– Нет. Собственно говоря, я уже ухожу. – Дауд повернулся и быстро зашагал прочь по улочке между палаток и шалашей, где галдели, занимаясь меновой торговлей, эльфы всех форм и размеров. Еще немного, и он скрылся из виду.
Поппи в палатке не было. Тео, заготовивший целую кучу веских аргументов, чтобы убедить ее уйти с ним в мир смертных, обнаружил вдруг, что ему нечего сказать, да и некому. Он, по правде сказать, совсем растерялся. Дауд умер, но оказался живым. Пуговица умер, но больше уже не вернется. Вся нечестность жизни в одной ореховой скорлупке, и в Эльфландии все в общем-то обстоит так же, как и в том, другом мире.
Если смотреть в корень, разницы почти никакой.
Он долго сидел у входа, смотрел на небо и слушал звуки повседневной жизни лагеря. Здесь как будто прибавилось детей, а может, им просто разрешили кричать сколько влезет. Дети тоже везде одинаковые – будь у них лисьи уши или желтые козьи глаза, шумят они всегда точно так же.
Тео нравился этот шум.
«Прощай, Пуговица, – думал он. – Ребячий гам – подходящая для тебя эпитафия. Как они весело играют, маленькие эльфы и гоблины. Все могло быть гораздо хуже».
Внезапно он увидел над собой три лица – одно из них на очень большой высоте. Но Тео сильнее всего поразило другое, гоблинское, потому что он как раз думал о Пуговице. Этих троих он еще не видел после своего возвращения из подводного царства и не сразу подобрал имена к знакомым чертам.
– Стриди! Колика! Колышек! Как вы все поживаете?
Длинный лохматый эльф, похоже, ориентировался в реальности не лучше, чем при старом режиме, но вид у него при этом сделался спокойный и даже счастливый. Он подал Тео руку, чтобы помочь ему встать.
– Здравствуй, Тео. А Поппи-то здесь. Не у меня в голове, а на самом деле.
– Я знаю. Рад тебя видеть, Стриди.
– Она хорошая.
– Очень. Это здорово – видеть вас всех живыми.
– Так-то оно так. – Пэкона понизила голос. – Дистри еще не знает про Вицупуго, если ты понимаешь, о чем я, так что поосторожнее. Он расстроится, и придется обвязать ему лодыжку проволокой вместо заземления, не то он весь лагерь спалит или превратит нас всех в бабочек. Колышек хотел поговорить о чем-то с тобой, а мы со Стриди увязались за ним, чтобы на тебя поглядеть. Ну, как оно, соседушка? Ты, я слыхала, наворотил дел.
– Не по своей воле, – пожал плечами Тео.
– Все равно. Говорят, ты с самим Большуном повстречался.
– С Большуном? – Тео вспомнилось, как маленький, худенький Пуговица дал ему записку в автобусе, и он тяжело сглотнул. – Это кто же такой?
Колика щелкнула пальцами, чтобы зажечь навозного цвета сигару.
– Известно кто – Добрый Малый Робин. Он у нас, у пэков, герой. Правая рука короля. Самый знаменитый пэк из всех, живших на свете* Добрый Малый Робин, озорной пэк – персонаж комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь».

