Спорили так громко, что слышно было даже в коридоре. Мимо Тавноса прошмыгнула стайка горничных, спешивших убраться подальше от королевских апартаментов. Приблизившись к двери, он тоже начал разбирать отдельные слова – резкие и хлесткие. Тавносу показалось, что даже воздух стал плотнее, – так бывает в сильный шторм, когда неистовые волны обрушиваются на берег и ветер терзает землю.
Двери в покои были закрыты, но спор был прекрасно слышен и так, поэтому Тавнос решил немного подождать, прежде чем постучать.
– Ответ – нет! – бросил Урза.
– Они предлагают отличные условия! – столь же яростно ответила Кайла. – Полосу мечей оставят в покое.
– Не тебе это решать! – прогремел Урза. Тавнос никогда не слышал, чтобы Главный изобретатель так кричал – даже на нерадивых учеников.
Тавнос замялся: прервать спор и намекнуть, что крики слышны по всему дворцу, или подождать, пока буря утихнет?
Наконец он решился и постучал. В ответ раздалось раздраженное:
– Что такое?
За ним – спокойный женский голос:
– Войдите.
Тавнос на цыпочках вошел в комнату и сказал:
– Господин изобретатель, делегация фалладжи ждет. Им была обещана экскурсия по «голубятне».
Урза смерил Тавноса холодным, как ледник Роном, взглядом. «Да, – подумал Тавнос, – не вовремя я тут появился». Кайла стояла у дальней стены комнаты, скрестив руки на груди. На тайном совете эта ее поза означала, что вопрос закрыт.
– Если вы хотите, чтобы экскурсию провел я… – добавил Тавнос, но Урза поднял руку.
– Я иду, – сказал Главный изобретатель.
Тавнос не ожидал ничего иного. Урза даже помыслить не мог о том, что брат в его отсутствие будет бродить по комнатам, где он ведет исследования.
Урза раздраженно бросил жене:
– Дорогая, беседа не закончена.
Кайла коротко кивнула:
– Еще бы, дорогой.
Урза резко поклонился и покинул комнату. Кайла сказала:
– Тавнос, задержись на минуту.
Тавнос вопросительно посмотрел на Главного изобретателя. Урза нахмурился, затем кивнул.
– Приходи, когда освободишься, – сказал он и ушел. Плащ развевался у него за спиной, словно крылья.
Тавнос повернулся к королеве.
– Ваше величество, – сказал он, затем добавил: – Госпожа.
– Нас было слышно в коридоре? – спросила она.
Тавнос глубоко вздохнул:
– Мне кажется, вас слышали в Томакуле.
Кайла улыбнулась и присела на кресло – чудовище с вычурно украшенными подлокотниками.
– Я слышал немногое, – не мешкая добавил Тавнос, – в основном шум, слова же звучали неразборчиво.
Кайла сложила руки в замок.
– Согласишься ли ты с утверждением, что пока переговоры идут хорошо?
– Даже очень, – искренне ответил Тавнос.
В самом деле, переговоры проходили с поистине феноменальным успехом, особенно по сравнению с тем, что было в Корлинде. Стороны обменялись подарками. И иотийцы, и фалладжи соревновались в любезности. Кайла и Мишра несколько раз беседовали с глазу на глаз, беседы обсуждались и в лагере фалладжи, и на тайном совете. Настроение у всех улучшилось, и Урза даже предложил брату посмотреть мастерскую. В ответ Мишра предложил Урзе и его помощнику осмотреть механического дракона и повозку. Дела, кажется, шли отлично.
– А посланник Мишра? – спросила Кайла. – Что ты скажешь о нем?
Тавнос заколебался, он не знал, что хочет услышать Кайла.
– Он… – Подмастерье пытался подобрать слова. – Он похож на Урзу, но более экспансивный, любит поговорить.
– И очень осторожный, – сказала Кайла.
Тавнос на мгновение задумался. Да, несмотря на любовь к разговорам, на лесть и комплименты, которыми Мишра оделял всех направо и налево, младший брат выглядел более замкнутым, чем старший. Казалось, он – сама честность и серьезность, но Тавнос не понимал, где маска, а где искренность.
– Я никогда не знаю, о чем думает Урза, – он молчит. О чем думает Мишра, я тоже не знаю, но он ни на миг не закрывает рта.
Кайла улыбнулась и сказала:
– Он очень обаятелен, а про пустынных торговцев говорят, что они могут уговорить змею вылезти из собственной кожи. Как ты думаешь, он может заставить фалладжи выполнить то, о чем мы, возможно, договоримся?
Тавнос кивнул:
– Он привел своего механического дракона. И его люди, кажется, просто боготворят его.
