– кричала она. – Я отдала прямой приказ, а Джарин не выполнил его! Из-за него мы отступили!
– О величайший из великих, – спокойно сказал Джарин, – мы не увидели сигнала к атаке. Наш командир приказал нам ждать, пока он не даст сигнал. Когда мы увидели, что дело плохо, мы отошли, чтобы защитить отступающие войска. Если бы мы этого не сделали, наши потери были бы гораздо более серьезными.
– Мы потерпели поражение потому, что он проигнорировал сигнал! – орала Ашнод.
– Я не видел сигнала, – как ни в чем не бывало сказал Джарин. – Другие командиры подтвердят мои слова – они тоже не видели сигнала.
Мишра сложил руки на груди.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что мой подмастерье лжет?
– Ни в коем случае, о мудрейший из мудрых, – не медля ответил Джарин, – я говорю лишь, что я не видел сигнала. Что ж, это война. Смелый план часто рушится из-за мелочи. – Тут он бросил взгляд на Ашнод и добавил: – Или из-за ошибочных действий.
Ашнод зло посмотрела на вождя гестосов, но смолчала. Джарин продолжал:
– Мы отступили по всем законам. Большая часть кавалерии сохранилась, механические драконы не повреждены. Тем не менее среди пехотинцев тяжелые потери, кроме того, мы полностью потеряли… э-э… специальные части, находившиеся под командованием предводителя армии.
– Какая неожиданность, – пробормотала Ашнод. Мишра не обратил на ее слова внимания и отпустил
Джарина.
– Неужели ты ему веришь? – закричала рыжеволосая женщина, едва за Джарином закрылась дверь.
Взгляд Мишры тут же стал напряженным и озабоченным.
– Я надеялся, что возглавляемая тобой кампания будет успешной. Успех открывает новому дорогу в будущее. Если бы ты сумела дойти до Корлиса, если бы твои создания отвоевали кусок земли на побережье, то даже Джарин постарался бы прославить твои подвиги и уверял бы меня, что он ни на миг не сомневался в твоей победе. Что и говорить, сейчас у него нет ни малейшего повода поддерживать тебя.
– Все это ложь, – ответила Ашнод. – Они меня боятся. Они и тебя боятся, они боятся того, что мы можем. Они боятся наших созданий. Поле битвы не принадлежит людям. Это давно доказали механические драконы. Это доказали мои мутанты.
– Нет. Поле битвы по-прежнему принадлежит людям, – сказал Мишра. Он говорил спокойно, без эмоций. – Их мечи преуспели там, где твои болваны отступили. Ты поставила меня в трудное положение. Дело в том, что кое-кто из племенных вождей считает, что я чрезмерно доверяю тебе, что я переоценил твои способности, безосновательно доверился тебе, продемонстрировав тем самым собственную слабость.
– Ничего себе слабость! – крикнула Ашнод. – Хотела бы я посмотреть, как они без меня поведут армию в бой.
– Я тоже хотел бы на это посмотреть, – сказал Мишра. – Поэтому я отправляю тебя в Саринт.
Последовала длительная пауза.
– Саринт на другом конце империи, – произнесла наконец Ашнод.
– Верно, на самом берегу озера Роном, – согласился Мишра. – Там живет богатый народ, у них много полезных ископаемых и дерева. Все это нужно нам. Я хочу, чтобы ты заставила тамошних вождей заключить с нами союз.
– Ты хочешь избавиться от меня, – обвинительным тоном сказала Ашнод.
Мишра развел руками:
– Из всех моих слуг я доверяю только тебе. Я опасаюсь за твою жизнь, пока ты здесь.
– Тебе следует опасаться за их жизнь, – сплюнула Ашнод.
– За их жизнь я тоже опасаюсь, – сказал Мишра. – И это лишний повод послать тебя в Саринт. Так что возьми с собой небольшой отряд, отбери тех, кто тебе верен. И добейся, чтобы Саринт был с нами заодно.
– А если Саринт этого не захочет? – горько спросила Ашнод.
– Тогда я пошлю туда армию, – сказал Мишра, – и поставлю во главе ее настоящего воина.
Ашнод побагровела от злости, но промолчала. Мишра удивленно поднял брови, и его лицо приняло выражение, которого Ашнод давненько не видела, – выражение снисходительной доброты, понимания и поддержки.
– Ученик мой, – сказал он, – ты многое умеешь делать лучше мужчин, во многом с тобой не сравнится ни один подданный в моей империи. Но ты – часть этой империи и должна поступать так, как велит тебе кадир.
