Он ничего не видел, кроме этого. Стивен, а теперь и Рени, оба угодили в ловушку. Его дети. Как же он может уйти?
– Давай войдем там, где я вышел, – вдруг предложил Джозеф.
Дель Рей уставился на него как на сумасшедшего:
– А дальше что? Ждать, когда они вломятся?
Джозеф пожал плечами. Он еще отхлебнул из бутылки, потом закрыл крышку и спрятал за пазуху.
– Это военный объект, там могут быть какие-нибудь винтовки, и мы перестреляем негодяев. Ты не должен идти, это место не для таких, как ты, – Он расправил плечи, – А я пойду.
Дель Рей смотрел на него, будто не узнавал, как на необычное животное.
– Ты что, умом тронулся? Сколько ты уже выпил? Джозеф понимал, что тот прав и все это полная глупость, но, несмотря на приличные усилия, картинка со Стивеном, нежащим в больнице», не уходила. Он пытался нарисовать другую картину – он и Дель Рей садятся в машину и сдут вниз по горе, но у него ничего не получалось. Иногда случается так, что ты не можешь поступить иначе. Умерла жена и оставила двоих детей. Что ты можешь поделать? Продолжаешь жить, даже если для этого приходится постоянно напиваться.
Джозеф неуклюже полез вверх по склону, на этот раз он уходил в сторону от главного входа, окружным путем подбираясь к тому месту, где, как он помнил, был проход. Шорох в кустах испугал его, он чуть не обмочился. Его догонял Дель Рей, глаза по-прежнему огромные от страха, изо рта клубился пар.
– Ты сумасшедший, – прошептал он. – Нас обоих убьют, знаешь это?
Джозеф уже задыхался, но упрямо карабкался сквозь колючую растительность.
– Может и так.
По некоторым причинам залезть в вентиляционную шахту было куда труднее, чем из нес вылезать. Одна из причин заключалась в четырех бутылках «Горной розы», которые болтались и бились у него за пазухой, кроме того, мешало непрерывное нытье Дель Рея, который втиснулся в шахту следом за ним.
– Почему бы тебе тогда не уехать? – наконец не выдержал Джозеф, он как раз проползал поворот шахты и отчаянно пыхтел, – Взять и уехать.
– Да потому, что если они убьют тебя и всю твою дурацкую семейку – это не значит, что они не придут за мной, просто для порядка. – Дель Рей оскалил зубы. – Я даже не знаю, что это все значит, совсем не знаю. Может, нам удастся узнать, что им нужно от Рени. Возможно, удастся договориться.
Мучительное путешествие закончилось, когда они добрались до конца вентиляционной трубы и обнаружили, что решетка, которую Джозеф снял, когда выбирался наружу, была снова аккуратно привинчена на место.
– Ради всего святого, – разозлился Дель Рей, – выбей ты эту решетку.
Джозеф ударил по ней каблуком со всей силы, один из болтов вылетел, и край отогнулся наружу. Еще несколько ударов, и решетка свалилась на цементный пол.
Они заторопились через просторный мрачноватый гараж на базу. Дель Рей удивленно оглядывался. В другое время Джозеф не преминул бы устроить ему экскурсию, объясняя, что к чему, – он достаточно много бродил по базе, но сейчас старый пьяница хотел только одного – забраться как можно глубже в самую безопасную часть крепости и избавиться от страшного внутреннего напряжения. Он уже раскаивался, что совершил глупость, когда удрал с базы. Подвал был полон отзвуков и теней. Джозеф подумал о том, что за ними могут красться вооруженные люди, и уже был готов отказаться от своей затеи.
Лифт нашли быстро. Когда они спустились в подземную секретную лабораторию и дверь открылась, Джозеф уловил что-то враждебное в окружающей темноте, и сердце его забилось быстрее.
– Джереми?
– Выходи, – приказал голос, напряженный и поэтому неузнаваемый. Джозеф вышел. Яркий свет, ударивший в лицо, ослепил его.
– О господи, это ты. Сулавейо, ты идиот, где ты шлялся? – Что-то щелкнуло и флуоресцентные лампы у них над головой включились, наполняя лабораторию, больше похожую на склеп, желтым светом. Перед ними стоял Джереми Дако с фонарем в руке, на нем был халат и незашнурованные ботинки.
– А это кто? – спросил он, увидев Дель Рея.
– Некогда знакомиться, – ответил Дель Рей. – Я друг. Там снаружи люди, плохие люди, они пытаются войти…
Голос Джереми был ровным и спокойным, но он был явно напуган.
