Учился он во Фрайбурге, Франкфурте-на-Майне, Б
ерлине. Круг его интересов отличался исключительной широтой, он изучал и
сторию, право, социологию, историю искусств, германистику. Отсюда во мног
ом диапазон исследовательского подхода, собственно исторический анали
з, обогащённый социально-психологическим, культурологическим, элемент
ами психоанализа и, что самое главное, в органичной взаимосвязи. В итоге и
з разных красок возникает цельное изображение.
После недолгого пребывания свободным литератором Фест прочно обосновы
вается в системе масс-медиа. Он прошёл через радио, телевидение и с 1973 года,
того самого, когда увидела свет его главная книга, он стал редактором одн
ой из авторитетнейших германских газет «Франкфуртер альгемайне цайтун
г».
Фест удостоился множества премий за разнообразную деятельность в сфер
ах науки и культуры, в том числе имени Томаса Манна (ему принадлежит книга
об отношении братьев Манн к политике), памятной гетевской медали и т. п. В 1981
году Штутгартский университет присвоил ему степень почётного доктора
за исторические труды.
Труд Феста, принёсший ему международную известность, явился элементом м
ощной «гитлеровской волны», нахлынувшей на Запад в середине семидесяты
х, но он не затерялся в ней, более того, множество заурядных поделок создал
и для него выигрышный фон. По подсчётам германских экспертов того времен
и только 100 книг из 40000 становились бестселлерами. И в эту сотню попала книга
Феста о Гитлере. К началу 1974 года в ФРГ было продано полмиллиона экземпляр
ов, во Франции Ч 200 тысяч. Книга была успешно реализована на книжных рынка
х Европы и США
The New York Times Book Review, 1974, April 28, p. 1
; причём нужно учитывать внушительный объём (около 1200 с.) и солидную с
тоимость (38 марок). С тех пор было ещё немало её изданий в самых разных стран
ах, на 15 языках.
Книга, вышедшая из-под пера аутсайдера, нашла благожелательный приём у в
есьма авторитетных профессионалов. Маститый историк широчайшего творч
еского диапазона Т. Шидер ставит Фесту в заслугу развитие и использовани
е таких категорий, которые «позволяют понять личность Гитлера как истор
ический предмет и, что столь же важно, установить корреляцию между ним и е
го эпохой»
Shieder T. Hitler vor der Gericht der Weltgeschichte. In: Frankfurter Allgemeine Zeitung, 27. X. 1973.
. Подобный, «историзирующий» подход ни в коей мере не является попы
ткой реабилитации Гитлера, более того, он ставит главу «третьего рейха»
не только перед судом морали, но и перед судом всемирной истории, пригово
р которого не довольствуется нравственным негодованием, а основываетс
я на суровых фактах выходящей за все моральные границы жизни нацистског
о фюрера.
Труд Феста, по словам Т. Шидера, служит укором цеху профессиональных исто
риков, не сумевших создать нечто сравнимое с произведением аутсайдера. П
равда, успех Феста был бы немыслим без учёта результатов исследований Э.
Нольте, К. Д. Брахера, Г. А. Якобсена, а также М. Брошата, А. Хильгрубера и ряда д
ругих известных специалистов, а кроме того свидетельств таких публицис
тов как Конрад Хайден «с его почти пророческими книгами 30-х годов или Гер
ман Раушнинг с его „Разговорами с Гитлером“
Shieder Th. Op. cit.
. Историк может высказать определённые сомнения, но он должен приз
нать, что в данном случае написана «большая история», Ч так завершает св
ою рецензию Т. Шидер.
Столь же высокую оценку труду Феста дал и К. Д. Брахер, подчеркнув, что напи
санная Фестом биография Гитлера «значительно превосходит все предшест
вующие и по объёму, и по широте трактовки». Автор, по его мнению, избрал еди
нственно адекватный методологический путь к решению сложнейшей задачи
: полный синтез биографического и всемирно-исторического
Bracher K. D. Hitler Ч
die deutsche Revolution. In: Die Zeit, 12. X. 1973.
. Фест со своей книгой прочно вошёл в германскую историческую наук
у, тема его аутсайдерства была снята.