Ашнод покорно поклонилась кадиру, как того требовал обычай.
– Я с радостью подчиняюсь твоей воле, о мудрейший из мудрых, – без выражения сказала подмастерье. – Позволь мне немедленно приступить к подготовке.
Мишра улыбнулся и сказал:
– Я не закончил.
Ашнод остановилась в шаге от двери и обернулась к нему.
– С головы Джарина не должен упасть ни один волос, – сказал кадир. – После того что произошло в этом зале, мне, если вдруг в ближайшее время с ним случится какая-нибудь неприятность, будет очень… сложно… убедить моих слуг, что ты тут ни при чем.
Ашнод сжала зубы, но взяла себя в руки и столь же покорно кивнула.
Когда за ней закрылась дверь, Мишра облегченно вздохнул. Затем он сошел с трона, подошел к доске и начал чертить проект новой конструкции лап механического дракона.
Глава 21: Башни из слоновой кости
Аргивянка Лоран прибыла в город Терисию в самом начале лета пятого года со дня падения Иотии. Путешествие было долгим. Сначала она добралась из Пенрегона до Корлиса, затем долго плыла на запад через знаменитое своими ураганами Защищенное море, затем опять на север до Томакула, а оттуда опять на запад – через пустыню. И вот она стояла у ворот города-государства.
Лоран думала, что, знай она, сколь длинным окажется путешествие от Аргива до Терисии, то осталась бы дома. Друзья и так ее отговаривали. Но оставаться в Пенрегоне она больше не могла. Военная лихорадка охватила дворянство: судя по всему, эта болезнь влияла на ум, иначе чем объяснить всенародную веру в то, что Урза может спасти Аргив от бешеных орд своего брата?
Лоран сильно в этом сомневалась. Но в салонах и тронных залах Пенрегона ее сомнения встречали презрительным молчанием – в лучшем случае, а в худшем – насмешками. Уже много лет она состояла в переписке с архимандритом, и когда аргивский ученый пригласил ее приехать, она ответила согласием. И вот спустя много месяцев над ее головой высились стены города из слоновой кости.
Терисия стояла посреди бескрайних плодородных полей, ее было видно за многие мили. Город походил на самоцвет, вправленный в гигантское кольцо из белого камня. Крыши домов из стекла и хрусталя рассеивали и разлагали солнечный свет как призмы, улицы были окрашены во все цвета радуги. А когда шел дождь, весь город звенел, как тысячи колокольчиков, – по крайней мере в этом ее уверял проводник.
Городские стены были сработаны из белого камня, привезенного гномами и их рабами-великанами из каменоломен, расположенных на севере, в далеких Колегканских горах. Из того же камня были возведены и многочисленные величавые башни. Они казались Лоран шахматными фигурками. Все башни были украшены барельефами с изображениями мифических зверей, крылатых львов и слонов.
В одной из таких башен Лоран должна была встретиться с главой «Ордена башен из слоновой кости», архимандритом Терисии, ученой, первой среди равных. Лоран понятия не имела, в какой из башен живет архимандрит, поэтому спросила об этом стража городских ворот. Она намеревалась послать властительнице известие о своем приезде, а самой пока устроиться в таверне.
У ворот стоял широкоплечий бородатый человек с посохом в руках. Когда Лоран обратилась к стражам, человек снял широкополую шляпу и вытер лоб платком.
– Вы ищете Повелительницу Башен? – спросил он. – Тогда я вас провожу, мне тоже туда,
И он неторопливо двинулся по дороге, опираясь на железный посох. Лоран заметила, что он хромает. Вскоре он остановился и оглянулся на отстающую женщину.
– Из Аргива, судя по акценту, – отметил он. Лоран с удивлением посмотрела на спутника и кивнула.
– Значит, вы Лоран из Пенрегона?
– Верно, – ответила Лоран. – Извините, я не поспеваю за вами.
Мужчина направился к ней.
– Меня зовут Фелдон, – сказал он, склонившись над протянутой рукой аргивянки. – Я ученый, и я сразу понял, кто вы.
Лоран задумалась.
– Полагаю, здесь, на западе, аргивяне – редкие гости.
Фелдон кивнул, и Лоран заметила, что длинные волосы ученого просто откинуты назад, а не перевязаны шнурком. С него градом катил пот.
Он продолжил:
– Вас ждали. Пойдемте к Повелительнице вместе. Лоран кивнула в сторону своего проводника, неподвижно стоявшего рядом с верблюдом.
– Мне нужно где-то остановиться.
