Но об этом замечательном событии мы своевременно ч
итателей оповестим.
Воевода Сухожилин-Таракан Ч сын полка, он в армии Елизаветы дослужился
до сержанта, а по хлопотам проживавшей во Ржеве княгини Хилковой был про
изведен в офицерский чин и назначен ржевским воеводой.
Несет он бремя службы вот уже двадцать лет, сначала был корпусом строен, з
атем стал богатеть, толстеть. Сначала ходил бритым, в парике, затем, махнув
рукой на приказ, отпустил бородищу и лохматые волосы, как у кержака. Нрав
у воеводы крутой, горячий, глаза завидущие, руки загребущие, да к тому же и
добрым разумом не наделил его господь, водились за ним такие фокусы, что
Ч ах! Но милостию божией, доброхотным заступлением престарелой княгини
Хилковой, а наипаче через взятку златом, снедью и чем попало, воевода Тара
кан всякий раз выходил из-под суда бел и чист, аки снег блистающий. Слава т
ебе, господин, и тебе, княгиня, и вам, продажные суды, продажные души, велика
я слава и честь во веки веков. Аминь.
Мороз за щеки хватает, поросенок визжит, купец покряхтывает. А вот и богат
ый каменный воеводский дом. У ворот в полосатой будке дремлет будочник с
алебардой на плече, возле его ног рыжая шавочка по-сердитому пошавкивае
т.
Ч Песик, песик, на! Ч с опаской оглядываясь на собачку купец юркнул во дв
ор, сдал поросеночка на кухне с низким поклоном воеводихе, сам Ч в канцел
ярию.
Пусто, столы заляпаны чернилами, гусиные перья разбросаны, пол в плевках,
в рваных бумажонках. На воеводском, под красным сукном, столе Ч петровск
их времен зерцало, пропыленные дела, на делах разомлевший кот дремлет, на
д столом в золоченой раме её величество висит, через плечо генеральская
лента со звездой, расчудесными глазами весело на Долгополова взирает.
Нет никого, в открытую дверь мужественный храп несется, надо быть, сам вое
вода после сытой снеди дрыхнет. Долгополов топнул, кашлянул. Храпит нача
льство. Долгополов двинул ногой табуретку, двинул стол, барашком крикнул
:
Ч Здравия желаю! Это я…
Храп сразу лопнул, воевода замычал, застонал, сплюнул и мерзопакостно из
волил обругаться:
Ч Эй, писчик! Ты что, сволочь, там шумишь, спать не даешь? Рыло разобью!
Ч Это я, отец воевода, Ч загнусавил высоким голосом Остафий Трифонович.
Ч Раб твой худородный, купчишка Долгополов челом тебе бить пришел. Не пр
огневайся, выйди, отец-благодетель…
В доме жара, от печей горячий воздух тек, обрюзгший большебрюхий воевода
выплыл из покоев в подштанниках, в расстегнутой рубахе, босой.
Волосы всклочены, борода лохмата, глаза бараньи, губы толстые. За окном су
мерки, в канцелярии серый полумрак.
Ч Ты чего, дьявол, стучишь? Ч крикнул воевода. Ч Ах, это ты, Долгополов? Я
думал Ч подканцелярист… Пошто поздно? Присутствие закрыто ведь, Ч вое
вода рыгнул, перекрестил рот, почесал брюхо, сел за стол. Ч Что скажешь?
Ч Ой, отец воевода. Сергей Онуфрич, до твоей милости я, пашпорт хочу исхло
потать, хочу в Москву да в Казань-город ехать по спешным делам моим.
Ч Эй, дай-ко-те квасу мне! Ч опять крикнул воевода и пожевал пересохшими
губами. Потом прищурился на Долгополова, державшего под пазухой два тюр
ючка с красками, подумал: «Прощелыжник… Давно бы тебя, прощелыжника, надо
бно в кнуты взять, в тюрьме сгноить… Ишь ты, тюрючки.
Мне люди добрые мешками носят». И воевода, отдуваясь, прохрипел:
Ч Пашпорт тебе надобен? В Москву? В Казань?