Конечно, произведение Феста навлекло на себя и серьёзную критику, причём
не только со стороны марксистской историографии. Следует отметить, что
достаточно жёстко критиковавшие Феста историки ГДР и СССР не могли не пр
изнать масштабности его книги, её литературных достоинств, мастерства п
сихологического анализа, присущего автору.
Наиболее обстоятельный критический разбор книги был проделан известны
м германским историком из ФРГ Г. Грамлем. Интересно, что при всём различии
методологических предпосылок и тональности замечания Грамля во многом
совпадают с теми, что исходили с марксистской стороны. В частности, он счи
тает, что в книге Феста не отражено «насколько велика степень участия оп
ределённых экономических кругов и таких консервативных групп, как арми
я и церковь, в провале Веймарской республики и тем самым, по меньшей мере к
освенно, в подъёме национал-социализма»
Graml H. Probleme einer Hitler-Biographie. Kritischc Bemerkungen zu Joachim C. Fest. In: Vierteljahreshefte fuer Zeitgeschichte, 1974, H. 1. S. 87-
88.
.
Подобная критика отнюдь не беспочвенна: именно по этой проблематике про
тивостояние между марксистами и их противниками было особенно неприми
римым. Односторонность одних вызывала соответствующую реакцию у други
х. Сакраментальный вопрос о роли монополий был «священной коровой» для м
арксистов-ленинцев и красной тряпкой для их оппонентов.
Упрёки Фесту в недостаточном внимании к социально-экономической пробл
ематике тоже имеют под собой основания. Но если бы дело обстояло иначе, не
появилась бы самобытная работа, а Фест просто не был бы Фестом.
До сих пор, несмотря на обилие произведений биографического жанра, при т
ом, что многие факты жизни и деятельности тоталитарных диктаторов довол
ьно широко известны, остаётся немало белых пятен, фактических и психолог
ических загадок, требующих решения. Поэтому любая биография, скажем, Гит
лера или Сталина оставляет у читателя чувство неудовлетворённости, ощу
щение недосказанности, незавершённости. Отсюда ожидание какого-то ново
го неизвестного факта, который наконец все разъяснит, позволит расстави
ть все на свои места. Неудивительно, что всякий вновь открываемый факт об
ретает сенсационный характер. Спрос порождает предложение: потому так ч
асто подобного рода документальные факты оказываются изделиями любите
лей поживиться на фальшивках. К этому примешиваются порой и нечистоплот
ные политические расчёты.
Объективные предпосылки такого состояния дел объясняются серией реаль
ных причин. Тоталитарная диктатура немыслима без культа вождя. Пьедеста
лом культа всегда служат мифы и легенды. Тем более что подлинное прошлое
диктаторов, часто бесцветное или преступное, не годится для закладки фун
дамента культа.
Вожди должны соответствовать мессианским ожиданиям масс, необходимо н
екое таинство явления. Поэтому новоявленному мессии лучше всего возник
нуть из туманности, сверкнув подобно комете. Не случайно так тщательно о
берегались от постороннего глаза или просто ликвидировались источники
, связанные с происхождением диктаторов, со всем периодом их жизни до «яв
ления народу», физически уничтожались люди, которые слишком многое знал
и. Особенно рьяно такую стратегию «выжженной земли» вокруг себя проводи
л Гитлер. Это создаёт благодатную почву для всякого рода домыслов и измы
шлений. Ситуация усугубляется тем, что в условиях тоталитарных режимов и
процесс принятия решений, и личная жизнь диктаторов окутаны ещё более п
лотной пеленой секретности.
Так возникает соблазн для двух типов интерпретации, в принципе родствен
ных, несмотря на внешнюю противоположность. Первый из них крайне упрощён
ный, на основе элементарной рационализации мотивов во многом аномально
й личности; второй Ч перенесение поисков в область подсознательного ил
и даже оккультного.
Автору этой биографии Гитлера удалось счастливо избежать и той, и другой
крайности. Его книга уникальна по глубине проникновения в мотивацию пов
едения и деятельности Гитлера, представлявших собой причудливую смесь
самого беспринципного оппортунизма и безоглядной решимости, именно эт
о и должно привлечь многих читателей, которых едва ли удовлетворит прост
ая сводка фактов.
