Хорошо хоть вас иакиз паз, два - и обчелся, а то бы совсем жить нельзя было.
Он прицелился в меня и резко выдохнул, имитируя выстрел. Покачал головой.
- Ладно, успеется. Оттяну удовольствие. Знаешь почему вас, таких вот, ещё совсем не извели? - вернулся Клин к волнующей его теме. - Кое-кто думает, что если каким-то чудом все повернется этак вбок - не назад, а вбок, даже - такими идиотами как ты можно будет прикрыться. Но я не хочу экспериментировать. Себе дороже.
Он повернулся к Терещенко.
- А ну подойди!
Тот сделал шаг вперед и посмотрел на меня. Сзади его тут же ударили стволом в спину. Попали в позвоночки, - я ясно услышал костянуой стук. Терещенко сделал ещё пару шагов по направлению к Клину.
- Что же ты, сволочь, своих предаешь? - спросил Клин, явно не ожидая ответа. - Ведь так о тебе хорошо отзывались, так тебя Ленка рекомендовала. А я всегда знал, что баб надо слушать, а делать по-своему. Они, кстати, это любят и уважат. А вот я послушался. А не послушался бы, и ты был бы цел, и нам бы нервы сохранил.
Клин быстро поднял пистолет и выстрелил Терещенко в живот. Тот с глухим воем упал на ковер и, скрючившись, заерзал ногами. Клин выстрелил ему в грудь и махнул рукой с пистолетом двоим у дверей.
- Убрать его. В воду сбросьте, ну, чтоб чисто было.
Стонущего Терещенко уволокли.
- Я в голову не хотел стрелять, - доверительно сообщил мне Клин. Снова как представил, что мозги по всему помещению летят!.. Дрянь какая! А так с борта вниз и, как говорится: нет тела, нет и дела, - он ухмыльнулся и вдруг присмотрелся ко мне. - Да с тебя, брат, течет. Надеюсь, не от страха? - он ухмыльнулся - Шучу, шучу. Ты у нас парень крепкий, непробиваемый, как дуб.
А с меня действительно продолжало течь вода. Ведь и десяти минут не прошло, как я вынырнул из озерных вод, словно Ихтиандр здешнего водохранилища. Рубашка, пропитанная влагой, медленно отдавала остатки воды, так что из-под резиновой куртки (надо было давно её скинуть!) продолжали сочиться тоненькие струйки, вызвавшие у Клина веселые ассоциации.
Клин повернулся в сторону молчавшей Елены.
- Ты чего молчишь. Сама же ещё больше меня хотела от него избавиться, а теперь молчишь. Так что с ним будем делать?
- Делай, что хочешь. Только кончай побыстрее. Нам ещё столько предстоит. Ты что, забыл, что нам надо отсюда быстрее линять? Дружок этого гада... как его, майор Степанов да?.. Он же на пятках сидит.
- Ничего, успеем. До денег все равно никому не добраться, кроме нас. Сама знаешь. Там же только через колодец и можно долезть...
- У тебя язык без костей! Хочешь чтобы все узнали?
- Так он же не в счет, - удивился Клин и захохотал так, что даже закашлялся. А вот Елена только поморщилась.
Наконец Клин успокоился.
- Ну что, пора кончать? - спросил он. - Засиделись мы тут... с Еленой Олеговной. А ведь нам ещё массу дел надо переделать.
Он вытащил из кармана рацию, включил её и сказал:
- Исса? Ты? Возьми пару ребят с оружием и ко мне.
Через минуту в комнату ворвались трое с автоматами, меня взяли на прицел, а ещё через пару минут вся наша дружная компания оказалась на палубе.
На самой корме был свободный пятачок. Метров пятнадцать квадратных. Здесь разместились мы и ещё человек семь. Я так и думал, что всего на судне было бойцов пятнадцать. Из которых я лично убрал троих. Это не считая тех, на берегу. В окружившей нас толпе я увидел парня, которого я уложил в гольюне. Вид у него был нездоровый. Я пожалел, что оставил его в живых. Как и того, что я не тронул вместе с первым толстяком-телохранителем. Во мне клокотала ярость. Сейчас, словно сорвавшийся с цепи цепной пес, я мечтал лишь о том, чтобы иметь возможность добраться до их живой плоти. Я был уверен, что все, окружающие меня сейчас мужики заранее обречены. Не знаю как, не знаю, что мне поможет, но это было неизбежно. Правда, при одном маленьком условии: если сам я останусь в живых. Но последнее было не главное. В свое бессмертие я поверил давно и бесповоротно. И пока что всё лишь укрепляло меня в этом убеждении. Потому что я был жив. В ином аспекте думать о смерти я был не намерен. Смерть - прерогатива других.
