Один отряд крылатых обезьян, который она послала с Инис Гвидрин, был встречен сокрушительной лавиной стрел; большинство этих странного вида существ попадали замертво в Инис Гвидрин, прежде чем им удалось миновать озеро.
Керидвен потеряла Киннемора, утратила свое влияние на Коннахт и армию, также переставшую подчиняться ее воле. И теперь у нее на глазах разгромили остатки ее боевых сил – горных троллей и гоблинов, которыми она помыкала и которых всегда подчиняла себе.
Теперь она была совершенно беспомощна.
То было чувство, которое не нравилось могущественной ведьме.
– Гик! – крикнула она.
Тонкорукий гоблин, который стоял лишь в футе от ведьмы, подпрыгнул так проворно, что один из его стоптанных башмаков остался торчать на полу.
– Да-с, моя госпожа, – подобострастно произнес он, падая на колени и покрывая слюнявыми поцелуями изящные туфли Керидвен (одновременно он осторожно пытался снова надеть сапог на свою отвратно пахнущую ногу). Гоблин многие годы находился подле госпожи и знал: сейчас не время оправдываться перед Керидвен, иначе можно вызвать вспышку ее ярости.
Ведьма высвободила туфлю, отодвинув ее от мокрых губ гоблина, и ударила ногою Гика прямо в лицо.
– Благодарю вас, моя госпожа! – провизжал он, и Керидвен так пнула его снова, что у гоблина вспух глаз.
– Ты отправил моего посланника? – властно спросила ведьма.
Гик лукаво посмотрел на нее и заработал еще один удар. Конечно же он отправил летучую обезьяну – Керидвен знала, что он отправил летучую обезьяну!
Единственная мысль управляла сейчас вконец ошалевшим гоблином: не время для оправданий!
– Да-с, как же-с! – заскулил Гик. – Он вылетел ночью; клянусь вам. Должно быть, он уже вблизи Пальца Гиганта…!
– А-а, заткнись, – проворчала Керидвен и опять треснула гоблина по улыбающемуся лицу.
– Да-с… – начал было Гик, но вовремя сообразил, что ответ на повеление противоречит самому повелению.
Захныкав, он откатился подальше от возможных новых ударов и затих на полу. Через несколько минут, когда гоблин осмелился поднять голову, его госпожа стояла у башенного окна, глядя на восток, на горы и простиравшиеся за ними земли.
Теперь Керидвен была более спокойна; ее в какой-то мере утешило сознание того, что она не сидит сложа руки, а предпринимает какие-то действия.
Но даже сейчас, находясь в безопасности, внутри собственного бастиона – замка, который она занимала дольше кого-либо, ведьма понимала: возможно, она разыгрывает свою последнюю карту.
К концу того же пятого дня решительный король Киннемор разбил свой лагерь на самом берегу Лох-Гвидрин, прямо перед хрустальным замком ведьмы. Микки убедил короля, что ведьма не в состоянии навредить им за пределами места своего заточения, и Киннемор, у которого еще не зажили раны от насилия, чинимого над ним все эти годы, когда он в обличье дикого зверя носился по Крахги, посчитал подходящим попортить ведьме нервы. Он решил досадить ей всеми возможными способами. Для этого король велел своим солдатам громкими и звонкими голосами петь старинные песни славного Коннахта.
Диану очаровал волшебный вид Инис Гвидрин, да и сам хрустальный дом ведьмы был поистине захватывающим зрелищем. Однако Гэри Леджер, который уже бывал и на острове, и в замке, был не одинок, испытывая тревогу, которая охватила его от одного взгляда на жилище Керидвен.
Даже у Микки, который без конца уверял Гэри, что ведьма надежно заперта на острове, похоже, сдавали нервы. Их страх перед ней был столь велик, что Гэри и солдаты вздыхали с искренним облегчением, когда удалялись от Инис Гвидрин подальше и отправлялись охотиться на гигантских троллей.
Но обнаружить троллей становилось все труднее, и на третьи сутки после устройства лагеря на берегу Лох-Гвидрин и на восьмые с начала осады гор Пеннлин произошла лишь одна небольшая стычка, да и то с ватагой гоблинов, которые сдались раньше, чем запела тетива коннахтских луков и начали падать первые стрелы. В тот же день, когда солнце достигло зенита, король Киннемор объявил горы Пеннлин очищенными.
