Местами просто ничего невозможно понять. Местами это редкая тягомотина. Я думаю, что есть способ заставить его выдавать те сведения, которые нужны в данный момент, но я его пока не нашел. — Он усмехнулся. — Но знали бы вы, чего только не увидишь, если заснуть с этой штукой под подушкой.
Доминик сказал:
— Он также известен как Крадущий Сновидения. У того, кто заснет слишком близко от этого предмета, он крадет сны, и через некоторое время может свести с ума.
— Ну, ты не первый, кто называет меня немного сумасшедшим, — сказал Накор. — Кроме того, я перестал спать в одной комнате с этой штукой еще сто лет назад. Конечно, я не сразу понял, что из-за этого свитка у меня нет снов. — Он покачал головой. — Странные вещи творятся, когда не видишь ночью снов. У меня начались галлюцинации, и, честно говоря, меня это слегка раздражало.
— Что это такое? — спросила Миранда. — Все эти названия мне ничего не говорят.
— Это главная святыня из храма Бога Знания, — сказал Доминик. — Это текст, содержащий все знание, собранное храмом Потерянного Бога Знания. Водар-Хоспур был низшим богом, но он чрезвычайно важен для понимания всех вопросов, которые мы сейчас обсуждаем, — сказал Доминик. — То, что этот бродяга таскал с собой бог знает сколько лет, могло бы дать нашему ордену поразительное количество знаний.
— Возможно, — сказал Накор, — но тогда вы бы сидели и еще пару столетий смотрели на эту штуку, не понимая, как она действует. — Накор назидательно поднял палец. — Знание — сила. У всех у вас есть сила. У меня есть знание. Вместе мы обладаем способностью победить Неназываемого.
Стоило только Накору произнести эту фразу, в зале стало как будто темнее и холоднее.
— Неназываемому? — переспросила Миранда и поднесла руку к виску. — Я вроде бы что-то такое знаю, но… нет, не знаю.
Накор кивнул.
— Я не стану его называть. — Он многозначительно посмотрел на Доминика. — В легком безумии и обширных познаниях есть свои преимущества. — Накор обвел взглядом присутствующих и сказал:
— Вот мы и подошли к основной части нашего повествования. Неназываемый неназываем потому, что, даже если подумать о его имени, он тут же обратит на тебя внимание, и тогда ты проиграл, потому что никто из смертных не в силах противостоять его зову. — Накор усмехнулся. — Кроме меня.
— Разве это возможно? — спросил Доминик.
— Как я уже говорил, иногда полезно быть слегка сумасшедшим, — ответил Накор. — К тому же есть несколько фокусов, которые позволяют думать о чем-то и самому не знать, что ты думаешь именно об этом. Одним словом, быть не там, где он тебя ищет. Даже высший бог не может найти тебя там, где тебя нет.
— Я уже вообще ничего не понимаю, — пожаловалась Миранда.
— Не ты одна, — сказал Пуг.
Кэлис улыбнулся.
— А я, кажется, понимаю.
Накор обрадованно усмехнулся.
— Это потому, что ты молодой. — Он посмотрел на других. — Когда бушевала Война Хаоса, один из управляющих богов, этот Неназываемый, природу которого мы обозначили бы словом «зло», сделал попытку нарушить равновесие в мире. Именно он сбил Дракен-Корина с толку и толкнул валхеру на их гибельный путь. Чего они не понимали, так это того, что боги ничем им не угрожают. Могу представить, как трудно им было бы в это поверить, но богам было бы столь же приятно их поклонение, как и поклонение людей, гоблинов, эльфов и других разумных существ, которые живут здесь теперь.
Томас улыбнулся.
— Думаю, смело можно сказать, что ты прав. Для валхеру это было бы совершенно непостижимо.
— Так или иначе, — продолжал Накор, — когда валхеру бросили вызов богам, началась Война Хаоса. — Он посмотрел на Томаса. — Как долго она продолжалась?
— Ну… Я не знаю. — Он прикрыл глаза, вспоминая, но потом открыл их и сказал:
— Понятия не имею.
— Эти войны растянулись на века, — сказал Накор. — Боги, в нашем понимании, существуют лишь для Мидкемии, но тем не менее они отражают происходящее в миллионах миров.
— Я снова запуталась, — сказала Миранда. — Местные боги, и все же они дотягиваются до огромного количества миров?