. Какой он из себя?
Тео постарался припомнить, но последующие бурные события заслонили образ паромщика.
– Грустный. И умный, как мне показалось. Забавный, Чемерицу он недолюбливал.
– Наша порода, – радостно закивала Колика. – Интересно, куда он девался.
– А что, никто не знает куда?
Колика не проявляла особого беспокойства на этот счет.
– Когда Чемерицы не стало, сковывавшие Робина чары рухнули. Может, он уплыл куда-то с королем и королевой. Решил дать себе заслуженный отдых.
– Ты думаешь, все они живы?
Пэкона придвинулась ближе, дохнув на Тео табачным облаком, от которого и гиена бы сморщилась.
– Спрашиваешь. Такие, как они, не умирают. Они вроде как звезды или луна. Или налоги. – Она хлопнула Тео по спине, чуть не свернув ему лопатку. – Ну, мы пойдем. Пошли, Стриди, встряхнем маленько новеньких. А ты никак покидаешь нас, Тео? Жаль. Я бы выучила тебя играть в жуковку – было бы чем заняться на старости лет.
Колышек молчал, пока Колика, насвистывая, не ушла подальше по грязной дороге, Стриди ковылял за ней, как молодой журавль за бульдогом, которого он принимает за свою мать. Поморгав, гоблин почти робко спросил у Тео:
– Ты видел его прошлой ночью. Какой он был?
Тео не сразу понял, о чем он, а когда понял, боль вернулась к нему с новой силой.
– Мне как-то. не хочется говорить об этом сейчас.
Когтистые пальцы Колышка сжали его руку – легонько, но так, что Тео не захотелось искушать его сделать это в полную силу.
Тео вспомнил, как этот маленький гоблин корчился на полу «Элизиума» – он самоотверженно принял яд, чтобы осуществить дерзкий план Пуговицы. Дерзкий план, который, как ни странно, в итоге сработал.
– Он хорошо держался. Очень хорошо, учитывая то, что ему предстояло. Мы поговорили о недавних событиях, и он попросил, чтобы я рассказал ему про свой мир.
– Я бы тоже когда-нибудь хотел послушать про это, – потупился Колышек.
«Да, только вот рассказывать будет некому», – подумал Тео и сказал:
– Может, когда-нибудь и услышишь. Ты знал его?
– Не очень хорошо. Только издали видел. Но он по-своему много для меня значил. Он был моим отцом.
– Духовным отцом? – помолчав, спросил Тео.
Колышек покачал головой. С его длинным носом это могло показаться смешным, даже комичным, но Тео этот жест только напомнил о том, как плохо он еще знает мир, в котором оказался.
– Нет, самым настоящим. Он зачал меня, как делают все отцы.
– И ты видел его только издали? Никогда не разговаривал с ним? А он знал?
– Не думаю, хотя пару раз он посмотрел на меня как-то обеспокоенно. Но я был плодом одного из первых его соитий, поэтому мое имя ни о чем ему не сказало – он его просто не знал. Они с матерью встретились в гоблинской академии. Ее выгнали из гнезда с позором, потому что я родился без отца. Но теперь это уже не имеет значения. Он умер героем. То, что я его сын, не возвышает меня и не умаляет.
Тео подумал о собственных родителях, о своих усилиях понять себя через них и оправдать себя, взвалив на них вину за все, что они делали не так или не делали вовсе.
– И все? Остальное тебя не волнует?
– Волнует, конечно. Потому я и попросил тебя рассказать о его последних часах. Я сейчас иду на погребальную Церемонию, как и все прочие наши гоблины, и хотел бы составить себе цельное представление о нем, но я принадлежу к числу живых, а он нет. Мне не все равно, но я прожил без него всю мою жизнь.
– А другие, не гоблины, могут пойти на похороны?
– Нет, только мы. Потому он и простился с тобой прошлой ночью.
«Большая честь», – сказал Кумбер. Тогда Тео не понял, а теперь понимал.
– Ты любил его?
Колышек приложил руку ко лбу незнакомым – видимо, ритуальным – жестом.
– Как сын или как гоблин, гордый тем, что он совершил?
– И так, и так.
– Тогда да. Но сегодня солнце взошло снова, как восходит всегда. Спасибо, что уделил мне время, Тео. Мне пора. Я должен присутствовать на съедении моего отца.
Тео посмотрел вслед маленькой темношерстной фигурке. Колышек уже скрылся из глаз, а он все сидел на пороге, смотрел на небо и слушал звуки окружающей его жизни.