– Дело сделано, – обратился Микки к королю вскоре после этого. – Через каких-то два дня ведьма выйдет на свободу, и мне думается, сейчас самое разумное – уйти отсюда раньше, чем она примется за свои злые штучки.
– Надо сворачиваться и убираться побыстрее, – согласился с ним Гэри.
Король Киннемор промолчал, он смотрел полным тоски взглядом на хрустальный замок. В минувшие века Инис Гвидрин был в Волшебноземье вместилищем доброй силы; предки Киннемора управляли отсюда своим королевством. Теперь Керидвен именовала его своим домом.
– Даже и не мечтайте об этом! – бросил Микки, догадавшись о потаенном желании короля.
Неожиданное замечание лепрекона заставило всех, включая Гелдиона, Гэри и Диану, посмотреть на него. Так с королем еще никто не говорил!
Но Киннемор коротко рассмеялся и кивнул в знак согласия.
– Мы пришли сюда, чтобы сломить сопротивление ведьмы, – сказал он, – или, по меньшей мере, лишить ее армии, которую ведьма могла бы собрать для исполнения своих злодеяний. Остров свободен, за исключением крепости, и Керидвен понадобится еще долгое время, чтобы оправиться от ран, которые мы ей нанесли.
– И от тех союзов, которые вы выковали, – вставил Гэри.
Король Киннемор вновь согласно кивнул. Затем, к огромному облегчению Гэри (лепрекона тоже), король приказал сворачивать лагерь.
День еще был в полном разгаре, когда шатры свернули, и четверо друзей понадеялись, что до нового привала их ждут несколько часов перехода, однако Томми, который провел немало прекрасных лет в услужении у Керидвен на Инис Гвидрин, грустно смотрел на остров, и чувствовалось, что ему жаль покидать это место.
К друзьям подошел Гслдион, лицо сто было нахмуренным.
– Приехал лорд Бадеиох, – сообщил он. – Всего несколько минут назад. Он попросил поговорить с отцом с глазу на глаз.
– Ну что, уходим? – спросил Микки, не совсем понимая, чем вызвано мрачное выражение на лице принца.
– Ходят слухи, что с востока сюда движется армия, – пояснил Гелдион. – Огромное войско. Давние вассалы Роберта тянутся на зов Керидвен.
– Лавовые тритоны, – прошептал Гэри.
Диана встревоженно посмотрела на него, затем на принца. Она помнила рассказы мужа о горном замке дракона, о похожих на ящериц стражей, что служили могущественному Роберту и охраняли его.
– Мы удержим от них горы, – решительно произнес Гелдион. – Нашей позицией будет сильная оборона.
– На полтора дня, – вставил Гэри.
– Пока колдунья не окажется на свободе, – мрачно добавил Микки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
УПРЕЖДАЮЩИЙ УДАР
На следующее утро, еще до восхода солнца, Гэри, Диана и Микки стояли вместе с королем Киннемором, Гелдионом и лордом Баденохом на высоком плато. Отсюда, поверх высившихся гор, открывался вид на восточные равнины.
На их глазах заря разлилась над горизонтом. Но собравшиеся смогли увидеть лишь туманную дымку, а под нею такую плотную мглу, что казалось, будто к ним движется гнусное, зловонное озеро или огромный черргый бесформенный ком.
– Тысячи, – произнес король Киннемор, и казалось, он впервые усомнился в разумности их похода к горам Пеннлин.
– Десятки тысяч, – поправил его Баденох. – Готовые служить новой повелительнице и признать Керидвен своим божеством.
– Мы могли бы принять меры к отступлению из Пеннлина, – предложил принц Гелдион. – Половина наших сил – конники, и они способны остановить лавовых тритонов, если те посмеют угрожать нашему отходу.
– А куда потом? – спросил король. – Снова по домам? Назад, в Коннахт и Бремар? По какому из городов Керидвен вероятнее всего нанесет первый удар?
– По Бремару, – тут же ответил лорд Баденох, поскольку его город находился ближе всех к горам Пеннлин, за исключением самого Коннахта.
– По Коннахту, – возразил ему Киннемор. – Керидвен чувствует себя оскорбленной. И она двинется прямо к трону.
– Но высокие стены Коннахта… – начал было Гелдион, буквально вскипев от решимости действовать.
Однако король поднял руку, велев ему замолчать.
– Высокие стены Коннахта будут слабой защитой против колдовства ведьмы, – сказал он. – Керидвен откроет щели, через которые сможет просочиться ее нечестивая армия.
– За каждого человека мы убьем пять тритонов, – пообещал Гелдион.