Накор пояснил:
— Представьте себе, что мы сидим вокруг горы. Каждый из нас видит свой участок горы, но все это — одна и та же гора. Богиня, которую мы с вами называем Чистая Сунг, воплощает в себе определенные аспекты действительности, некую незапятнанную, безупречную, абсолютно совершенную сущность, но этот аспект действительности существует в очень многих местах помимо этого уголка вселенной. — Он посмотрел на Миранду. — Одним словом, если бы вы попытались уничтожить Чистую Сунг, вы бы не просто произвели опустошение на Мидкемии, но доставили массу неприятностей другим мирам.
— Все взаимосвязано, — сказал Кэлис и сплел пальцы. — Нельзя порвать одну нить, не причинив вреда остальным.
— Так вот, этот Неназываемый, — продолжал Накор, — и попытался это сделать, попытался нарушить гармонию мира. Он повлиял на Дракен-Корина и валхеру, которые сделали две вещи: создали Камень Жизни и восстали против богов. В результате много низших богов было убито, по крайней мере в той степени, в которой бога можно убить — это означает, что их еще долго не будет в этом месте, — а остальные боги… изменились. Килиана стала владычицей океанов, где когда-то правила Эортис. Это можно понять, потому что Килиана — богиня природы, но вообще-то это не ее работа. — Накор покачал головой. — Этот Неназываемый, знаете ли, он много чего натворил, и мы до сих пор расхлебываем последствия. — Он махнул куда-то в сторону Даркмура, на запад, и сказал:
— Оттуда на нас идет большой демон с огромной армией, и нужна ему вот эта штука. — Накор показал на Камень Жизни. — Он, возможно, даже не знает, зачем ему надо сюда или даже что Камень Жизни находится здесь. Когда он сюда попадет, он еще не будет знать, что ему с ним делать, но он сделает все, чтобы его получить. И когда он его получит…
— Он уничтожит жизнь в этом мире, — закончил Кэлис. — Мы это знаем. — Все посмотрели на него. — Природа Камня Жизни такова, что с ним связано все в этом мире. Если разрушить его, все живое умрет.
— Это ловушка, — сказал Накор. — Вот чего не понимал Дракен-Корин, когда думал, что он создал абсолютное оружие. Он Считал, что, если освободить энергию Камня Жизни, она ударит по богам или что-то в этом роде. — Он поглядел на Томаса. Тот кивнул. — Но это так не работает, — сказал Накор. — Погибнет мир, а не боги. Они-то как раз останутся. Низшие боги, конечно, ослабнут, потому что некому будет им поклоняться, но Управляющим Богам вообще ничего не сделается.
— У меня уже голова разболелась, — сказала Миранда. — Если для Управляющих Богов ничего не меняется, какая Неназываемому от этого выгода?
— Никакой, — ответил Накор. — В этом вся и ирония. Я думаю, он воображал
— если допустить, что я способен думать, как бог, — что всеобщее разрушение так или иначе сыграет ему на руку, во всяком случае, создаст другим Управляющим Богам неудобства.
— А разве нет? — спросил Пуг.
— Нет, — вставил Доминик. — Всякому богу отведена вполне определенная роль, и в пределах нее они могут действовать. Но они не способны выйти за рамки своей природы.
Миранда рассерженно встала.
— Тогда что происходит? Почему этот бог вышел за свои рамки?
— Потому что он безумен, — сказал Кэлис.
— Дни гнева Безумного Бога, — произнес Томас. — Это другое название для Войн Хаоса.
— А отчего он спятил? — спросил Шо Пи.
Все посмотрели на ученика, который молчал до того.
— Иногда ты не так глуп, как я думаю, мальчик, — сказал Накор. — Замечательный вопрос. — Он оглядел всех поочередно. — У кого-нибудь есть ответ?
Все промолчали, и Накор продолжал:
— Быть может, как раз такова его природа, хотя Неназываемый сам навлек на себя поражение. Он создал ситуацию, в результате которой его выбросили из этого мира и заточили в далеких пределах. Семеро богов некогда существовали в равновесии, и каждый жил согласно своей природе. Какова бы ни была причина, но равновесие было нарушено. Войны Хаоса привели к гибели двух из управляющих богов, когда им пришлось спасать то, что еще оставалось от этого мира. Уравнитель, Ишап, самый важный бог из этих семи, пропал. Богини добра, Арх-Индар, тоже не стало, а Неназываемого остальные четверо вынуждены были изгнать. Его противовес и тот, кто держал все в равновесии, умерли, и оставшимся четверым, Абрем-Севу, Ев-Дему, Граффу и Хельбинору, пришлось действовать самостоятельно. У них не было выбора. В итоге нам достался неуправляемый и неуравновешенный мир, которому не хватает единства. Вот почему в Мидкемии творится так много странного. Жить здесь не скучно, только чуть-чуть опасно.