– Я знаю, я подумал, что вы – это они. Я собирался спрятаться и постараться убрать одного из них, потом снова спрятаться. – Он показал им тяжелую ножку от металлического стола, которую сжимал в другой руке. – Если бы успел, я бы заклинил лифт. Думаю, сейчас самое время это сделать, давайте запихнем туда стол.
– Как ты узнал? – спросил Джозеф. – Как ты узнал, что снаружи люди? Как моя Рени?
– С твоей Рени все в порядке, более или менее, – ответил Джереми и добавил сердито: – Если ты так о ней беспокоишься, какого черта ты сбежал?
– Давай не будем, ты не моя жена! – Джозеф даже притопнул от возмущения. – Как ты узнал про людей у входа?
– Потому что я кое с кем разговаривал, и он сказал мне. Он друг, по крайней мере так говорит, – Впервые напряжение последних дней вырвалось наружу. Когда Дако снова заговорил, это был смирившийся с невероятным человек, только что видевший стаю крылатых свиней или узнавший, что в аду начался снегопад. – Сейчас он как раз на проводе. Он говорит, что его зовут Селларс. Хочешь с ним поговорить?
* * *
Кристабель устала, несмотря на то что проспала на заднем сиденье большую часть пути. Она не знала, где они находятся, но ей казалось, что папа возит их кругами. Они останавливались несколько раз, но всегда только в кемпингах или на парковках, которые не видны с дороги. Каждый раз папа выходил, обходил фургон и открывал отделение для запаски, чтобы поговорить с мистером Селларсом. Жуткий мальчик помалкивал, но слопал всю конфету», которую им дала мама на двоих, он слизывал шоколад с пальцев, будто никогда не ел конфет.
Они медленно ехали через город. Кристабель раньше здесь не бывала, но слово «Кортланд» было написано на многих витринах, поэтому она догадалась, что так называется этот город.
– Нам нужно остановиться на несколько минут, – сказал папа. – Мне нужно кое-что сделать. Всем оставаться в машине. Я ненадолго.
– Это то, зачем мы проехали всю Вирджинию, Майк? – спросила мама.
– Почти, я подумал, что ничего не случится, если мы поедем кружным путем. – Он смотрел в окно и молчал, потом вырулил на парковку. – Будь любезна, заправь машину, дорогая, – попросил он маму. – Расплачивайся наличными. Я вернусь через двадцать минут. Если я не вернусь через полчаса, поезжайте по этой улице до Туристской гостиницы. Там тоже плати наличными. Я найду вас там. – Он вдруг улыбнулся, к радости Кристабель, – она не любила, когда папа был слишком серьезен. – И не съешьте без меня все леденцы.
– Ты пугаешь меня, Майк, – сказала мама так тихо, что Кристабель еле услышала.
– Не волнуйся. Просто я… не хочу, чтобы мы сделали какую-нибудь глупость. Я пытаюсь во всем разобраться. – Он развернулся к Кристабель: – Делай, что скажет мама. Я знаю, что тебе не все понятно, но скоро все будет в порядке. – Он повернулся к мальчику: – Тебя это тоже касается. Слушай, что скажет сеньора и выполняй, и тогда все будет хорошо.
Он бросил ключи маме и вышел из машины.
Мама отправилась расплатиться за бензин к застекленной кассе, а Кристабель смотрела, как папа прошел через заправку и исчез. Она уже хотела отвернуться, когда снова увидела его с другой стороны парковки, он прошел к зданию с большой вывеской над входной дверью «У Джанретт». Ресторан выглядел так же, как многие другие, в которых она бывала, когда они путешествовали, на витрине были выставлены пироги, и Кристабель стала думать о еде. Папа вошел в центральную дверь. Как только дверь за ним закрылась, Кристабель стало грустно.
Все было так печально и непонятно. Она так радовалась, что папа и мама познакомились с мистером Селларсом и они хотели дружить, – она физически ощущала тот большой секрет как нечто живое у нее в животе, оно никогда не сидело спокойно. Но как только они познакомились, все изменилось. Они куда-то ехали, но никто не сказал ей куда, мама и папа по-прежнему часто спорили шепотом. Странно было и то, что мистера Селларса уложили в отделение для запаски позади автомобиля, он лежал там, свернувшись калачиком как египетская мумия. Кристабель видела мумию в сетепередаче, очень интересной и страшной, но когда мама заметила, что она смотрит передачу о мертвецах, она заставила ее выключить экран, чтобы ночью не снились кошмары. Сейчас было то же самое, только мистер Селларс был жив, но она не знала, радоваться ей или нет.