Ч Так точно, милостивец, Ч переступил Долгополов мозольными ногами и б
лагопристойно покашлял в горсть.
Воевода вдруг заорал:
Ч Марья! Квасу! Ч и стукнул жирным кулачищем по столешнице.
Спавший на столе кот в испуге вскочил, хищно прижал уши, хозяин сшиб его на
пол, а купчик рыбкой нырнул в кухню, принес деревянный жбан и кружку белог
о фаянса. Воевода окатил душу холодненьким, перевел дух и сказал:
Ч Нет, не будет тебе пашпорта. Ты весь век свой шляешься, не сидится тебе н
а месте-то… Ты хлюст порядочный…
Долгополов сунул тюрючки на скамейку, всплеснул руками и, скосоротившис
ь, повалился на колени:
Ч Милостивец, батюшка! Не губи, выдай… Самонужнейшие дела у меня в Казани
.
Ч С пустыми руками к воеводе не ходят. Нет, не дам…
Ч Я твоей супруге поросеночка живенького принес. Сосунок. К Рождеству Х
ристову выкормишь.
Ч Поросеночка? Сам ешь. Не больно корыстен поросенок твой. Ступай с богом
, не дам.
Ч Батюшка, воевода пречестной! Ч взмолился Долгополов. Ч Я ныне челов
ек разорившийся, панкрут, сам изволишь знать… А в дороге чаю дела поправи
ть, может, паки богатым стану, паки откуп в Питере сниму, золотом засыплю т
ебя, отец.
Ч Ты на посуле, как на стуле… Знаю тебя, хлюст ты… Ступай!
Воевода встал и ушел в покои, захлопнув дверь.
Долгополов покачал сокрушенно головой, вышел ни с чем на улицу.
Сумерки сгущались. На западе широкая заря стояла. На желтом небе, как на зо
лоте, синели маковки церквей и колоколен. Будочник, взгромоздившись на п
риставленную к столбу лестницу, оправлял фонарь, подливая в него конопля
ное масло. На мрачно прошагавшего Долгополова рыжая шавочка пошавкивал
а. На душе у Долгополова кошки скребут. Ну да ничего, он этого воеводу-хаба
рника еще уломает.

Ч А ну-ка, стукнусь к Твердозадову, авось еще не дрыхнет, авось деньжат с н
его сдерну; без деньжат куда пойдешь, Ч вслух подумал опечаленный Остаф
ий Трифонович.
Купец Абросим Твердозадов канатную фабричку имел, почитался в больших т
ыщах, недавно кирпичную церковь старообрядцам пожертвовал, но был груб,
суров и на руку дюже ерзок. Во Ржеве до пятнадцати таких канатных завезен
ий, купцы делали из конопли веревки самым незатейливым способом, а в рабо
тных людях у них городская голытьба да оброчные крестьяне.
Подошел Долгополов к кирпичному двухэтажному дому. Над дубовыми ворота
ми крест восьмиконечный врезан, под ним Ч медный складень. Постучал в ка
литку, спросил дворника:
Ч Сам-то дома?
Ч Дома. Токмо ной у него в поясах, спину пересекло, кажись, лежит.
По блоку злющий кобель на цепи взад-вперед сигал и люто лез на оробевшего
купца. Творя молитву от укусов песьих, Долгополов на черное крыльцо, дерн
ул в кухню дверь Ч не подается, дернул со всей силы Ч плохо заложенный кр
ючок слетел, дверь разом распахнулась. Долгополова обдало паром, как из б
ани. Он шагнул в кухню и, чтоб тепла не упустить, захлопнул за собой дверь. Д
ва сальных огарка сквозь пар чадят. Опершись о печку руками, согнув широк
ую красную спину (бородатую с плешью голову вниз), стоял голый человечище,
хозяин Абросим Силыч Твердозадов, а его дородная красавица жена, тоже го
лая по пояс, в какой-то коротенькой юбчонке, со всем усердием и с молитвен
ным от немощи причетом растирала редькой поясницу супруга своего. Голый
человечище кряхтел, охал, жалостно постанывал.