Кайла помолчала, затем произнесла:
– Думаешь, ему можно доверять?
Тавнос поднял руки.
– Я не знаю, но пока мы не давали ему шанса доказать это.
– Верно, – сказала Кайла и прижала указательный палец к губам. – Что ты скажешь, если я уговорю Мишру подписать договор, признающий права Иотии на Полосу мечей?
Тавнос в изумлении произнес:
– Кадир пойдет на это?
Кайла подняла палец.
– Я сказала – «если».
Тавнос задал следующий вопрос:
– Но ведь они не собираются просто подарить нам Полосу мечей, не так ли?
Кайла кивнула.
– Они назначили цену, мы обязуемся защищать уроженцев фалладжи на всей нашей территории, предоставляем охрану для их караванов и вносим в казну фалладжи символическую плату за захваченную нами землю. Они не требуют от нас каких-либо извинений за ее захват. Да, мы должны признать кадира правителем объединенного народа фалладжи. В масштабах государства – цена совершенно бросовая. Но есть еще одно условие, оно-то и является камнем преткновения. В буквальном смысле.
Кайла умолкла, и Тавнос не решился нарушить тишину. Наконец королева продолжила очень холодно:
– Что умеет камень Урзы? Тот, что он носит на шее?
– Ах вот оно что! Камень силы! – воскликнул Тавнос. – Мишра хочет получить талисман своего брата!
– Что он умеет? – упорствовала Кайла. – Урза так редко его снимает.
Тавнос задумался. Растягивая слова, он ответил:
– Кажется, он придает мощь машинам. Урза использует его для починки треснувших силовых кристаллов, но камень работает только в его руках.
– У благородного Мишры свой камень, парный камню брата, – сказала Кайла. – Урза говорил тебе об этом?
Тавнос помолчал, затем покачал головой.
– Урза и мне ничего не говорил. Я узнала от Мишры. И очень удивилась – и тому, что Урза мне ничего не рассказал, и тому, что Мишра раскрыл мне все по собственной воле. – В ее голосе слышалось явное раздражение. – Так что знай – камень обладает какой-то силой, и Мишра хочет его получить. Мишра сказал, что его камень пел ему. А камень Урзы поет?
– Нет, я не замечал, – сказал Тавнос.
– Я тоже, – кивнула Кайла. – Возможно, я неверно истолковала слова Мишры, и «камень пел» – всего лишь изящная фигура речи. Но факт остается фактом – Мишра готов гарантировать нам мир, но взамен он хочет камень Урзы.
Тавнос покачал головой:
– Я думаю, Урза на это не пойдет.
– Ты правильно думаешь, – мрачно сказала Кайла. – Из-за этого мы и нарушили покой богатеев Томакула.
Королева Иотии нервничала: сплетала и расплетала пальцы, поглаживала и потирала руки. Тавнос часто видел, как точно так же жестикулирует Урза. Интересно, кто у кого позаимствовал эту привычку – королева у принца-консорта или принц-консорт у королевы?
– Мне кажется, Иотия не понесет больших убытков, если Мишра получит вторую половину камня, – сказала она.
– Но их понесет Урза, – ответил Тавнос. – А следовательно, в известном смысле и наша страна.
– Согласна, – сказала Кайла и продолжила: – Но я не могу упустить такую возможность! Ради чего я должна приговорить Полосу мечей к постоянным набегам, а страну – к вечному военному положению? Ради какой-то безделушки, которую один брат хочет отобрать у другого?
Хорошенько поразмыслив, Тавнос сказал:
– Урза прав.
Кайла от удивления раскрыла рот, но Тавнос сразу добавил:
– Вам надо еще раз поговорить на эту тему. Вам и Урзе. Вам и Мишре. Урзе и Мишре. Может быть, они договорятся и вопрос с Полосой мечей разрешится. Может, Мишра просто прощупывает почву, хочет посмотреть на вашу реакцию. Может, он просит камень, а согласится на что-то другое, о чем вы еще пока не знаете.
Кайла вздохнула:
– И это жизнь правителя! Бывают ситуации, когда не знаешь, как поступить, легких решений нет.
– Поэтому я и стараюсь вам помочь, – сказал Тавнос.
Кайла кивнула:
– Мне кажется, ты зря тратишь время у Урзы в подмастерьях. Из тебя вышел бы отличный сенешаль.
Тавнос прикинулся испуганным.
– У вас уже есть сенешаль. И если бы я не ходил в подмастерьях у Урзы, с кем бы вы говорили о нем?
Мудрое замечание заставило Кайлу бин-Кроог впервые за весь разговор искренне улыбнуться.