– Но и тогда нам все равно понадобится в десять раз больше людей, – ответил король.
Невзирая на эти мрачные слова, Киннемор тем не менее не выглядел отчаявшимся; похоже, он знал, что делать, и во всяком случае был столь же решителен, как его переменчивый в настроении сын.
– О чем вы сейчас думаете? – напрямую спросила короля чуткая Диана.
– Завтра Керидвен получит свободу, – ответил Киннемор. – Сегодня она пока еще на своем острове. – Он посмотрел на Диану, и выражение его глаз было серьезным. – На своем маленьком острове.
– О бегорра, – послышалось ворчание Микки. Возглас этот подсказал Гэри, каковы подозрения у лепрекона, которые разделял и он сам.
– Вы собираетесь напасть на нее, – сказал он королю, и по тону это утверждение прозвучало как обвинение.
Киннемор даже не вздрогнул.
– Мой сын будет командовать…
– Я пойду с тобой! – перебил Гелдион.
Киннемор надолго умолк и изучающе смотрел на принца. Всю свою жизнь Гелдион отличался отчаянной преданностью отцу, поступаясь порой даже здравым смыслом, поскольку верил, что он, а не хагг является королем. Когда полевые командиры и старые друзья Киннемора говорили о его сыне, то прежде всего называли это качество принца. Киннемор понимал: было бы нечестно принуждать Гелдиона оставаться с армией, даже если король считал, что – Гелдион лучше кого бы то ни было сумеет возглавить сражение с лавовыми тритонами.
Киннемор слегка вскинул голову, и Гелдион сделал ответный кивок.
– Лорд Баденох, – сказал король, поворачиваясь в другую сторону и глядя в лицо этому благородному человеку, – видно, я остаюсь без командующего.
Лорд, всегда придерживающийся этики, выпрямился в седле.
– Поэтому я поручаю тебе руководство коннахтской армией, – продолжал Киннемор. – А в случае, если мы не вернемся, я отдаю тебе корону Коннахта. Носи ее достойно, добрый человек, ибо если мы не вернемся, то первые твои дни на королевском троне наверняка будут полны трудных решений.
Баденох неожиданно покачал головой.
– Здесь я должен отказаться, – сказал он, и такой ответ изумил не только короля Киннемора. – У вас есть командующий, – пояснил правитель Бремара. – И хотя я восхищаюсь желанием принца Гелдиона сопровождать вас в этой опаснейшей миссии, боюсь, что его решение поспешно и лишено мудрости.
– Твои речи можно было бы счесть предательскими, – откликнулся Киннемор, но в его тоне не ощущалось угрозы.
– Таковыми они и являлись бы, не будь эти слова правдивыми, – возразил Баденох. – Высадка на Инис Гвидрин чрезвычайно важна, но столь же важна и грядущая битва. Сейчас нашим армиям надлежит храбро сражаться, иначе они будут рассеяны по горам. И хотя я польщен вашим доверием, должен признаться, что не гожусь для того, о чем вы говорили. Я никогда прежде не командовал такой армией, как коннахтская, и не знаком с выучкой и тактикой ваших солдат.
– Уверен, есть командиры… – начал было урезонивать его Киннемор, но Баденох оставался непреклонным.
– Я видел ваши войска в действии без командования принца Гелдиона, – твердо ответил он. – Они не были впечатляющей силой.
– Я хочу отправиться на Инис Гвидрин, – произнес Гелдион сквозь плотно сжатые зубы, поскольку понимал, что его шансы присоединиться к отцу быстро уменьшаются.
– И все же ты нужен здесь, – ответил ему Баденох, – чтобы управлять нашими объединенными силами в сражении, которое, весьма вероятно, сможет определить будущее нашего королевства. Я понимаю твое стремление и рукоплещу твоей верности и твоему мужеству. Но ты – принц Волшебноземья, и если тебе предстоит, как положено, унаследовать отцовский трон, то сейчас ты должен осознать то, что твои личные желания имеют не такое уж большое значение. Быть правителем, принц Гелдион, – это значит понимать нужды своих подданных и ставить эти нужды выше своих собственных интересов.
Гэри и все остальные были немного удивлены. Ведь лорд Баденох фактически публично отчитал принца Гелдиона. Однако слова правителя Бремара были честными и мудрыми, и Гелдион, не проявивший внешне неудовольствия, кажется, их понял.
Король Киннемор начал было говорить, но смолк и задумчиво посмотрел на своего сына.