- Исса! - обратился Клин к одному из парней, невысокому блондину, ехидно щурившего, глядя на меня, свои бледно-голубые глаза. - Как мы договаривались. Сбросьте его за борт и потихоньку туда-сюда.
- Все будет в лучшем виде, - заверил его Исса и радостно улыбнулся.
- Я бы остался, - глядя на меня с сожалением проговорил Клин, - но Елена Олеговна спешит, не желает насладиться зрелищем. А я вот, грешен, люблю этакое... красочное.
- Может, вместо меня поучаствуешь? - предложил я. - Я тоже полюбуюсь.
- Нет уж, каждому свое. Ну давайте, мужики, потом расскажите как прошло. Нас уже машина на берегу ждет. Пора.
Он повернулся к Елене.
- Не желаешь попрощаться с легавым?
Елена, отвернувшись, решительно пошла к веревочному трапу, только что сброшенному с борта.
- А куда вы направляетесь? - спросил я их вдогонку.
Клин засмеялся и сказал, адресуясь к своим шакалам:
- Учитесь, как надо умирать. - Потом оглянулся ко мне. - А ты сам отлично знаешь, чего тебе объяснять.
- Начинайте! - крикнул он перед тем, как и его голова скрылась за бортом.
Так как руки и ноги мои до сих пор оставались свободными, я решил, что ничего не потеряю, если попытаюсь оказать сопротивление. Тем более, что участь моя уже в какой-то мере предрешена, и на снисхождение рассчитывать не приходится.
Я внезапно кинулся в самую гущу врагов и, схватив за шею двух, мгновенно оказавшихся рядом парней, использовал уже проверенный сегодня прием: стукнул их сбами. На этот раз я постарался, чтобы черепа их раскололись обязательно. Может так и произошло. Только одновременно я убедился в правильности простой истины, что слепая ярость в бою рано или поздно обрекает тебя на поражение.
Не знаю кто, может быть. тот же веселый Исса, но сзади меня вдруг так приложили в затылок!.. Падая, я успел заметить нунчаки в руке Иссы, болтающуюся на цепочке деревяшку в опущенной руке и потерял сознание...
ГЛАВА 64
ТУДА-СЮДА
Отсутствовал я недолго. Меня тут же стали отливать забортной водой, черпая её ведрами, привязанными к веревке. Воды не жалели, чего её было жалеть, даровую, так что скоро я пришел в себя. Мне уже успели связать ноги, почему-то одни ноги, оставив руки свободными. Я вспомнил, что меня хотят сбросить за борт, чтобы... как это сказал Клин?.. чтобы туда-сюда. Что это такое, я не представлял. Однако чувствовал, что есть реальная возможность убедиться в собственном бессмертии. Или наоборот, если я неправ.
Пинками меня заставили подняться. Исса насмешливо поигрывал нунчаками. Я его уже ненавидел люто, но пока решил не беспокоить себя бесполезными эмоциями. Затылок болел здорово. Но вполне терпимо, бывало и хуже.
Огляделся. Времени действительно прошло немного. "Казанка" с Клином, Еленой и парнем на корме у мотора только-только подплывала к берегу.
А погода была!.. Совсем не похоронная погода. Вокруг широко и свободно раскинулась, трепетала колючим серебром равнина водохранилища, по которому продолжали скользить невинные беленькие клочки парусов. Вдруг меня резко пнули в зад ногой. Еще раз. Мне пришлось скакнуть связанными ногами вперед. В этом месте борта, где я стоял, было нечто вроде съемной дверцы. Так что меня активно пытались столкнуть за борт. Я оглянулся. Взявший на себя бразды правления Исса передернул затвор автомата.
- Прыгай, друг, давай, не тяни.
И я прыгнул.
Я погрузился в воду, и так же как прошлый раз, тишина запела у меня в ушах. Опускаясь вниз вдоль кормы, я смутно разглядел лопасти винта. Вдруг меня осенило: может быть они специально бросили меня здесь, чтобы винтом размолоть меня на фарш. Тогда понятно, зачем меня привязали. Сейчас они дадут задний ход, поток воды притянкет меня к лопастям, и те порежут меня на мелкие-мелкие кусочки.
В ту же секунду я понял что мне надо поднырнуть под винт, чтобы ток воды от работающих лопастей наоборот отбросил меня подальше. Конечно, если парни наверху дадут задний ход.
