Смелый и рисковый офицер, агрессивный и талантливый генерал, он лично ис
пытывал все новые парашютные системы как для людей, так и для боевой техн
ики, неоднократно рискуя жизнью и подавая пример своим подчиненным.
Именно он сделал из воздушно-десантных частей, малочисленных, плохо осн
ащенных, не имеющих даже одной общей методики боевой подготовки, мощный
и грозный вид вооруженных сил, нацеленный в русле государственной полит
ики СССР на Запад.
Именно Ачалов добился создания специального десантного снаряжения от
укороченного автомата до танка-амфибии, который можно было уверенно сбр
асывать на парашютах вместе с экипажем, а значит, и сходу вводить в бой. Вз
аимодействуя со знаменитыми спецназами ГРУ, десантники знали каждый бл
индаж, каждый КП в Западной Европе, и плохо пришлось бы войскам НАТО в случ
ае неядерного конфликта, если бы им на голову посыпалась крылатая пехота
генерала Ачалова.
Никто в мире не умел десантировать людей и технику с высоты, не превышающ
ей ста метров. Мощные соединения транспортной авиации готовы были доста
вить десант хоть на крышу европейского парламента в Люксембурге.
Конечно, Ачалов был резок, требователен, ругался матом, но пусть кто-нибуд
ь найдет десантного генерала, говорящего на языке великосветских салон
ов. Любил он и выпить, поохотиться, попариться в бане. Суровая жизнь предпо
лагает простые развлечения.
Увы, созданным им первоклассным войскам не суждено было опробовать себя
на том театре военных действий, к действиям на котором их готовили в тече
ние двух десятилетий. Брошенные вместо этого в дикие горы и ущелья Афган
истана, не готовые к этой бессмысленной войне ни морально, ни материальн
о, десантники оказались, тем не менее единственным родом войск, который н
е дал перерасти неизбежному поражению в сокрушительный разгром с совер
шенно непредсказуемыми последствиями.
Ачалов, переведенный в Министерство обороны, видел, как рушится все, чему
он посвятил свою жизнь.
Сначала рассыпался Варшавский пакт. Части, нацеленные в сердце Европы, п
ришлось срочно отводить на территорию Союза, где не было ни жилья, ни учеб
ных центров и, что самое главное, не было стимула существования любого бо
евого подразделения Ч четко поставленной боевой задачи. Все это само по
себе было равносильно тяжелейшему военному поражению, которое разрыва
ет сердце любого профессионала. Но это было только начало.
Вслед за армией стала трещать и разламываться последняя из великих воен
ных империй. Ачалов, ставший к этому времени замом министра обороны по эк
стремальным ситуациям, метался с неполной воздушно-десантной бригадой
по окраинам Союза, стараясь предотвратить надвигающуюся катастрофу.
Как всякий военный, не посвященный в планы высшего партийного руководст
ва, да и не понимающий ничего из того, что ему становилось известным, он ст
ремился к одному: не позволить сепаратистам развалить страну. Он шел по о
громной кровавой дуге от Баку до Вильнюса, везде терпя неудачи, уже не зна
я, кто ему отдает приказы, и должен ли он вообще чьи-то приказы выполнять, п
оскольку, как он правильно понял, уже не стало людей, которые бы имели прав
о отдавать какие-либо приказы.
Логика событий повернула огненно-кровавую дугу в Москву, разрушив затае
нную надежду на то, что в столице ядерной сверхдержавы ничего подобного
произойти не может.
Произошло. Увидев бронетехнику, забившую улицы Москвы, Ачалов сломался.
Он понял, что все уже пошло прахом. Все ориентиры жизни были сметены.
Он отказался тогда заниматься штурмом Белого Дома, хотя, по его словам, та
м было «работы на 10 минут». Он уехал домой и предался тому, к чему у него уже
давно были позывы Ч запил горькую, пытаясь погасить бушующий в душе пож
ар.
Тем не менее, его хотели арестовать. И точно запихнули бы его в так называе
мое «дело ГКЧП» одним из обвиняемых, да спасли друзья-депутаты, не продал
и, как Анатолия Лукьянова. Но из армии все-таки выпихнули. Он особенно не р
асстраивался. Что ему делать в нынешней армии, если даже министр обороны
и почти все его замы в разное время были его, Ачалова, подчиненными?