— Это твое предположение, или ты точно знаешь? — спросил Пуг.
Накор показал свой цилиндрик.
— Доминик?
— Он знает, — сказал аббат из Сарта. — Это устройство принадлежало верховному жрецу Водар-Хоспура, Бога Знания. Считается, что любой вопрос, который может возникнуть у человека, найдет ответ в этом Кодексе. Но цена его чрезвычайно велика. Чтобы верховный жрец не сошел с ума, лишившись способности видеть сны, нужны совместные усилия десятков других жрецов. — Он посмотрел на изаланца. — Накор, как тебе удалось избежать безумия?
Накор усмехнулся.
— Кто сказал, что мне удалось?
— Мне часто казалось, что ты малость странноват, — заметил Пуг, — но я никогда не считал тебя по-настоящему сумасшедшим.
— Ладно, — сказал Накор. — Дело в том, что нельзя быть сумасшедшим долгое время. В конце концов ты либо убьешь себя, либо поправишься. Я поправился. — Он хмыкнул. — Ну, еще помогло и то, что я перестал спать в одной комнате с этой штукой.
Снова заговорил Шо Пи:
— Как получилось, что вы, — он указал на Томаса, — носящий мантию валхеру, и вы, — он указал на Пуга, — великий маг двух миров, и вы, — он указал на Накора, — обладающий этим свитком, и Маркос, бывший агентом Сарига, — собрались все вместе в этот момент истории?
— Мы здесь для того, чтобы помочь, — сказал Накор. — Может быть, так было задумано богами, но это не важно. Просто-напросто мы должны исправить повреждения, нанесенные много столетий назад.
— А мы сможем? — спросила Миранда.
— Мы-то не сможем, — сказал Накор. — Только одно существо в этом мире обладает природой, которая позволяет ему попытаться. — Он повернулся и посмотрел на Кэлиса. — Ты сможешь?
— Не знаю, — ответил Кэлис. — Но я должен попробовать. — Его взгляд снова вернулся к Камню Жизни. — И очень скоро.
— А наша задача, — подвел итог Накор, — не дать ему помереть, пока он пробует.
***
Эрик стоял позади линии обороны; его люди, отразив очередную атаку, готовились к следующей. Дуко оказался и впрямь неплохим полководцем и до сих пор не допустил ни одной тактической ошибки. Эрику пришлось использовать все военные хитрости, которые он знал, и ввести в бой все резервы, чтобы удержать оборону. Судя по донесениям с других участков фронта, дела там шли не блестяще.
Королевство держалось, но с огромным трудом. Патрик опасался, что в конце концов линия обороны все-таки будет прорвана. Именно поэтому он отказывался вызвать сюда части Восточной армии, которая стояла лагерем у восточных предгорий: ей предстояло в случае прорыва закрыть брешь. Кроме того, на этот случай между Сетаноном и линией фронта ждал еще один небольшой отряд, готовый принять на себя удар и задержать противника.
Было уже далеко за полдень, когда Эрик услышал, что вражеские трубы трубят отход, и вздохнул с облегчением. Гонец принес ему из Даркмура его мундир, и Эрик был рад переодеться в чистое. Он был весь черен от грязи, крови и дыма.
После того как Эрик переоделся, к нему в палатку вошел Джедоу:
— Мы получили известие, что вражеский отряд проскользнул через хребет и залег в небольшом овражке в миле отсюда.
— Возьми людей и вышиби их оттуда, — сказал Эрик. — Если понадобится помощь, бери всех, кто под руку попадется, но их достань.
Джедоу ушел, а Эрик стал перебирать груду донесений и рапортов, но ничего, что требовало бы немедленных действий, не обнаружил. Он встал и, выйдя из палатки, поспешил к походным кухням. Эрик не стал лезть вперед, но, когда уже подходила его очередь, к нему подъехал всадник.
Это был Дэшел Джеймсон. Эрик с сожалением посмотрел на котел, в котором кипела каша, и, подойдя к Дэшу, сказал:
— Привет!
Дэш спешился.
— Принц послал меня сообщить вам, что граф Лориэль получил другое назначение. — И добавил, понизив голос:
— Если кто-то еще из нобилей станет чинить тебе препятствия, я уполномочен… вмещаться.
— Спасибо, — сказал Эрик. Он долго не решался задать следующий вопрос:
— Что-нибудь слышно о… вашем деде?
