От всех этих мыслей у меня окончательно испортилось настроение. Я решил, что мне повезло, так как я не имею взрослой дочери вроде Марины, с которой мне в ближайшие день-два придется столкнуться - теперь это был вопрос времени, не более.
Наконец я пошел спать, и мне всю ночь снилось, что я гоняюсь за каким-то неизвестным мне человеком, а когда настигал, он превращался совсем в другого, меняя пол и возраст: я же продолжал за ним бегать и пытался пристрелить из пистолета, который постоянно давал осечки.
ГЛАВА 36
ТАИНСТВЕННАЯ БРЮНЕТКА
Я проснулся, когда солнечный луч стал сильно нагревать мне щеку. Погода стояла прекрасная, но у меня в голове и во рту было нечто противоположное. Да и кости ещё ломило. Я выпил кофе, выкурил сигарету и вышел из дома. Во дворе сел в машину, закурил ещё одну сигарету и стал думать, что прежде всего сделать с утра.
В боковом зеркале продолжалась улица: красная восьмерка, надвигавшаяся оттуда, вдруг исчезла, явив в реальности удаляющийся задний бампер, исчез и "Зил", ехавший навстречу, но появился в зеркале - забавный трюк с зазеркальем. Я завел машину и поехал на Фрунзенскую.
"Вольво" Арбузова стояла возле подъезда, и я подумал, что надо будет все-таки раздобыть ключ и перегнать машину на стоянку. Я вышел из своего джипа и направился к домику сторожа автостоянки. Мне повезло, старый майор был здесь, а его сменщик осматривал принимаемое автоимущество. Поздоровавшись, я предложил ему закурить, он взял сигарету, и тогда я, выпустив дым из ноздрей, спросил, не видел ли он случайно в тот вечер, когда Арбузов привез к себе девушку, кого-нибудь возле его машины?
Майор, задумавшись, прищурился в небо поверх прилегающих домов и вдруг признал, видел.
Я, не ожидавший такой удачи, замер, боясь сглазить известие, замарать её таким, например, продолжением как: неизвестный подходил, полюбовался на "Вольво" и ушел.
- Кто конкретно? Вы его знаете?
- В том-то и дело, что мне это самому показалось странным: Андрей Леонидович приехал вроде совсем с другой девушкой, так что это не вязалось...
- Да что же? - нетерпеливо спросил я. - с чем не вязалось? И кто подходил?
- Я же говорю, другая женщина. Я сначала даже подумал, что это Марина. Марина иногда отлучалась на машине Андрея Леонидовича. У неё были права. Я почему и запомнил, что вначале не обратил внимания: ну подошла, открыла дверь, заглянула внутрь...
- Открыла машину? - перебил его я. - Эта женщина что-нибудь положила туда? Сумку, например?
- Не знаю. Этого не видел. Она открыла, потом закрыла и ушла в сторону подъезда. Я тогда не обратил внимания, а потом вспомнил, что у Андрея Леонидовича другая девушка, а эта, хоть и похожа на Марину, все же другая. Мне, в общем-то, не до того было. Я подумал, что если все же ошибся и эта женщина - Марина, то она застанет Андрея с другой, и будет скандал. В общем ничего не подтвердилось, скандала не было. Утром Андрей Леонидович проводил ночную гостью к машине, и они уехали.
- Почему же прошлый раз вы ничего об этом не рассказали? - укорил его я.
- Я и сейчас... В общем, я подумал, что Марина... или похожая на неё девушка... скорее всего, это из-за неё Андрея Леонидовича арестовали. Я не прав?
- Теперь я тоже так думаю.
- Вот и я подумал, что мое молчание ему же может повредить. Да и всегда лучше правду говорить, как вы считаете?
- Ну ещё бы! А эта женщина, что заглядывала в машину... Как она выглядела: невысокая брюнетка, изящная?..
- Да вроде так. Поэтому я вначале и перепутал её с Мариной. Они чем-то похожи. Хотя Марина поменьше, да и походка у неё какая-то вертлявая. Ну, как у молодежи сейчас принято.
- Понятно.
- А вы знаете эту девушку? - спросил майор.
- Немного, - ответил я, вновь вспомнив маленькую брюнетку, встретившуюся мне в подъезде убиенной Кати. Потом сразу все затмил оскаленный в крике немой рот и рукоять ножа, прочно прилепившуюся к поле Катиного халата. Не было ничего привлекательного в этом моем воспоминании.
- Что-нибудь случилось? - спросил майор, внимательно наблюдая за моим лицом.
