— Ни одной.— Кто был ранен?— Из наших никто. Только один из врагов получил пулю.— Тогда Аллах милосердный был на нашей стороне. У нас лишь двое убитых и одиннадцать раненых.— А у врагов?— У них дела пошли хуже. Их так плотно окружили, что они даже не могли сдвинуться с места. Наши стреляли метко, а сами были неуязвимы. И наши всадники держались вместе, как ты учил. Когда они вырвались из боковых ущелий, они смяли всех.— Где теперь враг?— Пленные сидят в вади. Они должны были сдать все свое оружие. Ни один человек не уйдет, потому что долина окружена нашими воинами. Ха, теперь я вижу Эслу эль-Махема! Но что это? У него оружие!— Да. Он поклялся не убегать. А храбрость надо почитать — ты это знаешь!— Он же хотел нас уничтожить!— За это он будет наказан!— Ты оставил ему оружие — да будет так. Поехали! Мы поспешили к полю битвы, остальные последовали за нами так быстро, как могли. На перевязочном пункте царило оживление, а перед ним кучка вооруженных хаддединов образовала круг, в середине которого сидели побежденные и связанные шейхи. Я подождал, пока приблизится Эсла, и осторожно спросил его:— Хочешь остаться со мной?Его ответ я предвидел:— Они — мои союзники; я останусь с ними.Он вошел в круг и сел с краю. При этом не было сказано ни единого слова, но было заметно, как испугались при его появлении двое других. Может быть, они еще возлагали на Эслу какие-то надежды.— Отведи своих пленников к остальным, в вади! — сказал Малик.Я последовал за ним. Как только я въехал в долину, мне открылся чрезвычайно живописный вид. В бруствере была для облегчения движения прорыта брешь; по обе стороны ее у подножия склонов были расставлены часовые; земля кишела пленными людьми и лошадьми, а в глубине долины расположились наши союзники, для которых еще осталось место в вади. Временами подходили новые отряды хаддединов, собирали вражеских лошадей и выводили их на равнину, где уже лежало огромной кучей разнообразное трофейное оружие.— Видел ли ты такое когда-нибудь? — спросил меня Малик.— О да, — ответил я.— А я так нет.— Хорошо ли устроили раненых пленников?— Их связали, как ты и советовал.— И что теперь будет?— Завтра мы отпразднуем нашу победу и устроим самый большой показательный бой, какой здесь когда-либо был.— Нет, этого мы не сделаем.— Почему?— Мы хотим озлобить нашим праздником врагов?— А они нас спрашивали, не огорчат ли они нас своим вторжением?— Есть ли у нас время для такого праздника?— Что может нам помешать?— Работа. Друг и враг должны подкрепиться.— Мы распорядимся об этом.— Как долго хотите вы охранять пленных?— Пока они не смогут возвратиться.— А когда это должно произойти?— Как можно скорее — у нас ведь нет пищи для такого количества людей.— Теперь ты видишь, что я прав? Торжество мы устроим, но только тогда, когда у нас будет для этого время. Прежде всего необходимо собрать шейхов, договориться обо всем, а потом надо немедленно исполнить принятые решения. Скажи шейхам, что шесть тысяч человек нельзя держать здесь!Он ушел. Ко мне подошел Линдсей.— Великолепная победа. Не так ли? — спросил он.— Очень!— Как я исполнил свое дело, сэр?— Отлично!— Хорошо! Хм! Здесь много людей.— Это заметно.— Может быть, среди них есть и такие, кто знает, где находятся развалины?— Вполне возможно. Надо бы справиться.— Спросите-ка, сэр!— Да, как только это станет возможно.— Теперь же, немедленно!— Простите, сэр, но теперь у меня нет времени. Возможно, мое присутствие понадобится на совете, который вот-вот начнется.— Хорошо! Хм! Но потом спросите?— Непременно!Я оставил Линдсея и пошел к палаткам. Там я нашел чем заняться, потому что в перевязочных работах надо было многое улучшить. Справившись с этим, я вошел в ту палатку, где шейхи-победители держали совет. Шел очень оживленный спор. Они не могли договориться даже в принципе, поэтому, полагаю, моего прихода ждали.— Ты поможешь нам, эмир Хаджи Кара бен Немей, — сказал Малик. — Ты проехал все страны на земле и знаешь, что справедливо и выгодно.— Спрашивай, я отвечу!— Кому принадлежит оружие побежденных?— Победителю.— А кому лошади?— Победителю.— А кому одежда побежденных?— Разбойники отберут ее, но правоверный оставит.