Он лег в госпиталь, и вовсе не потому, что таким образом хотел избежать аре
ста (да и какой госпиталь в нашей стране может спасти от ареста?), а потому, ч
то у чего от всех стрессов последнего времени, усугубленных порой беспро
будным пьянством, обострилась гипертония.
Газеты шельмовали его, как могли. Его, генерала-десантника, впервые проде
монстрировавшего прыжок с высоты 100 метров, первым выпрыгнувшим внутри д
есантируемого танка с теоретическими шансами 30 к 70, что разобьется, стали
преподносить в средствах массовой информации как паркетного интригана
, сделавшего себе имя исключительно потому, что повезло жениться на гене
ральской дочке. И способного, естественно, только на интриги. Главным обр
азом, на интриги политические. «Генерал для переворотов», Ч повесила ем
у ярлык пресса.
Разумеется, когда одним махом изгоняют из армии таких людей, как Ачалов, к
ак генерал армии Моисеев, как генерал армии Варенников и многих других, п
ри этом не только их не уничтожая, но и предоставляя очень большую свобод
у демократического общества, то, даже не желая этого, создаются все услов
ия для военного заговора.
Он начинает формироваться сам, порой даже вопреки желанию его участнико
в. Обрезать связи таких людей с армией невозможно. Военный истеблишмент
носит типичные признаки кастовости, как, впрочем, и всякий другой. А внутр
и касты всегда существовали и будут существовать отношения, слабо подда
ющиеся каким-либо внешним влияниям.
Поэтому, как прекрасно понимал товарищ Сталин, отстраненного от должнос
ти крупного военачальника надо расстреливать в тот же день, чтобы ни о че
м потом не болела голова.
Наследникам Сталина оказалась не по плечу простая методика вождя всех н
ародов (нет человека Ч нет проблемы), но шагнувшая вперед наука позволил
а устраивать опальным генералам инфаркты и инсульты почти сразу после о
тстранения от должности, а иногда и вместо этого мероприятия.
Ныне же простая методика далекого и не очень далекого прошлого была не т
о что забыта, а просто уже невозможно было обратиться к еще оставшимся сп
ециалистам без риска, что все это завтра же не появится в печати из-за тог
о, что «специалисту» вовремя не дали квартиру или он не совсем доволен св
оей пенсией.
А в таких условиях, в условиях отчаянного прыжка из средневековья в совр
еменный мир, изолировать опальных военных от общества, а пуще того, Ч дру
г от друга и от армии было совершенно невозможно.
И если у кого-нибудь возникло ощущение, что армия была в восторге от проис
ходящих в стране радикальных перемен, то он здорово ошибся.
Армия, по образному выражению полковника Уражцева, представляла собой в
настоящий момент ворох сухих листьев, перемешанных с опилками, готовых в
спыхнуть от любой искры, упавшей с сигареты какого угодно авантюриста.
Полковник Уражцев несколько, как всегда, преувеличивал, забыв добавить,
что этот самый авантюрист должен был носить генеральские погоны, потому
что на всех нынешних политиков армия смотрела со смешанным чувством нед
оумения и откровенного презрения. При этом было совершенно безразлично,
ратовал ли этот политик за армию или против нее.
Главным было то, что поворот в государственной политике и развал СССР фа
ктически нанес армии такое сокрушительное поражение, в сравнении с кото
рым все вместе взятые катастрофы первой и второй Мировых войн могли пока
заться детскими забавами.
И никакой политик, каким бы «соловьем генерального штаба» он ни заливалс
я, не мог уже восстановить всего того, что рухнуло, сметено и перестало сущ
ествовать.
А все они были виноваты в том, что произошло. И не в последнюю очередь те, кт
о ныне составил руководство мятежного Верховного Совета, почти единогл
асно ратифицировавшего так называемые Беловежские соглашения, которые
больней всего ударили по армии.
Подобные настроения царили в Вооруженных силах, пронизывая их и по верти
кали, и по горизонтали. От призывника, не желающего служить в армии и предп
очитающего тюремную зону армейской казарме, до командующего, распродаю
щего направо и налево военное имущество (и оружие, естественно) по принци
пу «пропади оно все пропадом», Ч все носило следы небывалой в истории во
енной катастрофы.