Дэш помрачнел.
— Нет. И о бабушке ничего. — Он посмотрел на запад, в сторону Крондора. — Мы утешаемся тем, что они всегда хотели умереть вместе. — Дэш вздохнул. — Мой отец еще подавлен горем, но со временем он оправится. — Дэш пожал плечами. — По правде говоря, я и сам еще не вполне пришел в себя. — Он посмотрел на Эрика. — Чем я могу помочь?
— Мне нужен человек, который разбирал бы донесения и отбирал только те, что требуют моего личного внимания. Командиры уже запутались, кому о чем докладывать.
— Мы потеряли многих нобилей, а их заместители, как правило, гарнизонные офицеры, без полевого опыта, — сказал Дэш.
— Я уже заметил. — Эрик посмотрел на Дэша. — Многих нобилей?
Дэш хмуро кивнул.
— Герцог Южных Болот убит. Герцог Джайбона смертельно ранен. Погибли не меньше десяти баронов и графов. А еще неизвестно, что будет дальше. — Он помолчал. — Пока вы тренировали солдат в горах, Патрик приказал всем лордам, кто примет участие в войне, оставить дома хотя бы одного из сыновей — если те у них есть. Если мы победим, в следующем году в Совете появится много новых членов. Мы платим кровью за эту войну.
— Да, платим. — Трубы протрубили тревогу. Начиналась очередная атака. — И еще будем платить. — Эрик вытащил из ножен меч и поспешил на свой наблюдательный пункт.
***
— Пора, — сказал Кэлис.
Пуг подошел ближе к сыну своего старого друга:
— Ты уверен?
— Да, — ответил Кэлис.
Он посмотрел на отца, и они поняли друг друга без слов. Потом он взглянул на Миранду, и она улыбнулась ему.
Кэлис встал перед Камнем Жизни — огромным изумрудом, в котором пульсировала мощь.
— Отец, вынимай обратно свой меч.
Томас ни мгновения не колебался. Он вскочил на возвышение, где покоился камень, и, упершись ногой в изумруд, потянул на себя рукоять своего белого с золотом меча. Сначала меч сопротивлялся его усилиям, но потом вдруг легко освободился.
Впервые после окончания Войны Провала Томас поднял меч, и победный клич слетел с его губ.
Камень начал мерцать. Кэлис возложил на него руки.
— Я — валхеру! Я — человек! — Он закрыл глаза. — Я — эледхель!
— Любопытно, — заметил Накор. — Он единственный в своем роде. Он совмещает в себе три разные расы.
Глаза Кэлиса открылись.
— Это так очевидно! — воскликнул он и, опустив голову, коснулся лбом камня. — Это так легко!
Пуг посмотрел на Томаса и прочел в его глазах тот же вопрос, что задавал сам себе: что очевидно и что легко?
***
В большом шатре, окруженный слугами и советниками, демон Якан сгорал от нетерпения. Что-то взывало к нему, что-то притягивало его, что-то звало его к себе. Он не знал, что это, но оно занимало его мысли, он постоянно слышал этот призыв. Демон знал, где это находится, — на северо-востоке, в Сетаноне, и знал, что те, кто сражается против него, хотят помешать ему добраться до этой вещи.
Самозваный король демонов в Мидкемии стоял посреди шатра, но все, кто был вокруг, видели Изумрудную Королеву. Им казалось, что она приказывает им удалиться, оставив лишь приближенных: последнего пантатианского жреца по имени Титхульта и генерала Фейдавы. Они знали о подмене и были единственными, кто остался в живых после той кровавой ночи, когда Якан пожрал Изумрудную Королеву. Это было очень легко. Она была наедине с одной из собственных жертв, которые умирали в ее объятиях, пока она высасывала из них жизнь. Демон применил свою возросшую магию и принял облик ее слуги. Он проскользнул к ней в шатер и быстро убил и Королеву, и очередного любовника. Ее сила была велика, но она растратила ее на то, чтобы сохранить молодость. Демон этого не понимал; ведь гораздо легче создать иллюзию, как он, например.
Пожирая ее, демон столкнулся с чем-то чуждым, но все же знакомым. Он уже сталкивался с этой волей и знал: имя того, кому она принадлежит, — Налар. Но за исключением этого демона в обличье Изумрудной Королевы ничто не тревожило.