Я все-таки стал быстро погружаться, изо-всех сил работая руками. И даже не удивился, что оказался прав, когда лопасти стали медленно прокручиваться. Я ещё не понял, в какую сторону вертится винт, в самом ли деле включен на задинй ход, как вдруг заметил, что веревка, к которой я привязан лодыжками, стала натягиваться - все сильнее и сильнее. Я с ужасом понял, что она попала между лопастями винта и теперь её закручивает все сильнее, одновременно притягивая и меня в пока ещё медленный поворот ножей.
Я, подтянувшись к ногам, стал лихорадочно разпутывать узлы. Но как я и предвидел, узлы вязали на совесть, дабы не дать мне никакого шанса изменить предрешенное. Я все равно не оставлял попытки, но все осложнялось тем, что меня продолжало тянуть к медленно проворачивающимся винтам.
С момента моего погружения прошло не более полуминуты, обидно, что и воздуха ещё было достаточно, и сил, а смерть, над которой я так недавно потешался, - вот она, уже рядом.
И вдруг - сильнейшей рывок! Меня дернуло так, что я подумал - оторвало ноги. Потом последовал удар всем телом обо что-то твердое... Нет, это не были лопасти. Хоть я ещё ничего не понимал, но знал лишь одно: меня продолжает нести поток воды, а я ещё жив.
Вдруг течение прекратилось, мне уже стало не хватать воздуха, болело ушибленно только что плечо, болели едва не оторванные лодыжки, но тут меня озарило. Я понял, что произошло. Там наверху мои палачи дали слишком сильные обороты двигателю, винт провернулся с такой силой, что веревка, может и прочная в другой ситуации, не выдержала рывка и массы моего тела порвалась. А поток воды, отшвырнувший меня, был как раз обратный ток, отбрасываемый винтом. Значит, сейчай, когда судно остановилось, они могут дать передний ход, чтобы навернка проутюжить это место. Да и Клин что-то там говорил, что-то о вперед-назад, нет, туда-сюда.
Конечно!
Я вновь, напрягая все силы, попыл в сторону и вверх. Внезапно почувствовал, как судно вновь дрогнуло, все задвигалось вокруг меня, вместе со мной!.. Тут я вынырнул.
Корпус катера скользил мимо меня, я попытался отплыть в сторону, но меня вновь притягивало, вертело у белой шершавой брони, царапало, тащило назад, опять к вращающимся ножам смерти!.. Я оглянулся; на уровне воды прилипшая к борту выпуклость летело ко мне, сейчас ударит!..
Я внезапно осознал, что ещё способен хладнокровно рассуждать. Даже более того, корпус катера, вспененные волны, мое продвижние к концу - все как-то замедлилось. Сам я, правда, тоже оставался в общей системе координат, и движения мои также были замедленные, но вот мысли обрели четкость и быстроту. Я понял, что - как всегда бывает в момент опасности при избытке адреналина в крови - субьективное время дало мне возможность спокойно обдумать смертельно опасную ситуацию, так бывает, надо лишь оказаться на грани жизни и смерти, не дай Бог часто!
А так называемая выпуклость на борту у ватерлинии которую я с перепугу не смог сразу опознать, оказалась аквалангом, ластами и маской, недавно мною же и привязанными к прутьям лестницы. За эти прутья я и ухватился. И как только рука моя зажала рифленую поверхность прута, всё тут же вернулось на свои места. Да, всё задвигалось, зашумело, закипело. Откуда-то возникшие, громко орали чайки, солнце продолжало светить, а на небе не было ни облачка.
Я подумал, что теперь-то начнется самое дело. Парни на борту, отрабатывая свой нелегкий хлеб, разовьют бурную поисковую деятельность, начнут выяснять, отчего это синие волны никак не желают обагряться моей кровью? Надо было ждать гостей в мой - теперь уже мой! - подводный мир.
Я торопливо одел акваланг, зажал загубник зубами, чтобы не запотевало, сполоснул стекло маски водой, одел её и, прихватив с собой ласты, отправился на дно. Я все ещё опосался возможного включения двигателей, поэтому старался погрузиться как можно быстрее. Гигантский дирижабль катера медленно проплывал надо мной. Достаточно погрузившись, я завис в воде и, зажав ласты под мышкой, стал распутывать обрывки веревки на щиколотках. Они едва держались. Освободившись от остатков пут, я надел ласты и устремился вслед за уплывающим днищем. Мне надо было по возможности держаться точно под теплоходом, чтобы пузырьки воздуха, которые я выдыхал, не привлекали внимание бандитов.
Я находился метрах в четырех от поверхности, которая представлялась мне мутным, светлым пузырем. В этот пузырь вдруг вломилось черное тело, увлекая за собой в глубину тучу серебристых пузырьков воздуха.