– Согласна. Теперь ступай. Потом расскажешь, как идут дела у братьев.
Тавнос застал Главного изобретателя в «голубятне». Он рассказывал о том, почему двойной изгиб крыльев позволяет лучше контролировать площадь крыла и подъемную силу. Мишра внимательно слушал и задавал грамотные вопросы. Тавносу показалось, что братья в отличном настроении, и он решил, что о камне они пока не говорили.
Тавнос огляделся. Большинство из присутствующих вежливо слушали Урзу, стараясь скрыть подступающую зевоту. Лишь Ашнод пристально смотрела на Тавноса. Когда он бросал взгляд в ее сторону, она отворачивалась. Но едва он отводил взгляд, как затылком чувствовал глаза рыжеволосой ученицы. Это было очень неприятно.
Из рассказа Урзы Тавнос понял, что Ашнод не только ученица, но и любовница Мишры. Однако на людях они вели себя как посторонние. А эти ее подмигивания в его, Тавноса, сторону, а взгляды исподтишка? Навряд ли они любовники.
Братья проговорили почти всю вторую половину дня, и Мишра высказал несколько предложений по конструкции орнитоптера. В конце концов стало ясно, что на экскурсию к механическому дракону нет времени, следовало подготовиться к запланированному на вечер официальному ужину.
– Я вижу, что ты здесь многого добился. Когда наступит мир, я надеюсь открыть собственную небольшую литейную мастерскую и лабораторию, – сказал Мишра.
– Когда ты это сделаешь, – ответил Урза, – позволь прислать тебе мои записки о методах преподавания. Некоторые методики позволяют учителю довольно быстро добиваться внимания учеников.
– Тебя послушать, так мы в юности были просто примерными учениками! – расхохотался Мишра, Урза же едва заметно улыбнулся.
«Да, – подумал Тавнос, – Урза не забыл разговор с Кайлой. Нет, он ни за что не станет давить на Мишру и не сделает ничего, что поставит под угрозу возможный мир. Он не подведет свою жену».
Пышный ужин устроили во дворе. Празднество было организовано на открытом воздухе в честь гостей – в стиле фалладжи. Из дворца принесли буквально все подушки и ковры, и гости уселись за низкие столики вкушать отличнейшую жареную баранину и сдобренных специями цыплят. Фалладжи отдыхали от стульев с жесткими спинками и подлокотниками и чувствовали себя как дома, а иотийцы, напротив, никак не могли усесться поудобнее. Сенешаль отыскал в городе оркестр муахаринских музыкантов, которые согласились играть для сувварди, и воздух звенел от пронзительных звуков струнных и выкриков фалладжи.
Урза сидел по правую руку от Кайлы, Мишра – по левую. Она разговаривала с обоими, но больше внимания уделяла мужу, неустанно предлагая ему начиненные сыром финики. Урза брал фрукты, улыбался ей и с удовольствием поедал угощение. Присутствовавшие иотийцы радостно смотрели на августейшую пару, а Тавнос счел, что принц-консорт и королева успели помириться и забыть о ссоре, случившейся утром. Мишра нахваливал Кайле достоинства жизни в пустыне.
По иотийским традициям трапеза состояла из восьми перемен блюд, и все блюда были приготовлены по фалладжийским рецептам. Кроме баранины и цыплят подавались жареная форель с острым перцем, салат из шпината и козьего сыра и разнообразное вяленое и соленое мясо. Все это запивали горьковатым, чуть резким на вкус вином с запахом корицы – набизом. Вино оказалось довольно крепким, и Тавнос заметил, что многие иотийцы пили его с удовольствием и в больших количествах, надеясь, очевидно, что это хоть как-то компенсирует им неудобство от сидения на подушках. За столом Тавноса в основном сидели офицеры фалладжи. Они шутили и смеялись, а когда музыканты заиграли знакомую мелодию, встали, выстроились в длинную шеренгу и исполнили зажигательный танец. К ним присоединился Мишра, ни в чем не отставая от бравых вояк.
Около Тавноса мелькнула тень.
– Гляжу, ты не скучаешь, – сказала Ашнод, усаживаясь рядом.
Рыжеволосая женщина протянула свой золотой кубок, отчеканенный в честь десятилетия правления покойного вождя. Тавнос взял кувшин с набизом и, наполнив кубок до краев, ответил:
– Воинский танец, мне любопытно.
При этих словах Ашнод неприлично фыркнула.