– Ах вот оно что. Позвольте мне, – сказал Фелдон и подошел к проводнику. Он что-то быстро заговорил на фалладжи, но с таким акцентом, что Лоран не разобрала ни слова. Проводник, к ее удивлению, ответил ему с тем же акцентом, после чего Фелдон выудил из плаща монетку и кинул ее пустыннику. Тот ловко подхватил ее, улыбнулся и кивнул.
– Все, теперь мы с вами живем в одной таверне, – сказал мужчина, оборачиваясь к аргивянке. – О вещах не беспокойтесь. Вашему проводнику можно доверять, иначе вы бы сюда не добрались. Идемте же. – С этими словами он неспешно пошел вперед.
Приглядевшись к Фелдону повнимательнее, Лоран поняла, что он напоминает ей медведя, большого медведя, который случайно оказался в городе. Она рассмеялась про себя и поспешила за ним. Каждые несколько шагов он останавливался, вытирал пот со лба и возносил небу жалобы на жару.
– Вы ведь тоже не из Терисии, – начала Лоран.
– С северного нагорья, оттуда, где ледники, – ответил Фелдон. – Пришел сюда ознакомиться с библиотеками. Кстати, библиотеки – штука совершенно бесполезная. Ни в одной не нашел таких же рун.
– Таких же рун? – переспросила Лоран.
– Вот, смотрите, – сказал Фелдон, поднося к ее глазам железный посох. Верхняя его часть была хитро изогнута.
– Вижу, посох, – сказала Лоран.
– А теперь взгляните-ка сюда.
Лоран провела рукой по посоху. На его поверхность были нанесены знаки – тонкие, едва заметные надрезы.
– Это не транское письмо, – сказала она, рассмотрев надпись повнимательнее.
– Верно, а равно не гномье и не гоблинское. В общем, кому бы я эту надпись ни показывал, никто не знает, что это такое, – сказал Фелдон. – Нашел посох в леднике. Я его изучал.
– Посох? – спросила Лоран.
– Ледник! – расхохотался Фелдон. – Самый большой ледник, около озера Роном. Ледники – это просто замерзшие реки, и они движутся, да-да, ледники движутся. Кажется, что они неподвижны, но они медленно-медленно спускаются с гор, уничтожая все на своем пути. Этот посох я нашел у подножия ледника, а внутри ледяных глыб разглядел еще несколько.
Фелдон говорил всю дорогу, рассказывая Лоран о ледниках. Они прошли мимо одной их башен, а у следующей Фелдон остановился и что-то пробурчал, обратившись к стражнице, стоявшей у дверей. На этот раз Лоран даже не разобрала, на каком языке он говорит. Вооруженная женщина поклонилась и отступила, пропуская Лоран и Фелдона.
– Сумифский, – не дожидаясь вопроса Лоран, сказал северянин. – Они произносят гласные звуки в разной тональности, поэтому объясняться с ними крайне затруднительно. Значение слова меняется в зависимости от тональности, в которой оно произнесено.
– Вы изучаете языки? – спросила Лоран.
– В свободное время, – ответил Фелдон, хитро улыбнувшись. – На самом деле я выучил множество языков лишь для того, чтобы больше узнать о ледниках: мне то и дело попадались свитки, которые я не мог прочесть, или хотелось послушать какую-нибудь старинную легенду на чужеродном языке. Так что я изучал языки по ходу дела. А вы занимаетесь машинами, верно?
– Старинными транскими механизмами, – уточнила Лоран.
– Как прославленные братья, – буркнул Фелдон. – Мишра и Как-Его-Там.
– Урза, – подсказала Лоран.
– Опасная это штука, машины, – сказал Фелдон, и что-то в его голосе заставило Лоран насторожиться. Но прежде чем она успела хорошенько обдумать, что именно и почему ее насторожило, двери приемной распахнулись, и они вошли в главные башенные покои.
Зал был просторным. Вопреки ожиданиям Лоран, большую его часть занимал огромный стол из покрытого лаком дуба. Вдоль стен теснились книжные шкафы со стеклянными дверцами, хранящие многочисленные и разнообразные свитки, фолианты и рукописи. Навстречу гостям вышла сама Повелительница.
Казалось, одетая в серебристое платье женщина с бледным и тонким лицом не идет, а скользит по каменному полу, едва касаясь его. Ее длинные черные волосы волнами ниспадали вдоль спины. Лоран вспомнила, что и она сама – еще девочкой – носила такую же прическу, когда жила в лагере у Токасии. Казалось, это было много веков назад.