- Кое-что, - неопределено ответил я. - Кое-что.
Еще раз попросив присмотреть за машиной Андрея, я пошел к своему "Москвичу" и задумался, стоя у дверцы. Ничего дельного не приходило в голову. Хотя где-то внутри постоянно шевелилась мысль, что я на сантиментр от решения всего этого ребуса. Стоит только напрячься, и решение само, как спелый плод, упадет мне в руку.
Я сел в машину, включил мотор и поехал к комбинату универсальных услуг "Речная нимфа". Утро было такое свежее, такое солнечное, что жизнь, если бы в голову не лезли дурные мысли, казалась бы прекрасной и безмятежной.
ГЛАВА 37
ИСТЕРИКА
Ночью, видимо, прошел небольшой дождь, и свежепокрашенное здание детсткого сада, составленное, казалось, из трех разного роста кубиков, влажно сверкало под солнцем. Даже сейчас, с утра, во дворе этого центра чувственных удовольствий находилось несколько машин. Хотя, возможно, принадлежавших руководству и обслуживающему персоналу.
Я заехал за невысокий бетонный заборчик, который по мудрому замыслу архитекторов не должен был позволить разбежаться шустрой детской стае, а сейчас, за отстутствием оной детворы, служащий символическим напоминанием о правах частных собственников.
На этот раз камере не пришлось включаться при моем приближении, так как на крыльце курил вчерашний охранник. Он вместо камеры оглядел меня, узнал, кивнул как старому знакомому, и открыл передо мной дверь. По всей видимости, сложности, связанные с моим прошлым посещением, директоратом не были доведены до персонала охраны.
Я вошел в вестибюль, немедленно нацелился пальцем в миленькую блондинку за столиком и произвоел холостой выстрел, который все же цели достиг: девушка прыснула в ладошку. Не задерживаясь, я отправился в сторону бара. В этот ранний час клиентов и здесь не хватало, - я не встретил никого. Тоже самое было и в баре. Бармен продолжал истово полировать свой бокал, а свет романтически мерцал, как и в прошлом моем посещении.
Я и бармену кивнул, как старому знакомому и решительно направился к двери, где прошлый раз скрывался администратор, только спросил на ходу:
- Валентина на месте?
Бармен сделал движение, словно собирался задержать меня, но ограничился лишь утрердительным кивком.
Валентину я нашел в маленьком кабинете, где был письменный стол, компьютер, кресло для нее, два кресла для посетителей, журнальный столик с гвоздиками в вазе, бутылкой минеральной воды и чистым стаканом, а также картина на стене из мифологической жизни: мускулистый волосатый сатир пытался облапать лесную (или речную) нимфу на берегу лубочного озерца.
Когда я вошел, Валентина подняла мне навстречу маленькое скуластое личико с темно-малиновыми губами и длинными черными глазами, взглянула на меня рассеянно, и даже не на меня, а сквозь меня. И я сразу понял, что меньше всего она сейчас хотела бы видеть меня, или кого бы то ни было другого, понял, что сидела она в этом своем клетушке-кабинетике в надежде спрятаться от мира, от всех, возможно, и от себя.
- Здравствуйте, Валентина, - сказал я. - Вы меня помните, я здесь был вчера.
- Да, я помню.
Она сказала не правду. Во всяком случае, думала она о чем угодно, только не о каком-то посетителе и его проблемах. Не видела она меня и не слышала. И я решил не тратить времени на хитроумные подходцы. а, воспользовавшись её рассеянностью, сразу перейти к делу. И я спросил:
- Мне нужна Елена и Клин. Клинов Олег Русланович.
Связал их имена случайно. Думал о Клине, о вчерашнем приключение в пакгаузе, начавшемся со звонка похищенной Елены, плюс ещё подозрения в отношении то и дело встречаемой в нужных и ненужных местах маленькой брюнетки - все в совокупности и заставило мой язык сказать то, что сказал. Просто теплилась в глубине моего сознания мысль... сейчас давшая удивительный результат: мои слова словно бы стронули в Валентине сдерживаемое так долго - она упала лицом в ладони и разрыдалась. Она рыдала бурно, самозабвенно, но изо всех сил старалась, чтобы звуки её горя не проникли в помещение бара, не были услышаны другими.
Меня она точно не видела. Я подошел к журнальному столику, взял бутылку минеральной воды и поискал открывалку. Ее не было. Видимо, бутылка служила обязательным элементом оформления интерьера. Пришлось сковырнуть пробку большим пальцем. Налив стакан, я ждал, пока слезы её не иссякнут и можно будет предложить ей воды, как это всегда делается в таких случаях. Наверное, со слезами женщины теряют силы и влагу, вот их и приходится компенсировать...