Они смотрели на него втроем: Поппи – с плохо скрываемым беспокойством, Кумбер – со сдержанным любопытством, Кочерыжка скрывала свои чувства под крошечной, но от этого не менее выразительной маской презрения.
– Вы, наверное, не понимаете, для чего я всех вас созвал, – сказал Тео. – Это, конечно, шутка, и не слишком удачная, потому что я в самом деле созвал вас. Я немного нервничаю. – Он взглянул на свои руки, стиснутые так, точно пальцы одной боялись упустить пальцы другой. – Мне нужно задать тебе один вопрос, Кумбер. Насчет дверей туда и обратно.
– Я ждал этого вопроса, Тео, – кивнул Кумбер. – Ответ неутешительный: ты не сможешь вернуться, если уйдешь отсюда. Отмена эффекта Клевера займет долгие годы. Существует еще способ Дауда, но он слишком опасен, чтобы пробовать – кроме того, он требует особых условий. Повторяю: если ты уйдешь, то скорее всего уйдешь навсегда.
Тео невольно улыбнулся.
– Спасибо, но я не об этом хотел спросить. Мой вопрос вот какой: могут ли все еще люди с той стороны – из моего прежнего мира, из мира смертных – прийти сюда, а после уйти обратно?
– Ты хочешь знать, все ли в этом отношении осталось, как было? – удивился Кумбер. – Полагаю, что да. Никто с той стороны еще не посещал нас после... после всего случившегося, и за таким визитером по-прежнему надо отправлять кого-то из наших, еще не исчерпавшего свой лимит. Но думаю, это возможно.
– А как насчет тебя, Кумбер? Ты ведь всегда хотел побывать у смертных. Кочерыжка свой шанс использовала, а ты еще нет. Может, сходишь туда? По-быстрому – ты, я уверен, не захочешь расстаться с Кочи надолго, – Тео насмешливо покосился на Кочерыжку, подчеркнув уменьшительное имя, – но так, чтобы успеть увидеть своими глазами то, о чем ты только читал. И не обязательно это делать прямо сейчас.
Кумбер посмотрел на Кочерыжку, потом на Тео.
– Но зачем?
– У меня там есть друг, Джонни, чуть ли не единственный настоящий друг, и я хочу вытащить его сюда. Ты не представляешь, какой кайф он от этого получит – одни гоблинские барабанщики чего стоят. Мне хотелось бы, чтобы он погостил тут подольше – может, он даже остаться захочет, кто знает? Мы попробуем свести его с огрицей Долли, и я тогда не буду так уж сильно скучать по моему старому миру.
Поппи догадалась первая, поскольку ее это касалось больше всего.
– Значит... ты хочешь остаться?
– Ну, если ты не горишь таким уж желанием увидеть мост Золотых Ворот и Чайнатаун, то да. Может, когда-нибудь Кумбер и его ученые дружки решат-таки задачу с рейсами туда и обратно, тогда мы сможем и там пожить. Мне правда хотелось бы показать тебе, как там и что. А пока что я думал над этим весь день и понял, что мне в общем-то незачем туда возвращаться. Зато здесь у меня много незавершенных дел. Хочу разузнать побольше о своей настоящей семье, познакомиться как следует со всем этим миром. Пора наконец разобраться и в том, кто я и что я. А музыки, которую я еще не слышал, здесь прямо навалом. Спорю, что и у феришеров своя музыка есть, так ведь?
– Есть, если тебе нравятся песенки о возделывании грядок и мытье полов, – засмеялся Кумбер.
Может, и понравятся, поглядим. У каких-нибудь великанов или морских глубоководных русалок тоже должна быть музыка. Разве может мой старый мир предложить мне что-то получше? Вернуться туда значило бы вернуться к тому, чего всегда хотели мои родители. «Ты же можешь, Тео. Можешь стать кем-то, если захочешь». Но я уже стал – только не там, а здесь. И потом я, признаться, хочу посмотреть, что у вас выйдет со строительством нового мира.
Поппи придвинулась к нему, крепко сжала его руку.
– Мы тоже будем его строить, Тео. Ты и я.
– Не знаю. В этой жизни я твердо усвоил одно: музыканта во мне больше, чем кого-либо еще. Политик из меня никакой.
– Это уж точно, парниша, – хмыкнула Кочерыжка.
– Гораздо важнее то, что здесь у меня есть друзья. Настоящие. Кое-чего мне, конечно, будет не хватать – например, калифорнийского октября, когда солнце светит сквозь листья. Тумана, который ползет с холмов, и всякого такого. Но такого количества близких, как здесь, у меня там нет.
Он поцеловал Поппи, а она поцеловала его. Ее дыхание и запах ее теплой кожи сказали ему, что с ней он мог бы жить где угодно. Оторвавшись от нее через силу, он с некоторым смущением посмотрел на Кумбера и Кочерыжку у него на плече. Оба весело ухмылялись.
– Если рассчитываешь на какое-то наследство, то зря, – поддразнил его Кумбер. – Оставаясь здесь, ты не становишься автоматически героем и уж тем более богачом. У Фиалок больше нет состояния. Оно давным-давно перешло к Чемерице, а его имущество новый Совет скорее всего конфискует в пользу государства.
– А мне ничего и не надо, – заявил Тео. – Единственное наследство, которое меня интересует, – это информация о моей семье. Может, ты поможешь мне поискать ее, скажем, в библиотеках. А что касается денег и всего прочего, так я почти весь свой срок здесь прожил в палатках. Зачем что-то менять? Я знаю, чего мне по-настоящему не хватает, – вспомнил вдруг он. – Если ты, Кумбер, согласишься пойти к смертным за Джонни, то, может, раздобудешь мне заодно новую кожаную куртку? И мотоцикл хорошо бы пригнать.
Кумбер закатил глаза.
– Техника из мира смертных здесь работать не будет, Тео.
– Зато смотреться будет обалденно.
Последнее слово, как обычно, осталось за Кочерыжкой.
– Вроде тебя, когда ты вперся в холодильник – помнишь?