Гелдион быстро оглядел своих спутников, и в его глазах читалось сильное, неотступное желание. Это был взгляд, столь свойственный переменчивому в своем поведении принцу в течение последних нескольких лет. Между тем это выражение сменилось покорностью, а затем и открытым признанием правоты собеседника. Гэри и особенно Диана увидели, как принц Гелдион только что прошел первое настоящее испытание.
Диане показалось, что в этот момент принц-мальчик стал зрелым человеком, достойным наследником трона.
– С твоего разрешения, – сказал отцу Гелдион, – я не буду настаивать на высадке на Инис Гвидрин. Я поступлю так, как ты и велел мне вначале, – возглавлю наши войска, и победа над лавовыми тритонами будет за нами.
Гелдион умолк и взглянул на Баденоха, который хотя и пытался оставаться сдержанным, но так и не смог скрыть одобрительную улыбку.
– Прощай, мой отец, – сказал Гелдион, изо всех сил стараясь, чтобы у него не дрогнул голос. – И умоляю тебя, береги себя.
– Теперь твоя очередь, парень, – шепнул Микки, когда Киннемор и Гелдион медленно повернулись в сторону Гэри.
– Я иду с вами, – ответил Леджер, защитник короля, даже раньше, чем Киннемор спросил его.
– И я тоже, – быстро прибавила Диана.
Сзади послышался стон лепрекона, и Гэри улыбнулся, зная, что тот тоже пойдет с ними. Он научился хорошо понимать Микки Мак-Микки и не сомневался, что верный лепрекон пойдет с ним бок о бок на любую битву.
Киннемор принял предложение Гэри решительным кивком, затем перевел взгляд на его жену.
– Она идет, – сказал Гэри, и даже тон его не давал возможности оспаривать это.
Король вновь кивнул и подумал, что доверие Леджера к своей жене поистине безгранично.
Вскоре после этого в лагере близ Лох-Гвидрин закипела работа. Солдаты отложили в сторону оружие и взялись за ручные топоры, колья и веревки. Самой ценной была помощь Томми. Великан без конца бегал вдоль песчаных берегов и каждый раз приносил полные охапки толстых бревен, которые можно было распилить и сбить в плоты.
Гэри, которому Киннемор приказал оставаться в полном боевом снаряжении, а также Диана и Микки в течение всего времени постройки плотов оставались подле короля, оказывая молчаливую поддержку этому решительному, но явно обеспокоенному человеку. За эти часы Киннемор почти ничего не говорил, даже в ответ на заявление Дианы, что когда-нибудь его сын станет прекрасным королем.
Лепрекон не был столь уж уверен в этом, и Гэри тоже, ибо они знали и не самые лучшие черты характера принца Гелдиона. Но они не сказали ни слова против, поскольку оба надеялись, что Диана права.
Вскоре после полудня плоты были готовы: флотилия из пятнадцати барж, каждая из которых могла перевезти от семи до девяти солдат, не считая гребцов. Они не отличались особым изяществом – в действительности это были просто скрепленные между собой бревна. Но и озеро Лох-Гвидрин было невелико, а остров, приютившийся под сенью возвышающихся скал, находился всего лишь в нескольких сотнях футов от берега.
Киннемор быстро распределил по плотам свое войско. На каждый из них требовалось по четыре гребца. Всем плотам, кроме одного, надлежало вернуться обратно, чтобы в случае необходимости перевезти дополнительную партию солдат или если у принца высвободятся люди. Это позволит переправить на Инис Гвидрин более сотни человек, а также самого короля и его защитника, точнее, защитников, поскольку Диана играла свою роль наравне с Гэри. Командирами этих небольших отрядов Киннемор назначил нескольких своих друзей, которых он помнил по давним дням, когда Керидвен еще не изгнала его, – тех немногих солдат, оказавшихся достаточно стойкими, чтобы остаться в своей любимой армии, невзирая на жестокое правление хагта. И теперь король позволил им подобрать себе людей для участия в высадке. Остальных солдат, участвовавших в постройке плотов – а таких насчитывалось около трехсот человек, – отправили к принцу Гелдиону для дальнейших распоряжений.
Вся подготовка к штурму прошла быстро, слаженно и без помех, за исключением, гюжалуй, одной.