Валентина, мелко постукивая зубами о край стакана, выпила немного воды и вдруг принялась рассказывать. Она рассказывала так, словно бы наедине, для себя лично, вспоминала прошедшие события, детали, слова.
... он ей казался совершенным идеалом, которого она взлелеяла в душе с ранних лет и уже разуверилась встретить. И даже некоторая обыденная пошловатость места действия - ресторанный зал в Сочи, августовский вечер, заезженная романтика звездного неба - вносили лишь романтическую нотку в их первую встречу - элегантный высокий мужчина с твердым волевым загорелым лицом!.. О, он был прекрасен! И он был умен, тактичен, и не прошло и двух дней, как она влюбилась, как кошка и готова была делать все, что он ни захочет. И делала. Олег оказался москивичом, вернее, жил в Москве и владел этим самым проклятым публичным домом. Ей понадобился всего месяц - две недели на юге и две недели в Москве, - чтобы бросить работу, устроиться здесь, у него, а главное - окончательно и бесповоротно сесть на иглу - тоже его заслуга.
Он знает, что теперь она уже никуда не денется, что храбриться может только после укола, а стоит возникнуть потребность в очередной дозе - делай с ней что хочешь. И он смеется над ней со своими очередными любовницами, как смеялся на днях с этой стервой Жанной, которая у него числится директором, а она - администратором без администрации. И уже была попытка подсунуть и ей клиента.
Самое страшное, что она уже смирилась с тем, что её жизнь загублена, что приходится ежедневно унижаться, что помощи ждать неоткуда, разве что от Бога, но он не помогает наркоманам, лишь дьявол пока не заберет душу окончательно, и она уже готова.
Она все ещё судорожно всхлипывала, все ещё торопилась выговориться, но уже постепенно успокаивалась, речь её становилась все тверже, осмысленнее. Она уже поняла, что я не простой посетитель, не липкий клиент, поняла, что я из милиции. Она слышала - перед ней не стесняются - как несколько месяцев назад Олег, Жанка и её подружка - все вместе решили подоить нового русскаго миллионера, и это им удалось. Этот миллионер был вдов, а его дочь от первого брага Марина давно уже спала с Клином, - никак она не привыкнет к этой идиотской кличке. А ещё раньше все трое активно занялись распродажей наркотиков - и в розницу и оптом. Организовали целую сеть, есть прямые контакты с Афганистаном, откуда у них и деньги купить не только эту "Речную нимфу", но и ещё несколько ресторанов и казино. А этот фармацевтический миллионер - просто очередная несложная операция по изъятию финансов лишние деньги, которые просто подобрать, лишь нагнись. На счет фармацевта, правда, имелись глобальные замыслы, уже разработан план перерабатывать наркоту на месте, так дешевле, а на фармпредприятиях этим заняться, сам дьявол велел.
ГЛАВА 38
ЭЛЕОНОРА БОИТСЯ
Наконец она замолчала, словно опомнилась. Она должна была все это рассказать, потому что находилась на грани нервного срыва, в страшном отчаянии покинутой женщины, у которой нет надежды даже на жизнь, потому что жизнь и игла для неё теперь синонимы. Я её понимал. Как и понимал, что помочь ей теперь уже невозможно, все равно лет через пять она умрет. Это в лучшем случае. А если денег не будет хватать, будет колоться разной дрянью, и это ещё более ускорит конец. Лечить же наркоманов человечество еще, к сожалению, не научилось. Так что я отбросил все чувства, которые возникают у каждого нормального человека в подобных ситуациях, и попытался извлечь максимум пользы из чудом свалившегося на меня источника информации.
В общих чертах теперь мне все было ясно. Под прикрытием этого и других предприятий действовала шайка наркодельцов.
- То есть вы утверждаете, что Клин... Клинов Олег Русланович вместе со своей подругой Жанной организовали похищение Елены Тарасовой, чтобы шантажировать мужа? Чтобы не только денег с него потребовать, но и организовать производство наркотиков из привозимого сырья?
- О, я утверждаю! Я ещё не то могу утверждать! Я могу столько рассказать!.... Я же говорила, что они уже не стесняются меня. Я же гворила, что они меня уже и за человека не считают. Разве я вам сообщила бы что-нибудь, если бы они... он не уничтожил меня. Все равно моя жизнь уже кончена, списана, зачеркнута, я вам все расскажу, все.