И лишь захлопнул вошедший Долгополов за собой дверь, вспугнутая хозяйка
с визгом: «Ой-ой, кто это такое вперся?» бросилась в покои, голый же человеч
ище, не меняя положения, только обернул бородатый лик свой в сторону воше
дшего и сипло закричал:
Ч Дворник, ты? Эк тебя, дьявола, прости меня, господи, черти-то носят. Никак,
крюк в двери сорвал. Пошел, стерва, вон!..
Ч Не извольте беспокоиться, Абросим Силыч. Это не дворник, а самолично я,
Долгополов Остафий…
Ч Ты? Пошто ты, тварь, не в показанное время лезешь, пошто двери чужие лома
ешь, аки тать? Тут женщина в нагом естестве, а он, собака…
Ч Я, Абросим Силыч, видит бог, защурившись стоял и наготы вашей супруги н
е приметил, Ч врал Долгополов, отлично зная, сколь ревнив был Твердозадо
в к красавице жене своей. Ч Я, Абросим Силыч, в простоте душевной деньжон
ок у вас попризанять насмелился-с… Дозарезу нужны, Абросим Силыч… Погиб
аю-с, Ч пел елейным голосочком Долгополов.
Забыв про поясницу, ревнивый муж вгорячах быстро распрямился, от резкой
боли застонал и, шагнув к попятившемуся Долгополову, весь затрясся в зло
бе:
Ч Тебе… денег… Тьфу!.. Ты, мошенник, чуть в трубу меня не выпустил. Плут ты, п
о тебе давно тюрьма плачет… Уйди, зелье лихое, пока я те щелоком морды не о
шпарил!
Долгополов схватился за дверную скобку:
Ч Не извольте гневаться, Абросим Силыч. Уж ежели я мошенник да плут, так в
ы вдвое…
Великан хозяин молниеносно сгреб ухват, замахнулся им на Долгополова, пи
нком ноги вышиб его за дверь и, выскочив вслед за ним, орал:
Ч Митька! Ивашка!.. Спускай собак… Трави его, асмодея!
Впереверт кувыркаясь с лестницы, заполошно орал и Долгополов:
Ч Постой, постой, длиннобородый черт! Я те покажу, как честных людей увеч
ить… Я самому воеводе жалобу подам! Он те бороду-то рыжую убавит…
Ч Чихал я на твоего воеводу-дурака! Жулик твой воевода, крохобор.
Ивашка, черт, чего смотришь? Дуй его!
И Твердозадов, опять заохав, скрылся в кухню, а дворник схватил Долгополо
ва за шиворот и поволок со двора, как волк барана.

3

На другой день мрачный Остафий Трифонович, похлебав толокна с квасом, сн
ова направился в воеводскую канцелярию. Скучала поясница, побаливала го
лова от вчерашней затрещины. Подьячий в медных больших очках, писчик и дв
а подкопииста, поскрипывая гусиными перьями, строчили бумаги. Кот сидел
на полке с законами, умывался лапой, зазывал гостей. Воеводы не было. По сл
учаю рождественского поста он говел, еще из церкви не приехал.
Долгополов вышел на улицу, ждал у ворот, вел беседу с будочником.
Ч Идёт, идёт такой слушок, Ч охрипшим голосом говорил бударь, для сугре
ва переминаясь с ноги на ногу. Ч Токмо я сему веры не даю, ни боже мой! Може
т ли такое статься, чтобы из мертвых царь воскрес? Ни боже мой!
Вчерась двоих пьяных загребли в кабаке за язычок, маленько попытали бато
жьем острастки ради, да с пьяного чего возьмешь…
Подкатил воевода с бубенцами. Прохожие, сдернув с голов шапки, низко клан
ялись начальству. Долгополов подхватил воеводу под ручку, подсобил из са
ней выпростаться, на крыльцо взойти.
Ч Не дам, не дам, Ч бормотал воевода, обдирая сосульки с густых усов.