Маарг заключил договор с одним из этих странных существ, похожих на пантатиан, и оно открыло проход в мир саауров и в этот мир. Но это личное дело Маарга, думал демон. Пусть он гниет на Шайле или возвращается в царство демона с его скудными удовольствиями. Якан был единственным из демонов в этом мире, и сила его день ото дня возрастала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Доминик сказал:
— Он также известен как Крадущий Сновидения. У того, кто заснет слишком близко от этого предмета, он крадет сны, и через некоторое время может свести с ума.
— Ну, ты не первый, кто называет меня немного сумасшедшим, — сказал Накор. — Кроме того, я перестал спать в одной комнате с этой штукой еще сто лет назад. Конечно, я не сразу понял, что из-за этого свитка у меня нет снов. — Он покачал головой. — Странные вещи творятся, когда не видишь ночью снов. У меня начались галлюцинации, и, честно говоря, меня это слегка раздражало.
— Что это такое? — спросила Миранда. — Все эти названия мне ничего не говорят.
— Это главная святыня из храма Бога Знания, — сказал Доминик. — Это текст, содержащий все знание, собранное храмом Потерянного Бога Знания. Водар-Хоспур был низшим богом, но он чрезвычайно важен для понимания всех вопросов, которые мы сейчас обсуждаем, — сказал Доминик. — То, что этот бродяга таскал с собой бог знает сколько лет, могло бы дать нашему ордену поразительное количество знаний.
— Возможно, — сказал Накор, — но тогда вы бы сидели и еще пару столетий смотрели на эту штуку, не понимая, как она действует. — Накор назидательно поднял палец. — Знание — сила. У всех у вас есть сила. У меня есть знание. Вместе мы обладаем способностью победить Неназываемого.
Стоило только Накору произнести эту фразу, в зале стало как будто темнее и холоднее.
— Неназываемому? — переспросила Миранда и поднесла руку к виску. — Я вроде бы что-то такое знаю, но… нет, не знаю.
Накор кивнул.
— Я не стану его называть. — Он многозначительно посмотрел на Доминика. — В легком безумии и обширных познаниях есть свои преимущества. — Накор обвел взглядом присутствующих и сказал:
— Вот мы и подошли к основной части нашего повествования. Неназываемый неназываем потому, что, даже если подумать о его имени, он тут же обратит на тебя внимание, и тогда ты проиграл, потому что никто из смертных не в силах противостоять его зову. — Накор усмехнулся. — Кроме меня.
— Разве это возможно? — спросил Доминик.
— Как я уже говорил, иногда полезно быть слегка сумасшедшим, — ответил Накор. — К тому же есть несколько фокусов, которые позволяют думать о чем-то и самому не знать, что ты думаешь именно об этом. Одним словом, быть не там, где он тебя ищет. Даже высший бог не может найти тебя там, где тебя нет.
— Я уже вообще ничего не понимаю, — пожаловалась Миранда.
— Не ты одна, — сказал Пуг.
Кэлис улыбнулся.
— А я, кажется, понимаю.
Накор обрадованно усмехнулся.
— Это потому, что ты молодой. — Он посмотрел на других. — Когда бушевала Война Хаоса, один из управляющих богов, этот Неназываемый, природу которого мы обозначили бы словом «зло», сделал попытку нарушить равновесие в мире. Именно он сбил Дракен-Корина с толку и толкнул валхеру на их гибельный путь. Чего они не понимали, так это того, что боги ничем им не угрожают. Могу представить, как трудно им было бы в это поверить, но богам было бы столь же приятно их поклонение, как и поклонение людей, гоблинов, эльфов и других разумных существ, которые живут здесь теперь.
Томас улыбнулся.
— Думаю, смело можно сказать, что ты прав. Для валхеру это было бы совершенно непостижимо.
— Так или иначе, — продолжал Накор, — когда валхеру бросили вызов богам, началась Война Хаоса. — Он посмотрел на Томаса. — Как долго она продолжалась?
— Ну… Я не знаю. — Он прикрыл глаза, вспоминая, но потом открыл их и сказал:
— Понятия не имею.
— Эти войны растянулись на века, — сказал Накор. — Боги, в нашем понимании, существуют лишь для Мидкемии, но тем не менее они отражают происходящее в миллионах миров.
— Я снова запуталась, — сказала Миранда. — Местные боги, и все же они дотягиваются до огромного количества миров?
Накор пояснил:
— Представьте себе, что мы сидим вокруг горы. Каждый из нас видит свой участок горы, но все это — одна и та же гора. Богиня, которую мы с вами называем Чистая Сунг, воплощает в себе определенные аспекты действительности, некую незапятнанную, безупречную, абсолютно совершенную сущность, но этот аспект действительности существует в очень многих местах помимо этого уголка вселенной. — Он посмотрел на Миранду. — Одним словом, если бы вы попытались уничтожить Чистую Сунг, вы бы не просто произвели опустошение на Мидкемии, но доставили массу неприятностей другим мирам.