– А по-моему, очередное развлечение из серии «только для мужчин», – презрительно бросила она, и Тавнос подумал, что гостья уже немало выпила. – Фалладжи – ярые шовинисты, а сувварди – худшие из всех. Мишре пришлось чуть ли не силой заставлять кадира вести переговоры с женщиной. Женщины, понимаешь, должны растить детей и печь лепешки, а не встревать в политику, войну, религию, науку и прочие «мужские дела».
Тавнос счел тон и манеру Ашнод совершенно неуместными.
– Времена меняются, – сказал он. – Может быть, изменятся и фалладжи.
– Ни я, ни ты не доживем до этого, – ответила Ашнод.
– И все-таки они здесь, они ведут переговоры с женщиной. И ты, женщина, находишься среди них, – сказал Тавнос.
– Меня просто терпят, – ответила рыжеволосая ученица. – Я помощница Мишры. А великий Мишра почти стал предводителем фалладжи – вожди других племен доверяют ему больше, чем этому жирному молокососу. Поэтому они меня и терпят. Согласно фалладжийским легендам, рыжие волосы у женщины – дурной знак. – Она поставила чашу и взбила обеими руками длинные локоны, томно потянувшись. – Поэтому они меня еще и боятся.
– И правильно делают? – спросил Тавнос. Набиз ударил в голову и ему, но он и без него не смог бы сдержать своего интереса к этой женщине.
– Что боятся меня? – с бесовской улыбкой спросила Ашнод. – Я тешу себя этой мыслью. Но если завтра утром Мишре вздумается покинуть их, то я постараюсь исчезнуть до захода солнца. Иначе…
Тавнос смотрел на танцующих. Почти все фалладжи присоединилась к танцующим, вместо шеренги образовалась извивающаяся змея. Впереди – Мишра, за него цеплялся тщедушный сенешаль. Он пытался повторять за Мишрой движения, и у него неплохо получалось. В хвосте змеи пристроились люди из персонала дворца и слуги.
– Дела идут отлично, – сказал Тавнос.
– Лучше, чем ты представляешь, – тихо сказала Ашнод.
– Что ты думаешь о «голубятне»? – спросил Тавнос.
– Она восхитительна, я не ожидала увидеть ничего подобного, – ответила Ашнод, закидывая волосы за спину. – Мишра просто изошел на зависть. Он не признается, но уже долгие годы он грезит о такой мастерской. Мне кажется, ради этого он и хочет заключить мир. Он набрал ремесленников из Томакула и Зегона, но у него нет для них помещения.
Тавнос кивнул. Ашнод говорила то, что явно не предназначалось для его ушей, и подмастерье решил послушать ее.
– Как жаль, – начал он, – что мы потратили столько времени в «голубятне». Мне бы хотелось посмотреть на… – Тавнос заглянул в ее бездонные глаза и едва не забыл, что хотел сказать, – механического дракона Мишры, – смущенно закончил подмастерье.
– А кто сказал, что на него нельзя посмотреть? – спросила Ашнод.
– Значит, завтра? – спросил Тавнос. Ашнод резко тряхнула головой.
– Нет. Сегодня.
Тавнос удивленно уставился на нее.
– Но ведь пир не закончился.
– Не сейчас, ближе к ночи, – сказала Ашнод. – Слушай, сможешь провести меня мимо иотийских стражников в своем крыле дворца?
Тавнос задумался.
– Они меня знают. Думаю, с этим проблем не будет.
– А я могу провести тебя мимо медных шапок, охраняющих наше железное чудище, – сказала женщина, снова тряхнув головой. – Они меня знают и к тому же боятся. Я могу устроить тебе персональную экскурсию. Что скажешь?
Тавнос запнулся, и Ашнод добавила:
– Ну чего ты насупился? Мы же ученики. Значит, нам можно иногда пошалить. Ты никогда не шалил?
– Никогда, – сказал Тавнос и покраснел. – Очень редко. А ты?
Ашнод сделала серьезное лицо, передразнивая собеседника.
– Никогда, – чопорно сказала она низким голосом, затем улыбнулась и подмигнула. – Очень редко. Так что скажешь?
Тавнос понял, что ему предоставляется возможность получить дополнительную информацию о Мишре.
– Да, – размеренно произнес он. – Идея что надо.
– Я знала, тебе понравится, – ответила Ашнод, плавно поднимаясь со своего места. – Значит, условились. После полуночи приходи в мои покои. И захвати с собой нормального сухого вина, ладно? А то это пустынное пойло напоминает по вкусу растопленные леденцы.
Она ушла, смешавшись с толпой изрядно выпивших фалладжи и иотийцев, которые ревели и плясали, увлекая пирующих в водоворот безудержного танца.

Глава 14: Под покровом ночи

Из кладовой Тавнос вышел с кувшином отличного белого вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55