Ну что ж, я и здесь оказался прав: за мной вернулись.
Держась в тени судна, я стал подниматься кверху. Мой противник как раз опускался. Меня он ещё не видел. Чем глубже он погружался, тем более скрывался в серой мути. Я боялся, что на одном уровне мы станем невидимыми друг для друга уже на расстоянии двух метров. Хорошо, если он не будет видеть меня, но ведь и я не смогу его увидеть.
Когда между нами было метра три-четыре, и он все более растворялся в воде, сверху рухнул ещё один подарочек. Я подумал, что этак они могут превратить здешние воды в суп, где будут кипеть и бултыхаться их неуклюжие тела. Сам я, впрочем, не намного превосходил их в ловкости перемещения. Превосходил я их в другом: в ярости и умении убивать. Чего-чего, а этому меня обучили славно. И хоть бывают огрехи - что тут таить! - но никому не советовал бы вставать против себя на тропу войны. Потому что, в отличие от других, я профессионал. Эти парни, что сидят сейчас на теплоходе или плавают где-то рядом - просто любители, может быть, даже и искусные. Тут даже дело не в совершенстве тела - попадались мне и более сильные, более ловкие противники, - дело в образе мышления, системе координат, в равнодушии к чужой, но и к своей жизни. Недаром же я упоминал о собственном бессмертии - мертвый не пожалеет об утрате жизни, так чего же тогда бояться смерти?
Между тем я подплыл к первому бойцу достаточно близко. Еще бы чуть-чуть, и я сумел бы его схватить. Тут он меня увидел и, блеснув лезвием ножа, сложился в поясе, чтобы в ту же секунду рвануться ко мне. Под водой парень чувствовал себя гораздо уверенноее, чем я.
Не имея возможности за стеклом маски видеть глаза, я был вынужден следить за его рукой. Он попытался уколоть меня в грудь, я отклонился. Попробовал полоснуть по шее, я и на этот раз увернулся. Тут он, видимо, разглядел, что я безоружный и уже более смело пошел на сближение со мной. На этот раз он попытался разрезать мне дыхательный шланг, протянул руку чуть дальше, чем ему следовало бы, и я перехватил его кисть.
Зажав руку с ножом, я вывернул ему запястье. Он, словно уж, извернулся всем телом, но вырваться не смог. Лишь оказался ко мне спиной. Я зажал ему шею предплечьем, сдавил горло, ещё немного вывернул кисть с зажатым в ней ножом и медленно воткнул лезвие под левую лопатку. Когда рукоять уперлась в резину куртки, мужик был уже мертв. Я вытащил нож, передвинул тело пониже и, оттолкнувшись от его плеч ластами, прыгнул ко второму пловцу, торопящемуся к месту схватки.
Второй противник, увидев меня, всплывающего навстрчу из глубины, попытался заормозить свое продвижение. Он извернулся, выставив ноги вперед и, энергично работая ластами, попытался всплыть. Попросту говоря, мужик попытался удрать, заметив, что остался один на один с врагом.
Не успел. Я схватил его за ласт и, подтянувшись повыше, разрезал ему внутреннюю часть бедра. Может и перестарался, - нож рассек мускулы до кости, но беглец тут же инстинктивно согнулся ко мне, попытался ударить ножом, но промазал. Перехватив его руку, я близко увидел его маску и быстро ткнул лезвием вверх, метясь в дыхательную трубку. Трубку не разрезал, но зато нож глубоко вошел ему под подбородок, проткнув и горло и все, что только можно.
Этот тоже умер.
Я подхватил выпавший из его руки нож и огляделся. Ни вверху, ни по сторонам не наблюдалось других любителей подводной охоты. Мне было любопытно узнать, был ли среди этих двоих тот веселый Исса, но рассудил, что вряд ли, - больно имя сухопутное.
Что теперь делать? Я был в затруднении. Подниматься по старому пути, по той железной лесенке, где меня вполне могут ждать товарищи усопших или попытаться найти другой способ проникнуть на борт? Боюсь, что даже если я попытаюсь. не снимая маски, выдать себя за одного из охотников, мне мало что удасться сделать. Даже неожиданность не поможет - посекут из автоматов.
Я поплыл в сторону носа катера. Не потому, что план уже созрел, просто там я ещё не бывал и предполагал, что основная деятельность сейчас происходит на корме. Мне же следовало всячески избегать столпотворения. По понятным причинам.
К моему удивление, судно все ещё не подняло носовой якорь. Оказывается, маневры "туда-сюда", целью которых было тщательная шинковка моего организма, происходили в пределах, которые дозволялись длинной якорных цепей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Он прицелился в меня и резко выдохнул, имитируя выстрел. Покачал головой.