Это не значит, что Фест не дорожит фактами. Фактологическая основа его мо
нографии поистине фундаментальна, но главное для него все же не описание
, а понимание. Стремление добиться целостного изображения исследуемого
персонажа обусловило структуру книги. Её концептуальный каркас образу
ют авторские размышления, вписывающие биографию индивида в контекст эп
охи и всемирной истории вообще. Прочность и даже известное изящество кон
струкции достигаются ажурной вязью авторских суждений, тонких замечан
ий, сравнений, пронизывающих объёмистый труд буквально насквозь и орган
ично, без каких-либо потуг, поддерживающих его высокий концептуальный у
ровень.
Хотя в центре монографии Феста Ч личность Гитлера, его внутренний мир, м
отивация поведения и поступков, отправным пунктом исследования являет
ся эпоха. Именно от эпохи к личности, таков путь исследователя, отмечающе
го, что «по своим индивидуальным параметрам Гитлер действительно лишь с
трудом может привлечь к себе наш интерес Ч его личность на протяжении в
сех этих лет остаётся удивительно бледной и невыразительной».
Можно сказать, что масштаб личности нацистского фюрера зависит не столь
ко от внутреннего, сколько от внешнего наполнения. Он представлял собой
своего рода оболочку, которую подобно воздушному шару наполняли испаре
ния духа времени. «Только в контакте с эпохой, Ч подчёркивает Фест, говор
я о личности Гитлера, Ч она обретает свою напряжённость и притягательн
ость». «Жизнь Гитлера не стоило бы ни описывать, ни интерпретировать, есл
и бы в ней не проявились надличностные тенденции и взаимоотношения, если
бы его биография не была на всём своём протяжении одновременно и сколко
м биографии эпохи».
Исторической фигурой Гитлер стал, оказавшись средоточием чаяний, опасе
ний и обид широких массовых слоёв, «благодаря уникальному совпадению ин
дивидуальных и всеобщих предпосылок, благодаря с трудом поддающейся ра
сшифровке связи, в которую вступил этот человек со временем и время с эти
м человеком». В сущности, книга Феста и является довольно удачной попытк
ой её расшифровать. Как раз такая связь и взаимозависимость, по мысли Фес
та, «лишает почвы любого рода утверждения по поводу каких-то сверхъесте
ственных способностей Гитлера. Не демонические, а типичные, так сказать,
„нормальные“ черты и облегчили главным образом ему путь».
Фест отвергает концепции, трактующие Гитлера с точки зрения принципиал
ьного противопоставления его личности эпохе: «Он был не столько великим
противоречием своего времени, сколько его отражением Ч то и дело сталки
ваешься тут со следами некой скрытой тождественности». В нём, как пишет Ф
ест, «сфокусировалась мощнейшая тенденция времени, под знаком которой с
тояла вся первая половина века».
Действительно, Гитлер явился порождением эпохи, которая оказалась антр
актом между двумя мировыми войнами и была неразрывно связана с ними. За и
сключением короткой передышки в 1924-1929 гг. мир содрогался в конвульсиях пол
итических, социальных, экономических потрясений и глобальных войн. «Век
мировых войн и революций», «эра тоталитаризма», «время диктаторов», «эпо
ха европейской гражданской войны» Ч таков весьма неполный перечень оп
ределений эпохи, охватывавшей почти всю первую половину нашего столети
я. В каждом из них схвачена какая-то существенная её черта, но ни одно не мо
жет в полной мере отобразить её многообразие. «Закат Европы», «восстание
масс», «бегство от свободы» Ч эти формулы ярко и ёмко отражали апокалип
сические настроения и объективные тенденции времени. Не случайно понят
ие «кризис» в те годы было едва ли не самым популярным в вокабулярии поли
тиков, идеологов, публицистов и сочеталось с множеством прилагательных
и существительных.
Тяжёлой мрачной тенью лёг на межвоенное время суровый опыт первой миров
ой войны. «Уникальным новшеством, привнесённым войной во всю Европу, Ч п
ишет видный исследователь фашизма, американский историк Дж. Моссе, Ч ст
ало ужесточение жизни»
Mosse G. L. Intervista sul nazismo. Bari, 1977. P. 44.
. Эту тенденцию подхватили и усугубили радикальные движения право
го и левого толка. «Великий страх» был порождён приходом к власти больше
виков.