Томми посмотрел на Гэри взглядом, полным неподдельного сожаления. Он понимал, что ни один плот не выдержит его веса. Томми уже приходилось пересекать озеро (однажды он переносил Гэри и его спутников), но даже этот, не отличавшийся особой сообразительностью, гигант, кажется, понял, что на сей раз ему не позволят пойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Керидвен потеряла Киннемора, утратила свое влияние на Коннахт и армию, также переставшую подчиняться ее воле. И теперь у нее на глазах разгромили остатки ее боевых сил – горных троллей и гоблинов, которыми она помыкала и которых всегда подчиняла себе.
Теперь она была совершенно беспомощна.
То было чувство, которое не нравилось могущественной ведьме.
– Гик! – крикнула она.
Тонкорукий гоблин, который стоял лишь в футе от ведьмы, подпрыгнул так проворно, что один из его стоптанных башмаков остался торчать на полу.
– Да-с, моя госпожа, – подобострастно произнес он, падая на колени и покрывая слюнявыми поцелуями изящные туфли Керидвен (одновременно он осторожно пытался снова надеть сапог на свою отвратно пахнущую ногу). Гоблин многие годы находился подле госпожи и знал: сейчас не время оправдываться перед Керидвен, иначе можно вызвать вспышку ее ярости.
Ведьма высвободила туфлю, отодвинув ее от мокрых губ гоблина, и ударила ногою Гика прямо в лицо.
– Благодарю вас, моя госпожа! – провизжал он, и Керидвен так пнула его снова, что у гоблина вспух глаз.
– Ты отправил моего посланника? – властно спросила ведьма.
Гик лукаво посмотрел на нее и заработал еще один удар. Конечно же он отправил летучую обезьяну – Керидвен знала, что он отправил летучую обезьяну!
Единственная мысль управляла сейчас вконец ошалевшим гоблином: не время для оправданий!
– Да-с, как же-с! – заскулил Гик. – Он вылетел ночью; клянусь вам. Должно быть, он уже вблизи Пальца Гиганта…!
– А-а, заткнись, – проворчала Керидвен и опять треснула гоблина по улыбающемуся лицу.
– Да-с… – начал было Гик, но вовремя сообразил, что ответ на повеление противоречит самому повелению.
Захныкав, он откатился подальше от возможных новых ударов и затих на полу. Через несколько минут, когда гоблин осмелился поднять голову, его госпожа стояла у башенного окна, глядя на восток, на горы и простиравшиеся за ними земли.
Теперь Керидвен была более спокойна; ее в какой-то мере утешило сознание того, что она не сидит сложа руки, а предпринимает какие-то действия.
Но даже сейчас, находясь в безопасности, внутри собственного бастиона – замка, который она занимала дольше кого-либо, ведьма понимала: возможно, она разыгрывает свою последнюю карту.
К концу того же пятого дня решительный король Киннемор разбил свой лагерь на самом берегу Лох-Гвидрин, прямо перед хрустальным замком ведьмы. Микки убедил короля, что ведьма не в состоянии навредить им за пределами места своего заточения, и Киннемор, у которого еще не зажили раны от насилия, чинимого над ним все эти годы, когда он в обличье дикого зверя носился по Крахги, посчитал подходящим попортить ведьме нервы. Он решил досадить ей всеми возможными способами. Для этого король велел своим солдатам громкими и звонкими голосами петь старинные песни славного Коннахта.
Диану очаровал волшебный вид Инис Гвидрин, да и сам хрустальный дом ведьмы был поистине захватывающим зрелищем. Однако Гэри Леджер, который уже бывал и на острове, и в замке, был не одинок, испытывая тревогу, которая охватила его от одного взгляда на жилище Керидвен.
Даже у Микки, который без конца уверял Гэри, что ведьма надежно заперта на острове, похоже, сдавали нервы. Их страх перед ней был столь велик, что Гэри и солдаты вздыхали с искренним облегчением, когда удалялись от Инис Гвидрин подальше и отправлялись охотиться на гигантских троллей.
Но обнаружить троллей становилось все труднее, и на третьи сутки после устройства лагеря на берегу Лох-Гвидрин и на восьмые с начала осады гор Пеннлин произошла лишь одна небольшая стычка, да и то с ватагой гоблинов, которые сдались раньше, чем запела тетива коннахтских луков и начали падать первые стрелы. В тот же день, когда солнце достигло зенита, король Киннемор объявил горы Пеннлин очищенными.
– Дело сделано, – обратился Микки к королю вскоре после этого. – Через каких-то два дня ведьма выйдет на свободу, и мне думается, сейчас самое разумное – уйти отсюда раньше, чем она примется за свои злые штучки.
