был встревоженный.
– Это Фэнни, Бренч. Она влюблена в Слида Хендрикса. Должно быть, он велел ей держать тебя здесь.
– Теперь кое-что начинает проясняться. Фэнни и Слид, видимо, догадались, что я приехал к тебе просить помочь оправдать Мигеля. Если Дженна права, и ограбления поездов совершал Слид, а вину перекладывал на Мигеля, Хендрикс меньше всего хочет, чтобы испанцу вернули его доброе имя. – Продолжая держать Дженну за руку, Бренч спустился еще на пару ступенек. – Пойдем. Надо выбираться отсюда. Тебе лучше пойти с нами, Голубка. Хендрикс, не колеблясь, убьет тебя – свидетели ему не нужны.
– Могу я подняться за вещами?
– Нет времени.
Только сейчас Голубка заметила чемодан в руках Дженны.
– Ты не можешь забрать ее с собой.
– Черта с два!
– Бренч, она новое сокровище Фэнни. Тут начнется ад кромешный, как только заметят ее исчезновение. В гостиной ждут по крайней мере пятеро мужчин, заплативших за нее.
– Не говори мне об этом, – буркнул Бренч. – Я пристрелю любого, кто попытается меня остановить.
– Как? – спросила Дженна. – У тебя нет револьвера.
Макколи перевел гневный взгляд на нее.
– Я найду его.
Бренч снова стал спускаться по лестнице, но Голубка остановила его, неожиданно сильно дернув за рукав.
– Позволь мне идти первой. Никто ничего не заподозрит, увидев меня, но стоит тебе попасться кому-нибудь на глаза, и тут же поднимут тревогу.
– Хорошо, – ответил Бренч. – Но мне нужен мой револьвер.
– Я добуду его, – пообещала Голубка.
Бренч и Дженна спустились вслед за Голубкой в кухню, потом бросились к черному ходу, пока индианка отвлекала Мейбл и повариху, споривших по поводу завтрашнего меню. Убедившись, что беглецы благополучно выскочили за дверь, Голубка сказала Мейбл, что ее ищет Фэнни. Как только экономка скрылась в вестибюле, индианка взяла в кабинете Фэнни «миротворец» Бренча и присоединилась к Бренчу и Дженне, которые поджидали ее на крошечном заднем дворе. Оттуда Макколи повел женщин на платную конюшню, где оставил Сатану. Наняв еще двух лошадей, беглецы тронулись в путь.
Было уже позднее утро, когда измотанная троица выехала на альпийский луг, где в сколоченной без затей хижине их ждал Черный Валет Мендоза. Мигель заметил приближение всадников и вышел им навстречу. На смуглом лице засияла улыбка, когда испанец увидел Голубку. Он поспешил снять ее с лошади.
– Querida , что ты здесь делаешь? – спросил Мигель, заключив индианку в объятия.
– Слид, видимо, догадался, зачем я к ней приехал, – опередил Голубку Бренч. – Это его люди меня оглушили и связали у Фэнни.
Мигель поднял бровь.
– Тебя держали пленником в публичном доме? Dios , да ведь об этом мечтает каждый мужчина, друг мой.
Взгляд Бренча непроизвольно метнулся к Дженне. Его голос был низким и тихим, будто он говорил только для нее.
– Должен признать, мне еще никогда не доводилось так хорошо проводить время в подобных заведениях.
На щеках Дженны вспыхнули красные пятнышки. Она отвернулась, чтобы не видеть пылкого взгляда Макколи, и стала снимать седло с кобылы, которую он взял для нее напрокат. Когда Бренч положил руку на плечо молодой женщины, та отстранилась, не поднимая взгляда.
– И как же тебе удалось сбежать, amigo? – спросил Мигель.
– Я его нашла, – проворчала Дженна, когда рассердившийся Бренч отошел. – Но он еще не осознал, что должен быть мне благодарен за это.
Макколи наградил молодую женщину таким взглядом, что она поняла: в ближайшее время не стоит ждать от него благодарности.