- Ладно, успеется. Оттяну удовольствие. Знаешь почему вас, таких вот, ещё совсем не извели? - вернулся Клин к волнующей его теме. - Кое-кто думает, что если каким-то чудом все повернется этак вбок - не назад, а вбок, даже - такими идиотами как ты можно будет прикрыться. Но я не хочу экспериментировать. Себе дороже.
Он повернулся к Терещенко.
- А ну подойди!
Тот сделал шаг вперед и посмотрел на меня. Сзади его тут же ударили стволом в спину. Попали в позвоночки, - я ясно услышал костянуой стук. Терещенко сделал ещё пару шагов по направлению к Клину.
- Что же ты, сволочь, своих предаешь? - спросил Клин, явно не ожидая ответа. - Ведь так о тебе хорошо отзывались, так тебя Ленка рекомендовала. А я всегда знал, что баб надо слушать, а делать по-своему. Они, кстати, это любят и уважат. А вот я послушался. А не послушался бы, и ты был бы цел, и нам бы нервы сохранил.
Клин быстро поднял пистолет и выстрелил Терещенко в живот. Тот с глухим воем упал на ковер и, скрючившись, заерзал ногами. Клин выстрелил ему в грудь и махнул рукой с пистолетом двоим у дверей.
- Убрать его. В воду сбросьте, ну, чтоб чисто было.
Стонущего Терещенко уволокли.
- Я в голову не хотел стрелять, - доверительно сообщил мне Клин. Снова как представил, что мозги по всему помещению летят!.. Дрянь какая! А так с борта вниз и, как говорится: нет тела, нет и дела, - он ухмыльнулся и вдруг присмотрелся ко мне. - Да с тебя, брат, течет. Надеюсь, не от страха? - он ухмыльнулся - Шучу, шучу. Ты у нас парень крепкий, непробиваемый, как дуб.
А с меня действительно продолжало течь вода. Ведь и десяти минут не прошло, как я вынырнул из озерных вод, словно Ихтиандр здешнего водохранилища. Рубашка, пропитанная влагой, медленно отдавала остатки воды, так что из-под резиновой куртки (надо было давно её скинуть!) продолжали сочиться тоненькие струйки, вызвавшие у Клина веселые ассоциации.
Клин повернулся в сторону молчавшей Елены.
- Ты чего молчишь. Сама же ещё больше меня хотела от него избавиться, а теперь молчишь. Так что с ним будем делать?
- Делай, что хочешь. Только кончай побыстрее. Нам ещё столько предстоит. Ты что, забыл, что нам надо отсюда быстрее линять? Дружок этого гада... как его, майор Степанов да?.. Он же на пятках сидит.
- Ничего, успеем. До денег все равно никому не добраться, кроме нас. Сама знаешь. Там же только через колодец и можно долезть...
- У тебя язык без костей! Хочешь чтобы все узнали?
- Так он же не в счет, - удивился Клин и захохотал так, что даже закашлялся. А вот Елена только поморщилась.
Наконец Клин успокоился.
- Ну что, пора кончать? - спросил он. - Засиделись мы тут... с Еленой Олеговной. А ведь нам ещё массу дел надо переделать.
Он вытащил из кармана рацию, включил её и сказал:
- Исса? Ты? Возьми пару ребят с оружием и ко мне.
Через минуту в комнату ворвались трое с автоматами, меня взяли на прицел, а ещё через пару минут вся наша дружная компания оказалась на палубе.
На самой корме был свободный пятачок. Метров пятнадцать квадратных. Здесь разместились мы и ещё человек семь. Я так и думал, что всего на судне было бойцов пятнадцать. Из которых я лично убрал троих. Это не считая тех, на берегу. В окружившей нас толпе я увидел парня, которого я уложил в гольюне. Вид у него был нездоровый. Я пожалел, что оставил его в живых. Как и того, что я не тронул вместе с первым толстяком-телохранителем. Во мне клокотала ярость. Сейчас, словно сорвавшийся с цепи цепной пес, я мечтал лишь о том, чтобы иметь возможность добраться до их живой плоти. Я был уверен, что все, окружающие меня сейчас мужики заранее обречены. Не знаю как, не знаю, что мне поможет, но это было неизбежно. Правда, при одном маленьком условии: если сам я останусь в живых. Но последнее было не главное. В свое бессмертие я поверил давно и бесповоротно. И пока что всё лишь укрепляло меня в этом убеждении. Потому что я был жив. В ином аспекте думать о смерти я был не намерен. Смерть - прерогатива других.