В атмосфере всеобщего ожесточения, экстремизации социально-политичес
кой и духовной жизни на авансцену выходят вожди нового типа. Перед их агр
ессивным напором, пренебрежением к общепринятым нормам, возведённой в п
ринцип аморальностью часто пасуют представители традиционной элиты, п
отерявшие привычные ориентиры. Они оказались зажаты между коммунистич
еским дьяволом и фашистским Вельзевулом. В фашизме многие из них склонны
были видеть меньшее зло, что в значительной степени объясняет успехи Ги
тлера, Муссолини и некоторых фюреров меньшего калибра.
Растерянность одних, агрессивный динамизм других создавали непредсказ
уемую, не поддающуюся контролю ситуацию в мире. Склонный к экстравагантн
ым суждениям известный британский историк А. Дж. П. Тейлор писал однажды, ч
то «период между войнами был как будто специально создан для правления с
умасшедших». Он приводил далее запоздалое покаянное высказывание Мусс
олини: «Гитлер и я поддались иллюзиям подобно паре лунатиков»
Taylor A. J. P. Politics in Wartime. L., 1964. P. 197.
. Конечно, речь идёт не столько о ненормальности в обыденном смысле,
сколько об отклонении от традиционных норм политической жизни. Но именн
о это обеспечивало нередко такие преимущества Гитлеру, Муссолини и Стал
ину, что многим современникам казалось: наступил «век диктаторов».
Ещё теснее генетическая связь между феноменом Гитлера и психологическ
им состоянием германского общества. Сама по себе тяжелейшая травма пора
жения 1918 года вскрыла глубинные и застарелые его болезни. Трудно переоцен
ить катастрофические последствия инфляционного кризиса 1923 года, когда о
дин американский доллар был эквивалентен 40 миллиардам марок, а кружка пи
ва, за которую в 1913 году платили 13 пфеннигов, стоила 150 миллионов марок. И не ус
пела Германия кое-как оправиться от этого стресса, как последовал гранд
иозный кризис 1929-1933 годов Не будь его, возможно, нацизм и его фюрер так и оста
лись бы «всего лишь воспоминанием времён инфляции»
Heuss Th. Hitlers Weg. Tuebingen, 1968 (1-е изд.1932). S. XXXI.
, как надеялся в своё время автор одной из первых книг о Гитлере либе
ральный политик и учёный Т. Хейс, ставший затем первым президентом ФРГ.
Для страны, привыкшей к упорядоченному существованию, послевоенные пот
рясения были особенно мучительны, она стала колоссальным резервуаром н
едовольства и страхов. «Гитлер, Ч отмечает Фест, Ч придаёт этим чувства
м недовольства как среди гражданского населения, так и среди военных, ед
инение, руководство и направляющую силу». «Его явление, Ч по словам Фест
а, Ч и впрямь кажется синтезированным продуктом всех этих страхов, песс
имистических настроений, чувств расставания и защитных реакций, и для не
го война была мощным избавителем и учителем, и если есть некий „фашистск
ий тип“, то именно в нём он и нашёл своё олицетворение».
В этом и видит автор разгадку превращения безликого аутсайдера в вершит
еля судеб Европы. Бессмысленно искать какие-то особые события, которые б
ыли бы непосредственной причиной подобной метаморфозы, не было, по мнени
ю Феста, и какого-то особого инкубационного периода, когда бы вызревал та
кой сдвиг, и тем более нелепо говорить о вмешательстве бесовских сил. Был
о бы вернее сказать, «что и сегодня он остаётся все тем же вчерашним, но де
ло в том, что теперь он нашёл отрезок коллективной сопряжённости, которы
й упорядочил все неизменно присутствовавшие элементы в новую формулу л
ичности и сделал из чудака искусителя-демагога, а из „чокнутого“ Ч „ген
ия“. По Фесту, механизм его взлёта таков: „Как он явился катализатором мас
с, который не добавлял ничего нового, привёл в движение могучие ускорени
я и кризисные процессы, так и массы катализировали его, они были его созда
нием, а он Ч одновременно Ч их творением“.