Ч За пашпортом? Не дам…
Ч Я, отец воевода, с жалобой к твоей милости пришел. Дай защиту…
Ч С жалобой? На кого показываешь?
Ч На ирода и разбойника, на Аброську Твердозадова.
Ч Ась, ась? Ч и воевода, чтоб лучше слышать, отогнул стоявший кибиткой ли
сий воротник. Ч На кого? На Аброську Твердозадова? Давай-давай его сюда…
Он предо мной шапки не ломает, его гордыня заела. Он, подлец, на меня в Тверь
жалобу писал… Он вроде тебя Ч хлюст, а нет, так и погаже… Давай-давай… В че
м обвиняешь? Шагай за мной…
Воевода стал веселым, суетливым, сказал:
Ч Обожди, пожалуй, в канцелярии, я чайку испью. Приобщался сегодня я…
Через час в канцелярии появился воевода в кургузом мундире и при шпаге. В
се вскочили, бросили перья, с низким, подобострастным поклоном гулко про
кричали:
Ч С принятием святых таинств поздравляем, васкородие! Имеем честь!
Ч Спасибо, ребята… Долгополов! Показывай, в чем дело. Иван Парфентьич, са
дись сюда, пиши.
Долгополов и подьячий подошли к красному столу. Подьячий, гусиное перо з
а ухом, сел, разложил пред собой голубовато-серые листы бумаги, протер кон
цом скатерти очки, откашлялся. Писчики, водя вхолостую перьями и притвор
яясь, что усердно пишут, навострили уши. Долгополов гундосым голосом ста
л давать показания, стараясь обелить себя и во всем обвиноватить Твердоз
адова.
Ч …Тут он, аспид, сверзил меня с лестницы и начал всячески поносить твою
милость, отец-воевода, непотребной бранью…
Ч Какими словесами?
Ч Срамно вымолвить. Не точию словом произносить, но и писать зело гнусно
и мерзко, сиречь такие словеса, ажно язык мой прильпне к гортани моея… Бою
сь.
Ч Ну, молви, молви смело, не опасайся… А нет Ч и тебе, хлюст путаный, кнуты
будут. Ч И бараньи глаза воеводы омрачились.
Ч Господин воевода! Лучше допроси дворника евонного, Ивашку. Он, смерд, с
лышал хозяйскую хулу на твою милость… Вели сыскать его. Да и Аброську Тве
рдозадова зови…
Ч Писчик! Ч крикнул воевода. Ч Пошли солдата за Ивашкой.
Вскоре привели в канцелярию Ивашку. Это Ч широкоплечий, приземистый пар
ень лет двадцати пяти, кудрявый, без бороды и без усов. Глаза злые, губы тол
стые. Он Ч сирота, крепостной господ Сабуровых, числился на оброке, подря
дился, по письменому договору, служить три года Твердозадову на его кана
тной фабричке. И, как водится, попал в большую кабалу: помещик вскоре запро
дал его еще на два года и половину денег за его службу забрал вперед. А слу
жба у купца анафемская. Пробовал Ивашка бежать, но был сыскан, отдан на рас
праву воеводе. Получив от Твердозадова мзду, воевода самолично избил Ива
шку, приказал выдрать его, а после порки водворил бегуна снова в кабалу к к
упцу, Ивашка озлобился. На своего хозяина, на зажиточных людей и на все нач
альство глядел лютым зверем.
Ч А-а, знакомый! Ч притворно весело, но с затаенной неприязнью воскликн
ул воевода. И начался допрос.
Ивашка, опасаясь от Твердозадова побоев, запирался:
Ч Знать не знаю, ведать не ведаю, а чтоб хозяин ругал вашу милость, не слых
ивал.
Ч Ишь, мужик-деревня, голова тетерья! Ч зашумел на него Долгополов и заг
розил перстом. Ч В запор пошел. А не ты ли меня, волчья сыть, выволок за вор
ота да кулачищем по загривку? После того разу я смешался, куда бежать…
Ч Нетути, не видел я вас, Ч сказал Ивашка, Ч я втапоры в трепальне обрет
ался, пеньку чесал.