– Фелдон, друг мой, – произнесла архимандрит. Голос звучал ласково и твердо одновременно. Лоран поняла, что правительница привыкла к тому, что когда она говорит, другие молчат.
Ученый с видимым усилием поклонился еще раз, затем, не разгибаясь, повернулся к Лоран.
– О милостивая Повелительница, позвольте мне представить Лоран из Аргива, знатока транских машин. Осмелюсь заметить, она женщина достойная – ни разу не оборвала меня, пока я нес бесконечную чепуху про ледники.
Повелительница сделала изящный книксен, Лоран ответила тем же.
– Рада, что вы благополучно добрались, – сказала женщина. – Позвольте представить вас моим гостям.
У дальнего конца стола сидели мужчина и женщина – оба абсолютно лысые. Мужчина, упитанный невысокий человек, поднялся. Лоран протянула ему руку, но мужчина не обратил на это внимания. Он хлопнул себя руками по животу, затем прикоснулся большими пальцами к груди. Лоран решила, что так принято здороваться у него на родине, и опустила руку. Фелдон улыбнулся, а архимандрит вела себя так, словно ничего не заметила.
– Драфна, основатель лат-намского колледжа, – сказал лысый мужчина.
Женщина недовольно кашлянула. Драфна повторил:
– Один из основателей лат-намского колледжа. Женщина снова кашлянула, и Драфна был вынужден представиться в третий раз:
– Один из основателей лат-намского колледжа в его нынешнем состоянии. – Он со значением посмотрел на женщину, и она молча улыбнулась. – Моя жена и второй основатель колледжа, Хуркиль.
Лоран сделала книксен, а Хуркиль повторила приветствие мужа. Ее движения были более изящными и осторожными. Лоран внимательно оглядела лысую женщину: на лице выделялись красивые миндалевидные глаза, обнаженные плечи покрывали татуировки в виде хитросплетенных узоров.
Архимандрит предложила Лоран присесть, Фелдон же, не дожидаясь приглашения, подтянул к себе большой стул из темного дуба, повесил шляпу на край высокой спинки и медленно опустился на сиденье, тяжело опираясь на посох.
– Благодарю за приглашение, о Повелительница Башен, – произнесла Лоран. – Позвольте мне уведомить вас, что я прибыла сюда с ведома Главного изобретателя Аргива, но то же время я не являюсь его представителем или посланником.
– А, это этот, Как-Его-Там, – сказал Фелдон.
– Урза, – спокойным тоном произнесла архимандрит и сделала жест слугам. Только сейчас Лоран увидела, что правительница значительно ее старше: изящество движений свидетельствовало не о молодости, а о многолетней практике.
Слуга-сумифец подал кофе. Напиток издавал аромат меда и был не таким густым и сладким, как кофе фалладжи.
– Несмотря на отсутствие официальных посольских полномочий, – продолжила Лоран, – я привезла записи о транских машинах, которые много лет собирали аргивяне. Самые ценные из них – записки самой Токасии. – Она повернулась к Фелдону: – Всем, что я знаю о машинах, я обязана Токасии. Она же учила Урзу и Мишру. – Затем она снова обратилась к Повелительнице: – К сожалению, Урза не позволил мне взять с собой документы на механизмы, которые он создал сам. Мне предстоял долгий путь по территориям, контролируемым его братом, а для Урзы невыносима сама мысль о том, что информация о его работе попадет в руки врага.
– Что ж, его можно понять, – сказала архимандрит, и по ее тону Лоран поняла, что все, что так или иначе касается Урзы, сегодня обсуждаться не будет, по крайней мере на этой встрече. – Но вы обладаете и другими знаниями, которые могут оказаться весьма ценными для нас, – продолжила Повелительница. – Ведь вы знали братьев-изобретателей еще детьми.
– Да, это так, – сказала Лоран, – правда, я сама была совсем юной.
– Они уже тогда ненавидели друг друга? – спросила Повелительница Башен.
Лоран задумалась:
– Нет. Полагаю, они видели соперника друг в друге. У мальчиков всегда так. Урза был умнее или, точнее, прилежнее. Мишра был приветливее. Он лучше ладил с другими.
– Не тот ли это Мишра, который стер Кроог с лица земли? – спросил Фелдон с нотками иронии в голосе.
Архимандрит сделала вид, что не расслышала северянина, и продолжила:
– Итак, в те времена, когда вы их знали, ненависти между ними не было?