Мама долго разговаривала с кассиром. Возможно, они не хотели брать бумажные деньги, Кристабель ни разу не видела, чтобы мама платила наличными, но накануне отъезда папа получил целую кучу в банке, большую пачку купюр с картинками, как в старых мультиках.
– Похоже, твоя мама собирается сбежать и бросить тебя со мной, – заговорил Чо-Чо, сидящий сзади, – Ты просто приклеилась к окошку с тех пор, как она ушла. Что, боишься, что я тебя съем?
Она посмотрела на него, стараясь вложить во взгляд все свое презрение, но он лишь ухмыльнулся. Теперь, когда он был чистым и в новой одежде, он казался меньше и не таким страшным, но сломанный зуб по-прежнему нервировал. Ей казалось, что если мальчишка подойдет поближе, то укусит ее.
Вдруг она поднялась и распахнула дверцу фургона.
– Ты просто дурак, – сказала она мальчику, хлопнула дверцей и побежала к маме.
– Что ты хочешь, деточка?
Кристабель не знала, как объяснить свое поведение, поэтому сказала;
– Мне нужно в туалет.
Мама спросила кассира, и тот указал за угол здания. Мама нахмурилась.
– Я не хочу, чтобы ты шла туда одна, – сказала она. – А я сейчас занята. Видишь ресторан вон там? На котором написано «У Джанретт»? Иди туда и попроси разрешение воспользоваться их туалетом. Не разговаривай с незнакомыми, только со служащими за стойкой. Поняла?
Кристабель кивнула.
– Сразу же возвращайся. Я буду смотреть, пока ты не войдешь в дверь.
Кристабель поскакала через парковку, она один раз оглянулась и помахала маме. Фургон казался далеким и чужим, знакомая вещь в незнакомом месте, она снова подумала о мистере Селларсе, который лежал там в темноте.
В ресторане было людно, люди в коричневой униформе сновали между столиков, разносили еду, разливали напитки. Сиденья здесь были как раз такие, как она любила, полузакрытые кабинки, где можно переползать по сиденью из конца в конец. Папа страшно злился, когда она это делала. «Кристабель, – обычно говорил он, – ты девочка, а не шарнир. Сиди спокойно перед своей тарелкой».
Папа должен быть здесь. Он что-нибудь должен делать, может звонить? Ей не нужно было в туалет, поэтому она остановилась у стойки и поднялась на цыпочки, оглядывая огромный зал.
У телефонов его не было. К удивлению Кристабель, он сидел к ней спиной в одной из кабинок, совсем рядом. Это точно был он – она знала его голову сзади так же хорошо, как и спереди, а с ним в кабинке сидел кто-то еще.
Сначала она подумал, что это еще одна большая тайна, и уже собралась развернуться и идти назад к фургону, залезть в него, и пусть противный мальчишка улыбается и говорит гадости. Но человек, с которым говорил папа, не казался страшным, кроме того, ей хотелось увидеть папино лицо, увидеть, улыбается он или нет. Ей это было нужно, чтобы мир вокруг стал понятнее.
Она очень медленно направилась к кабинке, так медленно, что две девушки в униформе чуть не сбили ее.
– Смотри, куда идешь, пышечка, – сказала одна из них. А когда Кристабель закончила извиняться ей вслед, папа уже смотрел на нее.
– Кристабель! Какого… что ты здесь делаешь, крошка? – И тут ему пришла в голову новая мысль: – Все в порядке?
– Я пришла в туалет. – Она застенчиво посмотрела на человека, сидевшего с папой, на нем был серовато-коричневый костюм, он был темнокожим с коротко подстриженными курчавыми волосами. Он улыбнулся ей, заметив детский взгляд, Улыбка была доброй, однако Кристабель показалось, что улыбаться в ответ не стоит, даже когда папа рядом.
– Ладно… вот черт, – пробормотал папа. – Видишь ли, я несколько занят кое-чем, зайка.
Но его собеседник возразил;
– Все нормально, майор Соренсен. Может, ваша дочурка посидит немного с нами?
Папа как-то странно посмотрел и пожал плечами.
– Я все равно не могу больше задерживаться – моя жена сейчас заправляет машину.
– Как тебя зовут? – спросил темнокожий мужчина. Когда она ответила, он протянул руку для пожатия. Его сухие ладони были такими розовыми по сравнению с очень темной кожей, будто их только что старательно драили. Он слегка пожал ее руку, и ей это понравилось. – Рад познакомиться, Кристабель. Меня зовут Декатур, а друзья зовут просто Катур.