В этом, полагает Фест, и кроется объяснение той своеобразной «застылости
», важной специфической черты личности фюрера: «Ведь действительно, карт
ина мира у Гитлера, как он сам не раз будет повторять, не изменилась с венс
ких дней, ибо её элементы остались теми же, только будящий зов масс заряди
л их мощным напряжением».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
ерлине. Круг его интересов отличался исключительной широтой, он изучал и
сторию, право, социологию, историю искусств, германистику. Отсюда во мног
ом диапазон исследовательского подхода, собственно исторический анали
з, обогащённый социально-психологическим, культурологическим, элемент
ами психоанализа и, что самое главное, в органичной взаимосвязи. В итоге и
з разных красок возникает цельное изображение.
После недолгого пребывания свободным литератором Фест прочно обосновы
вается в системе масс-медиа. Он прошёл через радио, телевидение и с 1973 года,
того самого, когда увидела свет его главная книга, он стал редактором одн
ой из авторитетнейших германских газет «Франкфуртер альгемайне цайтун
г».
Фест удостоился множества премий за разнообразную деятельность в сфер
ах науки и культуры, в том числе имени Томаса Манна (ему принадлежит книга
об отношении братьев Манн к политике), памятной гетевской медали и т. п. В 1981
году Штутгартский университет присвоил ему степень почётного доктора
за исторические труды.
Труд Феста, принёсший ему международную известность, явился элементом м
ощной «гитлеровской волны», нахлынувшей на Запад в середине семидесяты
х, но он не затерялся в ней, более того, множество заурядных поделок создал
и для него выигрышный фон. По подсчётам германских экспертов того времен
и только 100 книг из 40000 становились бестселлерами. И в эту сотню попала книга
Феста о Гитлере. К началу 1974 года в ФРГ было продано полмиллиона экземпляр
ов, во Франции Ч 200 тысяч. Книга была успешно реализована на книжных рынка
х Европы и США
The New York Times Book Review, 1974, April 28, p. 1
; причём нужно учитывать внушительный объём (около 1200 с.) и солидную с
тоимость (38 марок). С тех пор было ещё немало её изданий в самых разных стран
ах, на 15 языках.
Книга, вышедшая из-под пера аутсайдера, нашла благожелательный приём у в
есьма авторитетных профессионалов. Маститый историк широчайшего творч
еского диапазона Т. Шидер ставит Фесту в заслугу развитие и использовани
е таких категорий, которые «позволяют понять личность Гитлера как истор
ический предмет и, что столь же важно, установить корреляцию между ним и е
го эпохой»
Shieder T. Hitler vor der Gericht der Weltgeschichte. In: Frankfurter Allgemeine Zeitung, 27. X. 1973.
. Подобный, «историзирующий» подход ни в коей мере не является попы
ткой реабилитации Гитлера, более того, он ставит главу «третьего рейха»
не только перед судом морали, но и перед судом всемирной истории, пригово
р которого не довольствуется нравственным негодованием, а основываетс
я на суровых фактах выходящей за все моральные границы жизни нацистског
о фюрера.
Труд Феста, по словам Т. Шидера, служит укором цеху профессиональных исто
риков, не сумевших создать нечто сравнимое с произведением аутсайдера. П
равда, успех Феста был бы немыслим без учёта результатов исследований Э.
Нольте, К. Д. Брахера, Г. А. Якобсена, а также М. Брошата, А. Хильгрубера и ряда д
ругих известных специалистов, а кроме того свидетельств таких публицис
тов как Конрад Хайден «с его почти пророческими книгами 30-х годов или Гер
ман Раушнинг с его „Разговорами с Гитлером“
Shieder Th. Op. cit.
. Историк может высказать определённые сомнения, но он должен приз
нать, что в данном случае написана «большая история», Ч так завершает св
ою рецензию Т. Шидер.
Столь же высокую оценку труду Феста дал и К. Д. Брахер, подчеркнув, что напи
санная Фестом биография Гитлера «значительно превосходит все предшест
вующие и по объёму, и по широте трактовки». Автор, по его мнению, избрал еди
нственно адекватный методологический путь к решению сложнейшей задачи
: полный синтез биографического и всемирно-исторического
Bracher K. D. Hitler Ч
die deutsche Revolution. In: Die Zeit, 12. X. 1973.
. Фест со своей книгой прочно вошёл в германскую историческую наук
у, тема его аутсайдерства была снята.