- Вы знаете Терещенко Сергея?
- Еще бы мне его не знать! Они его тоже обвели вокруг пальца. Но он хоть на игле не сидит, повезло.
- Где он может сейчас находиться?
- Вчера ещё проживал в гостинице "Ярославская", но вечером уехал.
- Вы знаете куда он уехал?
- Разумеется знаю. Но послушайте, - вдруг опомнилась она, - я очень рискую, беседуя с вами здесь. Я не хочу, чтобы меня здесь видели с вами. Знаете что, приезжайте вечером ко мне домой. Там всё и обсудим. И учтите, мне нужны гарантии безопасности. Иначе я вам больше ничего не скажу.
- Но вы же и так мне все рассказали.
- Без моего подтверждения, без моей подписи, наконец, это ничего не значит.
- А что, если мы сейчас же поедем в милицию?
- Вы смеетесь? Пока их не арестуют, я не хочу привлекать к себе внимания.
- Хорошо, - согласился я. - Давайте свой адрес. Я вечером к вам заеду.
- Новорязанская улица, дом девятнадцать, квартира семнадцать. Я буду дома после восьми.
- Где мне найти Сергея Терещенко?
- Я же сказала, что все вам скажу. Только сейчас уходите, пожалуйста. Я уже начинаю опасаться.
- И все-таки на вашем месте я ушел бы сейчас со мной. И куда-нибудь уехал. Вдруг кто-нибудь действительно вас в чем-нибудь заподозрит. Судя по всему, информация, которой вы обладаете, может быть опасна. Вы уж знаете, что Катю убили.
- Уходите, прошу вас!
Я решил, что разумнее будет удалиться. И так я узнал больше, чем предполагал.
- Тогда до вечера.
- Я буду вас ждать, - нетерпеливо сказала она.
Когда я вышел из её кабинетика в помещение бара, бармен продолжал сонно натирать очередной бокал. Я оглянулся на него у выхода, он был весь поглощен хрустальными отблесками стекла.
В вестибюле маленькая блондинка уже приготовилась засмеяться моей очередной умной шутке, но я ей лишь подмигнул, проходя мимо.
Внезапно входная дверь открылась, и с улицы вошел Клин. За ним - тот охранник, что курил, когда я прибыл сюда, и ещё один длинный худой паренек. При виде Клина у меня все похолодело внутри от ярости. Клин скользнул по мне взглядом, оторопело всмотрелся, оглянулся на своих мужиков, но я, не дав ему времени отдать команду, изо всех сил лягнул в пах, а когда его согнуло и покрасневшее от напряжения и боли лицо его снизу взглянуло на меня, ударил той же ногой в подбородок.
Клина отбросило в сторону. Он ещё пытался ползти по полу и хрипло выл. Блондинка тонко вскрикнула. Я крикнул оторопевшим мужикам:
- Спокойно, ребятки! У меня к вам претензий нет.
Здоровяк с гастуком-бабочкой внезапно нагнул голову и полетел, как бык в мою сторону. Расчитывал, наверное, на свои рога. Если они у него и были, то я ему их обломал, с разворота ударив пяткой в лоб. Он без звука рухнул на гладкие плиты вестибюля и, немного проехав к стене, затих. Молодой парень и не подумал нападать на меня. Он подошел к подвывающему Клину и стал помогать ему подняться. Я вышел, и меня никто больше не пытался задержать.
Я немного отъехал от "Речной нимфы" и, притормозив у киоска, пошел купить сигарет. В машине закурил и подумал, что надо нагрянуть в гостиницу "Ярославская", узнать, там ли ещё Терещенко, хотя, судя по новым сведениям, его уже след простыл.
ГЛАВА 39
ЕЩЕ ОДИН ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ
В холле гостиницы "Ярославская" народу сновало достаточно, но я отметил, что публика была явно не особенно состоятельная. Так. торговцы средней руки, большей частью гости с Кавказа.
Стены были выкрашены в светло-серый цвет. Пол пересекали ковровые дорожки. Мебель была новая, но словно бы заранее обреченная на раннее старение. В углу находились кадки с пальмообразными растениями. Администратор у стойки - женщина лет сорока, тщательно накрашенная брюнетка разбитного пугачевского типа. Табличка на стойке сообщала: Богословская Ираида Николаевна. Она подняла на меня глаза, мигом оценила, заметила остаточные следы побоев на моем лице и снисходительно усмехнулась.
- Асфальтовая болезнь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26