– Поздоровайся с мистером Рамси, – подсказал ей папа.
– Давайте обойдемся без мистера Рамси. Как в старом анекдоте: мистер Рамси – мой отец. Или, правильнее сказать, капитан Рамси – мой отец. Видите ли, у меня тоже есть опыт общения с военными. В детстве мне пришлось пожить на нескольких базах. – Он снова улыбнулся Кристабель. – Тебе нравится база, где ты живешь, тыковка?
Она кивнула, но по выражению лица отца видела, что ей нужно уходить, поэтому молча вскарабкалась на сиденье рядом с ним.
– Послушайте, майор, – продолжил разговор Катур. – Мы прощупали друг друга, надеюсь, я прошел тест. Я понимаю, вам хочется остановиться на ночь, тем более что с вами малышка, она устала от длинной дороги. Может, лучше я приду в ваш мотель вечерком? Мне нужно лично встретиться с Селларсом даже больше, чем вам со мной. Нужно столько… столько обсудить.
– Согласен с вами, Рамси, – Папа почесал голову. – Мне бы не хотелось казаться подозрительным или несговорчивым, но вы должны понять, что события развивались с невероятной скоростью.
– И со мной то же самое, – ответил Рамси и рассмеялся, – Вечно так случается. – Он взял счет, – Если вы хотите побыть с семьей вечером, я пойму. Бог знает, сколько у меня скопилось работы по этому делу. Я могу провести плодотворный вечер наедине с моим блокнотом и письменным столом. Но я не могу долго находиться в городе, и мне в самом деле очень нужно поговорить с Селларсом наедине.
– В принципе… дело в том, что вам следует подготовиться, он выглядит очень необычно.
Рамси пожал плечами:
– Я не удивлен. У меня создалось впечатление после наших с ним разговоров, что он никуда не выходит.
– Уже лет тридцать. – Папа странно хихикнул, чем удивил Кристабель.
– Все равно все это меня жутко пугает, но я очень хочу с ним встретиться лично, как бы он ни выглядел. Думаю, что его вид чрезвычайно необычен.
Папа снова засмеялся, но на этот раз Кристабель поняла, что он расстроен.
– Это очень интересная тема. Видите ли, на сегодняшний день он не является человеком в общепринятом смысле слова… – Тут он остановился и вдруг посмотрел на Кристабель, будто только что вспомнил о ее присутствии, – она сидела и постукивала каблуками по полу. Лицо его приняло то же выражение, что и тогда, когда она сидела на полу, где он ее не видел, и говорил маме, что пришло время поиграть в Деда Мороза.
Сейчас Кристабель не поняла, что он имел в виду, и уже хотела спросить, когда увидела у папы за спиной еще одного человека. Катур Рамси тоже смотрел на вновь подошедшего, глаза его сузились. Кристабель обернулась вместе с папой. Она растерялась, потому что прекрасно знала этого человека, и было непонятно, что плохого в его появлении.
– А, вот ты где, – сказал капитан Рон. – Ну, Майк, если ты теряешься, то делаешь это профессионально. Я обыскал всю Северную Каролину, а ты сбежал в другой штат.
Папа побледнел. Она даже подумала, что ему сейчас станет плохо, как было с мамой, когда они стали говорить о том, чтобы завести братика или сестричку для Кристабель, а потом перестали. Несколько дней мамино лицо было таким же серым, как у папы сейчас.
– Рон, какого черта ты здесь делаешь? Как ты меня нашел?
Капитан Рон помахал рукой в воздухе, несколько человек обернулись, чтобы посмотреть на человека в форме, но тут же отвернулись.
– Мы разослали твой словесный портрет и запросили о помощи, местные парни тебя вычислили и передали информацию.
– Из-за чего весь шум? – Папа попытался улыбнуться. Мистер Рамси, сидевший напротив него помалкивал, но его глаза сияли. – Неужто нельзя уехать на несколько дней? Ты… ты же знаешь, нам нужно передохнуть. На базе случилось бедствие? Иначе не могу представить, зачем ты…
– Именно бедствие, ты правильно сказал, – прервал его Рон. Кристабель пристально смотрела на него, с папиным другом что-то было не так – он по-прежнему казался озабоченным, как в прошлый раз, когда пришел к ним домой. – Похоже, наш приятель генерал Як вышел на тропу войны. Он хочет поговорить с тобой лично – лично, понимаешь? – а это значит, что все отпуска отменяются и все договоренности тоже. – На его лице промелькнуло другое выражение, словно маска на секунду упала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Давай войдем там, где я вышел, – вдруг предложил Джозеф.