Конечно, произведение Феста навлекло на себя и серьёзную критику, причём
не только со стороны марксистской историографии. Следует отметить, что
достаточно жёстко критиковавшие Феста историки ГДР и СССР не могли не пр
изнать масштабности его книги, её литературных достоинств, мастерства п
сихологического анализа, присущего автору.
Наиболее обстоятельный критический разбор книги был проделан известны
м германским историком из ФРГ Г. Грамлем. Интересно, что при всём различии
методологических предпосылок и тональности замечания Грамля во многом
совпадают с теми, что исходили с марксистской стороны. В частности, он счи
тает, что в книге Феста не отражено «насколько велика степень участия оп
ределённых экономических кругов и таких консервативных групп, как арми
я и церковь, в провале Веймарской республики и тем самым, по меньшей мере к
освенно, в подъёме национал-социализма»
Graml H. Probleme einer Hitler-Biographie. Kritischc Bemerkungen zu Joachim C. Fest. In: Vierteljahreshefte fuer Zeitgeschichte, 1974, H. 1. S. 87-
88.
.
Подобная критика отнюдь не беспочвенна: именно по этой проблематике про
тивостояние между марксистами и их противниками было особенно неприми
римым. Односторонность одних вызывала соответствующую реакцию у други
х. Сакраментальный вопрос о роли монополий был «священной коровой» для м
арксистов-ленинцев и красной тряпкой для их оппонентов.
Упрёки Фесту в недостаточном внимании к социально-экономической пробл
ематике тоже имеют под собой основания. Но если бы дело обстояло иначе, не
появилась бы самобытная работа, а Фест просто не был бы Фестом.
До сих пор, несмотря на обилие произведений биографического жанра, при т
ом, что многие факты жизни и деятельности тоталитарных диктаторов довол
ьно широко известны, остаётся немало белых пятен, фактических и психолог
ических загадок, требующих решения. Поэтому любая биография, скажем, Гит
лера или Сталина оставляет у читателя чувство неудовлетворённости, ощу
щение недосказанности, незавершённости. Отсюда ожидание какого-то ново
го неизвестного факта, который наконец все разъяснит, позволит расстави
ть все на свои места. Неудивительно, что всякий вновь открываемый факт об
ретает сенсационный характер. Спрос порождает предложение: потому так ч
асто подобного рода документальные факты оказываются изделиями любите
лей поживиться на фальшивках. К этому примешиваются порой и нечистоплот
ные политические расчёты.
Объективные предпосылки такого состояния дел объясняются серией реаль
ных причин. Тоталитарная диктатура немыслима без культа вождя. Пьедеста
лом культа всегда служат мифы и легенды. Тем более что подлинное прошлое
диктаторов, часто бесцветное или преступное, не годится для закладки фун
дамента культа.
Вожди должны соответствовать мессианским ожиданиям масс, необходимо н
екое таинство явления. Поэтому новоявленному мессии лучше всего возник
нуть из туманности, сверкнув подобно комете. Не случайно так тщательно о
берегались от постороннего глаза или просто ликвидировались источники
, связанные с происхождением диктаторов, со всем периодом их жизни до «яв
ления народу», физически уничтожались люди, которые слишком многое знал
и. Особенно рьяно такую стратегию «выжженной земли» вокруг себя проводи
л Гитлер. Это создаёт благодатную почву для всякого рода домыслов и измы
шлений. Ситуация усугубляется тем, что в условиях тоталитарных режимов и
процесс принятия решений, и личная жизнь диктаторов окутаны ещё более п
лотной пеленой секретности.
Так возникает соблазн для двух типов интерпретации, в принципе родствен
ных, несмотря на внешнюю противоположность. Первый из них крайне упрощён
ный, на основе элементарной рационализации мотивов во многом аномально
й личности; второй Ч перенесение поисков в область подсознательного ил
и даже оккультного.
Автору этой биографии Гитлера удалось счастливо избежать и той, и другой
крайности. Его книга уникальна по глубине проникновения в мотивацию пов
едения и деятельности Гитлера, представлявших собой причудливую смесь
самого беспринципного оппортунизма и безоглядной решимости, именно эт
о и должно привлечь многих читателей, которых едва ли удовлетворит прост
ая сводка фактов.