Почувствовав, что между Бренчем и Дженной возникло напряжение, Мигель повел Голубку к хижине, оставив их наедине. Прежде чем Мендоза и индианка скрылись внутри, Дженна услышала, как испанец сказал возлюбленной, что та прекрасно выглядит. Голубка ответила, что это хорошо, так как одежда, которая сейчас на ней, – это все, что у нее теперь осталось. Дженна обтирала кобылу, остро ощущая присутствие Бренча, который занимался двумя остальными лошадьми и то и дело растерянно поглядывал в ее сторону.
Молодой женщине очень хотелось бы присоединиться к Голубке и Мигелю в хижине. Она знала: Бренч расстроился из-за того, что она дала ему отпор. Он, без сомнения, заговорит об этом при первой же возможности, как только они останутся наедине. Дженна не собиралась давать ему такого шанса. Макколи стоило лишь начать ласкать ее, и она забывала о намерении никому не отдавать своего сердца. Нужно держаться от этого мужчины подальше.
Бренч закончил приводить в порядок Сатану и перешел к мышастой кобыле, на которой ехала Голубка. Дженна вырвала пучок травы и как никогда быстро закончила обтирать свою лошадь. После этого она направилась к хижине. Молодая женщина сделала вид, что не услышала, как Бренч окликнул ее по имени.
Когда Дженна проходила мимо открытого окна, до нее донесся чувственный голос Мигеля, разговаривавшего с индианкой.
– Почему ты не разрешаешь себя поцеловать, mi corazon ? Всякий раз, когда я платил, чтобы провести с тобой время, ты не позволяла даже прикоснуться к себе.
– Я шлюха, Мигель. Меня использовало слишком много мужчин, чтобы я когда-нибудь почувствовала себя достаточно чистой для твоего прикосновения.
– Мне нет дела до других, querida. Они использовали только твое тело. А мне нужно твое сердце.
Дженна не хотела слушать остального. Боль пронзила душу, и причиной тому была зависть, откровенная и ничем не прикрытая. И ей это было противно. Противно, что она такая слабая. С самого детства, когда Дженна, потеряв отца, пыталась утешать мать, она строила и укрепляла стену вокруг своего сердца.
К ней шел Бренч. Его зеленые глаза были холодными, взгляд непреклонным и безжалостным. Дженна почувствовала себя загнанной в ловушку.
То, что Дженна стеснялась его прикосновений и даже не решалась смотреть на него, озадачивало Бренча в той же степени, в какой и раздражало. Что случилось с ведьмой, которая не моргнув глазом ворвалась в полную голых мужчин купальню? Которая нанялась в бордель проституткой, только чтобы поговорить с одной из тамошних «работниц»? Почему ее так мучает то, что он практически занимался с ней любовью? Или она просто боится?
Дьявол, глубина чувств к Дженне его самого пугала до смерти. Но он слишком хотел ее, чтобы позволить себе и ей убежать от того, что между ними происходило.
Дженна бросала испуганные взгляды то на хижину, то на Бренча, шагавшего к ней, то на лес. От него некуда было скрыться. Он приближался. Еще несколько секунд – и будет слишком поздно.
Движимая отчаянием, молодая женщина подобрала юбки и со всех ног бросилась к густой осиновой роще, подступавшей к хижине.
– Дженна! – услышала она крик Бренча. – Дженна, черт возьми, вернись! Нам нужно поговорить.
Мягкая почва поглощала глухой стук шагов, и только шелест приминаемых листьев и травы отмечал путь молодой женщины. В воздух с пронзительным криком взлетела малиновка. Не добежав нескольких футов до деревьев, Дженна рискнула бросить взгляд через плечо. До Бренча было меньше двадцати футов. Ах, если бы вместо чертового платья на ней были штаны, ему ни за что не удалось бы ее догнать.
Юджиния кинулась в рощу. Густая поросль значительно замедляла бег, но она знала, что Бренчу приходится преодолевать те же трудности. Подобрав юбки чуть ли не до бедер, молодая женщина перепрыгивала через поваленные деревья и протискивалась между толстыми белыми стволами осин, словно через частокол. Дыхание стало хриплым, ей не хватало воздуха. Подмышки повлажнели от пота. Ветки цеплялись за волосы, развевавшиеся за спиной, будто флаг.