Дель Рей уставился на него как на сумасшедшего:
– А дальше что? Ждать, когда они вломятся?
Джозеф пожал плечами. Он еще отхлебнул из бутылки, потом закрыл крышку и спрятал за пазуху.
– Это военный объект, там могут быть какие-нибудь винтовки, и мы перестреляем негодяев. Ты не должен идти, это место не для таких, как ты, – Он расправил плечи, – А я пойду.
Дель Рей смотрел на него, будто не узнавал, как на необычное животное.
– Ты что, умом тронулся? Сколько ты уже выпил? Джозеф понимал, что тот прав и все это полная глупость, но, несмотря на приличные усилия, картинка со Стивеном, нежащим в больнице», не уходила. Он пытался нарисовать другую картину – он и Дель Рей садятся в машину и сдут вниз по горе, но у него ничего не получалось. Иногда случается так, что ты не можешь поступить иначе. Умерла жена и оставила двоих детей. Что ты можешь поделать? Продолжаешь жить, даже если для этого приходится постоянно напиваться.
Джозеф неуклюже полез вверх по склону, на этот раз он уходил в сторону от главного входа, окружным путем подбираясь к тому месту, где, как он помнил, был проход. Шорох в кустах испугал его, он чуть не обмочился. Его догонял Дель Рей, глаза по-прежнему огромные от страха, изо рта клубился пар.
– Ты сумасшедший, – прошептал он. – Нас обоих убьют, знаешь это?
Джозеф уже задыхался, но упрямо карабкался сквозь колючую растительность.
– Может и так.
По некоторым причинам залезть в вентиляционную шахту было куда труднее, чем из нес вылезать. Одна из причин заключалась в четырех бутылках «Горной розы», которые болтались и бились у него за пазухой, кроме того, мешало непрерывное нытье Дель Рея, который втиснулся в шахту следом за ним.
– Почему бы тебе тогда не уехать? – наконец не выдержал Джозеф, он как раз проползал поворот шахты и отчаянно пыхтел, – Взять и уехать.
– Да потому, что если они убьют тебя и всю твою дурацкую семейку – это не значит, что они не придут за мной, просто для порядка. – Дель Рей оскалил зубы. – Я даже не знаю, что это все значит, совсем не знаю. Может, нам удастся узнать, что им нужно от Рени. Возможно, удастся договориться.
Мучительное путешествие закончилось, когда они добрались до конца вентиляционной трубы и обнаружили, что решетка, которую Джозеф снял, когда выбирался наружу, была снова аккуратно привинчена на место.
– Ради всего святого, – разозлился Дель Рей, – выбей ты эту решетку.
Джозеф ударил по ней каблуком со всей силы, один из болтов вылетел, и край отогнулся наружу. Еще несколько ударов, и решетка свалилась на цементный пол.
Они заторопились через просторный мрачноватый гараж на базу. Дель Рей удивленно оглядывался. В другое время Джозеф не преминул бы устроить ему экскурсию, объясняя, что к чему, – он достаточно много бродил по базе, но сейчас старый пьяница хотел только одного – забраться как можно глубже в самую безопасную часть крепости и избавиться от страшного внутреннего напряжения. Он уже раскаивался, что совершил глупость, когда удрал с базы. Подвал был полон отзвуков и теней. Джозеф подумал о том, что за ними могут красться вооруженные люди, и уже был готов отказаться от своей затеи.
Лифт нашли быстро. Когда они спустились в подземную секретную лабораторию и дверь открылась, Джозеф уловил что-то враждебное в окружающей темноте, и сердце его забилось быстрее.
– Джереми?
– Выходи, – приказал голос, напряженный и поэтому неузнаваемый. Джозеф вышел. Яркий свет, ударивший в лицо, ослепил его.
– О господи, это ты. Сулавейо, ты идиот, где ты шлялся? – Что-то щелкнуло и флуоресцентные лампы у них над головой включились, наполняя лабораторию, больше похожую на склеп, желтым светом. Перед ними стоял Джереми Дако с фонарем в руке, на нем был халат и незашнурованные ботинки.
– А это кто? – спросил он, увидев Дель Рея.
– Некогда знакомиться, – ответил Дель Рей. – Я друг. Там снаружи люди, плохие люди, они пытаются войти…
Голос Джереми был ровным и спокойным, но он был явно напуган.