Это не значит, что Фест не дорожит фактами. Фактологическая основа его мо
нографии поистине фундаментальна, но главное для него все же не описание
, а понимание. Стремление добиться целостного изображения исследуемого
персонажа обусловило структуру книги. Её концептуальный каркас образу
ют авторские размышления, вписывающие биографию индивида в контекст эп
охи и всемирной истории вообще. Прочность и даже известное изящество кон
струкции достигаются ажурной вязью авторских суждений, тонких замечан
ий, сравнений, пронизывающих объёмистый труд буквально насквозь и орган
ично, без каких-либо потуг, поддерживающих его высокий концептуальный у
ровень.
Хотя в центре монографии Феста Ч личность Гитлера, его внутренний мир, м
отивация поведения и поступков, отправным пунктом исследования являет
ся эпоха. Именно от эпохи к личности, таков путь исследователя, отмечающе
го, что «по своим индивидуальным параметрам Гитлер действительно лишь с
трудом может привлечь к себе наш интерес Ч его личность на протяжении в
сех этих лет остаётся удивительно бледной и невыразительной».
Можно сказать, что масштаб личности нацистского фюрера зависит не столь
ко от внутреннего, сколько от внешнего наполнения. Он представлял собой
своего рода оболочку, которую подобно воздушному шару наполняли испаре
ния духа времени. «Только в контакте с эпохой, Ч подчёркивает Фест, говор
я о личности Гитлера, Ч она обретает свою напряжённость и притягательн
ость». «Жизнь Гитлера не стоило бы ни описывать, ни интерпретировать, есл
и бы в ней не проявились надличностные тенденции и взаимоотношения, если
бы его биография не была на всём своём протяжении одновременно и сколко
м биографии эпохи».
Исторической фигурой Гитлер стал, оказавшись средоточием чаяний, опасе
ний и обид широких массовых слоёв, «благодаря уникальному совпадению ин
дивидуальных и всеобщих предпосылок, благодаря с трудом поддающейся ра
сшифровке связи, в которую вступил этот человек со временем и время с эти
м человеком». В сущности, книга Феста и является довольно удачной попытк
ой её расшифровать. Как раз такая связь и взаимозависимость, по мысли Фес
та, «лишает почвы любого рода утверждения по поводу каких-то сверхъесте
ственных способностей Гитлера. Не демонические, а типичные, так сказать,
„нормальные“ черты и облегчили главным образом ему путь».
Фест отвергает концепции, трактующие Гитлера с точки зрения принципиал
ьного противопоставления его личности эпохе: «Он был не столько великим
противоречием своего времени, сколько его отражением Ч то и дело сталки
ваешься тут со следами некой скрытой тождественности». В нём, как пишет Ф
ест, «сфокусировалась мощнейшая тенденция времени, под знаком которой с
тояла вся первая половина века».
Действительно, Гитлер явился порождением эпохи, которая оказалась антр
актом между двумя мировыми войнами и была неразрывно связана с ними. За и
сключением короткой передышки в 1924-1929 гг. мир содрогался в конвульсиях пол
итических, социальных, экономических потрясений и глобальных войн. «Век
мировых войн и революций», «эра тоталитаризма», «время диктаторов», «эпо
ха европейской гражданской войны» Ч таков весьма неполный перечень оп
ределений эпохи, охватывавшей почти всю первую половину нашего столети
я. В каждом из них схвачена какая-то существенная её черта, но ни одно не мо
жет в полной мере отобразить её многообразие. «Закат Европы», «восстание
масс», «бегство от свободы» Ч эти формулы ярко и ёмко отражали апокалип
сические настроения и объективные тенденции времени. Не случайно понят
ие «кризис» в те годы было едва ли не самым популярным в вокабулярии поли
тиков, идеологов, публицистов и сочеталось с множеством прилагательных
и существительных.
Тяжёлой мрачной тенью лёг на межвоенное время суровый опыт первой миров
ой войны. «Уникальным новшеством, привнесённым войной во всю Европу, Ч п
ишет видный исследователь фашизма, американский историк Дж. Моссе, Ч ст
ало ужесточение жизни»
Mosse G. L. Intervista sul nazismo. Bari, 1977. P. 44.
. Эту тенденцию подхватили и усугубили радикальные движения право
го и левого толка. «Великий страх» был порождён приходом к власти больше
виков.