— Все взаимосвязано, — сказал Кэлис и сплел пальцы. — Нельзя порвать одну нить, не причинив вреда остальным.
— Так вот, этот Неназываемый, — продолжал Накор, — и попытался это сделать, попытался нарушить гармонию мира. Он повлиял на Дракен-Корина и валхеру, которые сделали две вещи: создали Камень Жизни и восстали против богов. В результате много низших богов было убито, по крайней мере в той степени, в которой бога можно убить — это означает, что их еще долго не будет в этом месте, — а остальные боги… изменились. Килиана стала владычицей океанов, где когда-то правила Эортис. Это можно понять, потому что Килиана — богиня природы, но вообще-то это не ее работа. — Накор покачал головой. — Этот Неназываемый, знаете ли, он много чего натворил, и мы до сих пор расхлебываем последствия. — Он махнул куда-то в сторону Даркмура, на запад, и сказал:
— Оттуда на нас идет большой демон с огромной армией, и нужна ему вот эта штука. — Накор показал на Камень Жизни. — Он, возможно, даже не знает, зачем ему надо сюда или даже что Камень Жизни находится здесь. Когда он сюда попадет, он еще не будет знать, что ему с ним делать, но он сделает все, чтобы его получить. И когда он его получит…
— Он уничтожит жизнь в этом мире, — закончил Кэлис. — Мы это знаем. — Все посмотрели на него. — Природа Камня Жизни такова, что с ним связано все в этом мире. Если разрушить его, все живое умрет.
— Это ловушка, — сказал Накор. — Вот чего не понимал Дракен-Корин, когда думал, что он создал абсолютное оружие. Он Считал, что, если освободить энергию Камня Жизни, она ударит по богам или что-то в этом роде. — Он поглядел на Томаса. Тот кивнул. — Но это так не работает, — сказал Накор. — Погибнет мир, а не боги. Они-то как раз останутся. Низшие боги, конечно, ослабнут, потому что некому будет им поклоняться, но Управляющим Богам вообще ничего не сделается.
— У меня уже голова разболелась, — сказала Миранда. — Если для Управляющих Богов ничего не меняется, какая Неназываемому от этого выгода?
— Никакой, — ответил Накор. — В этом вся и ирония. Я думаю, он воображал
— если допустить, что я способен думать, как бог, — что всеобщее разрушение так или иначе сыграет ему на руку, во всяком случае, создаст другим Управляющим Богам неудобства.
— А разве нет? — спросил Пуг.
— Нет, — вставил Доминик. — Всякому богу отведена вполне определенная роль, и в пределах нее они могут действовать. Но они не способны выйти за рамки своей природы.
Миранда рассерженно встала.
— Тогда что происходит? Почему этот бог вышел за свои рамки?
— Потому что он безумен, — сказал Кэлис.
— Дни гнева Безумного Бога, — произнес Томас. — Это другое название для Войн Хаоса.
— А отчего он спятил? — спросил Шо Пи.
Все посмотрели на ученика, который молчал до того.
— Иногда ты не так глуп, как я думаю, мальчик, — сказал Накор. — Замечательный вопрос. — Он оглядел всех поочередно. — У кого-нибудь есть ответ?
Все промолчали, и Накор продолжал:
— Быть может, как раз такова его природа, хотя Неназываемый сам навлек на себя поражение. Он создал ситуацию, в результате которой его выбросили из этого мира и заточили в далеких пределах. Семеро богов некогда существовали в равновесии, и каждый жил согласно своей природе. Какова бы ни была причина, но равновесие было нарушено. Войны Хаоса привели к гибели двух из управляющих богов, когда им пришлось спасать то, что еще оставалось от этого мира. Уравнитель, Ишап, самый важный бог из этих семи, пропал. Богини добра, Арх-Индар, тоже не стало, а Неназываемого остальные четверо вынуждены были изгнать. Его противовес и тот, кто держал все в равновесии, умерли, и оставшимся четверым, Абрем-Севу, Ев-Дему, Граффу и Хельбинору, пришлось действовать самостоятельно. У них не было выбора. В итоге нам достался неуправляемый и неуравновешенный мир, которому не хватает единства. Вот почему в Мидкемии творится так много странного. Жить здесь не скучно, только чуть-чуть опасно.