– Я знаю, я подумал, что вы – это они. Я собирался спрятаться и постараться убрать одного из них, потом снова спрятаться. – Он показал им тяжелую ножку от металлического стола, которую сжимал в другой руке. – Если бы успел, я бы заклинил лифт. Думаю, сейчас самое время это сделать, давайте запихнем туда стол.
– Как ты узнал? – спросил Джозеф. – Как ты узнал, что снаружи люди? Как моя Рени?
– С твоей Рени все в порядке, более или менее, – ответил Джереми и добавил сердито: – Если ты так о ней беспокоишься, какого черта ты сбежал?
– Давай не будем, ты не моя жена! – Джозеф даже притопнул от возмущения. – Как ты узнал про людей у входа?
– Потому что я кое с кем разговаривал, и он сказал мне. Он друг, по крайней мере так говорит, – Впервые напряжение последних дней вырвалось наружу. Когда Дако снова заговорил, это был смирившийся с невероятным человек, только что видевший стаю крылатых свиней или узнавший, что в аду начался снегопад. – Сейчас он как раз на проводе. Он говорит, что его зовут Селларс. Хочешь с ним поговорить?
* * *
Кристабель устала, несмотря на то что проспала на заднем сиденье большую часть пути. Она не знала, где они находятся, но ей казалось, что папа возит их кругами. Они останавливались несколько раз, но всегда только в кемпингах или на парковках, которые не видны с дороги. Каждый раз папа выходил, обходил фургон и открывал отделение для запаски, чтобы поговорить с мистером Селларсом. Жуткий мальчик помалкивал, но слопал всю конфету», которую им дала мама на двоих, он слизывал шоколад с пальцев, будто никогда не ел конфет.
Они медленно ехали через город. Кристабель раньше здесь не бывала, но слово «Кортланд» было написано на многих витринах, поэтому она догадалась, что так называется этот город.
– Нам нужно остановиться на несколько минут, – сказал папа. – Мне нужно кое-что сделать. Всем оставаться в машине. Я ненадолго.
– Это то, зачем мы проехали всю Вирджинию, Майк? – спросила мама.
– Почти, я подумал, что ничего не случится, если мы поедем кружным путем. – Он смотрел в окно и молчал, потом вырулил на парковку. – Будь любезна, заправь машину, дорогая, – попросил он маму. – Расплачивайся наличными. Я вернусь через двадцать минут. Если я не вернусь через полчаса, поезжайте по этой улице до Туристской гостиницы. Там тоже плати наличными. Я найду вас там. – Он вдруг улыбнулся, к радости Кристабель, – она не любила, когда папа был слишком серьезен. – И не съешьте без меня все леденцы.
– Ты пугаешь меня, Майк, – сказала мама так тихо, что Кристабель еле услышала.
– Не волнуйся. Просто я… не хочу, чтобы мы сделали какую-нибудь глупость. Я пытаюсь во всем разобраться. – Он развернулся к Кристабель: – Делай, что скажет мама. Я знаю, что тебе не все понятно, но скоро все будет в порядке. – Он повернулся к мальчику: – Тебя это тоже касается. Слушай, что скажет сеньора и выполняй, и тогда все будет хорошо.
Он бросил ключи маме и вышел из машины.
Мама отправилась расплатиться за бензин к застекленной кассе, а Кристабель смотрела, как папа прошел через заправку и исчез. Она уже хотела отвернуться, когда снова увидела его с другой стороны парковки, он прошел к зданию с большой вывеской над входной дверью «У Джанретт». Ресторан выглядел так же, как многие другие, в которых она бывала, когда они путешествовали, на витрине были выставлены пироги, и Кристабель стала думать о еде. Папа вошел в центральную дверь. Как только дверь за ним закрылась, Кристабель стало грустно.
Все было так печально и непонятно. Она так радовалась, что папа и мама познакомились с мистером Селларсом и они хотели дружить, – она физически ощущала тот большой секрет как нечто живое у нее в животе, оно никогда не сидело спокойно. Но как только они познакомились, все изменилось. Они куда-то ехали, но никто не сказал ей куда, мама и папа по-прежнему часто спорили шепотом. Странно было и то, что мистера Селларса уложили в отделение для запаски позади автомобиля, он лежал там, свернувшись калачиком как египетская мумия. Кристабель видела мумию в сетепередаче, очень интересной и страшной, но когда мама заметила, что она смотрит передачу о мертвецах, она заставила ее выключить экран, чтобы ночью не снились кошмары. Сейчас было то же самое, только мистер Селларс был жив, но она не знала, радоваться ей или нет.