В атмосфере всеобщего ожесточения, экстремизации социально-политичес
кой и духовной жизни на авансцену выходят вожди нового типа. Перед их агр
ессивным напором, пренебрежением к общепринятым нормам, возведённой в п
ринцип аморальностью часто пасуют представители традиционной элиты, п
отерявшие привычные ориентиры. Они оказались зажаты между коммунистич
еским дьяволом и фашистским Вельзевулом. В фашизме многие из них склонны
были видеть меньшее зло, что в значительной степени объясняет успехи Ги
тлера, Муссолини и некоторых фюреров меньшего калибра.
Растерянность одних, агрессивный динамизм других создавали непредсказ
уемую, не поддающуюся контролю ситуацию в мире. Склонный к экстравагантн
ым суждениям известный британский историк А. Дж. П. Тейлор писал однажды, ч
то «период между войнами был как будто специально создан для правления с
умасшедших». Он приводил далее запоздалое покаянное высказывание Мусс
олини: «Гитлер и я поддались иллюзиям подобно паре лунатиков»
Taylor A. J. P. Politics in Wartime. L., 1964. P. 197.
. Конечно, речь идёт не столько о ненормальности в обыденном смысле,
сколько об отклонении от традиционных норм политической жизни. Но именн
о это обеспечивало нередко такие преимущества Гитлеру, Муссолини и Стал
ину, что многим современникам казалось: наступил «век диктаторов».
Ещё теснее генетическая связь между феноменом Гитлера и психологическ
им состоянием германского общества. Сама по себе тяжелейшая травма пора
жения 1918 года вскрыла глубинные и застарелые его болезни. Трудно переоцен
ить катастрофические последствия инфляционного кризиса 1923 года, когда о
дин американский доллар был эквивалентен 40 миллиардам марок, а кружка пи
ва, за которую в 1913 году платили 13 пфеннигов, стоила 150 миллионов марок. И не ус
пела Германия кое-как оправиться от этого стресса, как последовал гранд
иозный кризис 1929-1933 годов Не будь его, возможно, нацизм и его фюрер так и оста
лись бы «всего лишь воспоминанием времён инфляции»
Heuss Th. Hitlers Weg. Tuebingen, 1968 (1-е изд.1932). S. XXXI.
, как надеялся в своё время автор одной из первых книг о Гитлере либе
ральный политик и учёный Т. Хейс, ставший затем первым президентом ФРГ.
Для страны, привыкшей к упорядоченному существованию, послевоенные пот
рясения были особенно мучительны, она стала колоссальным резервуаром н
едовольства и страхов. «Гитлер, Ч отмечает Фест, Ч придаёт этим чувства
м недовольства как среди гражданского населения, так и среди военных, ед
инение, руководство и направляющую силу». «Его явление, Ч по словам Фест
а, Ч и впрямь кажется синтезированным продуктом всех этих страхов, песс
имистических настроений, чувств расставания и защитных реакций, и для не
го война была мощным избавителем и учителем, и если есть некий „фашистск
ий тип“, то именно в нём он и нашёл своё олицетворение».
В этом и видит автор разгадку превращения безликого аутсайдера в вершит
еля судеб Европы. Бессмысленно искать какие-то особые события, которые б
ыли бы непосредственной причиной подобной метаморфозы, не было, по мнени
ю Феста, и какого-то особого инкубационного периода, когда бы вызревал та
кой сдвиг, и тем более нелепо говорить о вмешательстве бесовских сил. Был
о бы вернее сказать, «что и сегодня он остаётся все тем же вчерашним, но де
ло в том, что теперь он нашёл отрезок коллективной сопряжённости, которы
й упорядочил все неизменно присутствовавшие элементы в новую формулу л
ичности и сделал из чудака искусителя-демагога, а из „чокнутого“ Ч „ген
ия“. По Фесту, механизм его взлёта таков: „Как он явился катализатором мас
с, который не добавлял ничего нового, привёл в движение могучие ускорени
я и кризисные процессы, так и массы катализировали его, они были его созда
нием, а он Ч одновременно Ч их творением“.
В этом, полагает Фест, и кроется объяснение той своеобразной «застылости
», важной специфической черты личности фюрера: «Ведь действительно, карт
ина мира у Гитлера, как он сам не раз будет повторять, не изменилась с венс
ких дней, ибо её элементы остались теми же, только будящий зов масс заряди
л их мощным напряжением».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47