— Это твое предположение, или ты точно знаешь? — спросил Пуг.
Накор показал свой цилиндрик.
— Доминик?
— Он знает, — сказал аббат из Сарта. — Это устройство принадлежало верховному жрецу Водар-Хоспура, Бога Знания. Считается, что любой вопрос, который может возникнуть у человека, найдет ответ в этом Кодексе. Но цена его чрезвычайно велика. Чтобы верховный жрец не сошел с ума, лишившись способности видеть сны, нужны совместные усилия десятков других жрецов. — Он посмотрел на изаланца. — Накор, как тебе удалось избежать безумия?
Накор усмехнулся.
— Кто сказал, что мне удалось?
— Мне часто казалось, что ты малость странноват, — заметил Пуг, — но я никогда не считал тебя по-настоящему сумасшедшим.
— Ладно, — сказал Накор. — Дело в том, что нельзя быть сумасшедшим долгое время. В конце концов ты либо убьешь себя, либо поправишься. Я поправился. — Он хмыкнул. — Ну, еще помогло и то, что я перестал спать в одной комнате с этой штукой.
Снова заговорил Шо Пи:
— Как получилось, что вы, — он указал на Томаса, — носящий мантию валхеру, и вы, — он указал на Пуга, — великий маг двух миров, и вы, — он указал на Накора, — обладающий этим свитком, и Маркос, бывший агентом Сарига, — собрались все вместе в этот момент истории?
— Мы здесь для того, чтобы помочь, — сказал Накор. — Может быть, так было задумано богами, но это не важно. Просто-напросто мы должны исправить повреждения, нанесенные много столетий назад.
— А мы сможем? — спросила Миранда.
— Мы-то не сможем, — сказал Накор. — Только одно существо в этом мире обладает природой, которая позволяет ему попытаться. — Он повернулся и посмотрел на Кэлиса. — Ты сможешь?
— Не знаю, — ответил Кэлис. — Но я должен попробовать. — Его взгляд снова вернулся к Камню Жизни. — И очень скоро.
— А наша задача, — подвел итог Накор, — не дать ему помереть, пока он пробует.
***
Эрик стоял позади линии обороны; его люди, отразив очередную атаку, готовились к следующей. Дуко оказался и впрямь неплохим полководцем и до сих пор не допустил ни одной тактической ошибки. Эрику пришлось использовать все военные хитрости, которые он знал, и ввести в бой все резервы, чтобы удержать оборону. Судя по донесениям с других участков фронта, дела там шли не блестяще.
Королевство держалось, но с огромным трудом. Патрик опасался, что в конце концов линия обороны все-таки будет прорвана. Именно поэтому он отказывался вызвать сюда части Восточной армии, которая стояла лагерем у восточных предгорий: ей предстояло в случае прорыва закрыть брешь. Кроме того, на этот случай между Сетаноном и линией фронта ждал еще один небольшой отряд, готовый принять на себя удар и задержать противника.
Было уже далеко за полдень, когда Эрик услышал, что вражеские трубы трубят отход, и вздохнул с облегчением. Гонец принес ему из Даркмура его мундир, и Эрик был рад переодеться в чистое. Он был весь черен от грязи, крови и дыма.
После того как Эрик переоделся, к нему в палатку вошел Джедоу:
— Мы получили известие, что вражеский отряд проскользнул через хребет и залег в небольшом овражке в миле отсюда.
— Возьми людей и вышиби их оттуда, — сказал Эрик. — Если понадобится помощь, бери всех, кто под руку попадется, но их достань.
Джедоу ушел, а Эрик стал перебирать груду донесений и рапортов, но ничего, что требовало бы немедленных действий, не обнаружил. Он встал и, выйдя из палатки, поспешил к походным кухням. Эрик не стал лезть вперед, но, когда уже подходила его очередь, к нему подъехал всадник.
Это был Дэшел Джеймсон. Эрик с сожалением посмотрел на котел, в котором кипела каша, и, подойдя к Дэшу, сказал:
— Привет!
Дэш спешился.
— Принц послал меня сообщить вам, что граф Лориэль получил другое назначение. — И добавил, понизив голос:
— Если кто-то еще из нобилей станет чинить тебе препятствия, я уполномочен… вмещаться.
— Спасибо, — сказал Эрик. Он долго не решался задать следующий вопрос:
— Что-нибудь слышно о… вашем деде?
Дэш помрачнел.