– Нет. – Лоран повернулась к Фелдону. – Но с тех пор они изменились. Я не видела Мишру со дня смерти нашего учителя, Токасии. Говорят, что он стал жестоким тираном, демоном пустыни, смертельным врагом и аргивян, и корлисианцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– О величайший из великих, – спокойно сказал Джарин, – мы не увидели сигнала к атаке. Наш командир приказал нам ждать, пока он не даст сигнал. Когда мы увидели, что дело плохо, мы отошли, чтобы защитить отступающие войска. Если бы мы этого не сделали, наши потери были бы гораздо более серьезными.
– Мы потерпели поражение потому, что он проигнорировал сигнал! – орала Ашнод.
– Я не видел сигнала, – как ни в чем не бывало сказал Джарин. – Другие командиры подтвердят мои слова – они тоже не видели сигнала.
Мишра сложил руки на груди.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что мой подмастерье лжет?
– Ни в коем случае, о мудрейший из мудрых, – не медля ответил Джарин, – я говорю лишь, что я не видел сигнала. Что ж, это война. Смелый план часто рушится из-за мелочи. – Тут он бросил взгляд на Ашнод и добавил: – Или из-за ошибочных действий.
Ашнод зло посмотрела на вождя гестосов, но смолчала. Джарин продолжал:
– Мы отступили по всем законам. Большая часть кавалерии сохранилась, механические драконы не повреждены. Тем не менее среди пехотинцев тяжелые потери, кроме того, мы полностью потеряли… э-э… специальные части, находившиеся под командованием предводителя армии.
– Какая неожиданность, – пробормотала Ашнод. Мишра не обратил на ее слова внимания и отпустил
Джарина.
– Неужели ты ему веришь? – закричала рыжеволосая женщина, едва за Джарином закрылась дверь.
Взгляд Мишры тут же стал напряженным и озабоченным.
– Я надеялся, что возглавляемая тобой кампания будет успешной. Успех открывает новому дорогу в будущее. Если бы ты сумела дойти до Корлиса, если бы твои создания отвоевали кусок земли на побережье, то даже Джарин постарался бы прославить твои подвиги и уверял бы меня, что он ни на миг не сомневался в твоей победе. Что и говорить, сейчас у него нет ни малейшего повода поддерживать тебя.
– Все это ложь, – ответила Ашнод. – Они меня боятся. Они и тебя боятся, они боятся того, что мы можем. Они боятся наших созданий. Поле битвы не принадлежит людям. Это давно доказали механические драконы. Это доказали мои мутанты.
– Нет. Поле битвы по-прежнему принадлежит людям, – сказал Мишра. Он говорил спокойно, без эмоций. – Их мечи преуспели там, где твои болваны отступили. Ты поставила меня в трудное положение. Дело в том, что кое-кто из племенных вождей считает, что я чрезмерно доверяю тебе, что я переоценил твои способности, безосновательно доверился тебе, продемонстрировав тем самым собственную слабость.
– Ничего себе слабость! – крикнула Ашнод. – Хотела бы я посмотреть, как они без меня поведут армию в бой.
– Я тоже хотел бы на это посмотреть, – сказал Мишра. – Поэтому я отправляю тебя в Саринт.
Последовала длительная пауза.
– Саринт на другом конце империи, – произнесла наконец Ашнод.
– Верно, на самом берегу озера Роном, – согласился Мишра. – Там живет богатый народ, у них много полезных ископаемых и дерева. Все это нужно нам. Я хочу, чтобы ты заставила тамошних вождей заключить с нами союз.
– Ты хочешь избавиться от меня, – обвинительным тоном сказала Ашнод.
Мишра развел руками:
– Из всех моих слуг я доверяю только тебе. Я опасаюсь за твою жизнь, пока ты здесь.
– Тебе следует опасаться за их жизнь, – сплюнула Ашнод.
– За их жизнь я тоже опасаюсь, – сказал Мишра. – И это лишний повод послать тебя в Саринт. Так что возьми с собой небольшой отряд, отбери тех, кто тебе верен. И добейся, чтобы Саринт был с нами заодно.
– А если Саринт этого не захочет? – горько спросила Ашнод.
– Тогда я пошлю туда армию, – сказал Мишра, – и поставлю во главе ее настоящего воина.
Ашнод побагровела от злости, но промолчала. Мишра удивленно поднял брови, и его лицо приняло выражение, которого Ашнод давненько не видела, – выражение снисходительной доброты, понимания и поддержки.
– Ученик мой, – сказал он, – ты многое умеешь делать лучше мужчин, во многом с тобой не сравнится ни один подданный в моей империи. Но ты – часть этой империи и должна поступать так, как велит тебе кадир.
Ашнод покорно поклонилась кадиру, как того требовал обычай.