– Надо сворачиваться и убираться побыстрее, – согласился с ним Гэри.
Король Киннемор промолчал, он смотрел полным тоски взглядом на хрустальный замок. В минувшие века Инис Гвидрин был в Волшебноземье вместилищем доброй силы; предки Киннемора управляли отсюда своим королевством. Теперь Керидвен именовала его своим домом.
– Даже и не мечтайте об этом! – бросил Микки, догадавшись о потаенном желании короля.
Неожиданное замечание лепрекона заставило всех, включая Гелдиона, Гэри и Диану, посмотреть на него. Так с королем еще никто не говорил!
Но Киннемор коротко рассмеялся и кивнул в знак согласия.
– Мы пришли сюда, чтобы сломить сопротивление ведьмы, – сказал он, – или, по меньшей мере, лишить ее армии, которую ведьма могла бы собрать для исполнения своих злодеяний. Остров свободен, за исключением крепости, и Керидвен понадобится еще долгое время, чтобы оправиться от ран, которые мы ей нанесли.
– И от тех союзов, которые вы выковали, – вставил Гэри.
Король Киннемор вновь согласно кивнул. Затем, к огромному облегчению Гэри (лепрекона тоже), король приказал сворачивать лагерь.
День еще был в полном разгаре, когда шатры свернули, и четверо друзей понадеялись, что до нового привала их ждут несколько часов перехода, однако Томми, который провел немало прекрасных лет в услужении у Керидвен на Инис Гвидрин, грустно смотрел на остров, и чувствовалось, что ему жаль покидать это место.
К друзьям подошел Гслдион, лицо сто было нахмуренным.
– Приехал лорд Бадеиох, – сообщил он. – Всего несколько минут назад. Он попросил поговорить с отцом с глазу на глаз.
– Ну что, уходим? – спросил Микки, не совсем понимая, чем вызвано мрачное выражение на лице принца.
– Ходят слухи, что с востока сюда движется армия, – пояснил Гелдион. – Огромное войско. Давние вассалы Роберта тянутся на зов Керидвен.
– Лавовые тритоны, – прошептал Гэри.
Диана встревоженно посмотрела на него, затем на принца. Она помнила рассказы мужа о горном замке дракона, о похожих на ящериц стражей, что служили могущественному Роберту и охраняли его.
– Мы удержим от них горы, – решительно произнес Гелдион. – Нашей позицией будет сильная оборона.
– На полтора дня, – вставил Гэри.
– Пока колдунья не окажется на свободе, – мрачно добавил Микки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
УПРЕЖДАЮЩИЙ УДАР
На следующее утро, еще до восхода солнца, Гэри, Диана и Микки стояли вместе с королем Киннемором, Гелдионом и лордом Баденохом на высоком плато. Отсюда, поверх высившихся гор, открывался вид на восточные равнины.
На их глазах заря разлилась над горизонтом. Но собравшиеся смогли увидеть лишь туманную дымку, а под нею такую плотную мглу, что казалось, будто к ним движется гнусное, зловонное озеро или огромный черргый бесформенный ком.
– Тысячи, – произнес король Киннемор, и казалось, он впервые усомнился в разумности их похода к горам Пеннлин.
– Десятки тысяч, – поправил его Баденох. – Готовые служить новой повелительнице и признать Керидвен своим божеством.
– Мы могли бы принять меры к отступлению из Пеннлина, – предложил принц Гелдион. – Половина наших сил – конники, и они способны остановить лавовых тритонов, если те посмеют угрожать нашему отходу.
– А куда потом? – спросил король. – Снова по домам? Назад, в Коннахт и Бремар? По какому из городов Керидвен вероятнее всего нанесет первый удар?
– По Бремару, – тут же ответил лорд Баденох, поскольку его город находился ближе всех к горам Пеннлин, за исключением самого Коннахта.
– По Коннахту, – возразил ему Киннемор. – Керидвен чувствует себя оскорбленной. И она двинется прямо к трону.
– Но высокие стены Коннахта… – начал было Гелдион, буквально вскипев от решимости действовать.
Однако король поднял руку, велев ему замолчать.
– Высокие стены Коннахта будут слабой защитой против колдовства ведьмы, – сказал он. – Керидвен откроет щели, через которые сможет просочиться ее нечестивая армия.
– За каждого человека мы убьем пять тритонов, – пообещал Гелдион.
– Но и тогда нам все равно понадобится в десять раз больше людей, – ответил король.