Ачалов прекрасно знал настроения в армии. Прошло совсем немного времени
после «августовского путча», и он уже получил возможность почти свободн
о разъезжать по частям и военным учебным заведениям, искренне и сердечно
беседовать со многими своими бывшими сослуживцами и подчиненными.
Никто и не думал скрывать от него своих настроений. Всем хотелось выть от
неслыханного унижения, которому подверглись Вооруженные силы, еще неда
вно державшие в страхе весь мир.
Но что делать? Взять Кремль и подавить гусеницами всех этих жидо-демокра
тов Ч дело пяти минут. А что дальше? Дальше Ч восстанавливать СССР, утвер
ждал Ачалов. Это дело двух недель, с учетом самых отдаленных уголков стра
ны. Что такое все эти независимые идиотские государства, начиная с Украи
ны? Армия-то там наша, советская, которая еще лет на сто останется советск
ой.
Просто по телетайпу Министерства обороны или Генштаба передать им соот
ветствующие приказы, и дело с концом. Все боялись гражданской войны. С кем
гражданская война, удивлялся Ачалов. С кем вести эту войну, если армия одн
а! Надо только, чтобы никто не пошел друг против друга, а все объединились.
Или, в крайнем случае, не мешали бы нам, если уж им так страшно.
Помимо всех унижений и катастроф, которым армия беспрерывно подвергала
сь со времени афганской авантюры, повлекшей за собой целую серию необрат
имых событий, включая развал Варшавского пакта и разгром армии товарища
Хуссейна в Персидском заливе, ей грозила еще одна катастрофа Ч по больш
ому счету, не менее унизительная, чем все предыдущие.
В правительственных кругах постоянно обсуждался вопрос о резком, сокра
щении вооруженных сил, что любая армия всегда воспринимает крайне болез
ненно, а бывшая советская армия, учитывая ее специфику и традицию воеват
ь «числом и неумением», Ч тем более. Другими словами, армия и слова не ска
зала бы, если бы кто-то нашел волшебный способ восстановить «статус-кво»
, существовавшее на 1978 год.
Однако, как всем этого ни хотелось бы, многие понимали, что это уже невозмо
жно. Если, конечно, не произойдет какого-либо чуда. Скажем, Соединенные Шт
аты в одно мгновение провалятся в океан или что-нибудь в этом духе. Конечн
о, можно договориться, в принципе, со многими командующими, сохранившими
свои посты на обломках погибшей империи. По получении условного сигнала
они, в принципе, довольно легко могут арестовать или разогнать разные та
м суверенные правительства и объявить о воссоздании СССР с временным вв
едением на его территории военного положения.
Но тут же возникла куча вопросов. А кто в Москве возьмет на себя бремя воен
ного диктатора? Нет личностей. Все мелковаты для подобной ответственнос
ти. Руцкой? Несерьезно. Варенников? Судя по его последним высказываниям, е
му уже место в богадельне.
Тут, недавно выступая перед школьниками старших классов, генерал, выпуще
нный из тюрьмы до суда, рассказывал им об афганской войне, снова слово в сл
ово повторяя идиотскую версию, составленную некогда умниками из ГЛАВПУ
Ра для информации населению.
«Ограниченный контингент», по словам генерала, только тем и занимался в
Кабуле, что сажал деревья, а иногда, по просьбе местных жителей, оказывал п
омощь в проведении сельскохозяйственных работ. Закончив посадку дерев
ьев и наладив стране сельское хозяйство, «ограниченный контингент» вер
нулся на Родину.
Было ясно, что генерал живет вне времени и пространства, поскольку на воп
рос одного из школьников, как же, выполняя указанные задачи, «контингент
» умудрился потерять 15 тысяч человек убитыми и 60 тысяч Ч искалеченными, и
стребив при этом примерно миллион местных жителей, генерал заявил, что э
то все Ч империалистическая пропаганда.
А, казалось бы, боевой генерал, участник знаменитого парада победы 1945 года,
бывший совсем недавно главкомом сухопутных войск. Всего-то прошло два г
ода, а как быстро все военные (да, и не только военные) деятели эпохи «разви
того социализма» превратились в динозавров из какого-то, уже казавшегос
я доисторическим, прошлого.