— А кому принадлежат золото и украшения побежденных?— Истинный правоверный возьмет только их оружие и лошадей.— Кому принадлежат стада?— Если побежденные не владеют ничем, кроме своих стад, то животные остаются у побежденных, но те должны за счет этих стад оплатить военные расходы и ежегодную дань.— Ты говоришь как друг наших врагов. Мы их победили, и теперь их жизнь и все, чем они владеют, принадлежит нам.— Я говорю и как их друг, и как ваш. Ты говоришь, что их жизнь принадлежит вам?— Да, это так.— Вы хотите отобрать у них жизнь?— Нет, мы не палачи и не убийцы.— Но вы же забираете у них стада? Разве смогут они жить без своего скота?— Нет.— Если вы возьмете у них стада, то вы, стало быть, заберете у своих врагов и жизнь. Да, в этом случае вы грабите самих себя!— Как это?— Должны ли они в будущем платить вам дань?— Да.— Чем же? Разве может бени-араб заплатить дань, если у него совсем нет домашнего скота?— Твои уста говорят мудро и понятно.— Слушайте дальше! Если вы заберете у побежденных все: их одежду, их драгоценности, их стада, — тогда вы вынудите их красть и грабить, чтобы не умереть с голода. А где они будут красть? У своего соседа. И таким соседом будете вы. Где они будут грабить? У того, кто живет ближе всего, кто сделал их бедными и побудил их к грабежу. И это будете вы. Что же лучше — иметь соседями друзей или разбойников?— Первое.— Так сделайте их своими друзьями, а не грабителями! Возьмите у побежденных только то, что может вам навредить. Если вы отнимете у них оружие и лошадей, вы получите десять тысяч единиц различного оружия и три тысячи лошадей. Этого вам мало?— Это вообще-то много.— Тогда у побежденных больше не будет ни оружия, ни достаточного количества лошадей, чтобы развязать войну. Вы будете править ими, они смогут перейти под вашу защиту, они будут вынуждены помогать вам в борьбе с вашими врагами. Я все сказал!— Ты должен сказать больше! Сколько взять у них скота сегодня?— Ровно столько, сколько составляют убытки, нанесенные вам их нападением.— А сколько потребовать с них дани?— Надо выставить такое требование, чтобы они всегда имели ровно столько, сколько нужно, чтобы прожить, не зная нужды. Умный шейх при этом смотрел бы за тем, как бы побежденные не стали снова достаточно сильными, чтобы отомстить за поражение.— Но еще остается кровная месть. Мы ведь убили многих из них.— А они убивали ваших. Прежде чем пленные будут отпущены, родственники убитых могли бы встретиться и определить цену крови. Вам придется заплатить больше, чем им, и заплатить, может быть, как раз из взятой вами добычи.— Нам возместят военные издержки?— Нет, вы должны сами привезти контрибуцию. Пленные останутся здесь, пока вы не получите компенсации. А чтобы дань исправно платили, вы будете всегда держать в качестве заложников несколько важных людей из побежденных племен. Если дань не заплатят, эти заложники подвергнутся опасности.— Мы их убьем. Теперь ты нам должен сказать последнее. Как разделить между нами дань и компенсацию военных издержек? Это очень трудно определить.— Нет, это очень легкое дело, если только вы друзья. Компенсацию сюда доставят, пока вы еще будете здесь, и тогда вы сможете распределить ее по количеству воинов.— Так и должно быть!— Теперь вот что. У вас три племени, и у них три племени. Количество воинов в племенах примерно равное. Почему же одно ваше племя не может получать ежегодную дань от одного из их племени? Вы — друзья и союзники. Захотите ли вы ссориться за хвост овцы или за бычьи рога?— Ты прав. Но кто же должен доставить компенсацию с их пастбищ?— Столько людей, сколько для этого надо, причем две трети отряда будут составлять ваши люди, а одну треть — вражеские.— Хорошо. А что получишь из этой компенсации ты?— Ничего. Я еду дальше. Стада мне не нужны. Оружие и лошадь у меня есть.— А те трое, которые приехали вместе с тобой?— Они тоже ничего не возьмут. И у них есть все, что им нужно.— Тогда ты должен взять то, что мы преподнесем тебе в знак нашей благодарности. Твоя голова не так стара, как наши, но тем не менее ты научил наших воинов побеждать врага, не неся больших потерь.