— Нет. И о бабушке ничего. — Он посмотрел на запад, в сторону Крондора. — Мы утешаемся тем, что они всегда хотели умереть вместе. — Дэш вздохнул. — Мой отец еще подавлен горем, но со временем он оправится. — Дэш пожал плечами. — По правде говоря, я и сам еще не вполне пришел в себя. — Он посмотрел на Эрика. — Чем я могу помочь?
— Мне нужен человек, который разбирал бы донесения и отбирал только те, что требуют моего личного внимания. Командиры уже запутались, кому о чем докладывать.
— Мы потеряли многих нобилей, а их заместители, как правило, гарнизонные офицеры, без полевого опыта, — сказал Дэш.
— Я уже заметил. — Эрик посмотрел на Дэша. — Многих нобилей?
Дэш хмуро кивнул.
— Герцог Южных Болот убит. Герцог Джайбона смертельно ранен. Погибли не меньше десяти баронов и графов. А еще неизвестно, что будет дальше. — Он помолчал. — Пока вы тренировали солдат в горах, Патрик приказал всем лордам, кто примет участие в войне, оставить дома хотя бы одного из сыновей — если те у них есть. Если мы победим, в следующем году в Совете появится много новых членов. Мы платим кровью за эту войну.
— Да, платим. — Трубы протрубили тревогу. Начиналась очередная атака. — И еще будем платить. — Эрик вытащил из ножен меч и поспешил на свой наблюдательный пункт.
***
— Пора, — сказал Кэлис.
Пуг подошел ближе к сыну своего старого друга:
— Ты уверен?
— Да, — ответил Кэлис.
Он посмотрел на отца, и они поняли друг друга без слов. Потом он взглянул на Миранду, и она улыбнулась ему.
Кэлис встал перед Камнем Жизни — огромным изумрудом, в котором пульсировала мощь.
— Отец, вынимай обратно свой меч.
Томас ни мгновения не колебался. Он вскочил на возвышение, где покоился камень, и, упершись ногой в изумруд, потянул на себя рукоять своего белого с золотом меча. Сначала меч сопротивлялся его усилиям, но потом вдруг легко освободился.
Впервые после окончания Войны Провала Томас поднял меч, и победный клич слетел с его губ.
Камень начал мерцать. Кэлис возложил на него руки.
— Я — валхеру! Я — человек! — Он закрыл глаза. — Я — эледхель!
— Любопытно, — заметил Накор. — Он единственный в своем роде. Он совмещает в себе три разные расы.
Глаза Кэлиса открылись.
— Это так очевидно! — воскликнул он и, опустив голову, коснулся лбом камня. — Это так легко!
Пуг посмотрел на Томаса и прочел в его глазах тот же вопрос, что задавал сам себе: что очевидно и что легко?
***
В большом шатре, окруженный слугами и советниками, демон Якан сгорал от нетерпения. Что-то взывало к нему, что-то притягивало его, что-то звало его к себе. Он не знал, что это, но оно занимало его мысли, он постоянно слышал этот призыв. Демон знал, где это находится, — на северо-востоке, в Сетаноне, и знал, что те, кто сражается против него, хотят помешать ему добраться до этой вещи.
Самозваный король демонов в Мидкемии стоял посреди шатра, но все, кто был вокруг, видели Изумрудную Королеву. Им казалось, что она приказывает им удалиться, оставив лишь приближенных: последнего пантатианского жреца по имени Титхульта и генерала Фейдавы. Они знали о подмене и были единственными, кто остался в живых после той кровавой ночи, когда Якан пожрал Изумрудную Королеву. Это было очень легко. Она была наедине с одной из собственных жертв, которые умирали в ее объятиях, пока она высасывала из них жизнь. Демон применил свою возросшую магию и принял облик ее слуги. Он проскользнул к ней в шатер и быстро убил и Королеву, и очередного любовника. Ее сила была велика, но она растратила ее на то, чтобы сохранить молодость. Демон этого не понимал; ведь гораздо легче создать иллюзию, как он, например.
Пожирая ее, демон столкнулся с чем-то чуждым, но все же знакомым. Он уже сталкивался с этой волей и знал: имя того, кому она принадлежит, — Налар. Но за исключением этого демона в обличье Изумрудной Королевы ничто не тревожило.
Маарг заключил договор с одним из этих странных существ, похожих на пантатиан, и оно открыло проход в мир саауров и в этот мир. Но это личное дело Маарга, думал демон. Пусть он гниет на Шайле или возвращается в царство демона с его скудными удовольствиями. Якан был единственным из демонов в этом мире, и сила его день ото дня возрастала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64