- Исса! - обратился Клин к одному из парней, невысокому блондину, ехидно щурившего, глядя на меня, свои бледно-голубые глаза. - Как мы договаривались. Сбросьте его за борт и потихоньку туда-сюда.
- Все будет в лучшем виде, - заверил его Исса и радостно улыбнулся.
- Я бы остался, - глядя на меня с сожалением проговорил Клин, - но Елена Олеговна спешит, не желает насладиться зрелищем. А я вот, грешен, люблю этакое... красочное.
- Может, вместо меня поучаствуешь? - предложил я. - Я тоже полюбуюсь.
- Нет уж, каждому свое. Ну давайте, мужики, потом расскажите как прошло. Нас уже машина на берегу ждет. Пора.
Он повернулся к Елене.
- Не желаешь попрощаться с легавым?
Елена, отвернувшись, решительно пошла к веревочному трапу, только что сброшенному с борта.
- А куда вы направляетесь? - спросил я их вдогонку.
Клин засмеялся и сказал, адресуясь к своим шакалам:
- Учитесь, как надо умирать. - Потом оглянулся ко мне. - А ты сам отлично знаешь, чего тебе объяснять.
- Начинайте! - крикнул он перед тем, как и его голова скрылась за бортом.
Так как руки и ноги мои до сих пор оставались свободными, я решил, что ничего не потеряю, если попытаюсь оказать сопротивление. Тем более, что участь моя уже в какой-то мере предрешена, и на снисхождение рассчитывать не приходится.
Я внезапно кинулся в самую гущу врагов и, схватив за шею двух, мгновенно оказавшихся рядом парней, использовал уже проверенный сегодня прием: стукнул их сбами. На этот раз я постарался, чтобы черепа их раскололись обязательно. Может так и произошло. Только одновременно я убедился в правильности простой истины, что слепая ярость в бою рано или поздно обрекает тебя на поражение.
Не знаю кто, может быть. тот же веселый Исса, но сзади меня вдруг так приложили в затылок!.. Падая, я успел заметить нунчаки в руке Иссы, болтающуюся на цепочке деревяшку в опущенной руке и потерял сознание...
ГЛАВА 64
ТУДА-СЮДА
Отсутствовал я недолго. Меня тут же стали отливать забортной водой, черпая её ведрами, привязанными к веревке. Воды не жалели, чего её было жалеть, даровую, так что скоро я пришел в себя. Мне уже успели связать ноги, почему-то одни ноги, оставив руки свободными. Я вспомнил, что меня хотят сбросить за борт, чтобы... как это сказал Клин?.. чтобы туда-сюда. Что это такое, я не представлял. Однако чувствовал, что есть реальная возможность убедиться в собственном бессмертии. Или наоборот, если я неправ.
Пинками меня заставили подняться. Исса насмешливо поигрывал нунчаками. Я его уже ненавидел люто, но пока решил не беспокоить себя бесполезными эмоциями. Затылок болел здорово. Но вполне терпимо, бывало и хуже.
Огляделся. Времени действительно прошло немного. "Казанка" с Клином, Еленой и парнем на корме у мотора только-только подплывала к берегу.
А погода была!.. Совсем не похоронная погода. Вокруг широко и свободно раскинулась, трепетала колючим серебром равнина водохранилища, по которому продолжали скользить невинные беленькие клочки парусов. Вдруг меня резко пнули в зад ногой. Еще раз. Мне пришлось скакнуть связанными ногами вперед. В этом месте борта, где я стоял, было нечто вроде съемной дверцы. Так что меня активно пытались столкнуть за борт. Я оглянулся. Взявший на себя бразды правления Исса передернул затвор автомата.
- Прыгай, друг, давай, не тяни.
И я прыгнул.
Я погрузился в воду, и так же как прошлый раз, тишина запела у меня в ушах. Опускаясь вниз вдоль кормы, я смутно разглядел лопасти винта. Вдруг меня осенило: может быть они специально бросили меня здесь, чтобы винтом размолоть меня на фарш. Тогда понятно, зачем меня привязали. Сейчас они дадут задний ход, поток воды притянкет меня к лопастям, и те порежут меня на мелкие-мелкие кусочки.
В ту же секунду я понял что мне надо поднырнуть под винт, чтобы ток воды от работающих лопастей наоборот отбросил меня подальше. Конечно, если парни наверху дадут задний ход.