– Я с радостью подчиняюсь твоей воле, о мудрейший из мудрых, – без выражения сказала подмастерье. – Позволь мне немедленно приступить к подготовке.
Мишра улыбнулся и сказал:
– Я не закончил.
Ашнод остановилась в шаге от двери и обернулась к нему.
– С головы Джарина не должен упасть ни один волос, – сказал кадир. – После того что произошло в этом зале, мне, если вдруг в ближайшее время с ним случится какая-нибудь неприятность, будет очень… сложно… убедить моих слуг, что ты тут ни при чем.
Ашнод сжала зубы, но взяла себя в руки и столь же покорно кивнула.
Когда за ней закрылась дверь, Мишра облегченно вздохнул. Затем он сошел с трона, подошел к доске и начал чертить проект новой конструкции лап механического дракона.
Глава 21: Башни из слоновой кости
Аргивянка Лоран прибыла в город Терисию в самом начале лета пятого года со дня падения Иотии. Путешествие было долгим. Сначала она добралась из Пенрегона до Корлиса, затем долго плыла на запад через знаменитое своими ураганами Защищенное море, затем опять на север до Томакула, а оттуда опять на запад – через пустыню. И вот она стояла у ворот города-государства.
Лоран думала, что, знай она, сколь длинным окажется путешествие от Аргива до Терисии, то осталась бы дома. Друзья и так ее отговаривали. Но оставаться в Пенрегоне она больше не могла. Военная лихорадка охватила дворянство: судя по всему, эта болезнь влияла на ум, иначе чем объяснить всенародную веру в то, что Урза может спасти Аргив от бешеных орд своего брата?
Лоран сильно в этом сомневалась. Но в салонах и тронных залах Пенрегона ее сомнения встречали презрительным молчанием – в лучшем случае, а в худшем – насмешками. Уже много лет она состояла в переписке с архимандритом, и когда аргивский ученый пригласил ее приехать, она ответила согласием. И вот спустя много месяцев над ее головой высились стены города из слоновой кости.
Терисия стояла посреди бескрайних плодородных полей, ее было видно за многие мили. Город походил на самоцвет, вправленный в гигантское кольцо из белого камня. Крыши домов из стекла и хрусталя рассеивали и разлагали солнечный свет как призмы, улицы были окрашены во все цвета радуги. А когда шел дождь, весь город звенел, как тысячи колокольчиков, – по крайней мере в этом ее уверял проводник.
Городские стены были сработаны из белого камня, привезенного гномами и их рабами-великанами из каменоломен, расположенных на севере, в далеких Колегканских горах. Из того же камня были возведены и многочисленные величавые башни. Они казались Лоран шахматными фигурками. Все башни были украшены барельефами с изображениями мифических зверей, крылатых львов и слонов.
В одной из таких башен Лоран должна была встретиться с главой «Ордена башен из слоновой кости», архимандритом Терисии, ученой, первой среди равных. Лоран понятия не имела, в какой из башен живет архимандрит, поэтому спросила об этом стража городских ворот. Она намеревалась послать властительнице известие о своем приезде, а самой пока устроиться в таверне.
У ворот стоял широкоплечий бородатый человек с посохом в руках. Когда Лоран обратилась к стражам, человек снял широкополую шляпу и вытер лоб платком.
– Вы ищете Повелительницу Башен? – спросил он. – Тогда я вас провожу, мне тоже туда,
И он неторопливо двинулся по дороге, опираясь на железный посох. Лоран заметила, что он хромает. Вскоре он остановился и оглянулся на отстающую женщину.
– Из Аргива, судя по акценту, – отметил он. Лоран с удивлением посмотрела на спутника и кивнула.
– Значит, вы Лоран из Пенрегона?
– Верно, – ответила Лоран. – Извините, я не поспеваю за вами.
Мужчина направился к ней.
– Меня зовут Фелдон, – сказал он, склонившись над протянутой рукой аргивянки. – Я ученый, и я сразу понял, кто вы.
Лоран задумалась.
– Полагаю, здесь, на западе, аргивяне – редкие гости.
Фелдон кивнул, и Лоран заметила, что длинные волосы ученого просто откинуты назад, а не перевязаны шнурком. С него градом катил пот.
Он продолжил:
– Вас ждали. Пойдемте к Повелительнице вместе. Лоран кивнула в сторону своего проводника, неподвижно стоявшего рядом с верблюдом.
– Мне нужно где-то остановиться.