Долгополов хлопнул себя по бедрам, закачал головой и прогнусил, ехидно у
лыбаясь:
Ч А-я-яй, а-яй… Подлец какой ты, парень! Побойся бога, пост ведь.
Ч Выходит, ты не слыхал, как меня хозяин твой честил? Ч сердито спросил в
оевода и нахмурился.
Ч Сказывал, не слыхал, Ч с грубостью ответил парень.
Воевода ударил в стол и закричал:
Ч Р-розог сюда!.. Палача сюда! Ребята, вали его на пол, спущай портки!
Три старых солдата брякнули Ивашку на пол, сорвали полушубок, перевернул
и носом вниз, оголили спину. В красной рубахе косой палач пришел, под пазух
ой Ч пучок розог. На ноги Ивашке сел солдат, на шею Ч другой, а третий солд
ат крепко держал вытянутые вдоль пола руки парня.
Ивашка пыхтел, скрежетал зубами.
Ч А ну, ожги, Ч командирским басом приказал воевода, встал, подбоченилс
я, шагнул к Ивашке.
И только палач замахнулся, Ивашка заорал:
Ч Винюсь! Винюсь!!.
Палач недовольно кинул розги, парень встал.
Ч Сказывай! Ч крикнул ему воевода. Ч Иван Парфентьич, записывай за ним.

Глаза Ивашки засверкали, застучала кровь в виски, он подумал: «Эх, была не
была, и хозяину и воеводе молебен закачу…» Ч и, вымещая злобу, с плеча нач
ал поливать начальника:
Ч А пушил он твою милость вот как: «Этот сукин сын, воевода Таракан самый,
Ч говорит, Ч из подлецов подлец… Самый христопродавец. Я его знаю, Тарак
ана, подлеца!.. Он чем попало, мол, хабару берет. Весь город ограбил. Народ ис
тязует. Девку, мол, изнасильничал… Каторжник воевода, подлюга, казнокрад
… В петлю его, сукина сына, давно пора… Убивец! Вор!
Тараканище, этак и этак его растак…»
Поднялся переполох. Воевода размахнулся, подпрыгнул и, ударив парня по ш
ее, сверзил его на пол. Писчики, подкопиисты повскакали с мест. Ч Волоки е
го, волоки! В холодную! Держать, гада, без выпуску, Ч свирепел воевода. Ч Г
ей, люди! Сыскать купца сюда! Твердозадова! Крамола! Смерды головы подъемл
ют, аки змеи… Эвот под Оренбургом низкая сволочь бунт бунтует. Я вам покаж
у Петра Федорыча императора! Слава богу, государыня у нас, матушка Екатер
ина! Сыскать купца!
Парня поволокли вон. Служащие стояли как в оцепенении, тряслись.
Лисье личико Долгополова покрылось крупным потом, красными пятнами пош
ло, а в прищуренных глазах неудержимый смех. Ослабевший от бешенства, тол
стобрюхий воевода пробирался, словно пьяный, к себе в покои, тяжело перев
одил дух, хватался за сердце.
Ч Батюшка, Сергей Онуфрич, Ч взяла его под руку молодая краснощекая вое
водиха, дочь простого посадского человека, Ч что ж ты, голубчик мой, ради
принятия святых таинств в этакий раж вошел: кричишь, ругаешься, людей бье
шь… Ой, грех какой, ой, грех какой, право ну. Разденься, ляг, отдохни. Глянь, вз
дышишь-то, словно рыба на песке. Мотри, кондрашка хватит.
Воевода струсил слов ее, разделся, отдуваясь, выпил квасу, лег в постель. С
валили его поносные выкрики Ивашки. Господи, боже мой, ведь всю правду сме
рд про воеводу молвил. Христопродавец, взяточник, вор, насильник, казнокр
ад… Так оно и есть. А как иначе? Вот нагрянет губернаторская ревизия Ч тут
неладно, там неладно, здесь упущение по службе, Ч всех надо ублаготворит
ь, всякому хапуге-ревизору взятку дать.
Вот и приходится с застращенных жителей тянуть…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11