Под яркими звездами они вчетвером отправились на поиски еды и выпивки. Траур еще не прошел, и каждый из них носил на себе свои шрамы, но они понимали друг друга без слов. Тео, долго молчавший, вдруг сказал:
– Слушайте, я только что понял одну вещь.
– Какую? – прижавшись к нему, спросила Поппи.
– Я все равно не мог бы вернуться в мир смертных. Мы обсуждали это так, точно я оттуда пришел, а на самом-то деле я отсюда. Туда я попал грудным младенцем, но все равно исчерпал свой лимит. Когда ты пришла за мной в хижину, – сказал он Кочерыжке, – ты просто-напросто отвела меня домой.
– А ведь он прав, – сказал Кумбер. – Об этом мы не подумали.
– Видишь? – улыбнулась Кочерыжка. – Даже когда я не знаю, что делаю, я знаю, что делаю.
– Хорошо, что ты принял свое решение до того, как это выяснилось, – заметила Поппи.
– Домой. – Взвесив в уме это слово, Тео взял Поппи под руку и двинулся дальше. Через некоторое время он стал напевать. Поппи присоединилась к нему, и они составили красивый дуэт, а вступление феришера и летуницы придало напеву дурашливость и новую прелесть.
«Кажется, до меня дошло, – думал Тео, глядя, как покатываются со смеху его друзья. Кочерыжка чуть не свалилась с Кумбера, Поппи цеплялась за Тео. – „Они жили долго и счастливо“ – не просто слова.
Все, что нужно – это немного удачи, а остальное зависит от тебя.
Поживем – увидим».