Я все-таки стал быстро погружаться, изо-всех сил работая руками. И даже не удивился, что оказался прав, когда лопасти стали медленно прокручиваться. Я ещё не понял, в какую сторону вертится винт, в самом ли деле включен на задинй ход, как вдруг заметил, что веревка, к которой я привязан лодыжками, стала натягиваться - все сильнее и сильнее. Я с ужасом понял, что она попала между лопастями винта и теперь её закручивает все сильнее, одновременно притягивая и меня в пока ещё медленный поворот ножей.
Я, подтянувшись к ногам, стал лихорадочно разпутывать узлы. Но как я и предвидел, узлы вязали на совесть, дабы не дать мне никакого шанса изменить предрешенное. Я все равно не оставлял попытки, но все осложнялось тем, что меня продолжало тянуть к медленно проворачивающимся винтам.
С момента моего погружения прошло не более полуминуты, обидно, что и воздуха ещё было достаточно, и сил, а смерть, над которой я так недавно потешался, - вот она, уже рядом.
И вдруг - сильнейшей рывок! Меня дернуло так, что я подумал - оторвало ноги. Потом последовал удар всем телом обо что-то твердое... Нет, это не были лопасти. Хоть я ещё ничего не понимал, но знал лишь одно: меня продолжает нести поток воды, а я ещё жив.
Вдруг течение прекратилось, мне уже стало не хватать воздуха, болело ушибленно только что плечо, болели едва не оторванные лодыжки, но тут меня озарило. Я понял, что произошло. Там наверху мои палачи дали слишком сильные обороты двигателю, винт провернулся с такой силой, что веревка, может и прочная в другой ситуации, не выдержала рывка и массы моего тела порвалась. А поток воды, отшвырнувший меня, был как раз обратный ток, отбрасываемый винтом. Значит, сейчай, когда судно остановилось, они могут дать передний ход, чтобы навернка проутюжить это место. Да и Клин что-то там говорил, что-то о вперед-назад, нет, туда-сюда.
Конечно!
Я вновь, напрягая все силы, попыл в сторону и вверх. Внезапно почувствовал, как судно вновь дрогнуло, все задвигалось вокруг меня, вместе со мной!.. Тут я вынырнул.
Корпус катера скользил мимо меня, я попытался отплыть в сторону, но меня вновь притягивало, вертело у белой шершавой брони, царапало, тащило назад, опять к вращающимся ножам смерти!.. Я оглянулся; на уровне воды прилипшая к борту выпуклость летело ко мне, сейчас ударит!..
Я внезапно осознал, что ещё способен хладнокровно рассуждать. Даже более того, корпус катера, вспененные волны, мое продвижние к концу - все как-то замедлилось. Сам я, правда, тоже оставался в общей системе координат, и движения мои также были замедленные, но вот мысли обрели четкость и быстроту. Я понял, что - как всегда бывает в момент опасности при избытке адреналина в крови - субьективное время дало мне возможность спокойно обдумать смертельно опасную ситуацию, так бывает, надо лишь оказаться на грани жизни и смерти, не дай Бог часто!
А так называемая выпуклость на борту у ватерлинии которую я с перепугу не смог сразу опознать, оказалась аквалангом, ластами и маской, недавно мною же и привязанными к прутьям лестницы. За эти прутья я и ухватился. И как только рука моя зажала рифленую поверхность прута, всё тут же вернулось на свои места. Да, всё задвигалось, зашумело, закипело. Откуда-то возникшие, громко орали чайки, солнце продолжало светить, а на небе не было ни облачка.
Я подумал, что теперь-то начнется самое дело. Парни на борту, отрабатывая свой нелегкий хлеб, разовьют бурную поисковую деятельность, начнут выяснять, отчего это синие волны никак не желают обагряться моей кровью? Надо было ждать гостей в мой - теперь уже мой! - подводный мир.
Я торопливо одел акваланг, зажал загубник зубами, чтобы не запотевало, сполоснул стекло маски водой, одел её и, прихватив с собой ласты, отправился на дно. Я все ещё опосался возможного включения двигателей, поэтому старался погрузиться как можно быстрее. Гигантский дирижабль катера медленно проплывал надо мной. Достаточно погрузившись, я завис в воде и, зажав ласты под мышкой, стал распутывать обрывки веревки на щиколотках. Они едва держались. Освободившись от остатков пут, я надел ласты и устремился вслед за уплывающим днищем. Мне надо было по возможности держаться точно под теплоходом, чтобы пузырьки воздуха, которые я выдыхал, не привлекали внимание бандитов.
Я находился метрах в четырех от поверхности, которая представлялась мне мутным, светлым пузырем. В этот пузырь вдруг вломилось черное тело, увлекая за собой в глубину тучу серебристых пузырьков воздуха.