Бренч выкрикивал ее имя. Дженна до конца не понимала, почему бежит от него, но знала: если он прикоснется к ней снова, она сдастся. Это пугало молодую женщину сильнее, чем перспектива заблудиться в лесу или наткнуться на гризли. Или даже попасть в плен к индейцам.
Дженна споткнулась о наполовину вылезший из земли корень, поцарапала голень и выругалась. Из густых зарослей кустарника выскочила лань и бросилась влево. Молодая женщина дышала уже с трудом, а в боку сильно кололо.
Бренч по-прежнему преследовал ее по пятам.
Она не смела оглянуться, чтобы определить, насколько он близко. Земля под ногами пошла под уклон. На середине склона из земли выросли огромные, покрытые мхом валуны – светло-зеленые пятна на сером. За камнями виднелись золотистые стволы сосен. Их густые кроны, казалось, обещали рай. Если удастся до них добежать, возможно, получится спрятаться под низко опущенными ветвями.
– Дженна! Стой, черт возьми! Что с тобой случилось?
Что случилось? Вопрос эхом отдавался в голове, пока она петляла между осин. Руки царапались о жесткую кору. Ветви хлестали по лицу. Что можно ему ответить, если она сама точно не знает?
Бренч Макколи хотел ее. Он достаточно ясно дал это понять. Но можно ли отдать ему тело, а сердце оставить при себе? И что больше всего пугало и приводило ее в ярость – даже сейчас, когда она убегала от Бренча, часть ее хотела, чтобы он ее догнал.
Дженна обогнула каменные валуны и бросилась в просвет между двумя соснами. До нижних веток от земли было как минимум три фута. Почва была так густо усыпана хвоей, что на ней больше ничего не росло. Спрятаться было негде. Дженна продолжала бежать.
В какой-то момент лес стал таким густым, что кроны практически заслонили солнечный свет. Но в следующую секунду молодая женщина вылетела на полянку, густо поросшую мягкой травой и цветами. Оставалось только попробовать добежать до осиновой рощи на другой стороне, пока Бренч не настиг ее.
Посредине поляны Дженна услышала, что не только ее ноги приминают высокую траву. Не только ее прерывистое дыхание нарушает тишину маленькой прогалины.
Она перепрыгнула через неширокий ручей, наступила изящными ботинками, обутыми специально под платье, на веселые розовые соцветия губастика и увязла в болотистой почве. Высвободившись, молодая женщина продолжила бежать.
«Осталась половина», – сказала себе Дженна между судорожными заглатываниями воздуха.
В этот момент сильная рука схватила ее за плечо и развернула. Твердое, как ствол дерева, тело врезалось в нее, и они вместе покатились по благоухающей траве.
Грудь Дженны высоко поднималась, пытаясь насытиться воздухом. Каждая клеточка тела болела от столкновения. Колющая боль в боку никак не проходила. Бренч всем своим весом навалился на нее. Его голова лежала у нее на груди, нижняя часть тела – между ее ногами. Спина пропитывалась влагой от земли, но у Дженны не было сил, чтобы попытаться освободиться.
Отдышавшись достаточно, чтобы заговорить, Бренч поднял голову, позволив шляпе упасть на землю. Он пронзил молодую женщину тяжелым ледяным взглядом:
– С тобой все в порядке?
Дженна утвердительно кивнула, не зная, хватит ли ей воздуха, чтобы что-то произнести.
– Святой Христофор! – Задыхаясь, Макколи уткнулся лбом в ее грудь. – Женщина, ты меня в могилу сведешь.
– Тогда уйди от меня, – смогла наконец вымолвить Дженна. – Только после того, как мы кое-что уладим.