СПИСОК ИМЕН И НАЗВАНИЙ

Аконит, лорд-констебль – начальник полиции Города
Алтей – железнодорожная станция клана Маргаритки в Рябинах
Амариллис – цветочный дом, входящий в клан Нарцисса
Арден – самый большой лес из оставшихся в Эльфландии
Астра – цветочный дом
«Аэдова арфа» – музыкальный журнал

Барбарис – управляющий на энергостанции «Темнолесье»
Барвинок – цветочный дом
Баттистини, Джон – друг Тео, барабанщик
Береза, леди – легендарная древесная дама из рассказа Пуговицы
Бирки – банковский счет
Битва при Сумрачном холме – знаменитое сражение времен последней Великанской войны
Битва у Золотой горы – сражение между воинственными карликами и Цветочными лордами
Боггарты – остроносые эльфы
Болотный, или колдовской огонек – волшебный светильник
Болото – местность на окраине Города
Большая Яма – подземный город кобольдов
Брауни – эльфы, в основном работающие по дому
«Броселиандский блюз» – любимая песня Стриди
Бука – мифический персонаж, вид злого эльфа

Валериана – корпоративный врач энергостанции «Темнолесье»
Васильковая пл. – площадь перед зданием парламента
Вербейник – цветочный дом
Вереск – дун, шофер Пижмы
Восточный Берег – портовый район Города
Вьюны – обиходное название партии Симбионтов

Глушители – политическая партия, враждебная смертным
Гоблины – народ, побежденный правящими эльфами. После войны использовались на принудительных работах
Говорящая раковина – эльфийское обозначение мобильного телефона
Горечавка, мадам – хозяйка публичного дома
Горицвет – цветочный дом
Гортензия – цветочный дом, чей отпрыск был убит Пуговицей
«Горная паутинка» – сорт чая
Гримы – дикие гоблины
Гумми – огр, телохранитель Наперстянки

Дауд, Эйемон Альберт – двоюродный дед Тео
Дельфиниум – местность во владениях Шпорника
Дерева – кольцо древних деревьев в центре Эльфландии
Джеки Душица – псевдоним Тео
Добби – эльфы, работающие в поле
Добрый Малый Робин – прославленный пэк, ныне паромщик
Долли – огрица, одна из телохранителей Маргариток
Дом Нарцисса – подворье в районе Сумерки, включающее в себя башни Нарциссов, Жонкилей, Ирисов и Амариллисов
«Дочери Рощи» – благотворительная организация цветочных дам
Древесные лорды – древняя аристократия Эльфландии
Друзилла – школьная подруга Поппи
Дуны – слепые эльфы-шоферы с лошадиными головами
Дурман, лорд Аулюс – первый советник парламента, глава одной из Семи Семей
Дурман, Орион – наследник дома Дурмана
Дурман, Поппея (Поппи) – дочь Аулюса
Духова трава – наркотическое вещество

Жанна – летуница, чье имя образовано от «Баклажанна»
Жимолость, Юлия и Кальпурния – школьные подруги Поппи
Жонкиль – цветочный дом, входящий в клан Нарцисса
Жонкиль, леди Амилия – сестра лорда Нарцисса
Жонкиль, Цирус – сын леди Амилии

Замковый мост – мост через реку Лунную, на Болоте
Заснеженный парк – парк у дома Нарцисса
Звездная – железнодорожная станция
Зеленозубые – злые русалки
Зеленошкуры – вид эльфов
Зеленые женщины – разновидность фей
Зеркальник – эльфийский прибор видеовещания
Зимняя династия – ранний период эльфийской истории
Змеиный Корень – драконовод на службе у Чемерицы
Золотой Глаз – гоблинское имя короля Оберона