Мама долго разговаривала с кассиром. Возможно, они не хотели брать бумажные деньги, Кристабель ни разу не видела, чтобы мама платила наличными, но накануне отъезда папа получил целую кучу в банке, большую пачку купюр с картинками, как в старых мультиках.
– Похоже, твоя мама собирается сбежать и бросить тебя со мной, – заговорил Чо-Чо, сидящий сзади, – Ты просто приклеилась к окошку с тех пор, как она ушла. Что, боишься, что я тебя съем?
Она посмотрела на него, стараясь вложить во взгляд все свое презрение, но он лишь ухмыльнулся. Теперь, когда он был чистым и в новой одежде, он казался меньше и не таким страшным, но сломанный зуб по-прежнему нервировал. Ей казалось, что если мальчишка подойдет поближе, то укусит ее.
Вдруг она поднялась и распахнула дверцу фургона.
– Ты просто дурак, – сказала она мальчику, хлопнула дверцей и побежала к маме.
– Что ты хочешь, деточка?
Кристабель не знала, как объяснить свое поведение, поэтому сказала;
– Мне нужно в туалет.
Мама спросила кассира, и тот указал за угол здания. Мама нахмурилась.
– Я не хочу, чтобы ты шла туда одна, – сказала она. – А я сейчас занята. Видишь ресторан вон там? На котором написано «У Джанретт»? Иди туда и попроси разрешение воспользоваться их туалетом. Не разговаривай с незнакомыми, только со служащими за стойкой. Поняла?
Кристабель кивнула.
– Сразу же возвращайся. Я буду смотреть, пока ты не войдешь в дверь.
Кристабель поскакала через парковку, она один раз оглянулась и помахала маме. Фургон казался далеким и чужим, знакомая вещь в незнакомом месте, она снова подумала о мистере Селларсе, который лежал там в темноте.
В ресторане было людно, люди в коричневой униформе сновали между столиков, разносили еду, разливали напитки. Сиденья здесь были как раз такие, как она любила, полузакрытые кабинки, где можно переползать по сиденью из конца в конец. Папа страшно злился, когда она это делала. «Кристабель, – обычно говорил он, – ты девочка, а не шарнир. Сиди спокойно перед своей тарелкой».
Папа должен быть здесь. Он что-нибудь должен делать, может звонить? Ей не нужно было в туалет, поэтому она остановилась у стойки и поднялась на цыпочки, оглядывая огромный зал.
У телефонов его не было. К удивлению Кристабель, он сидел к ней спиной в одной из кабинок, совсем рядом. Это точно был он – она знала его голову сзади так же хорошо, как и спереди, а с ним в кабинке сидел кто-то еще.
Сначала она подумал, что это еще одна большая тайна, и уже собралась развернуться и идти назад к фургону, залезть в него, и пусть противный мальчишка улыбается и говорит гадости. Но человек, с которым говорил папа, не казался страшным, кроме того, ей хотелось увидеть папино лицо, увидеть, улыбается он или нет. Ей это было нужно, чтобы мир вокруг стал понятнее.
Она очень медленно направилась к кабинке, так медленно, что две девушки в униформе чуть не сбили ее.
– Смотри, куда идешь, пышечка, – сказала одна из них. А когда Кристабель закончила извиняться ей вслед, папа уже смотрел на нее.
– Кристабель! Какого… что ты здесь делаешь, крошка? – И тут ему пришла в голову новая мысль: – Все в порядке?
– Я пришла в туалет. – Она застенчиво посмотрела на человека, сидевшего с папой, на нем был серовато-коричневый костюм, он был темнокожим с коротко подстриженными курчавыми волосами. Он улыбнулся ей, заметив детский взгляд, Улыбка была доброй, однако Кристабель показалось, что улыбаться в ответ не стоит, даже когда папа рядом.
– Ладно… вот черт, – пробормотал папа. – Видишь ли, я несколько занят кое-чем, зайка.
Но его собеседник возразил;
– Все нормально, майор Соренсен. Может, ваша дочурка посидит немного с нами?
Папа как-то странно посмотрел и пожал плечами.
– Я все равно не могу больше задерживаться – моя жена сейчас заправляет машину.
– Как тебя зовут? – спросил темнокожий мужчина. Когда она ответила, он протянул руку для пожатия. Его сухие ладони были такими розовыми по сравнению с очень темной кожей, будто их только что старательно драили. Он слегка пожал ее руку, и ей это понравилось. – Рад познакомиться, Кристабель. Меня зовут Декатур, а друзья зовут просто Катур.