Невзирая на эти мрачные слова, Киннемор тем не менее не выглядел отчаявшимся; похоже, он знал, что делать, и во всяком случае был столь же решителен, как его переменчивый в настроении сын.
– О чем вы сейчас думаете? – напрямую спросила короля чуткая Диана.
– Завтра Керидвен получит свободу, – ответил Киннемор. – Сегодня она пока еще на своем острове. – Он посмотрел на Диану, и выражение его глаз было серьезным. – На своем маленьком острове.
– О бегорра, – послышалось ворчание Микки. Возглас этот подсказал Гэри, каковы подозрения у лепрекона, которые разделял и он сам.
– Вы собираетесь напасть на нее, – сказал он королю, и по тону это утверждение прозвучало как обвинение.
Киннемор даже не вздрогнул.
– Мой сын будет командовать…
– Я пойду с тобой! – перебил Гелдион.
Киннемор надолго умолк и изучающе смотрел на принца. Всю свою жизнь Гелдион отличался отчаянной преданностью отцу, поступаясь порой даже здравым смыслом, поскольку верил, что он, а не хагг является королем. Когда полевые командиры и старые друзья Киннемора говорили о его сыне, то прежде всего называли это качество принца. Киннемор понимал: было бы нечестно принуждать Гелдиона оставаться с армией, даже если король считал, что – Гелдион лучше кого бы то ни было сумеет возглавить сражение с лавовыми тритонами.
Киннемор слегка вскинул голову, и Гелдион сделал ответный кивок.
– Лорд Баденох, – сказал король, поворачиваясь в другую сторону и глядя в лицо этому благородному человеку, – видно, я остаюсь без командующего.
Лорд, всегда придерживающийся этики, выпрямился в седле.
– Поэтому я поручаю тебе руководство коннахтской армией, – продолжал Киннемор. – А в случае, если мы не вернемся, я отдаю тебе корону Коннахта. Носи ее достойно, добрый человек, ибо если мы не вернемся, то первые твои дни на королевском троне наверняка будут полны трудных решений.
Баденох неожиданно покачал головой.
– Здесь я должен отказаться, – сказал он, и такой ответ изумил не только короля Киннемора. – У вас есть командующий, – пояснил правитель Бремара. – И хотя я восхищаюсь желанием принца Гелдиона сопровождать вас в этой опаснейшей миссии, боюсь, что его решение поспешно и лишено мудрости.
– Твои речи можно было бы счесть предательскими, – откликнулся Киннемор, но в его тоне не ощущалось угрозы.
– Таковыми они и являлись бы, не будь эти слова правдивыми, – возразил Баденох. – Высадка на Инис Гвидрин чрезвычайно важна, но столь же важна и грядущая битва. Сейчас нашим армиям надлежит храбро сражаться, иначе они будут рассеяны по горам. И хотя я польщен вашим доверием, должен признаться, что не гожусь для того, о чем вы говорили. Я никогда прежде не командовал такой армией, как коннахтская, и не знаком с выучкой и тактикой ваших солдат.
– Уверен, есть командиры… – начал было урезонивать его Киннемор, но Баденох оставался непреклонным.
– Я видел ваши войска в действии без командования принца Гелдиона, – твердо ответил он. – Они не были впечатляющей силой.
– Я хочу отправиться на Инис Гвидрин, – произнес Гелдион сквозь плотно сжатые зубы, поскольку понимал, что его шансы присоединиться к отцу быстро уменьшаются.
– И все же ты нужен здесь, – ответил ему Баденох, – чтобы управлять нашими объединенными силами в сражении, которое, весьма вероятно, сможет определить будущее нашего королевства. Я понимаю твое стремление и рукоплещу твоей верности и твоему мужеству. Но ты – принц Волшебноземья, и если тебе предстоит, как положено, унаследовать отцовский трон, то сейчас ты должен осознать то, что твои личные желания имеют не такое уж большое значение. Быть правителем, принц Гелдион, – это значит понимать нужды своих подданных и ставить эти нужды выше своих собственных интересов.
Гэри и все остальные были немного удивлены. Ведь лорд Баденох фактически публично отчитал принца Гелдиона. Однако слова правителя Бремара были честными и мудрыми, и Гелдион, не проявивший внешне неудовольствия, кажется, их понял.
Король Киннемор начал было говорить, но смолк и задумчиво посмотрел на своего сына.