Иррха – древний дух, разносящий чуму
Ис – большой водоем рядом с Городом

Камнеломка – молодой Цветок, муж сестры Поппи, Лавинии
Капельтвайты – эльфы, меняющие свой облик
Кеюс – слуга Дурманов
Кизил – управляющий на энергостанции «Темнолесье»
Килмаули – разновидность русалок
Клевера эффект – закон, препятствующий свободному передвижению между мирами смертных и эльфов
Клеенка, Бастион – феришер, философ, автор книги «Глазами смертных»
Клин – кобольд, художник, друг Примулы
Клиппи – очень маленькие эльфы
Кобольды – эльфы, живущие под землей
Колика, Пайпер – пэкона в лагере Пуговицы
Колодезь – одно из многих обозначений центра Эльфландии
Колокольчик – цветочный клан, союзник Нарцисса
«Колокольчик – Кабачок» – компания, образованная двумя второстепенными знатными семьями
Колышек – полудикий гоблин в лагере Пуговицы
Кольцо Королевы – звезда
Кондратий – простоватый эльф, вызывающий апоплексические удары
Корни – менеджер «Трэвелер-банка»
Коулер – детектив из полиции Сан-Франциско
Кочерыжка – летуница из семьи Яблок
Крапива, Стриди – конденсатор на энергостанции «Темнолесье»
Крейли, миссис – соседка матери Тео
Крылодвиг – коктейль, содержащий ликер из ягод боярышника
Кубик – бывший телохранитель лорда Барвинка
«Кукушка» – модель пистолета

Ландыш, Мэри – русалка, хозяйка таверны «Парник»
«Лебяжий пух» – школа, где учится Поппи
Левкой – цветочный дом, дружелюбно относящийся к смертным
Левкой, Терциус – друг Эйемона Дауда, погибший на предыдущей Войне Цветов
Летунцы, летуницы – маленькие крылатые эльфы
Леший – лесной эльф
Лилия, лорд Гарван – глава одной из Семи Семей
Лиллард, Кэтрин – подруга Тео
Лозоходная академия – школа для мальчиков из цветочных домов
Лопух, Дрифт – феришер, погибший в Нарциссовых сотах
Лунная – река, протекающая через Болото
Лунник – крепкий напиток, производимый из росы
Львиный Зев – цветочный дом, разбогатевший во время гоблинских войн
Лютик – цветочный дом, принадлежащий к союзникам Чемерицы

Маб – одно из имен королевы Титании
Мабон – эльфийский праздник урожая
Мальва (нюх), Симеллус – бывший владелец «Парника»
Маргаритка – цветочный клан
Маргаритка, Диспурния и Зенион – брат и сестра, лидеры клана
Медуница – заведующий клиникой «Цинния»
Можжевельник – зеленошкур, бармен в «Парнике»
Мохначи – овцеподобные эльфы
Мурава – бригадир на энергостанции «Темнолесье»

Наперстянка – один из ведущих цветочных домов
Наперстянка, лорд Виорель – глава семьи
Наперстянка, Маландер – сын Виореля
Нарцисс, лорд – глава одной из Семи Семей
Никсы – водяные эльфы
Новокурганный дом – резиденция Цветочного Парламента на Васильковой площади
Новый Эревон – имя, которое дал Городу Эйемон Дауд
Нюх-Ирис – врач на службе у Чемерицы
Нюх-Маргаритка, Руфинус – родственник Пижмы

Оберон – король эльфов
Обочина – дун, шофер лорда Дурмана
Огнистая дорога – магистраль, проходящая по Ольшанику
Ольха, Мемнон – древесный лорд, герой древней Морозной войны
Осевики – автоматическое оружие, используемое констеблями
Осока, Кумбер – феришер на службе у леди Жонкиль
Очный Цвет – поместье родственников Примулы в Ольшанике
«Палата собраний» – кобольдовский ресторан
Папоротники – один из главных рынков Города
Пег Паулер – злая русалка
Пери – воздушные феи-плясуньи
Персики, Пушок и Косточка – соседки Кочерыжки по сотам
Перси Фон – герой сказки, рассказанной Тедди
Пижма, Квиллиус (граф) – родственник семейства Маргаритки
Пиксов порошок – наркотическое вещество
Пиксы – маленькие бескрылые эльфы
Пион – цветочный дом, союзник Нарцисса
Пиретрум, близнецы – пациенты лечебницы «Цинния»
Полевики – очень высокие, худые эльфы, способные менять свой рост
Поля – условные административно-географические единицы Эльфландии:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74