– Поздоровайся с мистером Рамси, – подсказал ей папа.
– Давайте обойдемся без мистера Рамси. Как в старом анекдоте: мистер Рамси – мой отец. Или, правильнее сказать, капитан Рамси – мой отец. Видите ли, у меня тоже есть опыт общения с военными. В детстве мне пришлось пожить на нескольких базах. – Он снова улыбнулся Кристабель. – Тебе нравится база, где ты живешь, тыковка?
Она кивнула, но по выражению лица отца видела, что ей нужно уходить, поэтому молча вскарабкалась на сиденье рядом с ним.
– Послушайте, майор, – продолжил разговор Катур. – Мы прощупали друг друга, надеюсь, я прошел тест. Я понимаю, вам хочется остановиться на ночь, тем более что с вами малышка, она устала от длинной дороги. Может, лучше я приду в ваш мотель вечерком? Мне нужно лично встретиться с Селларсом даже больше, чем вам со мной. Нужно столько… столько обсудить.
– Согласен с вами, Рамси, – Папа почесал голову. – Мне бы не хотелось казаться подозрительным или несговорчивым, но вы должны понять, что события развивались с невероятной скоростью.
– И со мной то же самое, – ответил Рамси и рассмеялся, – Вечно так случается. – Он взял счет, – Если вы хотите побыть с семьей вечером, я пойму. Бог знает, сколько у меня скопилось работы по этому делу. Я могу провести плодотворный вечер наедине с моим блокнотом и письменным столом. Но я не могу долго находиться в городе, и мне в самом деле очень нужно поговорить с Селларсом наедине.
– В принципе… дело в том, что вам следует подготовиться, он выглядит очень необычно.
Рамси пожал плечами:
– Я не удивлен. У меня создалось впечатление после наших с ним разговоров, что он никуда не выходит.
– Уже лет тридцать. – Папа странно хихикнул, чем удивил Кристабель.
– Все равно все это меня жутко пугает, но я очень хочу с ним встретиться лично, как бы он ни выглядел. Думаю, что его вид чрезвычайно необычен.
Папа снова засмеялся, но на этот раз Кристабель поняла, что он расстроен.
– Это очень интересная тема. Видите ли, на сегодняшний день он не является человеком в общепринятом смысле слова… – Тут он остановился и вдруг посмотрел на Кристабель, будто только что вспомнил о ее присутствии, – она сидела и постукивала каблуками по полу. Лицо его приняло то же выражение, что и тогда, когда она сидела на полу, где он ее не видел, и говорил маме, что пришло время поиграть в Деда Мороза.
Сейчас Кристабель не поняла, что он имел в виду, и уже хотела спросить, когда увидела у папы за спиной еще одного человека. Катур Рамси тоже смотрел на вновь подошедшего, глаза его сузились. Кристабель обернулась вместе с папой. Она растерялась, потому что прекрасно знала этого человека, и было непонятно, что плохого в его появлении.
– А, вот ты где, – сказал капитан Рон. – Ну, Майк, если ты теряешься, то делаешь это профессионально. Я обыскал всю Северную Каролину, а ты сбежал в другой штат.
Папа побледнел. Она даже подумала, что ему сейчас станет плохо, как было с мамой, когда они стали говорить о том, чтобы завести братика или сестричку для Кристабель, а потом перестали. Несколько дней мамино лицо было таким же серым, как у папы сейчас.
– Рон, какого черта ты здесь делаешь? Как ты меня нашел?
Капитан Рон помахал рукой в воздухе, несколько человек обернулись, чтобы посмотреть на человека в форме, но тут же отвернулись.
– Мы разослали твой словесный портрет и запросили о помощи, местные парни тебя вычислили и передали информацию.
– Из-за чего весь шум? – Папа попытался улыбнуться. Мистер Рамси, сидевший напротив него помалкивал, но его глаза сияли. – Неужто нельзя уехать на несколько дней? Ты… ты же знаешь, нам нужно передохнуть. На базе случилось бедствие? Иначе не могу представить, зачем ты…
– Именно бедствие, ты правильно сказал, – прервал его Рон. Кристабель пристально смотрела на него, с папиным другом что-то было не так – он по-прежнему казался озабоченным, как в прошлый раз, когда пришел к ним домой. – Похоже, наш приятель генерал Як вышел на тропу войны. Он хочет поговорить с тобой лично – лично, понимаешь? – а это значит, что все отпуска отменяются и все договоренности тоже. – На его лице промелькнуло другое выражение, словно маска на секунду упала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87