Ну что ж, я и здесь оказался прав: за мной вернулись.
Держась в тени судна, я стал подниматься кверху. Мой противник как раз опускался. Меня он ещё не видел. Чем глубже он погружался, тем более скрывался в серой мути. Я боялся, что на одном уровне мы станем невидимыми друг для друга уже на расстоянии двух метров. Хорошо, если он не будет видеть меня, но ведь и я не смогу его увидеть.
Когда между нами было метра три-четыре, и он все более растворялся в воде, сверху рухнул ещё один подарочек. Я подумал, что этак они могут превратить здешние воды в суп, где будут кипеть и бултыхаться их неуклюжие тела. Сам я, впрочем, не намного превосходил их в ловкости перемещения. Превосходил я их в другом: в ярости и умении убивать. Чего-чего, а этому меня обучили славно. И хоть бывают огрехи - что тут таить! - но никому не советовал бы вставать против себя на тропу войны. Потому что, в отличие от других, я профессионал. Эти парни, что сидят сейчас на теплоходе или плавают где-то рядом - просто любители, может быть, даже и искусные. Тут даже дело не в совершенстве тела - попадались мне и более сильные, более ловкие противники, - дело в образе мышления, системе координат, в равнодушии к чужой, но и к своей жизни. Недаром же я упоминал о собственном бессмертии - мертвый не пожалеет об утрате жизни, так чего же тогда бояться смерти?
Между тем я подплыл к первому бойцу достаточно близко. Еще бы чуть-чуть, и я сумел бы его схватить. Тут он меня увидел и, блеснув лезвием ножа, сложился в поясе, чтобы в ту же секунду рвануться ко мне. Под водой парень чувствовал себя гораздо уверенноее, чем я.
Не имея возможности за стеклом маски видеть глаза, я был вынужден следить за его рукой. Он попытался уколоть меня в грудь, я отклонился. Попробовал полоснуть по шее, я и на этот раз увернулся. Тут он, видимо, разглядел, что я безоружный и уже более смело пошел на сближение со мной. На этот раз он попытался разрезать мне дыхательный шланг, протянул руку чуть дальше, чем ему следовало бы, и я перехватил его кисть.
Зажав руку с ножом, я вывернул ему запястье. Он, словно уж, извернулся всем телом, но вырваться не смог. Лишь оказался ко мне спиной. Я зажал ему шею предплечьем, сдавил горло, ещё немного вывернул кисть с зажатым в ней ножом и медленно воткнул лезвие под левую лопатку. Когда рукоять уперлась в резину куртки, мужик был уже мертв. Я вытащил нож, передвинул тело пониже и, оттолкнувшись от его плеч ластами, прыгнул ко второму пловцу, торопящемуся к месту схватки.
Второй противник, увидев меня, всплывающего навстрчу из глубины, попытался заормозить свое продвижение. Он извернулся, выставив ноги вперед и, энергично работая ластами, попытался всплыть. Попросту говоря, мужик попытался удрать, заметив, что остался один на один с врагом.
Не успел. Я схватил его за ласт и, подтянувшись повыше, разрезал ему внутреннюю часть бедра. Может и перестарался, - нож рассек мускулы до кости, но беглец тут же инстинктивно согнулся ко мне, попытался ударить ножом, но промазал. Перехватив его руку, я близко увидел его маску и быстро ткнул лезвием вверх, метясь в дыхательную трубку. Трубку не разрезал, но зато нож глубоко вошел ему под подбородок, проткнув и горло и все, что только можно.
Этот тоже умер.
Я подхватил выпавший из его руки нож и огляделся. Ни вверху, ни по сторонам не наблюдалось других любителей подводной охоты. Мне было любопытно узнать, был ли среди этих двоих тот веселый Исса, но рассудил, что вряд ли, - больно имя сухопутное.
Что теперь делать? Я был в затруднении. Подниматься по старому пути, по той железной лесенке, где меня вполне могут ждать товарищи усопших или попытаться найти другой способ проникнуть на борт? Боюсь, что даже если я попытаюсь. не снимая маски, выдать себя за одного из охотников, мне мало что удасться сделать. Даже неожиданность не поможет - посекут из автоматов.
Я поплыл в сторону носа катера. Не потому, что план уже созрел, просто там я ещё не бывал и предполагал, что основная деятельность сейчас происходит на корме. Мне же следовало всячески избегать столпотворения. По понятным причинам.
К моему удивление, судно все ещё не подняло носовой якорь. Оказывается, маневры "туда-сюда", целью которых было тщательная шинковка моего организма, происходили в пределах, которые дозволялись длинной якорных цепей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26