Молодая женщина попыталась столкнуть с себя Бренча. Усилие было слабым, но Макколи понимал, что если сейчас же не поднимется с Дженны, то не поднимется с нее еще долго. Пока не насытится ею. Но даже сейчас он сомневался, что это произойдет в ближайшем будущем. Тело уже начинало реагировать на нежные изгибы под ним. Голова Бренча оказалась между грудями молодой женщины, и он не мог не замечать их мягкости, а также мускусного запаха женщины, смешанного с привычным ароматом жимолости. Так легко было поцеловать эти холмики нежной плоти, оказавшиеся совсем рядом с губами. Господь свидетель, желание переполняло его. Бедра вклинились между ногами Дженны, и казалось, что им там самое место. Оставалось лишь податься немного вверх, чтобы напряженные чресла оказались там, где им положено быть.
Вместо этого, уверенный, что совершает самый трудный поступок в своей жизни, Бренч приподнялся и оказался в сидячем положении, потянув за собой Дженну.
– Ладно… А теперь рассказывай, что все это значит.
Дженна отдернула руку.
– Что – это?
Макколи поднял глаза к небу.
– Я теряю терпение, Дженна.
– Тогда возвращайся к хижине и оставь меня в покое. Мне что, нельзя побыть одной?
– Побыть одной для чего?
Дженна стиснула зубы и гневно посмотрела на Бренча. Тот ответил не менее сердитым взглядом.
– За хижиной есть специальная кабинка для уединения, – сказал он. – Или ты не заметила?
Молодая женщина отвернулась, пропустив вопрос мимо ушей. Потом, вспомнив о трюке, с помощью которого Мендоза провел ее в Каньоне Переселенцев, Дженна подалась вперед, изобразила тревогу во взгляде и посмотрела куда-то за спину Бренча.
– Что это было? Ты слышал?
Макколи тут же повернул голову туда, куда смотрела молодая женщина. Дженна вскочила на ноги и кинулась наутек. Но добежала лишь до края прогалины, когда Бренч настиг ее. Она снова оказалась прижатой к земле весом его тела.
На этот раз Бренч сразу вскочил, заставив Дженну тоже встать на ноги, и прижал ее спиной к стволу осины, пресекая попытки к бегству.
– Еще раз такое выкинешь, ведьма, и я раздену тебя догола и выпорю так, что не сможешь сидеть. Понятно?
– Только прикоснись ко мне! Ты очень об этом пожалеешь.
– В мои планы входит гораздо больше, чем прикоснуться к тебе, женщина.
Его губы впились в ее губы в жестком, властном поцелуе.
Открытая ладонь Дженны обожгла щеку Бренча хлесткой пощечиной, которая чуть не вывела его из равновесия. Молодая женщина отклонилась, замахиваясь для следующего удара. Бренч перехватил оба ее запястья и заломил руки за ствол дерева; одной рукой удерживая их вместе, он крепко прижался к Дженне. Губы растянулись в зверином оскале, когда он прорычал:
– Нравятся грубые игры, да?
Дженна испуганно посмотрела на Бренча. Ее изящно очерченные губы приоткрылись. Он заметил, как розовый язычок высунулся и скользнул по нижней губе, увлажняя ее, и жар тут же разлился по всему телу, как будто она лизнула его самого. Желание, настолько сильное, что перехватывало дух, стрелой пронзив его тело, поразило пах.
– Дьявол, ты и вправду можешь свести мужчину с ума, – прошептал Макколи, снова ища губы молодой женщины.
Дженна попыталась увернуться. Бренч большим и указательным пальцами пленил ее подбородок и пронзил ее взглядом, который не леденил, а томил на медленном огне. Сердце Дженны затрепетало. Пульс ускорился.
С беспощадной свирепостью Бренч завладел ее губами. Снова и снова, в первобытном ритме, таком же настоятельном, как потребность выжить, язык врывался в ее рот, а губы постоянно вжимались в ее губы.
Глубоко внутри нее, в самом сокровенном месте, вспыхнула искра. Она пожаром разлилась по каждому нерву, побуждая Дженну воспринять запах, вкус, ощущение Бренча. Чувства обострились, она трепетала, осознавая, что его железный торс прижат к ее бархатной груди, а смертоносные пули патронташа, его мужская твердость, вдавливаются в ее мягкий животик.
Запах табака, смешанный с сосновым ароматом и влажным едким духом плодородной почвы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39