– Ах вот оно что. Позвольте мне, – сказал Фелдон и подошел к проводнику. Он что-то быстро заговорил на фалладжи, но с таким акцентом, что Лоран не разобрала ни слова. Проводник, к ее удивлению, ответил ему с тем же акцентом, после чего Фелдон выудил из плаща монетку и кинул ее пустыннику. Тот ловко подхватил ее, улыбнулся и кивнул.
– Все, теперь мы с вами живем в одной таверне, – сказал мужчина, оборачиваясь к аргивянке. – О вещах не беспокойтесь. Вашему проводнику можно доверять, иначе вы бы сюда не добрались. Идемте же. – С этими словами он неспешно пошел вперед.
Приглядевшись к Фелдону повнимательнее, Лоран поняла, что он напоминает ей медведя, большого медведя, который случайно оказался в городе. Она рассмеялась про себя и поспешила за ним. Каждые несколько шагов он останавливался, вытирал пот со лба и возносил небу жалобы на жару.
– Вы ведь тоже не из Терисии, – начала Лоран.
– С северного нагорья, оттуда, где ледники, – ответил Фелдон. – Пришел сюда ознакомиться с библиотеками. Кстати, библиотеки – штука совершенно бесполезная. Ни в одной не нашел таких же рун.
– Таких же рун? – переспросила Лоран.
– Вот, смотрите, – сказал Фелдон, поднося к ее глазам железный посох. Верхняя его часть была хитро изогнута.
– Вижу, посох, – сказала Лоран.
– А теперь взгляните-ка сюда.
Лоран провела рукой по посоху. На его поверхность были нанесены знаки – тонкие, едва заметные надрезы.
– Это не транское письмо, – сказала она, рассмотрев надпись повнимательнее.
– Верно, а равно не гномье и не гоблинское. В общем, кому бы я эту надпись ни показывал, никто не знает, что это такое, – сказал Фелдон. – Нашел посох в леднике. Я его изучал.
– Посох? – спросила Лоран.
– Ледник! – расхохотался Фелдон. – Самый большой ледник, около озера Роном. Ледники – это просто замерзшие реки, и они движутся, да-да, ледники движутся. Кажется, что они неподвижны, но они медленно-медленно спускаются с гор, уничтожая все на своем пути. Этот посох я нашел у подножия ледника, а внутри ледяных глыб разглядел еще несколько.
Фелдон говорил всю дорогу, рассказывая Лоран о ледниках. Они прошли мимо одной их башен, а у следующей Фелдон остановился и что-то пробурчал, обратившись к стражнице, стоявшей у дверей. На этот раз Лоран даже не разобрала, на каком языке он говорит. Вооруженная женщина поклонилась и отступила, пропуская Лоран и Фелдона.
– Сумифский, – не дожидаясь вопроса Лоран, сказал северянин. – Они произносят гласные звуки в разной тональности, поэтому объясняться с ними крайне затруднительно. Значение слова меняется в зависимости от тональности, в которой оно произнесено.
– Вы изучаете языки? – спросила Лоран.
– В свободное время, – ответил Фелдон, хитро улыбнувшись. – На самом деле я выучил множество языков лишь для того, чтобы больше узнать о ледниках: мне то и дело попадались свитки, которые я не мог прочесть, или хотелось послушать какую-нибудь старинную легенду на чужеродном языке. Так что я изучал языки по ходу дела. А вы занимаетесь машинами, верно?
– Старинными транскими механизмами, – уточнила Лоран.
– Как прославленные братья, – буркнул Фелдон. – Мишра и Как-Его-Там.
– Урза, – подсказала Лоран.
– Опасная это штука, машины, – сказал Фелдон, и что-то в его голосе заставило Лоран насторожиться. Но прежде чем она успела хорошенько обдумать, что именно и почему ее насторожило, двери приемной распахнулись, и они вошли в главные башенные покои.
Зал был просторным. Вопреки ожиданиям Лоран, большую его часть занимал огромный стол из покрытого лаком дуба. Вдоль стен теснились книжные шкафы со стеклянными дверцами, хранящие многочисленные и разнообразные свитки, фолианты и рукописи. Навстречу гостям вышла сама Повелительница.
Казалось, одетая в серебристое платье женщина с бледным и тонким лицом не идет, а скользит по каменному полу, едва касаясь его. Ее длинные черные волосы волнами ниспадали вдоль спины. Лоран вспомнила, что и она сама – еще девочкой – носила такую же прическу, когда жила в лагере у Токасии. Казалось, это было много веков назад.
– Фелдон, друг мой, – произнесла архимандрит. Голос звучал ласково и твердо одновременно. Лоран поняла, что правительница привыкла к тому, что когда она говорит, другие молчат.