— Если вы хотите отблагодарить меня, то сделайте хорошо тем, кто ранен и лежит в палатке, даже если это будут ваши враги, а кроме того, посмотрите, найдутся ли поблизости развалины, где можно бы было выкопать разные фигурки или камни с надписями на чужих языках. Мой спутник очень хочет посмотреть на такие вещи. Теперь вы услышали все, что я хотел вам сказать. Да просветит Аллах ваш разум, чтобы я поскорее узнал о вашем решении!— Ты должен остаться и принимать решения с нами!— Но я не могу больше ничего сказать, кроме того, что вы уже слышали. Вы сами найдете верное решение.Я вышел из палатки и поспешил позаботиться о финиках и воде для пленного шейха. Потом я встретил Халефа, который пошел со мной до вади Дерадж — теперь я хотел рассмотреть его поближе. Пленные абу-хаммед знали меня. Некоторые из них почтительно поднялись, когда я проходил мимо, другие шушукались, сдвинув головы. В глубине долины меня радостно приветствовали находившиеся там абу-мохаммед. Они были восхищены тем, что так легко победили могучих врагов. Я переходил от одной группы арабов к другой и только через несколько часов добрался до своей палатки.Тем временем отправленные к пастбищам гонцы уже позаботились о том, чтобы перенести лагеря по соседству к вади Дерадж. И теперь вся равнина кишела стадами. Теперь было достаточно баранов для праздничного ужина, который намечался сегодня вечером в каждой палатке. Мохаммед Эмин уже искал меня.— Твои слова столь же хороши, как и твои поступки, — сказал он. — Мы послушались их. Обеиды будут платить дань хаддединам, абу-хаммед — племени абу-мохаммед, а джовари— алабеидам.— Какую компенсацию внесут отдельные племена?Он назвал мне цифры. Они были высокими, но не жестокими, что меня чрезвычайно обрадовало, так как я мог сказать себе, что мои слова не оставили без внимания, несмотря на свирепые порядки, обычные в таких случаях. О превращении пленников в рабов не было и речи.— Ты выполнишь одну мою просьбу? — спросил меня шейх.— Охотно, если смогу. Скажи ее!— Мы приведем часть стад от побежденных. Для этого людям, которых мы посылаем, нужен умный и храбрый руководитель. Я и шейх Малик должны оставаться здесь с пленными. Нам надо трех предводителей: одного — к обеидам, одного — к абу-хаммед, одного — к джовари. Шейхи абу-мохаммед и алабеидов готовы ехать. Нам не хватает третьего. Хочешь им быть?— Хочу.— Куда бы ты мог поехать?— А куда хотят ехать другие?— Они предоставили право первого выбора тебе.— Тогда я поеду к абу-хаммед, потому что однажды уже был у них. Когда мы должны отправляться?— Утром. Сколько человек тебе надо?— Сорок из пленников абу-хаммед и шестьдесят человек твоих хаддединов. Халефа Омара я также возьму с собой.— Тогда подбери себе сам свой отряд. Абу-хаммед должны иметь при себе оружие?— Нет. Это было бы серьезной ошибкой. Вы уже договорились с шейхами побежденных?— Нет. Это произойдет сегодня, до последней молитвы.— Наиболее уважаемых воинов сохрани здесь, с нами пошли только простых. Этого вполне достаточно для перегонки стад.Я пошел выбирать людей и наткнулся на Линдсея.— Спросили, сэр? — обратился он ко мне.— Я дал шейхам задание справиться об этом у своих людей.— Великолепно! Замечательно! Шейхи знают все! Я найду развалины!— Непременно! Хотите совершить интересную поездку?— Куда?— Пониже Эль-Фатаха, где Тигр прорывается через горы Хамрин.— А зачем?— Надо привести стада, назначенные для контрибуции!— От кого?— От абу-хаммед, похитивших тогда наших лошадей.— Превосходно, сэр! Я с вами! Сколько у нас человек?— Сто.— Хорошо! Замечательно! Наверняка путешествие будет интересным! Там есть развалины?— Там много могильных холмов, но на левом берегу реки.— Мы не переправимся?— Нет.— Жаль! Очень жаль! Мы могли бы поискать! Найти Fowling bulls!— Несмотря на это, мы найдем нечто превосходное.— Что?— Нечто аппетитное, чего мы долго были лишены, — я имею в виду трюфели.— Трюфели? О! А!Он так широко разинул рот, словно хотел разом съесть целый пирог с трюфелями.— В тех краях трюфелей масса. Ими, как я узнал, даже торгуют с Багдадом, Басрой, Киркуком, Сулейманией и вроде бы с Керманшахом Киркук и Сулеймания — города на северо-востоке Ирака. Керманшах — город на северо-востоке Ирана.