Гелдион быстро оглядел своих спутников, и в его глазах читалось сильное, неотступное желание. Это был взгляд, столь свойственный переменчивому в своем поведении принцу в течение последних нескольких лет. Между тем это выражение сменилось покорностью, а затем и открытым признанием правоты собеседника. Гэри и особенно Диана увидели, как принц Гелдион только что прошел первое настоящее испытание.
Диане показалось, что в этот момент принц-мальчик стал зрелым человеком, достойным наследником трона.
– С твоего разрешения, – сказал отцу Гелдион, – я не буду настаивать на высадке на Инис Гвидрин. Я поступлю так, как ты и велел мне вначале, – возглавлю наши войска, и победа над лавовыми тритонами будет за нами.
Гелдион умолк и взглянул на Баденоха, который хотя и пытался оставаться сдержанным, но так и не смог скрыть одобрительную улыбку.
– Прощай, мой отец, – сказал Гелдион, изо всех сил стараясь, чтобы у него не дрогнул голос. – И умоляю тебя, береги себя.
– Теперь твоя очередь, парень, – шепнул Микки, когда Киннемор и Гелдион медленно повернулись в сторону Гэри.
– Я иду с вами, – ответил Леджер, защитник короля, даже раньше, чем Киннемор спросил его.
– И я тоже, – быстро прибавила Диана.
Сзади послышался стон лепрекона, и Гэри улыбнулся, зная, что тот тоже пойдет с ними. Он научился хорошо понимать Микки Мак-Микки и не сомневался, что верный лепрекон пойдет с ним бок о бок на любую битву.
Киннемор принял предложение Гэри решительным кивком, затем перевел взгляд на его жену.
– Она идет, – сказал Гэри, и даже тон его не давал возможности оспаривать это.
Король вновь кивнул и подумал, что доверие Леджера к своей жене поистине безгранично.
Вскоре после этого в лагере близ Лох-Гвидрин закипела работа. Солдаты отложили в сторону оружие и взялись за ручные топоры, колья и веревки. Самой ценной была помощь Томми. Великан без конца бегал вдоль песчаных берегов и каждый раз приносил полные охапки толстых бревен, которые можно было распилить и сбить в плоты.
Гэри, которому Киннемор приказал оставаться в полном боевом снаряжении, а также Диана и Микки в течение всего времени постройки плотов оставались подле короля, оказывая молчаливую поддержку этому решительному, но явно обеспокоенному человеку. За эти часы Киннемор почти ничего не говорил, даже в ответ на заявление Дианы, что когда-нибудь его сын станет прекрасным королем.
Лепрекон не был столь уж уверен в этом, и Гэри тоже, ибо они знали и не самые лучшие черты характера принца Гелдиона. Но они не сказали ни слова против, поскольку оба надеялись, что Диана права.
Вскоре после полудня плоты были готовы: флотилия из пятнадцати барж, каждая из которых могла перевезти от семи до девяти солдат, не считая гребцов. Они не отличались особым изяществом – в действительности это были просто скрепленные между собой бревна. Но и озеро Лох-Гвидрин было невелико, а остров, приютившийся под сенью возвышающихся скал, находился всего лишь в нескольких сотнях футов от берега.
Киннемор быстро распределил по плотам свое войско. На каждый из них требовалось по четыре гребца. Всем плотам, кроме одного, надлежало вернуться обратно, чтобы в случае необходимости перевезти дополнительную партию солдат или если у принца высвободятся люди. Это позволит переправить на Инис Гвидрин более сотни человек, а также самого короля и его защитника, точнее, защитников, поскольку Диана играла свою роль наравне с Гэри. Командирами этих небольших отрядов Киннемор назначил нескольких своих друзей, которых он помнил по давним дням, когда Керидвен еще не изгнала его, – тех немногих солдат, оказавшихся достаточно стойкими, чтобы остаться в своей любимой армии, невзирая на жестокое правление хагта. И теперь король позволил им подобрать себе людей для участия в высадке. Остальных солдат, участвовавших в постройке плотов – а таких насчитывалось около трехсот человек, – отправили к принцу Гелдиону для дальнейших распоряжений.
Вся подготовка к штурму прошла быстро, слаженно и без помех, за исключением, гюжалуй, одной.
Томми посмотрел на Гэри взглядом, полным неподдельного сожаления. Он понимал, что ни один плот не выдержит его веса. Томми уже приходилось пересекать озеро (однажды он переносил Гэри и его спутников), но даже этот, не отличавшийся особой сообразительностью, гигант, кажется, понял, что на сей раз ему не позволят пойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30