Ученый с видимым усилием поклонился еще раз, затем, не разгибаясь, повернулся к Лоран.
– О милостивая Повелительница, позвольте мне представить Лоран из Аргива, знатока транских машин. Осмелюсь заметить, она женщина достойная – ни разу не оборвала меня, пока я нес бесконечную чепуху про ледники.
Повелительница сделала изящный книксен, Лоран ответила тем же.
– Рада, что вы благополучно добрались, – сказала женщина. – Позвольте представить вас моим гостям.
У дальнего конца стола сидели мужчина и женщина – оба абсолютно лысые. Мужчина, упитанный невысокий человек, поднялся. Лоран протянула ему руку, но мужчина не обратил на это внимания. Он хлопнул себя руками по животу, затем прикоснулся большими пальцами к груди. Лоран решила, что так принято здороваться у него на родине, и опустила руку. Фелдон улыбнулся, а архимандрит вела себя так, словно ничего не заметила.
– Драфна, основатель лат-намского колледжа, – сказал лысый мужчина.
Женщина недовольно кашлянула. Драфна повторил:
– Один из основателей лат-намского колледжа. Женщина снова кашлянула, и Драфна был вынужден представиться в третий раз:
– Один из основателей лат-намского колледжа в его нынешнем состоянии. – Он со значением посмотрел на женщину, и она молча улыбнулась. – Моя жена и второй основатель колледжа, Хуркиль.
Лоран сделала книксен, а Хуркиль повторила приветствие мужа. Ее движения были более изящными и осторожными. Лоран внимательно оглядела лысую женщину: на лице выделялись красивые миндалевидные глаза, обнаженные плечи покрывали татуировки в виде хитросплетенных узоров.
Архимандрит предложила Лоран присесть, Фелдон же, не дожидаясь приглашения, подтянул к себе большой стул из темного дуба, повесил шляпу на край высокой спинки и медленно опустился на сиденье, тяжело опираясь на посох.
– Благодарю за приглашение, о Повелительница Башен, – произнесла Лоран. – Позвольте мне уведомить вас, что я прибыла сюда с ведома Главного изобретателя Аргива, но то же время я не являюсь его представителем или посланником.
– А, это этот, Как-Его-Там, – сказал Фелдон.
– Урза, – спокойным тоном произнесла архимандрит и сделала жест слугам. Только сейчас Лоран увидела, что правительница значительно ее старше: изящество движений свидетельствовало не о молодости, а о многолетней практике.
Слуга-сумифец подал кофе. Напиток издавал аромат меда и был не таким густым и сладким, как кофе фалладжи.
– Несмотря на отсутствие официальных посольских полномочий, – продолжила Лоран, – я привезла записи о транских машинах, которые много лет собирали аргивяне. Самые ценные из них – записки самой Токасии. – Она повернулась к Фелдону: – Всем, что я знаю о машинах, я обязана Токасии. Она же учила Урзу и Мишру. – Затем она снова обратилась к Повелительнице: – К сожалению, Урза не позволил мне взять с собой документы на механизмы, которые он создал сам. Мне предстоял долгий путь по территориям, контролируемым его братом, а для Урзы невыносима сама мысль о том, что информация о его работе попадет в руки врага.
– Что ж, его можно понять, – сказала архимандрит, и по ее тону Лоран поняла, что все, что так или иначе касается Урзы, сегодня обсуждаться не будет, по крайней мере на этой встрече. – Но вы обладаете и другими знаниями, которые могут оказаться весьма ценными для нас, – продолжила Повелительница. – Ведь вы знали братьев-изобретателей еще детьми.
– Да, это так, – сказала Лоран, – правда, я сама была совсем юной.
– Они уже тогда ненавидели друг друга? – спросила Повелительница Башен.
Лоран задумалась:
– Нет. Полагаю, они видели соперника друг в друге. У мальчиков всегда так. Урза был умнее или, точнее, прилежнее. Мишра был приветливее. Он лучше ладил с другими.
– Не тот ли это Мишра, который стер Кроог с лица земли? – спросил Фелдон с нотками иронии в голосе.
Архимандрит сделала вид, что не расслышала северянина, и продолжила:
– Итак, в те времена, когда вы их знали, ненависти между ними не было?
– Нет. – Лоран повернулась к Фелдону. – Но с тех пор они изменились. Я не видела Мишру со дня смерти нашего учителя, Токасии. Говорят, что он стал жестоким тираном, демоном пустыни, смертельным врагом и аргивян, и корлисианцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55