.— Я еду с вам, сэр, еду! Трюфели! Замечательно!С этими словами он исчез, отправившись сообщать обоим своим слугам столь замечательную новость. Я же поспешил отобрать людей в отряд.Еще до наступления вечера три побежденных шейха были вынуждены согласиться со всеми требованиями победителей, и начался праздничный пир, ради которого много тучных баранов должны были пожертвовать своими жизнями. В самый разгар торжества я лег под пахучими степными травами, окруженный тысячами шумных голосов. Я остался наедине со своими мыслями. Много веков назад здесь размахивали своими опасными копьями дорифоры Дорифоры — «носящие копья», гвардия персидских владык.

. Может быть, в этих краях стоял шатер Олоферна Олоферн — главный военачальник Навуходоносора, предпринявший поход на запад.

, изготовленный из золота и пурпура и украшенный изумрудами и прочими драгоценными камнями.На другое утро мы отправились в путь. Я вместе с Халефом и одним из арабов-абу-хаммед, взятым в качестве проводника, ехал впереди, остальные — за мной. В арьергарде двигался сэр Дэвид Линдсей. Мы проехали между хребтами Кану за и Хамрин и вскоре увидели на левом берегу Тигра невысокий насыпной холм Телль-Хамлия. На правом берегу располагались развалины Калаат-эль-Джеббера, или Замка тиранов: несколько круглых, почти разрушившихся башен, соединенных валами. Вскоре возле довольно крутой скалы Брей-эль-Бад мы остановились отобедать. К вечеру мы добрались до Эль-Фатаха, где русло реки было стиснуто горами Хамрин до ширины всего лишь в пятьдесят локтей. Преодолев это ущелье, мы разбили лагерь. Абу-хаммед были невооружены, тем не менее я разделил хаддединов на две части, чтобы они, сменяя друг друга, караулили всю ночь, не давая возможности сбежать ни одному пленнику. Если бы хоть один убежал, он, конечно, сообщил бы своим соплеменникам о цели нашего визита, и те спрятали бы лучший скот.На рассвете мы отправились дальше. Река широко разлилась, образуя множество островов. Вдоль левого берега тянулись низкие холмы, по правому простиралась широкая равнина, и здесь, у реки, должны были стоять лагерем абу-хаммед.— У вас одно пастбище или несколько? — спросил я проводника.— Только одно.Но по его виду было заметно, что он сказал неправду.— Ты лжешь?— Я не лгу, эмир!— Ну ладно, постараюсь поверить тебе, но если я замечу, что ты меня обманываешь, то получишь пулю!— Ты этого не сделаешь!— Сделаю!— Ты этого не сделаешь, потому что я скажу тебе, что у нас, пожалуй, два пастбища.— Пожалуй?— Нет, точно. Значит, у нас два пастбища.— Или три?— Только два.— Хорошо.— Прости, эмир! Но за время нашего отсутствия они могли отыскать еще одно пастбище! Тогда их станет три.— А может быть, четыре?— Ты еще захочешь десять!— Ты абу-хаммед и, конечно, не хочешь потерять награбленное. Я не буду больше приставать к тебе.— У нас четыре пастбища, эмир, — сказал он боязливо.— Хорошо, а теперь помолчи. Я сам сумею установить число ваших пастбищ.Я стал разглядывать горизонт в подзорную трубу и заметил несколько движущихся точек вдалеке. Я подозвал хаддедина, командовавшего приданными мне воинами. Это был храбрый и решительный человек, которому можно было доверять.— С нами сорок пленников абу-хаммед. Как ты считаешь, достаточно ли тридцати наших воинов для их охраны?— Я справлюсь с этим и с десятью воинами, эмир. У них же нет оружия.— Я поскачу на разведку. Беру с собой Хаджи Халефа Омара. Когда солнце будет светить прямо через этот куст, а я еще не вернусь, ты пошлешь тридцать хаддединов искать меня!Я позвал англичанина. Он подъехал вместе с обоими слугами. Я сказал ему:— Доверяю вам очень ответственный пост.— Well! — ответил он.— Я поеду вперед, чтобы разведать, как далеко тянутся пастбища абу-хаммед. Если через два часа я не вернусь, за мной отправятся тридцать наших.— И я с ними?— Нет. Вы останетесь здесь, чтобы вместе с остальными хаддединами стеречь пленных. Если кто-то из пленников попытается бежать, уничтожьте его.— Yes! Если один побежит, я уложу всех.— Хорошо, но не раньше!— No. Однако, сэр, если вы заговорите с абу-хаммед, задайте ему важный для меня вопрос…— О чем?— О развалинах и…— Хорошо. Вперед, Халеф!Мы галопом поскакали по равнине прямо к тем точкам, которые я увидел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41