Ачалов скромно, намеками, предлагал себя в будущие диктаторы. Все делали
вид, что намеков не понимают, уклонялись, но никто не сказал: «Да, Слава. Кро
ме тебя никто этот пост не осилит!» Обидно было. Но никто не хотел видеть А
чалова диктатором, равно как никто не хотел им становиться сам. За одно по
добное неосторожное слово можно при очередной «разборке» и головой зап
латить.
За 70 лет строительства коммунистического общества самыми умными стали и
менно военные. Самое большое, на что решались самые рисковые Ч это на сло
ва: «Давай, Слава! Действуй! Ежели чего Ч поможем, конечно». Но ничего конк
ретного. И генералы стали втягиваться в прелести рынка, а в прошлом вроде
бы тоже было хорошо, но не так вольготно.
«По крайней мере, Ч уверил Ачалова командующий сухопутными войсками ге
нерал Семенов, Ч ты можешь быть уверен, что мы не выступим против. Только
не наделай глупостей». Главком не стал уточнять, что он имел в виду, говоря
о «глупостях», да и Ачалов не стал расспрашивать.
Между тем, он начал появляться в Верховном Совете, на что имел полное прав
о как народный депутат. А когда Хасбулатов предложил ему пост своего лич
ного военного советника, он, ненавидя спикера всеми фибрами своей изране
нной души, не отказался и был даже рад. Сблизившись с руководством Верхов
ного Совета, Ачалов понял, что они, в сущности, планируют то же самое, что и о
н, если не считать мелких деталей.
Прошло немного времени, и Хасбулатов назначил опального генерала руков
одителем аналитической группы Верховного Совета по «прогнозированию и
изучению положения в регионах Российской Федерации».
Теперь Ачалов мог совершенно легально разъезжать по России, подбивая на
мятеж своих бывших коллег и подчиненных. Впрочем, с таким же успехом, что и
раньше.
Однако у него почему-то сложилось мнение, что стоит только начать, как вся
армия в едином порыве встанет под его знамена сразу по получении условн
ого сигнала. Психологически это объяснить можно просто.
Тот факт, что его никто не пытался задержать на многочисленных КПП, а гене
ралы не только не уклонялись от встреч с ним, по, напротив, принимали его с
искренним радушием, беседуя с ним за коньяком в саунах, на охоте и в некото
рых других местах, известных только военному руководству, породило у Ача
лова иллюзию, что все они разделяют не только его взгляды, но и его убежден
ность в необходимости силовых действий.
Честно говоря, ему было противно работать с Руцким и Хасбулатовым, котор
ых он искренне считал чуть ли не самыми главными виновниками крушения ст
раны, которые хотя и опомнились с некоторым опозданием и готовы частично
свою вину искупить, но, тем не менее, вполне заслуживают, чтобы после побе
ды оценку их гнусным действиям в 90 и 91 годах дал военный трибунал. А будь ег
о, Ачалова, воля, он их расстрелял бы прямо сейчас, прервав их мышиные интр
иги, которыми они продолжают заниматься вместо того, чтобы действовать б
ыстро и решительно.
Сам Ачалов всегда был готов к действиям и немедленно, после назначения м
инистром обороны пытался к этим действиям перейти, что оказалось совсем
нелегким делом. Правительственная связь была отключена, чрезвычайная л
иния прямой связи Ч тоже. В пресс-центре еще работали телетайпы информа
ционных агентств, но передавать свои приказы и замыслы через прессу совс
ем не хотелось.
Что же касается простых телефонов московской автоматической сети, Ч то
они работали, но все попытки Ачалова дозвониться до ключевых управлений
Министерства обороны были тщетными: либо никто не снимал трубки, либо бы
ло наглухо занято. В нескольких академиях удалось дозвониться до дежурн
ых. Те молча выслушивали приказ: всем слушателям и командному составу с т
абельным оружием следовать на защиту Белого Дома, Ч отвечали, что все до
ложат командованию и вешали трубку. Ачалов слишком долго служил в армии,
чтобы не знать, что не так реагируют на приказ, отданный лично министром о
бороны.
Получив такой приказ, дежурный имеет полное право сам поднять академию «
в ружье», а начальник академии, где бы он ни находился, обязан в течение 15 ми
нут доложить о выполнении приказа непосредственно министру обороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39